Текст книги "Любовь и нежность"

Автор книги: Дороти Гарлок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Он ходил взад-вперед по комнате, временами останавливаясь и глядя ей в глаза. Она отвернулась, но Слоун успел заметить в ее взгляде беспокойство. Жестко взяв Чериш за плечи, он развернул ее, чтобы видеть лицо.

– Ну, и как ты думаешь, кто эта женщина?

– Боюсь, как бы это не оказалась…

– Это Ада и есть, – выдавил он мучительно. – Теперь встает вопрос, что я должен с ней делать.

Его нервозность только увеличивала беспокойство Чериш. Здесь было что-то большее, чем просто намерение избавиться от своей невестки.

– Я только могу сказать ей, чтобы убиралась! – выругался он.

Сбитая с толку, Чериш стала запинаться:

– Я не вижу тут ничего странного. Не хочешь… ее видеть… ну и скажи ей прямо.

– Разве ты не понимаешь?! Если я ее выгоню, она утащит с собой и малышку. – На его лице читалась тревога.

Чериш сразу стало ясно положение вещей. Сердце учащенно забилось, и будто яркая вспышка озарила сознание.

– Нет! Она не имеет права! Ведь она сбежала и оставила ее тебе. Ада не сможет отнять у тебя девочку! Послушай меня, Слоун. – Чериш схватила его за руку. – Я ни за что не отдам ей Ору Делл.

– Она имеет право, – обреченно сказал Слоун. – Она может вызвать сюда солдат, забрать девочку и отдать на воспитание первой попавшейся индейской женщине, если захочет. И мы ничего не сможем с этим поделать.

Это не укладывается в голове. Чериш затрепетала от гнева и с яростью выкрикнула:

– Ада играет с огнем… если пытается отнять у меня девочку! – Девушка удивилась себе. Она всегда умела держать себя в руках. Потом гнев прошел, и ей захотелось плакать. – Не отдавай ей Ору Делл, Слоун, пожалуйста.

– Милая, славная, – он погладил ее по щеке и вытер набежавшие слезы. – Я не буду спешить, чтобы не наделать глупостей. Мне так хочется, чтобы Ора Делл осталась с нами. Но я хочу, чтобы ты знала истинное положение вещей. – Он показал ей на двоих в соседней комнате: – Я беспокоюсь за Пьера. Боюсь, он потерял слишком много крови. А эта бедняжка все сидит возле него. Удивляюсь, как он в нее влюбился. Они вряд ли будут хорошей парой.

– Но она тоже любит его.

– Я знаю. Только удивляюсь, что же он сейчас к ней чувствует. Ада просто закабалила бедняжку. Положение у них тяжелое.

Они вернулись в другую комнату. Чериш стала готовить ужин, а Слоун уселся около Пьера.

– Пойди, помоги Чериш, – сказал он девушке ласково. Та встала, все еще глядя на безжизненное лицо Пьера.

– Он так плох.

– Просто потерял много крови, но он здоров как бык. Одна-две недели – и все будет в порядке. Вот увидишь. – Слоун старался говорить как можно увереннее: его тронули беспомощность и печаль этого юного существа. Девушка напоминала ему загнанное животное. – Я посижу с ним; как только он откроет глаза, я позову тебя.

Девушка нерешительно подошла к Чериш. Она была немного выше, но очень худая. Густые каштановые волосы ниспадали крупными волнами. Чериш подумала, что, если бы не усталость и измождение, ее вполне можно было назвать привлекательной. Отдых и хорошее питание – вот что ей нужно. Но больше всего привлекали внимание глаза – два озера, вобравшие в свою глубину всю скорбь лица.

Платье на ней было вылинявшее и потрепанное, но аккуратная штопка продлила его жизнь. Обувь была такой изношенной, что разваливалась на части. Чериш корила себя за то, что не заставила гостью переобуться. Она прошла в спальню и вернулась с парой мокасин.

Улыбаясь, Чериш протянула их девушке.

– Пьер собирался сшить мне башмаки, – сказала та. – Он называл их мокасины.

– А вот эти сделал мне Слоун. Они, может быть, не очень изящны, зато теплые и удобные. – Чериш расстелила на столе скатерть и сняла с полки оловянную посуду. Девушка решила помочь ей и, вымыв руки, робко спросила:

– Чем я могу помочь, мэм?

– Прежде всего, перестань называть меня мэм, – Чериш улыбнулась. – Зови меня просто Чериш.

На лице девушки отразилась сильная тревога.

– О нет, я не могу, миссис Кэрролл это не понравится.

– Я приказываю называть меня Чериш, и меня не волнует, что она там говорит, – запротестовала хозяйка дома.

– Пожалуйста, как вы не поймете, – теперь огромные карие глаза смотрели на нее умоляюще: – Будет гораздо проще называть вас «мэм», позвольте мне…

Чериш поколебалась, потом равнодушно ответила:

– Ладно, если это так много для тебя значит… Но мне-то как тебя называть?

Девушка, похоже, успокоилась и ответила просто:

– Меня зовут Кэтрин. – Она смотрела в пол, будто изучая щели между досками.

– Красивое имя, и оно идет тебе. – Чериш бросила взгляд в сторону спящей. – Что-то миссис Кэрролл долго не просыпается.

– Она не спала всю прошлую ночь и ходила по палубе взад-вперед, внушая себе, что раздражена… и устала. – Кэтрин вдруг побледнела и обернулась. Чериш поняла все без лишних вопросов. Но миссис Кэрролл еще спала.

Работая вдвоем, они приготовили ужин раньше, чем рассчитывала Чериш. Она спустилась в погреб и принесла варенье из лесных ягод, утиные яйца и соленую рыбу. Кэтрин разрезала на куски пироги и хлеб.

Когда мужчины возвратились, ужин уже был на столе. В первую очередь все спросили о состоянии Пьера, потом компания двинулась мыть руки и приводить себя в порядок. Причесавшись и отряхнувшись, они стали ждать зова Чериш к ужину. Мальчик пожирал глазами стол, уставленный полными тарелками.

– Фарвей, вы с дедушкой сядете с этой стороны. Трю и Джуси, садитесь напротив. Кэтрин, рядом с Джуси уместишься?

Но Кэтрин отошла от стола, чтобы занять место Слоуна у постели больного. Чериш ласково взяла ее за руку и почти насильно усадила за стол.

– Сейчас он спит, и у тебя есть время поесть, – сказала она мягко и в то же время решительно.

– Нет, мэм, я поем позже. – Кэтрин тоже настаивала, ее взгляд был таким же умоляющим.

– Садись, дочка, – раздался хриплый голос Джуси, заставивший ее вздрогнуть. – Вот парень очнется, тогда и будешь на него глядеть.

Кэтрин неохотно уселась. После Чериш мужчины заняли свои места за столом.

Слоун разбудил Ору Делл и усадил на высокий стул. Чериш повязала ей салфетку и села рядом. Девочка прильнула к ней и стала вопросительно указывать маленьким пальчиком на незнакомые лица.

– Мама…

– Не бойся, солнышко. Мама здесь, рядом.

Трю принес индейку и поставил поближе к Слоуну, чтобы тот ее разрезал.

– Слоун, ты прочитаешь молитву или это лучше сделать мне? – спросила Чериш.

Они переглянулись через стол. Слоун еле заметно ободряюще улыбнулся ей.

– Прочитай сама, дорогая. Это первый День Благодарения в твоем новом доме.

Приятное тепло охватило девушку. Он перед всеми назвал ее «дорогая» и дал понять, что это и ее дом тоже. Первый День Благодарения. Он хотел сказать ей, что это ее дом теперь навсегда. Держа в своей руке ручонку Оры Делл, Чериш опустила голову и произнесла:

– Господи, благодарим Тебя, за доброту Твою и благодать, ниспосланную нам. Благодарим за здоровье и наших верных друзей. Благодарим Тебя за теплое жилище и защиту от врагов наших. Молимся о Твоем снисхождении к нашему другу Пьеру. Облегчи его страдания и исцели его. Заклинаем тебя. Аминь.

Чериш снова посмотрела на Слоуна и увидела в его взгляде нечто новое – восхищение, глубокую любовь. На губах девушки появилась улыбка, выдавая сердечное счастье. Любовь торжествовала, и Чериш вынуждена была отвести взгляд, чтобы окончательно не сойти с ума от радости.

– Никогда не знаю, с какого края се начинать, – сказал Слоун, занеся нож над индейкой. – Ты большой мастер в этом, Трю. Почему бы тебе ее не разрезать?

– Да брось, Слоун. Просто воткни в нее нож. Если она вкусно пахнет с одного бока, значит, такая же и с другого.

Все взоры были обращены на Слоуна, когда вдруг раздался живой приятный голос:

– Малышка? Моя малышка, где ты? Где моя любимая маленькая доченька? Принеси мне ее, Слоун! Я столько ждала, чтобы взять ее на руки!

Ада Кэрролл сидела на краю кровати, умоляюще вытянув руки.

ГЛАВА 17

В комнате воцарилась гнетущая тишина. Слышалось чье-то глубокое дыхание, но никто за столом не шевельнулся и не проронил ни слова. Чериш вопросительно посмотрела на Слоуна. Он быстро взглянул на нее, аккуратно положил нож и вилку на стол и медленно, устало поднялся на ноги.

Ада стояла около кровати. Она сбросила плащ и осталась в помятом платье. Но даже так, с растрепанными белокурыми волосами, распухшими от слез глазами, она была красивой женщиной: таких Чериш никогда не видела. Дама устремила взгляд на Слоуна и говорила с ним так, будто они были лишь вдвоем.

– Слоун, милый! Я дома. Наконец-то я вернулась к тебе и моей малышке.

Снова воцарилась тишина. Ада бросилась к Слоуну. Всхлипывая, она вытянула руки и положила их на плечи Слоуна.

– Мне так жаль, – сказала она кротко. – Я пыталась вернуться, когда услышала о… Слейтере. Я не должна была выходить за него замуж. Только ты всегда был в моем сердце. Теперь все позади. Я вернулась. И я так хочу обнять мою дорогую малышку.

Она увернулась от Слоуна, который пытался остановить ее, быстро подошла и с почти животной радостью на лице обрушилась на девочку. Ора Делл сидела до сих пор спокойно, зажав ложку в пухлой ручонке. Когда перед ней появилось чужое лицо, заслонив собой Чериш, девочка замерла и страшно перепугалась. Ада же, не обращая внимания на отчаянно машущие детские ручки, пытающиеся оттолкнуть ее, продолжала сжимать в объятиях и целовать ее.

Слоун подскочил к Аде, схватил ее за плечи и почти оторвал от ребенка. Чериш тут же отвязала тесемки, удерживавшие девочку на стуле, и посадила ее к себе на колени, прижимая малышку к груди и нашептывая успокоительные слова.

– Ребенок не знает тебя, Ада. Девочка напугана, – резко сказал Слоун. – Она не привыкла видеть столько незнакомых лиц сразу, – и добавил помягче: – Дай нам поужинать. Об этом поговорим после.

– Она меня не знает? О Слоун! Что я наделала! Моя единственная драгоценная крошка не узнает собственную маму! – И она с видом безнадежного отчаяния закрыла лицо руками.

Чериш наблюдала за этой сценой через голову Оры Делл. Приятно начинавшийся вечер превратился в кошмар. Сидевшие за столом мужчины не шевельнулись с того момента, как впервые раздался голос Ады. Чериш услышала, как кто-то прошептал «О Боже!» Скорее всего, это был мистер Свансон.

Чериш забыла о Кэтрин, пока та не попалась на глаза Аде. Прекрасное лицо исказилось, а голубые глаза округлились от испуга, как будто она не могла поверить в то, что видела перед собой.

– Кэт! – голос больше не был мягким и просительным. – Что ты делаешь за одним столом с мистером Кэрроллом и его гостями? Ты же прекрасно знаешь, как тебе положено себя вести. Почему ты не сообщила ему о своем положении? Как ты посмела скрыть от него, что ты – моя служанка!

У Чериш рот открылся от изумления. Душа ее, как и у всех присутствующих, наполнилась состраданием к Кэтрин. За всю свою жизнь девушка не видела такой бесчеловечной жестокости.

– Ада, я прекрасно знаю, кто эта девушка, – ледяным тоном сказал Слоун. – Ей также есть место за моим столом.

Ада продолжала сверлить взглядом Кэтрин, хотя обращалась к Слоуну:

– Не говори так. Ты понятия не имеешь, что она натворила. – Ада быстро взглянула на Слоуна, потом опять на Кэтрин. – Выйди из-за стола, Кэт.

Жалость к бедной девушке перешла в гнев, в слепую горячую ненависть. Чериш вскочила и, все еще держа девочку на руках, свирепо уставилась на Аду поверх голов сидящих за столом гостей. Они хранили молчание. Но прежде чем Чериш успела открыть рот, чтобы высказать все, что о ней думает, Слоун быстро проговорил:

– Ада, я повторяю, мы знали, что девушка – твоя прислуга. – Он отодвинул, стул и пригласил ее за стол.

– Я не буду есть вместе с воровкой!

– Ах, нет! – голос Кэтрин прозвучал чуть громче вздоха, но его расслышали все, кто был за столом.

– Ада, ради Бога, успокойся и сядь! – Терпение Слоуна уже подходило к концу, и он произносил слова сдавленным голосом.

Ада словно не слышала его. Она буквально пронзала Кэтрин своим обвиняющим взглядом. Бедная девушка смотрела в свою пустую тарелку, перебирая складки платья.

– Шесть лет назад Кэт была уличена в воровстве. Дядя Роберт нанял ее на семь лет. Что, Кэт, будешь отрицать, что тебя схватили за руку? Попробуй только!

Все головы повернулись в ее сторону. Кэтрин подняла голову и, стараясь держаться уверенно, сказала:

– Миссис Кэрролл говорит правду. Мой отчим обвинил меня в краже денег из его таверны. Но я… нам… маме нужно было купить теплое пальто. Мы приехали в эту страну совсем недавно… и она плохо себя чувствовала.

Ада злобно улыбалась:

– Вор есть вор. Вон из-за стола.

– Нет! Кэтрин останется ужинать с нами, – Чериш уже не сдерживалась. – Она наша гостья, так же, как и вы.

Ада соблаговолила наконец обратить внимание на Чериш. Она рассматривала ее с головы до ног, высоко подняв изогнутые брови и широко раскрыв свои голубые глаза, как будто услыхала невиданную дерзость.

Чериш инстинктивно почувствовала, что начинается долгое, изнурительное противостояние.

– Ай-яй-яй, Слоун. В следующий раз выбирай прислугу поскромнее, а то она теряет чувство приличия. Твоя нянька слишком много берет на себя, – ее слова звучали оскорбительно.

Чериш почувствовала новый приступ гнева. Ее щеки покраснели, а глаза сверкали, как у разъяренного зверька. Никто в жизни не смел так открыто, внаглую нападать на нее.

Пальцы девушки дрогнули. Так хотелось вцепиться в эту нахальную гостью!

– Знай, что это мой дом. Я приготовила этот ужин, и эти люди за столом – мои гости, равно как и Слоуна. И я не намерена выносить больше ни минуты такое оскорбительное поведение.

Она даже задохнулась под конец. Охватившая злоба помещала Чериш увидеть улыбки одобрения, озарившие лица гостей.

Ада и не думала сдаваться. Бросив на девушку высокомерный взгляд, она повернулась к Слоуну.

– Как я уже говорила, нанятая тобой нянька слишком много берет на себя, Слоун, я удивлена. Что значит «ее дом»? «ее гости»? Да, дорогой, меня здесь не было слишком долго. Не бойся, еще не поздно все изменить. Я поставлю все на свои места позже, а сейчас вернемся к Кэт. Пусть сама решает, имеет ли она право сидеть, и есть за одним столом с приличными людьми. Ты ведь знаешь, где твое место, не так ли, Кэт?

Девушка побледнела, но взгляд ее остался таким же безучастным. Она рассматривала свои руки.

– Да.

– Смотри мне в лицо, когда отвечаешь. Что «да»?

– Да, миссис Кэрролл.

– Прекрасно, поднимайся. Ты знаешь свое место или, по крайней мере, теперь будешь знать. Что это вдруг на тебя нашло, Кэт, право, не пойму. И этого француза вбила себе в голову.

Кэтрин поднялась из-за стола. Ее руки дрожали так, что она чуть не уронила свою тарелку на пол. Понурив голову, она отошла в дальний угол комнаты.

Торжествующе взглянув на Чериш, Ада уселась на стул, который подвинул ей Слоун. Та была ошарашена, ей было жаль Кэтрин; впервые в жизни она видела, как унижают человека. Чериш продолжала держать Ору Делл на руках.

Трю неловко высвободил свое долговязое тело из-за стола:

– Прости, детка, – сказал он, и длинное лицо вытянулось в унылую гримасу, – я лучше обожду.

– Да и я, пожалуй, – пробасил Джуси. Стол запрыгал, когда он вставал.

– Мы с Фарвеем предпочитаем подождать и поужинать с другими джентльменами и юной леди. – Мистер Свансон и мальчик тоже встали из-за стола.

Чериш стояла молча. Когда она решилась посмотреть на Слоуна, то увидела, что он изо всех сил сжимает челюсти, и желваки играют на его скулах. Наконец, он стал резать индейку, и Чериш села за стол, посадив девочку на колени. Девушка не удивилась бы, если бы Ада потребовала, чтобы она вышла из-за стола. Она решила запустить в нее тарелкой с рыбой.

Ада вовсе не казалась смущенной. Как ни в чем не бывало, она откинула назад свои белокурые волосы и улыбнулась Слоуну:

– Вот теперь все идет так, как должно быть. Ты, я… и наша милая девочка, – эта дама совершенно игнорировала присутствие Чериш и сделала вид, что не заметила, как Слоун вдруг остановился. – Мне так нравится белое мясо. Помнишь, как мы когда-то охотились вместе?

Слоун не ответил, и Ада заворковала снова:

– Подожди, вот я отдохну и познакомлюсь с моей малышкой. Она обязательно полюбит свою мамочку. Я знаю, что сейчас волнуюсь и невольно пугаю ее, но ведь меня не было здесь так долго. Ты и представить не можешь, сколько я перенесла и как сожалею, что вернулась обратно до того, как умер дядюшка Роберт. Но он не умер, Слоун. Это грустное известие. Мне нет там места. Он не позволит мне вернуться. О, как я страдала, узнав, что мой дорогой Слейтер покинул нас.

Глядя на руки Слоуна, Чериш заметила: он так сильно сжал ручку ножа, что пальцы его побелели от напряжения. Неловко воткнув вилку в мясо, он продолжал резать. Чериш стало дурно, она поняла, что не сможет проглотить ни кусочка. Борясь с тошнотой, Чериш приготовила тарелку девочки и вложила ей ложку в руку.

– Я хочу назвать мою малышку Лилиант. Ора Делл звучит так, будто девочку воспитывали в лесу. Как ты думаешь, Слоун, это имя ей подойдет? Так звали мою маму. Она мечтала, чтобы я вышла замуж за тебя, а не за Слейтера. Но ей понравилось бы, что ее внучка носит дворянское имя Кэрролл, и она лучезарно улыбнулась девочке, будто не замечая, что малютка сидит на коленях Чериш. – Лилиан любит тебя. Она будет… твоей, Слоун.

От Чериш не ускользнула заминка в разговоре. Слоун так резко опустил нож, что на столе зазвенели тарелки, а Ора Делл захныкала от страха.

– Ее имя – Ора Делл, Ада, запомни: Ора Делл. Слейтер назвал девочку в честь нашей бабки. И ее имя останется таким, как есть.

Лицо Слоуна стало непроницаемым, а взгляд – ледяным. Он прилагал огромные усилия, чтобы сдержаться, и его спокойствие таило в себе большую опасность, нежели крик.

Ада широко раскрыла глаза в изумлении.

– Ора Делл? Не думала, что ты хотел так назвать ее. Но если это твоя воля, Слоун, я думаю, что должна…

– Слейтера, Ада. Слейтера! – Голос Слоуна звучал ужасающе спокойно. – Так хотел не я, а Слейтер. Это он дал имя Ора Делл своему ребенку.

– Да, конечно. Ты хочешь исполнить его волю. – Ада словно успокаивала его как ребенка.

Для Чериш это застолье стало настоящим кошмаром. Она не знала, как выдержала все это. Девушка уделяла все свое внимание ребенку, и Ора Делл сидела спокойно, как всегда, когда ее кормили.

Ада ела привередливо, взяв только маленький кусочек индейки, и отщипывала хлеб. При взгляде на соленую рыбу, утиные яйца и индейский пудинг она только презрительно фыркала. По знаку ее руки Кэт подливала чай.

Изредка Чериш слышала голоса других гостей на противоположном конце комнаты. Потом донесся голос Трю, пытавшегося успокоить неожиданно очнувшегося Пьера.

– Все будет нормально. Только не больно шевелись, а то рану свою разбередишь – откроется дырка, что в тебе проделали эти подонки. Из тебя уже вытекло крови, как из резаного поросенка.

Слоун извинился и вышел из-за стола, направившись к кровати, на которой лежал его друг.

– Пуля попала в бок, Пьер, и вышла из спины. Не думаю, чтобы это было очень опасно, но ты потерял много крови, так что лежи спокойно и не дергайся. Не хватало, чтобы ты залежался.

Пьер сказал что-то по-французски слабым голосом.

Слоун ответил ему на том же языке. Потом подошел к Кэтрин, взял ее за руку и подвел к раненому. Пьер поднял голову, посмотрел на девушку и бессильно упал на подушку. Устало закрыв глаза, он снова заговорил по-французски.

– Я все сделаю, друг мой. А сейчас не волнуйся и спи.

Как только Слоун отпустил руку Кэтрин, она снова подбежала к стулу Ады. Слоун взял ребенка из рук Чериш.

У Ады заблестели глаза, и губы снова дернулись в язвительной усмешке.

– Твой друг попусту теряет время, – мягко, как будто мурлыкая, проговорила она, – ведь дядюшка Роберт подарил мне Кэт. Я – ее хозяйка на целый год. А если мне не понравится, как она прислуживает, то Кэт – моя на следующие семь лет.

Держа малютку на руках, Слоун смотрел только на нее. Потом сказал спокойно и грустно:

– Я не мог и предположить до сегодняшнего дня, что ты такая злобная. Ты эгоистична до кончиков ногтей.

Ада, улыбаясь, встала из-за стола с совершенно удовлетворенным видом. Приблизившись к Слоуну, она слегка погладила его кончиками пальцев по щеке и по губам. Это было мягкое, но собственническое движение, взбесившее и обескуражившее Чериш одновременно.

– Вовсе не злобная, дорогой. Всего лишь практичная. Одинокой женщине приходится быть практичной.

* * *

Ада сидела на стуле, обитом мехом, и задумчиво глядела на огонь. Выражение лица было мягким и немного печальным; в этот момент она выглядела невероятно красивой. Глядя на это милое личико, невозможно было поверить, что этот прелестный ротик произносил совсем недавно ужасные оскорбления.

Чериш убрала грязные тарелки и привела в порядок стол. Но мужчины как будто потеряли аппетит, Кэт вообще еле прикоснулась к еде. Один только мальчик поглощал ужин с видимым удовольствием, он ел столько, сколько требовало его растущее тело.

Когда трапеза была окончена, Трю, Джуси и дед с внуком посидели за столом ровно столько, сколько требовала вежливость, потом стали собираться в другую хижину. Пока они прощались с Пьером, Чериш завернула остатки индейки, пирог, пудинг и ломти хлеба в скатерть и протянула Джуси.

– Возьмите это на утро. Завтра я еще хлеба испеку. – Она улыбнулась. – Рыба у Трю еще долго будет коптиться.

– Думаю, и через неделю она сгодится только для собак. – Джуси ухмыльнулся, потом посуровел и взял девушку за подбородок. – Давненько я так не ел, уж целый год. Спасибо, детка. Настоящий деревенский обед.

– Вам спасибо, что пришли. Я буду скучать без вас. – Чериш вздохнула.

– Мы уйдем в лес, как шахтеры под землю.

– Да, знаю. – Чериш подошла попрощаться с мистером Свансоном и Фарвеем.

Трю предложил остаться и посидеть ночью с Пьером, но, переговорив со Слоуном, решили, что раненый проспит, скорее всего, ночь беспробудно, а Слоун будет вставать и проведывать его время от времени.

Стало темнеть, и она зажгла лампу. Сидя у кровати Пьера, Слоун держал на руках спящую Ору Делл. Чериш унесла девочку в соседнюю комнату и посадила на горшок. Переодевая ребенка и укладывая в кроватку, Чериш целовала пухлые щечки и думала про себя, как у этой ужасной женщины могло родиться такое славное дитя.

Потом, как всегда вечером, Чериш стала убираться. Неслышно появилась Кэтрин, чтобы помочь. Через несколько минут Ада спросила:

– Где мои коробки, Кэт?

Девушка нервно подпрыгнула. Чериш стало нехорошо.

– Они у двери, миссис Кэрролл. – Кэтрин старалась говорить спокойно, но подбородок ее заметно дрожал.

– Отнеси их в соседнюю комнату. Полагаю, что я буду спать там.

– Да, миссис Кэрролл. – Когда девушка проходила мимо, Чериш увидела ее глаза, наполненные ужасом.

Слоун опередил Кэтрин и сам отнес ворох коробок, оставив ей только самую маленькую. Опустив их на пол, он вернулся к Пьеру. Кэтрин осталась в спальне.

Прошло с полчаса. Чериш закончила работу, но не могла снять внутреннего напряжения. В душе все кипело. Ада сидела у огня, поджав ноги, положив подбородок на руку. Потом поднялась, медленно прошла в спальню и плотно закрыла за собой дверь.

Чериш не нравилось, что Кэтрин и Ора Делл остались за закрытой дверью наедине с Адой. Казалось, Слоун даже не заметил отсутствия гостьи. Он продолжал сидеть около кровати, оперев локти на колени. Пальцы его судорожно сжимались. Чериш поторопилась закончить свои дела, думая, что сможет наконец побыть с ним несколько минут наедине.

Из спальни слышался голос Ады, но слов было не разобрать. Потом – быстрый ответ Кэтрин: «Да, миссис Кэрролл». Потом все стихло.

Чериш продолжала свою каждодневную домашнюю работу. И вдруг встрепенулась, прислушиваясь. Глухие равномерные звуки доносились как будто из спальни. Потом послышался тихий жалобный стон. Чериш стояла как вкопанная; она поняла: кого-то били ремнем.

Она подбежала к двери, но и тут Слоун оказался быстрее и рванул ручку. Побелев от охватившего его гнева, Слоун выхватил ремень из рук Ады и с силой оттолкнул ее к стене. В дрожащем свете свечей они увидели Кэтрин, стоявшую на коленях у рукомойника в одной тонкой рубашке. Рот ее был завязан, чтобы приглушить стоны, а руки закрывали лицо.

Чериш подошла к несчастной девушке, ласково развела ее руки и стала поднимать, тихонько приговаривая:

– Милая моя, милая Кэтрин.

Она повернула ее лицом к себе, и сердце заныло от боли: большой красный рубец пересекал лицо бедной служанки. Кэтрин пыталась отвернуться, краснея от стыда. Распухшими губами она перепуганно выговаривала:

– Все в порядке. Пожалуйста, мэм, оставьте меня. Если вы этого не сделаете, будет еще хуже.

Ада стояла, прижавшись лицом к стене, там, куда отшвырнул ее Слоун. На ее лице блуждала улыбка, а глаза возбужденно блестели, Слоун смотрел на нее в упор, все еще держа ремень в руке.

– Если это повторится, Ада, я сам выпорю тебя, – его возмущенный голос дрожал.

– Что-то мало в это верится, дорогой, – промурлыкала она с сияющим лицом.

– А придется! Если ты такая храбрая, чтобы поднимать руку на беззащитную девушку, придется и тебе ремня отведать.

– Ты меня испытываешь, дорогой? – язвительно усмехнулась она. – Испытываешь, как далеко можешь зайти. Ты будешь бить меня?

Ада явно упивалась своим положением. Чериш просто выворачивало наизнанку. Слоун совладал с собой, его голос стал мягким и совершенно спокойным:

– Да нет, не хочется марать руки. Я просто выставлю тебя на мороз и захлопну дверь. А к утру ты превратишься в ледышку.

Его лицо словно сковало холодом. Теперь он склонился совсем низко.

– Ты заблуждаешься, если считаешь, что люди, не пожелавшие ночевать с тобой под одной крышей, придут к тебе на помощь. Они останутся равнодушны, даже если увидят, как тебя четвертуют.

Улыбка сползла с ее лица.

– Слишком много людей знают, что я здесь. И они также знают, что я рискую жизнью только для того, чтобы забрать своего ребенка.

Она подошла к кроватке, где мирно спала Ора Делл, уставшая за день.

– Да она твоя копия, Слоун, – Ада засмеялась. – Что, будешь отрицать?

Слоун подошел к камину и швырнул ремень в огонь. По пути к двери он отчеканил тоном, не терпящим возражений:

– Оставишь эту дверь открытой. Ты меня поняла?

– Конечно, дорогой, – прозвучал приторный голос. – Ты всегда сможешь прийти ко мне ночью, и скрип двери не должен смущать тебя. Могу напомнить, что когда-то тебя не останавливали и более значительные преграды, – она опять засмеялась. Слоун же молча покинул комнату.

Задетая за живое намеками Ады, Чериш пыталась отыскать в шкафу свою ночную рубашку. Она сшила ее сама, вроде той, что когда-то рабыня делала для Оры Делл. Взглядом она попросила Кэтрин оставить свою жестокую госпожу, но та лишь мотнула головой в ответ.