Текст книги "Подари мне нежность"
Автор книги: Донна Флетчер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Глава 17
Каван смотрел, как его жена бежит по вересковой пустоши, а за ней по пятам мчится Смельчак. Ее щеки раскраснелись от холодного ветра, дувшего с раннего утра, а длинные черные волосы развевались и хлестали ее по лицу. Она выглядела такой счастливой, что и его сердце невольно радовалось.
Он очень встревожился, когда Гонора неожиданно заболела, и настоял на том, чтобы она не вставала с постели весь день, хотя она и утверждала, что чувствует себя хорошо. Сегодня утром Каван успел перехватить ее до того, как она проскользнула мимо него, спящего, как обычно, на полу перед очагом. Он не собирался отпускать Гонору одну, пока не удостоверится, что она полностью поправилась.
Они плотно позавтракали, и Гонора заявила, что готова заниматься дальше, но Каван предложил просто прогуляться. Тогда она попросила разрешения взять с собой и Смельчака. Каван решил, что жене необходимо отдохнуть денек-другой, и хотя Гонора возражала, он, конечно же, настоял на своем. Уроки подождут.
Он вспоминал, как Гонора, заболев, взывала к нему, и внутри у него все сжималось. Он так разозлился на брата, что поначалу хотел просто отмахнуться от жены, но тут увидел, как она схватилась за живот и упала на землю, и сердце его просто остановилось. Но еще мучительнее было вытирать слезу со щеки Гоноры. Каван не знал, почему она плакала, и это беспокоило его сильнее всего. Болел живот или же она просто несчастлива, потому что стала его женой? Боится его? Ненавидит? Чувствует себя одинокой, хотя и окружена новой семьей?
Впрочем, сейчас Гонора казалась вполне счастливой, хотя за завтраком упорно молчала, и Каван даже подумал, что она все еще плохо себя чувствует, несмотря на отменный аппетит. Иногда они разговаривали так легко и свободно, как будто давным-давно дружили, но иногда…
Каван тряхнул головой. Он ничего не знал о своей жене и очень хотел узнать побольше.
Гонора споткнулась, подбегая к нему, и Смельчак с размаху налетел на нее. Каван поймал жену и пришел в замешательство, когда она поцеловала его в щеку и негромко рассмеялась.
– Теперь ты спас меня дважды, – сказала она, держась за его руки. – Ты настоящий герой.
Каван отпустил ее и отошел.
– Никакой я не герой.
– Ты мой герой, – настаивала она, а Смельчак тявкнул – он был еще слишком мал, чтобы лаять по-настоящему. – Щенок тоже согласен.
Никакой он не герой и не хочет, чтобы кто-нибудь так про него думал. Герои – замечательные люди и совершают замечательные подвиги. Чего о нем, к сожалению, не скажешь.
Каван удивился, когда Гонора взяла его за руку и потянула за собой. Они неторопливо шагали, а Смельчак радостно скакал вокруг.
– Чему еще ты будешь меня учить? – полюбопытствовала Гонора.
Каван улыбнулся – просто не смог удержаться. Она выглядела так прелестно – разрумянившиеся щеки, темные волосы развеваются вокруг лица, и она улыбается, причем начала улыбаться сразу же, как только они добрались до пустоши. Здесь Гонора выглядит беззаботной девушкой. Конечно, именно сюда она убегала от жестокого отчима, именно здесь чувствовала себя в безопасности, как сейчас.
Она чувствует себя в безопасности рядом с ним?
Эта мысль тревожила его сердце, и Каван постарался избавиться от нее. Полная чушь, и дурак он, что вообще так подумал. Какая разница, чувствует она себя с ним в безопасности или нет? Она его жена, и на этом все. Но почему мысль о том, что Гонора ему доверяет, так волнует сердце?
– Ты ведь будешь учить меня еще, правда? – с надеждой спросила Гонора.
Каван склонился к ней:
– А чему ты хочешь научиться?
– Ты говорил о верховой езде, а еще мне бы хотелось научиться обращаться с оружием.
Каван кашлянул, скрывая смех.
– С оружием?
Гонора энергично закивала.
– С каким, например?
– Кинжал и, может быть, лук и стрелы. Насчет меча я не уверена.
Каван расхохотался:
– А я-то думал, что женился на трусливой мышке! Ты меня поражаешь!
– Я сама себе поражаюсь, – неохотно призналась Гонора. – Ты дал мне понять, что я способна на многое, и я тебе очень за это благодарна. А теперь мне не терпится продолжить наши занятия!
– Осторожнее! Я могу научить тебя гораздо большему, чем тебе захочется узнать.
Гонора замотала головой.
– Я уже вошла во вкус и хочу научиться всему, чему сумею.
– Всему? На это потребуется очень много времени.
– Мы муж и жена, – отозвалась Гонора. – У нас впереди целая жизнь.
Это прозвучало так, словно она искренне ждет этой совместной жизни. Каван сразу почувствовал раздражение и отошел от нее на несколько шагов, потирая подбородок, глядя на раскинувшиеся перед ними вересковые пустоши и в конце концов остановив свой взгляд на замке, возвышавшемся на некотором расстоянии от них на холме. Он не мог позволить жене нарушить его планы. Прежде всего он должен отыскать своего брата Ронана. Вот в чем его долг, и пока он этого не сделает, не успокоится.
– Нужно возвращаться, – произнес Каван, поворачиваясь к Гоноре.
Она весело гонялась за тявкающим щенком и не обратила на мужа никакого внимания. Каван уже почти передумал – за что лишать Гонору маленьких радостей? Но тут перед его мысленным взором возник образ брата – тот тянулся к нему, а глаза были полны ужаса. Каван быстро подошел к Гоноре и схватил ее за руку:
– Нам пора! – Он потащил ее вслед за собой. Щенок с трудом поспевал за ними.
– Что-то случилось? – спросила Гонора, подлаживаясь под его шаг.
– У меня полно дел!
– Я думала, мы сможем проводить вместе чуть больше времени.
– Завтра снова будем заниматься, – буркнул Каван, поднял щенка и сунул его Гоноре в руки. – Забери его с собой в спальню и отдохни, как следует.
– Я не хочу отдыхать!
– Все равно придется, – сурово отрезал он.
Больше они не перемолвились ни единым словом, а когда вернулись в замок, Каван снова строго велел Гоноре подниматься в спальню, а сам отправился на поиски отца.
Гонора не понимала, что произошло. Они так хорошо гуляли, разговаривали, играли со щенком и вообще казались настоящей парой – людьми, заботящимися друг о друге. Особенно после вчерашнего происшествия. Каван действительно расстроился, решив, что она заболела, и остался с ней даже после того, как мать пыталась его выставить и ухаживать за невесткой сама. И это совсем не походило на исполнение долга. Гонора заметила что-то в его глазах, причем замечала это и раньше. Именно из-за этого «чего-то» он и предстал перед ней в новом свете.
И его собственные слова только подтвердили то, о чем она уже догадывалась; ее муж – человек с добрым сердцем, он очень заботится о тех, кого любит, и готов пойти ради них на все, даже погибнуть, лишь бы спасти любимых.
Гонора подошла к очагу в большом зале. Смельчак лег у ее ног и сразу же уснул. Гонора налила себе кружку теплого сидра из кувшина, стоявшего на столе, села и глубоко задумалась.
Каван считает, что отвечает за всех, и Гонора полагала, что в некотором смысле это правильно, ведь он будущий лэрд. Но его братья тоже готовились к сражениям, а любой воин понимает, что его могут взять в плен или убить. Она вспоминала истории о храбрости Кавана и его многочисленных победах и разговоры о том, что варвары сумели взять его в плен только потому, что он остался на поле боя, разыскивая брата, а остальным велел отступить.
Единственным человеком, винившим Кавана за то, что Ронан попал в плен, был… сам Каван.
Гонора очень хотела помочь мужу. В конце концов, она связана с ним навсегда. Она будет его женой до конца своих дней и знает, что они могут прожить достойную жизнь, потому что он прекрасный человек. Он дал ей понять, что хочет детей, а детей без интимных отношений не бывает.
Гонора попробовала сидр. Нужно сделать так, чтобы они больше времени проводили вместе. Замечательно, что он стал учить ее самообороне, а уж она позаботится о том, чтобы они могли вместе обедать и разговаривать. Им необходимо стать настоящими мужем и женой.
Еще вчера Гонора не сказала бы этого, но теперь все переменилось, и не только из-за необычных поступков Кавана. Слова Адди тоже произвели на нее впечатление. Раз уж мать Кавана сумела заметить, что между ними возникла привязанность, то, может быть, у них есть шанс прожить жизнь в любви? Ей никогда не приходило в голову, что она когда-нибудь сможет полюбить Кавана. Когда они впервые встретились, но был груб и резок.
Гонора едва не рассмеялась. Она была тогда такой маленькой! А Каван ее спас, значит, он спас ее даже не дважды, а трижды. В следующий раз ей придется выручать себя самой, просто чтобы доказать мужу, что она усвоила его наставления. С того дня на вересковых пустошах Гонора всегда очень внимательно смотрит, куда идет.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
Гонора подняла глаза и увидела Адди с блюдом медовых пирожков. Она облизнулась.
– Даже если бы и плохо, я бы не смогла отказаться от медового пирожка.
– Дочь сердца моего, – улыбнулась Адди, поставила блюдо на стол и опустилась на скамью напротив Гоноры.
Адди с первого дня дала понять Гоноре, что ей здесь рады. Она называла Гонору дочерью еще до свадьбы. Она безоговорочно приняла девушку, и Гонора была благодарна ей за то, что у нее снова есть любящая мать.
– Я думала, Каван будет рядом с тобой, – сказала Адди. – Я видела, как вы направлялись на вересковые пустоши, и решила побаловать вас обоих этим лакомством.
– Каван ищет отца.
Адди нахмурилась:
– Что-то случилось?
Гонора пожала плечами:
– Не думаю. Мы очень весело проводили время, а потом он вдруг потребовал, чтобы мы вернулись в замок, и отправился на поиски отца.
Гонора покачала головой.
– Мой сын берет на себя больше ответственности, чем следует.
– И напрасно взваливает на себя вину.
Адди облегченно вздохнула:
– Ты поняла.
– Думаю, только начинаю понимать. Поначалу…
– Ты решила, что на всю жизнь связана с ужасным мужем.
– Я… я…
Адди засмеялась и похлопала Гонору по руке:
– Все нормально, дорогая. Каван не был мил с тобой в день свадьбы.
– Он имел на это право. Вернуться и обнаружить, что ты женат на женщине, которую когда-то отверг…
– Ты его защищаешь? Это хорошо, – улыбнулась Адди. – Мужчине нужна жена, которая всегда будет на его стороне.
Раздался грохот, и послышались громкие, сердитые голоса, заставившие обеих женщин вскочить на ноги. Щенок тоже проснулся и смотрел настороженно.
Ссорившиеся приближались и наконец появились в большом зале.
– Если тебе не хватает смелости, я сделаю все сам! – орал Каван отцу, вошедшему в зал первым.
Тавиш Синклер резко остановился и повернулся к сыну.
– Да как ты смеешь так разговаривать со мной? Я – вождь этого клана, и ты обязан выказывать мне уважение, которое я честно заслужил!
– Так докажи это и позволь мне взять воинов и напасть на варваров!
– Нет. Я не собираюсь посылать своих воинов на бессмысленное задание! – воскликнул Тавиш.
– Спасение своего сына ты считаешь бессмысленным?! – выкрикнул Каван.
Гонора едва не ахнула, а Адди даже задохнулась. Каван не имел права так разговаривать с отцом.
– Гордыня – вот что проигрывает сражения. Не забывай об этом, когда станешь лэрдом, или ты подвергнешь опасности и клан, и наши земли. А что до моего сына, то либо я его отыщу, либо он сам вернется домой, потому что он воин, как и его брат, и клан будет гордиться им по праву.
Тавиш повернулся к сыну спиной и вышел из замка, ддди поспешила за ним.
Каван сердито накинулся на Гонору:
– Я приказал тебе отдыхать!
Щенок тявкнул, недовольный таким раздраженным тоном.
– Молчать! – сурово выкрикнул Каван.
Щенок быстро спрятался под юбку Гоноры и тявкнул оттуда еще разок.
– Не смей срывать зло на моем друге, – возмутилась Гонора.
– Значит, сорву на тебе. Я велел тебе отдыхать…
– Я не устала!
– Не имеет значения!
– Для меня имеет, – ответила она.
Каван схватил кружку и изо всей силы грохнул ею об стол. Сидр расплескался во все стороны.
– Ты будешь делать то, что я сказал, иначе!..
– Иначе что? – храбро спросила Гонора.
Он уставился на нее, потеряв дар речи.
Чувствуя, как бешено колотится сердце, Гонора взяла на руки щенка, высоко вздернула подбородок и обошла стороной разгневанного мужа.
– У меня полно дел, – сказала она и пошла прочь. Больше всего ей хотелось помчаться бегом, чтобы оказаться как можно дальше от Кавана, но она заставила себя идти спокойно, понимая, что нельзя показывать свой страх. Если Каван и сумел ее чему-то научить, так это тому, что нельзя паниковать и позволять врагу использовать свои преимущества.
Гонора промаршировала через весь большой зал с уверенностью, которой не испытывала. Ноги у нее дрожали так сильно, что она не сомневалась – сразу рухнет на Пол, не добравшись до двери. Однако до двери она все-таки дошла, вцепилась в нее, чтобы устоять на ногах, перевела дух и прошептала Смельчаку:
– Мы справились.
– Гонора!
Она не стала оборачиваться и отвечать, а предпочла быстро покинуть замок.
Она спряталась за конюшней, между двумя бочками, закутавшись в плащ и засунув под него щенка. Какое счастье, что ей хватило ума забрать малыша с собой, уходя из зала! Щенок с удовольствием устроился в углублении под ее согнутыми в коленях ногами и начал вылизывать лапы.
Но Гонора оставалась настороже. Вдруг муж все-таки пошел за ней следом и…
Иначе!
Она не могла выкинуть из головы это короткое слово, как ни старалась. Что он решит сделать с ней, раз она отказалась ему повиноваться? А отчим? Решится ли он наказать ее за то, что она ослушалась мужа?
Впрочем, теперь это не имеет никакого значения. Все уже произошло. Она бросила вызов, и теперь придется столкнуться с последствиями. А Адди только что похвалила ее за то, что она всегда на стороне мужа! Похвала оказалась преждевременной. Она открыто не повиновалась мужу, и злые языки быстро разнесут эту новость.
Неужели она совершила ошибку? Неужели слишком поторопилась? И слишком разозлилась?
Обязанности жены еще слишком новы для нее, особенно с Каваном. Вот с Артэром она чувствовала себя спокойно, в основном потому, что он был с ней честным.
Артэр.
Гонора поднялась, чтобы отнести щенка в конюшню. Затем отправилась на поиски Артэра.
Глава 18
Гонора нашла его в кузнице. Артэр работал без рубашки, его обнаженная грудь поблескивала от пота. Он стучал молотом по раскаленному докрасна мечу, лежавшему на наковальне. Гонора невольно сравнила Артэра со своим мужем. Каван выглядел крупнее. Артэр был худощавым и жилистым. Всегда держался приветливо, улыбался искренне и по характеру был очень практичным, надежным и разумным человеком, с которым легко разговаривать. В свое время он честно сказал Гоноре, чего ждет от нее как от жены, и к той свадьбе она готовилась спокойно, насколько это вообще возможно при браке по договору.
Заметив ее, Артэр в последний раз ударил по мечу и сунул его в бочку с дождевой водой. От воды пошел пар. Артэр вытащил меч и положил его на ближайший стол.
– Что-то случилось?
– Почему ты так решил?
– Потому что с тех пор, как ты вышла замуж за моего брата, мы с тобой только здороваемся.
– Это по моей вине, – призналась Гонора. – Не могу сказать, что я легко приспособилась к такому резкому изменению жизни.
– Мне жаль, что так вышло.
Гонора улыбнулась:
– Ты же не виноват, хотя мне кажется, что я лишилась хорошего мужа.
Артэр расхохотался:
– Ты в этом уверена?
Гонора решительно кивнула:
– Когда-нибудь из тебя получится прекрасный муж. Той женщине повезет.
– А мне повезет, если у нее будет хотя бы вполовину такой же хороший характер, как у тебя. Собственно, именно твой славный характер и делал для меня этот брак таким привлекательным. Мой брат не может не понимать, как повезло ему взять в жены тебя.
Гонора пожала плечами:
– Я не знаю, что думает об этом твой брат. Может быть, ты сможешь помочь мне лучше его понять?
– Хотел бы я сам его понимать. – Артэр покачал головой. – После возвращения он очень изменился. Он сторонится нас всех. Мы с ним больше не разговариваем так, как раньше.
– Это прозвучало так, словно ты скучаешь по своему брату.
– Так и есть, – согласился Артэр.
– А ты пробовал с ним поговорить?
– Вроде бы ты пришла ко мне со своими заботами, а даешь мне советы, как избавиться от моих. Ты очень чуткая женщина, Гонора. – Он шутливо подмигнул. – Может, я сделал глупость, так легко отказавшись от тебя?
– Может, тебе не следует забывать, что она жена твоего брата?
Гонора и Артэр обернулись и увидели Кавана, стоявшего со сжатыми кулаками.
– Артэр просто шутит! – воскликнула Гонора.
– Пусть найдет себе женщину и шутит с ней, – отрезал Каван, не сводя темных глаз с брата.
– Я не собирался проявлять непочтительность, – извинился Артэр.
Гонора не очень хорошо разбиралась в мужчинах, но ей показалось, что между братьями возникло напряжение. Если она сейчас же не разведет их в разные стороны, они наверняка поругаются.
– Смотри, чтобы этого не случилось, – предостерег Каван.
Артэр вежливо попытался разрядить атмосферу:
– Не забывай, что ты заполучил такую замечательную жену только благодаря моему великодушию.
Каван решительно шагнул вперед, и Гонора не задумываясь встала между ними.
– Я очень устала. Отведи меня, пожалуйста, обратно в замок.
Артэр продолжал пристально смотреть в глаза брату.
– Если ты соберешься сказать мне что-нибудь еще, я буду здесь.
Гонора взяла мужа под руку и потянула его за собой.
– Я бы с удовольствием выпила горячего отвара. Я продрогла. – И она старательно поежилась.
– Поговорим позже, – бросил Каван брату.
– С удовольствием, – ответил Артэр, отвернулся и положил меч на раскаленные угли.
Гонора молчала, пока они не отошли на порядочное расстояние от кузницы, и только потом произнесла:
– Артэр хороший человек.
– К несчастью, ты оказалась замужем за мной. Поблагодари за это своего отчима.
– Ты прав. – Гонора опустила голову, глядя на тропинку, по которой они шли к замку. Каван резко повернулся и пронзил ее гневным взглядом. Она подняла голову и торопливо поправилась: – Ты прав в том, что винить за это следует моего отчима, но не в том, что я оказалась твоей женой «к несчастью». С тобой я чувствую себя куда свободнее, чем с отчимом. Ты меня не держишь взаперти, и я благодарна за это.
– Ложные похвалы и благодарности тебе не помогут.
Его едкое замечание задело Гонору.
– Ты думаешь, что я лгу?
– Ты пытаешься мной управлять, – поправил ее Каван.
– Ничего подобного! – Гонора остановилась.
Каван насмешливо фыркнул:
– Все женщины так делают.
– Я не все женщины! – Оскорбленная Гонора отошла от мужа.
Он расхохотался, но его смех был оборван громким криком, заставившим Кавана резко обернуться.
– Ты сукин сын! – орал Лахлан. – Как ты посмел неуважительно разговаривать с отцом?
Лахлан набросился на брата с кулаками, тот ударил в ответ, и оба покатились по земле. Гонора, утратив дар речи, уставилась на дерущихся братьев, потом пришла в себя и кинулась за помощью к Артэру. Впрочем, безрезультатно. Артэр скрестил руки на груди и спокойно стал следить за дракой, оборвав мольбы Гоноры вмешаться:
– Им это нужно. Пусть выпустят пар.
Вокруг уже собирались зеваки, подбадривая братьев. У обоих текла кровь из разбитых ртов, и Гонора решила, что с нее довольно. Она повернулась, чтобы уйти.
Артэр взял ее за руку:
– Ты должна остаться и поддержать мужа.
– Я не собираюсь смотреть, как они избивают друг друга до бесчувствия.
Артэр рассмеялся:
– Думаю, эта драка как раз приведет обоих в чувство.
– Значит, пусть дерутся, а меня тошнит от их дури.
Гонора решительно зашагала прочь и направилась прямо в комнату для шитья, желая только одного – забыть двух дураков, устроивших драку, как малые дети.
Небрежно бросив плащ на стул, Гонора заметалась перед очагом. Она не понимает мужчин и не хочет их понимать. Лучше всего выбрать себе уединенное местечко в лесу, построить там домик и жить спокойно.
Сердце заколотилось сильнее. Гонора остановилась и заломила руки. Мысль о разлуке с мужем потрясла ее. Она внезапно поняла, что ее невольно влечет к нему. Она думает о нем и хочет прожить с ним долгую жизнь. Она не хочет его терять! Может быть, потому ее так расстроила эта драка? Она не хочет, чтобы муж пострадал, чтобы у него что-то болело – и чтобы между братьями пролегла пропасть непонимания. Гонора чувствовала себя совершенно беспомощной и не знала, как ей все это предотвратить. В конце концов она плюхнулась в одно из кресел перед очагом, слишком расстроенная, чтобы браться за иголку. Быть женой гораздо сложнее, чем она себе представляла. А может быть, дело в том, что она влюбилась в своего мужа? Она не чувствовала бы такого разочарования, если бы продолжала относиться к своему браку как к договору и ничего не ждала от него. «А я жду, – думала Гонора, – и должна сказать об этом Кавану».
Она зевнула, подумав, что прогулка по вересковой пустоши сильно утомила ее, хотя скорее всего виной такому изнеможению были тревожные мысли. Глаза Гоноры закрылись, и она крепко уснула.
Каван и Лахлан, помогая друг другу, ввалились в большой зал. Артэр пришел чуть раньше, чтобы наполнить кружки элем. Драчуны отделались небольшими синяками и ссадинами. Ничего серьезного – в конце концов, они были братьями и никогда не нанесли бы друг другу серьезных увечий.
– За братьев Синклер! – провозгласил Артэр, поднимая свою кружку.
Каван и Лахлан поддержали тост и осушили кружки. Каван потянулся к четвертой кружке, эль из которой переливался через край, но Артэр его остановил:
– Это для Ронана. Он всегда с нами, хотя и не здесь… пока.
Каван снова наполнил кружки и поднял свою:
– За Ронана!
Братья выпили эль и перелезли через лавки, чтобы сесть за стол перед очагом.
– Мы найдем Ронана, – сказал Лахлан, в свою очередь наполняя кружки.
– Как находили его, когда он был маленьким, – напомнил им Артэр. – Ронан вечно терялся…
– И один из нас его находил. – Лахлан хлопнул Кавана по спине. – Один из нас, не обязательно ты. Мы по очереди вытаскивали его оттуда, где ему не следовало находиться.
– Для этого и существуют старшие братья, – сказал Каван.
Братья фыркнули и закивали, соглашаясь.
– Неси еду, красотка! – окликнул Лахлан проходившую мимо служанку и улыбнулся ей.
Она захихикала, кивнула и побежала на кухню.
– В один прекрасный день ты нарвешься на женщину, которая не кинется с готовностью выполнять твой чарующий приказ, – расхохотался Артэр.
– Это ему только на пользу пойдет, – поддакнул Каван.
– Это точно, – согласился Артэр, наполняя опустевшие кружки.
Краем глаза Каван заметил входивших в зал отца и мать. Чувствуя себя виноватым, он встал и крикнул:
– Отец, присоединяйся к нам!
Мать облегченно улыбнулась, и все внутри у Кавана сжалось от стыда. Нужно извиниться перед отцом. Он не имел права так разговаривать с ним – отец этого не заслужил.
Артэр и Лахлан промолчали, прикрывая полными кружками довольные усмешки.
Каван отметил, что мать поцеловала отца и, улыбаясь, поспешила прочь. Эта искренняя привязанность родителей друг к другу существовала, сколько он себя помнил. Привычно было видеть, как вождь клана целует свою жену, держит ее за руку, смеется вместе с ней, обнимает ее. Каван хотел, надеялся, мечтал однажды разделить такую нерушимую любовь с той единственной. Сначала ему и в голову не приходило, что подобное возможно с тихоней Гонорой, но в последнее время он понемногу начал восхищаться женой, навязанной ему ее отчимом.
Каван смотрел, как приближается к нему отец – высокий, мощного сложения человек, участливый, властный и благородный. Предводитель, которым можно гордиться. Отец, которого нельзя не любить.
Каван не стал дожидаться, когда отец подойдет, он сам пошел навстречу:
– Прости меня! Я болван.
Отец улыбнулся и положил на плечо сына сильную руку.
– Ты очень похож на меня, и я горжусь тобой.
Каван помотал головой:
– Не знаю, как таким глупым сыном можно гордиться.
– Только глупое сердце и может быть отважным.
Каван вспомнил, что сказал нечто подобное Гоноре.
Возможно, он и в самом деле похож на отца – и думает, как отец, и видит в людях отвагу, которую сами они в себе разглядеть не могут.
Каван обнял отца сильными руками и похлопал его по спине, выражая свою любовь единственным известным ему способом.
– Идем, присоединяйся к нам! – воскликнул он, и отец с удовольствием присоединился к сыновьям.
Мужчины ели и пили уже несколько часов подряд. Они шутили, смеялись, спорили и восстанавливали утраченное взаимопонимание.
– Что моя жена говорила тебе? – спросил Каван Артэра, когда Лахлан и Тавиш о чем-то заспорили.
– Спроси свою жену.
– У тебя замечательная жена, – сказал Лахлан, поднимая свою кружку. – Она спасла мне жизнь. Она прекрасная женщина, а ты счастливец.
Каван ничего не ответил. Он вдруг понял, что братья восхищаются его женой и уважают ее, и ощутил настоящую гордость.
– Согласен, – произнес отец. – Гонора – хорошая и заботливая женщина. Из нее получится прекрасная мать.
– Кстати, прошло уже почти два месяца, а мы до сих пор ничего не слышим о будущем ребенке! – поддразнил брата Лахлан.
– Не торопи их, – усмехнулся отец. – Для них все это пока в новинку.
Артэр и Лахлан расхохотались, а Каван едва заметно улыбнулся. Впервые после возвращения домой он почувствовал себя частью своей семьи и понял, что действительно вернулся.
– Может, тебя поучить, братец? – хохотал Лахлан.
Каван почесал в затылке.
– Ты не помнишь, кто пришел ко мне, не зная, что нужно делать с женщиной?
– Черта с два ты мне что-то рассказал! – Лахлан чуть не подавился элем от смеха.
– О, я это помню! – сказал Артэр, хлопнув Кавана по спине.
К веселым насмешкам присоединился и отец:
– Лучше бы ты пришел ко мне, сынок!
– Да не нужны мне никакие советы – ни тогда, ни сейчас. Женщины меня любят! – заверил их Лахлан.
Мужчины шутили, поддразнивали друг друга и пили целый вечер.
Каван, спотыкаясь, вошел в спальню, когда совсем стемнело, и обнаружил, что в ней пусто. Он быстро догадался, где жена, поднялся вверх по лестнице в комнату для шитья и обнаружил там уснувшую перед очагом Гонору. Он присел перед женой на корточки и внимательно всмотрелся в нее.
Каван вообще о ней не думал, когда несколько лет назад ее отчим пришел к Тавишу с предложением о браке. Гонора не обладала ни одним из тех качеств, которые он хотел найти в жене. Каван усмехнулся, вспомнив, как его раздражали ее длинные темные волосы. Тогда он не знал, какие они шелковистые и как сладко пахнут. Ему очень нравилось, когда во время урока она оказывалась вплотную к нему и он мог прижаться щекой к ее волосам и вдохнуть этот сладкий аромат.
Каван встал, уперся руками в подлокотники кресла, склонился над спящей женой и уткнулся носом в ее волосы. Он не собирался ее будить. Он просто не смог побороть искушение.
Сладкий аромат опьянял сильнее, чем весь выпитый эль. Каван неохотно отошел, но тут же вернулся и снова присел на корточки. У него редко появлялась возможность просто любоваться красотой жены – а может быть, он только сейчас понял, насколько она красива? Или она незаметно прокралась в его сердце прежде, чем он успел окружить его крепостной стеной?
Каван боролся со своим влечением к Гоноре, не понимая, откуда оно взялось, и не задумываясь об этом. Но теперь ему нравилось, что его тянет к жене. Это казалось таким естественным, словно они всегда принадлежали друг другу.
Как можно испытывать такие сильные чувства к женщине, которую он всего пару раз поцеловал? И все-таки ему казалось, что знает ее всю жизнь.
Каван нежно провел рукой по ее темным волосам и ласково поцеловал Гонору в щеку, прошептав:
– Я бы мог полюбить тебя.
Сказанное взволновало его. Каван улыбнулся. Пожалуй, он не против полюбить свою жену.
Гонора зевнула, потянулась, печально вздохнула и устроилась в кресле поудобнее. Она должна спать в его постели, и Каван хотел присоединиться к ней, но не сейчас. Он еще не готов к полной близости с Гонорой. Он должен узнать больше, почувствовать глубже и понять ее лучше.
Склонившись над женой, Каван слегка прикоснулся губами к ее губам, прижался щекой к ее щеке, а потом осторожно поднял Гонору на руки. Она немного повозилась, прижалась к нему и обняла за шею.
Каван стоял не дыша. Его жена инстинктивно чувствует себя в безопасности рядом с ним, даже не открывая глаз! И насколько ему известно, он единственный, кто обнимал ее или брал на руки.
Гонора чувствует, что она у него на руках. Она чувствует, что находится в безопасности. Она доверяет ему, и сердце Кавана воспарило к небесам. Если она ему доверяет, то, может быть, сумеет и полюбить.
