Текст книги "Спящая невеста"
Автор книги: Дороти Иден
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Лидия знала письмо наизусть.
«Дорогая Лидия!
Благодарю вас за ваше письмо. Но, как я уже говорила вам, беспокоиться за меня не следует, так как о моем будущем очень хорошо позаботились. Я больше не могу посягать на ваше время и доброту. Но, где бы вы ни находились, желаю вам всего наилучшего.
Ваш друг,
Клара Уилберфорс».
Замечательно. Все выдержано в духе предыдущего письма: второе напоминание, очевидно кем-то продиктованное, что теперь Лидии следует не вмешиваться в жизнь мисс Уилберфорс.
Но письмо имело постскриптум, не продиктованный никем. Он был нацарапан крупными дрожащими каракулями поперек нижней части странички:
«Я больна. Мне нужна помощь. Пожалуйста, приезжайте».
Филип поднял глаза:
– Что вы думаете по этому поводу?
– Да я считаю, что постскриптум – единственная подлинная часть письма.
– Но это совсем другой почерк.
– Вы не разделяете моего мнения? Вы не считаете, что мисс Уилберфорс могла писать таким почерком, если очень торопилась и была сильно расстроена? А может, даже находилась под действием наркотика. Данного ей, разумеется, потому, что она больна.
– Возможно. – Филип перевернул конверт. – Это письмо вскрывали, а потом снова заклеили.
– Знаю. Я это сразу заметила.
– Вряд ли это мог сделать человек, одуревший от наркотиков.
– Конечно. Но мисс Уилберфорс не такая уж безнадежная тупица. Если Бландина слишком на нее нажимает, она найдет способ настоять на своем. Бландина сказала, что я не должна приходить, но Клара хочет меня видеть. Так дело представляется мне. Каким бы способом ей ни удалось отправить это послание, важно, что она его отправила. – Лидия взглянула на Филипа. – Так что придется мне поехать.
– Конечно, придется, дорогая Лидия. Вас это не касается, и я почти уверен, что ни Бландина, ни ее увертливый племянник, Арманд, вам не слишком обрадуются, в чем бы ни состояла их игра. Но вы не можете противиться зову сердца. Ни один из нас не может. Нам придется поехать.
– Нам?!
Его спокойные глаза встретились с ее глазами.
– Вы думали, я в этот раз отпущу вас одну? Нет уж, ни в коем случае. Мне все равно хотелось получить предлог, чтобы увидеть респектабельное убежище Арманда. А теперь послушайте. Примерно через час я смогу препоручить все свои дела здесь моему агенту. Мне осталось только официально попрощаться с публикой. Вам известно хотя бы приблизительно, когда туда отправляются поезда?
– Не слишком часто. Давайте позвоним и спросим.
– Нет. У меня идея получше. Я возьму напрокат автомашину. – Он вскочил. – Скажем так: отправляемся через час отсюда. Что вы сейчас будете делать?
– Пить кофе, – мечтательным голосом произнесла Лидия. – Думать о том, что мы скажем Бландине. Бедная, милая, старая Клара. Мы слишком к ней привязаны, чтобы не навещать ее время от времени, – верно ведь? Мы просто проходили по деревне…
Филип эффектно подкатил к парадному. Совсем уже смеркалось, но Лидия заметила, что занавеси на окнах не задернуты. Она вспомнила, как во время ее последнего посещения у окна появилась высокая мрачная фигура, театральным жестом задернувшая занавески, и она вдруг почувствовала, как тревожно у нее заколотилось сердце.
– Пошли, – пригласил Филип, открывая дверцу. Он снова взглянул на нее. – Вы, конечно, ничуть не нервничаете?
– Нервничаю. Безумно!
– Глупышка. Что может случиться? Это просто светский визит. А кроме того, тут я.
Он ободряюще улыбнулся ей, и она вдруг почувствовала себя необычайно счастливой.
– Помните, о письме Клары упоминать не надо, – сказала Лидия. – Мы пришли просто ее проведать.
Они услышали, как где-то в глубине дома зазвенел звонок. Прошло некоторое время, прежде чем послышались шаги, и дверь открылась. Как ни странно, свет не горел, и Лидия разглядела фигуру Жюля, садовника, как бы в темной раме.
На нем была рубашка с открытым воротом и вельветовые брюки. Если он выполнял функции дворецкого, одежда его была, пожалуй, чересчур небрежной. Но человек с такой высокомерно закинутой головой и холодными синими глазами вообще явно не способен был проявлять раболепие.
– Мадам! – удивленно воскликнул он, узнав Лидию.
– Здравствуйте, Жюль, – приветливо сказала она. – Мисс Уилберфорс дома? Хотим сделать ей сюрприз.
Его глаза, блеснув, перебежали с одного на другого. Он гостеприимно распахнул дверь:
– Входите, пожалуйста. Мистера Виллетта дома нет, но я сообщу о вашем приходе миссис Пакстон.
Их провели в просторный, хорошо обставленный холл, зажгли свет.
– Вряд ли она очень хорошо себя чувствует, мадам. Но пожалуйста, подождите, – хорошо?
Жюль исчез, двигаясь широким атлетическим шагом.
Лидия взглянула на Филипа. «Ванная комната вот за этой дверью», – припомнила она слова Арманда.
– Этот холл я видела отчетливо только раз, когда вошла сюда на днях. После этого я утратила способность ясно мыслить. Славно здесь, не правда ли?
Филип с интересом оглядывался вокруг.
– Вряд ли можно ожидать такого превосходного вкуса от Арманда. Этого плюгавого человечка.
– Да, конечно. Может, тут сыграли свою роль все эти умершие и пропавшие тетки? Можно себе представить, что тетя Бландина…
Хотя говорила она тихо, Лидия невольно виновато вздрогнула, когда с лестницы, как бы в ответ ей, раздался драматически форсированный голос тети Бландины:
– Мисс Диринг! Какой сюрприз! Но вам следовало нас предупредить о своем визите.
Она спускалась с лестницы, слегка опираясь на палку. На ней был длинный темный халат, и она казалась невероятно высокой. Волосы ее были гладко зачесаны назад, обнажая костлявый желтый лоб, отчего ее лицо с крупным сильным носом и пронзительными глазами походило на изображение какого-нибудь средневекового мученика. Мягкости в этом лице не было ни капли. Даже ее вежливая улыбка была не более чем гримасой. Она была глубоко погружена в свой жестокий мир, далекий от какого бы то ни было юмора. Хоть она и опиралась на палку, нужды в том у нее наверняка не было никакой. Тело ее было исполнено крепкой старческой силы.
Лидию ввело в заблуждение то, что это тело, когда она его видела, скрывали одеяла и мягкие подушки.
– Здравствуйте, миссис Пакстон, – спокойно ответила Лидия.
Если видимая сила Бландины прикрывала слабость, то ее собственный хладнокровный тон скрывал внезапно начавшееся сердцебиение.
– Это мой друг, Филип Нэш. Мы проезжали мимо по дороге к морю и подумали, – во всяком случае, такая мысль пришла в голову мне, – что не худо бы посетить мисс Уилберфорс. Надеюсь, она чувствует себя лучше.
Блестящие черные глаза старой дамы вонзились в нее.
– Вы знали, что она болеет?
– Нам только что сообщил об этом Жюль. Мы страшно сожалеем. Можно нам ее повидать? Она знает Филипа. Он с ней познакомился в моей квартире.
– Она очень нездорова, – строго заявила Бландина. – Я даже снова вызвала сегодня врача. Насколько я поняла, болезнь ее отчасти нервного происхождения. Желудок у Клары всегда был слабым. Я помню, в детстве… Впрочем, не стану вдаваться в разные неприятные подробности, вроде испорченных вечеринок и тому подобных вещей. – Она замолчала, оглядывая их оценивающими глазами, от взгляда которых становилось не по себе. С вашей стороны очень мило навестить нас. Не выпьете ли со мной по рюмочке шерри?
«Всего лишь шерри, – подумала Лидия. – Нет у Бландины решительности ее племянника, Арманда. Она не прибегает к приготовлению быстродействующих коктейлей».
– Миссис Пакстон, нам в самом деле очень хочется видеть мисс Уилберфорс. Она не слишком больна, чтобы нас принять? Я так понимаю – если бы болезнь была слишком серьезной, доктор отправил бы ее в больницу, – не правда ли? – невинно добавила она.
– Мы побудем у нее пять минут, не больше, – пообещал Филип.
Острые глаза перебегали с одного на другого.
– Подождите здесь, – сказала она наконец. – Я поднимусь наверх и посмотрю, в состоянии ли Клара увидеться с посетителями. Ее довольно сильно утомил визит врача.
– Благодарю вас, миссис Пакстон, – сказала Лидия. – Вы очень добры. А сами вы вполне поправились?
Теперь старая женщина как будто бы сердито пыталась прочитать что-то в чистых глазах Лидии.
– Я вовсе не чувствую себя здоровой, – раздраженно заявила она. – Вы на днях видели, что со мной происходит во время приступа. Такой приступ может со мной приключиться в любой момент. Пожалуйста, садитесь же. Жюль принесет вам шерри. Нам чрезвычайно трудно держать постоянную прислугу. Дом слишком изолирован. Им, беднягам, возможно, пришлось бы прилагать немало усилий, например, чтобы попасть в кино. Так что Жюль настолько добр, что помогает и по дому.
– О! – вежливо отозвалась Лидия. Арманд, припомнила она, тоже счел нужным объяснять отсутствие слуг, а заведующая деревенским почтовым отделением сообщила, что они приезжали из Лондона. Вполне возможно, им было не слишком приятно находиться в этом уединенном месте.
Поговорить с Филипом не удалось: сразу же после того как Бландина начала медленно, с горделивым достоинством подниматься по лестнице, появился Жюль с бокалами шерри. Он прислуживал им молча, устремив высокомерный взор в какую-то точку позади их голов, но Лидия была уверена, что при этом он замечал все, любое изменение выражения их лиц, малейшее движение.
В доме было очень тихо. Лидия поглядела на широкую лестницу, и в голове у нее вдруг возникла безумная идея – если бегом взобраться на нее, а потом пронестись по верхнему коридору, распахивая все закрытые двери. В ее воображении предстала картина: десять спален, которыми похвалялся Арманд, все до одной заняты старыми женщинами, медленно превращающимися в мумии. Целая армия престарелых теток, чья жизнь искусственно поддерживается долгое время, после того как им следовало бы умереть. И сам Арманд, странный племянник, он же Синяя Борода…
Внезапно ее охватила дрожь, и ей не захотелось распахивать какие-либо двери. Какое-то время она недоумевала, почему они вообще пришли, почему считают своим долгом сделать что-то для некоей старой женщины, в то время как Аврора от этого уклонилась.
Затем, когда Жюль моча ушел, вернулась Бландина, спустившаяся по лестнице так же медленно, как поднималась наверх.
– Можете ненадолго подняться. Не больше чем на десять минут. Клара, конечно, хочет вас видеть, хотя она очень устала и не следует ее волновать.
Когда Филип и Лидия вскочили, она добавила властным тоном:
– Нет, только вы, мисс Диринг. Надеюсь, вы не обидитесь, мистер Нэш. Один посетитель – этого более чем достаточно, а сестра моя, по всей видимости, привязалась к мисс Диринг. – Это было сказано таким тоном, который подразумевал, что бедная глупая Клара всегда завязывала дружбу с людьми необдуманно и импульсивно и такого рода дружеским отношениям следует тактично, но твердо положить конец.
Лидия взглянула на Филипа. Он был готов нарушить правила вежливого поведения в чужом доме и пойти с ней, если она того пожелает. Но это, пожалуй, означало бы зайти слишком далеко. В конце концов ей собственных глаз было достаточно, чтобы увидеть, как обстоят дела мисс Уилберфорс.
– В таком случае подождите меня, Филип, – спокойно сказала она. – Я долго не задержусь.
Мисс Уилберфорс сидела в постели. Щеки ее слегка порозовели от волнения. Осунувшееся лицо обрамляли мягкие растрепанные волосы. От ее былой здоровой бодрости не осталось и следа, выглядела она поистине очень хрупкой и слабой. За то время, что Лидия ее не видела, здоровье ее сдало самым удручающим образом.
– Дорогое мое дитя! Как это мило с вашей стороны навестить меня! – радостно воскликнула она. – Какой чудесный сюрприз!
Лидия наклонилась и поцеловала ее.
– Я очень огорчена, что вы нездоровы, мисс Уилберфорс.
– Да, ну до чего же это некстати! Такой изумительный, свежий воздух, а я не могу выходить. Даже до почты дойти не могу.
Дверь приоткрылась немного шире, и появилась высокая молчаливая фигура – Бландина. Лидия не знала, что Бландина шла за ней следом по лестнице. Ей хотелось, чтобы ей дали поговорить с мисс Уилберфорс наедине, но нельзя же выставить из комнаты хозяйку дома.
Мисс Уилберфорс тоже была раздосадована, так как на ее лице появилась на миг какая-то непонятная гримаса. Облизнув губы, она с завидным присутствием духа договорила начатую фразу:
– Конечно, ходить самой на почту мне не обязательно, так как Бландина заботится о том, чтобы мои письма опускались в ящик. Как вы поживаете, Лидия, дорогая? Что вы поделывали?
– Просто жила с родителями. Фактически ничего не делала.
– А тот молодой человек?
– Филип? Он внизу.
– Здесь! Пусть обязательно поднимется!
Бландина решительно вмешалась:
– По-моему, Клара, не нужно. Ты и так уже начинаешь слишком сильно волноваться. Ты знаешь, что доктор предписал тебе полный отдых.
Мисс Уилберфорс откинулась на подушки. Она казалась маленькой и совсем увядшей.
– Да. У меня было резкое ухудшение. Я как-то на днях поела грибов, и они скверно на меня подействовали. Все никак не избавлюсь от этой противной слабости. Бландина напомнила мне, что у меня всегда чуть что – расстраивался желудок. Она очень ко мне добра. И очень терпелива.
Комната была комфортабельная, даже роскошная. Мисс Уилберфорс в дорогой ночной сорочке и шерстяном спальном жакете выглядела так, что казалось, она в самом деле получает весь тот уход и заботу, что обещал Арманд. Сегодня днем был врач. У него, очевидно, особенной тревоги не возникло.
И все же Лидия не могла забыть нацарапанной внизу письма строчки: «Мне нужна помощь…»
Если бы только Бландина на пять минут оставила ее наедине с мисс Уилберфорс! Но ничего похожего она явно делать не собиралась.
Единственное, что Лидии оставалось, это сказать:
– Значит, вы поправляетесь, мисс Уилберфорс? Могу ли я хоть чем-нибудь вам помочь?
– Помочь?! – удивленно воскликнула мисс Уилберфорс.
– Помочь?! – ядовито повторила Бландина. – Позвольте вас спросить, мисс Диринг, почему вы думаете, что моя сестра нуждается в вашей помощи?
Лидия не дала себя запугать.
– Я знаю, что, по всей видимости, моя помощь ей не требуется, но надеюсь, что, если потребуется, она, не колеблясь, за ней обратится. Я полагаю, если ей в скором времени не станет лучше, вы положите ее в больницу или пригласите к ней хорошую сиделку.
Бландина сузила свои глазки, в которых сверкало бешенство.
– Вы и сами не слишком здоровы, миссис Пакстон, – мягко продолжала Лидия. – И вы говорите, что никак не можете нанять слуг. Ясно, что взять на себя уход за такой тяжелой больной вы сама не можете.
– О! Я поправлюсь, Лидия, – весело воскликнула мисс Уилберфорс. – Очень мило с вашей стороны проявлять такую тревогу обо мне, но право же, я поправлюсь.
– Ну конечно! И все-таки я буду поддерживать с вами постоянную связь. И Филип тоже. Мы будем заглядывать без предупреждения.
– Ах, как это замечательно, Лидия, дорогая! Да благословит вас Господь. Для меня ваш приход очень приятный сюрприз.
Лидия повернулась уходить, гордо закинув голову, бросая вызов сердитой деспотичной старухе, маячившей в дверях. Неожиданно остановившись, она оглянулась и сказала:
– А сейчас у вас нет писем, которые вам хотелось бы отослать, мисс Уилберфорс? Мы с Филипом можем их захватить.
– Моя сестра за последнее время была недостаточно здорова, чтобы писать письма, – вставила Бландина, с трудом владея голосом.
Мисс Уилберфорс проворно было зашевелилась, но тут же затихла и лишь устало произнесла:
– Нет, пожалуй, у меня писем нет, дорогая. Или все-таки я написала одно письмецо сегодня утром? Память у меня нынче совсем никуда. Поглядите в моей сумке. Она вон там, на туалетном столике.
Что это было – сигнал? Проявила ли старая дама достаточную хитрость, чтобы подать ей сигнал или у нее и в самом деле сплошной туман в голове? Лидия решила рискнуть. Она открыла раздувшуюся сумку и неловким движением высыпала ее содержимое на пол.
– Ах, боже мой! – воскликнула она. – Извините. Сейчас я все это подберу. Похоже, все эти письма адресованы вам, мисс Уилберфорс. Ну ладно, не важно, напишите мне, как только почувствуете себя достаточно хорошо. Помните, я рассчитываю, что вы будете держать меня в курсе.
На Лидии было просторное легкое пальто с большими карманами. Пока она торопливо собирала рассыпавшиеся письма, ей ничего не стоило засунуть несколько конвертов в карман, особенно тот, на котором она заметила незнакомый почерк – вполне возможно, это был почерк Авроры, который был ей знаком. Она сама не ожидала, что ее импульсивный поступок принесет такие богатые плоды.
Внизу Филип беспокойно шагал взад-вперед, а где-то в глубине холла Жюль хлопотал вокруг подноса с напитками.
– Сейчас нам надо вас покинуть, – вежливо сказала Лидия, обращаясь к Бландине. – Нам предстоит далекий путь. Филип, вы готовы? Какая жалость, что мистера Виллетта нет дома. Передайте ему, пожалуйста, привет от нас.
– Обязательно, – ответила Бландина. – Арманд на неделе редко бывает дома. Слишком далеко ехать, и он предпочитает ночевать у себя в клубе.
– Как мисс Уилберфорс? – спросил Лидию Филип.
– Я считаю, что ей стало немного хуже. – Она встретилась глазами с враждебным взглядом Бландины. – Вы не находите, миссис Пакстон?
– Она неделю почти ничего не ест. Что же вы хотите? Но сегодня ей гораздо лучше. При всей вашей доброте, мисс Диринг, вы не должны считать, что на вас лежит ответственность за мою сестру.
– О! Но мы так к ней привязались, – верно ведь, Филип? Мы намерены навестить ее снова через денек-другой.
– Может, на обратном пути в Лондон, – заметил Филип.
– Да, непременно так и сделаем. Если, конечно, мы вам не мешаем, миссис Пакстон.
Лидия ласково улыбнулась. Где-то позади Жюль, поднимая поднос, вдруг зазвенел стаканами. Бландина двинулась вперед, тяжело опираясь на палку.
– Да ради бога, мисс Диринг. Но как только Клара поправится, мы собираемся отправиться наконец за границу на отдых, так долго уже откладывавшийся. Меня бы сейчас здесь уже не было, если бы не нагрянула вдруг Клара. Впрочем, вряд ли мы сможем выехать в течение ближайших двух дней. Так что, вероятно, мы еще будем здесь, когда в следующий раз вы будете так любезны нас навестить.
Она не протянула им руку, а только ждала, чтобы они убрались. Но в тот самый момент, когда Лидия повернулась к двери, смутно осознавая свое поражение и размышляя о том, что должно бы существовать некое социальное установление, дающее постороннему право вмешиваться во взаимоотношения между сестрами даже в доме, принадлежащем одной из них, – в этот самый момент в дверь позвонили.
Звонок, как видно, оказался таким же неожиданным для Бландины, как и для Лидии. На мгновение она застыла в полной неподвижности, а затем скомандовала:
– Жюль!
Высокий, небрежно одетый мужчина подошел к парадному и открыл дверь.
На пороге стоял Арманд. Низенький, пожилой, толстоватый, обтрепанный человек, так плохо вписывавшийся в этот изысканный дом, – человек, будто бы не приезжавший сюда в будние дни из-за дальности расстояния и вот теперь стоявший в дверях и молчаливо опровергавший все, что успела наговорить его тетка.
Он так же удивился им, как и они ему. Быстро, суетливо он шагнул вперед, протянул им руку и заговорил преувеличенно громким голосом:
– Вот это да! Какой приятный сюрприз! Мисс Диринг! Мистер Нэш! Я увидел у дверей машину и решил, что тут врач. Тетя Бландина, вы позаботились об этих двух молодых людях? Они поднимались наверх повидаться с бедной тетей Кларой? Она, бедняжка, довольно сильно прихворнула, но вы только представьте себе, что было бы, если ей, больной, приходилось бы оставаться в этой ужасной комнате – одновременно и спальне и гостиной!
– Мы уже уходим, – приветливо сказала Лидия. – Мы обещаем снова здесь побывать.
– Конечно, конечно! Вы очень добры! Скажите, пожалуйста, а были ли какие-нибудь известия о вашей сестре? Я говорю про мою сбежавшую секретаршу, – пояснил он, повернувшись к Бландине. Его большие круглые глаза за стеклами очков непрерывно вертелись с какой-то игривой веселостью. Но его пухлые ручки были крепко сжаты, словно ему было холодно.
– Да. Мы имели от нее известие, – коротко ответил Филип. – Мы знаем, где она находится, и надеемся в скором времени вернуть ее в Лондон.
– О! В самом деле? Вместе с бравым молодым супругом или без него? – разрешите полюбопытствовать. Вы еще не надумали оставить тот золотой фермуар у меня, как она о том просила, мисс Диринг? Или вы по-прежнему хотите взять на себя ответственность за его сохранность?
– Мисс Диринг – юная леди, очень любящая брать на себя ответственность, – раздался резкий голос Бландины. – Арманд, не надо задерживать наших гостей. Они хотят отправиться в дорогу.
– Разумеется, разумеется. Я так неожиданно приехал сюда, чтобы повидать тетю Клару. Я о ней беспокоюсь. Ну а теперь до свидания, мисс Диринг, мистер Нэш. Обязательно приезжайте еще.
Его дружелюбный голос следовал за ними во тьму. На лбу Арманда поблескивали капельки пота. Тем не менее он все еще продолжал крепко сжимать руки, будто ему было холодно.
XVII
В машине, медленно двигавшейся в сторону деревни, Лидия начала рассуждать, загибая пальцы:
– Нам явно не обрадовались. Собственно говоря, мы оказались весьма неудобными визитерами. Вам не советовали подниматься наверх и увидеться с Кларой, а меня не оставляли с ней наедине. Почему? Потому что она рассказала бы мне что-то такое, чего я не должна знать? На мой взгляд, Бландина не больна и никогда не была больна. Тогда почему она на днях притворялась и каким образом, при нынешнем состоянии ее здоровья и при ее уме, она могла забыть о пособии, которое она столько лет выплачивала Кларе? Арманд тоже не был рад нас видеть. Он попытался это скрыть тем, что слишком много говорил, и фактически выпроводил нас за дверь. Но маска дружелюбного щедрого племянника дала серьезную трещину. Он не привык приезжать посреди недели, но сегодня что-то заставило его это сделать. Что? Неизвестно, но так или иначе, я стащила целую пачку писем Клары, и сейчас мы их как следует изучим.
– Вы не замолчите на секундочку? – ласково спросил Филип и, положив ладонь на ее руку, дружески ее пожал. – Изрядное было испытание, – не правда ли?
Лидия вздохнула и откинулась на заднюю спинку.
– Я слишком много говорю, совсем как Арманд. Но только при этом он вел себя так, словно ему холодно.
– Он был до смерти перепуган, – сказал Филип.
– Перепуган?!
– Разве вы не заметили?
– Но чего он мог испугаться? Бландины? Должна признаться, если бы у меня была такая тетушка, проживавшая в каком-нибудь отеле, я бы с радостью оставила ее там. Я не верю, что она забыла про пособие Кларе. Просто решила, что, имея возможность переехать в такой дом, как этот, можно умыть руки и снять с себя всякую ответственность за судьбу бедной старой сестры.
– Она ведет себя так, как если бы прожила в «Гринхилле» многие годы, – заметил Филип.
– Да нет, просто такой тип женщины. Не успеет приехать в какое-либо место, как сразу же забирает все в свои руки. Скажите, а что вы делали, пока я была наверху с Кларой?
– Я мало что мог сделать. Этот малый, Жюль, ни на миг не выпускал меня из виду.
– Да что вы? Неписаный приказ?
– Как видно. Я заглянул в несколько комнат – наверное, со стороны это казалось крайне невоспитанным проявлением любопытства. Из вежливости он постарался представить дело так, будто я ищу ванную комнату, и проводил меня туда.
Лидия хихикнула:
– Так вам и надо.
– Мне хотелось попасть наверх, но это было невозможно.
– А зачем? Заглянуть во все эти пустые спальни? – В голосе Лидии послышался легкий страх – она снова вспомнила свою фантазию о превращающихся в мумий старухах.
– Могло бы оказаться интересным, – задумчиво ответил Филип. – Арманд, без сомнения, человек, хранящий множество тайн. Мне он представляется одним из тех юристов, которым надо было бы давным-давно запретить заниматься практикой.
– Аврора не стала бы работать у такого человека! – воскликнула Лидия.
– Но мы ведь и Аврору не слишком хорошо знаем, – не так ли? Ну что ж, может, я и ошибаюсь. Вряд ли у нас была возможность выяснить, каким образом в письме Клары оказался этот вопль о помощи?
– Не было. Я могла упомянуть об этом только намеком, и Клара, по-видимому, совершенно ничего не поняла. Если даже она сама это написала, теперь обо всем позабыла. Она не умирает, Филип. Во всяком случае, так мне кажется. А теперь, когда они думают, что мы появимся снова, они будут действовать довольно осторожно. Но предположим…
Она осеклась, не желая облекать свою мысль в слова.
– Да?
– Предположим, они в самом деле хотели, чтобы она умерла. Зачем им это? Ведь она совершенно нищая старая женщина. От ее смерти они ровным счетом ничего не выиграют.
– Да, я знаю. Это кажется бессмысленным. Тем не менее мы нанесем еще один визит сегодня вечером. Мы – дальние родственники Клары и беспокоимся о ней. Хотим услышать от ее врача, что болезнь ее несерьезна. Что скажете? Кажется, доктор Нив – так его зовут? Кто-нибудь в деревне нам расскажет, как его найти.
– Да, – живо отозвалась Лидия, – именно это нам следует сделать.
Конечно, нечего было ждать, чтобы врач дал сколько-нибудь подробную информацию о своей пациентке двум, по всей видимости, совершенно чужим ей людям. Но этот визит по крайней мере позволит им составить представление о человеке, которого Бландина и Арманд решили пригласить к больной, и понять, достаточно ли здраво он рассуждает и можно ли ему доверять.
Доктор Нив, принимавший в маленьком, темном, заставленном мебелью кабинете, оказался пожилым человеком с добрым лицом и довольно уклончивой манерой выражать свои мысли.
Выслушав их объяснения насчет того, что побудило их прийти к нему, он сказал:
– Как вы понимаете, это не слишком согласуется с врачебным этикетом. Ваша тетя… – она ваша тетя, я правильно понял?
– Не совсем по прямой линии, – ответил Филип.
– А, ну да. Ну что ж… э-э-э… я диагностировал микроскопическое кровоизлияние в мозг, иными словами, маленький удар, с соответствующими симптомами – тошнота, потеря ориентировки. В ее возрасте, конечно – что ж… э-э-э… все мы не вечны, – верно ведь? Но при надлежащем уходе все у нее вполне благополучно обойдется. К счастью, она не парализована. Обычно я в подобном случае кладу человека в больницу, но, по всей видимости, она получает такой превосходный уход там, где сейчас находится, что о лучшем нечего и мечтать. Насколько я понял, как только она поправится настолько, чтобы быть в состоянии выдержать путешествие, предполагается выехать на отдых за границу.
– Да, тетя Клара упоминала об этом, – между прочим вставил Филип. – Я полагаю, доктор, вы уже несколько лет лечите мистера Виллетта и его тетушек?
– Да нет, знаете ли. Разумеется, к их счастью и моему несчастью, – неуклюже сострил он, и в его выцветших глазах сверкнул слабенький огонек. – Им нечасто требовались врачи. В последний раз это было несколько лет назад.
– Опять врач понадобился одной из тетушек?
– Да, совершенно верно. Дайте-ка мне припомнить ее имя. Онория… Гортензия… Ханна. Да, совершенно точно – Ханна. У нее было давнее сердечное заболевание, и она умерла. Но вообще меня редко приглашали. Как вы знаете, эта семья мало времени проводит в «Гринхилле». Насколько я понял, они придерживаются, так сказать, космополитического образа жизни.
– Счастливчики, – вздохнула Лидия. – Деньги для них не преграда. Конечно, для Арманда это очень важно – ведь он так обременен бесчисленными тетушками!
– Всего одна скончавшаяся тетка, – сказала Лидия, когда они вернулись в машину. – В таком случае остальные тетки, о которых говорил Арманд, должно быть, умерли в другом месте.
– Ну хватит, – твердо произнес Филип. – Мы не можем нагромождать тут гору давно истлевших трупов.
– А все-таки Арманд наверняка хранил в тайне смерть тети Ханны, потому что заведующая почтовым отделением ничего о ней не знала. Какая миляга этот маленький доктор! Я уверена, что он сделает для Клары все, что только в его силах, – вы согласны? И если это удар, то винить в том некого – так ведь? Никто не попытается ее отравить и ничего такого мелодраматичного не происходит. А что мы теперь будем делать, Филип?
– Пообедаем в первом же трактире и почитаем те письма, что вы раздобыли.
Официант в уютном придорожном отеле с любопытством поглядывал на них, пытаясь расставить приборы среди груды рассыпанных по столу мятых писем.
Большая часть писем была выдержана в обычном бессвязном стиле мисс Уилберфорс и адресована ей самой. Лидия отложила их в отдельную кучку, чтобы прочитать внимательно позже. Она искала письмо, написанное незнакомым почерком, а найдя и вынув из конверта, так и ахнула. Ибо письмо оказалось от Авроры.
В нем говорилось:
«Дорогая мисс Уилберфорс!
Вкладываю в конверт пять фунтов – это все, что я могу вам послать. Так вы сможете продержаться, пока не устроите свои дела с управлением народного здравоохранения.
Обязательно обратитесь к ним безотлагательно. (Последнее слово было подчеркнуто.) Сюда не приходите».
Письмо было подписано: «Аврора Хоукинз». Отправлено полтора месяца назад.
– Почему Аврора считала, что должна послать ей деньги? Какие у нее были перед ней обязательства? Каким образом она во всем этом замешана, Филип? Просто потому, что была секретарем Арманда? – Это письмо оказалось для Лидии еще одной загадкой.
– Обычно секретарям не приходится давать взятки клиентам, – сказал Филип. – Приходит ли вам что-либо в голову в связи с этим письмом? Оно датировано примерно днем, когда Бландина переехала из своего отеля в деревню.
– Ну да, конечно. Именно тогда пособие бедной Кларе перестали выплачивать. Но почему Аврора считала себя за это ответственной? Право же, что-то уж слишком все сложно.
– Для меня тоже, – признался Филип. – У меня родилась только одна идея. Когда вернемся в Лондон, давайте поместим заметку в колонке личных объявлений. Попросим отозваться друзей Бландины. Ведь наверняка у нее были друзья.
– А чем они могут нам помочь?
– Ну, во-первых, рассказать, как она выглядела.
– Филип! Уж не хотите ли вы сказать, что та страшная старуха, возможно, вовсе не Бландина?
– Я сам не знаю, что хочу сказать, но вреда ведь не будет, вы согласны?
Он начал писать на обороте одного из потрепанных писем. «Пакстон Бландина. Может ли кто-нибудь сообщить старому другу что-либо о ее местонахождении? Не имел возможности с ней связаться с тех пор, как она несколько недель назад покинула Лондон».
– Как вам нравится такой текст?
– Отлично!
– Наверняка какие-то друзья у нее были, – повторил Филип. – Я справлялся о ней в отеле, но единственное, что они могли мне сказать, – это про племянника, который иногда приглашал ее где-нибудь выпить чаю.
– Конечно, это был Арманд.
– Неотразимый Арманд.
