Текст книги "Малыш Джимми"

Автор книги: Дональд Уэстлейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

21

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТЬ:

Ровно в четыре часа дня Рут сделала второй звонок из телефонной будки на станции Шелл в Патчоге, Лонг-Айленд.

– Резиденция Майерса.

– Пригласите Джорджа Майерса.

– Извините, как вас представить?

– Скажите ему, звонят люди, у которых его ребенок.

– Один момент, пожалуйста.

Прошло всего пятнадцать или двадцать секунд, прежде чем раздался голос Майерса:

– Как Бобби? С нив все в порядке?

– С ним все хорошо, – ответила Рут. – Ты достал деньги?

– Да. Могу я поговорить с ним?

– Его здесь нет. Если будешь слушаться нас, то уже сегодня вечером заберешь его обратно.

– Я сделаю все, что вы скажете, не волнуйтесь.

– А я не из тех, кто волнуются, – парировала Рут. – Привези мне эти деньги. Воспользуйся Линкольном. Можешь взять водителя, другие пассажиры исключены.

– Хорошо, я понял.

– Направляйся к Нортерн-парквей, – информировала Рут, – поедешь на восток. Придерживайтесь скорости пятьдесят миль в час. Там мы и встретимся.

– Да, хорошо.

– Сделай это прямо сейчас, – приказала Рут и повесила трубку.

Покинув будку, она села в Пинто и уехала со станции Шелл. Теперь ей необходимо было найти другую телефонную будку.

На севере, в квартале от поместья Майерс, в Додже сидели Паркер и Краусс. Хенли и Энджи остались в доме, чтобы заботиться о ребенке.

– А вот и он, – произнес Краусс.

Появился Линкольн: шофер за рулем и нервничающий Майерс на заднем сиденье. Когда машина немного отъехала, Краусс завел двигатель Доджа и они двинулись следом.

Через пять блоков Паркер произнес:

– Он едет в правильном направлении. Рядом с ним нет посторонних.

– Верно. Вон там в аптеке должен быть телефон.

Линкольн продолжил свой путь к Нортерн-парквей. Краусс остался в машине. Паркер вошел в аптеку и связался с Рут. Она уже была на месте и подняла трубку сразу же после первого звонка.

– Да?

– Он в пути, – произнес Паркер. – Он достигнет съезда на автомагистраль через две минуты.

Рут посмотрела на часы.

– Хорошо, – ответила женщина.

Паркер вернулся в Додж и Краусс направился за Линкольном, который давно уже скрылся из виду. Когда они въехали на Парквей, Краусс увеличил скорость до шестидесяти пяти миль и вскоре они настигли Линкольн. Машина послушно двигалась на пятидесяти в правой полосе. На заднем сиденье Майерс по-прежнему нервничал.

Рут набрала оператора и сообщила:

– Соедините меня с телефонным аппаратом в автомобиле.

– У вас есть номер?

– Да.

Краусс первым достиг съезда с дороги, сделал петлю, съехал под дорогу и остановился рядом с эстакадой. Это место они выбрали не случайно, по близости не было ни одного здания или населенного пункта. Во всех направления виднелось лишь ровное высушенное картофельное поле с рядом деревьев вдалеке. На юге небольшая дорога вела в город, а на севере были видны лишь деревья и черная земля.

Лимузин двигался по трассе, как медлительный черный кит среди шустрых дельфинов. Джордж Майерс наклонился вперед, чтобы лучше видеть дорогу впереди. Интересно, когда и как они свяжутся с ним. Чемодан полный денег лежал на сиденье рядом с ним. Альберт Джадсон, шофер, не сводил глаз с дороги и стрелки спидометра.

Зазвонил телефон.

Пару секунд Майерс не мог понять, откуда доносится этот звук. Он полностью сосредоточился на происходящем вне автомобиля, на дороге, где должны были появиться похитители. И теперь, испуганный, быстро оглядывался по сторонам, но скоро все понял. Вот почему они настаивали на Линкольне. В нем есть телефон.

Черный пластик телефона вызывал в нем ужас. Он взял трубку и неуверенно поднес к лицу.

– Алло?

– Майерс? – тот же женский голос, холодный и безличный, с нотками жестокости.

– Да. Я вас знаю.

– Скажи своему шоферу, чтобы смотрел на помильную разметку и остановился на восемьдесят семь. Возле небольшого зеленого знака. Там ты найдешь бутылку из-под молока, в ней лежит записка с дальнейшими инструкциями.

– Хорошо, я сделаю, но когда…

Она отключилась. Майерс на секунду застыл с трубкой в руке, обеспокоенный и разочарованный, он снова наклонился вперед и позвал:

– Альберт.

Шофер слегка повернул голову, подставляя ухо.

– Сэр?

Майерс повесил трубку и произнес:

– Мы должны остановиться на помильной разметке восемьдесят семь.

– Да, сэр, – и секунду спустя. – А вот и номер 86.

Майерс посмотрел на небольшой знак зеленого цвета, а затем на дорогу.

Миля тянулась бесконечно долго. Вскоре водитель направил Линкольн на посыпанную галькой дорогу и мягко притормозил возле знака с цифрами 87.

– Алберт, жди здесь, – сказал Майерс и вышел.

Бутылка из-под молока, как и другой мусор, валялась на обочине, рядом со знаком. Подняв ее, мужчина вытащил клочок бумаги, выбросил пластик и прочитал содержимое:

Остановись возле следующей эстакады. Сбрось чемодан на землю. Езжай дальше.

Майерс вернулся в машину.

– Остановимся возле следующей эстакады.

– Да, сэр.

Машина влилась в трафик, но на этот раз водитель ехал еще медленнее, боясь пропустить остановку.

Меньше чем через милю, прямо возле съезда шофер снова остановил автомобиль. Майерс вышел, на этот раз с чемоданом в руке, огляделся, прислушался к звукам спешащих машин. Интересно, выполнит ли полиция свои обещания. Они заверили, что не будут вмешиваться в передачу денег или пытаться расставить какие-либо ловушки. «Дождемся, когда Бобби окажется в безопасности», – сказал один из них, – «и тогда возьмем преступников». Майерс согласился с планом действий полиции. Возможно, они обманули его? Может в мчащихся по трассе авто выжидают полицейские в штатском?

Он мог лишь надеяться: надеяться на похитителей и надеяться на полицию. Повернувшись, мужчина направился к бетонному ограждению эстакады, посмотрел вниз, но никого не увидел. Земля виднелась с левой стороны. Он подошел, перекинул чемодан через перила и отпустил его. Тот ударился о землю поросшую сорняками. Майерс повернулся и тяжелой походкой направился к Линкольну.

Внизу Паркер вышел из Доджа. Пыль, которую поднял чемодан, немного улеглась. Ни одна машина не спускалась по съезду, ничего нигде не двигалось. Паркер быстро подошел, подхватил чемодан и отнес в машину. Краусс втопил передачу, как только Паркер сел в кресло рядом с ним.

22

РОВНО в пять минут пятого мама Марча из телефонной будки в Нетконге сделала звонок.

– Алло?

– Мне нужен Герберт Харрингтон.

– Слушаю.

– Что?

– Герберт Харрингтон слушает Вас, – ответил голос в ее ухо. – А вы часом не похитители?

– Подожди секунду, – сказала мама и перевернула второй рукой страницу книги.

– Ах, многоуважаемая, – продолжил голос. – Наверное, я ошибся? Я жду звонка от преступников и…

– Нда да, – прервала женщина, – это я, только подожди секунду. Стой!

– Извините?

– Ты достал деньги?

– Да, – ответил Харрингтон. – Да, они у меня. И я хочу, чтобы вы знали, не так-то легко, оказалось, собрать такую сумму наличными за короткий период времени. И если бы не мои связи в Чейз Манхэттен Бэнк, думаю, ничего не вышло бы.

– Но ты все же сумел.

– Да. Они в небольшом чемоданчике. У меня вопрос.

Мама нахмурилась, на лице появились глубокие морщины. Почему все не может пройти так, как в книге, легко и без осложнений.

– Какой вопрос?

– Этот чемодан, – начал Харрингтон, – обошелся мне в сорок два доллара восемьдесят четыре цента с налогом. Входит ли его стоимость в сто пятьдесят тысяч или включается в мои издержки.

– Чего?

– Только не подумайте, что я усложняю дело. Просто никогда прежде я не вел подобные переговоры и не знаю, что считается нормальным, а что нет.

Покачав головой, мама ответила:

– Вы рассчитываетесь за чемодан. Мы не платим за него, это ваша проблема. – И она задумалась над тем, что нет ничего «дешевле», чем богатый человек.

– Хорошо, отлично, – произнес Харрингтон. – Просто хотел уточнить.

– Ладно. Можем быстрее покончить с этим?

– Конечно.

– Привези мне эти деньги, – читала мама. – Воспользуйся Линкольном. Ты можешь…

– Не понял?

Мама раздраженно вздохнула:

– Ну что на этот раз?

– Вы сказали Линкольн? Но у меня не…

– Кадиллак! – она забыла сделать карандашом пометку на полях. – Я имела в виду Кадиллак.

– Только этот автомобиль у меня и есть.

Мама стиснула зубы:

– Значит, на нем ты и поедешь, – приказала женщина и снова задумалась: «Если бы он попался в мои руки, я бы его придушила».

– Очень хорошо. Где мы встретимся?

– Не торопи меня. Итак, ты поедешь на Кадиллаке. Можешь захватить и шофера, но…

– Так я и думал сделать, – прервал Харрингтон. – Я не умею водить машину.

Мама Марча потеряла дар речи. Женщина никогда в своей жизни не встречала человека, который не умел ездить. Сколько она себя помнила, всегда была таксистом. Ее мальчик Стэн всегда или сидел рядом, или был за рулем, или лежал под машиной и чинил ее. Но не знать, как управлять автомобилем? Это как не уметь ходить.

– Алло? Вы еще там?

– Я здесь. Почему вы не водите? По каким-то религиозным соображениям или по иным причинам?

– Почему бы и нет. Никогда не возникало необходимости. Всегда был шофер, а в городе я пользуюсь услугами такси.

– Такси, – повторила мама.

– Меня вполне устраивает, – продолжил Харрингтон. – Однако в последнее время, честно говоря, среди таксистов все реже встречаются профи.

– Согласна с тобой полностью! – мама Марча расправила плечи и даже ткнула пальцами в воздух два или три раза, дабы подчеркнуть свою точку зрения. – Соглашение в семьдесят первом. В результате чего продажи у владельцев возросли, а такси и общественный транспорт поставили в более жесткие условия.

– Ааа, именно тогда резко возросли тарифы?

– Верно, – согласилась мама. – Но теперь я говорю не о стоимости проезда, которая соответствовала тогдашним реалиям, а о том, что нью-йоркские таксисты не считались с инфляцией. Произошел «большой скачок» и в итоге, такси заняло причитающееся ему место.

– Масштабный скачок, почти в два раза или около того, как я тогда заметил.

– Затем они изменили схему расчета.

– Не совсем понимаю вас.

Мама Марча была рада объяснить, ведь они затронули ее излюбленную тему разговоров.

– Таксист работал на владельца парка автомобилей и делил с ним прибыль по счетчику. Он мог получить от 52 % до 55 %.

– Да, понимаю. И они изменили соотношение.

– Поменяли условия, – ответила мама. – Они договорились, что собственник выплачивает водителю львиную долю дохода, если у того имеется большой трудовой стаж.

– Но ведь это справедливо. В конце концов, если человек ездит на такси много лет, он…

– На практике все вышло по-другому, – прервала женщина. – Вот что случилось. Хозяин стянул с улицы каких-то бомжей, которые даже не знали, как доехать до Эмпайр Стейт Билдинг, дал им работу, выделил им машины и получил больший процент по счетчику.

– О! Я понял, что вы имели в виду: новое соглашение более выгодно собственнику.

– Безусловно. Вот откуда появились эти придурки, битники, которые наворачивают круги по городу и изображают из себя таксистов.

– Именно с таким я имел дело прошлым летом, – рассказывал Харрингтон, – тот даже не отличал левую сторону от правой. Поначалу я думал, что это из-за незнания английского, но на самом деле он не знал различий между сторонами и на других языках. Очень сложно объяснить человеку маршрут, когда он не понимает где лево, а где право.

На севере, в квартале от поместья Харригтона в «свежо» украденном Мустанге сидели Дортмундер и Марч.

– Вроде она должна была вернуться уже давно? – спросил Марч.

– Да, должна.

– Интересно, что с ней случилось.

А тем временем мама и Харрингтон продолжали разговаривать. Они обсуждали страшилки о водителе-хиппи из Бостона, который не знал, что Квинс является частью города; об азиатах, что не говорили по-английски и на скорости двенадцать миль в час путали аэропорты, пока Харрингтон наконец, не произнес:

– Извините, но давайте сменим тему разговора. Прошу прощения, мы говорили о выкупе.

– О, да, – согласилась мама и посмотрела на часы, которые показывали четверть пятого. – Верно. Хорошо, начну заново. Можешь взять водителя, но другие пассажиры исключены.

– Да.

– Вы поедете по 80-й магистрали на запад, придерживайтесь скорости пятьдесят миль в час. Там мы и встретимся.

– Где?

Мама снова нахмурилась:

– Что?

– На каком именно отрезке дороги?

– Не могу сказать. Просто езжайте по ней. Мы свяжемся с вами.

– Но я не понимаю. Куда я еду? Какова моя роль?

– Ты должен добраться до 80-ки, – повторила мама, – и ехать на запад со скоростью пятьдесят миль в час. Вот, что ты должен сделать. Там мы заберем деньги.

Те дружественные чувства, что возникли во время обсуждения нью-йоркского такси, исчезли. Снова появилось желание свернуть ему шею.

– Никогда не слышал о таком, – признался Харрингтон. – Нет пункта назначения. Не знаю никого, кто может ехать без определенной цели.

– Ты будешь первым, – рявкнула мама и повесила трубку.

Выйдя наружу, женщина воспользовалась Плимутом Roadrunner, который Марч украл сегодня утром, чтобы добраться до другой телефонной будки. Сначала она не понимала, почему не может сделать два звонка из одного и того же места. Келп показал ей «Похищение ребенка», где говорилось, что копы могут выяснить, откуда был совершен первый звонок и быстро среагировать. Хорошо, она пойдет в другую телефонную будку.

Дортмундер и Марч по-прежнему ожидали в Мустанге.

– У тебя ест номер будки, откуда мама должна сделать первый звонок?

– Нет. А должен?

– Я подумал, может, позвонить ей и узнать, что случилось.

– Тот умник, что написал книгу, не упоминал об этом, – ответил Дортмундер.

Тем временем Герберт Харрингтон стоял возле своего Кадиллака и спорил с сотрудником ФБР:

– Не понимаю, почему я не могу взять своего водителя. Меня устраивает его работа.

– Кирби тоже хороший водитель, – ответил фэбээровец спокойным голосом, хотя испытывал совершенно иные чувства. – И он придет на помощь, если что-нибудь случится. Вдруг они решат похитить и вас.

– С какой стати им похищать меня? Кто тогда заплатит выкуп?

– Ваша жена.

– Моя кто? Ах, Клэр! Ха, что за идея! Она даже не знает, что Джимми украли. Она не отвечает на мои звонки.

– Для вашей собственной безопасности, я вынужден настаивать на том, чтобы за рулем был Кирби. Поверьте мне, он компетентный водитель. С ним вы будете в целости и сохранности.

Харрингтон раздраженно посмотрел на мужчину в шляпе Мориса, сидящего на переднем сиденье Кадиллака. Фуражка была явно не по размеру.

– Слишком широкая фуражка, – произнес Харрингтон.

– Не важно, – и фэбээровец открыл дверь авто. – Вы должны ехать, мистер Харрингтон.

– Ох, как не нравиться мне все это, – сказал тот и неохотно присел на заднее кресло.

Чемоданчик полный денег и его атташе с деловыми бумагами уже стояли на полу автомобиля.

Сотрудник ФБР закрыл дверь, возможно, даже чуть более решительно, чем это было необходимо.

– Окей, Кирби, – произнес он, и Кадиллак двинулся по белому гравию дороги.

– Сукин ты сын, – выругался Марч. – Вот он.

– Будь я проклят, если это не он.

Серебристо-серый Кадиллак вынырнул, урча мотором, из-за поворота шоссе, поднимая в воздух листья за собой. Это та машина: WAX 361 с антенной, шофер впереди, а папаша на заднем сиденье. И вскоре она исчезла на следующем повороте – в этом богатом районе Нью-Джерси прямые улицы не прижились – Марч завел Мустанг и двинулся следом.

До 80-й магистрали оставалось около двух миль. Марч с Дортмундером не отставали. Кирби неплохо справлялся с большим авто на изгибах дороги и на ровных участках. Управлять Кэдди было интересно, может быть, на обратном пути они опробуют езду на ней.

Харрингтон поднял атташе, разместил на сиденье рядом, открыл и начал изучать бумаги. Сегодня, естественно, он не смог попасть в офис в связи со всеми этими беспорядками, и дела накапливались. Он взял трубку и позвонил. Секретаря уже предупредили о его вечернем звонке, и он сможет решить некоторые накопившиеся вопросы прямо из авто.

Мама Марча подъехала к другой телефонной будке рядом с Бургер Кинг на трассе 46. Припарковав свой Плимут, она стала ждать. Впереди показалась группа малолетних преступников на мотоциклах.

Кадиллак въехал на 80-ую магистраль. Марч остановился на станции Шеврон у съезда на автомагистраль. Дортмундер набрал маму. Когда она подняла трубку, то раздался такой громкий шум, жужжание, дребезжание и грохот, что он едва расслышал ее голос.

– Помехи на линии, – произнес он.

– Что?

– Тебя плохо слышно!

– Из-за тех отвратительных мотоциклов я не слышу тебя!

– Ах. Он на 80-ке!

– Хорошо!

Дортмундер вернулся в Мустанг, и Марч направился за Кадиллаком. Они въехали на 80-ку, Марч увеличил скорость до шестидесяти восьми миль и вскоре они настигли Кадиллак. Машина послушно двигалась на пятидесяти в правой полосе.

– Мама уже разговаривает с ним, – произнес Марч.

Было видно, что Харрингтон держит трубку. Шофер через солнцезащитные очки взглянул на обгоняющий их Мустанг. «Только посмотрите», – подумал Кирби и почувствовал разочарование оттого, что не может выжать из Кэди большую скорость. – «Позже, на обратном пути».

А в это время в Бургер Кинг мама набирала оператора и кричала:

– Соедините меня с телефонным аппаратом в автомобиле!

– Хорошо, только не кричите, – просила успокоиться оператор.

– Что?

– У вас помехи на линии. Повесьте трубку и наберите снова.

– Что? Из-за всех этих мотоциклов я не слышу вас!

– Ах, – вздохнула девушка. – Вы хотите позвонить на подвижный телефонный аппарат?

– А как ты думаешь, зачем я звоню тебе?

– У вас есть номер.

– Да!

Харрингтон произнес:

– А теперь, что касается проспекта эмиссии. Наша позиция относительно Комиссии по ценным бумагам такова: в проспекте значатся лишь участки под застройку, но ничего не говориться о коммуне, которая неизбежно потребует проведение воды. Однако в данном случае участки предполагают строительство дач, летних домиков и так далее. Пускай Билл Тимминс посмотрит, что можно сделать для недопущения судебных прецедентов.

– Да, сэр, – ответила секретарь.

– Затем позвони Дэнфорту в Оклахому и передай, что марсельская группа не согласиться на обмен акциями три к двум. Пускай передаст им мое предложение: если они не согласятся, то мы в конце засадим их в тюрьму, а наш венчурный капитал разместим в другом месте. Если он одобрит, то попробуй организовать телефонную конференцию с Грандин на 9.30 утра по нью-йоркскому времени. Если у Дэнфорта возникнут проблемы, сообщи ему мой домашний номер. Я буду там, хм, максимум через два часа.

– Да, сэр, – ответила секретарь.

– Но линия занята! – проинформировала оператор.

– Попробуйте еще раз, – настаивала мама.

Марч приблизился к съезду и на повороте сбросил скорость. Во всем Нью-Джерси, этот выезд с 80-ой магистрали больше всего напоминал эстакаду из книги. На севере виднелась проселочная дорога с небольшим административным зданием. И больше ничего. Что касается съезда с шоссе, где нет ни зданий, ни населенных пунктов, то такого на 80-ой магистрали в Нью-Джерси не встретишь. И Дортмундер очень сомневался, что на Нортерн-парквей в Лонг-Айленде, который упоминался в «Похищение ребенка», возможен этот вариант. Писатель облегчил себе жизнь, вот и все.

Марч остановился возле стены эстакады. 80-ая с ее трафиком нависла над их головами.

– Уже скоро, – произнес Марч.

Джон ничего не ответил.

– Линия по-прежнему занята, – повторила оператор.

– Минуточку!

– Что?

– Я сказала, подожди! Стой! Не отключайся!

– Ох!

Мама положила трубка рядом с автоматов, вышла из будки и приблизилась к Плимуту. На заднем сиденье лежал большой симпатичный гаечный ключ. Она подняла его, прикинула на руке его вес и направилась к мотоциклистам, которые расселись на своих трясущихся аппаратах, и запихивали в себя гамбургеры Воппер. Она ничего не сказала, да и смысла в этом не было. Женщина стояла и смотрела. Затем мягко ударила ключом по ладони левой руки, подняла его и снова нежно опустила, подняла, опустила, подняла и опят опустила.

Мотоциклисты насторожились. Их глаза неотрывно следили за легкими движениями гаечного ключа. Они переглянулись, посмотрели на лицо мамы. Плавно, без резких движений, но, тем не менее, активно, они запихали остатки сэндвичей, спрятали пакеты с картошкой фри, привязали бутылки кока-колы небольшими кожаными ремнями к бензобакам и уехали.

Мама Марча вернулась в будку, положила гаечный ключ рядом и произнесла:

– Алло. Ты еще там?

– Я еще здесь!

– Не кричите, – попросила мама. Она была очень спокойна.

– Не должна?

– Нет. Но вы должны дозвониться до той чертовой машины!

Кадиллак с ветерком пронесся мимо бутылки из-под томатного сока, где лежали дальнейшие инструкции. Молоко в бутылках больше не продавали, только в пластике. Харрингтон продолжал свой разговор с секретарем:

– Скажи ему, что наш клиент готов одолжить семнадцать, но требует помимо универмага дополнительную гарантию. Передай, неофициально, что наш клиент немного взволнован его семейным состоянием.

– Да, сэр.

– Вот-вот должен проехать, – сказал Марч.

Дортмундер обернулся и посмотрел назад. Чемодан не мелькнул в воздухе.

Кадиллак пронесся мимо съезда, по эстакаде, и направился к Дэлавер-Вотер-Гэп.

В заброшенном домике Мэй, Келп и Джимми играли в рамми.

– Бью, – сказал мальчишка и открыл карты.

– Ой, – воскликнул Энди.

– Я разберусь с этой машиной!

– Когда доберемся до Вашингтона, организуем встречу с конгрессменом Хенли и, возможно, проведем небольшой судебный процесс.

– Мне кажется, что-то пошло не так, – нервничал Марч.

Дортмундер молчал.

– И если возникнут какие-либо вопросы, – добавил Харрингтон, – ты, конечно, застанешь меня дома около шести вечера.

– Да, сэр, – ответила секретарь.

Харрингтон повесил трубку и спросил у Мориса:

– Что-нибудь произошло за это время, а?

– Нет, сэр, – сказал мужчина, который не был Морисом.

Да, это был сотрудник ФБР Кирби.

– Что впереди?

– Дэлавер-Вотер-Гэп.

– Нда? – произнес Харрингтон и зазвонил телефон.

Он ожидал звонка от своего секретаря, поэтому поднял трубку и произнес:

– Алло?

Какая-то женщина что-то невнятно кричала.

– Извините?

– Что, черт побери, ты делаешь с этим проклятым телефоном!

– Что? Ах, Боже мой, это похитители!

Кирби ударил по тормозам, и Кэди чуть было не вылетел с дороги.

– Где? Где? – орал Кирби.

– Не смей так больше ездить! – кричал в ответ Харрингтон. – Морис такого себе не позволял!

– Где похитители? – спросил Кирби уже более спокойным голосом.

Он завел машину и поехал, вглядываясь в мелькающие лица других водителей. Одних он уже пропустил, когда резко тормозил.

– Говорю с ними по телефону, – ответил Харрингтон.

Женщина что-то лепетала в трубке, озлобленно и агрессивно.

– Мне жаль. Я не знал. Если вы мне скажете, то я, конечно…

– Где ты?

– Где я? Там, где и должен быт, на 80-ке.

– Где конкретно?

– Въезжаю на пересечение Дэлавер-Вотер-Гэп, – ответил Харрингтон. – Разве это не странно. Уже много лет я живу неподалеку, а так и ни разу не побывал здесь. Это действительно…

– Дэлавер-Вотер-Гэп? Ты черт знает где, слишком далеко!

– Не понял?

– Ты должен развернуться. Слушай, что тебе нужно сделать. Поверни обратно, а я возьму дорожную карту. Возвращайся и не гони. И держи свободным, этот чертов телефон. Я скоро перезвоню.

– Хорошо, – согласился Харрингтон и, наклонившись к Кирби, произнес: – Мы должны вернуться.

– Есть 25 центов? Это платный мост.

Мама Марча вышла из телефонной будки и подошла к Плимуту. Бросив ключ на заднее сиденье, начала копаться в бардачке в поисках карты. Пенсильвания, Нью-Йорк, Делавэр, Коннектикут, штат Юта. Юта? Нет, Нью-Джерси. Напротив, через дорогу от Бургер Кинг стояла автозаправка МОБИЛ. И, рискуя жизнью, мама перебежала дорогу 46, схватила карту Нью-Джерси и побежала обратно. Внимательно изучив дороги, она позвонила Харрингтону. На эти звонки она потратила состояние: разменяла на мелочь десять долларов и возможно их не хватит.

– Алло?

– Смотри, – начала мама. – Все на самом деле очень просто. Слушай меня и не выделывайся.

– Ваш тон не уместен по отношению ко мне, – возразил Харрингтон. – Если бы вы предупредили меня заранее, что свяжетесь со мной по телефону, я держал бы линию свободной.

– При таком раскладе копы могли устроить ловушку, – сказала мама. – А этого мы вовсе не хотим.

– Власти заверили меня, что не будут препятствовать…

– Нда, да. Давай покончим с этим, ладно?

– Конечно.

– Ваш черед.

– Чего?

– Говорите.

Мама вздохнула:

– Конечно. В машине есть карта Нью-Джерси?

– Уточню у Мориса. Точнее Кирби. Я имел в виду Мориса!

А тем временем под эстакадой Марч не находил себе места.

– Что, черт возьми, там происходит?

– Думаю, я должен спросить об этом у нашего всеми любимого Келпа, вот как я это вижу. Но как ты понимаешь, его здесь нет.

– Кто-то ведь должен присматривать за ребенком.

Дортмундер открыл дверь и вышел.

– Куда ты?

– Осмотрюсь.

Шагая по обочине, он вышел из-под съезда и посмотрел на шоссе. Он стоял и смотрел, как в обоих направлениях мелькают машины. Грузовики и машины сновали туда-сюда. Пронесся Кадиллак, в неверном направлении. Слишком далеко, чтобы рассмотреть номерной знак, но цвет тот же, антенна тоже вроде та и, безусловно, кто-то в кепке шофера за рулем. И некто на заднем сиденье.

Харрингтон склонился над картой Нью-Джерси.

– Да. Хэкеттстаун. Я вижу.

Дортмундер вернулся к Мустангу.

– Он поехал не в ту сторону.

Марч уставился на него:

– Кадиллак?

– Что-то пошло не так, – сказал Дортмундер. – Это мое личное мнение.

– Лучше спросим у мамы, – и Марч погнал Мустанг в направлении проселочной дороги.

Через десять миль они съехали на дорогу 46, а затем повернули налево и еще через пять миль показался Бургер Кинг. Там они и застали мрачную маму, которая сидела в машине и ела гамбургер Воппер. Остановив машину рядом, Марч вышел и сказал:

– Мам, что…

Мама от неожиданности разбросала сэндвич по сторонам. Подпрыгнув, она заорала:

– Каково ты здесь делаешь?

– Они поехали не в ту сторону, что нужно. Что произошло? – спросил Дортмундер.

– Они возвращаются! Только что управилась с ними, они развернуться на съезде в Хэкеттстаун. Машина уже на подходе!

– Боже мой. Но что случилось?

– Он занял телефон, и я не могла дозвониться. Может быть, вы поспешите? Иначе кто-нибудь другой может подобрать чемодан.

Марч и Джон запрыгнули в Мустанг и понеслись. Мама посмотрела вслед и покачала головой:

– Только бы все получилось, – сказала женщина громко. – Только бы получилось.

На съезде к Хэкеттстаун, Кадиллак съехал на эстакаду, ведущую к дороге 517, повернул налево, и дальше около ста футов на север по 517. Затем на эстакаде повернули на запад и вскоре вернулись на 80-ую магистраль.

– Думаю, что могу увеличить скорость, – сказал Кирби.

– Я тоже так думаю, – согласился Харрингтон.

Кирби, слегка улыбнувшись, поправил на лбу шоферскую фуражку и слегка навис над рулем. Нога надавила педаль газа. Кадиллак начал набирать скорость. Харрингтона слегка вдавило в спинку сиденья, и он начал жалеть, что согласился на это.

Полицейский из дорожного патруля штата Хьюберт Л. Дакбанди в патрульной машине без опознавательных знаков, что позволяло ему успешно бороться с лихачами, но, увы, делало его беспомощным в борьбе с насильниками или грабителями, совершал рейд. Придерживаясь скорости 61 миль в час, что на одиннадцать миль больше установленного лимита, он наслаждался осенним пейзажем и ждал кого-нибудь, кто разгонится до 62. И вдруг его обогнали. Серебристо-серый Кадиллак, номерной знак WAX 361 Нью-Джерси с шофером за рулем несся как черт.

Хорошо, отлично. Полицейский Дакбанди ускорился и включил прибор. Большего счастья в жизни человека, который приносит пятнадцать тысяч двести восемьдесят сем долларов и девяносто центов в год своей супруге и троим детишкам, чем хлопнуть водителя, превышающего скорость на роскошной авто, попросту не было.

Патрульный позволил правонарушителю проехать еще одну полную милю, чтобы тот уже точно не смог выкрутиться. Девяносто две мили в час. О, Боже, да.

Но уже через полмили на Кадиллаке загорелись тормозные огоньки. Заметил ли водитель, что движется слишком быстро? Совсем рядом был съезд, возможно Кэди намеревается съехать на связывающую штаты 80-ую магистраль. Если так, то патрульный Дакбанди не будет дожидаться окончания полной мили на приборе и остановит их прямо сейчас.

Но машина все более замедлялась и, включив поворот вправо, остановилась на обочине. Полицейский Дакбанди сбросил скорость и начал наблюдать за событиями, разворачивающимися перед ним. «В этом ест что-то нелепое», – подумал коп.

С заднего сиденья Кадиллака выпрыгнул хорошо одетый мужчина, поднял мусор с земли и исчез в машине. Патрульный Дакбанди на плимуте Фьюри-2 серого цвета почти поравнялся с Кэди, когда тот так резко рванул с места, что из-под колес полетел гравий, и прямо под носом полицейского Дакбанди помчался по шоссе.

Ладно, хорошего понемножку. Как только Кэди с визгом шин ворвался на дорогу, коп Дакбанди подсоединил красную мигалку, закрепил на приборной панели, включил сирену и бросился в погоню.

– Черт, – выругался Кирби, глядя в зеркало заднего вида, они только проехали съезд с автомагистрали.

Харрингтон, пытаясь на ходу вытащить записку из бутылки томатного сока, спросил:

– Что случилось?

– Патрульный, – ответил Кирби. – На одной из тех чертовых неприметных машин.

Шофер неохотно сбросил скорость. Харрингтон успешно извлек бумагу, затем он посмотрел по сторонам, увидел мигающие красные огни, услышал сирену и спросил:

– Патрульный? Но ведь не должно быть никаких полицейских поблизости!

– Я избавлюсь от него, – успокоил Кирби. – Без проблем.

Кадиллак остановился возле ограждения путепровода. Патрульная машина остановилась напротив, перегородив им дорогу. Сирена замолкла, но беспокойные огни по-прежнему горели. Патрульный Дакбанди, поправляя шляпу, ремень с брюками и галстук, медленно подходил к Кадиллаку. Кирби нажал кнопку, и стекло опустилось.

– Что-то ты разогнался, парень, – произнес полицейский Дакбанди. Кирби сверкнул удостоверением ФБР.

– Все в порядке. Спецоперация.

Патрульный Дакбанди взглянул на удостоверение личности, но похоже этого ему показалось мало.

– Попрошу, лицензию и регистрацию, – попросил он и заметил по виду преуспевающего парня на заднем сиденье. – Хм-мм.

– Вы не понимаете, – начал Кирби. – Я из ФБР. И у нас особая ситуация.

– О, нда? – патрульный Дакбанди был наслышан о таких «ситуациях». – И дай-ка угадаю, на заднем сиденье расположился сам сенатор, не так ли? Хорошо, сделаю вам замечание, мы не любим когда такие как вы суют носы в Нью-Джерси.

– Нет, вы не правильно поняли. Это…

– Нет, это ты путаешь что-то, – прервал патрульный Дакбанди. – На этой магистрали полно дипломатов, политических шишек, которые мчатся из ООН в Вашингтон на скорости восемьдесят, девяносто, сто миль в час. Загрязняют окружающую среду.