Текст книги "Подари мне нежность"
Автор книги: Донна Флетчер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Глава 19
Среди ночи Гонора, вздрогнув, проснулась и с удивлением увидела, что лежит в постели, полностью одетая. Она перегнулась через край кровати. Муж, как обычно, спал на полу перед очагом. Должно быть, это он перенес ее в постель.
Даже во сне она стала бы сопротивляться, если бы к ней прикоснулся незнакомец. Но муж? Должно быть, она охотно повиновалась ему, потому что только он мог перенести ее сюда. А это значит, что он ее искал.
Гонора легла на спину и уставилась в потолок. Интересно, чем закончилась драка с братом и почему Каван решил ее искать? Он никогда не интересовался, где она и что с ней. Сначала Гонора думала, что ему вообще все равно, куда она ходит и чем занимается. Очевидно, она ошибалась.
Девушка застыла, услышав странный звук, через некоторое время повторившийся снова. Казалось, у кого-то что-то болит. Гонора прислушалась, и когда звук раздался снова, перегнулась через край кровати.
Каван дергался и дрожал всем телом. Похоже, у него опять кошмары. Осмелится ли Гонора помочь ему или лучше оставить его в покое?
Она натянула одеяло до самого подбородка, не зная, как поступить. Остаться в постели? Или поспешить на помощь к мужу?
Ей не потребовалось много времени на размышления. Гонора выскользнула из постели и босиком прошла к камину. На муже был только плед. Одеяло он откинул в сторону и обхватил себя обеими руками, дрожа и дергаясь, хотя огонь хорошо согревал спальню.
Каван выглядел таким уязвимым, лицо его исказилось, словно от боли, и сердце Гоноры рванулось к мужу. Его необходимо успокоить, и она не колеблясь собиралась утешить его. Гонора тихо подошла к кровати, взяла одеяло и вернулась к мужу. Укрыла Кавана его одеялом, сверху своим, нырнула под них и прижалась к нему. Он инстинктивно обнял ее и постепенно перестал дрожать.
Муж был таким теплым, сердце его билось так ровно, и от него так знакомо пахло!
«Он принадлежит мне». Мысль потрясла ее. Как можно думать, что Каван принадлежит ей? «Очень просто. Мы женаты. Он мой муж».
Неужели все так просто? Гонора сомневалась. Каван будет принадлежать ей, только если захочет этого сам. Ведь она тоже будет принадлежать ему, только если сама так решит! А иначе это просто договор между семьями.
Каван опять задрожал. Гонора крепко обняла его, прижимая к себе, прильнула щекой к его щеке и зашептала что-то ласковое. Он снова успокоился, зарывшись лицом в ее волосы и сильнее сжав объятия.
Гонора спрятала лицо у него на обнаженной груди, слегка прикасаясь губами к его соску. Ей так хотелось попробовать, каков он на вкус, но она сдержалась. Муж нуждается в утешении, поэтому Гонора просто прижалась щекой к его груди и стала успокаивать его ласковыми словами, обещая заботиться о нем и быть рядом всегда, когда в этом будет нужда.
Было так чудесно лежать в его объятиях, уютно устроиться рядом с ним, успокаивать его, любить его… Неужели она решилась полюбить его? А что, если он не ответит на любовь? Гонора совсем растерялась. Ах, как ей хотелось, чтобы она могла кому-нибудь довериться, поделиться своими тревогами и сомнениями! Конечно, есть Адди, но ведь так неловко разговаривать об этом с матерью собственного мужа. И невозможно поговорить о любви с его братьями.
Гонора чувствовала себя такой одинокой, хотя вокруг так много людей! Есть лишь один человек, которому она может довериться.
Ее муж.
С тех пор как Каван начал учить ее защищаться, они стали проводить больше времени вместе, а значит, разговаривать и лучше понимать друг друга. Каван быстро становился ее лучшим другом, а она начала получать удовольствие от их отношений, особенно потому, что раньше у нее вообще не было друзей.
Каван даже позволил ей завести щенка. Он увидел, как сильно она полюбила малыша, но не запретил ей, а поощрил их дружбу. Отчим не позволял ей и этого. Он распоряжался всем в ее жизни и всегда говорил, что делает это ради ее же блага, чтобы она стала покорной женой и никогда не думала сопротивляться мужу.
Только сейчас Гонора начинала понимать, что не все мужчины ждут от своих жен исключительной покорности. А если судить по властному характеру Адди и ее манере высказывать свое мнение, далеко не все жены готовы постоянно уступать и слушаться.
Каван снова застонал, крепче обнял Гонору, потом слегка ослабил объятия, но так и не выпустил ее из рук, не оттолкнул, не отверг. А с другой стороны, он же не знает, что она здесь. Может быть, он просто думает, что это сон.
Гонора уютно устроилась, прижавшись к мужу, и решила, что полежит здесь еще немного, пусть его кошмар пройдет, а тогда она вернется в постель. Кавану совсем ни к чему знать, что она его успокаивала. Хватит и того, что об этом знает она.
Его теплое тело, его знакомый запах, жаркий огонь в очаге – все это расслабляло и в конце концов убаюкало Гонору.
Каван проснулся, потому что у него защекотало в носу, и уже собирался отмахнуться от назойливой мошки, как вдруг сообразил, что обнимает чье-то мягкое и теплое тело. Вздрогнув, он уже хотел оттолкнуть жену, но тут здравый смысл – а может, искра желания? – заставил его замереть.
Что она делает в его объятиях? Ее щека прижата к его груди, рукой она обняла его за пояс, а одну ногу просунула между его ногами. А сам Каван ее крепко обнимает. Сердце его бешено заколотилось, а мужское естество мгновенно затвердело.
– Проклятие, – пробормотал он.
Обнимать Гонору было приятно – слишком приятно. Она прижималась к нему грудями, а колено ее почти упиралось в его естество, вздыбившееся от страсти.
Он хочет ее. Господи, как он ее хочет! Он так долго обходился вообще без женщины, и теперь, имея все права – собственно, это вообще его долг – слиться с женой, – Каван тем не менее колебался. Он не хотел брать ее силой только потому, что ему приспичило. Он мечтал заняться с ней любовью.
Каван едва не застонал, но все же сдержался. Как же так получилось? Почему он допустил, чтобы обычный брак по договору сделался таким запутанным и сложным? И ответ Кавану совершенно не понравился.
Он понапрасну теряет время. Его настойчивость должна быть направлена на спасение брата. Он не искупит свою вину до тех пор, пока не найдет Ронана.
И пока этого не произойдет, он не сумеет почувствовать себя цельным, а его жена не заслуживает всего лишь половины мужа. Ее выдавали за воина, за истинного будущего предводителя клана. Гонора зашевелилась и придвинулась ближе к Кавану, прижавшись так интимно…
Он убедился, что жена по-прежнему спит. Ее движения были так невинны, словно она просто пыталась устроиться поудобнее. Каван не выдержал и выругался вслух, когда ее колено задело его восставшее естество.
Это так просто – сделать с ней то, чего ему хочется, и Каван не сомневался, что Гонора охотно подчинится его желаниям. А брачные обеты необходимо скрепить. Есть столько причин слиться с ней – и его останавливала только одна, но очень серьезная.
Жена заслуживает большего.
– Ты как?
Услышав ее мягкий голос, Каван вздрогнул. Она, толком не проснувшись, сонно смотрела на него. Ресницы ее слегка трепетали.
– Тебе снился кошмар.
Теперь понятно, почему она спит вместе с ним на полу. Каван досадливо поморщился. Она пыталась его успокоить, защитить.
Гонора потерлась щекой о его грудь.
– На тебе так удобно спать.
Он мысленно застонал, понимая, что нужно срочно встать, иначе он попадет в беду. Но проклятие! Ее так приятно обнимать, и кажется, что это самое правильное дело на свете. Каван сосредоточился и разжал объятия. Он должен ее отпустить!
Гонора тихонько вздохнула и вдруг замерла.
Каван понял почему. Она ощутила его раздувшееся естество, и, конечно же, это ее напугало.
Как ни странно, Гонора подняла на него глаза и улыбнулась:
– Мы – муж и жена.
Она уже подчинилась! Ему всего только и нужно, что протянуть руку, прикоснуться к ней, поцеловать и любить. Каван уже наклонился, уже почти прильнул к ее губам, но тут дверь с грохотом распахнулась.
– Новости о Ронане! – прокричал Артэр.
Каван вскочил на ноги. Он подхватил на руки жену, перенес ее на кровать, схватил рубашку и башмаки и выскочил за дверь вместе с братом.
– Что, в постели вам мало места? – ухмыльнулся Артэр.
– Что там о Ронане? – решительно пресек насмешки Каван.
Ухмылка сошла с лица брата.
– Во время набега варваров на восток сбежал один пленник. Может быть, это Ронан.
Каван мысленно начал молиться.
– Едем прямо сейчас! – скомандовал он, понимая, что решать будет все равно отец.
– Отец согласен.
Каван едва сдержался, чтобы не завопить от радости. Впрочем, облегчение быстро сменилось вопросом – кто возглавит отряд воинов?
– Отец хочет, чтобы отряд возглавил ты, – сказал Артэр.
Каван остановился, взглянул на брата и понял:
– Это ты убедил его?
– Мне не пришлось его убеждать.
Эти слова о многом сказали Кавану. Отец доверяет ему, верит в него и знает, что он способен выполнить свой долг и готов к этому.
Они с Артэром спустились вниз. Солнце едва поднялось над горизонтом, но отец, мать и Лахлан уже ждали их. Мужчины торопливо уселись за стол и начали разрабатывать план наступления. Решили, что Лахлан отправится вместе с Каваном, а Артэр останется в замке охранять земли Синклеров.
Каван повернулся и потянулся за кружкой с элем – и с удивлением увидел за соседним столом свою жену, сидевшую рядом с его матерью. Она надела простую темно-зеленую юбку и желтую блузку, скрутила волосы в узел и заколола их на макушке костяным гребнем, который любила больше всего – Каван знал, что гребень достался ей от ее матери. Гонора выглядела встревоженной, но все равно улыбнулась ему.
Сейчас у него нет времени поговорить с ней, но он обязательно выберет несколько минут перед отъездом. Каван хотел этого разговора и нуждался в нем. В конце концов, он может и не вернуться.
Воины уже приготовились к походу и битве, оседлали коней, и совсем скоро все они отправятся в путь. Каван подошел к жене, ласково обнял ее за плечи и отошел вместе с ней в сторону, чтобы спокойно поговорить.
– Я не знаю, сколько времени меня не будет, – начал он.
– Я буду молиться за то, чтобы ты и твой брат вернулись целыми и невредимыми, – пообещала Гонора.
Каван прижал ее к себе.
– Пока меня не будет, продолжай упражняться и учить Смельчака. Тебе хватит дел в мое отсутствие.
– Да, дел у меня достаточно, – согласилась Гонора, – но я буду скучать по нашим урокам.
Каван улыбнулся:
– Нашим урокам?
Она положила руку ему на грудь.
– Ты не можешь сказать, что ничему не научился во время наших уроков.
Каван накрыл ее руку своей ладонью.
– Я узнал больше, чем мог предположить.
– Я рада слышать это.
Ее фиалковые глаза завораживали.
– Когда я уеду, не уходи далеко от замка.
Гонора улыбнулась:
– Теперь я знаю, как защитить себя.
Каван крепко обнял ее за талию.
– К чему мне тревожиться еще и о тебе, если я должен целиком посвятить себя своей миссии?
– Не тревожься, я сделаю, как ты скажешь, – мягко произнесла она.
В животе словно возникла ноющая пустота. Он будет скучать по своей жене, скучать по ее прелестным фиалковым глазам, по сладкому аромату волос, по…
Гонора опять удивила его нежным поцелуем и удивила еще сильнее, обняв его за шею и прижавшись к нему всем телом. Поцелуй был испытующим, ищущим и словно молящим о большем.
Каван с радостью повиновался бы ей, но его ждет дело. Поцелуи, страсть, близость – все это может подождать.
Он отодвинулся от Гоноры так быстро, что она пошатнулась. Каван удержал ее своей надежной рукой, кивнул, повернулся и ушел. Лахлан поспешил следом.
* * *
Сердце Гоноры тревожно сжималось. Она вместе с Адди торопливо вышла из замка вслед за мужчинами. Свекровь подошла к своему мужу, а Гонора стояла в стороне и смотрела, как ее супруг садится верхом на своего жеребца. Он представлял собой впечатляющее зрелище – высокий, горделивый и взволнованный. Гонора видела, какое напряженное у него лицо. Наконец-то! Он так долго ждал возможности вернуть домой брата! Она мысленно вознесла молитву к небесам – пусть его не постигнет разочарование! Пусть он вернется целым и невредимым! Гонора подняла руку и помахала, но Каван не смотрел в ее сторону. Он отдал команду людям и возглавил тронувшийся с места отряд, начиная поиски, а может быть, и спасение своего брата. Гонора обхватила себя руками, чувствуя озноб. Холодало, серые тучи висели низко над головой.
Не самый лучший день для того, чтобы провожать мужчин в бой. Но Гонора не желала думать о предзнаменованиях. Она будет считать это хорошим началом для них всех. Разве ливень не омывает землю и не питает урожай? Разве не светит после него солнце, возвещая новый день?
Гонора заулыбалась и помахала мужу, хотя он так и не посмотрел в ее сторону. Это не важно, и прощается она с ним не потому, что выполняет долг жены, а потому, что ей так хочется. Она будет скучать по нему и волноваться, пока он не вернется.
Пусть Каван не ответил на ее поцелуй, такой храбрый и торопливый. Гонора не жалела, что поцеловала его. Ей нравится его целовать. Он так приятен на вкус, и после этого кожа у нее всегда горит. И Гонора твердо решила, что соберет всю свою отвагу и поцелует его еще раз.
Она смотрела вслед мужу даже тогда, когда отряд давно исчез из виду, а все остальные вернулись в большой зал. Она все стояла и смотрела до тех пор, пока первые капли дождя не упали ей на лицо и не заставили войти внутрь.
Каван обернулся, когда кто-то из воинов окликнул его, и, отвечая, увидел вдалеке свою жену. Она стояла и махала ему вслед. Он точно знал, что это она – почувствовал сердцем. Гонора не двигалась. Она становилась все меньше и меньше, превратилась в крохотное пятнышко и наконец исчезла из виду.
Мысли о ней удручали Кавана. Он должен думать только о грядущей битве и – надо надеяться – о спасении брата, и все же… Он не мог выкинуть жену из головы. Или он не может забыть ее поцелуй?
Каван оторвался от нее с большей неохотой, чем следовало. Если бы не необходимость искать брата, он подхватил бы ее на руки и…
Он хотел ее любить и не хотел ее любить. Он сходил с ума, когда думал о ней, но разве отец не предупреждал, что любовь может довести до сумасшествия?
Каван совсем не знает Гонору, но разве любовь зависит от того, сколько времени вы знакомы? Каван покачал головой.
– Что, уже отвергаешь один план сражения за другим? – фыркнул поравнявшийся с ним Лахлан. Каван что-то буркнул в ответ.
Лахлан ухмыльнулся:
– Сдается мне, у тебя в голове совсем другое сражение. Может, с твоей женой?
– Не твое дело! – рявкнул Каван. Лахлан расхохотался:
– Кто бы мог подумать? Каван Синклер влюблен!
– Предупреждаю, Лахлан…
– Предупреждай, сколько влезет. Мне нравится над тобой издеваться.
Каван обернулся и неожиданно озорно улыбнулся:
– Главное, не забывай, что настанет и твоя очередь.
Лахлан снова захохотал:
– К моему выбору жены любовь никакого отношения иметь не будет.
– Это ты сейчас так говоришь.
– И буду говорить. Моей женой станет послушная женщина, которая будет повиноваться каждому моему слову и хорошо мне служить.
– А верность?
Лахлан сверкнул греховной усмешкой:
– Я буду верно исполнять свой долг и хорошо с ней обращаться.
– Посмотрим, – задумчиво произнес Каван. – Посмотрим.
Глава 20
Гонора металась по спальне, сходя с ума от тревоги. Прошло уже четыре дня, а от Кавана не было никаких вестей. А что, если он ранен или, упаси Господи, опять попал в плен? Она даже подумать не решалась о последствиях этого.
Все эти дни Гонора была очень занята, хотя и весьма необычными делами – благодаря мужу. После нескольких его уроков она расхрабрилась и обрела некоторую уверенность в себе. В случае чего она уже сумеет себя защитить, и теперь Гоноре не терпелось научиться еще чему-нибудь. Она хотела стать сильной, и не только ради того, чтобы произвести впечатление на мужа, но и для того, чтобы начать уважать себя. Она подружилась с лучником по имени Джон и уговаривала его до тех пор, пока он не согласился показать ей, как управляться с луком.
Сначала Джон артачился, требовал, чтобы Гонора получила согласие мужа, но она сумела убедить его, что хочет сделать Кавану сюрприз.
В конце концов Джон сдался, однако заявил, что она может рассчитывать всего на пару занятий. Впрочем, он передумал, обнаружив у Гоноры отличные способности к стрельбе из лука. Казалось, оружие с готовностью подчиняется ее командам.
– У тебя природный дар, девица, – сказал Джон и теперь ежедневно учил ее стрелять.
Гоноре просто не терпелось показать Кавану, чего она достигла. Гонора жила надеждой на его скорое возвращение – в основном потому, что сильно скучала. Она уже привыкла быть рядом с ним, разговаривать, вместе гулять и очень хотела, чтобы муж снова был дома, чтобы они привыкали друг к другу и скрепили наконец свои брачные обеты, сделав брак законным.
В комнату ворвалась Адди, заставив Гонору вздрогнуть от неожиданности.
– Извини, что напугала, – засмеялась Адди, – но твой муж возвращается домой!
Гонора просияла и подбежала к свекрови.
– А Ронан с ними?
– Мы еще не знаем. Они довольно далеко и приближаются медленно.
Обе женщины поспешили вниз по лестнице и выбежали из замка, присоединившись к Тавишу и Артэру, поджидавшим отряд. Собрались и жители деревни, чтобы приветствовать воинов, а когда распространилась новость о том, что возвращаются они с победой, в холодном воздухе послышались приветственные крики.
Однако по ледяному каменному лицу Кавана Гонора сразу поняла, что супруг своей победе не радуется, а значит, Ронана они не нашли.
В отличие от других женщин, кинувшихся обнимать мужей, Гонора не спешила здороваться с Каваном. Его мрачный вид свидетельствовал о том, что одобрения это не вызовет. Кроме того, он не отрываясь смотрел на отца, и Гонора поняла, что сначала Каван хочет поговорить с главой клана.
Лахлан вместе с Каваном подошел к отцу.
– Ронана не было у тех варваров, на которых мы напали, – с сожалением сообщил Каван.
– И никаких новостей о нем? – взволнованно спросил Тавиш.
– Те, в ком еще оставалась хоть капля жизни, ничего не сказали – или не пожелали сказать, – объяснил Лахлан.
– Давайте поговорим об этом в моих покоях, – произнес Тавиш и обернулся к жене: – Готовьте праздничный пир.
Гонора смотрела вслед мужу, но он ее словно не видел – не бросил ни единого взгляда, даже головы не повернул. Не обращая никакого внимания на Гонору, он последовал за отцом в замок. Она день за днем так тревожилась о нем, а он вообще ее не заметил! Хотя… а чего она ждала? Что он будет скучать по ней так же сильно, как она по нему?
Не зря отчим долгие годы выбивал из нее способность надеяться и мечтать. Она давно перестала рассчитывать на кого-либо или что-либо.
Гонора задумчиво постучала пальцем по сжатым губам. Что-то давненько не видно Калума. Обычно он целыми днями крутился неподалеку, даже не догадываясь, что Гонора прекрасно знает о том, как он за ней шпионит. Но с тех пор, как Каван отчитал его за то, что отчим ударил Гонору, тот старался не попадаться ей на глаза, однако по-прежнему бдительно следил за падчерицей.
Но всю последнюю неделю, а то и больше, Гонора его вообще не видела. Конечно, Калум отлично умеет оставаться незамеченным, если ему это выгодно, но за долгие годы Гонора изучила все его уловки и хитрости и всегда прекрасно знала, где он находится. Для этого ей даже не нужно было его видеть.
– Пойдем, – позвала Адди. – Нужно заняться пиром. Мужчины ждут празднования.
– Вы давно видели моего отчима? – спросила Гонора, догоняя свекровь.
– Кажется, позавчера я заметила его у конюшни, но точно сказать не могу. – Адди ускорила шаг. – Столы для наших мужчин должны ломиться от яств.
Гонора кивнула и тоже заторопилась, прекрасно понимая, что надо помочь Адди, но перед входом в замок остановилась и быстро окинула взглядом территорию. Она точно знала, где может скрываться Калум, если не хочет, чтобы его заметили, но так его и не обнаружила. Здесь отчима явно не было.
Гонора не знала, что пугало ее сильнее – то, что отчим за ней следит, или то, что его нет ни в одном укромном уголке. Где он может находиться и что делает?
И все же в первую очередь мысли ее были заняты мужем. Помогая Адди с приготовлениями к праздничному пиру, Гонора не могла не думать о Каване. Он выглядел не только угрюмым, но и измученным, сильно вспотел и был покрыт грязью и засохшей кровью.
Гонора повернулась к Адди.
– Я бы хотела приготовить ванну для мужа.
Адди улыбнулась:
– Прекрасная мысль. Я уверена, что он поблагодарит тебя за это. Как только вкусные запахи доберутся до покоев, мужчины завершат свой разговор.
Гонора фыркнула и продолжила помогать Адди до тех пор, пока ароматы жареного мяса, тушеных овощей и вкусных пирогов не разнеслись по всему замку. Тогда она приказала приготовить ванну в супружеской спальне, а Адди выставила ее раньше, чем Гонора успела попросить разрешения уйти.
Каван чувствовал себя опустошенным. С тяжелым сердцем поднимался он по лестнице. Он так надеялся найти брата и привезти его домой! Но ему не повезло, он не нашел ни единой зацепки и не знал, где же находится Ронан. Даже то, что они уничтожили целую орду варваров, не уменьшило его разочарования. Найти брата гораздо важнее, чем отомстить. Он хотел, чтобы Ронан вернулся домой целым и невредимым.
Каван знал, что внизу готовятся к праздничному пиру, но ему нечего было праздновать. Он не выполнил того, что собирался, поэтому не заслуживал развлечений.
Каван хотел найти какой-то способ утопить свою печаль, забыться, раствориться в…
Он резко остановился на пороге собственной спальни и уставился на жену, стоявшую в просвечивающей светло-желтой сорочке рядом с исходящей паром ванной. Огонь в очаге подчеркивал ее обнаженное под тонкой материей тело, а напрягшиеся соски зазывно упирались в ткань. Гонора, улыбаясь, дожидалась его, чтобы помочь искупаться.
– Вон отсюда! – заорал Каван и выскочил за дверь.
– Я только хотела…
– Вон! – Громкий вопль дрожью отдался во всем теле.
Гонора торопливо схватила с кровати юбку и блузку и выбежала из комнаты. Каван радовался, что она не стала оглядываться. Если бы он увидел хотя бы намек на обиду в ее фиалковых глазах, он бы схватил ее в объятия, засыпал извинениями и поцелуями, а это привело бы…
Каван тряхнул головой, захлопнул дверь и сорвал с себя одежду. Он овладел бы ею здесь и сейчас, только от отчаяния, быстро и грубо, а это ранило бы не только Гонору, но и его самого. Он не в том настроении, чтобы вести себя нежно и ласково. Он охвачен гневом и презрением к самому себе за то, что опять не смог найти брата. Он не заслуживает доброго отношения жены.
Каван с головой погрузился под воду, чтобы намочить волосы, отплевываясь, вынырнул наружу, схватил лежавшее на стопке полотенец мыло и начал скрести себя изо всех сил, хотя очень сомневался, что сумеет отскрести всю грязь. Ему казалось, что она разъедает его, и как бы он ни старался, уже никогда не станет чистым.
В течение всего года плена с ним обращались как с животным и заставляли жить соответственно, и воспоминания об этом терзали его душу. Каван приходил в ужас, представляя, что его брат по-прежнему терпит. Сердце его готово было разорваться от горя.
Только часа через два Каван почувствовал, что может присоединиться к празднику, и направился в большой зал – с чисто вымытыми блестящими волосами, в чистой рубашке и пледе. Он должен был появиться на пиру, иначе пойдут разговоры, что он не уважает своих воинов. Они храбро сражались, и Каван должен был оказать им заслуженную честь.
Он сел за стол рядом с отцом и братьями, поднял кружку за своих людей и осмотрел зал в поисках Гоноры. Не увидев ни ее, ни матери, он решил, что они заняты – следят, чтобы столы не пустели. Даже лучше, что он ее пока не видит, потому что Каван чувствовал себя виноватым за свое отвратительное поведение, а ведь она всего лишь поступила, как послушная жена.
Позже он перед ней обязательно извинится.
Он ел, пил, шутил с братьями и с воинами и время от времени замечал мать: смеясь и разговаривая с окружающими, она распоряжалась служанками. Каван быстро огляделся, но жены так нигде и не увидел. Куда она могла деться? Каван попытался перехватить взгляд матери, чтобы спросить у нее, но та не смотрела в его сторону, а вскоре вообще исчезла в толпе.
Лахлан хлопнул его по спине и сделал какое-то шутливое замечание, потребовавшее немедленного ответа. Вскоре братья втроем состязались в остроумии и хохотали.
И только когда к ним примерно через час присоединилась Адди, Каван справился насчет Гоноры:
– Ты что, так загрузила мою жену работой, что она не может попировать с нами?
Адди встревоженно взглянула на него:
– Я не видела Гоноры с тех пор, как она пошла приготовить тебе ванну. Разве она не ждала тебя в спальне?
Братья и отец тоже забеспокоились, но Каван с легкостью разрешил их тревоги.
– Я знаю, где она. – Он встал и вышел из зала, оставив семью в недоумении.
Ему не требовалось долго думать, чтобы понять, где Гонора. Она наверняка пошла к своему единственному утешителю – Смельчаку.
Он неслышно зашел в конюшню и остановился, увидев спящую жену – она уютно устроилась на охапке сена и укрыла плащом и себя, и Смельчака – тот прижался к ее груди и тоже крепко спал. Сердце Кавана чуть не разорвалось, когда он заметил, что Гонора плакала. Наверное, так и уснула в слезах, и это все его вина.
Нельзя быть с ней таким жестоким. Он злился на себя, а не на нее, а пострадала от его глупости Гонора. Теперь вот его жена спит в конюшне, рядом с животными. И Каван разозлился на себя еще сильнее.
Все, хватит. Он осторожно поднял Смельчака и положил его рядом с остальными щенками. Потом заметил еще одного песика, притулившегося к ногам Гоноры, поднял и его и тоже переложил к остальным.
И наконец Каван наклонился, как можно осторожнее взял на руки жену и выпрямился. Она зашевелилась, ресницы ее затрепетали, и Гонора доверчиво положила голову ему на грудь. Каван повернулся, и тут глаза жены широко распахнулись. Она приподняла голову и уставилась на Кавана.
– Ты должна быть рядом со мной, – тихо сказал он.
Гонора отрицательно покачала головой.
Каван прижался губами к ее виску и прошептал:
– Да-да, со мной.
Решительным шагом он вышел из конюшни с Гонорой на руках. Да, сначала Каван счел ее обузой, но она доказала, что это далеко не так. И с каждым днем становится все понятнее, что такая жена, как Гонора – это большая удача. А может быть, он просто сумел наконец разглядеть ее истинную сущность.
Каван, не заходя в большой зал, вошел через редко используемую дверь, в которой нуждались в основном в случае нападения на замок, когда требовалось срочно вывести людей. Он не хотел, чтобы кто-нибудь их увидел или понял, что у них опять разлад. Пересудов уже и так хватает, и Каван не хотел, чтобы сплетничать стали еще больше. И не хотел он, чтобы жена страдала из-за его дурости.
Он поднялся в спальню, не встретив ни единой живой души, быстро прикрыл дверь, уложил Гонору на кровать и снял с нее плащ.
Она лежала неподвижно, словно не знала, как ей теперь быть, или испугалась, и Каван разволновался. Он не хотел, чтобы Гонора боялась его. Ей хватило страха за время жизни с отчимом. Нельзя, чтобы все повторилось.
– Прости меня, пожалуйста, – произнес он, погладив ее по нежной щеке. – Ты не заслуживала моего гнева, и не ты была его причиной.
Она негромко вздохнула, словно все это время не дышала.
– Я подумала, что чем-то обидела тебя.
– Нет! – воскликнул Каван. – Ты ничем меня не обидела!
К его изумлению, Гонора взяла его за руку и ласково ее поцеловала, а потом прижала их сплетенные руки к груди.
– Ты не нашел брата.
Каван кивнул. Страсть, вспыхнув, разгоралась в нем все ярче.
– Поэтому я и злился.
– И ничего не узнал о том, где он находится?
– Ничего. Те, кто еще в силах был что-то сказать, сделали вид, будто ничего не знают. А может, действительно не знают, где Ронан.
– Нельзя терять надежду.
И от ее участливых слов страсть в Каване вспыхнула ярким пламенем. Она поддерживает его в поисках брата и не только сама надеется, но и поощряет его надеяться на благополучный исход! За одно это Каван был ей благодарен. Он не одинок – Гонора на его стороне.
Гонора отпустила его руку, села и удивила Кавана еще раз, прижавшись щекой к его щеке и прошептав:
– Спасибо.
Он едва не ахнул вслух, с такой силой пронзило его вожделение, но сдержался и только спросил:
– За что?
– За то, что рассказал мне правду, – пробормотала она, приблизила свои губы к его, немного поколебалась, но все же робко поцеловала Кавана.
Гонора ждала, как он отреагирует, не подозревая, что его тело мгновенно отозвалось и Каван едва сдерживается, чтобы не сграбастать ее и не воспользоваться ее невинной попыткой сближения.
Гонора расхрабрилась и снова поцеловала мужа. Ее рука бродила по его груди, а потом осторожно нырнула под рубашку.
От ее теплой ладони Кавана бросило в жар, и он пришел в полную готовность. Если не оторваться от нее прямо сейчас, он уже вряд ли сумеет это сделать, тем более что Каван не чувствовал в себе достаточно сил для воздержания. Гонора его жена, у него есть супружеский долг, у нее тоже, и будь он проклят, если этот долг не взывает к нему прямо сейчас громко и отчетливо.
Он ответил на поцелуй, не удержался. Она такая сладкая, такая невинная и готова ко всему… Зачем же столько времени отказывать и ей, и себе? Раньше или позже они все равно сольются в единую плоть, так почему не сейчас?
Она заслуживает большего.
Он отпрянул и встал, и будь он проклят, если не почувствовал, как она обиделась. Каван заметался вдоль кровати.
– Я не тот человек, за которого ты меня принимаешь.
Гонора озадаченно уставилась на него.
– Ты мой муж, хороший человек, отважный воин…
– Нет! – заорал Каван, сделал глубокий вдох и повторил уже спокойнее: – Это не так.
– Я вижу, что права, – негромко произнесла Гонора.
– Значит, ты слепая! – рявкнул Каван.
– Нет, – твердо ответила Гонора, – я знаю тебя лучше, чем ты сам себя знаешь.
Каван упрямо набычился.
– Можешь и дальше скрывать ее от меня, но я уже видела правду.
– Да как ты можешь заявлять, что знаешь меня, если я сам себя не знаю?
– Дело не в том, что ты не знаешь себя. Дело в том, что ты отказываешься себя знать.
Он остановился.
– Ты говоришь загадками.
– Разве ты можешь быть ко мне добрым, если ты не добр? Разве станешь учить меня обороняться, если тебе все равно? Разве можешь ты казниться из-за своего брата, если рисковал собственной жизнью, чтобы попытаться его спасти?
Она говорила все это без капли раздражения и с такой искренностью, что сердце Кавана заныло – из-за нее, или из-за правды в ее словах, или просто потому, что она рассуждала разумно. Каван видел, что его жена, женщина, которую он когда-то отверг, понимает его лучше, чем кто бы то ни было.
