Текст книги "Ханет. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Дора Штрамм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

– А у вас на островах не боятся? – Нейтан поднял брови.

– Для нас они навроде сказки. Были когда-то, да кто их видал-то?

– Понятно. Что ж, в наших землях огры оставили о себе более яркие воспоминания. – Нейтан невесело улыбнулся. – Ты же ехал через Ондол, верно? Видел…

– Да, – торопливо кивнул Ханет. – И я все спросить хотел, да токмо случая не пришлось, что же у вас такое приключилось?

– Долго рассказывать. Но одной из причин бунта как раз стало то, что Дарин ведет дела с ограми. Конечно, это был лишь предлог. Стоит признать, что Табирния получает очень неплохую выгоду от торговли с Огровыми копями. Уголь, руды, включая золото, серебро и нангарн, – Нейтан выразительно постучал ногтем по своему браслету, – драгоценные камни, да даже целебные воды! Богатства этих гор можно перечислять бесконечно.

– И с ограми токмо Табирния торг ведет? – Ханет почесал в затылке. – А другие-то королевства отчего нет?

– Потому что у других нет Дарина! Огры, видишь ли, вовсе не стремятся заключать соглашения со всеми королевствами. Их вполне устраивает сотрудничество с Табирнией, а другие им не нужны. Ну вот разве что нужны люди… И, если честно, это то, что занимает меня в данный момент гораздо сильнее геополитики. Я тоже повторю, что желал бы знать, в каком всё-таки положении мы окажемся после торгов? Не хотелось бы оказаться чем-то вроде комнатной собачонки. Ну не всерьез же это все про… ну, то есть вы видели этих огр, если понимаете, о чем я.

Далий густо покраснел, Ханет хмыкнул. Если Нейтана и в самом деле отослали из дома, чтобы его не повесили, то он, поначалу, должно быть, считал, что неплохо выкрутился, но теперь перестал так думать. Впрочем, он и сам слабо представлял, чем могучих огры могли заинтересовать человеческие мужчины, особенно мальчишки. Им бы искать себе могучих воинов, а не желторотых юнцов! И вряд ли их всех привезли для работы в каменоломных или для другой какой-то тяжелой работы. Ну он-то сам ладно, а вот Нейтан и особенно Далий явно не протянули бы на такой и месяца. Хотя Нейтан, может быть, мог бы своей огненной магией прожигать в горах тоннели… если бы магия действовала в Копях.

– Давайте сменим тему и поговорим о чем-то более занятном. Вы обратили внимание, как одеты эти «вдовцы»? – спросил Нейтан, прервав его размышления. – Я видел немало эмрисов из Валлории, но ни один не был наряжен подобным образом. Эмрисы коротко стригут волосы и одеваются очень строго – Ханету понравилось бы. А тут – украшения, длинные одежды, невообразимые прически… Право слово, я начинаю подозревать, что наш верховный маг бывал в этих краях и, наряжаясь, черпает вдохновение в том, что видел здесь.

– Он ведь тоже эмрис, не так ли? – спросил Далий.

– Да, но обычный, не древний, как эти… вдовцы. На ком тут, гром их разрази, они были женаты, если сюда не допускаются никакие женщины, кроме огр?

– Ну, может, женаты-то были не тут вовсе, а дома у себя, в Валлории? – предположил Ханет. – А с жёнами… Несчастный случай какой… да мало ли! Вон Эллания, Мертвые земли то бишь … может, они оттель родом? Там, сказывают у нас, очень многие погибли из-за страшного колдовства. И, может, сюда артмы приехали жить оттого, что не хотят боле видеть других женщин? У нас поговаривают, что эмрисы – однолюбы, но правда то или нет, никому не ведомо.

– Однолюбы-то однолюбы, но… Кстати, а вы заметили, какие у этих артм уши? У обычных эмрисов они просто немного удлиненные и заострённые, а у этих… И, кажется, у них даже клыки есть! А еще – по шесть пальцев на руках!

– Пальцы я не приметил, – пробормотал Ханет. Теперь он уже жалел, что не смотрел на артм внимательнее.

– Эмрисы, как ты верно сказал, бессмертны, так что эти артмы могут быть старше гор, которые нас окружают, – сказал Далий. – Кто знает, может быть, в прежние времена, представители их расы были более звероподобны. И шестипалы.

– А может статься, что они такие, оттого что долго живут рядом с ограми… – Ханет обеспокоенно взглянул на свои руки и пощупал уши – а вдруг начали меняться?

– Все может быть, – пожал плечами Далий. – Если вам от этого полегчает, считайте, что здесь живут существа со своими странностями, особенностями и причудами.

– Мне вовсе не легчает. – Ханет и наклонился, чтобы подуть на чай. – Почему нам ничего толком не говорят? Что все-таки от нас надо-то, а? Как именно мы должны служить ограм? Ну не это же самое…

– Трудно сказать. Развлекать, заниматься домом, распоряжаться слугами, ну а может и это, как ты выразился, самое… Полагаю, мы все узнаем со временем. Важно, что за свои прихоти огры очень щедро платят, не так ли? К тому же, мы все здесь по своей воле, – еще раз напомнил Далий.

– Кроме Паоло, – заметил Нейтан, прежде чем Ханет успел открыть рот и сказать, что брать плату за «это самое» вовсе не годится для того, кто считает себя мужчиной, но Далий прыснул, Нейтан рассмеялся, а за ними невольно рассмеялся и он.

Разумеется, смеяться над чужой бедой было нехорошо, но Паоло ухитрился настроить против себя всех и больше ему никто не сочувствовал. Сразу после приезда луриец высказал недовольство скромностью комнат, а после попытался уговорить Оската поселить его вместе с Нейтаном и Далием, которых считал себе ровней, несмотря на их вопиющие недостатки. Именно так он и заявил во всеуслышание, после чего Далий и Нейтан ответили решительным «нет», предпочтя общество Ханета. В результате Паоло поселили вместе с Гарретом и Эваном, чем все трое оказались страшно недовольны. Зато, ко всеобщему удивлению, Паоло довольно спокойно отнесся к тому, как их муштровали весь день торговцы. Возможно, он просто не желал давать другим лишний повод смеяться над собой, но это ему не помогло. Нидинцы не преминули высказать предположение, что некоторым лурийцам просто нравится одеваться в бабские тряпки и вести себя, словно продажная девка. Тут уж и Паоло не остался в долгу, ответив, что нидинцам, всю жизнь расхаживающим в юбках, вообще не следовало бы жаловаться. Дело опять едва не кончилось дракой, но Оскат вмешался и на этот раз, пообещав продать всех троих по дешевке самым бедным ограм.

– Как вы думаете, пропустят его на а-ук-ци-он? – спросил Ханет и с трудом сдержал довольную улыбку, впервые правильно произнеся трудное слово.

– Он ведь все еще здесь, – сказал Нейтан. – Может быть, наш лурийский друг понял, наконец, что никуда уже не денется, или эти артмы сбили с него спесь своими ледяными взглядами и каверзными вопросами. Как вспомню их, так в дрожь бросает! Бр-р-р!

Демонстративно содрогнувшись, он сделал несколько глотков чая и продолжал:

– Даже во время экзаменов в Академии самые строгие профессора из меня так душу не вынимали!

Далий согласно кивнул:

– Да, это и в самом деле походило на экзамен. Но он уже позади, завтра начнутся торги. Жаль, что нам нельзя выходить из гостиницы. Прогулка по городу могла бы отвлечь нас.

– Прогуляться я бы не отказался, – расправившись с лепешкой, заявил Нейтан. – Мы ведь так толком и не видели это Запопье. Много ли разглядишь в щелку между шторами?

– Повидаем еще. Не станут же огры держать нас взаперти, – без особой уверенности произнес Ханет.

В дверь постучали, и в комнату просунул голову Гаррет.

– Можно к вам?

– Заходи, конечно! – приветливо улыбнулся Далий. – Мы как раз чай пьем. Хочешь, пошлем слугу за горячими лепешками?

– Нет уж, благодарствую! – ответил Гаррет, войдя в комнату и закрыв за собой дверь. – И так от этих зеленых образин в дрожь всякий раз бросает.

Слуги-огры, работающие в гостинице, были не такими огромными, как огры-стражницы, они старались во всем помогать постояльцам, но зачастую проявляли чрезмерное усердие, и юноши, предпочитали справляться со всем своими силами. А кое-кто попросту побаивался чересчур рьяных помощниц.

– Ну, перестань, они не такие уж страшные, хотя красавицами их, конечно, трудно назвать, – заметил Далий. – И вовсе они не зеленые. Я бы сказал, темно-оливковые.

Гаррет с мрачным видом плюхнулся на свободный стул.

– Да пускай хоть желтые в красную крапинку...

– Ты чего смурной такой, аль стряслось что? – спросил Ханет.

– Стряслось, да еще как! Всё эти остроухие гады из совета или как это там называется? Отправили они Эвана в какую-то там школу для этих самых, для гзартм! Словечко – язык сломаешь! Сказали, мол, нету ему еще даже четырнадцати, а потому никак невозможно сейчас его продать, слишком, мол, молод. Посмотрели на него сквозь эти свои разноцветные гляделки и все – сразу поняли, что совсем он сопляк. Так-то вот! Несо… как там это, словечко заковыристое такое…

– Несовершеннолетний, – подсказал Далий.

– Вот точно так, совершенно не того, не вышел летами, короче!

Нейтан понимающе кивнул.

– Я так и думал, что монокли у них не для красоты.

Далий сердобольно пододвинул Гаррету свою тарелку с лепешкой.

– Постарайся не расстраиваться и взглянуть на это иначе. Во-первых, его не отправили домой. Во-вторых, ему будет проще, чем нам, если его обучат в специальной школе. А в-третьих, мне кажется, что обученного здешним премудростям гзартму будут продавать дороже.

– Дороже-то дороже, но, небось, не нашей семье пойдут эти денежки, – хмурясь, возразил Гаррет, принимаясь за лепешку. – Тьфу, какая же все-таки гадость, а? Неужто нас не могут кормить получше? Ладно… Знаете, я вот уверен, что школа эта самая заберет себе то, что потратит на обучение Эвана.

– Эти лепешки полезны для желудка и хорошо утоляют голод, – наставительно произнес Далий.

– Ага, то-то ты свою не стал есть! – ухмыльнулся Ханет.

– Думаю, Гаррет прав, – вмешался Нейтан. – Сомневаюсь, что огры или эмрисы занимаются благотворительностью. Однако любопытно, почему именно эмрисы, а не огры решают судьбу тех, кого сюда привезли?

– Возможно, эти эмрисы находятся здесь на особом положении? – предположил Далий. – Они ведь тоже древние, и огры могут к ним относиться с уважением и доверием, хоть они и мужчины.

– А почему это «хоть»? – удивился Ханет.

– Ох, ну как тебе объяснить? У них же тут, наверняка матриархат…

– Матриа… что?

– Матриархат. Общественный строй, при котором правят женщины. У нас, людей, в древности тоже такое бывало. Когда глава рода мать, понимаешь?

– У нас в семье опосля смерти отца тоже матушка главная, – буркнул Ханет. Далий был, конечно, хороший, но говорил иногда так, словно он, Ханет, совсем дурень! – Вот и тут: своих мужиков нет, значится, женщины всем и заправляют, чего ж тут для разумения сложного! И у нас на севере бывали женщины-конунги, кои могли любому мужику хвоста накрутить еще как!

– К слову, в Некрополии наследование престола происходит по крови, а не по полу. Первым императором Некрополии был Кезуар Мортелли, после него унаследовала трон его дочь – императрица Ксендра. Потом еще была Роберта – её внучка. Вернее, есть и сейчас, но правит ее сын – император Бейн.

– Кто правит, да какой страной, то даже в нашей глуши ведомо, – пробормотал Ханет.

– А я думаю, что эмрисы судя по тому, что мы видели, могут пользоваться здесь магией, а огры – нет, – вклинился в разговор Нейтан. – Возможно, огры их почитают, как жрецов?

– А вот по поводу огрской магии – это еще не известно! Своя, природная магия у огр всё же когда-то была! – запротестовал Далий. – Если эмрисы могут пользоваться магией в Запопье, то и огры тоже могут! Однако, чрезвычайно интересно, на каком расстоянии от границы перестает действовать магия...

Нейан постучал ногтем по браслету, охватывающему запястье.

– Полагаю, тут все дело в нангарновых залежах. Вопрос в том, где именно они находятся?

Ханет и Гаррет обменялись выразительными взглядами. Гаррет кивнул на дверь, они поднялись из-за стола и вышли из комнаты. Нейтан и Далий, увлеченные спором, кажется, даже не заметили их исчезновения.

– И часто они так? – спросил Гаррет в коридоре, где было на удивление пусто и лишь из-за некоторых дверей слышались голоса. – Ты не подумай, я против них ничего не имею, хоть Нейтан и табирниец. Но слушать всякие заумные разговоры – спасибо большое.

– А что с того, что Нейтан табирниец? – удивился Ханет.

– Ну как же? Табирния ведь захватила Нидин во время войны, и теперь мы – всего лишь нищая провинция. Они купаются в золоте, а мы на них спины горбатим!

– Во время войны?! Да это ж много веков назад было! И Нейтан-то точно уж не виноват в том, что с Нидином приключилось.

– Мы не любим табирнийцев – и всё тут! – вздернул подбородок Гаррет. – Но все равно он лучше, чем эта лурийская задница – Паоло. Ладно… Так часто, говоришь, они спорят? Я бы от их трескотни умом тронулся. Сразу видно богатеньких бездельников – лишь бы лясы точить!

– Зря ты так, они вовсе неплохие, – возразил Ханет, хотя сам только что злился на Далия. – Правда, оба того… как дети малые! Нейтану все нипочем, лишь бы зубоскалить надо всем, а Далий – да что говорить, сам же видал, каков он!

– Далий-то будто блаженный – это верно. Но добрый, тут не поспоришь.

– Сдаётся мне, думает он, будто в сказку попал. Книжку написать про огрш собирается, как домой возвернется.

– Ну это он пусть и не мечтает. Те, кто возвращаются, обычно ничегошеньки не помнят. И все тоскуют, даже если приживутся снова дома. А бывает и так что вернутся, а потом через год-два снова едут назад. Как Далия родители отпустили, ума не приложу! Он же один у них! Нас-то шестеро, если два сына даже останутся у огр, родителям все равно будет помощь деньгами, да род продолжить, есть кому.

– Да кто же их знает, может, деньги нужны были очень, – ответил Ханет. Делиться историей Далия он не собирался, говорить о собственной глупости – тоже, а потому перевел разговор на другое: – А отчего так, что не помнят ничего те, кто вернулся?

Гаррет пожал плечами.

– Да колдовство это все, так у нас думают. Чтобы лишнего люди не прознали про огрш-то. Так, говоришь, не скучно тебе с господами жить? Нам с Эваном Паоло поперек горла просто, жаль, поколотить его нельзя, Оскат строго-настрого запретил, а кулаки так и чешутся!

– Нет, мои не таковы. С ними обоими и весело бывает тож. Когда мы токмо приехали, открыли они поклажу свою, а там вся одежда мятая. Вот они удивились! И давай причитать, мол, никогда такого прежде не видали. А что до споров, то, вот давеча перед сном...

– Если говорили о чем-то таком же заумном, как сейчас, то не рассказывай, – поспешно предупредил Гаррет.

– Спорили о том, как огрши несут яйца и как потом их высиживают.

Гаррет заинтересованно хмыкнул.

– Ну и до чего доспорились?

– А то мне неведомо! Уснул я, признаться, когда они дошли до каких-то там различий видов гнездования у драконов, да птиц пернатых.

Он и правда уснул, но, проснувшись позже, услышал сквозь сон обрывок уже совсем другого разговора. К счастью, ни Нейтан, ни Далий не поняли, что их сосед уже не спит, а он лежал, отвернувшись к стене, не двигаясь и почти не дыша, прислушиваясь к еле различимому шёпоту.

«Как же вам удалось спастись, маркиз? Простите, я не сразу понял, что передо мной потомок столь древнего рода, ведь вы назвали фамилию вашей матушки, когда представлялись. А кроме того, я полагал, бунтовщиков казнили всех – без исключения!»

«Послушайте, баронет, давайте договоримся! Впредь никаких титулов. И не спрашивайте ни о чем, прошу вас. Одно могу сказать: история про бабушку правда, но далеко не вся. Не знаю, как ей удалось убедить… Возможно, я все же нужен стране и меня планируют пока спрятать, а после вернуть, если понадоблюсь».

«Ради союза Лурии и Табирнии? Это возможно. Вы ведь один из возможных кандидатов на руку королевы Флоры…»

«Что теперь об этом говорить! В любом случае, нашу семью не тронут, остальное не имеет значения. Но я должен попросить у вас прощения за тот отвратительный случай с Паоло. Признаюсь, мне до сих пор стыдно вспоминать свое поведение, именно я должен был поставить на место этого наглеца. Я был слишком занят своими переживаниями… Это было недостойно, мне нет оправданий!»

«Будет вам! Я сам растерялся, не найдясь с достойным ответом. Порой, хорошее воспитание играет с нами дурную шутку».

«Недостойный ответ иногда уместнее достойного. Наш друг-северянин всех нас заткнул за пояс, это правда. Что ж, давайте спать, скоро рассветет».

Наутро Ханет ничем не дал понять, что слышал разговор, не предназначенный для его ушей. К чему? Возможно, однажды Нейтан начнет ему доверять, тогда и расскажет все сам…

– А может, мы как раз ограм и нужны, чтобы яйца высиживать? – фыркнул Гаррет, не заметивший, что мысли Ханета сейчас далеко. – Ладно, давай лучше поищем Оската и расспросим насчет завтра.

– Давай.

Они направились к лестнице, ведущей на первый этаж, так и не заметив Паоло, притаившегося за одной из приоткрытых дверей. Когда Ханет и Гаррет начали спускаться по лестнице, луриец вышел на цыпочках в коридор и, прокравшись вслед за ними, перегнулся через перила, в надежде услышать их разговор с торговцем.

Однако Оскат, обсуждавший за кувшином сидра с другими торговцами какой-то финальный бой, отослал Ханета и Гаррета обратно, сказав, что им расскажут обо всем перед торгами. Делать было нечего, пришлось им вернуться в свои комнаты ни с чем. Когда они поднялись наверх, Паоло в коридоре уже не оказалось.

Глава 4. Аукционный дом

– Думаю, вчера они подмешали нам что-то в еду или питье, – прошептал Нейтан на ухо Ханету. – Посмотри, какие все довольные и сияющие!

В самом деле, юноши, столпившиеся вокруг Оската, выглядели столь счастливыми, словно им собирались вручить подарки, а не намеревались выставить на торгах.

Ханет помнил свой первый выход в море на корабле. Помнил, как сладко замирало от предвкушения сердце, когда он поднимался по сходням на палубу, как пела душа, когда корабль отошел от берега и взял курс в открытое море, какой музыкой звучали в ушах удары весел по воде и команды капитана. Сейчас он испытывал сходные чувства… И слова Нейтана лишь заставили его пожать плечами. Даже если тот прав, что с того? Разумеется, торговцы должны были позаботиться о том, чтобы все они предстали перед покупательницами в наилучшем виде, а не тряслись, словно овцы, учуявшие волков, на хамили, да не огрызались от страха.

– Потише, пожалуйста! – еле слышно прошептал через плечо Далий, стоящий в первом ряду.

Ханет хмыкнул и, постаравшись придать лицу серьезное выражение, устремил взгляд на торговца. Тот ведь действительно говорил важные вещи, и им стоило его послушать.

– Сейчас вами займутся слуги. Они помогут вам одеться, причешут и отведут в аукционный зал. У каждого из вас будет отдельный огороженный отсек, оборудованный так, чтобы покупательницы могли видеть вас, а если захотят, то и побеседовать с вами. Если какая-то из них готова будет внести задаток, то может остаться с вами наедине и убедиться, что вы и в самом деле ей подходите. Ничего не бойтесь, делайте то, что вам скажут. Помните, никто здесь не хочет обидеть вас или причинить вам вред.

– А как именно они будут убеждаться? – взволнованно спросил Далий, в то время как остальные принялись шушукаться и пересмеиваться, высказывая непристойные предположения.

– Нет, того, о чём вы между собой сейчас болтаете, не будет. Вас, скорее всего, попросят продемонстрировать ваши таланты, спеть или станцевать. Те, кто умеет играть на чем-то, получат инструменты.

– Я умею играть на лютне, – сказал, изумив всех, Паоло. Похоже, неведомое зелье сделало покладистым даже заносчивого лурийца.

– Лютня? – пробормотал Нейтан. – Хорошо хоть, не на арфе...

Ханет, слабо представлявший себе, что такое лютня и арфа, хотел было расспросить Нейтана, но Далий снова шикнул на них.

«Обязательно спрошу позже», – решил Ханет.

– Не волнуйся, мы найдем тебе инструмент, – заверил Паоло Оскат.

– Как нам следует разговаривать с ограми? – снова спросил Далий.

– Вы можете поздороваться после того, как поздороваются с вами, а после – отвечать на вопросы. Говорите правду, не стоит ничего скрывать или выдумывать. Ведите себя скромно, приветливо, не глазейте на огр и не уговаривайте купить вас. Это совершенно ни к чему. Торги будут продолжаться неделю. В три часа каждый день будет устраиваться перерыв, чтобы вы смогли отдохнуть и перекусить. Если во время торгов почувствуете себя нехорошо или захотите по нужде, тихо скажите об этом слуге.

– А если мне станет дурно, когда ко мне подойдет огра? – спросил кто-то из юношей. Кажется, его звали Михаэль, но откуда он был родом, Ханет запамятовал.

– Тогда она тебя не купит, – пожал плечами торговец. – И придется начинать все с другой. Но лучше уж тебе потерпеть, даже если огра захочет тебя укусить.

– Укусить? – воскликнуло сразу несколько голосов. Несмотря на всеобщую эйфорию, юноши начали встревоженно переглядываться.

– Да-да, укусить! – Оскат сделал зверское лицо, но тут же заулыбался. – Ну, что всполошились? На моей памяти ни разу никого не кусали во время торгов, но предупредить я должен. Ну и если что… не вздумайте орать или отбиваться. От укуса еще никто не умер. Выкинете такое, точно останетесь без хозяйки!

– А бывало, чтоб кого-то продать не сумели? – спросил Ханет.

– Довольно редко. Однако не ждите, что все произойдет в первый или во второй день. Задатки задатками, но окончательно все сделки заключаются в конце ярмарочной недели. В этот день останавливают бои на арене и делают перерыв в турнире по затрикию.

– А что такое затрикий? – спросил кто-то.

– Игра, отдаленно похожая на шахматы. Огры очень её любят, многие приезжают в Запопье только ради того, чтобы принять участие в турнире. Но вас это пока не касается. Ваше дело – правильно вести себя. Помните о том, какое будущее вы сможете обеспечить себе и своим семьям на деньги огр – это поможет вам преодолеть страх и неприязнь. Ну а теперь – за работу!

***

Аукционный зал был огромен. Пока слуги вели юношей к павильону, который занимал Оскат, Ханет глазел по сторонам, подмечая, что полы выложены темным полированным камнем, с балок свисают красно-бело-золотые флаги с изображением гор или белых цветов с пятью остроконечными лепестками, чем-то похожих на лилии. Вдоль стен были устроены клетушки, разделенные высокими, но не достигающими потолка перегородками, украшенными пестрыми тканями. Над клетушками находились большие окна, в которые проникал яркий солнечный свет. Все подопечные Оската сидели по одну сторону зала, и Ханет очень жалел об этом, потому что не мог видеть Далия и Нейтана, оказавшихся от него по левую и правую руку.

Радужное настроение, в котором пребывал все утро Ханет, к полудню несколько потускнело. Одежда, в которую их облачили, чрезвычайно походившая на наряды артм, оказалась намного неудобнее рубах и халатов, на которые он жаловался прежде. Высокий воротник подпирал затылок, из-за жесткого пояса приходилось втягивать живот, полы верхних одежд, достигающие щиколоток, мешали идти. Волосы, зачесанные назад, были стянуты на затылке так туго, что страшно было даже моргнуть. Однако самым печальным Ханет находил цвет своего наряда. Далию досталась одежда нежно-голубого цвета, Нейтану – салатового, Гаррету – сиреневого, а Паоло – желтого. Ханет же оказался обладателем розового. И как ни пытался он убедить служанку по имени Фадда, что мужчины не носят одежду подобных расцветок, все было без толку. «Другого нет», – непреклонно отвечала та. Пришлось смириться и надевать, что дают.

В отведенном Ханету отсеке Фадда бережно усадила его на стул, отступила на шаг и, окинув юношу критическим взглядом, указала на его руки. Вздохнув, Ханет сложил их на коленях, в точности, как им показывали вчера. Служанка зашла ему за спину и, взяв за плечи, заставила еще сильнее выпрямиться.

– Хорошо теперь, – произнесла она на общем с сильным акцентом и, снова встав перед Ханетом, продолжила: – Волосы не трогать, не сутулиться, помнить ты, да? И… – тут она раздвинула темные губы, продемонстрировав длинные желтоватые зубы, – …так делать должен. Быстрее хозяйка приветливый юноша себе найдёт.

Ханет сомневался, что подобный оскал поможет ему казаться привлекательнее, но спорить не стал.

– Я помнить… тьфу! Помню я.

Оскат, обходивший по очереди всех своих подопечных, проверявший, все ли у них в порядке, выглядят ли они надлежащим образом и готовы ли к началу аукциона, заглянул в клетушку Ханета и заулыбался.

– Мальчик мой, да ты самый настоящий красавец! – воскликнул он.

– Может и так, – без особого энтузиазма отозвался Ханет.

– Красавец, можешь не сомневаться! – заверил Оскат и, войдя в клетушку, жестом приказал служанке выйти и занять место снаружи, где той предстояло встречать покупателей.

– Скажу тебе кое-что по секрету, – наклонившись к уху Ханета, шепнул торговец, обдав его запахом трав, которые жевал для освежения дыхания. – Хоть ты и родился в бедной деревушке на самом краю мира, но в этом году ты один из самых красивых моих юношей. Кто бы мог подумать, что на жалкой пристани я найду такое сокровище, а? Я возлагаю на тебя большие надежды! Помни об этом.

Выпрямившись, Оскат покровительственно похлопал Ханета по плечу и направился дальше, прежде, чем тот успел хоть что-то возразить. А впрочем, что он мог сказать? По сравнению с огромным портом Ондола порт Боргадра и впрямь выглядел жалко…

Где-то вдалеке колокол пробил полдень, и в тот же миг распахнулись двери в аукционный зал. Ханет услышал гул голосов и звук множества шагов, увидел, как склонилась в поклоне Фадда, и понял, что огры уже здесь. Его сердце забилось сильнее, и он снова почувствовал волнение, которое испытывал с утра. Сейчас. Сейчас все начнется.

Первая огра, которую он увидел, ростом и шириной плеч не уступала стражницам, встречавшим караван, но одета была иначе. Куртка из отлично выделанной кожи, шерстяная юбка до колен, похожая на те, что носили Гаррет и Эван, на ногах – высокие кожаные ботинки на толстой подошве и вязаные белые гетры из грубой шерсти. На поясе – что-то вроде большого кошеля из пестрого серо-белого меха.

Тут Ханет вспомнил, что на огр глазеть не следует, и торопливо опустил глаза. Однако через какое-то время любопытство взяло верх, и он стал украдкой поглядывать на огр, которых в зале постепенно становилось все больше. Служанка Ханета то и дело кланялась, как и служанки, дежурившие возле комнаток, расположенных у противоположной стены. Огры же важно прохаживались вдоль павильонов, оценивающе поглядывая на людей. Иногда останавливались, чтобы разглядеть кого-то получше, и неторопливо шли дальше. Одеваться огры предпочитали в коричневое, серое, синее или черное, не признавая, по всей видимости, никаких других цветов. Зато их прически отличались большим разнообразием. Таких Ханет сроду не видывал, хотя встречал моряков из разных земель. Жесткие черные волосы одни огры заплетали в косы, другие – собирали в хвост под затылком или же на макушке. Встречались и те, у кого волосы были заплетены в стоящие торчком косички, а кое у кого были выбриты среди коротко остриженных волос спиральные узоры. Многие огры носили серьги: из серебра, вырезанные из кости или дерева. У нескольких огр из-под нижнего края курток свисали петлей толстые цепочки.

Разные прически и украшения были неплохим способом отличать огр друг от друга, потому что пока они все казались Ханету на одно лицо: грубое, с выдвинутой вперед мощной нижней челюстью, широким приплюснутыми носом, насупленными бровями и по-звериному острыми ушами. Правда, теперь он видел, что слуги не похожи на огр-покупательниц намного больше, чем казалось ему раньше – все они были узкоплечие, с невыразительными, словно смазанными чертами, да к тому же поголовно лысые.

Большинство огр-покупательниц пришли в аукционный зал поодиночке. Время от времени они останавливались, чтобы перекинуться со знакомыми несколькими фразами на языке, звучащем, словно басовитое рычание хищного зверя, но после расходились. Одна из огр, которую Ханет стал уже узнавать по длинным костяным серьгам, три или четыре раза прошла мимо, всякий раз замедляя шаг у отсека, где сидел Далий. В конце концов, она остановилась. И тут же рядом с ним появился Оскат, от которого, видимо, не укрылся интерес покупательницы.

Огра, не оборачиваясь, повелительно махнула рукой.

– Рассказывай, что тут у тебя, – прорычала она на общем, и торговец принялся расписывать достоинства своих юношей: все хороши собой, умны, обладают кротким нравом («Да-да, особенно Паоло!» – мысленно ухмыльнулся Ханет) и совсем еще молоды… Он лебезил, заискивал, потирал руки – словно вдруг стал совершенно другим человеком, незнакомым и неприятным. Смотреть на него было неловко и даже стыдно. По счастью, огра, перебив торговца, кивнула на комнатку Далия.

– А этот что? Хочу взглянуть поближе!

– Прошу вас, госпожа Наджирг! – Угодливо кланяясь, Оскат повел огру, которую, как оказалось, знал, в отсек.

Ханет перестал их видеть, но не перестал слышать.

– Вот пятьдесят золотых, – прорычала огра. – Если он мне понравится, внесу задаток.

Через мгновение Оскат вышел от Далия, на ходу подвешивая к поясу внушительного размера кожаный кошель. Однако Оскат сейчас интересовал Ханета меньше всего.

Увы, оставшись с Далием наедине, огра стала говорить тише, и до Ханета доносилось лишь неразборчивое басовитое рычание – словно рядом огромный кот курлыкал на солнышке, – а ответов Далия он не слышал вовсе.

Сосредоточившись на том, что происходит за тонкой перегородкой, он поначалу не обратил внимания на суету, поднявшуюся вдруг в зале. И только заметив, как начали останавливаться огры, глядя туда, где находились двери, и расступаться, давая кому-то дорогу, понял, что в аукционный зал пожаловала какая-то важная шишка. Оскат тоже обернулся к дверям, а потом вдруг весь подобрался и склонился в низком поклоне. То же самое сделала Фадда.

«Может, пришла их королева или королевишна?» – подумал Ханет, выпрямившись на стуле и вытянув шею. Он услышал, как приближаются тяжелые шаги, услышал лязг металла и шелест ткани. А потом прямо напротив него появилось несколько стражниц, сопровождавших черноволосого эмриса, одетого с головы до ног в белое.

– Иллх-гзартма Маэль! – не своим голосом выдохнул Оскат, все еще не решаясь выпрямиться.

– Покажи мне того, чье имя Далий, – велел эмрис.

Оскат так и не разогнув спины, отступил и скрылся из поля зрения Ханета. Эмрис и его охрана двинулись вслед за ним.

Ханет услышал из-за перегородки повелительное рычание и вскоре огра, что была с Далием, оказалась снаружи вместе с Оскатом.

– Ты же обещал! Этот будет мой! – она угрожающе нависла над торговцем.

– Госпожа Наджирг, вы ведь сами знаете, у илльх-гзартмы Маэля неограниченное право отбирать гзартм для дворца, – развел руками торговец и с явной неохотой отвязал от пояса кошель. – Если он захочет купить этого юношу, я верну вам ваши деньги в качестве компенсации за моральный ущерб и даже сделаю скидку на любого другого, который вам приглянется. Разумеется, в разумных пределах. Скажем, на пару процентов.