Текст книги "Ханет. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Дора Штрамм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

«О, Удра всемогущая! – удрученно подумал Лалиэлль , но все же пошел за ним, всей кожей чувствуя липкие взгляды людей и игнорируя сдавленное: “Атэл, ну куда ж вас несет-то?.. Атир узнает, ругаться станет!” Если хоть один из них хоть слово скажет про разряженных баб, клянусь, я не знаю, что сделаю…»

По счастью, никто ничего не сказал. У большинства приезжающих в Забраг людей хватало ума держать при себе свои мысли о местном укладе, нравах и обычаях. А те, у кого не хватало, обычно, не возвращались обратно. И все же, зачем Мэйрису понадобилось идти внутрь?

Тот же вопрос возник и у смотрителей Арены, которые, впрочем, не пытались помешать высокопоставленным агрх-гзартмам, лишь посетовали, что неподобающее тут для них место. Лалиэлль , брезгливо подобравший полы плаща, был с этим совершенно согласен. Плевки, объедки, ореховые скорлупки, запах дешевого пива и плохо вымытых тел… Но не бросать же друга одного!

– Скажи, почтенный, не случалось ли здесь за последние дни чего-то необычного? – спросил он, поманив к себе одного из смотрителей – того, что с виду был постарше и посообразительней.

– Необычного, та атэл? Дайте-ка подумать… – Кожа на лбу слуги собралась складками, уши зашевелись. – Драка тут едва не приключилась давеча, ну да это вам вряд ли интересно, а для нас и необычного ничегошеньки нет, люди ведь завсегда так во время боев. Сделают ставки, а как проиграет кто, лезут в драку. Мы уж привычные, быстро разнимаем драчунов, да выводим вон. Вот на той неделе, признаюсь, оплошали, не успели добежать вовремя, да не сразу поняли, что неладное проглядели. Видать, один из людей толкнул другого, а тот сдвинул с места одну из тыкв. Когда мы смотрели, все ладно было, а после та возьми, да и упади! Разбилась вдребезги, хорошо хоть, не зашибла никого.

– Да, неприятно. Постой… кажется, когда мы смотрели с улицы, все тыквы стояли на месте?

– Та атэл, тут дело-то такое, – зарумянился смотритель, явно польщенный тем, что удостоился внимания и продолжительной беседы с агрх-гзартмой, на которого в другое время мог разве что издали полюбоваться. – Тыкву нам принесли новую прямо на другой день. Приходим, значит, утречком, а она ждет на крылечке – да такая пригожая! И узоры на ней – загляденье просто. Видать, прознал кто-то о случившемся, да и решил помочь. А то ведь и вправду, хоть и высоко была та ниша, но все равно, заметно было, что нет в ней тыквы-то. Может, сами артмы Древнего Дома расстарались… – понизив голос, доверительно шепнул смотритель. – Кто б еще такую громадину смог так быстро изукрасить-то? Или, может, отдали одну из тех, что к конкурсу готовили.

– Благодарю, почтенный, – кивнул Лалиэлль и, попросив указать ему, где находится тыква, о которой идет речь, поспешил наверх, перешагивая сразу через две ступеньки, уже уверенный, что найдет Мэйриса подле того самого шедевра художественной резки по овощам.

Так оно и вышло.

– Именно с ней что-то не так, верно? – Лалиэлль жестом остановил Йонфи, который сунулся было вперед.

– Верно, – Мэйрис посторонился, давая ему подойти ближе и как следует разглядеть все самому.

Стоя плечом к плечу, друзья смотрели на искусную резьбу, покрывающую глянцевые бока тыквы. Сцена финального боя пятилетней давности была выполнена, что и говорить, мастерски. В одной из огр, занесшей кулак для победного удара, без труда угадывалась Тилшарг Гора. В другой – Вилдшарг. Руку огры оплетал цветок, который оба узнали с первого взгляда.

– Если бы я не был уверен, что не делал этого, я бы поклялся, что это моя работа, – мрачно произнес Мэйрис.

– А я бы поклялся, что эти узоры нарисованы мной!

Они обменялись взглядами.

– Едем. Не знаю, что все это значит, но мне это не нравится. И я хочу кое-что проверить, – решительно произнес Лалиэлль и, подозвав Йонфи, велел: – Стой возле этой тыквы и охраняй ее.

– Атэл! – возмутился тот. – Да как же…

– Как-нибудь. Стой здесь, я сказал. И не позволяй никому тронуть эту тыкву. Хотя… что-то мне подсказывает…. Впрочем, не важно. Карауль.

И, не слушая жалобных возражений слуги, поспешил вслед за Мэйрисом вниз по лестнице, обратно на улицу, уже не обращая внимания ни на людскую вонь, ни на грязь под ногами.

– А теперь объясни, что ты почувствовал, – потребовал Лалиэлль , когда они уселись обратно в экипаж и велели вновь везти их в гостиницу. Ни тот, ни другой не заметили стоящую поодаль пожилую шаманку и высокую поджарую дарду с коротко остриженными волосами, проводившую их повозку задумчивым взглядом.

– Если бы я мог точно объяснить! В какой-то момент… Я ведь рассказывал тебе, как стражи чувствуют приход Красной Луны?

– Неоднократно.

– Все чувства обостряются, меняются запахи, звуки, само течение времени словно замедляется для нас. Ты просто всей кожей чувствуешь опасность, – не слушая его, произнес Мэйрис, явно вновь погрузившийся в собственные мысли. – И во время боя – всего на миг! – я почувствовал нечто похожее. Мимолетное, будто дуновение ветра. Как тень, которая вдруг упала на арену. Думал, показалось. Но, когда мы выходили на улицу, я коснулся стены и вдруг почувствовал это вновь, но уже слабее. И вновь решил, что мне почудилось.

– А потом решил вернуться и на всякий случай проверить. – Лалиэлль хорошо знал своего друга. Если что-то застревало у того в мыслях – пиши пропало.

– Верно. И когда я коснулся стены, там, под нишей, в которой была установлена тыква, камни будто застонали под моей ладонью. Не знаю, как объяснить лучше.

Лалиэлль покачал головой. Происходящее нравилось ему все меньше и меньше, он не мог отделаться от чувства, что произошло или происходит что-то очень скверное. И они с Мэйрисом оказались в это «что-то» втянуты.

Поднявшись в свой номер, он первым делом подошел к столу, заваленному папками с рисунками, начал открывать одну за другой.

– Что ты ищешь?

– Возможно, у меня просто разыгралось воображение, но… мне почему-то кажется, будто я уже видел тот узор. Кажется, это было во сне, но... Да и ты, ты мог что-то почувствовать, но… ты словно знал, где и что искать. А может, мы оба просто сошли с ума. Признаться, я даже надеюсь на это.

– Может и сошли. Погоди, давай попробуем иначе.

Мэйрис поднял руки над папками, прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям.

– Здесь, – севшим голосом произнес он, опустив ладонь. – Ищи здесь.

Лалиэлль вытащил папку из-под его руки, открыл, а Мэйрис, помедлив миг, потянул за уголок один из рисунков, вытянул наружу, бросил на стол, словно тот жег ему пальцы.

Лалиэлль уже знал, что увидит, но все равно почувствовал, как прошла по спине холодная дрожь, а волоски на руках и затылке встали дыбом. Перед ними лежало то самое изображение. Вне всякого сомнения, сделанное его рукой.

– Атэл?.. – в дверь просунул голову Йонфи. – Там атир вернулась домой, а с нею элунг шаджаррадэра Забрага, Денджирг Крепкая Хватка. Вас зовут. Атэл Мэйрис, ваша атир тоже с ними пришла.

Друзья переглянулись.

– Бери эту дрянь и идем, – Мэйрис кивнул на рисунок. – Про Крепкую Хватку я слышал немало хорошего. Если кто и разберется в этом деле, то это они с Йоджинг.

Часть IV. Запрещённая магия. Глава 17. Шаджйаранги

Йоджинг Свирепая была вне себя.

– Это отвратительное преступление должно быть наказано по всей строгости закона! Никогда прежде такого не случалось в Забраге! И ведь вся эта зараза бесчестья исходит от людей!

– Не стоит быть такой людофобкой, – Денджирг, сидящая по другую сторону рабочего стола Йоджинг в ее кабинете, отхлебнула чая из большой глиняной кружки и продолжила: – Дело ведь не только в людях. Беда в том, что того, кто слаб сердцем, нетрудно совратить с истинного пути.

– Чушь! Если бы не люди… После предыдущего боя, на который мы их допустили, они напились как свиньи, расписали Арену непристойностями на своем языке, заблевали все таверны, куда им открыт вход, да еще и устроили драку на пороге «Лисьего хвоста». Когда Литр-Сидра попыталась их образумить, они вроде как ушли, но утром она обнаружила кучу у себя на заднем крыльце! Кучу навалили ей под дверь, ты представляешь?! – Йоджинг вскинула руки, растопырив все двенадцать пальцев, демонстрируя, насколько возмущена поведением приезжих.

– Я не знала об этом, – покачала головой Денджирг. – Какая мерзость!

Йоджинг фыркнула.

– Конечно, не знала! У вас в Благословенном городе подобные безобразия не происходят. А у меня каждую весну и осень такие представления! Они пока поодиночке, вполне вменяемые существа. Приезжают летом, торгуют мирно. Но стоит им собраться вместе – превращаются в дикарей. Вандализм просыпается, жестокость! Как-то, лет сорок назад, пьяная компания ловила фей в Озерном залеске и убивала разными способами. Когда я спросила их, зачем, они даже толком не смогли ответить. И только тот, кто был у них заводилой, сказал, что им было интересно испытать, насколько феи выносливы. Можешь себе представить? Ради интереса они их убивали, твари бессердечные!

Денджирг слышала, что у Йоджинг в саду живет маленькая колония искалеченных фей. Вот, значит, откуда они… И закон, запрещающий людям выходить за черту города, насколько она помнила, приняли в то же время. Сама Денджирг вступила в должность пятнадцать лет назад, и полностью историю о злодеях, покалечивших фей, слышала впервые. Но почему её наставница, Шиншарг Дыхание, молчала до сих пор? Может быть, не хотела, чтобы преемница ожесточилась сердцем?

– Это ужасно, – глухо произнесла Денджирг.

– Люди – зло!

– Но есть же среди них и хорошие, – возразила Денджирг. Они с Йоджинг словно поменялись ролями, ведь это она всегда убеждала наставницу, что с людьми нечего церемониться. – Профессора, артисты, гзартмы и даже торговцы...

– Есть, – нехотя согласилась Йоджинг после долгой паузы. – И только из-за них я не хочу стереть людей с лица земли всех до единого.

– Удра против ненависти без причины! Не ты ли всегда твердила, что люди оказываются здесь по Её воле и не наше дело – спорить с Великой Матерью?!

Йоджинг снова вскинула руки и зарычала, совершенно не заботясь о приличиях:

– Не говори того, о чем не знаешь! Да, я следую воле Великой Матери, стараюсь, как могу, но у меня есть причина для ненависти! Триста дюжин причин, чтобы ненавидеть людей! Ты почти не сталкиваешься с приезжими, а я наблюдаю за этими созданиями Хаоса с весны до осени! Я полюбила Лютое время за то, что их нет в Запопье!

– Ты это уже говорила… Но без людей мы не сможем получать гзарм! Я сама недавно размышляла о том влиянии, которое люди оказывают на нас, но позже пришла к выводу, что мы никак не можем закрыться от мира людей, ведь…

– Гзартм мы могли бы отбивать силой, как раньше, – отмахнулась Йоджинг.

– Тогда нам пришлось бы отбивать силой все, что нам нужно. Или… обходиться без кофе и сахара, – не сдавалась Денджирг.

– Зато у многих без сахара были бы целее зубы! – Йоджинг вдруг, расхохотавшись, протянула руку через стол и хлопнула Денджирг по плечу.

– Вот, видишь… – начала было Денджирг, но тут в дверь постучали.

– Да! – откликнулась Йоджинг. – Входите!

В комнату заглянула одна из шаджйаранг.

– Рада быть с вами в одном пространстве! – она коснулась кулаком груди, и, разжав пальцы, провела рукой перед собой.

– Рады этому еще больше! – ответили Йоджинг и Денджирг, повторив приветственный жест.

– Шаджадэрр Йоджинг, мы привели Вадраг Лавину в камеру для допросов, как вы просили.

Йоджинг кивнула и поднялась со стула.

– Идем, – позвала она Денджирг. – Тебе будет полезно на это посмотреть.

***

Вадраг сидела на стуле, хмуро вперившись взглядом в стену. Её руки и ноги охватывали наручники из нангарна, соединенные тонкой цепочкой. Однако разорвать такую не сумело бы даже несколько дард.

Йоджинг вошла в камеру и села за стол, напротив Лавины, а Денджирг осталась у двери. Здесь, в Запопье, она была лишь сторонним наблюдателем.

Взяв лежащий на столе свиток предварительного допроса Лавины, Йоджинг быстро пробежала написанное глазами и отложила свиток в сторону.

– Итак, Вадраг, ты отрицаешь, что заколдовала Тилшарг Гору? – Йоджинг переплела пальцы, выжидающе глядя на арестованную.

Вадраг бросила на шаджадэрру вызывающий взгляд.

– Отрицаю. Это клевета!

– Значит, ты невиновна?

– Невиновна!

– Ясно-ясно… – Йоджинг, казалось, крепко задумалась, а на её лице появилось выражение крайнего сожаления. – Значит, мы тебя зря сюда привели?

– Конечно, зря! Почему вы обвиняете меня? Тилшарг многие ненавидят. Спросите в городе кого угодно, вам скажут, что её бесконечные победы всем поперек горла. Возьмите хоть Тайширг Кулак-под-дых! Разве не была она одной из самых перспективных чемпионок, пока Тилшарг не появилась? Или Коршарг Могучую! Или Оширг Быстроногую. А Вилдшарг Путешественница? Разве не из-за Тилшарг проболела она чуть не год и больше не выходит на Арену? У всех них есть причина ненавидеть Тилшарг. А я невиновна и хочу домой! Хочу увидеть своего агрх-гзартму и успокоить его. Бедняга должно быть, с ума сходит!

– Да, верно, верно, многие точат зуб на Тилшарг. Да не у многих есть агрх-гзартма, знакомый с некропольской магией. И да, я как раз хотела поговорить с твоим Салилэтом. Салилэт Лавина, урожденный Ноктебелло-Ланю, некрополец… – задумчиво протянула Йоджинг, не сводя взгляда с Вадраг.

Денджирг едва не присвистнула. Некрополец? Вот так история! А она-то удивлялась, отчего Йоджинг, услышав историю про Мэйриса, агрх-гзартму той самой Вилдшарг Путешественницы, кивнула и сказала лишь: «Погоди пока, обсудим это позже». На всем свете не было более непримиримых врагов, чем дарды и некропольцы. Как же вышло, что один из них попал сюда и стал агрх-гзартмой? Казалось бы, о подобном происшествии должно было быть известно по всему Забрагу, но… Воистину, Запопье надежно хранило свои тайны!

– С чего это тебе вздумалось вспоминать, откуда он?! – рявкнула Вадраг, однако, поняв, что хватила лишку, добавила уже спокойнее: – Брось, Йоджинг, столько лет прошло, не начинай снова. Разве он не доказал свою лояльность, не стал для нас своим? Я невиновна, а он – тем более. Вы придираетесь к нему, хотя он даже не жил в Некрополии, в то время как тот же агрх-гзартма Путешественницы жил, да еще как! Но разве кто-то ненавидит его? Боится? Нет! Для всех он – герой, потому что сбежал оттуда! Разве это справедливо?

– Все так, – согласилась Йоджинг. – И все же я побеседую с твоим Салилэтом. Точнее не я, а артмы Древнего дома.

От Йоджинг не укрылось, как сжались кулаки Вадраг, как заиграли желваки на её скулах. Не говоря больше ни слова, шаджадэрра поднялась, сделав Денджирг знак следовать за ней.

– Думаешь, агрх-гзарма Вадраг замешан в этом преступлении? – спросила Денджирг, когда они вышли из штаба шаджйаранг. Прохожие то и дело останавливались, чтобы поприветствовать Йоджинг, многим явно не терпелось узнать, как продвигается расследование, но та лишь торопливо кивала в ответ на приветствия, не замедляя шага. Денджирг приходилось поторапливаться, чтобы не отставать от неё.

– Я лишь предположила, – хмыкнула Йоджинг. – Просто предположила. Доказательств у нас пока нет.

– Зато есть доказательства против агрх-гзартм Маэйриса и его друга Лалиэлля.

– Есть, – широко шагая, согласилась Йоджинг. – А что ты скажешь про Лавину?

– Мне кажется, она проявила сейчас излишнюю горячность, – подумав, ответила Денджирг.

– Любая бы горячилась, подозревай кто-то ее саму или ее агрх-гзартму в гнусном преступлении.

– Но он правда некрополец? Как он здесь оказался? И почему об этом не известно за пределами Запопья?

– Это долгая история. Когда-нибудь, я расскажу ее тебе, но сейчас не место и не время.

– А куда мы идем? К нему?

– Нет, Салилэт Лавина никуда не денется. Сразу, как только мы взяли Вадраг, я приказала следить за каждым шагом Салилэта. Если он решит сбежать, мои девочки остановят его. Приглядывать за Мэйрисом и Лалиэллем я тоже послала, если хочешь знать. А у нас с тобой пока есть еще одно дельце. Нужно сходить к артмам Древнего дома и попросить их о помощи. А они просто так никого не принимают. Если сейчас подсуетимся, дай Удра, только к обеду попадем на прием. – Йоджинг посмотрела на часы. – Дай Удра, к обеду…

В Запопье жило четверо артм Древнего Дома. Поговаривали, что им ведомо все, происходящее в мире. Они жили среди дард, но держались особняком. Денджирг казалось забавным то, что артм Древнего дома побаиваются, словно те могут причинить кому-то вред. Сама она никогда не встречала их, но, как и все, знала по именам, а еще знала, что эмрисы, особенно древние, народ миролюбивый и безобидный, питающий склонность к занятиям искусством и наукам.

– Чем же они так заняты? – Денджирг невольно улыбнулась.

– Я бы на твоем месте не смеялась над истинными детьми Тау, пережившими эпоху богов Хаоса.

– Да я так! Но, правда, чем они могут заниматься столь уж важным?

– Скорее всего… вырезают тыквы к празднику, – очень серьезно ответила Йоджинг, а потом, все-таки, рассмеялась. – И кто скажет, что это не важно?

Им пришлось прождать час, прежде чем их пригласили пройти в приемную. К тому времени обе успели выпить по три чашки смородинового чая и съели по дюжине булочек с заварным кремом, пролистали все газеты, которые лежали на столике в гостиной, и почти потеряли терпение.

– Если бы не важность дела, плюнула бы, – проворчала Йоджинг, и как раз в этот момент в дверях появился слуга.

– Атэл изволят принять вас, – с поклоном сообщил он, приглашая посетительниц следовать за ним.

Пока они шли по коридору, Денджирг с любопытством оглядывалась по сторонам, хотя, признаться, смотреть особо было и не на что. Плетеные занавески на круглых окнах, на подоконниках – цветы в искусно расписанных узорами горшках, на стенах – картины, на полу – мягкий ковер. Коридор, как коридор – такой же, как и в любом другом доме, где есть гзартмы.

Слуга распахнул двери и дарды вошли в полутемный и совершенно пустой зал. Откуда-то слышалась негромкая нежная музыка.

– Рады быть с вами в одном пространстве, – раздался мелодичный голос из глубины комнаты. И тут – словно пелена спала с глаз, – они увидели стол и сидящих за ним артм в темных одеждах.

– Добрый вечер, почтенные артмы, – произнесла Йоджинг, стараясь не выдать недовольства долгим ожиданием и этакими вот трюками. – Позвольте представить вам Денджирг Крепкую-Хватку – шаджйарадэрру элунг Благословенного города.

Представлять артм Древнего Дома Денджирг она не стала: это было не принято. Артмы едва взглянули на молодую дарду и лица их остались непроницаемыми. Никто, кому довелось общаться с артмами Древнего Дома, не мог похвастаться тем, что видел их опечаленными, разгневанными, счастливыми или испуганными.

– Мое почтение… – только и смогла выдавить из себя Денджирг, во все глаза глядя на древних. Каждый был хорош по-своему, каждый казался совершенным от кончиков острых ушей, более длинных, чем у всех остальных эмрисов, до перламутровых ногтей идеальной формы на шестипалых, как у дард, руках. Аромат цветов и трав, исходивший от древних, был сладок и свеж, дурманил и кружил голову.

– Что привело вас к нам? – спросил у Йоджинг темноволосый артма, сидящий в центре стола. Звали его Наэминаэль и он был первым по старшинству в Древнем Доме. Денджирг взглянула на него раз, другой и уже не могла отвести взгляд.

– Вам известно о преступлении на Арене. Я уверена, что замешана Вадраг Лавина и её агрх-гзартма. Впрочем, есть и еще один подозреваемый: Мэйрис, агрх-гзартма Вилдшарг Путешественницы. Мне нужна ваша помощь, чтобы заглянуть в их разум.

– Заглянуть в разум стража не по силам даже нам. А что до Салилэта Лавины, если вы приведете его, мы сможем сделать это, – ответил рыжеволосый артма Иналлай, второй по старшинству после Наэминаэля. Казалось, в его словах не было никакого скрытого смысла, но лишь для тех, кто мало знал артм.

– Если? Вы хотите сказать, что это не так просто? – Йоджинг нахмурилась и сжала кулаки. – Салилэт сбежал? Это невозможно! За ним следили… Или возможно?

– Мы сказали достаточно, – ответил сидевший по левую руку от Инналая светловолосый эмрис по имени Киллаэль. Он говорил тихо и бесстрастно, хотя не мог не заметить волнения, охватившего Йоджинг. – Лишь Удре ведомо будущее.

Йоджинг сделала было шаг вперед, но вовремя остановилась. Если артмы Древнего Дома объявили, что больше не будут говорить, их решения изменить не удастся.

– Ясно. Я приведу его к вам! – процедила она и, коротко поклонившись, направилась к выходу.

– Спасибо за помощь, почтенные артмы! – вновь обретя дар речи, воскликнула Денджирг. – Я еще вернусь… То есть, мы вернемся! До встречи!

Артмы не ответили. В один миг между ними и дардами вновь появилась невидимая преграда. И невозможно было понять, остаются ли они по-прежнему в зале или их здесь уже нет.

– Какой он красивый! Какой невероятно красивый! – восхищенно воскликнула Денджирг. Они с Йоджинг неслись по улицам Запопья в сторону дома Вадраг, но мысленно молодая дарда все еще оставалась в доме артм. – Он такой… такой…

– Ты о ком?! – недовольно прорычала Йоджинг.

– О том, темноволосом артме… что первым заговорил с нами, – ответила Денджирг. Из-за бега фразы выходили прерывистыми. – Как его имя? Это, должно быть, Наэминаэль? У него клыки! Ты видела? Как ты думаешь? Возможно ли, чтобы он… Нет-нет! Я ни на что не рассчитываю! Но, может быть…

Йоджинг остановилась, будто вкопанная и, развернувшись, гаркнула в лицо налетевшей на нее Денджирг:

– Забудь о нем! Забудь, словно этой встречи и не было! Артмам Древнего Дома ни до кого нет дела! Да и вообще за десяток тысяч лет они выжили из ума!

– Как ты смеешь! – Денджирг тут же прижала уши к черепу и ощерилась. Похоже, все оказалось серьезнее, чем подозревала Йоджинг, однако на то, чтобы разбираться с высокими чувствами, не было времени, а потому она просто оскалилась в ответ, ставя Денджирг на место. И о чем, спрашивается, только думала, взяв молодую дарду в дом артм? Без привычки-то, понятное дело, недолго голову потерять при виде подобной красоты, да еще в таком количестве! А эти древние пни, небось, и радешеньки, других развлечений-то нет, кроме как юным дурочкам мозги туманить!

– Потом! Поговорим об этом позже. Чтобы произвести впечатление на такого артму, тебе нужно раскрыть хотя бы одно громкое дело. Может быть, тогда он и снизойдет до того, чтобы хоть мельком взглянуть в твою сторону.

Денджирг тут же перестала щериться и понятливо кивнула.

– Вот и отлично! – подытожила Йоджинг. – А теперь поспешим!

И вновь ринулась вниз по улице.

***

Как ни печально, но все худшие опасения Йоджинг сбылись. Салилэта не оказалось ни дома, ни у знакомых. Обыскав дом Вадраг, шаджайранги не нашли ни украшений агрх-гзартмы, ни денег. Зато в одном из шкафов обнаружили труп гзартм-слуги, на лице которого застыло выражение бесконечного удивления. Похоже, бедняга так и не понял, что с ним случилось.

– Найди гармонию и радость, – пробормотала Денджирг, закрывая остекленевшие глаза мертвеца, – да позаботится о тебе Мать Удра. А коли судьба твоя вернуться, возвращайся со счастливой судьбой.

– Да позаботится о тебе мать Удра, – тихо произнесла Йоджинг и сделала знак помощнице накрыть тело.

– Я еще никогда не сталкивалась с таким… – Денджирг доводилось видеть смерть. Бывало, что дарды и гзартмы умирали в лесу от зубов и когтей диких зверей, пастухов, ловцов диких гдамров или обычных путешественников накрывало в горах лавиной. Пару раз случалось и так, что соперницы убивали друг друга во время боя на Арене. Да, Денджирг видела смерть, но еще никогда не сталкивалась с подлым, бесчестным убийством.

Йоджинг сжала кулаки.

– Нужно вернуться в штаб, приказать, чтобы готовили поисковых собак. Надо поднять на ноги весь шадж! До заката мы должны найти Салилэта, он не мог уйти далеко!

– Если это сделал Салилэт! – упрямо возразила Денджирг. Дом, где они находились, казался самым обычным: обстановка небогатая, но мебель добротная, на полу – плетеные коврики, на окнах – пестрые занавески, на книжных полках – пухлые томики в потертых кожаных переплетах. Пролистав несколько, взятых наугад, она убедилась, что книги эти рассказывают о различных болезнях и способах их лечения. То, что в этом доме живет лекарь, видно было и по растущим в саду лекарственным травам, да и на кухне нашлось немало склянок с отварами, коробочек с пастилками и баночек с сиропами. На всех были наклеены аккуратно подписанные этикетки. По дороге Йоджинг рассказала, что Салилэт частенько лечил бродяжек из Барыгана и не брал с них никакой платы. Мог ли человек, бескорыстно помогающий другим, оказаться убийцей? А если кто-то решил очернить его? Пропавшие деньги и драгоценности могли свидетельствовать о том, что дом ограбили, хотя, казалось, в нем не было никакого беспорядка.

– Что если Салилэт тоже мертв? – спросила Денджирг. – Что если в этом деле не все так просто? Что если тот, кто знал о твоей неприязни к Салилэту, решил воспользоваться этим, зная: в первую очередь подозрения падут именно на него?

– Хорошо, – кивнула Йоджинг, – займись Мэйрисом и Лалиэллем. Узнай, чем они занимались, куда ходили, с кем встречались в последние дни. Расспроси их личных слуг, слуг гостиницы, постояльцев. Сходи к шаманкам, которые занимаются той тыквой с арены и спроси, что они выяснили. Расспроси живущих на улицах, ведущих к Арене. Такую большую тыкву не могли пронести по городу незаметно! А я буду искать Салилэта. Мы должны найти его в любом случае – живого или мертвого! И… нужно разыскать четверых моих помощниц, которые следили за ним… – добавила Йоджинг, в душе уже зная, что никогда не увидит их живыми.

***

Домов на улицах, ведущих к Арене, оказалось не так уж и много, всего-то пара десятков, вот только хозяева и слуги, которых Денджирг застала тем вечером, лишь руками разводили в ответ на ее расспросы. Никто ничего не видел, не слышал, не мог рассказать, но все хотели узнать о том, что происходит, почему арестована Вадраг Лавина, кто убил слугу в ее доме, куда делся Салилет Лавина, какое отношение к происходящему имеют они сами, чем занимается Йоджинг Свирепая, почему до сих пор не разобралась в происходящем, как вообще допустила, чтобы нечто подобное случилось и почему с расспросами по домам ходит элунг шаджараддэра самого Забрага? Вскоре Денджирг начала подумывать, что зря, похоже, впуталась в это дело. Не оказывает ли она своим рвением плохую услугу Йоджинг? Она была почти благодарна агрх-гзартмам из людей, которые хотя бы пытались объяснить своим домашним, что раскрыть преступление в мгновение ока удается далеко не всегда, а помощь коллег в таком деле не бывает лишней.

Но все же, наконец, ей повезло в доме, что стоял почти в конце улицы. Хозяйкой его оказалась дарда, служившая когда-то на заставе вместе с Вадраг, вместе с ней вышел на крыльцо и ее агрх-гзартма – северянин с небесно-голубыми глазами и светлыми волосами, заплетенными в косу и небрежно перекинутыми на грудь.

– Я помню, как Салилет только появился в Запопье, – выслушав Денджирг, сказал он, раскуривая трубку. – Трудно им с Вадраг приходилось, но лет через десять все и забыли, откуда он родом.

– Вот уж нет, – насупившись, проворчала дарда. – Просто жили они тихо, не высовывались, а после Мать Удра благословила их союз. Против воли Великой Матери разве что-то возразишь?

– А потом как они жили? – заинтересованно спросила Денджирг.

– Потом? Потом тоже тихо. Вадраг не больно и увидишь где-то, кроме службы, да Арены. А так, чтобы пойти потом в трактир, отметить чарочкой говяги победу – это она не любительница.

– Может быть. потому, что у нее не осталось подруг? – посасывая трубку, спросил агрх-гзартма.

– Может и так! А кто ей виноват? Притащила некропольца в свой дом, где ж такое видано?

Агрх-гзартма на миг поднял глаза к небу с таким видом, что сразу стало ясно: этот разговор ведется не в первый раз и все аргументы своей дарды он уже слышал.

– А вам доводилось общаться с Салилэтом Лавиной? – спросила Денджирг. – Можете рассказать, что он из себя представляет?

– Близко – не доводилось, – покосившись на свою дарду, отозвался агрх-гзартма, а та в ответ выпятила нижнюю челюсть и раздула ноздри. Агрх-гзартма чуть заметно пожал плечами. – Если атир хочет узнать побольше о Салилэте, ей следует расспросить Кэйла, агрх-гзартму Тэпраг Смелой-Мысли. Салилэт вроде как взялся опекать Кэйла, когда тот только стал гзартмой Тэпраг. Их дом последний на нашей улице, вон тот, видите?

И он указал трубкой на небольшой домик, сплошь затянутый зеленью. Днем среди садовых деревьев такой и разглядеть сразу было непросто, но сейчас в окнах горел свет, из трубы вился дымок, похоже, хозяева тоже были дома.

Поблагодарив за подсказку, Денджирг направилась к дому Тепраг Смелой-Мысли, которую хоть и не знала близко, но не раз видела в штабе шаджйаранг. Пройдя вдоль живой изгороди, покрытой острыми золотисто-красными листочками и мелкими черными ягодами, она толкнула калитку, оказавшуюся незапертой. Извилистая дорожка вела меж деревьев и кустарников к дому, раскинувшийся за ним сад спускался к самой реке. Должно быть, хозяева обустроили там маленькую пристань с лодочкой, на которой катались по вечерам. Была в саду и беседка, откуда открывался превосходный вид на реку и далекие горы, чьи вершины алели сейчас в лучах заходящего солнца. Денджирг подавила вздох неведомо откуда накатившей зависти. Она здесь не для того, чтобы размышлять о чужом счастье и о том, как замечательно пить чай со сладкими пирогами в подобной беседке по вечерам. Есть дела и поважнее.

Подойдя к двери, она постучалась и через пару мгновений ей открыли. На пороге стоял средних лет гзартм-слуга, при виде шаджадерры поспешно отряхнувший руки от муки и склонивший голову в поклоне. Похоже, он знал, кто такая Денджирг, может, видел ее в штабе или городе – неважно. Главное, объясняться не придется.

– Дома ли хозяева, уважаемый? – спросила Денджирг, после традиционного обмена приветствиями.

– В городе они, атир, – отозвался тот. – Атир Тепраг – та в «Фазане и яблоке», наверняка, а атэл Кейл… должно быть, кого из друзей проведать пошел.

Заминка была почти незаметной, но не для Денджирг.

– Поздно уже, – чуть нахмурившись, сказала она. – Не годится агрх-гзартме одному ходить в такое время, когда в городе столько приезжих. Отчего же ты его не сопровождаешь?

– Атир, да как же! – всполошился слуга. – Просто атэл он велел тесто поставить, чтобы пирог испечь, тыквы у нас больно много осталось, того гляди, пропадет, вот я и… Да вы не беспокойтесь, атир, атэл в городе хорошо знают, его никто не обидит, ведь…

– И часто он так один ходит? – продолжая хмуриться, спросила Денджирг.