Текст книги "Ханет. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Дора Штрамм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– Я просто рад быть здесь! – ему пришлось повысить голос, чтобы перекрыть шум толпы.

– А вот и ты, сестра! – послышался зычный голос Тилшарг. Оглянувшись, Ханет увидел, как та энергично пробирается сквозь толпу, огры и гзартмы расступались перед ней, словно волны, разбегающиеся от носа корабля. За Тилшарг следовал Нейтан, облаченный, как обычно, в зеленое.

– Вовремя вы подъехали. Мне уже пора готовиться, – сказала Тилшарг, добравшись до них. Нейтан поклонился Миджирг и подмигнул Ханету.

– Я никогда не опаздываю, ты же знаешь, сестра, – пробасила Миджирг и обернулась к своему гзартме.

– Сейчас я должна пойти с Тилшарг, но вечером расскажу тебе историю строительства Арены и объясню значение каждого барельефа. Ты знаешь, что такое барельеф? Это те белые фигуры, которые...

– Да-да, сестра, ты непременно расскажешь ему об этом, а сейчас поспешим, – нетерпеливо перебила Тилшарг.

Нейтан встал на цыпочки и что-то шепнул ей на ухо.

– Еще бы! – довольно хохотнула та и, махнув Нейтану на прощание, поспешила вместе с Миджирг к одному из боковых входов.

– Что ты сказал? – заинтересованно спросил Ханет.

– Что она обязательно победит. А тебе следовало сказать Миджирг о том, с каким нетерпением ты будешь ждать ее рассказа. Причем, с самым искренним и заинтересованным видом, даже если тебе неинтересно на самом деле. Ладно, идем.

И он увлек Ханета к входу для гзартм. Народу здесь было меньше, да и вели себя гзартмы куда тише огр, приветствовавших друг-друга рычанием и дружескими тычками в плечо или спину. Гзартмы чинно раскланивались, негромко переговариваясь, входили в двери и поднимались по лестнице.

– Вот наша ложа, – объявил Нейтан на первой же площадке. Они прошли по длинному коридору и нырнули в одну из многочисленных дверей, тянущихся по его левой стороне. За ней оказалось несколько десятков кресел, обтянутых бархатом, стоящих по нескольку в ряд, и еще одна лестница сбоку от них, на этот раз не такая высокая и более узкая.

– У нас – новичков, далеко не самые лучшие места, – поднимаясь к последнему ряду, тараторил Нейтан. Вел он себя так, словно во время их последнего разговора между ними ничего не произошло. Ханет был этому рад. – Конечно, в нашей ложе сидят только гзартмы и аргх-гзартмы высокопоставленных огр: мэра Запопья, министрисс, их заместительниц, помощниц, и прочих, но наше с тобой место пока на галерке. Впрочем, не переживай. Эта ложа находится на первом уровне и каждый ряд кресел в ней стоит чуть выше предыдущего, так что нам все будет прекрасно видно. Куда меньше повезло бедолагам, чьи места находятся на шестом – последнем уровне. Но там публика совсем простая.

Нейтан был очень возбужден, его глаза блестели, губы улыбались, а на щеках играл яркий румянец. Он явно предвкушал победу Тилшарг и, судя по тому, с каким недовольным видом ответили некоторые гзартмы на приветствие друзей, когда те вошли в ложу, основания на то у него имелись.

Впрочем, недоброжелательно настроенных гзартм было всего несколько. Многие отвечали приветливо, и, пробираясь вслед за Нейтаном к последнему ряду, Ханет подумал, что завистники есть всегда и везде, но огорчаться из-за них не стоит. Нейтану повезло с хозяйкой, вот и все.

– Дурацкие у них тут все-таки законы, – буркнул он, усевшись рядом с Нейтаном в удобное мягкое кресло. – Для чего нас так наряжают, ежели мы все равно недостаточно хороши для того, чтобы сидеть вместе с ограми во время представления?

– Ты все волнуешься из-за одежды? Брось, Ханет, сколько можно? – удивился Нейтан и тут же смешливо прищурился. – А скажи, неужели ты действительно хотел бы сидеть с Миджирг? Тебе еще не надоели ее лекции обо всем на свете?

– Ну, она, вообще-то рассказывает много занятного и мне, пожалуй, даже нравится порой ее послушать… – В вопросе Нейтана крылся какой-то подвох, но Ханет не мог понять, какой именно. Ох уж эти знатные господа, ну ни словечка просто так не скажут, вечно все с вывертом!

А Нейтан меж тем продолжал:

– Я, в любом случае, не могу быть с Тилшарг во время боя, но, если бы она и не сражалась на арене, все равно бы не смог. Равными себе они нас, действительно, не считают. Впрочем, я не стану кривить душой, уверяя, будто мне это причиняет какие-то неудобства. Во всем можно найти, как минусы, так и плюсы. Здесь, в этой ложе, мы, по крайней мере, можем спокойно болтать, не так ли?

Сидящий на ряд ниже рыжеволосый человек, вдруг обернулся к ним, и, улыбнувшись, мягко сказал:

– Дайте-ка я расскажу вам одну историю, юные гзартмы.

– Если вам угодно, мы будем рады ее услышать, – чуть приподняв брови, ответил Нейтан, а Ханет просто кивнул.

– Это случилось не так уж давно – всего около сотни лет назад, – принялся рассказывать рыжеволосый. – Эйна, гзартма Родширг Задиры, вышел как-то на улицу, чтобы купить в лавочке, находившейся неподалеку от их дома в Благословенном городе, мясо, которое собирался приготовить к ужину. Конечно, он мог бы послать за покупками слугу, но, Эйна никому не доверял выбирать продукты и уж тем более мясо. Была зима. Эйна поскользнулся на льду и упал, отойдя всего на несколько шагов от порога. Меховой капюшон плаща смягчил удар, но все равно Эйна сильно ударился и долго потом жаловался на головную боль. Однако через пару дней боль прошла, и все позабыли об этом происшествии, как вдруг он потерял сознание, поднимаясь утром с постели. Еще через несколько дней Эйна снова лишился чувств и пролежал в беспамятстве больше часа, а потом такое стало случаться все чаще и чаще. Лекари ничего не могли поделать с этой болезнью, против которой были бессильны и отвары целебных трав, и компрессы из целебных вод. Говорили, что Эйна, скорее всего, умрет. И тогда Родширг укутала Эйну в меховые покрывала, привязала к себе за спину и понесла сюда, в Запопье, где жила Говорящая-с-Богиней, которая не исцеляла разве что мертвого.

И надо вам знать, юные гзартмы, что в те времена еще не было паровозки, что могла домчать их в Запопье, а воздушные пузыри не летали в ту зиму из-за лютой стужи и сильных ветров. Родширг предстояло идти много дней по горам и заснеженным долинам, карабкаться по обледенелым склонам и отбиваться от хищных зверей. Ее пытались отговорить от этого безумия, никто не верил, что ей удастся дойти, но она все равно отправилась в путь.

– А отчего никто не пошел с ней? – спросил Ханет.

– Лучшая подруга Родширг – Гердшаг Гордая – к тому времени уже умерла. Много дней Родширг брела по горам, согревая Эйну своим теплом. Каждый день она говорила ему, что они обязательно дойдут, и сдержала слово. Через три недели Родширг постучалась в дом Говорящей-с-Богиней в Запопье. Ее мучила лихорадка, она сильно исхудала, обморозила руки, ноги и лицо, но Эйна был жив.

– Его вылечили? – спросил Нейтан.

– Вылечили. Но в Благословенном городе об этом узнали, лишь когда отступили холода и дороги снова стали проходимыми.

– А что стало с ними дальше? – зачаровано спросил Ханет.

– Удра благословила их.

– А потом они жили долго и счастливо? – с улыбкой спросил Нейтан, хотя было заметно, что и на него эта история произвела сильное впечатление.

– Жили и живут до сих пор.

– Но вы ж сказали, это случилось сто лет назад! – удивился Ханет. – Разве человек может жить так долго? Он теперь, наверное, уже совсем старик! Или Эйна – эмрис?

– Человек, – снова улыбнулся рыжеволосый. – Суть этой истории совсем не в том, стар Эйна или по-прежнему молод. Я рассказал вам о Родширг и Эйне, чтобы вы поняли: все, живущие в Забраге, будь то дарда, эмрис или человек, готовы отдать жизнь за единственного. А вы уж сами решите, можно ли отдать ее за того, кого не считаешь равным себе.

После этих слов он преспокойно отвернулся от них, словно никакого разговора и не было. Ханет и Нейтан смущенно переглянулись.

– Тилшарг непременно пошла бы с Миджирг, ежели бы с тобой случилось несчастье, – наклонившись к уху Ханета, шепнул Нейтан. – Они ведь, как сестры, сам знаешь.

– Вот не думаю, чтобы она относилась ко мне так… Но с Тилшарг Миджирг точно пошла бы.

– Возможно, насчет Миджирг ты ошибаешься. Она просто более сдержана, чем Тилшарг, вот и все.

Ханет покачал головой. «Поживем – увидим», – подумал он и спросил, чтобы сменить тему:

– А отчего никто не садится в первые ряды?

Действительно, первый ряд в их ложе, состоящий всего из трех кресел, обитых красным бархатом, и следующий – состоящий из шести, пустовали. Гзартмы и агрх-гзартмы, входившие в ложу, занимали свободные места в рядах, находившихся выше, словно первых двух не существовало вовсе.

– Это места для агрх-гзартм и гзартм королевы и принцесс. Но ни одна из них пока не обзавелась агрх-гзартмой, поэтому первый ряд всегда пустует. А во втором на этих играх занято всего одно кресло. Просто он еще… А нет, уже пришел!

Нейтан подтолкнул Ханета локтем в бок и незаметно кивнул в сторону входа. В ложу как раз входил высокий, очень красивый юноша примерно их лет, смуглый, темноволосый и темноглазый.

– Это как раз один из гзартм королевы, – снова склонившись к уху Ханета, шепнул Нейтан.

– Один из?.. – шепотом спросил Ханет. – Помнится, слуга в Аукционном доме говорил нам об этом, но я не видал… не видел ни одну огру с несколькими гзартмами и подумал, что это все байки, а гзартма все же может быть только один! Разве не поэтому их зовут «единственный»?

Нейтан пожал плечами.

– Нет, все не так просто. Единственный – это агрх-гзартма, которого огра выберет, когда решит, что другие гзартмы ей больше не нужны. Самый подходящий для нее, наверное, так. А пока этого не произошло, у огры может быть несколько гзартм… – и, помолчав, с неохотой признался: – У Тилшарг дома живут еще трое.

– Правда?!

– Так мне сказала Тилшарг. Но она обещала, что отпустит их, когда мы приедем в Вязанный город.

– Это как-то неправильно, – удрученно пробормотал Ханет. Мысль о том, что у Миджирг могут быть другие гзартмы, отчего-то задела его.

– Хочешь, я спрошу у Тилшарг, как там обстоят дела с другими гзартмами у Миджирг? – предложил Нейтан, без труда догадавшись, о чем он думает.

– Спроси, но хорошо б, если б нет. Я бы не смог относиться к этому так запросто, как ты. Вдруг среди них окажется кто-то вроде Паоло?

– Ты еще даже не знаешь, есть ли другие гзартмы, а уже выдумываешь сложности! Смотри на жизнь проще, – посоветовал Нейтан. – Конечно, я был немного расстроен этим известием, но не так уж и важно, что я не первый. Главное, чтобы стал последним.

– Совершеннейше согласен с вами, юноша, – услышав его слова, рассмеялся проходивший мимо гзартма, еще более высокий, красивый и смуглый, чем гзартма, принадлежавший королеве. Он только что вошел в ложу и, раскланявшись с ним, поднялся к четвертому ряду, где остановился, чтобы поздороваться с кем-то из знакомых. Его сопровождал другой гзартма с очень светлыми, вьющимися волосами. От кого-то из них ощутимо повеяло ароматом неведомых то ли цветов, то ли трав. Ханет смотрел им вслед, пока они не устроились в третьем ряду, и спросил:

– Кто это такие?

– Понятия не имею, – пожал плечами Нейтан. – Какие-то агрх-гзартмы, судя по их одежде. Аргх-гзартмы с очень тонким слухом... Кстати, ты обратил внимание на их уши?

– Длинные у обоих, – присмотревшись, шепотом сообщил Ханет. – У светловолосого покороче, чем у темноволосого.

– Блондин – полукровка, а брюнет чистокровный, хотя я раньше даже не знал, что эмрисы бывают настолько смуглые. Не представляю, откуда он может быть родом… Его запах, ты почувствовал, насколько он экзотичный?.. О-о-о, смотри, королева и принцесса! Ну, наконец-то, значит, сейчас начнется бой!

Ханет взглянул в указанном направлении и увидел, что в ложу, находившуюся напротив, входят две огры, одетые в бордовые куртки и черные юбки. Голову той, что села в центре, в кресло с высокой спинкой, украшал широкий золотой обруч. Должно быть, это и была королева.

Меж тем, все огры, сидевшие в ложах, поднялись на ноги и разразились таким громким криком, что у Ханета едва не заложило уши, а по спине рукам и даже ногам побежали мурашки возбуждения и азарта.

– Впечатляет, да? – весело спросил Нейтан.

– Еще бы! – Ханет разглядел за спиной королевы Миджирг и едва удержался от желания помахать ей рукой.

– Погоди, то ли еще будет, когда начнется бой!

– А принцесса, что пришла с королевой, это Шадраг или Аджарг?

– Аджарг. Шадраг не ходит на бои.

– Жаль, – пробормотал Ханет. – А я-то думал, вдруг Далий тоже придет…

Тем временем, огры в королевской ложе заняли свои места. На арену вышла распорядительница боев, поклонилась королевской ложе и, ударив ладонью в небольшой барабан, закрепленный специальным ремнем на поясе, зычным голосом объявила:

– Rganer tonumayrer, mash Urragaren Zabrayug, viydali! Shpa urragareh miymoh Tilsharg Zabireh ma Vadrag Dorvutvuambeh ezhurreh m'akorgayot 'er ngu! [4]

______________________________________________________________________

[1] Шдэйангэдр – вторая половина весны, буквально – «Семенное время», время сева

[2] Зар – один из самых свирепых хищников Забрага

[3] Огайошэдр – пятый месяц года

[4] Начинается заключительный бой за звание чемпионки Забрага между многократной чемпионкой, непобедимой Тилшарг Горой и Вадраг Лавиной, обладательницей серебряного кубка прошлогодних турниров!

Глава 16. Финальный бой

Трижды протрубил ритуальный рог Татгшад, возвещая о начале поединка, низко, протяжно. Толпа зарычала и затопала ногами. Многие приехали в Запопье лишь ради финального боя, и даже самые спокойные дарды сегодня позволили внутреннему зверю взять верх над цивилизованностью.

Многое изменилось с тех пор, как шестьсот лет назад разрозненные племена дард покинули равнины и переселились в горы Забрага, но некоторые традиции сохранились и по сей день. Одной из них были публичные бои. И в прежние времена, и в нынешние дарды ценили силу, смекалку и мастерство, считали, что глава племени должна обладать не только острым умом, но и физическим превосходством над всеми. И даже войны между кланами, зачастую, начинались и заканчивались схваткой их глав.

Тилшарг вскинула голову и посмотрела на королевскую ложу. Кресло, находившееся справа от королевы, и предназначенное для принцессы Шадраг, пустовало. Сидящая по левую руку статная красавица Аджарг, поддаваясь настроению толпы, рычала, и ее верхняя губа подрагивала, открывая белые острые клыки. Королева Уширг ощерилась в ответ на взгляд Тилшарг, и та отвела глаза, выказывая уважение.

Вадраг подняла руки, яростно потрясая кулаками, и сектор, где сидели ее поклонницы, взорвался аплодисментами. Лавина была ниже Тилшарг, но в ее кряжистом теле чувствовалась недюжинная сила. Эта дарда умела и любила драться, она не знала себе равных, пока двадцать лет назад против нее не вышла на арену тогда еще совсем молодая Тилшарг Гора.

С тех пор они ежегодно сходились в финальном бою. Поначалу верх одерживала то одна, то другая и никому не удавалось предугадать, за кем окажется победа, но со временем Тилшарг начала побеждать все чаще и как ни старалась Вадраг вернуть былую славу, все было тщетно.

– На исходные! – пророкотала распорядительница, вновь ударив в маленький барабан, прикрепленный к поясу. Вторя ей, ее помощницы ударили в висящий над входом на арену большой барабан, отозвавшийся низким басовитым гулом.

Соперницы заняли свои места. Королева поднялась, чтобы дать сигнал к началу боя, толпа замерла в ожидании, арена погрузилась в тишину. Несколько секунд Тилшарг слышала лишь глухие удары своего сердца, ритмичные и оглушающие. Вадраг глухо зарычала и Тилшарг ответила тем же, чувствуя, как пробежала по позвоночнику обжигающая волна напряжения.

– Рагхда-а-ар-р-р! – закричала Уширг, взмахнув рукой. Толпа подхватила ее крик, улюлюкая и топая ногами.

Тилшарг и Вадраг двинулись по кругу, сцепившись взглядами. Пока они лишь примеривались, оценивая друг друга. Каждая пыталась проникнуть в мысли соперницы, понять, что за тактику та решила избрать в этот раз. Тилшарг первой нанесла сокрушительный удар в грудь Вадраг. Та отлетела назад, а толпа зашлась криком. Вадраг вскочила и стремительно бросилась в атаку. Тилшарг отбила ее и – удар за ударом – начала теснить Вадраг к краю арены. Уже было ясно, что и в этот раз она одержит верх. Трибуны неистовствовали...

И тут словно черная пелена окутала Тилшарг. Она оглохла и ослепла, перестала чувствовать руки и ноги. Вадраг ударила ее под дых, потом еще раз и еще. Грудь Тилшарг пронзила сильная боль, а Вадраг уже метнулась к ней за спину и ударила ребром ладони по основанию шеи. Тилшарг рухнула на одно колено, замотала головой, зарычала, пытаясь прогнать дурноту, но все было тщетно.

Позже, рассказывая эту историю, Тилшарг утверждала, что в тот миг время для нее остановилось. Она отрешилась от происходящего и мысленно воззвала о помощи, прочтя древнюю молитву: «Не нужен слух, чтобы слышать тебя, мать Удра. Не нужны глаза, чтобы видеть тебя, мать Удра. Не нужны пальцы, чтобы чувствовать твою руку, мать Удра. Пока живо мое тело и разум, в них всегда Ты. Веди меня, великая Мать, и не покидай в час отчаяния. А я последую за тобой повсюду». И тогда Удра коснулась ее…

Тилшарг вновь увидела арену и всех, кто был на ней, но не как обычно, а будто меловой рисунок на черной бумаге. Она видела силуэты зрителей, себя саму, стоящую на коленях, и, конечно, Вадраг, заносящую кулак для последнего сокрушительного удара. Дурнота отступила на миг, и Тилшарг поднырнула под руку противницы, взвилась вверх, нанесла ей мощный удар в висок. Лавина рухнула, потеряв сознание, а Тилшарг вновь окутал мрак. Когда распорядительница подняла ее руку, объявляя о победе, она прошептал:

– Я ничего не вижу… меня заколдовали…

***

– Я думал, мы пообедаем вместе с госпожой Тилшарг и Нейтаном, – сказал Ханет, когда они с Миджирг после боя уселись в повозку.

– Мы будем вместе ужинать в доме главы города. Она каждый год устраивает торжественный ужин в честь победителя финального боя. А сейчас Тилшарг наверняка захочет отдохнуть, – ответила Миджирг, стараясь ничем не выдать беспокойства. То, что произошло на арене, а в особенности после боя, показалось ей странным. Тилшарг не осталась, чтобы получить награду из рук королевы, не поприветствовала поклонников… Если бы не Ханет, Миджирг бы немедленно пошла к подруге и лично убедилась, что с той все в порядке. Но вести в покои победительницы гзартму было нельзя, бросить его со слугами посреди возбужденной боем толпы – тем более. Миджирг послала к Тилшарг Грэббса, с наказом выяснить, что случилось, и теперь не находила себе места. Правильно ли она поступила? И почему не додумалась отправить Ханета в гостиницу одного?

– Как там госпожа Тилшарг, хотел бы я знать… Когда та огра сбила ее с ног, показалось, она вот-вот убьет ее! – сказал Ханет, вторя мыслям Миджирг.

– Надеюсь, в порядке. Знаешь, Вадраг когда-то была чемпионкой Забрага, она победила в десяти боях подряд и, если бы победила в одиннадцатом, то на следующий год сошлась бы на арене с самой королевой Уширг, – думая о своем, ответила Миджирг. – Тилшарг победила Вадраг в одиннадцатом бою, и с тех пор они постоянно соревнуются. За последние восемь лет Вадраг не выиграла у Тилшарг ни разу.

– А ежели кто-то победит королеву, что тогда? – заинтересованно спросил Ханет и Миджирг удивленно взглянула на него.

– Ты, как это говорят у людей, попал сейчас в яблочко. В теории, победившая королеву, займет ее место. Но это невозможно. Наши королевы получают власть не по наследству, как у вас, они отстаивают свое право, соревнуясь и состязаясь с другими. Уширг в Забраге уступают лишь Шадраг и Аджарг. Была у них еще одна сестра – Таржаг. Ей так и не удалось смириться с поражением, с тем, что не она стала королевой. Таржаг ушла в горы и скиталась, пока не погибла, сорвавшись в пропасть. Аджарг родилась после ее смерти, она намного моложе сестер.

– Но тогда это нечестно, ведь Уширг старше и сильнее!

Миджирг отрицательно покачала головой.

– Тилшарг тоже моложе Лавины на сто лет. Дело тут не в возрасте, а в силе и ловкости. Так вот, я все это рассказываю тебе, чтобы ты понял: Уширг по праву занимает трон и вряд ли кто-то сумеет победить ее. Однако проиграть бой королеве тоже очень почетно. Проигравшая получит титул одиннадцатикратной чемпионки Забрага, специальный знак на герб и по положению практически сравнится с принцессами.

– Ух ты! Выходит, госпожу Тилшарг отделяет от битвы с королевой всего несколько побед?

– Так и есть, – кивнула Миджирг, и было заметно, что она очень гордится сестрой и подругой. – Однако, – помрачнев, добавила она, – Лавина, должно быть, сильно зла на Тилшарг, ведь та буквально вырвала у нее из рук поединок с королевой. Пока я не понимаю, что все это значит, но, сдается мне, не так все было просто с сегодняшним боем… Я, пожалуй, высажу вас с Ваггой у гостиницы, а сама вернусь обратно. Знаю, сейчас время прогулки, но… тебе ведь, наверное, нужно подготовиться к ужину? – нашлась Миджирг.

– Да не думайте вы обо мне, госпожа. Не обязательно же в такой день на прогулку ходить! Главное, чтоб с атир Тилшарг все и в самом деле было ладно! – Ханету хотелось как-то подбодрить Миджирг, а еще лучше, поехать с ней, но, похоже, ему, как хорошему гзартме, надлежало сейчас остаться дома и не докучать хозяйке.

***

Покои, предоставленные победительнице главного боя, были достойны самой королевы, но Нейтан не заметил ни мебели, украшенной резьбой, ни мягкого ковра, устилающего пол, ни тяжелых бархатных портьер на окнах. Ему пришлось дожидаться под дверью почти час, пока от Тилшарг вышла шаманка.

– Моя госпожа! С вами все в порядке? – воскликнул он, едва переступив порог.

– Да-да! – Тилшарг отодвинула пергамент, на котором что-то писала орлиным пером, поднялась из-за стола ему навстречу. После боя она переоделась в удобный халат. Увидев ее в таком наряде впервые, Нейтан едва не расхохотался – очень уж забавно та выглядела, но в этот раз ему было совсем не до смеха.

– Прости, что заставила тебя ждать. Мне нужно было написать доклад Йоджинг Свирепой, детальный и подробный, обо всем, что случилось, – сказала Тилшарг.

О том, что полчаса она пластом лежала на кушетке, пока Говорящая-с-Богиней приводила ее в чувство, Тилшарг решила умолчать, но обмануть Нейтана оказалось не так просто.

– А шаманка помогала вам? – скрестив руки на груди, с наигранной суровостью поинтересовался тот. Теперь, видя Тилшарг живой и здоровой, он немного успокоился, но не собирался делать вид, будто верит ее словам.

– Я… – начала Тилшарг, но Нейтан неожиданно улыбнулся.

– Будет вам, не оправдывайтесь. Я рад, что с вами все в порядке. – Теперь он, наконец, огляделся и, оценив убранство покоев, заметил: – Победителей боев у вас явно ценят… Но для чего главе ваших стражей отчет о случившемся?

– А для того, что Вадраг использовала магию, – пробурчала Тилшарг, вновь опустившись на кушетку. – Иначе бы ей ни за что было не сбить меня с ног!

– Но как? – воскликнул Нейтан, подсев к ней. – У вас ведь тут магия практически не действует! Я едва могу зажечь слабенький огонек...

Тилшарг пожала плечами.

– Ваша, человеческая, не действует, это верно. Наша магия – другое дело.

– В любом случае, это ведь наверняка против правил? – нахмурился Нейтан.

– Еще как против! За это грозит двагр – вечное изгнание.

– Суровая кара…

– Самая суровая, которая существует. Кроме казни, конечно. – У Тишарг до сих пор в голове не укладывалось, что Лавина опустилась до подобной низости. – Это первый случай, когда на боях пытаются победить обманом. Говорящая-с-Богиней сказала, что заклинание убило бы меня, разорвало сердце. Все выглядело бы как естественная смерть, а я ничего не смогла бы уже рассказать.

– Что?! – Нейтан схватил ее за руку. – Так это было темное заклинание? Ваша шаманка… Говорящая-с-Богиней нейтрализовала его? Вы хорошо себя чувствуете?

– Все уже хорошо, не беспокойся. Надеюсь, никто не заметил, что я уходила с арены на ощупь?

– В нашей ложе – нет. Вы выглядели немного растерянной, но вряд ли кто-то обратил на это внимание. Я почувствовал, что с вами что-то не так, однако не подозревал, насколько все плохо, пока вы не сказали мне! – Нейтана вдруг затрясло и Тилшарг, заметив это, обняла его за плечи.

– Вот и хорошо, что не подозревал. Иначе бы переживал намного сильнее, – ласково сказала он.

– Это так... Я счастлив, что Боги уберегли вас от злых чар.

– Богиня, – поправила Тилшарг. – Великая Мать Удра. Она защитила меня и помогла справиться с заклинанием.

– Ну что ж, в таком случае, я полагаю, мне следует посетить ее храм и вознести благодарственную молитву. У вас ведь есть храмы? В них допускают людей?

– Мне нравится, что ты интересуешься нашими обычаями и религией. Я отведу тебя в храм завтра утром, – рассеянно пробормотала Тилшарг. – Вместе со мной тебя впустят...

Сейчас она острее, чем обычно, чувствовала запах, исходящий от юноши, такой приятный, манящий, соблазнительный… Тилшарг невольно склонилась ниже. Запах заполнил ее ноздри, лишая способности мыслить здраво и контролировать древние инстинкты. Все доводы разума были сейчас бессильны против желания узнать, наконец, Нейтана по-настоящему. Глухо зарычав, Тилшарг рванула ворот его одежды. Затрещала ткань, отлетели крючки. Не дав Нейтану времени опомниться, ничего не объясняя, Тилшарг разорвала на нем рубашку и вонзила клыки в его плечо.

Впрочем, Нейтан и не думал сопротивляться. Они с Ханетом уже не раз обсуждали между собой огрские укусы, да и слуги намекали, что это вовсе не страшно, а скорее даже приятно… И в самом деле, боль обожгла его, но лишь на миг. От места укуса вдруг начало распространяться тепло, согревая тело и душу, наполняя сознание сияющим светом. Нейтану вдруг показалось, что он стал легким, словно перышко, покачивающееся на золотистых солнечных лучах.

– Что это?.. – удивленно выдохнул он.

– Прости, не смогла устоять, – отстранившись от него и слизнув выступившую из ранок кровь, ответила Тилшарг. Она осторожно уложила Нейтана на кушетку и погладила по щеке. – Кровь обладает великой силой, несет в себе знание о том, в чьих жилах течет. Так я лучше буду чувствовать тебя. Понимать тебя. И ощущать тебя. Со временем и ты научишься видеть мою сущность.

Нейтан хотел было спросить, о чем она говорит, но вдруг осознал, что ему не нужен ответ. Тилшарг окутало яркое синее облако, пронизанное белоснежными лучами, исходящими из глаз, ладоней и груди.

– Как прекрасно! – вырвалось у Нейтана. – Хотелось бы и мне быть таким же сияющим, как ты…

– Станешь, если будет на то воля Удры, – ответила Тилшарг и укусила его снова.

***

Всю дорогу от Арены Мэйрис, агрх-гзартма Вилдшарг Путешественницы был непривычно молчалив и задумчив. Когда повозка почти подъехала к гостинице, вдруг высунулся в окно и крикнул:

– Возвращаемся!

– Потерял что-то? – спросил сидящий напротив него белокурый Лалиэлль, выгнув дугой темную бровь. Спешить было некуда, его Гарджаг отправилась на встречу с подругами в «Фазана и яблоко», он был свободен до вечера и мог делать, что хотел.

– Не потерял, – глаза Мэйриса блеснули в полумраке повозки хищной зеленью, как у дикого зверя. – Но, может быть, найду.

– Ладно, – легко согласился Лалиэлль . Не рассказывает, в чем дело, значит, сам пока не понял, а как поймет, непременно поделится. Вот только его запах…

– Я как будто еду со стогом свежескошенного… как там этот твой цветок называется, которым ты пахнешь? Тотемное растение твое? – Лалиэлль пощелкал пальцами, делая вид, что не помнит название цветка, хотя помнил его превосходно, равно как и названия прочих растений, животных, гор, рек и поселений родного острова Мэйриса. По просьбе географического общества, он частенько рисовал пейзажи, которые Мэйрис ему описывал: город в самом сердце леса, покрывающего остров, дома, построенные на деревьях, бухту, окруженную черными скалами и третью скалу, похожую на собаку без головы, распластавшуюся в волнах у входа в нее... В одной из пещер этой самой скалы находился портал в Некрополию. Через него налетели однажды на остров некропольцы-вампиры, выкосив немало живых. А после через этот портал прошел вслед за ними Мэйрис, надеясь спасти друга и невесту, которых вампиры прихватили с собой…

– Аямэ. Выдает с головой, да? – Мэйрис скривился, оборвав его мысли. – Называй «радужка» по-вашему, если запомнить не можешь.

– Радужки мелкие, а твой крупный. И они пахнут вовсе не так сильно. Надеюсь, причина нервничать и правда серьезная, а то еще немного и у меня голова разболится. Ты же не из Древнего дома, почему твой запах такой сильный?

– Не знаю. Может, потому что мы, как древние, чтили природу и растения – наших покровителей. Но накосить стог аямэ невозможно, они на деревьях растут.

– У вас там все на деревьях растет.

Мэйрис кивнул и не стал спорить. Его мысли явно витали далеко, похоже, он и впрямь был чем-то здорово озадачен. Лалиэлль почувствовал некоторое беспокойство. Мэйрис, как и он сам, никогда не волновался по пустякам. И не упускал случая поведать что-нибудь о своей родине. Раз этак в сотый.

Вскоре экипаж остановился у здания Арены и оба эмриса выбрались наружу. Не обращая ни на кого внимания, Мэйрис задрал голову и принялся разглядывать здание. Его слуга остался сидеть на козлах, с беспокойством поглядывая на господ, слуга Лалиэлля Йонфи топтался поодаль, всем своим видом выражая неодобрение. Где же это видано, вместо того, чтобы в гостиницу отправиться и отужинать, возвращаться, да заниматься невесть чем? Но Лалиэллю было не до него.

«Что он там хочет увидеть?» – подивился про себя он, неторопливо следуя за другом, который шел вдоль стены, то и дело останавливаясь, скользя взглядом то по барельефам, то по выставленным в нишах тыквам, трогая стены и чуть ли не обнюхивая их. Несколько раз он едва не налетел на дард и гзартм, выходящих из здания или стоящих подле входов и обсуждающих финальный бой, но всякий раз избегал столкновения, словно на затылке у него имелась вторая пара глаз. К счастью, в общей сутолоке мало кто обращал на него внимания. Подумаешь, приспичило кому-то рассмотреть здание Арены, всякое бывает! Однако Лайлу хотелось знать, что все-таки ищет Мэрис и верить, что тот не собирается обследовать целиком все здание, весьма внушительное по размеру…

– Вот! – остановившись, заявил вдруг Мэйрис. – Это где-то здесь, я уверен.

– Что «это»? – теряя терпение, спросил Лалиэлль .

– Если б я знал! Давай войдем.

– Но это же Девятый сектор! Он для людей!

– Не важно, – отмахнулся Мэйрис и, не обращая внимания на торговцев, как раз вывалившихся из дверей шумной толпой, направился внутрь.