Текст книги "Огонь ласкает"

Автор книги: Дорис Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

– Ты умеешь хранить секреты? – неожиданно спросила я.

– Ты хочешь рассказать мне то, что уже два дня можно спокойно прочитать по твоему лицу? – Он встал и подошел ближе. – Саймон? – спросил он очень мягко. Я кивнула. – Счастлива? – таким же теплым голосом продолжил Кен.

– На седьмом небе, – ответила я.

Две большие ладони опустились мне на плечи, и на его лице засияла широкая улыбка, полная радости и удовольствия.

– Ну, ну. Хорошие новости. Спасибо, что сказала мне, и удачи!

– Тебе тоже, – прошептала я в ответ.

– Спасибо. Мне она понадобится.

Следующим утром я, Мария и Лин пошли на стадион. Через час я уже пресытилась соревнованиями. К несчастью, они должны были закончиться только в шесть.

– Мы не можем так долго задержаться здесь. Map и я должны пойти домой и переодеться, – сказала я Линде, и мы с Марией поехали домой.

– Ты должна мне все рассказать, – не вытерпела Мария. – Давай. Я уже кое-что знаю.

– Никто не знает, кроме… – начала я.

– Кроме Кена.

– Как ты догадалась?

– Легко, – ответила Мария. – Это отличная новость, Кон. Он такой милашка. Я рада, правда рада. Меня беспокоит только мысль, что тебе придется уехать в Новую Зеландию, но мне кажется… – Она прервалась, когда машина угрожающе взвизгнула на повороте.

– Новая Зеландия?! – закричала я. – Я выхожу не за Кена. Не дождется. За Саймона.

– За Саймона… – как эхо повторила Мария и на минуту побледнела. Или мне только показалось? – Что ж, он тоже очень мил.

– Ты не очень-то удивлена.

– Нет. Я всегда знала, как Саймон относится к тебе, – спокойно ответила она.

– Не-ет, я имею в виду его жену. – Я начала терять терпение.

– А что с его женой? Она умерла, – невозмутимо ответила Мария.

– Ты знала? – У меня отвисла челюсть.

– А ты нет? Я думала, ты с ним помолвлена.

– Теперь я знаю, – сказала я с трудом. – Я хочу понять, когда ты это узнала и как.

– Саймон рассказал мне перед Рождеством.

Понять то, что все, кроме меня, знали о смерти Жаклин, было скорее обидно, нежели смешно.

– Он сказал тебе, как это произошло?

– Случайная передозировка. – Она разговаривала так, будто речь шла об обычной пневмонии.

– Почему ты мне не рассказала?

– Я гадала: знаешь или нет? Но ты пригласила его на Рождество, тогда я решила, что все в порядке. И потом, Саймон сам должен был рассказать об этом.

Мы подъезжали к дороге, ведущей к морю. Я приготовилась насладиться любимым пейзажем и в это время увидела знакомую машину, припаркованную на обочине. Даже на большом расстоянии я смогла различить знакомую фигуру, стоявшую без движения, устремив взгляд поверх водной глади.

– Он часто так делает, – мягко заметила Мария. – Любит убегать от суеты.

– Да, но… – Я могла бы смириться с работой, игрой в гольф или любым другим хобби. Но это скорее было похоже на уход в себя. У меня по коже пробежал озноб.

– Кон, все в порядке. – Мария интуитивно почувствовала мое состояние. – Он с ума по тебе сходит. Ему надо иногда побыть одному.

Во время балета Саймон все время держал мою руку в своей. Наши места были одними из лучших, и окружение у меня было превосходное. Я не слишком притязательный человек, и балет показался мне чудесным.

На следующий день мы с нетерпением готовились к возвращению мамы. Я пригласила Саймона на ужин, но он отказался. В понедельник Саймон позвонил и пригласил пообедать с ним, и, к моей величайшей радости, тихоня, коим он был в субботу, снова превратился в оживленного Саймона. Тяжелый день закончился моими любимыми блюдами и, что доставило мне максимальное удовольствие, балладой в мою честь.

На следующее утро в офисе я узнала, что Кен уехал. Я знала, что он собирался сегодня в Ливерпуль, но я надеялась застать его с утра. Меня огорчило, что он даже не попрощался.

На следующий день, когда Хэзел не было поблизости, курьер передал мне конверт с надписью «личное», подписанный хорошо знакомым мне почерком.

«Дорогая Кон!

Извини, что не попрощался с тобой. В пятницу я собираюсь в Лондон и проведу там всю следующую неделю. Через неделю я вернусь домой на уик-энд, но, боюсь, не застану тебя до конца месяца. Подумайте с Саймоном, что бы вы хотели получить в качестве свадебного подарка, и оповестите меня до того, как я покину Дублин.

11 марта

Пока, Кен».

В четверг один папин клиент прислал нам три фунта свежего лосося, и я позвонила Саймону, чтобы пригласить его на ужин. Мария уехала от нас этим утром.

Саймон, заядлый рыболов, рассказывал нам свои байки, но неожиданно прервался и спросил:

– А где моя бывшая секретарша?

– Спохватился! – весело воскликнула я.

– Значит, она уже уехала? Но я думал… – Его голос стал резким. – Когда?

– В одиннадцать тридцать.

– Понятно. – Саймон казался расстроенным. – Я ошибся, я думал, она останется до субботы.

Когда Лин с мамой пошли мыть посуду, я позвала:

– Иди сюда, милый. – Я пересела на диван. – Давай поговорим как следует.

Он сел рядом со мной, но, когда я обняла его за талию, испуганно посмотрел на дверь в кухню.

– Все в порядке, милый, мы ведь обручены.

– Пора им все рассказать, Кон, и получить их благословение, – напомнил он мне.

– Не беспокойся об этом. Ты ведь берешь меня без приданого, – промурлыкала я, положив голову к нему на плечо.

В воскресенье я, мама и Линда отправились навестить папу в больнице.

– Она рассказала о том, что у нее есть парень? – спросил он. – Я имею в виду Марию.

– У Марии нет никакого парня, – поправила его Линда. – Сейчас нет.

– Ну, я не думаю, что она проводит свои вечера с девушкой, – сказал отец. – Она никогда не упоминала его имя, всегда употребляла «мы».

Мария была поражена, когда я ей позвонила, и начала оправдываться:

– Не важно, виделись мы или нет, он любит только тебя.

– Ты виделась с ним после выходных? – повторила я.

– Да, но только потому, что в четверг мы не успели попрощаться.

В моей голове крутились мысли о его возгласе: «Ты хочешь сказать, что она уехала?!» Тогда это звучало так резко.

– Он когда-нибудь обсуждал Жаклин с тобой? – В ответ тишина. – Мария, если ты знаешь хоть что-то о ней, ты должна мне рассказать. Он ни за что мне не раскроется. – Последовала небольшая пауза.

– Ну, мне особо нечего сказать, – наконец начала Мария. – Только, ну, она иногда не давала ему передыху.

– Что ты имеешь в виду?

– Она хотела всегда быть рядом с ним, влезала во все его дела.

– То есть, – медленно сказала я, – она хотела делить с ним все.

– Кон, люди не хотят делить друг с другом все. Если бы я вышла замуж, я не оставила бы свою работу. Хотя если бы у меня были дети…

– Но Саймон не хочет детей, – быстро отреагировала я.

– У-у-у! – Мария засмеялась. – Он просто не хочет, чтобы они висели на его шее. – Она подождала моих возражений, но я молчала. – Когда вы решите завести ребенка, Кон, не очень-то распространяйся по этому поводу – я имею в виду насчет того, что не любишь их. Главное, чтобы ваши дети были хорошо воспитаны и Саймон мог бы забыть об их существовании, когда ему этого захочется.

– Ничего себе! – прокомментировала я.

– О Кон, очнись, это просто здравый смысл. Чего ты еще хотела?

Иметь твердую почву под ногами. Кого-то, кто любил бы меня и моих детей. Кого-то, кто прижал бы меня к груди, когда дети заболеют и мне станет очень страшно, кто бы позаботился обо мне, когда я устала.

– Знаешь, из-за Брайана он думает, что из него не получится хороший отец, – продолжила Мария. – Поэтому вам обязательно надо завести детей. Хорошие, милые детки вернут ему веру в себя. – Ее голос теплел с каждым словом. – Брайана не ждало ничего хорошего. Я так и сказала Саймону.

– Map, как ты могла?!

– Это ты бы не смогла. Ты слишком мягкая. Даже о Дермоте Руни ты рыдала, хотя знала, что он и не думает о тебе. – Она сделала перерыв, чтобы перевести дыхание. – От Брайана было мало толку. Он только и делал, что приносил неприятности с момента смерти отца. Его дважды чуть не выгнали из школы, и он всегда цапался с Жаклин.

– Кто тебе так сказал?

– Саймон, кто же еще. – В трубке послышалось шипение. – Кон, пойми, это нормально, что он приехал ко мне. Мы только разговаривали. Ничего больше. Честно. – И она повесила трубку.

«Мы только разговаривали. Честно». А со мной Саймон стал разговаривать все реже и реже. Почему мы вообще разговариваем? Конечно, потому, что это необходимость. Почти физиологическая. Разговор облегчает понимание, дает возможность высказать чувства. Как тогда мы говорили с Кеном. Можно ли любить человека и не иметь тем для разговора? А можно вообще прожить жизнь без разговора? А без того, чтобы делиться всем с любимым? Мария могла. А я?

Глава 15

– Ты сегодня какая-то тихая, – заметил мне Саймон.

Мы поехали на берег и припарковались так, чтобы мы могли видеть море из машины.

– Саймон, дорогой, ты, наверное, представляешь, о чем сейчас пойдет речь, – начала я мягко. – В его глазах появилось испуганное выражение. – Это будет катастрофа! Я такая же, как Жаклин. Для тебя будет слишком – совершить дважды ту же ошибку!

– Конечно, мне легче судить об этом.

– Нет, дорогой, ты – худший судья из всех. Ты слишком милый, слишком неэгоистичный.

– Неэгоистичный?! – Он затрясся от смеха. – Я бы так не сказал.

Я проигнорировала эту реплику.

– Я понравилась тебе с самой первой встречи только потому, что я похожа на нее. Нам надо выяснить все до конца. Хотя ты думал, что начинаешь все по-новому, ты полюбил меня как Кон Гибсон, но я так похожа на нее.

Саймон уставился на меня, глаза его при этом были немного диковатыми.

– С кем ты говорила?

– Я как она, совсем как она, – продолжала настаивать я.

– Я знаю. – Он кивнул. – И я люблю тебя.

– И ты любил ее. И она любила тебя. Но вам ведь не следовало жениться?

Последовало долгое молчание.

– Кон, ты права, нам не следовало жениться. – Ему было очень трудно. – Она ушла потому, что была одинока.

Настало время мне замолчать.

– С кем ты разговаривала? – вновь спросил он.

– С Марией.

– Мария? – Выражение его лица сказало мне все, что я хотела узнать.

– Она уже совсем не маленькая несмышленая девочка, – сказала я. – Ты можешь бросить ее одну в Сахаре, а она все равно будет готовить тебе завтрак и укладывать детей спать.

– Не стоит ничего мне говорить о Марии. У меня никогда еще не было такой секретарши.

Я могла бы остановиться сейчас. Но еще одна загадка не давала мне покоя. Почему, если он так сблизился с моей сестрой, по возвращении в Дублин сделал предложение мне? Может, когда он тогда вошел в гостиную и неожиданно увидел меня, старые чувства ожили в нем?

– Ты ведь не собирался мне звонить, так? – мягко начала я. – Ты не намеревался встречаться со мной снова.

– Нет. – Он покачал головой. – Я решил все за сорок восемь часов. В понедельник вечером, когда Кен Фрейзер…

– Кен?! – вскричала я. – Он-то тут при чем?

– Он зашел ко мне. Он… ну, он беспокоился о тебе.

И тут меня осенило: Кен сказал ему, что я верила в то, что Жаклин жива. Когда Саймон делал мне предложение, он все это знал.

– Он сказал тебе, что я думала, что ты женат?

Саймон кивнул:

– Кон, успокойся. Он хотел как лучше.

Меня будто ударили кувалдой по голове. Я почти слышала слова Кена: «Ты можешь заняться Кон, я уезжаю в Новую Зеландию». Или он даже мог сказать: «Почему ты на ней не женишься? Она сходит по тебе с ума».

Саймон попытался меня успокоить. По дороге домой мы почти не разговаривали. Когда мы достигли «Тир-на-Ног», он не зашел.

– Прощай, Кон. И спасибо тебе. – Он сжал мою руку.

– Прощай, Саймон.

– И не обижайся на Кена. Он хотел как лучше.

– Когда я захочу, чтобы он сделал как лучше, я его попрошу.

На следующий день мистер Фоли предложил мне разработать сценарий для презентации Кена.

– Я не думаю, что мы скоро увидим его здесь, – сказал он. – Последние недели пройдут в прощальных вечеринках и в презентациях.

Мне же лучше. Тогда мне будет легче забыть. Например, тот день, когда разбился Брайан, и ночь, когда папа был так слаб. Тогда мне казалось, что двое людей превратились в одного. Вздрогнув, я повторила про себя… Двое людей превратились в одного… Если бы тогда я смогла это понять. Но сейчас было слишком поздно…

Телефонный звонок вывел меня из задумчивости.

– Мисс Гибсон? – Что-то знакомое было в этом дружелюбном женском голосе. – Кон, это Фиона Мастерсон. Вы помните меня?

– Да, да, конечно.

Фионе требовался Кен. Она спросила, когда он вернется.

– Это чрезвычайно важно. Понимаете?

– Он будет на этих выходных, я думаю.

– Нас пригласили в одно место в воскресенье. Я… – Она прервалась. – Вряд ли вы можете помочь. Я тогда буду постоянно названивать ему домой. Как у вас дела?

– Хорошо, а у вас? – сказала я осторожно.

Фиона ответила, что лучше не бывает, и повесила трубку. Прошло десять минут, а на листе бумаги было написано одно слово – «презентация». В отчаянии я опустила голову. Маленькие сомнения, которые постепенно закрадывались ко мне в душу со вторника, теперь полностью рассеялись.

Мой гнев был справедлив, и его не надо было прятать как постыдную, глупую любовь.

– Ты рассказал все Саймону! Я не могу в это поверить.

Всего несколько раз я видела, как Кен краснеет. Сейчас был как раз такой случай.

– Я боялся, что ты воспримешь это как нахальство, но…

– Нахальство? Это самое что ни на есть оскорбление!

Молчание стало невыносимым. Его щеки до сих пор оставались красными, а верхняя губа задрожала.

– Извини, – сказал он натянуто. – Я не думал, что все так плохо кончится. Я просто… хотел пошутить.

– Ты чудовище! – взорвалась я. – Просто чудовище!

Мы молча стояли, уставившись друг на друга, когда Линда буквально ворвалась в нашу компанию.

– Кон! Кен! Помогите! – Ее щеки пылали, и она тяжело дышала. – Лулу побежала за какими-то собаками и упала с обрыва.

От меня мало толку в кризисных ситуациях, а вот Линда сразу бросились искать веревку в соседние дома. Задыхаясь и едва переводя дух, я бежала за Кеном к скале. Обрыв был очень глубоким, но, к счастью, Лулу упала на плоский выступ где-то посредине его склона.

– Все хорошо, она может двигаться. Возможно, все с ней в порядке, – сказал Кен.

Как раз в это время принеслась Линда с веревкой, за ее спиной я увидела двух здоровенных парней.

Я думала, что следует бросить конец веревки к Лулу, но тут же поняла, что это глупость. Она ведь не могла сама взобраться. Тут я увидела, что один конец троса привязывают к дереву, а другим концом Кен обвязывается вокруг груди.

– Ты же не собираешься лезть туда?! – закричала я.

Кен снял с себя куртку.

– Нет, Кен, нет. Я не позволю тебе!

– В этом нет ничего страшного, – сказал Кен и начал инструктировать Линду, как поднимать веревку.

– Нет, пожалуйста, что-нибудь может случиться, – умоляла я, хотя мне хотелось заорать: «Нет, Кен, только не ты! Даже ради Лулу».

– Ничего не случится, это же не Эверест.

Никто этого и не говорил. Но все равно это было очень опасно и безрассудно. Я затаила дыхание, когда парни начали опускать его.

Наконец голос Кена сообщил, что с Лулу все в порядке. Через минуту мы услышали ее возмущенный лай. Мы с Линдой присоединились к ребятам, помогая тащить веревку. Вскоре напуганная собачка уже бегала у нас под ногами.

Казалось, прошла вечность, прежде чем темноволосая голова Кена показалась из-за края обрыва.

– О боже, все чудесно! – сказала Линда.

– Чудесно?! – Мой голос дрожал. – Это было похоже на цирк. Он чуть не погиб! – закричала я, показывая на Кена. – О Кен! – воскликнула я и бросилась ему на шею. Вопреки моим ожиданиям, Кен не заключил меня в крепкие объятия, пытаясь держать руки как можно дальше от меня.

– Кон, его руки! – сказала Линда.

Мои глаза проследили ее взгляд. Руки Кена были все оцарапаны и кровоточили.

Когда мы вошли в дом, он стал подниматься по лестнице, говоря:

– Все в порядке. Я только приведу себя в нормальный вид.

– Я пойду с тобой. Раны надо обработать и перебинтовать.

В ванной я усадила его, сняла пиджак и закатала рукава рубашки. Порезы было обработать легко, но в некоторых местах острые камни оставили глубокие раны. Я старалась работать как можно осторожнее, боясь причинить боль. Мне казалось все таким странным, нереальным. Я вспомнила, как эти самые руки держали мои дрожащие пальцы в приемной у хирурга…

Я пыталась промыть рваную рану, когда мой пациент слегка вскрикнул.

– О, бедные твои руки, бедненькие… – сказала я, тихо всхлипывая.

– Ты что, собираешься меня оплакивать?

– Нет, только твои руки. – Я взяла полотенце и мягко стерла остатки крови. – Странно, но они мне всегда нравились.

– Они тебе нравились? – Он засмеялся. – Да у меня ладони как лопаты. Правда, с пищеварением проблем нет, и зубы здоровые.

– Давай не будем говорить о зубах.

– Хорошо, поговорим о зубных врачах. Какой подарок вы с Саймоном хотите на свадьбу?

– Никакой, – ответила я спокойно, разматывая бинт. – Я пока не собираюсь замуж.

– Что значит – пока? – Он вздернул руку, которую я перематывала.

– Спокойно, не дергайся! – предупредила я.

– Ты не собираешься рассказать мне, почему отложила свадьбу?

– Как раз собиралась, – ответила я. – Ты, наверно, гордишься тем, что взял на себя роль Купидона.

Глаза Кена вылезли из орбит, и его челюсть отвисла.

– Мне… роль Купидона? Святые Небеса! Что, как ты думаешь, я сказал Саймону…

– То, что он должен на мне жениться.

Его челюсть буквально упала на грудь.

– Это он тебе так сказал? – выдавил из себя Кен.

– Ты рассказал ему о том, что я не знала о смерти Жаклин.

– Да, конечно. Я должен был. В этом нет ничего странного. Я знал, что рассказал Брайан, ты вела себя очень странно. Я подумал, что самый простой способ решить проблемы между вами – это пойти и поговорить с Саймоном. Что, по-твоему, я мог еще ему сказать?

Размышляя о его словах, я слишком сильно надавила на его больную руку. Реакция не заставила себя ждать: Кен заорал. Он хотел что-то сказать, но только и мог, что хватать ртом воздух.

– Это только первая помощь, – сказала я. – Тебе следует обратиться к врачу.

Его темные глаза в упор смотрели на меня. Отдышавшись, он осведомился:

– Кон, почему ты отказала Саймону?

– Потому что я не люблю его по-настоящему. – А про себя добавила: «Не так, как я люблю тебя, Кен. С тобой я могу отправиться на Луну, я везде буду себя чувствовать себя в безопасности. И потому, что Саймон не любил меня так, как того хотела я, он не хотел быть всегда рядом со мной…»

Немного помолчав, мы заговорили одновременно.

– Когда… – сказал он.

– Зачем… – сказала я.

– Извини, продолжай.

В этот момент повернулась ручка двери.

– Что вы там делаете? – послышался голос Лин. – Мне можно войти?

Я впала в отчаяние, потому что, несмотря на наше молчание, она явно не собиралась уходить. Точно, она вошла, внимательно оглядела мой «медкабинет», размотала повязку Кена и замотала снова, только более аккуратно и проворно, чем я, и только после этого важно удалилась.

– Что ты хотела сказать? – продолжил разговор Кен.

– Насчет Фионы… – Я хотела убрать прядь волос с лица, но, к моему удивлению, Кен взял меня за руку и положил мою ладонь к себе на коленку.

– Что насчет Фионы? – мягко спросил он.

– Я рада, что она вернулась к тебе, и я надеюсь, вы будете счастливы вместе.

– Знаешь, было бы очень интересно подсчитать, сколько неверных выводов ты делаешь в день. Так что же у меня будет завтра?

– Ты завтра встречаешься с Фионой, и она попросила позвонить ей.

– Я когда-нибудь откладывал на завтра то, что мог бы сделать сегодня? Я уже виделся с ней через час после звонка… – Кен обхватил мои ладони своими искалеченными руками. Случилось нечто удивительное: я никогда не видела, как он нервничает, но сейчас происходило именно это. Он так тяжело сглотнул, что вверх переместился его кадык.

– С тобой все в порядке? – поинтересовалась я.

– Да, – с выдохом ответил он.

– Давай спустимся вниз и выпьем, – предложила я.

– Нет, Кон, пожалуйста, подожди.

Он сильно побледнел. Я положила руки ему на плечи и почувствовала, как его тело дрожит.

– Кен, тебе плохо? Ты весь дрожишь.

– Немного, – согласился он.

Меня начала охватывать паника. Сладкий крепкий горячий чай – вот что ему нужно. Я попыталась встать и начала поднимать Кена, но он не сдвинулся с места.

– Как ты сама сказала, я никогда не задаю вопрос, на который мне могут ответить «нет», – сказал он неожиданно.

Настала моя очередь задрожать. Невероятно. Невозможно. От меня мало толку: я слишком много разговариваю и слишком мало делаю. Невероятно, но это было правдой. Для меня зажглись огоньки на стенах ванной и зазвенели колокольчики. Я обвила руки вокруг шеи Кена и прижалась щекой к его груди.

Кен провел рукой по моим волосам.

– Существует одна легенда: чтобы спасти землю от гибели, надо охранять ее огнем. Могу я присоединить твой огонь к своему? То есть ты выйдешь за меня?

Мистер Годфри обвенчал нас в Ратнесской церкви в среду утром. Мой папа уже достаточно окреп, чтобы проводить меня к алтарю. На церемонии также присутствовали: мама, Линда, Мария, отец Кена. Я надела не белое платье и даже не розовое, а стильный костюм переливающегося голубого цвета. Мы, конечно, могли провести и более пышную церемонию, но я этого не хотела. Я хотела заполучить Кена, и как можно быстрее. Мои слова рассмешили маму до слез.

– Кому ты объясняешь? Двадцать один год назад я говорила то же самое!

После церемонии мы с мужем позавтракали в аэропорту и полетели в Лондон, чтобы провести там медовый месяц. Через четыре дня мы должны быть в Новой Зеландии.

Ночью я проснулась и уселась в раздумьях на кровати. Наконец осуществилась моя мечта. Рядом был мужчина, с которым я могла поговорить, на чью широкую спину я могла положить голову. Мне вдруг вспомнилась любимая песня Линды, и я, снова засыпая, медленно пропела про себя одну строчку:

Потому, что здесь мои горы, я вернулась домой…