Текст книги "Любовь и нежность"
Автор книги: Дороти Гарлок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
ГЛАВА 22
Слоун сидел на бизоньих шкурах, разложенных вокруг костра в вигваме племени шауни. Отец Джона Пятнистого Лося, старый вождь Быстрый Лось, передал трубку мира Слоуну. Тот с удовольствием затянулся ароматным дымом и в свою очередь протянул ее Джону. Сын уважал и безмерно любил своего уже очень пожилого отца. Сидели тихо, и вскоре старик задремал перед огнем.
– Так зачем вернулась жена твоего брата? – спросил молодой индеец, когда его отец наконец заснул, низко опустив голову. Сын никогда не говорил в присутствии отца о вещах, которых тот не понимал.
– Говорит, что вернулась забрать ребенка, – медленно проговорил Слоун.
Джон холодно улыбнулся:
– Она лжет.
– Боюсь, что так. Ада совсем не любит девочку, – грустно заключил Слоун.
– И что же ты будешь делать, Ясный Глаз? Видно, она хочет стать твоей женщиной.
– Я это прекрасно понимаю.
– Ты сказал, что Утренняя Заря была твоей женой.
– Я не женился на ней по закону белых людей.
Джон Пятнистый Лось недовольно фыркнул, словно рассерженный конь:
– Ты взял ее к себе в постель, неужто этого недостаточно?
– Для меня – вполне.
– А для нее?
– Она говорит, что любит меня.
– Тогда прогони прочь женщину с желтыми волосами.
– Если я это сделаю, она заберет малышку.
Джон Пятнистый Лось задумался на минуту, потом просто сказал:
– Я убью ее.
Слоун поднял голову и быстро проговорил:
– Нет, Джон, так не годится. У меня есть план, как заставить ее уйти вниз по реке.
– Легче просто убить. Она бесполезна.
– Я дам ей денег и пошлю в Новый Орлеан. Она любит развлечения и наверняка поедет туда. А я тем временем успею получить бумагу о том, что являюсь опекуном девочки.
Перед тем как заговорить, Джон выпустил густой клуб дыма:
– Получить бумагу – это хорошо. Вошла жена Быстрого Лося и завернула понуро спящего мужа в теплую шубу, ласково погдадила его по плечам. Выходя, она тепло улыбнулась. Эта полная женщина с приятным лицом была третьей женой вождя, мачехой Джона.
Мужчины остались вдвоем, не считая спящего. Джон положил перед собой трубку и застыл с непроницаемым лицом. Но Слоун достаточно хорошо знал своего друга – он что-то задумал.
– Я хотел поговорить о моей сестре…
Слоун кивнул и стал ждать, что он скажет дальше.
– Мне очень неудобно перед тобой, Слоун. Она преследует тебя. Это говорит белая кровь, которая течет в ее жилах. Она одержима желанием выйти замуж за белого человека – быть как белая женщина.
– Твоя сестра очень красива, – откровенно признался Слоун.
– Она слишком молода и еще не поняла безумия такого желания.
– Если она придет жить в деревню к белым людям, многие белые мужчины захотят любить ее, но она не сможет быть счастлива ни с одним из них, она не создана для нашего образа жизни.
– Я говорил ей это.
– Здесь она – дочь вождя Быстрого Лося, сестра великого воина. Среди своих она сможет быть такой же, как и другие индейские девушки.
– Чтобы разделить судьбу человека равного с ней положения.
Слоун сделал вид, что не расслышал горечи в голосе своего друга.
– Я раздумывал о Минни Голубке. Я хочу, чтобы они познакомились с Утренней Зарей. – Слоун свободно употреблял индейское имя, говоря о Чериш. – Стоит посмотреть на этих двух красавиц вместе.
Но Джон не понял, что Слоун имел в виду.
– А по-моему, стоит сказать Утренней Заре, что Минни Голубка хочет заполучить тебя любой ценой.
– Надо быть осторожными и не оставлять их надолго одних. Я поговорю с Утренней Зарей. Расскажу, что Минни Голубка хочет выйти замуж за белого мужчину, и попрошу ее показать твоей сестре, как живется белой женщине.
– Я не понимаю тебя.
Слоун рассмеялся, увидев недоумение на лице своего друга:
– Я попрошу, чтобы Утренняя Заря зашнуровала ее в корсет, втиснула ноги Минни Голубки в узкие туфли и заставила ее часами ждать, пока ей сделают прическу. Более того, твою сестру заставят каждый день мыться в лохани.
Джон рассмеялся:
– Ясный Глаз, ты и в самом деле заставишь мою сестру вспомнить гордость индейской крови.
– Она еще достаточно молода, чтобы измениться, – сказал Слоун. – Она станет тем, кем должна быть – прекрасной, гордой девушкой своего народа.
В полутьме костра блеснула широкая улыбка Джона Пятнистого Лося. Он положил руку на колено Слоуна:
– Брат мой, ты вселил в мое сердце надежду. Мы еще поговорим с тобой об этом. А теперь расскажи мне о своей Утренней Заре. Она так прекрасна.
Лицо Слоуна вдруг помрачнело. Немного охрипшим, но спокойным голосом он отвечал:
– Впервые я увидел ее, когда она стояла на коленях у лесного ручья. Сначала я подумал, что это неземное видение пришло ко мне из моих снов.
– Она действительно прекрасна.
– Самая прекрасная женщина, какую я видел в своей жизни. А я слишком хорошо знаю характер красивых женщин, их я повидал много. Лучше не была бы она так хороша.
– Ты думаешь, она предаст тебя?
– Нет. Я сразу понял, что она не такая, как все остальные женщины. Она гордая, отважная и со своими представлениями о жизни. Пока мы шли, я… успел влюбиться в нее.
Некоторое время они сидели молча. Джон Пятнистый Лось пытался разглядеть лицо своего друга в неверных отсветах огня. Его глаза сузились.
– Неужели ты влюблен в нее? – спросил Джон таким серьезным тоном, что Слоун удивленно поднял на него глаза:
– Я опасаюсь, Джон. Это действительно сокровище, которым я владею, но мое сердце должно быть свободным. – Его взгляд стал печальным. – Я не хочу, чтобы мое сердце было разбито, когда она уйдет. Я не хочу, чтобы мои мысли, надежды, мое счастье зависели от настроения какой-нибудь девушки. Теперь ты видишь, как это все серьезно, друг мой?
Джон вытянул руку, поднял трубку, раскурил ее и протянул Слоуну.
– Ты думаешь о своем брате? – Друзья обменялись долгим взглядом.
– Мой брат любил Аду всю свою жизнь. Он хотел быть с ней всегда, хотя и понимал, что она лживая и себялюбивая женщина. Слейтер думал, что ребенок переменит ее характер, но она бросила и дочь и мужа. В конце концов, это убило его.
– У нас такую женщину побили бы камнями… или выгнали бы. Даже волчица не бросает своих детенышей, – сказал Джон.
Они долго сидели молча и курили. Слоун вспоминал о тех пленительных мгновениях, которые подарила ему Чериш, и которых лишила его Ада. Джон Пятнистый Лось прервал его мысли:
– Я хочу поговорить с тобой об Утренней Заре.
Слоун удивленно поднял голову.
– Ты должен знать: моя белая кровь взывает к ней, но я благоразумнее, чем моя сестра. Твоя женщина не сможет жить среди индейцев, и я не хочу, чтобы ей было больно.
У Слоуна как будто было предчувствие, и он не удивился словам Джона.
– Я польщен твоим доверием.
– Если ты не будешь сдерживать свое сердце, оно само приведет тебя к радости.
– Нельзя приказать сердцу открыться, друг мой. Оно заговорит само, когда придет время.
– Да, я понимаю.
– Теперь я спокоен, зная, что в случае моей смерти Утренняя Заря найдет защитника.
– Я буду охранять ее жизнь, как будто она моя собственная… как и твою, – значительно сказал Джон.
Слоун встал.
– Уже поздно, а я еще хочу навестить Пьера, так что прощай. – Слоун протянул другу руку. – Я знаю место, где можно положить соль и приманить оленя, если вам нужно мясо.
Лицо Джона осветилось улыбкой:
– Поохотимся завтра.
По пути в хижину, где жили Джуси и Трю, Слоун размышлял о словах Джона. Его другу нравилась Чериш, но как порядочный человек, он признался в этом Слоуну, не желая ставить его в неловкое положение. Симпатия чувствовалась еще в первый раз, когда они встретились. Неудивительно, если Чериш тоже понравился высокий, красивый, молодой сын вождя. От такой мысли его сердце подозрительно сжалось.
С появлением Ады жизнь осложнилась. Чериш отвергла его, когда он пришел к ней ночью. Решено: сегодня вечером он обязательно должен поговорить с ней и рассказать о своем плане, как избавиться от Ады.
В хижине пахло свежим лесом, вяленым мясом и табачным дымом. Трю, как обычно, что-то выстругивал, а Джуси развлекал Фарвея очередной страшной историей. Мальчик внимательно слушал с широко раскрытыми глазами, а мистер Свансон тихонько посмеивался в углу, приводя в порядок корабельное снаряжение.
– Дружище Слоун, – воскликнул Пьер, – как хорошо, что ты пришел. – Он был выбрит и подстрижен.
– Слушай, скажи этим скрягам, что мне больше невмоготу. Понимаешь, я хочу мяса. Мяса!
– Вот сам возьми и скажи. Уж я-то знаю, что на твой роток не накинешь платок.
Пьер сделал недовольное лицо и задумался.
– Честное слово, я не знаю, что нам с ним делать. Хоть водой отливай. Слоун, ты и вправду считаешь, что вся эта хандра из-за той девушки?
Тут в разговор вступил Трю:
– Ни одна девчонка не стоит и вздоха этого великана.
– А кто его знает, Трю. Пусть решает сам, – вмешался Джуси, почесывая щетинистый подбородок. – Поиграл с ней. Спел пару сладких песенок.
– Он? Пел? Никогда не слышал. Наверное, что-нибудь вроде кошачьих концертов.
Пьер не обращал внимания на все эти поддразнивания. Без бороды он выглядел моложе, глаза приобрели былую живость и блеск.
Слоун добродушно усмехнулся:
– Тебе, Пьер, легче, чем мне. У тебя здесь три старых пня и мальчик. А у меня – три бабы и маленький ребенок.
– Одна из них – редкостная мерзавка. Просто дьявол в юбке. – Пьер нахмурился, его голос дрожал от негодования.
– Знаю. Поэтому обещаю, когда Ада будет уходить отсюда, Кэтрин она оставит, – в голосе Слоуна слышалась сталь.
– Да, да, Слоун, – и Пьер откинулся на подушку, словно успокоенный обещанием друга.
– Как поживает наша маленькая хозяйка? – спросил Джуси.
– Прекрасно.
– Но она так утомлена, похоже, – с беспокойством сказал Трю.
– На здоровье не жаловалась, – ответил Слоун, сурово сдвинув брови. – Похоже, один человек в нашей хижине – лишний. Подумаем завтра, как его оттуда выпроводить.
Трю поднялся со стула, выпрямил свое долговязое тело и поманил Слоуна пальцем к двери. Там лежал Браун, ловя носом холодный воздух, дувший из щели.
– Боюсь, Браун совсем заболел. Он не тронул мясо, и его пошатывает при ходьбе. Думаю, это от проклятой индейской стрелы, что попала ему в голову.
Встав на колени перед больным псом, Слоун на минуту испугался. Браун уже много времени жил с ним, не раз спасал ему жизнь, провел его и Чериш через чащу диких лесов к домашнему уюту.
– Он выходил сегодня на улицу?
– Только один раз, по нужде, и сразу попросился назад.
– И что же нам теперь делать?
– Подождем до утра, а там посмотрим. Может, ему уже ничем не помочь. Если гной из его раны проник в мозги, остается только разрезать ему голову и выдавить. А как это делается – я не знаю, – и Трю покачал головой. Они все привязались к этому лохматому псу. – Наверное, уже поздно.
Была уже ночь, когда Слоун вышел из хижины. Поднялся ветер, поднимая снежные вихри. Пробираясь по сугробам, Слоун подумал, как трудно будет ходить, когда снегу наметет до пояса. Как ему будет не хватать Брауна! Первым делом завтра надо привести Джона, пусть осмотрит пса. Если Трю прав, то с гибелью пса придется смириться, но если Джон сможет помочь, он это сделает.
Детский плач, слышавшийся в порывах ветра, заставил Слоуна оторваться от своих мыслей. Он прислушался. Неужели девочка заболела? Жалобные причитания были долгими и громкими. Слоун ускорил шаги, потом побежал. Так горько девочка плакала лишь тогда, когда ее мучила боль в ухе. Трю облегчал ее своим горячим дыханием.
Толкнув дверь, Слоун вошел в хижину и осмотрелся.
Ада сидела у очага, заткнув уши руками. Кэтрин ходила взад-вперед по комнате с девочкой на руках. Слоун снял шубу и взял ребенка на руки. Ора Делл прижалась к нему, обхватив ручонками за шею. Слоун ласково заговорил с ней, и девочка притихла, уткнувшись заплаканным личиком в его холодную с мороза щеку.
– Ма… ма… мама! – всхлипывала Ора Делл.
– Слава Богу! – Ада порывисто поднялась со стула. – У меня просто голова раскалывается от этого бесконечного нытья. Должна сказать тебе, Слоун, негодная нянька бесстыдно бросила эту плаксу и ушла на целый вечер. Я хотела помыть голову, а Кэтрин вынуждена нянчить это воющее чудовище, но ничуть ее не успокаивает!
– Где Чериш? – Сердце Слоуна будто сдавили холодным обручем.
– Почем я знаю? – злобно огрызнулась Ада.
– Где она? – настаивал Слоун.
– Может, в сарае катается по сену с Джоном Пятнистым Лосем, а может, еще где-нибудь с другим индейцем. Кто знает, где эту шлюху черт носит…
– Заткнись! – прикрикнул на нее Слоун. Его громкий голос испугал девочку, она вздрогнула и заплакала снова:
– Ма… ма… ма…
– Да-да, маленькая. Сейчас придет твоя мама, – ласково прошептал Слоун, поглаживая ее по спинке. – Кэтрин, где Чериш? – теперь он старался говорить спокойно, чтобы не пугать ребенка.
Прежде чем ответить, Кэтрин посмотрела на Аду. Та всплеснула руками, словно говоря: «Да делайте, что хотите!»
– Она уложила девочку спать прямо перед ужином, сэр. Потом подошла к двери в спальню и сказала, что уходит. Вот и все, что я знаю.
– Это все, что она сказала?
– Еще попросила меня присмотреть за девочкой. И… она была одета, закутана, сэр.
Слоун посмотрел на часы и стал мерить шагами комнату. Он пытался осмыслить слова Кэтрин. Ора Делл, устав от плача, прикорнула на его плече. Слоун отнес девочку в спальню, уложил в постель. Вернувшись, он стал надевать шубу.
– Кэтрин, проследи, чтобы девочка не скинула с себя одеяло.
– Ради всех святых, Слоун, – нетерпеливо заговорила Ада, – ты же не пойдешь искать в такой холод эту негодяйку? Мне жаль тебя. То, что ты увидишь, может тебе не понравиться.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, ведь ты не один красавец в этом селении. В любом случае, она просто хочет, чтобы на нее обратили внимание.
– Черт возьми тебя, Ада!
– Не кричи на меня… милый, – Ада мило улыбнулась. – Ты же знаешь, как это меня ранит.
– Ну и дрянь же ты! Сколько можно играть в кошки-мышки?! Чериш нет вот уже больше четырех часов. Разве нельзя понять твоей глупой, пустой башкой, что она никогда не оставит ребенка надолго! В отличие от тебя, она любит девочку как родную!
Слоун нахлобучил свою меховую шапку, снял с крючка ружье, проверил патроны.
– Слоун, милый мой, не уходи, – Ада подошла и попыталась его обнять.
– Прочь от меня! – Слоун оттолкнул ее, хлопнул дверью и вышел.
Через полчаса весь поселок обыскивали. Слоун, Джуси, Трю, мистер Свансон, Джон Пятнистый Лось и четверо его воинов обследовали каждую пядь в селении и вокруг него – безуспешно.
Теперь мужчины собрались у дверей хижины посоветоваться, что предпринять дальше. Тут Слоун вспомнил, что утром доил корову, чтобы освободить Трю от этой работы. В стойле ему почудился странный, незнакомый запах. Тогда голова его была забита другими мыслями.
– Кто был в хлеву?
– Слоун, ее там нет, – отозвался Джуси.
– Я осмотрел каждую соломинку, каждый сучок в стене.
– Ты не заметил какого-нибудь непривычного запаха?
– Нет.
– Это был запах зверя? – вдруг спросил Джон.
– Не знаю. Корова вела себя спокойно. Наверное, почудилось.
Выслушав Слоуна, индеец двинулся по тропинке к коровнику. Остальные последовали за ним.
Пока Джон Пятнистый Лось изучал сено, разбросанное на полу, Слоун держал фонарь. Индеец обнюхал все углы стойла, пока не нашел место, где прятались двое мужчин. Внимательно читая знаки, оставленные ими, Джон добрался до маленького окошка, прорубленного в стене хлева. Потом вылез наружу и, разгребая снег локтями и коленями, нашел протоптанную несколько часов назад цепочку следов. Резко поднявшись на ноги, Джон побежал к лесу. Слоун напряженно ждал. Джон вернулся через несколько минут. Обведя своим острым взглядом охотников, он заключил:
– Двое мужчин схватили Утреннюю Зарю. Один несет ее. Мы должны идти.
Слоун обернулся к Джуси и Трю:
– Заберите ребенка к себе в хижину, возьмите с собой и Кэтрин, если она пойдет. Ада будет кричать, но на нее вы внимания не обращайте. Трю, как ты думаешь, Браун сможет взять след?
Трю только покачал головой.
– Он очень плох.
Слоун смотрел себе под ноги.
– Сделай все, что сможешь.
– Тебе нечего волноваться. Мы позаботимся о малышке, – угрюмо ответил Джуси.
Джон Пятнистый Лось говорил со своими воинами. Один из них вытащил из-за пояса томагавк и протянул его Слоуну, а сам вместе с другими пошел назад, к вигвамам шауни.
– Это гуроны? – спросил Джуси молодого вождя.
Джон презрительно скривил губы:
– Ни один индеец не оставит таких заметных следов. Но я приказал моим людям следить за лесом. Люди с реки увели Утреннюю Зарю.
– О Господи! Такая славная девушка! – горестно сказал мистер Свансон. – Может, возьмем мой корабль и…
– Нет. Я пойду. Ясный Глаз пойдет, – твердо сказал Джон. – Она его женщина.
– Да, так лучше, – согласился Трю. – Пусть идут Джон со Слоуном. Они найдут ее.
– Обязательно! Если только, если… – бормотал Джуси.
– Мы найдем ее, Джуси, – голос Слоуна звучал спокойно, хотя сердце тревожно сжалось. – На тебя с Трю я оставляю хозяйство.
– Да, Слоун, не беспокойся. Только найди нашу маленькую хозяйку.
ГЛАВА 23
Сознание возвращалось к ней медленно. Чериш тяжко застонала и снова провалилась в темноту, будто предпочитая не видеть больше, что с ней происходит.
Когда она снова пришла в себя, то увидела Слоуна и Джона Пятнистого Лося, неподвижно сидящих перед грудой раскаленных углей. Их лица были угрюмы, наверное, из-за нее, и Чериш постаралась собраться с силами. Казалось, она где-то по ту сторону жизни, а если и на этом свете, то родные лица в свете костра – сон или плод воображения.
Потом она опять погрузилась во мрак.
В третий раз она помнила, что громко кричала, плакала и звала Слоуна. Вот он и пришел, обнял, приподнял, зашептал на ухо ласковые, успокаивающие слова:
– Я здесь, Чериш. Ты спасена. Не плачь, милая. Мы здесь, с тобой, я и Джон, – говорил ее защитник.
– Спаси, спаси меня… от них… – Чериш рыдала и цеплялась за него.
– Я никому не позволю обижать тебя. Слышишь, они больше никогда тебя не обидят. – Он целовал ее волосы.
Через несколько минут Чериш успокоилась. Она подняла залитое слезами лицо; глаза ее потемнели от пережитого горя.
– Они ушли? – все еще испуганно спросила девушка.
– Да, любимая, их здесь больше нет. Все кончилось, мы с Джоном отнесем тебя домой.
Чериш вздрогнула от стыда, вспомнив перенесенные оскорбления. Она опасливо глянула вниз, ожидая, что порванное платье болтается где-то у колен, но увидела, что одета и укутана в шаль. Слоун прижимал ее сильными руками к своей могучей груди, и Чериш чувствовала, как взволнованно бьется его сердце.
– Я пошла в хлев посмотреть на корову. Они были там, наверное, ждали Аду, потому что все время говорили о женщине с корабля.
– Тсс… не думай о них больше.
– Я ждала вас, я знала, что вы меня найдете!
– Если бы не Джон, я не подоспел бы вовремя.
Слоун наклонил голову, посмотрел на девушку, отвел волосы с ее личика. На нем читались следы усталости и страха.
Джон Пятнистый Лось сидел всего в нескольких шагах от них, но лицо его в пляшущем свете костра разглядеть было невозможно. Чериш выскользнула из уютных объятий Слоуна и направилась к Джону. Она схватила его руку и прижалась щекой к темной ладони.
– Я не знаю, как благодарить тебя, Джон. Индеец высвободил руку и положил ее девушке на затылок. Также ласково он прижал ее голову к своему плечу, нежно растрепав огненно-рыжие волосы.
– Ты не должна благодарить меня за то, что я дышу, Утренняя Заря. Так же невозможно благодарить за еду, когда я голоден, за кружку воды. Я пришел к тебе потому, почему я живу. Знай, я всегда приду тебе на помошь. Мы не будем больше об этом говорить.
Чериш подняла голову и встретила взгляд глубоких темных глаз, сверкавших в темноте. В эту минуту голос Джона казался ей прекрасной музыкой.
– Не будем больше говорить об этом, – повторил он.
Слоун завернул девушку в одеяло. Она старалась забыть отвратительных преследователей и унижения сегодняшней ночи. Усталость и возбуждение клонили ко сну, и Чериш только радовалась этому. Боль в челюсти притупилась, но во рту чувствовалась неприятная горечь. Она вспомнила, как ее тошнило в лесу, и, хотя нужно было поскорее выбросить из головы неприятные воспоминания, любопытство все же взяло верх. Чериш спросила:
– Как вы нашли меня так быстро? Скорее всего, в пещере мы были недолго, но мне это показалось вечностью!
Она ждала, что скажет Джон, но за него ответил Слоун:
– Джон быстро ходит, – и чуть заметно улыбнулся, глядя на своего друга, но тот и бровью не повел, продолжая смотреть на огонь.
Тут Чериш нерешительно добавила:
– Они ждали еще одного человека по кличке Палец…
Наступила тишина, такая пронзительная, что хотелось закричать. Наконец раздался голос Слоуна:
– Так он приходил…
Несмотря на усталость, сознание Чериш вдруг прояснилось, и она вновь увидела ночной кошмар. Оглядевшись вокруг, она поняла, что ужасы этой ночи еще не кончились. Никогда в жизни она не забудет этот адский свет, озаривший лицо Джона Пятнистого Лося, всадившего нож в горло Терри по самую рукоятку, словно окаменевшее лицо Слоуна и набухшие на его шее вены. Он размахивал томагавком направо и налево. И вокруг него валились окровавленные тела.
Ей захотелось поскорее покинуть это ужасное место, вернуться домой. Теперь вместе с ясностью разума к ней вернулась и прежняя отстраненность от Слоуна. Девушка сознавала, что занимает в его жизни лишь то место, которое ей отведено еще при первой их встрече: она будет нянькой его ребенку, а еще иногда делить с ним постель. Принимая такие условия, Чериш и не ожидала ничего сверхъестественного. Он не требовал от нее любви, и она не имела права его ненавидеть из-за того, что он не питал к ней особенного чувства.
Хижина Слоуна стала домом Чериш, и она уже скучала без малышки, без Джуси и Трю.
Как будто читая ее мысли, Слоун стал собираться. Чериш с трудом поднялась и накинула на голову шаль. Ноги подкашивались, голова кружилась. Она сомневалась, что сможет добраться до хижины без посторонней помощи, но все же решила попробовать. Она сделала шаг, но ее тут же пронзила боль. Чериш вскрикнула, не имея сил сдержаться, и оперлась о стену. Мужчины, казалось, ничего не заметили. К счастью, слабость быстро прошла.
Слоун взял девушку за руку и вывел из пещеры. Они стали взбираться по откосу, почти выбрались в лес, и тут Чериш настиг второй приступ боли. Она согнулась пополам, пытаясь скрыть от спутников свое недомогание.
– Что случилось, Чериш? – спросил Слоун, беспокойно вглядываясь в ее лицо.
– Судорога, – она слабо улыбнулась. – Сейчас пройдет.
Чериш шла, твердо решив, что ни усталость, ни боль не смогут ей помешать. Ноги дрожали, в голове, пустой и ясной, раздавался звон. Вдруг ее снова как будто опалило изнутри огнем. Она повисла на руке Слоуна, скрючившись и ловя ртом воздух.
– Чериш, милая, что происходит? – Он обхватил ее обеими руками, чтобы девушка не упала.
Джон оглянулся и, увидев, что творится неладное, поспешил к ним.
– Не знаю. Живот болит… – прошептала девушка испуганно.
Джон прикоснулся к ее лицу. На лбу Чериш выступил пот от напряжения. Джон наклонился и поднял девушку на руки. Глаза ее закрылись от утомления, а голова бессильно опустилась на его плечо. Джон обменялся со Слоуном многозначительным взглядом.
– Да, мой друг, так будет лучше, – ответил Слоун на немой вопрос проницательных черных глаз.
Почувствовав себя в безопасности на руках Джона, Чериш впала в тяжелое забытье, а в ее теле жила и билась боль, все сильнее сжимая низ живота. Временами она была так мучительна, что девушка не могла сдержать стона.
Сознание Чериш теперь повисло где-то между сном и реальностью. Время от времени мужчины передавали ее с рук на руки. Несли осторожно, но шага не сбавляли, время ведь было уже позднее. Один раз она все же поняла, что ее несет Слоун, потому что в ответ на стон, вырвавшийся из ее груди, услышала ласковые, успокаивающие слова:
– Любовь моя, попытайся заснуть. Мы скоро будем дома.
Дом. Маленькая деревянная хижина, затерянная в глухих лесах, которую Чериш разделила с ним, теперь, как никогда, была для нее желанным, родным очагом.
Она думала, что опять увидит маленькую Ору Делл, грубоватого Джуси, немного печального долговязого Трю. И, конечно же, в ее мыслях витали Слоун и Джон Пятнистый Лось. Говоря с индейцем, Чериш ощущала странную близость, почти родство, как будто они были знакомы еще в прошлой жизни. Он был суров, но нежен. Она смогла бы полюбить его…
И вдруг страшная догадка вытеснила из ее головы все остальные мысли. Последний раз тяжелые дни прошли, когда она ушла от Бергессов. Первый раз со Слоуном они были близки в пути. А сколько прошло времени?
О нет! Она уже чувствовала липкое тепло между ног. Господи, это же так стыдно! Нет, если это увидят мужчины, какой позор для нее.
И она тихонько заплакала.
* * *
Слоун внес Чериш в хижину мимо двух пар изумленных глаз. Джон Пятнистый Лось последовал за ними.
– Пойду позову жену моего отца, – сказал молодой индеец, – она должна знать, как лечить Утреннюю Зарю.
Одним движением он выскочил за дверь и бегом помчался к селению шауни.
Ада последовала за Слоуном в спальню.
– Что с ней случилось? Где она была столько времени? Ну и нянька у тебя, Слоун. У нее на платье кровь! Не клади се на мою постель, слышишь, Слоун!
– Замолчи и уберись отсюда, Ада. Кэтрин, принеси теплой воды и закрой за собой дверь.
– Она не будет ничего делать! – Ада уперла руки в бока и преградила девушке дорогу. – Кэт не будет прислуживать этой шлюхе! Я уже говорила тебе об этом. Кэт принадлежит мне – слышишь, мне! И приказываю ей только я.
Лицо Слоуна побелело. Суровые испытания прошедшей ночи вымотали его, и он не собирался сдерживаться. Слоун схватил Аду за руку и грубо оттолкнул.
– Делай, что я сказал, Кэтрин! – заорал Слоун. – А ты. Ада… попробуй сказать хоть слово поперек – в момент задушу.
– Неужели, дорогой? Ты действительно это сделаешь? – Она улыбнулась и положила его руку на свою грудь. Слоун отпрянул, и выражение ее лица тут же изменилось. Ада злобно прошипела: – Твои так называемые старые друзья, грязные мужланы забрали мою доченьку. Я приведу сюда солдат и натравлю их на вас. У них нет права распоряжаться ребенком.
– Они имеют право на любое действие, потому что я им приказал. Ты же не имеешь права не только забрать ее с собой, но даже прикасаться к ней. Запомни это своей пустой головой.
Слоун схватил Аду за плечи и выпроводил ее за дверь.
Лежа в постели, Чериш сквозь застилавшие ей глаза слезы видела похотливую улыбку на лице Ады. Ей нравилось, что Слоун бьет, оскорбляет ее, толкает. Зрелище было отвратительное, в этот момент и Ада, и Слоун были Чериш неприятны.
Утихомирив наконец свою строптивую гостью, Слоун вернулся к Чериш. Нагнувшись к кровати, он попытался поправить шаль, но девушка оттолкнула его руки.
– Пожалуйста, пожалуйста, оставьте меня, – плакала Чериш, – и повторяла, всхлипывая: – Пожалуйста, Слоун, уйди и оставь меня.
На его лице отразилось смущение и нескрываемая боль. Но оно вновь стало непроницаемым, когда вошла Кэтрин с нагретой водой и стопкой чистых полотенец.
– Сделай все, что можешь. Помоги ей. – Слоун в оцепенении смотрел на бледное лицо девушки, которая была для него дороже Целого мира. Чериш отвернулась, отказываясь смотреть на Слоуна. Он молча вышел, плотно закрыв за собой дверь.
Кэтрин раздела плачущую девушку, как ребенка. Убрав запачканную кровью одежду и белье, она обмыла ее, натянула чистую ночную рубашку, положила чистые полотенца.
– Маленькая, несчастная моя, – приговаривала она, – такая милая. Что же эти негодяи сделали с тобой? Да на тебе же живого места нет. Мистер Кэрролл с ума сходил, когда ты исчезла.
Чериш рыдала, прижимая руки к глазам, будто пытаясь удержать поток слез, которые все равно не давали облегчения. Она рыдала тихо, беззвучно и безутешно, оплакивая свое бессилие и отчаяние. Наконец она совершенно утомилась и заснула.
Очнулась Чериш от пронзительного голоса Слоуна, который раздраженно разговаривал с Адой в соседней комнате. Она ласково мурлыкала, и этот знакомый тон заставил Чериш сморщиться от отвращения.
Открылась дверь, и в комнату вошла пожилая полная женщина с круглым лицом, а с ней – молоденькая стройная девушка. Кэтрин отошла от постели, чтобы дать им дорогу. Девушка оказалась очень красивой: точеные черты свежего лица, темные брови, словно нарисованные над огромными карими глазами, бархатистыми, глубокими, с золотой искоркой на дне. У нее была нежная кожа и мягко очерченный яркий рот.
Молодая индианка заговорила:
– Мой брат, Джон Пятнистый Лось, прислал к тебе, женщина Ясного Глаза, жену моего отца, Опавший Лист. – Лицо девушки оставалось бесстрастным, но в голосе почему-то слышалась обида.
Сквозь туман пережитого Чериш только теперь узнала девушку. Это была Минни Голубка, сестра Джона, влюбленная в Слоуна. Волна жалости поднялась в душе, неспособной, казалось, уже к сильным чувствам. У Минни Голубки было еще меньше шансов на взаимность Слоуна, чем у нее, – так считала Чериш.
– Спасибо, что пришли, – вежливо ответила больная. – Не знаю точно, но у меня, наверное, сейчас просто трудные дни.
Минни перевела своим нежным голосом слова Чериш. Жена вождя, женщина с приятным выражением лица, кивала. Потом откинула одеяло и осмотрела простыни. Чериш вспыхнула. Она не смела поднять глаза. Опавший Лист что-то сказала. Минни перевела, что та хочет видеть платье и одеяло.
Кэтрин удивилась, но показала на кучу грязных вещей, лежащих у рукомойника. Покопавшись в вещах, пожилая женщина вытащила нижнюю юбку и посмотрела на свет.
Глаза ее стали печальными. С Минни Голубкой Опавший Лист говорила тихо, удрученным тоном. Ее речь была долгой и вкрадчивой. Закончив, она повернулась к Чериш, сложив руки на своей высокой груди.
Прежде чем раскрыть рот, Минни Голубка долго и внимательно смотрела в глаза Чериш. Наконец она заговорила:
– Опавший Лист говорит, что семя было недолго у женщины Ясного Глаза. Ее тело недостаточно сильное, чтобы взрастить это семя, и в положенное время твоя кровь вынесла его наружу.
Опавший Лист смотрела на Минни, будто ожидая, что девушка скажет что-нибудь еще, но та молчала, холодно глядя на Чериш.
Больная уже догадывалась, что с ней на самом деле, поэтому слова Минни Голубки не были для Чериш новостью. Удивительна была только враждебность молодой индианки.
– Мне жаль, что ты потеряла этот плод, – медленно проговорила Минни.
– А мне жаль, что мы с тобой до сих пор еще не стали друзьями. Я столько слышала о красоте гордой сестры Пятнистого Лося. А теперь собственными глазами вижу, что это сущая правда.
В карих глазах блеснуло удивление, индианка посмотрела на Чериш с интересом.
– Кто сказал тебе это?
– Тот, кого ты зовешь Ясный Глаз. Он считает, что ты не только красива, но и очень умна. Мужчины, что построили новую хижину, тоже хвалили твою красоту. Мы можем быть друзьями и многому научиться друг у друга.
