Текст книги "Любовь и нежность"
Автор книги: Дороти Гарлок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Слоун считал сделку удачной, ведь шауни были мирными соседями, они также не допускали разбойников и воров из других племен, что защищало лучше всякого форта.
Прошло несколько недель с тех пор, когда Слоун, шатаясь под ветром, принес домой на руках полузамерзшую девушку. За это время Чериш привыкла к новому для нее миру.
Сначала девушка чувствовала себя чужой. Потом пересмотрела все, что лежало в платяном шкафу и в комоде. Ей не терпелось взяться за иголку и сшить что-нибудь из той ткани, что лежала в ящиках комода, или связать из превосходной шерсти. Но следующие два дня Чериш потратила на тщательную уборку. Вечерами, сидя у очага, она чинила одежду девочки. Платье, что было на ней, совсем износилось и обветшало, девушка очень хотела сшить себе другое, но времени на это не оставалось. Ее единственной обувью были мокасины, что смастерил в пути Слоун.
Однажды вечером Джуси принес кусок мягкой кожи, и через два дня у Чериш уже были изящные комнатные туфли. Девушка даже поцеловала его от восхищения. К удовольствию Слоуна, впервые за последние дни Джуси словно онемел.
Когда ясная погода установилась, и мужчины весь день работали на улице, Чериш энергично взялась за уборку большой комнаты. Под верстаком она нашла большое деревянное корыто. Она сбила в горячей воде мыльную пену, перемыла всю посуду: оловянные тарелки, чашки, миски, вытерла пыльные полки, вымыла весь стол на козлах. Потом натерла его воском до блеска.
Через несколько дней после их прихода Трю показал Чериш кладовую, где лежали картошка, морковь, капуста, тыква и мешки с кукурузой, которую оставалось только размолоть. Девушка увидела также бочонок с патокой, еще один с ромом, кувшины с настойкой, которую, очевидно, пил Джуси. В самом холодном углу погреба на полке хранились горшки с молоком и яйцами, которые Слоун покупал у проезжих торговцев. Чериш никогда не видела столько продуктов в одном месте, но это было еще не все. Трю рассказал, где хранятся бекон, оленьи туши, копченые индейки и медвежатина, еще доходившая в коптильне.
Чериш была просто поражена.
Вечером, перед отходом ко сну, она объявила, что будет завтра стирать.
– Если только выйдет солнце и будет тепло.
– Это зачем? – спросил Джуси.
– Чтобы мокрая одежда успела высохнуть.
– Да, хорошая мысль, – согласился Трю.
– Первым делом мы с утра поставим белье в баке кипятиться, – кивнул Слоун.
Поздно ночью, когда все в хижине стихло, только дрова потрескивали в очаге, Слоун проскользнул в спальню и забрался к Чериш в постель. Это был счастливый момент, которого она ждала со дня на день. И все повторилось вновь.
Обхватив Чериш руками, он целовал ее нежно, не торопясь, потом прошептал девушке на ухо:
– Я не хочу, чтобы ты тратила все свои силы на домашнюю работу. Оставь и для меня немножко.
Чериш засмеялась прямо Слоуну в ухо.
– Не могу же я сидеть сложа руки и целый день ждать тебя.
– А почему нет? – прошептал Слоун. Его рука заскользила по телу девушки, чувствуя все теплые изгибы нежного тела. – Каждый вечер я хочу сидеть у огня и держать тебя на коленях. Просто сидеть, смотреть на тебя и гладить… здесь, здесь… и здесь!
Она растрепала его волосы и нагнула голову Слоуна к своему лицу. Его рот был ласковым и обжигающим, и девушка на равных отвечала теперь на его поцелуи. Чериш положила руки ему на плечи; теперь она не боялась идти до конца. Между влюбленными не осталось той неловкости, которая мешала им в первый раз. Как только Чериш была готова, Слоун взял ее. Девушка отвечала страстно и порывисто на каждое его движение. Теперь их дыхание слилось в одно, они оба стонали от наслаждения.
Они взмыли вверх на гребне страсти и затем затихли, обнимая друг друга. Слоун на мгновение отстранился, потом снова обнял девушку, прижал ее к себе, погладил по волосам. В соседней комнате пробили часы, а он все не выпускал Чериш из своих объятий. Слоун поцеловал ее губы, шею, грудь.
– Кажется, я могу наслаждаться тобой бесконечно, и все мне будет мало, – проговорил Слоун хриплым шепотом, зарывшись носом в душистые волосы. – Я никогда не испытывал ничего подобного, я в смятении. Не хочу влюбляться, терять голову. Сам видел, что с мужчиной может сделать любовь. Любовь – это мучения души, терзания сердца, усталость… и разочарование.
Чериш удивила перемена его тона. Почему это произошло? Кто заставил Слоуна разувериться в любви?
– Мм… мы не будем пока об этом думать, – тихонько ответила девушка, поглаживая его кончиками пальцев по щеке. – Ты хочешь меня – большего мне не нужно. Разве мы не можем быть счастливы, как сегодня? Я люблю тебя. Но никогда не буду цепляться за тебя и надоедать тебе. Если захочешь – я уйду.
Прикосновения Слоуна стали еще нежнее.
– Не знаю ни одной причины в этом мире, которая заставила бы меня прогнать тебя. – Он покрыл поцелуями ее лицо. – Сейчас будто камень у меня на душе, милая. Когда-нибудь я избавлюсь от него и смогу по-настоящему полюбить.
– Ты любишь и сейчас, дорогой мой. Ведь любовь приходит в разных обличьях. Ты любил своего брата и любишь его дочку. По-своему ты любишь Джуси и Трю.
– У тебя такая добрая душа, милая.
Через некоторое время Слоун заснул, а Чериш все лежала в его объятиях и раздумывала над горькими словами. Судьба ли его несчастного брата, или собственный опыт так мучают Слоуна? Положив его голову к себе на грудь, Чериш гладила темные волосы. Придет ли когда-нибудь время, когда Слоун сможет отдаться любви? Она верила, что этот час настанет, и ее любимый сможет оценить все прелести любви: это оковы, но это и чувство, дающее силы, чтобы перевернуть мир.
ГЛАВА 15
Чериш поднялась и оделась, когда услышала, что мужчины уже встали. Горела лампа, весело потрескивал камин, Слоун и Трю сидели за столом и пили обжигающий чай.
– Похоже, день будет хорош для твоей стирки. Иди, попей кофе и поешь каши или, может быть, чай и холодный кролик тебе подойдут?
Слоун улыбнулся, глаза его будто засветились, а девушка почувствовала необъяснимое удовольствие. Чериш встретила его взгляд, и сердце девушки забилось часто-часто. Ее щеки вспыхнули, а голубые глаза засверкали. Джуси смотрел на нее с широкой улыбкой, довольным взглядом.
– Только не это! Не говори мне о кролике! – воскликнула Чериш.
– Слоун, чего это она так покраснела? – Джуси покачал головой, не сводя с девушки задумчивых глаз.
– Не знаю, наверное, ее вчера опалило солнце, когда она гуляла вокруг нашей стройки.
– Конечно! Не видел, чтобы она чем-нибудь занималась. Только бездельничала всю неделю.
– Ах, бездельничала? – фыркнула Чериш. – В таком случае, Джуси Деверелл, извольте сами стирать свои грязные носки.
– Да ладно обижаться, малышка. Я не хотел сказать, что ты ленилась. Ты просто развлекалась.
– Как это «развлекалась»? – Чериш стояла, уперев руки в бока и сердито уставившись снизу вверх на великана.
– Ну, скажи ей, Джуси. Что это значит, а? – Слоун широко улыбнулся, и на его щеках появились ямочки.
– Ты столько учился и не знаешь, что означает это слово? – набросился Джуси на Слоуна. Потом встал, надел шубу, взялся за дверную ручку. – Это ничего не значит, – пробормотал он и поспешно ушел.
Лицо Чериш выражало полную растерянность. Глядя на нее, Слоун расхохотался. Потом подошел к ней, наклонился и поцеловал в губы.
– Он думает, что мы резиновые куклы.
– Что? Что ты сказал?
– Я думал, он имел в виду как раз то, чем мы с тобой занимаемся, – и Слоун поцеловал девушку снова.
– Разве они знают, что мы…
– Да, конечно!
– О, Господи!
– Не волнуйся, милая. Здесь, в такой глуши, – свои правила.
– Я люблю тебя… иначе я спала бы одна.
– Я знаю. Садись, поешь. Трю сейчас принесет дров.
* * *
Когда на востоке загорелись солнечные лучи, Трю вынес из сарая большой стальной бак. До половины наполнив его водой, принесенной с реки в двух ведрах, Трю развел под ним огонь. Слоун принес длинную скамью, а на нее поставил два корыта.
Чериш была удивлена.
– Я могла бы постирать и в реке.
– И не говори об этом, – сказал Трю, притаскивая еще пару ведер воды. – Стирка – ужасно тяжелое дело, я всегда говорил.
– Если тебе нужна еще вода, то позовешь нас. Мы будем в новой хижине.
Проходя сзади Чериш, Слоун медленно провел рукой по ее спине, сверху вниз, сжав бедра. Это было страстное, нетерпеливое и собственническое движение. Девушка опешила от неожиданности.
Пока Чериш одевала, умывала и кормила завтраком Ору Делл, вода закипела. Убедившись, что девочка сидит на безопасном расстоянии от огня, Чериш начала стирать. Белое белье отправилось в горячую воду первым. Она кипятила его, помешивая деревянной палочкой, потом развесила сушиться на ветвях кустарников и на кольях ограды.
Чериш выстирала шаль, одеяло и свое платье с разорванной юбкой, которое сначала аккуратно зашила. Прежде чем стирать рубашки Слоуна, она прижимала их к лицу и вдыхала его запах. Увидев, что носки Джуси и Трю протерлись до дыр, Чериш решила связать каждому из них по две пары. Если сосредоточиться на работе, то каждый вечер можно вязать по одному носку.
Когда стирка была окончена, а все белье сохло, Чериш вымыла оставшейся мыльной водой большую комнату и всю мебель в ней: пол, скамьи, полку над очагом, полки для посуды, словом, каждый уголок. Теперь в комнате пахло чистотой. Воду Чериш выплеснула подальше от хижины, чтобы Ора Делл не залезла ненароком в грязь.
К полудню работа была окончена, а в печи уже варился суп с картошкой, морковью и копченым мясом, горячий хлеб лежал на столе.
В комнату вошел Джуси и принюхался.
– Чем это пахнет? Наша девочка опять все перемыла? Слоун, она у тебя просто помешана на чистоте. Того и гляди сотрет все до дыр.
– Не успел войти, а уже ворчишь. Кончай жаловаться, умывайся, мой руки и садись за стол. Пора показать девочке пример хорошего воспитания.
– Теперь, Джуси, соблюдай порядок, – торжественно сказал Слоун, плеснув себе в лицо водой. Потом задумчиво коснулся подбородка, – ты еще не знаешь, какова она в гневе. А вот я знаю.
Чериш покраснела и отвела глаза, чтобы не встречаться с его хитрым взглядом.
– Ей-богу, Слоун, – брюзгливо начал Джуси, хотя в глазах его прыгали веселые огоньки, – тебе придется взять в руки ремень, иначе девчонка подумает, что она здесь, как царица в улье.
Слоун только ухмыльнулся.
– Смотри, Джуси, как бы пчелка тебя не ужалила, – сказал он озорным тоном.
Чериш ликовала. Она была очарована, видя, как день за днем суровый незнакомец, который встретился ей в лесу, становится веселым и милым человеком.
Трю никогда не участвовал в шутливых перепалках. Он молчаливо стоял в стороне и с серьезным лицом выслушивал колкости, а иногда криво улыбался. Чериш знала, что он ей симпатизирует. Трю был добр и терпелив, всегда готов прийти на помощь, но весь как бы погруженный в печаль. Его боль словно навсегда отделила его от этого мира. Иногда в сумерках Чериш видела, как Трю гуляет по берегу у воды. «Наверное, вспоминает свою жену и детей», – думала девушка, и ей хотелось плакать.
* * *
Дни шли чередой, походя друг на друга. Чериш редко оставалась со Слоуном наедине, только ночью, когда они вдвоем делили узкое ложе. Джуси со Слоуном частенько подшучивали над девушкой, но она не обижалась, помня те знаки внимания, которые оказывал ей Слоун в присутствии друзей. Отношения между жителями хижины были дружескими, и Чериш была счастлива ощущать тепло и внимание к себе, ведь жизнь ее до этого не очень баловала любовью и заботой.
Все работали с рассвета до темноты – Чериш занималась хозяйством и следила за девочкой, к которой привязывалась все больше и больше. Ора Делл тоже целый день была при ней. Мужчины работали во дворе. Новую хижину уже выстроили и обставили грубой, но прочной мебелью. Известковый раствор в кладке очага только-только схватился.
Приближался конец ноября. Прошли теплые дни после преждевременной метели, становилось все холоднее. Смастерив мебель для нового жилища, мужчины отправились рубить дрова. Длинная поленница растянулась между двумя хижинами, чтобы их обитатели могли пользоваться ею на равных.
Вечерами Чериш вязала. Джуси и Слоун сидели рядом у огня и подшучивали над ней. Когда шутки надоедали или просто не хотелось говорить, спицы мелькали быстрее. Когда Чериш делала ошибку, и ей приходилось распускать вязание, раздавался веселый смех.
Трю вечно что-то мастерил. Либо вырезал игрушки для Оры Делл, либо заколки для Чериш. Потом он стал отливать пули. Чериш любила смотреть на его работу, к которой он относился так же добросовестно, как она к своему вязанию. Сначала Трю сложил свинцовый лом в помятый стальной котелок и поставил его на угли. Когда свинец расплавился, Трю вылил его в формочки для пуль. Блестящая струйка жидкого свинца заворожила Чериш. Казалось, эта серебристая жидкость холодна как лед.
– Ну, попробуй, тронь его, – усмехнулся Трю в ответ.
– Да, я знаю, что он горячий. Но он так красив!
Когда пули остыли, Трю вытряхнул их из формы и зачистил ножом. Затем он разложил готовые пули в старый патронташ из оленьей кожи. Он любил доводить до совершенства любую вещь, которую делал или чинил своими руками.
Каждый вечер, сидя у огня, Слоун укачивал Ору Делл на коленях, прежде чем уложить ее спать. Ясно, что он любит девочку, как родную дочь. Когда он держал ребенка на руках, лицо его всегда было мягким и заботливым. Ора Делл нетерпеливо прыгала у него на колене, требуя внимания, и он с радостью дарил его. Девочка смеялась до упаду, когда он шутливо опрокидывал ее на спину.
Однажды вечером Джуси принес губную гармошку. К удивлению Чериш, он заиграл старинную английскую балладу «Зеленые листья». Этой песне девушку научила мать, и она запела сначала тихонько, потом, приободрившись, в полный голос. Когда песня закончилась, мужчины переглядывались, ошеломление светилось в глазах Слоуна и передалось Джуси. Он заиграл снова. Тогда Слоун запел балладу по-французски, не сводя глаз с Чериш. Взгляд девушки стал туманным и мечтательным, на ее губах блуждала улыбка.
– Это было так мило. Спасибо, – сказала Чериш с довольной улыбкой.
Чериш стеснялась оттого, что Джуси и Трю знают, что Слоун спит с ней. Долгие часы девушка провела в раздумьях о том, как теперь они будут относиться к ней. Когда они со Слоуном вместе, любят и ласкают друг друга, они всегда искренние. Всей душой, всем сердцем Чериш предана Слоуну как мужу, и уже ничто не могло изменить этого.
День Благодарения начался морозным, снежным утром. Снег пошел с утра, мягко ложась редкими хлопьями, а ветер уже утих.
Трю и Джуси пошли в новую хижину проверить, достаточно ли затвердел раствор в кладке очага, чтобы поддерживать в нем сильный огонь для отопления дома. Они разводили до этого лишь небольшое пламя, позволяя скрепляющему раствору высохнуть. Прошедшая ночь была последней, которую Трю и Джуси собирались провести в хижине Слоуна. Оба были особенно обходительны с Чериш. Трю утверждал, что ему нужна упряжка мулов, чтобы оттащить его от кушаний, что готовила хозяйка Слоуна.
Чериш готовилась к празднованию Дня Благодарения. Она замочила сушеные яблоки и изюм для пирогов, сделала пюре из тыквы с маслом и медом, ощипала и выпотрошила подстреленную Слоуном индейку. Начинив птицу вареной кукурузой и пряностями, которые Чериш обнаружила заботливо спрятанными в кувшине, она принялась за индейский пудинг, который приготовила по рецепту своей матери: смешала кукурузную муку, сахарную патоку, яйца, добавила молока с имбирем и, растопив масло, смазала им готовый пудинг, чтобы поставить в печку.
Встав на следующий день пораньше, Чериш стала печь хлеб и пироги, потом жарить индейку. Она решила постелить красивую скатерть и надеть новое платье, которое сшила из материи, лежавшей в гардеробе. Она выбрала мягкую голубую ткань – ведь Слоун разрешил ей брать все, что нужно. Материи оставалось достаточно и на обновку для Оры Делл.
Пока мужчины отсутствовали, она переоделась, заколола волосы шпильками Трю в высокую прическу, потом нарядила девочку, расчесала ей кудри и завязала их голубой лентой.
Ближе к полудню раздался выстрел, звук, похожий на удар хлыста. Эхо разнеслось по холмам и затихло где-то в долине. Потом Чериш услышала еще несколько выстрелов. Затем все стихло. Не успела Чериш подбежать к окну, чтобы посмотреть в чем дело, как дверь распахнулась, вбежали мужчины, расхватали ружья, висевшие на стенах, разобрали новые патроны, сделанные Трю.
Через несколько секунд Джуси, Трю и следом за ними Браун уже выбежали из хижины. Слоун задержался, чтобы поговорить с Чериш. Он проверил ее пистолет и положил на каминную полку.
– Когда я выйду, запрешь дверь, потом закроешь ставни изнутри и не пускай никого, слышишь, никого, кроме нас: Джуси, Трю и меня. Ты поняла?
Девушка ошарашенно кивнула.
– Это нападение индейцев?
– Не знаю. Могут быть и эти разбойники с реки. Еще раз прошу, ни в коем случае не открывай дверей.
Слоун вышел, и пока Чериш запирала дверь на засов, уже догонял Джуси и Трю. У реки мужчины разделились. Слоун с Брауном двинулись в лес к северу, Трю скрылся за холмами, а Джуси направился к жилищам шауни. Сердце девушки на секунду замерло, а потом застучало, как барабан.
Тут кто-то потянул ее сзади за юбку. Оглянувшись, Чериш увидела испуганные глаза Оры Делл. Чувствуя себя виноватой – совсем забыла о малышке, – она подхватила девочку на руки и стала тихонько напевать, чтобы успокоить себя и ее.
Мысленно Чериш видела, как индейцы жгут дома, уводят в плен женщин и детей или же просто снимают с них скальпы. А мужчины медленно умирают под пытками. Обо всем этом она знала только понаслышке. Что ожидало Слоуна, помчавшегося на разведку? Неизвестность страшила больше всего.
«Господи, не дай Слоуну погибнуть от рук врага! Храни его, Господи'» – горячо молилась Чериш.
Еще в первую неделю, как девушка поселилась в хижине, Слоун показал ей, как закрывать ставни на окнах. Чериш заперла окна в спальне, боковое окно в большой комнате, а сама встала у того, что выходило на реку.
Прижав к себе Ору Делл, Чериш с беспокойством вглядывалась вдаль, но не видела ничего подозрительного, лишь иногда слышались отдаленные выстрелы. Наконец ей надоело бесцельное ожидание. Посадив на кровать Ору Делл, девушка растопила очаг, поставила жариться индейку. Повседневная работа успокоила Чериш, она снова вернулась к окну, дав девочке лакомство: кусок хлеба, намазанный сахарной патокой.
Теперь выстрелы раздавались уже ближе, Чериш даже показалось, что из-за деревьев, обступивших берег реки, взвился дымок. Стреляли совсем близко, и раздавался голос Джуси, который выливал на чью-то голову потоки брани.
Чериш так долго безуспешно напрягала зрение, что не поверила собственным глазам, увидев, что от реки в сторону хижины быстро бежит женщина. Ее светлые волосы растрепались, голубая накидка путалась в ногах. Издавая истеричные вопли, она скользила, спотыкалась и продолжала бежать. Чериш ожидала ее преследователя, но никого не было видно.
Девушка подождала, пока женщина подбежит поближе, потом отперла и открыла дверь. Слоун наверняка не был бы против того, что она спасла это несчастное создание. Влетев в хижину, женщина стала лихорадочно запирать дверь, почти пинками подгоняя Чериш. Она, казалось, обезумела от ужаса. Ее крики и вопли испугали Ору Делл, и девочка заплакала, вскрикнула и подбежала к Чериш.
Женщина упала на постель и натянула на голову одеяло. Подхватив на руки Ору Делл, Чериш бросилась к окну. Выстрелы прекратились, и на тропинке, ведущей к хижине, показались двое. Третий, шедший между ними, казалось, был ранен: он даже не шел, а волочил ноги по снегу, опираясь на плечи товарищей. За их спинами виднелась фигурка девушки с тяжелой сумкой за спиной, ее юбки взбивали снег. Ее голова и плечи были закутаны в шаль, но одета она гораздо хуже той блондинки, что рыдала на кровати.
Чериш увидала Слоуна, ковылявшего от реки, за ним по пятам бежал Браун. Отдав ружье одному из мужчин, Слоун подхватил раненого на руки и, пошатываясь под тяжелой ношей, двинулся к хижине.
Чериш медленно отошла от окна. В раненом было что-то знакомое. И вдруг она вспомнила! Тихо вскрикнув, девушка опустила на пол Ору Делл и подбежала к двери.
Этим раненым человеком был Пьер!
ГЛАВА 16
Чериш открыла дверь и поспешила дать Дорогу Слоуну. Он уложил Пьера поближе к очагу. Двое мужчин и девушка вошли и остановились у дверей. Чериш закрыла за ними дверь и направилась к Слоуну, склонившемуся над кроватью. Она пристально смотрела в его лицо, но Слоун был слишком занят Пьером, снимая с него тяжелое пальто.
Девушка опустила сумку и робко подошла к ним. Она была совсем молоденькой. Чериш разглядела ее поношенное, старенькое пальто, обмороженное личико, огромные глаза, полные тревога или отчаяния.
Чериш не отдавала себе отчета почему, но так как сама она была влюблена, то почувствовала, что девушка любит Пьера и поэтому беспокоится за него.
– Меня зовут Чериш. Позвольте помочь вам. – Помогая стянуть вымокшую шаль и тоненькое пальто, Чериш улыбалась и говорила радушно, по-дружески.
– Спасибо, мэм.
Чериш зацокала языком:
– Вы, должно быть, продрогли. Идите к огню.
Девушка покачала головой, не переставая глядеть на Пьера. Легонько подталкивая, Чериш подвела ее к постели.
Помня о других гостях, Чериш обратилась к людям, стоящим у двери. Один был старик, другой – совсем мальчик.
– Добро пожаловать, – сказала она, – раздевайтесь, вешайте пальто, проходите и грейтесь у огня.
– Спасибо, мэм, – ответил старик. – Меня зовут Свансон. А это мой внук.
Фарвей Квилл.
Мальчик промолчал, но вежливо поклонился.
– Меня зовут Чериш. – Она пожала гостям руки и поспешила рассадить их у очага.
С постели все еще доносились рыдания блондинки. Чериш хотела подбодрить ее, но всякий раз, как она подходила к женщине, Ора Делл тянула ее назад – звуки, которые та издавала, пугали девочку.
Слоун спешил, оказывая помощь Пьеру. Девушка была настолько взволнована, что не могла сдержать дрожь в руках, пытаясь помочь. Чериш легонько ее оттеснила, принесла табуретку, усадила ее в изголовье и дала кусочек полотна, чтобы та обтерла голову.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Джуси, напустив в комнату холодного воздуха. Чериш поспешила к нему.
– Где же Трю? – взволнованно спросила она.
– Он скоро придет. Думает, что эти мерзавцы больше не вернутся. Проклятые подонки. Я всегда говорил: у этих краснокожих головы ватой набиты. Ну что, Пьер совсем плох?
– Не знаю. Мне нужно помочь Слоуну, а вот Ора Делл меня не пускает. Она перепугана всей этой суматохой.
– А давайте ее мне. Иди к Джуси, маленький головастик. Сейчас мы найдем тебе игрушку. – И ребенок охотно пошел к нему на руки.
Джуси с презрением глазел на всхлипывающую женщину.
– Она все еще заливается? С чего бы?
– По-моему, ужасно напугана. Теперь ей надо выплакаться, пережить все это, – ответила Чериш, удивляясь, что такой сильный, благородный мужчина не способен чувствовать сострадания к женщине.
Слоун снял с Пьера всю одежду и натянул на него одеяло. Пуля попала в бок, и юноша потерял много крови. Слоун успокоился, когда понял, что пуля, пущенная с небольшого расстояния, не причинила большого вреда, попав в ребро.
Слоун был доволен, что ему не придется извлекать свинец из тела раненого, и удалил только попавшие вместе с пулей кусочки одежды. Чериш принесла таз с теплой водой, и они вместе промыли рану, залили ее виски и забинтовали Пьеру бок.
Когда он стал трястись в лихорадке, Слоун велел принести одеяла и нагретые камни. Они действовали очень быстро, потому что лихорадка очень опасна. Вскоре дрожь прекратилась, бледность сошла с лица, уже наполовину осененного черным крылом смерти, и раненый успокоился.
Девушка стояла позади постели и часто беспокойно оборачивалась в сторону белокурой женщины. У нее был такой несчастный, одинокий вид, что Чериш подошла и набросила одеяло ей на плечи.
– Он поправится. Слоун позаботится об этом.
– Я так надеюсь, так хочу этого! – И слезы хлынули из ее больших печальных глаз. В мягком голосе чувствовалось благородство.
– Почему бы вам не снять мокрые ботинки? Сейчас я принесу мокасины.
– Нет, что вы, не стоит. – И она спрятала ноги под юбку.
– Конечно, принесу.
– Пожалуйста, не надо.
Озадаченно пожав плечами, Чериш занялась грязным бельем. Она рассеянно подумала, что надо бы позаботиться и о плачущей женщине, но та, видно, плакала до тех пор, пока не заснула, потому что с кровати не доносилось ни звука.
Комната была полна народу. Индейка в печи, свежевыпеченный хлеб, пудинг и пирожки пришлись очень кстати. Чериш прикинула, что сможет накормить всех гостей. Улучив время, она расчесала и подобрала волосы, надела чистый фартук и вышла из спальни к гостям.
Мужчины беседовали у очага. Ора Делл, держа палец во рту, склонила голову на плечо Джуси и занималась подаренной им конфетой.
Старик объяснял:
– Да я и не собирался возиться с ними, сударь, но мне действительно были нужны деньги. Мы с парнем потом пожалели, что взяли их с собой. Женщина села в низовьях реки, там очень бурное течение. Француз не смог отговорить ее. Не хочу дурно отзываться о леди, мистер, но если бы она не выставлялась напоказ, я хочу сказать, что если бы она вела себя как действительно подобает леди, то эта банда негодяев не увязалась бы за нами. Они, должно быть, обсуждали ее, когда пили, и намеревались догнать нас. Мы до того рады, что вы появились. Мы вам так признательны! Честное слово!
Мистер Свансон замолчал и покачал головой.
– Я откровенно сожалею… мне так жаль француза. Он не должен был идти, но он знал женщину и очень жалел девушку. Действительно, это несчастное создание. Она всего лишь служанка. Не знаю, сколько она служит у леди, но эта женщина, кажется, думает, что может распоряжаться и телом и душой бедного создания.
Чериш бросила взгляд на девушку, сидевшую у Пьера в изголовье. Она когда-то слышала о рабах и некоторых даже видела, но они были ухоженными и к ним относились как к любимым в семье слугам. И эта девушка тоже рабыня? Она оглянулась и посмотрела на спящую женщину; странное беспокойство смешалось в ее душе с растущим любопытством.
Мистер Свансон протянул руку и погладил своего внука по голове.
– Я предпочел бы смерть для моего мальчика, чем видеть его рабом. Эта женщина обращается с ней хуже, чем с черномазой.
– Негодяйка! – фыркнул Джуси.
– Конечно, я поступил крайне безрассудно, взяв на борт эту женщину, – сказал мистер Свансон. – Но вы теперь понимаете, что у меня не было выхода.
– Да, понимаю, – ответил Слоун и добавил: – Сколько бы она вам ни заплатила, я дам вам больше, если вы заберете ее на обратном пути.
Старик поскреб затылок.
– Ох, не знаю, мистер. Думаю, надо ее связать, а уж потом грузить на мой корабль. От нее же никакого покоя нет.
– Сейчас ведь мало судов, идущих вверх по реке.
– Уж как мне не знать. Река скоро замерзнет, и надолго.
– Хорошо. – Слоун покорно опустил голову. – Мы с удовольствием оставим вас и мальчика у себя. Мерзавцы, что стреляли, все еще скрываются неподалеку, надеясь застать вас на берегу врасплох.
– Мы не хотим причинять вам беспокойства, – быстро возразил мистер Свансон. – Мы можем просто вывести судно на середину течения.
– Не стоит этого делать, – настаивал Слоун. – Вы будете нашими гостями. У нас есть еще одна хижина и много места для ночлега.
– Большое спасибо вам. И от меня, и от моего парня.
Тут на пороге появился Трю. Чериш поспешила помочь ему раздеться и пристроить куртку и ружье.
– Мы уже стали волноваться. Бедный, ты же отморозил лицо! Иди, садись к огню и попей горячего чаю.
– Спасибо, хозяюшка. Мне точно надо чего-нибудь согревающего.
Он сел спиной к огню, и все увидели, что его лицо посинело от холода. Он взял обеими руками кувшин, принесенный Чериш, и стал прихлебывать горячее, дымящееся питье. Мальчик встал и подставил ему свой стул.
– Спасибо, сынок, – отозвался Трю и откинулся на спинку.
– Я закончил во второй хижине. Греть будет хорошо. Ведь тепло зимой нужно.
Слоун представил старика и его внука.
– Они поживут здесь недолго, Трю. Сейчас им нельзя возвращаться обратно на корабль, ведь кругом рыщет эта бандитская свора. Правда, я сомневаюсь, что в это время сюда с юга идет много кораблей.
– Если хотите, составьте нам компанию. Кровать вашему парню у очага поставим.
– Очень благодарны, но не хотелось бы обременять вас. У нас на судне есть бекон и другие припасы.
Слоун не придал значения этим словам.
– Да, у нас много еды.
Тут Чериш принесла тарелку с ломтями свежего хлеба, густо намазанного маслом.
– Ужин еще не готов, может быть, это немного утолит ваш голод?
Мальчик с жадностью смотрел на хлеб.
– Давай же, бери, ешь скорее, – настойчиво уговаривала Чериш.
Посмотрев на деда, будто получив разрешение, мальчик подошел и взял ближний к нему кусок.
– Он давно не видел такого хлеба, мэм, – сказал старик, как будто извиняясь.
– Тогда я дам ему еще и налью молока, чтобы он не ел всухомятку, – не терпящим возражений тоном сказала Чериш.
Протянув мальчику молоко, Чериш отрезала еще хлеба и, намазав маслом, положила на тарелку. Она решила отнести хлеб и молоко девушке, сидевшей в изголовье Пьера.
Бедное создание переводило полный ужаса взгляд с протянутой тарелки на Чериш и обратно. Потом девушка оглянулась на спящую женщину.
– Мэм, – прошептала несчастная, – вы не должны предлагать мне еду, я ее служанка. Она… разозлится!
– Не беспокойся. Она все поймет, если узнает, что я настаивала.
Девушка понурила голову:
– Нет, мэм, не поймет.
– Да ты съешь все быстрее, чем она проснется.
Девушка все-таки взяла еду и стала жадно поглощать ее.
Мужчины уже поднялись, собираясь отправиться на судно за вещами Пьера, женщины и девушки.
Джуси протянул Чериш спящую девочку.
– Я ее успокоил. Пойду разведу огонь в другой хижине; когда они вернутся, там будет тепло.
– Ужин будет готов через пару часов. Постарайся подобреть и проголодаться, – сказала Чериш с улыбкой.
– Пусть твоя милая рыжая головка не болит об этом, – ответил ей в тон Джуси.
– Уж я не упущу момент и отхвачу свой кусок пирога.
– Благодарим вас, мадам, – сказал старик и подтолкнул мальчика в бок локтем. Чериш не расслышала почти ничего, но была уверена, что мальчик шепотом тоже поблагодарил ее.
Уходившие хлопали дверью, обдавая девушку холодным воздухом. Снег все шел и успел уже завалить недавно протоптанные дорожки.
Слоун уложил Ору Делл в ее кроватку, потом подбросил дров в очаг, горевший в спальне, чтобы в комнате было тепло.
Чериш терялась в догадках. Она заметила, что Слоун сжал губы и посуровел, когда проходил мимо нее к кровати Пьера.
Он поднял ему веки и понял, что раненый все еще без сознания, проверил, теплые ли у него ноги, и осмотрел рану: идет ли еще кровь. Убедившись, что помог Пьеру всем, чем мог, Слоун взял Чериш за руку и увел ее в спальню.
