Текст книги "Любовь и нежность"
Автор книги: Дороти Гарлок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
ГЛАВА 4
Чериш проснулась на рассвете. Костер совсем погас, и вокруг все было неподвижно. Она протянула руку и поняла, что Брауна рядом нет.
Недалеко прокричала ночная птица, и у девушки холодок пробежал по спине. Она слыхала, что очень часто индейцы переговариваются голосами лесных животных. На сердце давило сознание своей беспомощности. Чериш так хотелось позвать Слоуна, но она боялась привлечь к себе внимание.
Неужели эти ужасные люди вернулись и убили спящего Слоуна?
Девушку уже охватила паника, когда появился ее спаситель и наклонился к ней. От его внезапного появления она чуть не потеряла сознание.
– Ах, Слоун, я уже думала…
Он только приложил палец к ее губам и, растянувшись на земле, прошептал Чериш на ухо:
– Кто-то к нам приближается.
– А это… не они? – Она с трудом переводила дыхание.
– Не знаю, но выбора все равно нет. Сознание его силы успокаивало девушку.
Он завернул ее в одеяло, поднял на руки и отнес в чащу, подальше от поляны.
– И что нам делать? – спросила Чериш, когда он посадил ее на землю у подножия огромного дерева.
– Прежде всего надо узнать, кто это, – тихо ответил Слоун.
Девушка схватила его за руку.
– Слоун! Пожалуйста, не бросай меня здесь! – Она вся тряслась.
– Но я должен идти. Я вернусь. – И повторил, освобождая свою руку от ее цепких пальцев: – Я вернусь.
Чериш обуял страх. Она почувствовала удушливую волну; она вот так же боялась, когда спасалась от охотников. Крепко закусив нижнюю губу, Чериш изо всех сил вглядывалась в просвет между деревьями, где должен был появиться Слоун.
Он вернулся бесшумно. Поставил их мешки на землю возле ног девушки. Опустившись на колени, вгляделся в испуганное лицо.
Не сговариваясь, они протянули друг другу руки. Обвив его шею, Чериш изо всех сил прижалась к своему защитнику. Он позволил себе помедлить так с минуту, потом взял ее за руки.
– Не бойся, – прошептал Слоун. – Браун останется здесь сторожить тебя, да и я буду недалеко. – И с этими словами бесшумно исчез за деревьями.
Пес был начеку. Он принял боевую стойку, вытянул шею и подошел к девушке ближе. Эта поза была уже знакома Чериш.
Теперь ее помыслами целиком завладела тревога о Слоуне. Она старалась не думать, что с ним может случиться. Ведь за такой малый срок он стал центром ее жизни, надежным защитником среди этой дикой, непредсказуемой природы.
Вдруг Браун навострил уши, махнул хвостом. Чериш не слышала ни звука. Пес подошел ближе. Она протянула руки и обняла его за шею.
Браун чего-то терпеливо ждал. Было ясно, что он почуял приближающуюся опасность.
Прошло несколько минут. Чериш услышала голос, говоривший непонятные слова, и чей-то громкий смех. Негромкий, спокойный тон Слоуна вызвал у нее вздох облегчения. Кто бы то ни был, но все же друг, это ясно. Она откинулась назад и стала ждать своего спасителя.
Когда первые лучи солнца стали пробиваться сквозь листья, Слоун пришел за ней. Поднявшись, она почувствовала, что ноги уже не болят.
Ее ступни ощущали твердую почву, но не было и следа той жуткой боли, что мучила ее накануне. Потеря ночной рубашки, разорванной на повязки, была вознаграждена, хотя Чериш и жалела, что пожертвовала бельем.
Прежде чем девушка успела раскрыть рот, Слоун вытащил из мешка нечто, напоминавшее кожаные мешочки, стянутые сверху ремешками. Присев около нее, Слоун взял ее левую ногу, обул в это странное изделие и ловко подвязал под коленом. Пока он занимался правой ногой, Чериш встала на левую. Довольная улыбка пробежала по лицу девушки. Внутри этой обуви был мех, и она словно стояла на мягкой подушке.
– Как здорово! Спасибо!
Он посмотрел на нее снизу недоуменно, будто не понимая, о чем она говорит с таким жаром.
– Но ведь это было необходимо.
– Да, я знаю, все равно спасибо, ведь ты специально для меня их делал. – Глаза Чериш сияли, будто она получила в подарок драгоценность.
Взгляд его серых глаз смягчился, и необыкновенная теплота разлилась в душе при виде этого прелестного личика, обращенного к нему. Подумать только, она радуется из-за такого пустяка. Он поднялся, обнял ее за плечи и стал гладить пальцами нежную кожу. Чериш вытянула шею, уже подумав, что настал сладкий миг поцелуя, но руки Слоуна опустились и он стал перебирать вещи в походном мешке.
Чериш не могла сдержать разочарования и смотрела ему в затылок. Теперь она хотела остаться с этим человеком. Остаться с ним навсегда.
Слоун выпрямился, держа в руках ее шаль, которой стал укутывать девушку.
– Кто приходил? Этого человека ты определенно знаешь. – Чериш старалась говорить спокойно.
В ответ Слоун улыбнулся той чудесной редкой улыбкой, от которой сердце Чериш билось быстрее.
– Пойдем. Ты увидишь необыкновенного человека.
Браун устремился вперед, выбежал на поляну и, весело помахивая хвостом, направился к бородатому человеку, сидевшему на корточках у кучи валежника и сухих листьев и пытавшемуся раздуть тлеющий огонь.
– Как дела, Браун? – Он все дул на пламя, не оборачиваясь к псу.
Потом осторожно подсыпал еще сучков и листьев и все уговаривал костер разгореться. Когда старания увенчались успехом, он добавил дрова и поднялся.
– Да, пока ты, браток, разгоришься, можно и с ума сойти. Каких трудов стоит, а вещь незаменимая. – Он отступил и погрозил костру, словно живому существу.
– И ты, Пьер, надеешься уговорить костер?
– О да, мой друг, Пьер говорит с деревьями, с небом, с водою. – В его темной бороде сверкала проседь.
Чериш поначалу пряталась у Слоуна за спиной, а потом, чувствуя дружелюбие незнакомца, отважилась показаться. Гость оказался невысокого роста, но широк в плечах и крепок в кости. Если бы ее отец так же твердо стоял на этой земле, то спасся бы. Темные волосы кольцами падали на лоб. Борода была такой же кудрявой. Он так же внимательно разглядывал Чериш, как и она его.
– О Боже, Слоун! Где ты нашел этого ангела?
Взгляд его темных глаз был вызывающим. Чериш чувствовала себя неловко, еще не зная почему; незнакомец смотрел на нее так, будто Слоуна рядом не существовало, как будто пытался впитать ее запах, запомнить звук ее шагов, ощупать взглядом. Девушка вдруг застеснялась, и краска ударила ей в лицо. Она подвинулась ближе к Слоуну.
– Это Чериш Райли, – Слоун улыбнулся одной из своих редких улыбок, – а это, Чериш, – его глаза стали еще светлее, – дикарь, что глядит на тебя, будто никогда не видел женщин, Пьер Ласаль.
– Ах… мадемуазель, – голос Пьера благоговейно понизился, он стянул с головы меховую шапку и отвесил низкий поклон. – Мадемуазель, простите бедного Пьера, ибо ваша красота заставляет любого мужчину преклонить колени. Мои глаза бесконечно наслаждаются сим зрелищем и не могут оторваться, ибо красота ваша порождает воображение. – Он глубоко вздохнул.
Вконец оробевшая Чериш быстро пробормотала:
– Спасибо. – На губах ее проскользнула неуверенная улыбка.
Слоун опустил свою ношу на землю и присоединился к Пьеру.
– Пьер решил любезно поделиться с нами своим утренним уловом.
Пьер снова надел шапку, сдвинув ее набок, затем весело и бодро направился к ручью.
– Не обращай внимания на его взгляды.
– Слоун воспользовался моментом и решил предупредить Чериш. – Как и все французы, он любит все прекрасное.
Щеки девушки стали пунцовыми. Значит, ее спутник тоже считает ее красивой.
– Если хочешь, пойди прогуляйся в лесу поблизости. Браун будет охранять тебя.
Она кивнула. Удивительно, она не боялась чащи теперь, когда была вместе со Слоуном и Брауном, все страхи куда-то подевались.
Совершив свой утренний туалет, Чериш присоединилась к остальной компании. Пьер приготовил на завтрак копченую рыбу и испек лепешки. Во время трапезы Пьер посвятил Чериш и Слоуна в подробности своих расчетов с Моутом и Сэтчем. Оказывается, он шел по их следам.
– Да, в них будто сам дьявол вселился. Они искали добычу, ускользнувшую от них.
– Пьер пожимал плечами и улыбался Слоуну:
– Так искали, что стали браниться и драться. Да, ну и зрелище, скажу я вам! Хорошенько отдубасили друг друга. Но Пьер раскусил орешек; а? – Он хлопнул себя по ноге и лукаво посмотрел на Чериш. – Дрались, как собаки за кость. Из-за красавицы, не так ли?
Чериш снова покраснела и подняла глаза на Слоуна. Он ласково улыбнулся и, помня о том, как неохотно девушка поведала о своей жизни, рассказал ее историю сам, закончив на том моменте, когда состоялся торг между Бергессом и Моутом с Сэтчем, как только стало ясно, что брат Чериш из разведки не вернется. Слоун также описал, как бесстрашно она шла ночью одна по лесу и как они с Брауном, заслышав шаги, ждали ее у источника.
– Нет ничего удивительного, что они будто с цепи сорвались. Они ведь потеряли такое сокровище. – Пьер послал Чериш воздушный поцелуй. – Упустив такую жемчужину, я тоже сошел бы с ума.
Слоун поглядел на красное, как мак, личико и перевел глаза на Пьера, пустившегося было расхваливать прелести Чериш.
– Пьер, – сказал наконец Слоун, – не вгоняй девушку в краску.
– Ах, простите, мадемуазель. – Пьер сорвал с головы шапку и прижал ее к груди.
Видя, что он готов заплакать, Чериш забыла о своем смущении и подарила Пьеру нежнейшую улыбку.
– Мне приятно, сэр, что вы находите меня хорошенькой.
– Хорошенькой! Мой бог, ваша красота затмит всех ангелов на небе.
– Ладно, Пьер, ты меня до конца дослушаешь?
– О, конечно! – Пьер надел шапку и весь обратился в слух.
– Я проследил за Моутом и Сэтчем, пока Чериш спала, – признался Слоун. – Мне не нравилось, что они могут бродить вокруг да около, ожидая следующей возможности схватить Чериш. Кажется, Моуту особенно не хотелось без боя уступать девушку.
Белые зубы француза сверкнули в широкой улыбке:
– Да какой же нормальный мужик подобру-поздорову расстанется с таким подарком судьбы, мой друг!
– Я не должен был их упустить. Не знаю, но, возможно, они рассчитывали напасть на нас, когда мы уснем. Когда эти охотнички стали укладываться на ночлег, я дождался, пока они захрапят, и утащил их мешки со шкурами, чтобы как-то отвлечь ненадолго.
Пьер разразился хохотом:
– Как-то отвлечь? Ненадолго? Такие тупицы их до весны искать будут. Они же убьют друг друга, прежде чем догадаются взглянуть на вершину дерева.
– А помнишь, мы с тобой и Джоном Пятнистым Лосем отправились в Истфорк и украли у речного отребья те меха, что они сперли у нас?
– А как же! Эти идиоты пошли искать свою добычу вниз по реке. Ха! Да наверху в этом лесу можно устроить сто таких лагерей, как у них!
Пьер и Слоун пустились в разговоры о трудном деле зверобоя. А Чериш погрузилась в свои мысли. Поразительно, ведь всего день назад она находилась в омуте отчаяния. А теперь доверилась человеку, который так ничего толком о себе и не рассказал, готова следовать за ним куда угодно. Как же это…
Ее мысли были прерваны Пьером, который произнес женское имя: «Ада!»
Кто бы ни была эта женщина, но на его лице было написано явное отвращение. С Пьера Чериш перевела взгляд на Слоуна и поняла, что ему вовсе не по вкусу очередная тема разговора. Он помолчал и встряхнул головой. Потом наклонился и поворошил угли в костре. Что-то смутно подсказывало Чериш, что Слоун не хотел, чтобы она знала что-нибудь об этой женщине.
– И как долго тебя не будет? – спросил Слоун после некоторого молчания.
– Как знать. – И Пьер пожал своими широкими плечами.
– Возвращайся скорей, да перезимуй с нами. Где-то ко Дню Благодарения придет племя Пятнистого Лося.
– Дойти я смогу только до Огайо или сяду на судно, идущее в форт Питт. Ты ведь знаешь эти места? – Он вдруг сделал зловещую физиономию и пошевелил черными бровями. В черной бороде блеснули белоснежные зубы. – Вот вернусь в Кэрроллтаун и буду ухаживать за Минни Голубкой.
Слоун рассмеялся:
– А помнишь, что было в прошлый раз, когда ты пытался добиться ее внимания? Разве Минни не запустила в тебя гарпуном?
Пьер погрустнел:
– Да, Пятнистый Лось сказал сестре, что у Пьера лживое сердце. – Но потом снова рассмеялся: – Однако бьюсь об заклад, у Джона тоже рыльце в пушку. Он небось тоже бежит к речке, когда пчела его дома ужалит. И даже листочком не прикроется!
Теперь хохотали оба. Видно, они вместе многое повидали, да еще и в компании с этим Пятнистым Лосем. Чериш знала немногих индейцев, но все они не были так дружелюбны, как человек, о котором говорили мужчины.
Еще она удивлялась, почему бы Слоуну не пойти на восток, если не с ней, то со своим другом Пьером.
Вдруг ей пришло в голову, что можно пойти с Пьером до Огайо, а потом попросить его посадить ее на судно, идущее на восток. Так или иначе, она доверяла теперь и Пьеру. Она могла заплатить ему из денег Роя.
Да, но что дальше?
Чериш почувствовала на себе пристальный взгляд Слоуна. Неужели он думал о том же и хотел бы узнать, что она собирается делать? Глаза Слоуна из серых стали небесно-голубыми. Его лицо, будто немой вопрос, требовало ответа: останется она или уйдет. Выбор – за ней.
И если она решит уйти с Пьером, то должна сказать об этом сейчас.
Не слыша немого диалога между ними, Пьер тем временем тихо бормотал что-то себе под нос, собирая остатки рыбы и заворачивая их в большой лист, потом спрятал сверток в своем мешке.
Чериш неохотно отвела взгляд от Слоуна, посмотрела на свои теплые, удобные мокасины, стала вспоминать, сколько добра он ей сделал, и вновь подняла глаза на Слоуна.
Она улыбнулась. И это было ответом.
Ход мыслей никак не отразился на лице Слоуна, но он будто сбросил с плеч камень. Потом взял кусочек коры, служивший ей тарелкой, и вместе со своим швырнул в костер.
ГЛАВА 5
Не успела сойти утренняя роса, а они уже уходили.
– Пора трогаться, – кратко сказал Слоун.
– Да, конечно, – ответил Пьер по-французски, затаптывая последние угли в костре и забрасывая его опавшими листьями.
Чериш уложила свои веши. Достав из мешка кожаный ремешок, Слоун завязал концы одеяла, свернул из него длинную петлю. Потом накинул на нее шаль, так, чтобы на груди образовалось углубление, и положил в него ружье, стараясь не задеть ее груди.
– Когда станет теплее, мы снимем шаль и перекинем ее на спину, чтобы ружье не мешало идти. Умеешь с ним обращаться?
– Я никогда не стреляла, но заряжать умею.
Слоун вытащил ружье, проверил заряд и положил его обратно.
– Оно уже готово к бою. Если нужно будет выстрелить, держи в руках и будь осторожна с отдачей.
– А что, оно может мне понадобиться?
– Кто его знает. Лучше быть готовым заранее.
Он взвалил на спину мешок и перекинул ее одеяла через плечо.
– Но я могу нести свои вещи, это – и она притронулась к ружью, – такое легкое.
– Я беру весь груз на себя. – Он повернулся, проверил ружье и двинулся вглубь леса. Браун последовал за ним.
Чериш поправила шаль, поудобнее устроила на груди ружье и попыталась перенять плавную, легкую походку Слоуна. Это быстро получилось, и теперь длинная юбка уже не путалась в ногах. Весь следующий час Чериш размышляла, какая помощь может понадобиться Слоуну в уходе за ребенком. Она представила себе всю работу и поняла, что справится, даже если это новорожденный. Еще в Вирджинии она присматривала за малышами соседей.
А что случилось с женой Слоуна? Он ведь еще любил ее? Конечно же любил. Любой достойный человек любит и скорбит о жене, которая умерла, рожая ему ребенка. А что Слоун был порядочным человеком, в этом Чериш не сомневалась.
Девушка вдыхала смолистый аромат елей, вслушивалась в легкое шуршание сухой осенней травы под ее мокасинами и поражалась, как быстро и бесшумно двигаются Слоун и Браун. Ведь лес был завален опавшей листвой, и нельзя сделать ни шагу, не вороша ее.
Пьер встал в хвосте маленького каравана, и Чериш старалась не отставать от Слоуна, чтобы француз не наступал ей на пятки.
Слоун обернулся лишь однажды и на ходу спросил девушку:
– Не слишком быстро?
– Нет, – только и смогла ответить она, едва успевая перевести дыхание.
– Утром мы будем идти быстрее, потому что еще прохладно, а вечером помедленнее, ты скоро привыкнешь.
С течением времени Чериш снова вернулась к мыслям о ребенке. Она вспоминала все, что знала. Чтобы кормить младенца, нужна кормилица. Но это невозможно, а вот есть ли у него корова? Конечно, есть, иначе ребенок просто умер бы от голода. Что делать, если она даже не сможет накормить ребенка? Вот уж горе-няня. Интересно, а кто сейчас сидит с ним? Ах, почему Чериш не спросила об этом раньше, когда Слоун предлагал ей работу!
Слоун не сбавлял шага, пока солнце не поднялось довольно высоко. Когда они подошли к высокому дубу на берегу реки, Слоун остановился и опустил свою ношу на землю, потом отпустил Брауна напиться.
Чериш уже давно изнывала от жары под теплой шалью и, сбросив ее на землю, побежала скорее к реке.
– Устала? – спросил Слоун.
– Почти нет. Я просто голодна и хочу пить.
– А как твои ноги, не разбиты?
– Нет, спасибо за прекрасную обувь. Чериш опустошила целую кружку воды. Тут к ним присоединился и Пьер. Он словно воды в рот набрал, когда они тронулись в путь. Для Чериш было непонятно, как такой бойкий человек за всю длинную дорогу не проронил ни слова. Девушка постоянно чувствовала на себе взгляд француза, но теперь уже не смущалась.
– Мы пойдем на северо-запад до русла Сухого ручья, потом повернем к Соляному, а там уже и до дома рукой подать, – сказал Слоун Пьеру.
Тот с минуту подумал, а потом протестующе замахал руками.
– Дружище Слоун, – начал он и стал говорить по-французски, бросая быстрые взгляды на Чериш. Она поняла только одно слово – «ребенок» – и еще какое-то, значение которого забыла.
– Говори по-английски, Пьер, – сказал Слоун, – Чериш уже не ребенок, и она имеет право знать обо всех предстоящих опасностях.
Пьер повернулся к девушке.
– Мадемуазель, я пытаюсь отговорить моего друга от путешествия по землям индейцев племени чероки. Ведь они двигаются на свои зимние квартиры. Молодая кровь кипит, она требует новых подвигов и новых скальпов. Я еще хотел сказать, что надо идти по Кентукки до Огайо, а там всегда можно сесть не на лодку, так на плот и плыть на нем вниз по реке до самого Кэрроллтауна.
Чериш посмотрела на Слоуна.
– Это займет несколько недель. Нельзя рассчитывать на столь ненадежную вещь, как корабль на реке. Мы идем наперерез, а потом – по берегу Соленого ручья.
Слоун как будто искал у нее поддержки. Она почувствовала гордость, словно тоже была ответственна за это решение.
– А почему такая спешка?
– Малютка осталась без присмотра, – он со спокойным лицом констатировал очень неприятный факт.
– Я смогу дойти, – сказала она просто. Она была уверена на сто процентов, что заметила в серых глазах Слоуна искру восхищения, прежде чем он обычным движением вскинул рюкзак на плечо. За все утро они прошли меньше задуманного, потому что путь стал труднее. Слоун шел уверенно, огибая буреломы и выбоины, чащи и заросли кустарника. Река оставалась у них справа, ее можно было угадать по еле слышному журчанию и бликам солнца на поверхности.
Гомонили пташки. Там и сям цокали белки, перепрыгивая с ветки на ветку. Чериш не спускала глаз с широкоплечей фигуры Слоуна, стараясь не сбиться с шагу.
Солнце прошло лишь треть пути, а силы уже покидали Чериш. На плечи будто навалилась гора, тяжелое ружье ужасно давило на грудь. Она кинула беспомощный взгляд на Пьера. Он весело подмигнул ей прищуренными темными глазами. Он шел играючи, и девушка поняла, что все приноравливаются к ней и идут гораздо медленнее, чем могли бы. Она невольно вздернула подбородок и прибавила шагу.
К вечеру Чериш совсем выбилась из сил. Но Слоун спешил и не сбавлял скорость. Он шел молча, не оглядываясь, так что когда он притормозил и стал сбрасывать поклажу, Чериш от неожиданности остановилась как вкопанная.
– Нам нужно передохнуть и подкрепиться. – Он сел на поваленный ствол. – Я не останавливался, чтобы не потерять темпа. Если давать тебе поблажку, придется отдыхать каждый час. Если же ты поборешь усталость, она уйдет, и ты станешь сильнее. Дикая чаща не прощает слабых.
С трудом прислушиваясь к его словам, Чериш дотащилась до ближайшего дерева и сползла на землю, прислонившись к толстому стволу. Из ее кос выбились прядки и висели вокруг лица. Она откинула волосы тыльной стороной ладони и тяжело повернулась.
Слоун обернулся, его глаза стали темными и как будто обращенными внутрь. Чериш даже не была уверена, что он видел ее лицо.
– Пить хочешь?
Она кивнула.
– Я тоже. Идем, Браун, – и он спустился к реке.
Пьер опустил свой груз на землю и присоединился к ним. Чериш не представляла, как сможет идти дальше, не отставая от Слоуна. Глаза закрывались сами собой, тишина леса убаюкивала.
В полудреме до нее доносились разнообразные звуки: журчание потока, перекатывающего камни, хруст сухих листьев, шуршание веток под ветром, перекличка птиц, собирающих караваны, чтобы лететь на зиму к югу.
– Чериш, – позвал ее Слоун, протягивая кружку, наполненную до краев.
Девушка очнулась, сбросила усталость и залпом осушила кружку до дна.
– Спасибо, – еле слышно прошептала она, возвращая пустую посудину.
– Еще?
Она помотала головой.
– Обычно я стараюсь не пить мутную сырую воду, но сейчас она такая чистая и вкусная. И вчерашний жареный кролик был просто восхитителен.
Она поспешила подняться, боясь, что не сможет продолжать путь.
Слоун наклонился, Чериш подумала, что он хочет ободрить ее, но он вытащил из мешка провизию и протянул ей ножку кролика. От реки, тихонько насвистывая, возвратился Пьер и тоже получил свою порцию мяса.
– Спасибо, дружище. Как хорошо отдохнуть, не правда ли, мадемуазель? – И он устало опустился рядом, не спуская с нее глаз.
Чериш поняла не все из того, что он сказал, но на всякий случай закивала.
Свою часть Слоун взял только после того, как позаботился о Брауне.
Все ели с аппетитом, а Пьер еще и успевал болтать без умолку, энергично работая челюстями. Чериш слушала с интересом.
– Видел Джона Хэрода недавно. Он сказал, что Дэниел Бун вернулся. Первой жена его узнала. Индейцы шауни захватили его, но он выжил. Даже умудрился завести друзей, например старого вождя Черного Окуня. Слоун, люди не знают, что и думать. Уму непостижимо, почему они оставили его в живых. Жена решила переселиться на ту сторону гор и взять с собой маленьких детей.
Оба помолчали, раздумывая.
– И что ты думаешь об этом? – спросил Слоун.
Пьер наморщил лоб, как будто перед ним стояла неразрешимая проблема. Наконец он выговорил:
– Да кто его знает… Может быть, Черный Окунь и отпустил Буна, а может, тот просто бежал. Других пленных – они британцы – схватили в Детройте, чтобы получить выкуп. – С минуту помолчав, он добавил: – Племена шауни и чероки готовы восстать.
Чериш украдкой взглянула на Слоуна; она ждала, что он скажет что-нибудь о чероки, ведь они шли по землям этого племени. Но он оставался безмолвным, и девушка не отважилась задать вопрос, вертевшийся у нее на языке. Лишь бы Слоуну не показалось, что она боится. Тогда он пойдет кружным путем, что намного длиннее. А Чериш знала, что Слоун не хочет терять время понапрасну.
Девушка слишком хорошо помнила поездку на полуразвалившемся, битком набитом людьми судне по реке Огайо. Широкий, бурный поток, грязная, мутная вода, стволы поваленных деревьев, перегораживающие путь, пустынные песчаные острова – все это было жутко и тоскливо.
А сейчас перед ней расстилалась открытая местность, можно то идти лесом, то через луга, а иногда видеть холмы.
Чериш волновалась и страшилась, столько предстоит увидеть, столько пройти… и все это со Слоуном. Девушка украдкой взглянула на него: Слоун собирался взвалить на плечо свой мешок. Внушительность его фигуры, напряженные мускулы ног, обтянутых оленьей кожей, чем-то испугали девушку.
Ее как будто что-то кольнуло при мысли о том, что предстоит провести несколько дней, даже недель, в глуши, где на мили нет человеческого жилья.
Приблизившись, он опустился на колени и стал придирчиво осматривать ее ноги, вытащив их из мягких меховых мокасин.
Потом кивнул утвердительно и деловито спросил:
– До темноты нам надо пройти еще приличное расстояние. У тебя хватит сил?
Она поднялась и подняла голову, чтобы увидеть его лицо. На минуту растерявшись от внимательного взгляда серых глаз, она уверенно ответила «да».
Слоун улыбнулся, на его щеках снова появились ямочки, и Чериш смутилась.
– Я знал, что ты крепкая девчонка. Девушка вдруг несказанно обрадовалась:
на щеках заиграл румянец, а голубые глаза заискрились. Чериш почувствовала надежность его мужской силы и непреодолимое желание быть рядом с ним до конца, показать, что она действительно достойна его.
При виде такой бурной радости улыбка на его лице сменилась выражением замешательства.
– Готова? – отрывисто спросил Слоун. Он поправил шаль на плечах девушки, свистнул Брауну и тронулся в путь, даже не обернувшись.
Чериш взглянула на Пьера. Он выглядел спокойным и ждал момента, чтобы пристроиться в конце процессии. На веселом лице появилась многозначительная улыбка, а в глазах – озорные искорки. Чериш покраснела, но все же дерзко вскинула подбородок и улыбнулась ему.
Пьер восхищенно усмехнулся, отвесил учтивый поклон и жестом пригласил девушку идти впереди.
