Текст книги "Малыш Джимми"

Автор книги: Дональд Уэстлейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– В 1493?

– Да!

Все выдохнули с облегчением: три маски Микки Мауса надулись.

Джимми ответил еще на четыре вопроса по астрономии, экономике, истории Франции и физики, а затем прозвучал еще один вопрос:

– Астрология, какие знаки идут до и после Близнецов?

Астрология. Это было одно из слабых мест Джимми. Он не верил в астрологию, поэтому и не тратил время на ее изучение.

– Знаки до и после?

– Да, до и после Близнецов.

– До идет… Телец.

– Да! И после?

– Рак, – прошептал Энди.

Дортмундер окинул глазами Келпа и зашептал:

– Если ты ошибаешься…

– Время почти вышло, Джеймс.

Джимми сделал глубокий вздох. Он не хотел принимать подсказку на испытании, но что еще ему оставалось? Он ведь не просил об этом, и она может даже оказаться неправильной.

– Рак?

– Совершенно верно!

И снова вздох облегчения. Даже под маской было видно, как улыбается Келп.

– Ты, Джеймс Харрингтон, – заверещал Боб Додж, – выиграл наш Горячий Джекпот!

– Спасибо, – ответил Джимми и когда увидел яростно жестикулирующего Дортмундера, добавил. – Мне нужно закончить разговор, – и повесил трубку.

– Хорошо, – произнесла Мэй, – действительно впечатляюще.

– Окей, – сказал Джон. – Теперь, когда малыш получил свой корм для собак и ужин на двоих, давайте вернемся к…

И доски треснули, обе одновременно. Кадиллак ударился о дорогу, как ладонь о стол. Всех подбросило вверх, отрикошетило от крыши и тряхнуло на сиденья обратно. Пистолет Дортмундера выпал через открытое окно, а оружие Келпа ударилось о крышу, задело руль, потом скользнуло по приборной панели и приземлилось на коленях Ван Голдена.

– Руки вверх! – заорал шофер и попытался дрожащими руками поднять с коленок пистолет.

Дортмундер и Келп послушно подняли руки. Попытки Ван Голдена не увенчались успехом. И тогда Мэй склонилась через его плечо, подхватила пистолет и протянула его Джону.

– Все хорошо, – произнес Дортмундер. – Ладно, хватит дурачиться. – А Мэй он сказал: – Надень маску на малыша и посади его в нашу машину. – Для Келпа он тоже нашел работу: – Пристегни наручниками этого парня. Если ты не сильно против, мы немного подкорректируем твою книгу.

– Как скажешь, – согласился Энди и вытащил из заднего кармана наручники.

– Ты, – обратился Джон к шоферу, – просто сидишь и держишь свой рот на замке. «Руки вверх», так?

Посмотрев на водителя с отвращением, которое тот не мог рассмотреть через маску, Дортмундер вышел из Кадиллака, подобрал с дороги пистолет и сказал Марчу:

– Забудь об этом проклятом грузовике. Поедем в наше убежище прямо отсюда. Все это дерьмо так или иначе только усложняло дело?

– Ты прав. Заберу маму, – и мужчина спрыгнул с прицепа грузовика.

Мэй надела маску Мауса с заклеенными прорезями на голову мальчишке. Она решила, что диалог из книжки об игре в ночь и все такое не очень вписывается в ситуацию, поэтому все, что она сказала:

– Я собираюсь завязать тебе глаза.

– Конечно, – ответил Джимми.

Марч снял свою маску и подошел к школьному автобусу, где его с нетерпением, постукивая ноготками по рулю, ждала мама. Она толкнула рычаг слева от нее и дверь открылась.

– Ну и что? Ты хочешь мне что-то сказать?

– Мама, мы все садимся в нашу машину. Убери автобус с дороги и присоединяйся.

– Я лучше останусь здесь. Мне любопытно, что происходит.

– Чтобы объяснить тебе потребуется время.

– Я видела, как подпрыгнул Кэдди.

– И об этом тоже расскажу.

– Хотела бы я в такси такую же подвеску как здесь, – произнесла женщина. – Поднимайся.

Мама включила первую, Марч зашел в автобус, и она съехала на обочину, освободив дорогу.

Мэй вела мальчика из Кадиллака к заднему сиденью Каприс. Келп пристегнул Ван Голдена наручниками к рулю. Дортмундер рассовал оружие по карманам и стоял возле лимузина с упрямым видом. Когда к нему подошли Марч и мама, он сказал:

– Стэн, ты за рулем.

– Хорошо.

Пожилая женщина расположилась на заднем сиденье рядом с Мэй и Джимми.

– Ну, привет, Джимми, – поздоровалась она, – я вижу, вы играете в Микки Мауса.

Мэй покачала головой:

– Не совсем так.

Из-под маски донесся голос мальчишки:

– На самом деле я староват для такого рода психологических заверений.

– Хмм. Нахал.

На переднем сиденье посередине сидел Келп, Марч слева от него и Джон справа. Как только Марч завел авто, Энди спросил у Дортмундера:

– Можешь вернуть мое оружие?

– Нет.

Дортмундер обвел взглядом место, которое они покидали все с тем же беспристрастным отвращением: грузовик, школьный автобус, доски, Кадиллак, шофер.

– Руки вверх, – пробормотал он.

И машина двинулась сквозь вихрь из кружащихся листьев.

14

– Почему так долго? – поинтересовался Дортмундер. – Мы уже едем больше сорока пяти минут.

– Я ведь сокращаю дорогу, а где необходимо ввожу дополнительные повороты, – и чтобы запутать мальчишку добавил. – Так они делали в книге.

– А ведь копы уже могли начать поиски, – сказал Джон.

– Мы должны забрать знаки, – напомнил Келп. – Не стоит их оставлять там.

– Они нам больше не пригодятся, – настаивал Дортмундер. – Не хочу терять время. – А Марчу он сказал: – Итак, давай-ка прямо к дому. Может уже хватит поворотов?

– Ну.

Джон посмотрел на него:

– И что значит это «ну»?

– Ну, дело в том… – начал Марч. Он сильно моргал глазами и выглядел озабоченным, даже смущенным. – Дело в том, мне кажется, я переборщил с поворотами и сокращением пути.

– Ты потерялся?

– Ну, – оправдывался Марч, – не совсем.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, была одна дорога. Я думал она находиться неподалеку, но увы. Я не могу отыскать ее.

– Если тебе не по силам найти дорогу, которую ты ищешь, – настаивал Джон, – значит, ты потерялся. Именно потерялся.

– Если бы только выглянуло солнце. Скоро стемнеет, и небо затянули тучи.

– Думаю, скоро пойдет дождь, – прогнозировал Келп.

Дортмундер кивнул:

– И мы заблудились.

– Если я поверну налево, – сказал Марч, – возможно все будет в порядке.

– Если так уверен, – засомневался Дортмундер.

– Наверное.

15

– Вот она, – произнес Марч. – На этот раз я уверен.

– И последний раз ты тоже был уверен, – напомнил Келп. – Там меня чуть было не покусала собака.

Трое мужчин прищурившись, вглядывались в ветровое стекло, через завесу потоков дождя на нечеткий объект, освещаемый фарами автомобиля. Эта была четвертая по счету грунтовая дорога, на которую они наткнулись после того как сгустились сумерки и пошел дождь. Страсти в машине накалились до предела. Джимми уснул, положив голову на руку Мэй, но остальные бодрствовали и продолжали нервничать. Дважды или трижды машина застревала в грязи, тогда Келп и Дортмундер выходили и толкали ее. Один раз даже случился неприятный инцидент, когда они по заверениям Марча отыскали «правильный» дом. Келп первым вышел из машины и обнаружил, что они ошиблись и особняк занят другими людьми, ну или, по крайней мере, одной крупной немецкой овчаркой.

– Тот или не тот дом, – попросил Джон, – главное не застрянь снова.

– Я стараюсь, – ответил Марч. – Кроме того, я уверен, это – «правильный» дом.

– Послушай, Стэн, я твоя мама и скажу тебе прямо, если ты снова ошибешься, то лучше тебе не попадаться на пути моего такси.

Марч навис над рулем, вытянул вверх шею, как будто пытался что-то разглядеть, перевел рычаг переключения на более низкую передачу и мягко нажал на педаль газа. Машина, подпрыгивая и раскачиваясь, медленно двинулась по рытвинам. Постепенно очертания жилища становились все более четкими. Дом с открытым крыльцом был обшит вагонкой. Окна заколочены. Нигде не было видно ни огонька.

– Вот он! – закричал Марч. – Ей-богу, это действительно он!

– А почему ты так удивлен? – поинтересовался Дортмундер.

Однако мама Марча наклонилась вперед, просунула голову между передними сиденьями и сказала:

– Стэн, ты прав. Это именно то место.

– Ей-богу, – восклицал Марч. – Ей богу.

Дорога поворачивала возле дома и исчезала далеко в лесу с правой стороны. Марч подъехал так близко к постройке, как только мог, заглушил двигатель и произнес:

– Мы сделали это.

– Фары не туши, – приказал Дортмундер.

На заднем сиденье авто проснулся Джимми. Он сел и попытался потереть глаза, но наткнулся на какую-то резиновую вещь на своем лице:

– Э-э!

– Спокойно, Джимми, – сказал Мэй, похлопывая успокаивающе по его руке. – Все хорошо.

Темно, на его голове нечто, на ощупь и запах противное, вокруг посторонние, чьи голоса он не узнавал – на какой-то момент Джимми поддался панике. Реальность и сон перемещались в его голове, он совершенно не понимал, где он, что происходит и что из этого реально.

Но если человек занимается психоанализом почти четыре года, то для него становится привычным делом непроизвольное изучение и анализ воображаемого и реального. Мозг настойчиво ищет символический смысл в темноте, резиновой маске, незнакомых голосах. Он не может полностью лишиться контроля, ведь это грозит затяжной паникой.

– О, – вздохнул мальчишка с облегчением, – это всего лишь похитители.

– Верно, – согласилась Мэй. – Не о чем беспокоиться.

– На секунду я действительно сильно испугался, – добавил Джимми.

– Сейчас мы будем выходить из машины, – предупредила женщина. – Идет дождь, подниматься будем по ступенькам, так что держись за мою руку.

– Хорошо.

Успев промокнуть под ливнем, они вошли в дом. Марч, прежде чем покинуть авто последним, выключил фары.

По всей видимости, в доме уже несколько лет никто не жил. Лишь нерабочая газовая плита на кухне, газетная вырезка с изображением астронавтов прогуливающихся по луне в рамке на стене гостиной, сильно испачканный матрас в одной из спален наверху и больше ничего. Таким застали особняк Марч и его мама. Они завезли три партии мебели, а Марч обнаружил, что туалет наверху вполне в рабочем состоянии, если налить в него несколько полных ведер воды из ручного насоса на заднем дворе.

– Только он бьет струей, – предупредил Марч заранее.

Мэй и мама завели Джимми наверх, освещая дорогу двумя фонариками, которые сюда ранее привез Марч. На окнах в спальне не было решеток, как в комнате из книги «Похищение ребенка». Их заколотили досками, что казалось тоже неплохо. Прочная дверь закрывалась на ключ снаружи.

Мэй забрала свою маску, а мама одолжила маску Марча. Они надели их прежде, чем открыть глаза мальчика.

– Здесь ты пробудешь день или два. Пока мы не получим деньги от твоего отца, – сказала Мэй.

Джимми посмотрел вокруг. В неярком свете от двух фонарей, он рассмотрел детскую кроватку с лежащей на ней пижамой и раскладной стул, на котором виднелось полдюжины комиксов. И два окна, заколоченные снаружи досками.

– Здесь холодно, – произнес мальчишка.

– На кровати есть много одеял, – ответила Мэй. – И скоро я принесу тебе горячий ужин.

Две женщины собрались уходить и Джимми спросил:

– Мэй, можно я оставлю один фонарик себе? Я хочу почитать комиксы.

– Конечно, – ответила она.

Когда Мэй и мама вышли из комнаты, они снова сняли свои маски, заперли дверь, оставив ключ в замке, и спустились вниз.

Марч зажег три керосиновых лампы, которые припрятал в доме заранее. Теперь гостиная выглядела вполне сносно. Мокрую одежду повесили на гвозди и крючки, прибитые на стенах. Келп в майке сидел за карточным столиком и раскладывал пасьянс. Дортмундер выжимал рубашку. Запах влажной одежды смешался с ароматом горелого керосина. И заколоченные окна, вытянутые тени на стенах и черные зияющие дверные проемы дополняли ощущение того, что они находятся не в жилом доме, а в пещере под землей.

– Он в порядке? – спросил Джон.

– Лучше чем мы, – ответила мама Марча.

– Приготовлю нам что-нибудь поесть, – сказала Мэй и направилась к кирпичному камину в углу комнаты.

Марч привез уголь и печь для барбекю, две вместительные кастрюли, чтобы вскипятить воду и сухие пайки под название «Lurps».[2]2
  «LuRPs» – экспериментальная облегчённая упаковка продовольствия, состоящая из концентратов, и названная по имени членов патруля разведки дальнего действия у которых состояла на снабжении.


[Закрыть] Еда в пластиковых пакетиках превращалась в кастрюле при добавлении горячей воды в говядину-и-рис или свинина-и-бобы. А еще растворимый кофе, сливки, пластиковые стаканчики и тарелки.

– Подвезешь свою маму к телефонной будке. Сможешь найти? – спросил Дортмундер у Марча.

Тот очень удивился:

– Прямо сейчас? В такой дождь?

Мэй, держа в руках «Lurps», добавила:

– Ты должен дать знать отцу мальчика, что с ним все в порядке.

– Конечно, – согласился Джон. – А также поинтересоваться насчет выкупа. – И уже маме Марча сказал: – Вы знаете, что должны сказать?

– Думаю да, – ответила женщина и похлопала по карману куртки. – Прочитала в книге.

– Книга, – кисло повторил Дортмундер. – Хорошо, отлично.

– Когда вернетесь, – добавила Мэй. – вас будет ждать вкусный горячий ужин.

– Ха! – крикнул Келп и ударил картой по столу с такой силой, что все подпрыгнули и уставились на него. – У меня получилось! – сказал он и счастливо улыбнулся, но когда увидел их хмурые лица, добавил. – А это происходит не часто.

– Лучше бы и не происходило, – произнес Дортмундер.

16

Используя скудный свет фонарика, Джимми вырвал двойную страницу из журнала и пригладил складку посередине, протянув лист несколько раз об сиденье стула. Затем он осторожно просунул его под дверь, прямо под ручку. Они даже не удосужились обыскать его, так что у него сохранилась шариковая ручка, стержень которой был достаточно тонким и достаточно жестким, чтобы проникнуть в замочную скважину и медленно надавить на кончик ключа с другой стороны.

Плинк.

После этого тихого щелчка, удара ключа о страницу из журнала, Джимми замер, напряженно, прижав ухо к замочной скважине, пока не убедился, что этот звук не услышали внизу. Затем, медленно и осторожно, он затянул лист бумаги обратно в комнату. На нем лежал ключ, прямо на герое по имени Болван.

Засунув фонарик в задний карман брюк, Джимми в кромешной темноте открыл дверь и на цыпочках вышел в коридор. Неужели все так легко или они решили испытать его сообразительность, и где-то неподалеку прячется человек и наблюдает за ним?

Судя по всему, нет. Справой стороны виднелся свет и когда он приблизился к нему, то сумел расслышать голоса людей. Он знал, что их было пятеро. И когда он посмотрел вниз, все были на месте. Мужчина и пожилая женщина надевали пальто. Другая женщина возилась с сухими пайками в камине. Второй мужчина играл в пасьянс за столом (и жульничал), третий ходил то вперед, то назад, держал в руках мокрую рубашку и махал ею, как будто старался быстрее высушить. Пятеро. Они либо недооценили его, либо переоценили себя, вероятно, и то и другое. Он дождался пока пара выйдет, развернулся и начал осмотр помещения.

Потребовалось десять минут, чтобы обнаружить, все окна заколочены, дополнительной лестницы нет. Он также нашел вешалку из проволоки для пальто, восьмидюймовый кусок оцинкованной трубки и наполовину полную масленку.

Однако самой большой находкой оказался чердак, на который можно было проникнуть через гардеробную, примыкающую к спальне. Прошлым летом в одной швейцарской школе, которая располагалась в горах, он научился лазить через дымоход. Подниматься по трубе нужно упираясь ногами в одну ее сторону, а спиной в другую. Именно таким методом он пробрался на чердак, где его ожидали две находки. В старой металлической коробке нашлось несколько забытых ржавых инструментов: молоток, отвертка, плоскогубцы и длинный тонкий пинцет. В углу за несколькими стопками газет «Грит» лежал длинная веревка, свернутая кольцом.

Довольный собой, Джимми использовал ее, чтобы спустить инструменты, затем отвязал веревку, сбросил вниз, а после по стенкам гардеробной спустился на пол. Потребовалось два захода, чтобы перенести вещи в его комнату. В конце второго рейса он приостановился у лестницы, чтобы посмотреть, чем заняты похитители. Женщина кипятила воду на печи, двое мужчин играли в рамми. Судя по всему, женщина довольно скоро принесет ему еду, так что нужно двигаться, у него мало времени.

Вернувшись в свою комнату, мальчик вставил ключ в замок снаружи и закрыл дверь. Затем при помощи пинцета из коробки с инструментами он аккуратно повернул ключ: один оборот и замок встал на место.

А теперь работать.

17

ПОВЕСИВ телефонную трубку после разговора с похитителем, Герберт Харрингтон произнес:

– Ну. Не могу сказать, что мне это понравилось.

– Давайте послушаем еще раз, – сказал человек из ФБР и все замолчали, ожидая пока техник, снова отмотает пленку назад.

Герберт Харрингтон вытащил белый носовой платок из нагрудного кармана пиджака и промокнул крошечные бусинки пота, поблескивающие на бледном высоком лбу. Уравновешенный, собранный, успешный 57 летний адвокат, работающий в корпорации. Он был готов к непредвиденным ситуациям и кризисам, которые случались на Уолл-стрит: неделями сгущались тучи, разбавленные редкими конференциями или официальными заявлениями о невиновности, затем шквал телефонных звонков, концентрирование капитала на спорной границе, а после возможно дня три или неделю, может даже месяц активных покупок, продаж, слияний, объявлений банкротства и тому подобное. Драма с размахом, эмоциональные кульминации как в тщательно продуманной и подготовленной опере.

Но это… Они похищают мальчика в 16:00 и уже в 21:00 того же дня требуют сто пятьдесят тысяч долларов выкупа. Старого образца. В похожих ситуациях, на Уолл-стрит обычно проходит три или четыре рабочих дня прежде чем кто-либо заметит исчезновение мальчика. Затем проходят недели или месяцы, в течение которых похитители открыто, заявляют, что ребенок находится у них, что они не заинтересованы в его «продаже», что не будут рассматривать никаких встречных предложений. И тогда наступает тупик в переговорах. Герберт Харрингтон или его представитель будут утверждать, что (а) заинтересованы в обсуждении выкупа, (b) что существуют затруднения с наличными и налоговым статусом для проведения такого выкупа, (c) что у него вряд ли еще будут сыновья – все это, в конце концов, разрешиться осторожными договоренностями между сторонами. Торги, угрозы, посредники и вся эта масса переговоров возникали и длились как праздничная месса несколько недель, прежде чем кто-либо упоминал о долларе. А по факту доллар будет самой малой проблемой. Необходимо провести операции с акциями, вычет процентов, перевод акций один к одному, скользящую шкалу ставок и соглашение с определенной долей прибыли. Вместо того чтобы…

– Готово, – раздался голос техника.

– Запускай, – приказал человек из ФБР.

Все они говорили отрывистыми фразами, и у Харрингтона из-за этого начались головные боли…

Из аппарата послышался голос:

– Слушаю?

А второй голос спросил:

– Это Герберт Хар…

– Это я? Мой голос звучит по-другому, – вмешался Харрингтон.

– Останови, – сказал сотрудник ФБР технику и тот нажал на паузу, а затем снова отмотал ленту в самое начало, а Харрингтона он попросил: – Давайте просто послушает.

– Да, конечно, – согласился Харрингтон. – Извините, я не хотел прерывать, я просто сильно удивлен.

– Запускай, – приказал фэбээровец, и лента снова пришла в действие.

– Слушаю?

Его голос звучал более мягко, не так мужественно, как вживую. И восторга по этому поводу он не ощутил.

– Это Герберт Харрингтон? – поинтересовалась женщина, судя по голосу, среднего возраста, с нью-йоркским акцентом и легкой агрессивностью.

Голос нервной женщины, как у тех, что водят такси.

– Да, это я. Простите, а кто это?

– У нас твой парень.

– Прощу прощения?

– Повторяю «У нас твой мальчик». Это значит, что мы его выкрали, мы похитители. Я одна из них, а это телефонный звонок.

– О, да! Конечно, извините. Морис связался со мной, когда вернулся домой.

– Что?

– Мой шофер. Он очень расстроился, сказал, что так трудно управлять автомобилем, когда руки прикованы к рулевому колесу.

Наступила короткая пауза.

– Послушай, давай-ка начнем сначала, – раздался голос женщины. – У нас твой ребенок.

– Да, вы уже говорили об этом. А это телефонный звонок.

– Верно. Все правильно. С твоим Бобби все в порядке. И с ним…

– Что вы сказали?

– Я сказала «С твоим Бобби все в порядке. И с ним…»

– Вы уверены, что не ошиблись номером?

– Джимми! Я не имела в виду… я говорила о Джимми. С твоим Джимми все в порядке. И с ним все будет хорошо, если ты согласишься сотрудничать.

Тишина. Послышались на заднем фоне какие-то помехи: буп-буп-буп-буп-бупбуп-бип-буп-буп-буп.

– Ты меня слышишь? – спросила женщина.

– Да, конечно.

– Ну, что? Ты собираешься договариваться или не собираешься?

– Естественно, я буду сотрудничать.

– Наконец-то. Окей. Хорошо. Во-первых, никакой полиции.

– О, Боже.

– Что?

– Вы должны были уведомить меня заранее. Или лучше всего, предупредить Мориса.

– Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

– Ну, я уже связался с полицией. На самом деле, они находятся прямо здесь.

(И в этот момент сотрудник ФБР начал размахивать руками вперед и назад, намекая, чтобы тот замолчал. Только теперь Харрингтон вспомнил, что ему не следует упоминать о прослушке звонка. Ведь в постановлении суда ничего не говорилось об информировании людей о том, что их разговор записывается?)

– Ты уже вызвал их.

– Ну, я счел это необходимым. Морис говорил, что вы вооружены и опасны.

– Верно, хорошо. Пропустим эту часть. Ты хочешь обратно своего ребенка, верно?

Легкое колебание.

– Ну, конечно.

(Прослушивая плёнку сейчас, Харрингтон заметил, что его нерешительность могут неверно истолковать. В тот момент он не подумал об этом, просто он не ожидал услышать такой вопрос, поэтому сильно удивиться.

Конечно, он хочет забрать Джимми, этого способного парня, замечательного мальчика. Иногда Харрингтон жалел, что не назвал его Гербертом, что не может забрать это имя у своего сына от первого брака, двадцативосьмилетнего хиппи живущего в коммуне в Чаде, которому мало что можно было доверить. По факту ничего. На самом деле, похитители поступили весьма практично, выкрав Джимми, а не Герберта младшего. Харрингтон сильно сомневался, что смог бы выложить сто пятьдесят тысяч долларов за возвращение того идиота.)

– Хорошо. Ты хочешь его обратно. Однако это выльется тебе в копейку.

– Да, так я и думал. Вы говорите о выкупе, я правильно понял?

– Что? Да, верно, выкуп. Об этом мы сейчас и говорим.

– Не сомневался.

– Нда. Хорошо. Завтра, ты возьмешь сто… – раздался грохот. – Черт!

– Прощу прощения?

– Подожди, я потеряла мою… – опять треск. – Минуту, это… – и снова шум. – Итак, продолжим. Завтра ты достанешь сто пятьдесят тысяч наличными. Старыми…

– Послушайте, сомневаюсь, что я смогу собрать такую сумму быстро.

– …купюрами. Ты… Что?

– Вы сказали завтра. Время играет существенную роль. Я не уверен, что смогу достать сто пятьдесят тысяч наличными за один день. Более реальна сумма в восемьдесят пять.

– Подожди-ка, ты опережаешь меня.

– Я что?

– Вот оно. Все зависит от тебя. Чем дольше ты тянешь время, тем дольше не сможешь увидеться со своим малышом.

– О, вот оно что, значит завтрашний день, не критичен.

– В любое время, когда ты захочешь его обратно, Пижон, – голос ее прозвучал очень раздраженно.

– Просто предложил, если вы хотите, чтобы эта операция завершилась завтра, разумнее будет согласиться на восемьдесят пять тысяч.

– Я сказала сто пятьдесят тысяч, и я хочу сто пятьдесят тысяч. Ты думаешь торговаться с нами?

– Конечно, нет. Я не торгуюсь благополучием моего сына. Я лишь предложил, что в срок, который…

– Ладно, хорошо, забудем. Сто пятьдесят тысяч и никаких иных вариантов.

– Отлично.

Голос его в тот момент прозвучал немного неприветливо. Слушая сейчас запись, он еще раз убедился, что поступил правильно, дав женщине почувствовать свое раздражение.

– Окей. Вернемся к сути. Завтра ты соберешь… Хорошо. Как только сможешь, ладно? Как только удастся собрать сто пятьдесят тысяч долларов наличными. Старого образца. Ты упакуешь их в чемодан и будешь ждать звонка. Я свяжусь с тобой еще раз и сообщу дальнейшие инструкции.

(После такого заявления, фэбээровец подсунул Харрингтону листок, где карандашом было написано «Пускай предоставит доказательства»).

– Э-хм. Докажите.

– Что?

– Я сказал, докажите.

– Доказать, что? Что я тебе снова позвоню?

(Агент резким голосом пояснил фразу «Что ребенок у них!»)

– Нет, э-хм… ах! Что ребенок у вас. Мой сын. Джимми.

– Конечно, у нас, иначе, зачем бы мне звонить тебе, если мальчишка не у нас?

– Ну, я просто хочу, чтобы вы представили мне доказательства, вот и все.

– Доказать тебе как? Он не рядом с телефоном.

– Даже не знаю, как это лучше сделать.

– Ладно, слушай. Проверь с помощью шофера. Кэдди не влез в грузовик. Доски сломались. Мы все были в масках Микки Мауса. Уехали на синем Каприсе. Пойдет?

(Сотрудник ФБР кивнул головой).

– Этого достаточно.

– Ты доволен?

– Да. Спасибо вам большое.

– Нда, – прозвучало довольно кисло. – Позвоню тебе завтра в четыре дня.

– Хорошо, но возможно меня… (клик) …завтра вызовут в Вашингтон на SEC, но… Алло? Алло? (и в сторону от трубки). Мне кажется, она отключилась.

– Хорошо, – сказал мужчина. – Повесьте трубку.

Техник остановил запись.

Мужчина из ФБР спросил:

– Вы узнаете голос?

– Ни один из голосов, – признался Харрингтон. – Разве мой голос действительно звучит так, как на пленке?

– Нда, точно также. Но мы говорим о другом, принадлежит ли он кому-нибудь, кого вы можете знать.

– Как это?

– Возможно, недовольный бывший сотрудник? Служащий здесь или кто-то в этом роде?

– Хорошо, в ее интонации я не услышал явного недовольства. И голос не вызвал у меня никаких ассоциаций. Мне жаль.

Фэбээровец пожал плечами:

– И все же в чем-то мы преуспели, – сказал он. – А обычно это не так. – Кивнув задумчиво в сторону магнитофона, он продолжил. – Там происходят интересные вещи.

– Вы серьезно?

– Мы не знали, что это был Каприс.

– Каприс? А я думал, что нечто более важное.

– Марка автомобиля. Ваш шофер сообщил лишь о машине синего цвета, так что, мы получили дополнительную информацию.

– О, очень хорошо.

– И та оговорка. Интересно, кто такой «Бобби».

– Вы предполагаете, что сегодня они похитили не одного ребенка? Возможно, те люди сделали сегодня много звонков.

Фэбээровец нахмурился, раздумывая о таком повороте событий:

– Массовое похищение? – и он повернулся к одному из помощников, которые весь день слонялись по углам: – Кирби, проверь, поступали ли сегодня ещё сообщения о похищении.

– Слушаюсь, – ответил помощник и исчез, нет, не вышел как нормальный человек, а именно растворился в воздухе, как с телевизионного экрана исчезает картинка, когда его выключают.

– И вот еще что, – поворачиваясь к Харрингтону, произнес мужчина. – Сложилось такое впечатление, как будто она проговаривает заранее подготовленную речь.

– Да, согласен с вами, – произнес Герберт. – Мне показалось, что она даже на какое-то время потеряла читаемую строчку.

– Возможно, похитители вынудили позвонить подставное лицо, кого-то, кто не состоит в их банде. Так что, если нам и удастся проследить вызов, и мы возьмем женщину, она вряд ли расскажет нам что-либо полезное.

– Очень умно.

Фэбээровец кивнул:

– Имеем дело с опасной бандой профессионалов, – сказал он с каким-то мрачным удовлетворением. – Поймать их будет затруднительно. С другой стороны, это означает, что, судя по всему, ваш мальчик в безопасности. Как правило, любители паникуют и убивают людей, профессионалы ведут себя иначе.

– Мне тоже показалось, что они специалисты в своем деле, – согласился Харрингтон. – Она разговаривала как дилетант. Но грузовик, школьный автобус и так далее.

– Тщательно продуманный план, – ответил мужчина, поглаживая свой шероховатый подбородок. – Припоминаю, что где-то я уже видел этот МО.

– МО?

– Modus operandi. Характерные особенности преступления.

– Как интересно, – раздумывал Герберт. – Заглавные буквы, как в латинском, так и английском языках.

– Нда. Дам запрос нашим компьютерам в Вашингтоне, посмотрим что получиться, – и он задумчиво кивнул, но уже через секунду оживился. – Теперь, поговорим о выкупе.

– Да, – согласился Харрингтон. – Мне тоже волнует, как быть с деньгами.

– Естественно, мы постараемся сохранить ваши деньги. Даже попытаемся использовать их как приманку, если получиться, хотя я думаю, эта банда уж очень проницательна и не угодит в такую ловушку.

– Такое же впечатление сложилось и у меня.

– Самое главное спасти ребенка. Деньги второстепенны.

– Естественно.

Сотрудник ФБР снова кивнул и произнес:

– Как вы думаете, сколько времени вам понадобиться, чтобы собрать необходимую сумму?

– Ну, сегодня уже слишком поздно, – нахмурился Харрингтон, обдумывая проблему. – Утром я свяжусь с бухгалтером, разработаем наилучший план действий в данной ситуации. Вы, наверное, не в курсе, но денежные средства, выплачиваемые похитителям, не подлежат вычету из подоходного налога.

Фэбээровец заинтересовался:

– Неужели?

– Нет. Наткнулся на это, когда искал какую-то информацию для своего клиента. Точную формулировку не помню, возможно, как плата за услугу не делового характера.

– Никогда не имел отношения к Казначейству, – добавил мужчина.

– Тем не менее, на нем завязаны многие процессы. Продажа ценных бумаг, в зависимости от того будет ли это долгосрочная или краткосрочная прибыль, возможны ссуды по моим маржинальным счетам, где мой портфель достаточно увеличился в стоимости, различные возможности. В общем, утром поговорю об этом с Маркхэмем.

– Сколько времени вам понадобиться?

– Знаете, – произнес Харрингтон, – самое сложное это превратить активы в денежные средства, реальные бумажные деньги. Не могу даже представить, кто проводит сделки с наличными.

– Банки, – помог сотрудник ФБР.

– А? Ну, конечно! Никогда не рассматривал их с такой точки зрения.

– Я все же настаиваю, как долго. Два дня? Три?

– О, Боже, нет. Ликвид появиться уже в полдень. Самое позднее.

– Завтра?

– Безусловно, завтра. А дальше все зависит, как быстро мы доставим деньги.

– Мы займемся этим, – ответил мужчина и сильно сдвинул брови, изучая лицо Харрингтона. – Мистер Харрингтон, могу я задать вам один вопрос?

– Конечно.

– Те восемьдесят пять тысяч, которые вы предлагали передать похитителям завтра. Вы действительно собирались торговаться?

Герберт задумался. И неожиданно ответил:

– Ну, да! Я думаю, да.

Фэбээровец смотрел на него. Сказать было нечего.

– Сила привычки, – пояснил Харрингтон и после того, как мужчина продолжал смотреть на него и молчать, он добавил: – И я, конечно же, не собираюсь проиграть это дело.