Текст книги "Спящая невеста"

Автор книги: Дороти Иден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Лидия положила трубку на рычаг очень медленно. На какое-то мгновение она забыла о том, что находится в квартире Авроры и что все происходящее окружено некоторой таинственностью. Неизвестно почему, она с полной уверенностью сказала себе, что обязательно найдет Филипа Нэша, этого мужчину с приятным низким голосом на перроне Ватерлоо. Он будет с собственническим видом стоять рядом с Авророй. При этой мысли она почувствовала совершенно необъяснимое и, в сущности, нелепое отчаяние.

– Здесь никого нет, – крикнула ей из спальни Джун Берч. – В квартире пусто. И ничего не тронуто. Во всяком случае, насколько я могу судить, если здесь кто и побывал, то, наверное, он спустился вниз по черной лестнице. – Голос приблизился. Джун стояла у двери, руки в боки; ее светлые волосы, высвобожденные из тисков бигуди, обрамляли лицо, выглядевшее гораздо моложе и не так безнадежно. – Думаю, не надо нам проявлять такое настырное любопытство. Какое нам дело до того, у кого еще мог быть ключ. Возможно, это человек, не слишком радующийся тому, что Аврора собирается выйти замуж. Так что, может, оно и к лучшему, что она с ним разминулась.

– Да, но что кто-то тут побывал, уж это точно, – раздумчиво сказала Лидия. – Потому что газета исчезла.

– Газета?

– Да. Когда я первый раз сюда вошла, на столе была расстелена газета. Ее раньше разорвали, а потом снова сложили порванную страницу. А теперь она исчезла. Все-гаки очень все это странно!

III

Кто-то вернувшийся не то из Антарктики, не то с верховьев Амазонки или из пустыни Сахары, – проносилось в голове Лидии. Она разыскивала в толпе грузного широкоплечего молодого человека, загорелого или обветренного с грубыми чертами лица и, скорее всего, обладающего низким голосом, так приятно вибрировавшим по телефону.

На ее плечо опустилась чья-то рука.

– Лидия? Красивая младшая сестра?

Она повернулась и увидела перед собой худощавое бледное лицо безупречно элегантного молодого человека, одежда которого была приобретена явно на Савил-Роуд, а манеры говорили о том, что он окончил одну из самых старинных привилегированных частных школ.

– Неужели вы Филип? Быть не может!

– Почему же? – Глаза у него были ярко-синие, и их цвет особенно оттеняли светлые брови. Его внешность была обманчиво-хрупкой. Когда он улыбался, кожа на его худых щеках собиралась в складки.

– А как же это вяжется с крокодилами? Ну, а где загар, обретенный в пустыне или где там еще?

– Я должен иметь внешность человека, высохшего от малярии, – вы это хотите сказать? Мне очень жаль, но я всегда остаюсь бело-розовым, как очаровательнейшие английские дебютантки – аристократические девицы, только что начавшие выезжать в свет. Вы разочарованы? Если да, то позвольте заметить, что и вы не совсем такая, какой описали себя.

– В таком случае как вы меня узнали?

– Сам не знаю. Каким же образом это получилось? – Он слегка нахмурился.

На какую-то секунду в голове Лидии пронеслось: «Да, он любит этак вот небрежно пошутить». Ей показалось, что глаза его потемнели, и опять, как тогда, во время разговора по телефону, ее охватила дрожь.

– Ну что ж, я был прав – не так ли? Сказал, что найду, и нашел.

Она кивнула. Внезапно ей ужасно захотелось, чтобы он сказал, что на самом деле она гораздо привлекательнее, чем пыталась ему внушить по телефону. Однако он никак не комментировал ее внешность. Филип был очень высокого роста, так что на нее он смотрел сверху вниз. Она пригладила волосы, остро ощущая, что взгляд его ярких проницательных глаз устремлен на них.

Да, это не какой-нибудь месье Бертран с толстыми губами, пускающий в ход руки, дабы заявить о своих намерениях. Она поспешно напомнила себе: это – Филип Нэш, жених твоей сестры.

– Авроры здесь нет? – вежливо осведомилась она.

– Нет, Наверное, я ее уже не застал. Мы договорились встретиться на платформе номер 15, а если я не успею прибыть вовремя, то я должен был отправиться в Липхэм позднее. Я изо всех сил старался успеть, но меня все время что-то задерживало. Я подумал, может, и ее тоже что-то задержало, и именно поэтому решил: попробую-ка квартиру.

– И попробовали?

– Я туда позвонил, – сказал он, пристально глядя на нее. – Вы мне ответили. Не помните разве?

– Что вы! Конечно, помню. Просто дело в том, что…

– В чем? Говорите же!

– Ах, не важно, – сказала Лидия, подумав про себя: не рассказывать же ему, в самом деле, про незапертую дверь – ведь посетителем квартиры мог быть, как на то намекала Джун Берч, другой любовник. Но неужели Аврора из таких? Кто знает…

– Давайте купим билеты и отыщем наш поезд, – предложил Филип. – А потом вы сможете мне все рассказать.

Она надеялась, что он позабудет о столь мелком инциденте, и поначалу казалось, он и в самом деле о нем забыл. Они отыскали пустое купе и удобно устроились лицом друг к другу. Лидия чувствовала себя очень уютно, у нее было хорошо на душе, и куда-то улетучилась усталость, сковавшая ее после путешествия из Парижа в Лондон. У нее еще не было задушевной беседы с Авророй, из которой она могла бы узнать о событиях, происшедших в жизни сестры после того, как они виделись в последний раз, но, во всяком случае, Филип, успевший узнать Аврору настолько хорошо, чтобы захотеть на ней жениться, мог кое-что о ней рассказать.

– Я буду жить в гостинице «Уитшиф», – сообщил Филип. – Мы решили, что так будет лучше всего на то время, пока Аврора будет поглощена хлопотами, связанными с венчанием. Я-то вначале думал, что мне удастся избежать всей этой чепуховины, но, говорят, в жизни молодой женщины это очень важный день и ей хочется, чтобы рядом с ней были ее родные.

– Да, – неуверенно заметила Лидия.

– Кстати, вы можете не стараться соблюдать осторожность. Я полностью в курсе дела насчет временного разрыва дипломатических отношений Авроры с семьей. Глупый жест, подумал я тогда, Авроре давно пора вернуться домой, пусть ее как следует отшлепают по попке.

– Так, выходит, она благодаря вам поехала домой?

– Нет. Это была ее собственная идея – от начала до конца. Но я был всецело «за». Странно как-то, понимаете ли…

– Что вы имеете в виду?

Он посмотрел на нее вроде бы лениво, но взгляд его был пронизывающим. Лидию больше всего выводило из себя, что по глазам его нельзя было ничего прочитать. Он находит ее слишком уж некрасивой. А впрочем, обращает ли он вообще какое-либо внимание на ее внешность?

– То, что она игнорировала не только мать и отчима, но и свою младшую сестру.

– Видите ли, я не думаю, что она меня забыла, – сказала Лидия, ощущая при этом некоторую неловкость. – Дело в том, что поссорилась она с моими родителями. Папа – человек, с которым нелегко иметь дело даже мне, его собственной дочери, ну а в роли отчима он, пожалуй, еще труднее переносим. Аврора же довольно вспыльчива и темпераментна. Думаю, вы и сами в этом убедились, разве что она сильно изменилась с тех пор, как ушла из дома.

– Аврора, – пробормотал он. – Спящая принцесса. Но она не спящая, отнюдь нет. – И тут он вернулся к щекотливой теме: – Так что же странного вы нашли в ее квартире?

– Странного?

– Мне показалось, вы подумали, что там, возможно, побывал я.

– Нет, ничего подобного! Дело было так: соседка, живущая этажом ниже – ее зовут Джун Берч, – имела ключ от квартиры, она-то и впустила меня. На столе лежала разорванная газета. Меня… меня удивило, почему Аврора пыталась сложить порванные клочки.

– Давайте спросим ее, когда увидим, идет? – Филип поправил узел галстука и смахнул пылинку с лацкана пиджака. – Занятно и интригующе, – пробормотал он. – Ну-с, Лидия, каково это вдруг заполучить…

Он намеревался произнести: «брата». В этом Лидия была твердо уверена. Но он, не меняя интонации, невозмутимо закончил фразу так: «Заполучить назад собственную сестру?»

Отчего же он вдруг сказал не то, что собирался вначале сказать? Лидия с величайшей досадой почувствовала, что сердце ее без всяких на то оснований сильно заколотилось.

– А она все еще такая же красивая?

Он откинулся назад, сузил глаза:

– Рассказать вам, при каких обстоятельствах я впервые ее увидел? Вошел в ресторан на улице Кингс-Роуд. В этот день утром я прибыл в Англию после двухлетнего отсутствия. Эти два года я провел преимущественно в джунглях, в окружении темнокожих красоток, а Аврора была… в общем, ее наружность полностью соответствовала ее имени. У меня было такое чувство, словно я только что пробился через чертополох и терновник, и вот передо мной предстала она, словно богиня.

– Извините за придирку, – ядовито произнесла Лидия, – но минуту назад вы назвали ее принцессой.

– Принцесса, богиня… – Он продолжал говорить добродушным тоном. – Ну не все ли равно? Шел дождь, щеки у нее были мокрые и очень яркие, и она была одна. Так вот и вошла – в великолепном одиночестве. Но самым поразительным и чудесным было то, что на пальцах ее не было колец.

– Она проспала несколько лет, – заметила Лидия, запретив себе думать о кольце, которое теперь сверкает на пальце Авроры.

– Да, похоже, что проспала. Никакого другого объяснения я найти не могу.

– Но вы ее разбудили.

– Да, вот именно, – так ведь получается? – Голос его звучал, пожалуй что, вопросительно. На какое-то мгновение Лидия позабыла о своем отчаянии. В ней пробудилось любопытство.

– Вы как-то так говорите – разве сами вы не уверены в этом?

– Ах, ну да, конечно. Но женщина должна обязательно окружать себя какой-то тайной. Да? Она почти ничего не рассказала мне о себе.

– Вы даже не знаете, где она работает? – удивленно спросила Лидия.

– Знаю, что в какой-то юридической фирме в Сити. У какого-то Арманда. Она все говорила про Арманда и его тетку. Наверное, он по происхождению француз.

– Француз! – воскликнула Лидия, и перед ее мысленным взором тут же возник месье Бертран, из-за которого у нее возникло неоправданно отрицательное отношение ко всем французам. Что же удивительного могло быть в том, что Аврора с такой готовностью кинулась в объятия Филипа?!

Он смотрел на нее с улыбкой.

– Вы произнесли это слово – «француз» – с интонацией, типичной для женщины из центральных графств Англии.

– Я только что приехала из Парижа, – сказала Лидия, пытаясь защититься.

– Неужели? А какого цвета ваши глаза, Лидия?

– Вы что, не видите?

– Не вижу. Они все время меняются. Как вода. Или как драгоценные камни при изменяющемся освещении.

Лидия вздернула подбородок:

– Приберегите это для вашей спящей принцессы.

– Не могу. Черные глаза всегда остаются черными. Поищем, нельзя ли здесь, в поезде, где-нибудь выпить рюмочку?

– Нервничать начинаете?

– Самым жалким образом. Я ведь еще не знаком с родственниками будущей жены.

Если он и нервничает, размышляла Лидия, глядя на его красивый аскетический профиль, то не из-за предстоящей встречи с Миллисент и Джефри, а из-за Авроры и из-за того, что ему не совсем ясно, какие чувства она к нему испытывает.

А может быть, и какие чувства сам он питает к ней…

IV

Свадьба в сельской местности. Боярышник усыпан цветами, трава – гладкая, мягкая, словно зеленый бархат. Два гордых величавых лебедя с выводком лебедят плывут по пруду, примыкающему к церкви и маленькому, заросшему мхом кладбищу за церковной оградой. Над остроконечными крышами и трубами гостиницы «Уитшиф» машут крыльями и воркуют голуби. На подоконниках спят на солнышке кошки, ребятишки скачут по булыжной мостовой. Обстановка идиллическая.

Даже Филип не мог этого не признать. Лидия, которую его поведение раздражало, но в то же время и забавляло, распростилась с ним в «Уитшифе» – пусть себе заботится о своих удобствах. Он сказал, что явится к ним на дом точно к обеду. Ему совершенно необходимо распаковать вещи, принять ванну – одним словом, привести себя в надлежащий вид. А пока, быть может, Лидия будет так любезна и засвидетельствует его почтение своим родителям, а Авроре передаст от него нежный привет…

Уходя, Лидия увидела Филипа, лениво прислонившегося к стойке и беседующего с барменом. Он успел опять заказать двойную порцию виски, как если бы и в самом деле нервничал…

Миллисент распахнула дверь, едва увидев идущую по дорожке к дому Лидию.

– Роднуша! А вот и ты! Я так рада, что ты смогла сразу же приехать! Как все это чудесно, правда?! Аврора приехала час тому назад. Она наверху, отдыхает. Вид у нее был очень усталый. Ты случайно не видела Филипа? Он должен был прибыть ближайшим поездом.

Лидия высвободилась из объятий Миллисент.

– Он приехал вместе со мной. Сейчас он в «Уитшифе».

– В «Уитшифе»? А почему же ты не захватила его с собой сюда?

– Он хотел привести себя в порядок, – сказала Лидия и сразу же почувствовала, что подобное объяснение звучит довольно неубедительно – ведь человек влюблен и стремится как можно скорее увидеть дом своей невесты и познакомиться с ее родными.

– Филип очень педантичный молодой человек. Он явится сюда к обеду. Не суетись, Миллисент. Достаточно одного человека, который будет суетиться на этой свадьбе.

– Кого ты имеешь в виду?

– Жениха.

– Лидия, он тебе не понравился? – встревожилась Миллисент.

Понравился ли он ей? – мысленно спросила себя Лидия. Что она чувствовала к этому элегантному, чем-то раздражавшему ее молодому человеку, который, казалось, был всецело поглощен повседневными мелочами, – но казалось так до тех пор, пока она не перехватила проницательный взгляд его сверкающих глаз.

Вслух она медленно сказала в ответ:

– Не знаю. Мне кажется, он, возможно, из мужчин того типа, которые нравятся Авроре. Миллисент, а как выглядит Аврора?

– Красивая! – воскликнула Миллисент в экстатическом восторге.

Лидия и ее окинула сдержанным взглядом:

– Догадываюсь. В поезде мне пришлось выслушивать высказывания Филипа на эту тему. Ну а на самом деле какая она? Как по-твоему, она счастлива?

Лицо Миллисент, заботливо ухоженное с применением косметики и обрамленное идеально завитыми седыми кудрями, что делало ее похожей на хорошенькую пухлую куклу, было слишком открытым и искренним для притворства. Уже сейчас на нем ясно читалось какое-то опасение.

– Она ничего мне не говорит. Нисколько не изменилась. Если я не задаю ей вопросов, все хорошо. Но стоит спросить о чем-нибудь, сразу же на лице появляется непроницаемое выражение. Даже не могу сказать, чтобы оно было явно враждебным, но что-то вроде «посторонним вход запрещен» или «по газонам не ходить». И это со мной! Ее родной матерью! Нет, ты не думай, она была страшно мила и со мной, и с Джефри. Мы все вместе пили чай. Говорили обо всем, кроме вещей личного характера. – Миллисент продолжала речь, загибая пальцы на руках: – Мы обсуждали вопрос о цветах, которые надо приготовить к свадьбе, о том, какие понадобятся продукты и где будем их покупать, кого приглашать, где они с Филипом собираются жить, о ее приданом и даже о том, как мы теперь поступаем с котятами, которых нам приносит бедняжка Мэри. Но о том, что она делала на протяжении последнего года, сильно ли она влюблена, или чем вызвана эта внезапная свадьба, – ни словечка! Молчание! Полное, абсолютное!

Мелодраматическое выражение лица Миллисент рассмешило Лидию.

– Дорогая, ну нельзя же за пять минут пробить накопившуюся толщу льда!

– Мне показалось, что она даже не так уж и рада возвращению домой. – Эту фразу Миллисент произнесла, понизив голос и опасливо оглядываясь, как если бы ей чудилось, что Аврора могла тихо войти в комнату.

– Глупости! И об этом тоже ты не можешь получить правильное представление так вот, сразу.

– Мне кажется, что она по-настоящему не счастлива. В те моменты, когда она не разговаривает, лицо ее становится угрюмо-грустным.

– Но она все еще красива?

– О да! Но это – красота человека измученного, загнанного в угол, находящегося во власти каких-то колдовских чар. Понять не могу, почему она не вышла замуж намного раньше. Разве что на самом деле выходила, но не сообщила об этом. Почем я знаю? Вот если было что-нибудь этакое, это могло бы объяснить ее угрюмый вид.

– Начинаются романтические бредни, – мягко пожурила свою собеседницу Лидия. – Ты огорчена тем, что ничего не знаешь про последние несколько лет, и вот сочиняешь собственную версию – чем бы их заполнить, эти годы.

– Может и так. Но почему она-то делает из всего этого тайну?

– Вероятно, она выработала в себе такую манеру поведения, – сказала Лидия, а про себя добавила: неужели же Аврора до такой степени вжилась в эту роль, что составляет ребусы из вырванной страницы старого номера «Дейли Рипортер» и дает ключи от своей квартиры кому попало?

– Когда я могу ее увидеть? Сейчас Аврора спит? – спросила Лидия.

– Не знаю. Поднимись наверх, посмотри. Может, она со мной говорить не хочет, а с тобой станет.

Лидия порывисто поцеловала Миллисент в щеку:

– Не будь такой сентиментальной! По крайней мере одна твоя дочь очень рада тебя видеть.

– Лидия, дорогуша! Какое ты для меня утешение! Я тебя обожаю. Приятно провела время в Париже? Очень неловко получилось, что пришлось так внезапно уехать?

– Мне неловко было бы у них оставаться.

– О господи! Уж эти французы!

– Не употребляй множественное число. Ко всему прочему, я, как ты знаешь, не обладаю красотой Авроры.

– Но ты очень мила, дорогая. Ты такая свежая, молодая.

– Тощий голубь, – вставила Лидия. – Примерно так мой бывший «хозяин», который лез ко мне, меня охарактеризовал. Ну ладно, сейчас поднимусь к Авроре и, если она спит, я ее разбужу.

Аврора не спала. Она сидела за своим туалетным столиком и, кажется, подпиливала ногти, но когда Лидия тихонько произнесла: «Привет!», Аврора быстро украдкой провела руками по глазам и только после этого повернулась к сестре.

Можно было подумать, что она плакала.

Однако когда она вскочила и подошла к Лидии, глаза ее были сухи и ярко сверкали. Она была очень стройна, – до того, что казалась худой, даже изможденной. Ее темное платье обрисовывало смехотворно тонкую – «осиную» – талию. У нее были высокие скулы, губы полные, надутые. Тушь на веках наложена слишком толстым слоем, а брови подрисованы так, что концы их прямо-таки стрелой взмывали ввысь. Трудно было даже вообразить, что она – дочь Миллисент, – до такой степени отсутствовало всякое внешнее сходство между ними. Элегантность ее была какая-то странно «не английская». И вообще, с острым внутренним разочарованием, констатировала про себя Лидия, перед ней не та Аврора, которую она помнила, а совершенно чужой, незнакомый человек.

Уже готовые было сорваться с ее уст радостные слова приветствия замерли. Она довольно официально протянула руку и подставила Авроре для поцелуя свою щеку.

– Ну что ж, Лидия! Ты выросла.

Лидия пожала плечами:

– А ты думала, что для нас здесь время остановилось?

Аврора отозвалась коротким смешком:

– Да я почему-то всегда думала о тебе не иначе как о школьнице. Глупо с моей стороны. Ты невероятно изменилась.

– Разве? – рассеянно спросила Лидия, занятая мыслью о том, что вот это лицо Филип увидел в ресторане и ему сразу же захотелось его изобразить на холсте – худое, с высокими скулами и странно потерянным выражением глаз. Неудивительно, что оно врезалось ему в память.

– Очень мило с твоей стороны вернуться домой ради моей свадьбы.

– А с твоей стороны мило приехать к нам сюда, – язвительно парировала Лидия.

– Ах, ты про это. Думаю, я все время ждала предлога, чтобы помириться с родителями. Кстати, они нисколько не изменились. Надеюсь, Миллисент не будет целых три недели так суетиться, как сейчас.

– Будет, – пообещала Лидия.

– Ах ты боже мой! – Лицо Авроры исказила раздраженная гримаса. – Не знаю, способна ли я это выдержать. Тут вся задержка из-за получения необходимых документов, разрешающих регистрацию брака. Выпить не хочешь?

– Сейчас?

– С этим все в порядке. У меня здесь имеется бутылка джина. Теперь не могу соблюдать это правило – «коктейли в шесть вечера». Ты можешь выпить джин с водой – тоника нет. Или пьешь неразбавленный?

Лидия скорчила гримасу:

– Я вообще терпеть его не могу ни в каком виде. Но как-нибудь проглочу чуточку, с водой конечно. – Внезапно смутившись, Лидия добавила: – Как приятно, что ты снова дома, Аврора.

Аврора наливала джин в бокал. Голову она при этом наклонила.

– Наверное, я должна была бы сказать, что мне приятно снова быть здесь, но, откровенно говоря, я чувствую себя, как рыба, вытащенная из воды на сушу. Я не представляла себе достаточно отчетливо всю эту восторженную суетню, которую разведет Миллисент – ее ахи вокруг меня, как если бы я была молодой, девственной невестой – ведь я не так уж и молода. Мне двадцать пять лет, ну, а что касается девственности…

Лидия ждала продолжения, но Аврора, передав ей бокал с джином, отклонилась от темы и сердито сказала:

– Мама старомодна до смешного. Мне бы надо было помнить об этом, но Филип, как мне показалось, был несколько удивлен, что у меня нет родни, ну и в общем, то да се, вышло так, что пришлось приехать.

Имя Филипа было упомянуто впервые. Лидия пригубила оной джин, передернулась от противного вкуса и сообщила:

– Я приехала с Филипом одним поездом, так что я с ним уже познакомилась.

Аврора поглядывала на нее поверх своей рюмки.

– В самом деле? И ты всю дорогу недоумевала, почему я собираюсь выйти за него замуж. Или почему это он вдруг захотел на мне жениться.

– Он мне рассказал о том, как впервые встретился с тобой. С первой же минуты он был околдован.

– Околдован? Ты считаешь, что это слово в данном случае наиболее подходит? Да, пожалуй, ты права.

Легко было заметить, что Аврора стала мастерицей по части уклончивых ответов, а в некоторых случаях умело переводила разговор на менее щекотливую тему.

– Он очень импульсивен, – пробормотала она. – Вероятно, уже жалеет о нашей встрече в тот день.

– Ну с какой стати он будет о ней жалеть? – требовательным тоном спросила Лидия. А сама вспомнила высокую худощавую фигуру, наклонившуюся над стойкой гостиничного бара, и руку, тянущуюся к рюмке. Он пьет двойные порции виски, Аврора – неразбавленный джин. Следует ли усматривать в этом что-то действительно значительное или же просто таков обычный стиль жизни их обоих?

Не получив от Авроры ответа на свой вопрос, Лидия продолжала расспросы:

– А Филип в самом деле исследователь?

– Почему бы и нет? Он, во всяком случае, так говорит.

– На меня он произвел скорее впечатление дилетанта. Манера говорить, изысканный вкус – ему явно нравятся роскошные вещи.

– Он в какой-то мере занимается всем – немного ботаник, немножко антрополог и еще что-то вроде современного Гогена – у него имеются довольно приятные картины. Он говорит, что я первая девушка, которую он встретил после возвращения в Англию, – так что, как видишь, он прямиком угодил в мои объятия.

Насмешливый взгляд Авроры окончательно сбил Лидию с толка. В чем тут дело? Быть может, Аврора стесняется проявить свои истинные чувства? А может, вовсе не любит своего суженого? – проносилось в голове Лидии.

– А ты готова была кинуться в его объятия? – произнесла она вслух.

Аврора весело рассмеялась:

– Лидия, деточка, какая ты нынче взрослая! Послушать тебя, так прямо житейски опытная женщина! Миллисент мне сказала, что ты в Париже. Что там у тебя стряслось?

Лидия пожала плечами:

– Обычная история. Мышиный жеребчик.

– Судя по твоему виду, ты вполне могла с ним справиться.

– Я убежала.

Аврора опустила глаза:

– Ну что ж, тоже способ «справиться». Я полностью его поддерживаю. Выпьешь еще?

– Нет, спасибо.

– А я выпью. Мне это просто необходимо. Наверное, я буду во время предстоящей процедуры как раз такой дрожащей от волнения невестой, какую надеется увидеть Миллисент.

Лидия уселась на край постели и, раздельно произнося слова, сказала:

– Между прочим, я сегодня днем побывала у тебя на квартире. Я думала ты, возможно, еще там и мы сможем поехать в Липхэм вместе.

Аврора резко вскинула голову. Она смотрела на Лидию с какой-то странной настороженностью.

– Когда это было? Судя по всему, я появилась примерно через полчаса после того, как ты ушла. Так мне сказала Джун Берч, твоя соседка.

– Ах, ну да, Джун. Она, правда, любит совать нос в чужие дела, но делает это из самых лучших побуждений.

Лидия допила свою рюмку и, пока голова ее не затуманилась от виски, ровным голосом спросила:

– Кому ты даешь ключи от своей квартиры, Аврора?

Аврора не залилась краской. Напротив, лицо ее стало как будто еще более худым и бледным.

– Один ключ у Джун. Один у Филипа. По крайней мере мне кажется, я дала ему ключ. А почему, собственно, я должна перед тобой отчитываться? И почему ты задаешь мне подобный вопрос?

– Потому что, когда я пришла, дверь оказалась незапертой. Я огляделась вокруг и, так как, по-видимому, никого поблизости не было, спустилась вниз спросить ближайшую твою соседку, здесь ли ты. Эта соседка – Джун Берч. Она сказала, что ты уехала. И что ты, наверное, забыла запереть свою дверь, так что она пойдет и запрет ключом, который ты ей оставила. – Лидия поставила рюмку и внимательно вгляделась в напряженное лицо Авроры. – Но когда мы снова поднялись с ней наверх, дверь была уже заперта. Так что в квартире наверняка находился кто-то, и он выскользнул как только я сошла вниз.

– Батюшки! – воскликнула Аврора. – Странно даже думать – чтобы Филип вдруг повел себя таким образом!

– Филип?!

– Наверняка это был он. Он должен был встретиться со мной, если сможет прибыть вовремя в Лондон, и мы вместе поехали бы сюда. Но он не успел, так что я приехала одна.

– Это был не Филип. Дело в том, что он звонил тебе как раз в тот момент, когда мы с Джун подошли снова к твоей квартире.

Аврора наклонилась к ней. Глаза ее стали вдруг огромными, зрачки расширились и потемнели.

– Он сказал, откуда звонит?

– Да. С Пиккадилли.

– Я думаю, он водил тебя за нос, Лидия. Наверное, просто завернул за угол.

– Чего ради он стал бы выделывать такие штуки?

– Бог его знает. Вероятно, вспомнил, что он вернулся в Англию, а здесь не всегда считается приличным, чтобы тебя находили в квартире леди.

– Но ведь в данном случае леди – его невеста!

Аврора пожала плечами:

– Он не мог знать, кто ты такая – откуда ему было знать? С какой стати ты веришь ему, совершенно незнакомому человеку? По-моему, все очень просто. Во всяком случае, я его спрошу, когда увижу.

– Ты уверена, что это был Филип? – упорствовала Лидия.

– Деточка, я не раздавала ключи кому попало. Не хочешь ли поглядеть мое приданое? Ту его часть, что у меня с собой. Здесь и мое подвенечное платье. И фата. Я не в захлебе oт всей этой суетни, но я знала, что Миллисент будет жутко разочарована, если я не проделаю все, что положено по традиции. Кстати, ты, конечно, будешь моей подружкой. Мы с тобой на следующей неделе съездим ненадолго в Лондон и раздобудем для тебя подходящее платье. А вот это – мое, посмотри!

Аврора нырнула в гардероб, вытащила оттуда очень простое атласное платье кремового цвета и повесила его на спинку стула. Потом развернула фату и начала вытаскивать из чемоданов другие одеяния. Без всякого перехода – вдруг – она стала чрезвычайно деловитой и оживленной. Можно было даже подумать: девица создает дымовую завесу в виде усиленной активности с единственной целью – уклониться от обсуждения другого вопроса. Вопроса о том, у кого до сих пор, возможно, еще имеется ключ от ее квартиры…

– Вот это костюм, в котором я отправлюсь с ним в путешествие, хотя мы еще не решили, куда поедем. Вероятно, в Борнмут! Филип говорит, что, поскольку он успел после возвращения из экспедиции прожить в Англии всего полтора месяца, он ни за что на свете не поедет за границу, по крайней мере до конца лета. Я, говорит, женюсь на тебе, а не на какой-нибудь стране или модном курорте. Погляди, тебе нравится эта ночная рубашка? Стиляжная, верно? А как тебе этот пеньюар?

Когда Аврора вытаскивала из чемодана свои одежки, что-то с лязгом упало на пол. Она так и кинулась подбирать упавшую вещицу, словно пытаясь заслонить ее от глаз сестры. Та успела заметить только, как сверкнула золотая цепочка.

– Что это такое? – с любопытством спросила она. – Подарок от Филипа?

Аврора медленно разжала руку, а потом резким, прямо-таки агрессивным жестом протянула ее чуть не под нос Лидии, показывая, что лежит у нее на ладони.

– Подарок, но не от Филипа. От моего последнего, правильнее будет сказать – бывшего шефа. Это его свадебный подарок мне.

Лидия увидела тяжелую золотую цепь с антикварным фермуаром в золотой, изумительно красивой и затейливой оправе, унизанной драгоценными камнями.

– Ох, Аврора, но это же красотища!

– Как тебе сказать… Не каждой женщине придется по вкусу – немного тяжеловатая вещица. – Она повесила украшение на свою тонкую шею.

– Но он наверняка ужасно дорогой.

– Не знаю. Вероятно, не такой дорогой, как ты думаешь. Но всяком случае, шеф мог себе позволить такой вот подарок.

– Похоже на фамильную драгоценность. А он что – очень богатый?

– Думаю, да, но вообще-то толком не знаю.

– Кто он? – продолжала приставать с вопросами Лилия. – Ты пойми, мы ведь решительно ничего не знаем о том, чем ты занималась после ухода из дома.

– Ничем особенно «волнующим» я не занималась. Никаких тайн, никаких загадок. Работала манекенщицей до тех пор, пока уже не в силах была больше это переносить, и вот тогда я получила место у Арманда. Он именуется очень старомодно – «семейный стряпчий» – ну, знаешь, юрист, который консультирует по имущественным вопросам, выступает в качестве поверенного в суде. У него масса престарелых и очень респектабельных клиентов. Колоссального дохода он не получал – да и кто в наше время получает? Но у него самого было несколько богатых тетушек. Работа у меня была довольно интересная. Он жалел, что я ухожу от него. Я была его личным секретарем, и мы с ним прекрасно ладили. – Аврора намотала тяжелую цепочку на запястье. – Думаю, эта штука принадлежала одной из его теток. Я еще не решила, оставить ли ее себе или стоит продать.

– Я нахожу, что вещь красивая.

Аврора слегка улыбнулась:

– В самом деле? Как это мило с твоей стороны?

– А Филип так не считает?

– Не знаю. Ему я не показывала.

Неизвестно почему, Лидия не удержалась и спросила:

– Кто же все-таки был в твоей квартире и составлял ребусы из обрывков газеты? Ты вырвала из нее какое-то очень важное сообщение?

Глаза Авроры внезапно как бы остановились. Видно было, что она вспоминает что-то. «Да, ее глаза перечитывают ту важную информацию, которая была напечатана на разорванном газетном листе», – решила Лидия.

– А ты уверена в том, что говоришь?

– Абсолютно. Потому что, когда я вернулась в твою квартиру с Джун, газета исчезла. Неужели ты думаешь, я способна выдумать такую нелепицу?

– Нет. Думаю, ты не способна. – Аврора говорила очень медленно. – Наверное, это был кусочек, где было напечатано про… В общем, у меня была небольшая неприятность из-за водительских прав. Я должна была предстать перед судом. Глупо – верно же?