Текст книги "Детонаторы"

Автор книги: Дональд Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– Он возместил свои затраты, – сказала Джина. – Причем первыми же партиями товара несколько лет назад, поскольку ему шел чистый доход. К тому же понимал, что власти идут у него по пятам. Это место выполнило свою задачу и сколотило ему состояние, но пора было с ним распрощаться. Мы разве что несколько ускорили его планы, но благодаря тебе он и за это получил компенсацию. В данном случае пострадало исключительно мужское самолюбие, отнюдь не банковский счет.

– Ты так и не ответила, где мы, – напомнил я.

– Иди сюда.

Она провела меня за угол здания. Отсюда открывался отличный вид на лагуну. Последняя действительно оказалась достаточно узкой и вытянутой. Вход открывался через разрыв в береге слева. Поодаль, в дальнем конце лагуны, чтобы мешать маневрированию судов, направляющихся к укрытию в ближнем конце, располагалась освещенная пристань, у которой стояли три рыболовных катера внушительных размеров и "Спиндрифт", кажущийся рядом с ними маленьким и потерянным. Там же покачивалось несколько катеров поменьше, на которых несуществующие члены клуба якобы рыбачили неподалеку от острова. Над пристанью возвышался большой плакат. На таком расстоянии прочитать надпись было невозможно, но там наверняка значилось нечто вроде "Частная собственность – посторонним вход воспрещен". Аналогичные надписи имелись с обеих сторон входа в лагуну, настолько узкого, что я истратил бы немало нервов, пытаясь провести через него небольшую яхту, не говоря уже о стопятидесятитонном судне.

– Итак, если не обращать внимания на пули, веревки и шприцы, мы с тобой отлично провели время, – сказал я. – Может быть, снизойдешь и поведаешь мне, к чему все это нас привело?

– Видишь слабое мерцание над горизонтом вон там?.. Нет, левее.

– Увидел. – Джина явно предлагала мне высказывать свои догадки, поэтому я присмотрелся к слабой полосе света над морем и сказал: – Похоже на довольно большой город, достаточно далеко отсюда.

– Совершенно верно. До него около тридцати миль.

– Не думаю, что за время, которое у нас было, мы успели добраться до Сан-Хуана в Пуэрто-Рико. Может быть, Гавана?

Джина рассмеялась.

– Не говори глупостей, дорогой.

– Мне не привыкать.

– Это Нассау, мой дорогой, – выразительно сообщила она.

Глава 26

Я молча уставился на сияние, разливающееся над горизонтом. До сих пор меня несколько удивляло нежелание Грига вернуть утраченную бухту силой, раз уж он так сожалел о ней. В конце концов, находится залив где-то среди необитаемых островов, где небольшая перестрелка вряд ли привлечет чье-либо внимание. Однако здесь, вблизи от крупного города, его сдержанность становилась вполне объяснимой. Как заметил Григ, штурм с моря несомненно привлек бы внимание, после чего Ринг-Кей, даже вернувшись в его руки, утратил бы прежнюю ценность.

Бросив взгляд на Джину, я увидел на ее лице самодовольную улыбку. В очередной раз обвела меня вокруг пальца, пожалуй даже лучше, чем с якорной стоянкой. Для взрослой женщины подобное проявление радости выглядело по-детски. Хотя вела она себя так далеко не всегда. Я невольно прикоснулся к бинту на голове, вспоминая выстрел, который вряд ли можно было назвать детским поступком.

– До чего же хитроумная дама! – покорный слуга изобразил подобающее восхищение. – Стало быть, мы все время плавали по кругу?

Джина скромно пожала плечами.

– Более или менее. Собственно говоря, днем, когда ты мог определить курс по солнцу, я в основном выдерживала направление на юг. А ночью возвращалась на север. Я опасалась, что ты хоть немного ориентируешься по звездам, но, по-видимому, зря.

– Вы имеете дело с чисто сухопутной крысой, сударыня. К тому же, ни в иллюминатор, ни через люк, который почти всегда перекрывали паруса, неба не было видно.

– Григ и в самом деле проявил незаурядную изобретательность, – сказала Джина. – Намеренно распустил слухи о своей секретной гавани, расположенной где-то на внешних островах, и спокойно переправлял свой товар в тридцати милях от острова Провидено.

– Но каким образом тут оказалась Береговая Охрана? Я полагал, они осматривают район к юго-востоку отсюда. Во всяком случае, по моим сведениям они направлялись туда. Да и тело обнаружили именно там.

Джина отрывисто рассмеялась.

– Как нельзя более случайно. В Нассау им залили грязный бензин, и они зашли сюда, чтобы прочистить карбюраторы и сменить топливные фильтры. Их пытались не пустить, показывали на плакаты, объясняли, что тут расположен частный клуб и так далее. Но увы, эти ребята не вняли вежливому обращению. Этот молоденький лейтенант, Сандерсон, по-видимому, разозлился и что-то заподозрил, столкнувшись с подобным нарушением морского этикета: где это видано, чтобы судно, на борту которого возникли неполадки, не пускали в гавань? Возможно, Гомер Эллвин и разбирается в вопросах безопасности; дома он занимается весьма доходным бизнесом; предоставляет охранников и телохранителей, осматривает офисы на предмет подслушивающих устройств, и тому подобное. Но ладить с людьми не умеет начисто.

– Не тебе мне об этом говорить. Мое сломанное ребро – превосходное напоминание о недостатках этого парня.

– О, Боже мой! Ему было твердо сказано: обходись без грубостей.

– Возможно, именно поэтому он ограничился одними ребрами. Видела бы ты мальчишку-офицера, над которым он поработал...

– Я понятия не имела...

– Не будем об этом сейчас. Продолжай. Джина беспомощно пожала плечами и сказала:

– Как бы там ни было, когда они запустили свой кашляющий двигатель и направились прочь, мы заметили, что молодой человек пристально изучает берег сквозь бинокль. Мы, конечно же, знали, кто он такой, нам было известно все об этой маленькой экспедиции Береговой Охраны. Собственно говоря, именно поэтому я и оказалась в то время здесь: чтобы предупредить наших людей о возможности их появления. Уважаемым гражданам, которые располагают достаточными финансовыми средствами, совсем не трудно получить информацию о планах государственных служащих, поскольку доступ к этим сведениям имеют практически все, кто пожелает... Так вот, наблюдая за ним с берега, мы заметили: парень что-то обнаружил. Возможно, это было какое-то упущение в маскировке или неестественность пустых декораций. Мы увидели, как он возбужденно демонстрирует свое открытие товарищам. Поэтому Гомеру и его воинам пришлось отправиться следом и попросить их вернуться.

– Весьма занимательное совпадение, – заметил покорный слуга. – Сначала вам удается заполучить ваш корабль благодаря удачной неисправности двигателя, потом Береговая Охрана обнаруживает его укрытие благодаря неудачной неисправности двигателя. Каким образом Бреннерману удалось сбежать?

– Это был большой, сильный мужчина. Когда их уводили от причала, он просто отбросил в сторону ствол оружия и ударил охранника так, что сломал ему челюсть. Затем побежал по берегу на другую сторону острова. Началась стрельба, одна из пуль задела его, и он слегка хромал перед тем, как бросился в воду. Он явно надеялся доплыть до Граупера или Арабеллы, хотя с местными течениями это не так-то просто. Полагаю, его погубила кровь, вытекающая из раны. – Джина неловко передернула плечами. – Это было... совершенно ужасно. Он плыл довольно быстро, катеру нужно было обогнуть остров, чтобы его настигнуть – видимо, он на это и рассчитывал. Тем не менее, они почти догоняли его, когда появилась акула. Те, кто находился в катере, рассказывали, что они еще никогда не видели такой большой акулы в здешних водах. Они погрузили то... то, что от него осталось, на скоростной катер, отвезли как можно дальше и выкинули там, где его предположительно должны были искать.

– После чего, – промолвил я, – ты и твои дружки из рафинированных, озабоченных судьбами мира, уважаемых граждан превратились в банду убийц.

– Это был несчастный случай! Никто не должен был пострадать, пока не...

– Пока что?

После минутного молчания она произнесла:

– В этом мире практически невозможно добиться чего бы то ни было, не причиняя никому вреда, Мэтт. Остается лишь соизмерять добро со злом.

– Иными словами, не разбив яиц, не поджаришь яичницу. Мысль отнюдь не оригинальная.

Джина пропустила мои слова мимо ушей и сухо произнесла:

– В передней части этого судна имеются водонепроницаемые перегородки. Ты, должно быть, заметил их по пути на палубу. В случае серьезного столкновения, их немедленно закрывают, даже если за ними остался кто-то из членов команды. Приходится жертвовать жизнью одного-двух людей ради спасения судна и всей команды.

– То есть, ты намерена принести в жертву несколько человек ради спасения космического корабля "Земля".

– Прекрати иронизировать, черт тебя побери... – она взяла себя в руки и продолжала: – Мы заранее смирились с мыслью, что придется взять на свою совесть несколько человеческих жизней ради успеха всего дела. И все-таки, когда Бреннерман погиб, мы оказались к этому не готовы...

Джина замолчала и судорожно сглотнула. Я насмешливо улыбнулся.

– Оказались не готовы к сопутствующему антуражу? Воде, окрасившейся в красный цвет? Обрывкам плоти и изувеченному телу, при виде которого кого угодно вывернет наизнанку? Пару дней назад ты чуть было не пропустила завтрак из-за крошечной царапины на моем черепе и нескольких капель крови. Да вы просто сборище немощных идеалистов! Вроде мальчишки-пилота, о котором я тебе рассказывал. Парень с готовностью спасал свободный мир до тех пор, пока для этого требовалось нажимать кнопки на высоте нескольких тысяч футов от земли; а вот выстрелить в настоящего живого нациста не хватило духу...

– Просто потому, что не все такие закоренелые убийцы...

– А зря, моя милая, очень зря! Пора вам и привыкать. Например, почему до сих пор живы миссис Бреннерман и молодой Сандерсон? Ведь твои коллеги наверняка не хотят себе неприятностей, когда все кончится.

Стало быть, никак нельзя оставлять живых свидетелей убийств и прочих ваших начинаний. А вы никак не решитесь покончить с ними. Далее. Ты прихватила с собой меня. Почему? Да только потому, что не хватило решимости второй раз нажать на спуск. Господи, что за любительство! Чего ради ты нас спасаешь? Имеется превосходный убийца в лице Эллвина. Дай волю, и он с удовольствием попрактикуется в стрельбе по живым мишеням.

– Не думай, будто Гомер этого не предлагал, – резко бросила Джина. – Но мы скоро уладим дело более чистыми средствами... – Она замолчала. А мгновение спустя тихо рассмеялась. – Удивительный ты человек. Любой другой на твоем месте упрашивал бы сохранить ему жизнь, а ты с пеной у рта доказываешь, что тебя непременно следует убить.

– Однако мой способ срабатывает, не так ли? Если бы я ползал перед тобой на коленях, умоляя меня пощадить, ты бы просто рассмеялась и отправила меня в расход. Я же заставил тебя задуматься... Кстати, над чем ты задумалась. Джина?

– Над тем, что ты, пожалуй, прав в отношении тех двух: их следует заставить молчать, – спокойно отозвалась она. – На обещания, которые, возможно, удастся из них выбить, мы полагаться не можем. В наши дни слишком много людей готово найти оправдание нарушению любых клятв, как только те начинают причинять малейшие неудобства. Считается, что вовсе ни к чему выполнять обещание, данное преступнику или шпиону, особенно под нажимом. Однако ты до сих пор держал свое слово, хотя возможностей нарушить его предоставлялось вполне достаточно, и... скажем, мне не слишком хочется видеть тебя мертвым. Поэтому я постараюсь сделать для тебя все возможное. Тем более, определенный выход имеется.

Некоторое время я вглядывался в ее лицо, с трудом различимое в тени большого здания. Подобное проявление доверия меня несколько смутило. Трудно сказать, стал бы я проявлять столь трогательное благородство, если бы это не соответствовало моим планам.

– Растолкуй поподробнее, – предложил я. – Во что обойдется моя жизнь?

– Это будет зависеть от некоторых обстоятельств.

– Если можно, поконкретнее.

– В частности от того, насколько сильное отвращение я тебе внушаю.

– Терпеть не могу женщин в штанах. – Я немного помолчал. – Бога ради, Джина, только не пытайся меня уверить, что ты настолько дорожишь своими любовниками. Даже таким несравненным любовником, как я.

– Не забывай: помимо всего прочего, ты еще и удосужился спасти мне шкуру, – холодно промолвила Джина. – Я пытаюсь вернуть долг. – Внезапно она рассмеялась. – Не льсти себе мыслью, будто я без ума от тебя. Однако, нам было неплохо вместе. И я твой должник.

Я пожал плечами.

– Раз уж ты так считаешь... И каковы же условия моего спасения?

– Тебе достаточно продемонстрировать, что ты рассудительный человек, который поразмыслил над сложившейся ситуацией и готов сменить хозяина. Исходя из чисто материальных соображений. Мы в состоянии предложить вполне приличную сумму, но все будет выглядеть много убедительней, если ты дашь понять, что неравнодушен к женщине, которая склонила тебя на измену. – Она улыбнулась. – Это я и имела в виду, когда говорила, что твоя судьба может зависеть от того, насколько сильное отвращение ты ко мне испытываешь. Или не испытываешь. Я даже подумывала одеть что-нибудь пособлазнительнее, чтобы облегчить тебе задачу, но не разгуливать же по кораблю в ночной сорочке? Поэтому ограничилась запахом. Нравится?

– Истинная роза. Иными словами, мне просто предлагается сменить работодателя и получить при этом весьма соблазнительное вознаграждение.

Джина улыбнулась.

– Совершенно верно. Думаю, мне удастся убедить тебя в важности нашего дела. В то же время мы найдем применение человеку с твоими способностями. Что может тебя связывать с теми безжалостными монстрами, на которых ты работаешь сейчас? Деньги, которые они тебе платили, ты успел отработать не один раз. – Она обвила меня руками за шею и прикоснулась губами к моим губам. – А соблазнительное вознаграждение и в самом деле тебя привлекает, не так ли?

Я сделал небольшую паузу, дабы ответить на поцелуй, и сказал:

– Ты используешь запрещенные приемы. Во всяком случае, мне так кажется. Иногда. Однако ты так и не поведала мне главного: если я и в самом деле стану членом избранного круга миллионеров-энтузиастов, в какую историю я ввязываюсь? Что вы здесь затеваете? К чему все это? – Заметив ее колебание, я довольно грубо добавил: – Не стесняйся, выкладывай свою великую идею, дорогая. Не заставляй меня думать, что я предаю свою страну ради симпатичной задницы – это слабое утешение для мужского самолюбия.

Внезапно Джина отпустила меня и отступила назад.

– Выбирай слова, милый! – однако тут же рассмеялась. – Хотя ты прав. Хватит ходить вокруг да около. Давай вернемся внутрь, я тебе покажу...

Она повела меня внутрь здания. По дороге мы миновали одного из людей Эллвина – рослого напарника Джесперсона, который приглядывал за нами в темноте. Джина отвела меня назад на корабль, где мы направились в сторону надстройки на корме, мимо еще одного, неизвестного мне охранника, и спустились вниз по металлической лестнице, вернее трапу, если придерживаться морской терминологии. Трап этот привел нас в носовую часть машинного отделения.

Это место вполне оправдывало нежелание Джины расхаживать по кораблю в ночной сорочке или хотя бы в нарядном белом платье: все вокруг покрывала ржавчина или смазка, а зачастую и то и другое одновременно. Мы не удостоили вниманием вырисовывающиеся в темноте очертания доисторической силовой установки. Джина свернула в другую сторону и провела меня мимо гудящего генератора, блестящий и явно новый корпус которого никак не вписывался в окружающую обстановку – по-видимому, проводимые работы требовали присутствия надежного источника питания. Мы подошли к герметичной двери, напоминающей те, что я видел в носовой части, но открытой. Мне пришлось пригнуться, дабы пройти внутрь. Выпрямившись, я оказался в напоминающем большую пещеру залитом светом помещении – главном трюме судна. Правда, сейчас он гораздо больше напоминал декорацию для съемок научно-фантастического фильма.

Джина отряхнула следы ржавчины со своих джинсов. Прежде чем пытаться определить, что же именно предстало перед моими глазами, я бросил взгляд вперед и увидел в дальнем конце металлического помещения плотно прикрытую тяжелую стальную дверь.

Судя по всему, она вела в коридор, куда выходила дверь камеры Молли Бреннерман и Рика Сандерсона. Взяв это на заметку, я вновь переключился на объект, занимающий почетное место в центре трюма. Выглядел он не слишком впечатляюще – всего лишь блестящий металлический цилиндр, размером с пятидесятипятигаллонный бочонок. Цилиндр покоился на боку, будучи неподвижно закрепленным на массивной деревянной подкладке, болтами прикрученной к основанию трюма. От него расходились металлические трубки, возможно, предназначенные для контроля температуры. Кроме них имелось несколько толстых электрических кабелей и разноцветных проводов потоньше. Остальная часть трюма не вызывала особого интереса, поскольку занимали ее прекрасно оснащенная слесарная мастерская и нечто, напоминающее химическую лабораторию.

Затем я заметил несколько небольших деревянных ящиков, сдвинутых под одну из скамеек лаборатории. Были они открыты, и из них уже успели вытащить содержимое, но я обратил внимание, что внутри они выложены свинцом. На внешней стороне ящиков крупными красными буквами было написано: "Опасно! – Радиоактивные материалы. – Опасно!" Я вновь перевел взгляд на блестящий цилиндр посреди залитого светом помещения с проржавевшими металлическими стенами.

– Ох, Бога ради! – пробормотал я, поворачиваясь к Джине. – Ты, наверное, шутишь!

Глава 27

В юности я мечтал о неком легендарном оружии: старом армейском кольте. Разумеется, сорок пятого калибра. Приобрести его было далеко не просто. Во-первых, из-за отсутствия денег. Во-вторых, мои родители, не имевшие ничего против наличия на нашем скромном ранчо в штате Новая Мексика всевозможного охотничьего оружия, придерживались характерного для европейцев убеждения, – кстати, теперь, похоже, его разделяют и многие американцы – что в отличие от морально оправданного ружья, револьверы обязательно несут в себе корень зла. Как именно проводится подобное разграничение, я не понял и поныне. Однако парень я был настойчивый, работы не боялся, а потому в конце концов обзавелся-таки предметом своего вожделения и выдержал целый ряд баталий со зловещими консервными банками и грозными бумажными мишенями, не говоря уже о нескольких подвернувшихся под руку агрессивных кроликах. Увы, результаты меня разочаровали. Точность оружия оставляла желать лучшего, спусковые пружины то и дело ломались, а зарядка и разрядка требовали уйму времени, а поскольку для каждого выстрела приходилось заново взводить курок, ни о какой скорострельности не могло быть и речи...

Теперь я взирал на другое легендарное оружие. Не револьвер, который победил Запад, а бомбу, которая победила Восток. Так же, как в свое время шестизарядный сеятель смерти, новое много более смертоносное изобретение разрешило породивший его насильственный конфликт так, что люди не раз пожалели о его существовании. Некогда проклинали огнестрельное оружие, теперь переключились на ядерную бомбу. Человек, которому удастся отыскать способ предавать забвению изобретения, пришедшиеся не по вкусу его согражданам, сколотит себе немалое состояние... Мысли эти, одна за другой, промелькнули в моем сознании, упрямо не желающем сосредотачиваться на стоящем передо мной предмете.

Я с усилием взял себя в руки, твердо напомнив, что столь опытному и мужественному агенту не пристало пугаться никаких средств уничтожения себе подобных. И уж никак нельзя паниковать при виде этой огромной консервной банки с радиоактивной начинкой, как Эми Барнетт, обнаружившая у себя в руках револьвер. В конце концов, продолжал уговаривать себя я, это все равно, что оказаться на складе с десятью, двадцатью или тридцатью тоннами обычной взрывчатки. Ничего страшного. Действительно, ничего?

Кстати, припомнилось мне, на самом деле Запад был покорен винчестером. Хотя трудно сказать, какое это имело отношение к настоящему моменту.

– Не правда ли, в ней есть какое-то зловещее очарование?

Я оглянулся на говорившего. Мужчина приблизился незаметно, что не двузначно свидетельствовало о моей непрофессиональной озабоченности. Это был склонный к полноте человек среднего возраста в накрахмаленном белом лабораторном халате Светлые волосы успели из рядно поредеть, а из-под роговых очков смотрели необычайно бледные голубые глаза. Досье умалчивало об очках, но, возможно, он обзавелся ими совсем недавно. Все мы стареем. Мужчина восхищенно сжимал пышные ладони, с гордостью взирая на блестящий цилиндр. Я от метил, что руки этого субъекта выглядят крепче остального тела, их покрывали рабочие мозоли и пятна от химикатов.

Весьма символично что столь опасная штука от носится к женскому роду не правда ли? – продолжал мужчина. – Но она слушается меня. Они всегда слушаются меня, мистер Хелм.

Я почти пропустил мимо ушей голос Джины:

– Мэтт, это Альберт Поуп.

– Ох, мистер Хелм знает меня, превосходно меня знает, – радостно проговорил полный мужчина. – У нас имеются общие друзья, не правда ли, мистер Хелм? Во всяком случае, один весьма симпатичный маленький друг.

Он подтрунивал надо мной, напоминая об Эми Барнетт, которая бросила меня и вернулась к нему. Реагировать было бы просто глупо, поэтому я кивнул в сторону бомбы и деловито поинтересовался:

– Что внутри? Плутоний или уран-235?

– О, да вы еще и разбираетесь в атомном оружии? – Голос Министера звучал покровительственно, однако, похоже, его заинтересовала возможность пообщаться с человеком, разделяющим его приятное увлечение. Даже если этим человеком был я.

Я пожал плечами.

– Не больше остальных. Знаю, что используется обычная мощная взрывчатка, чтобы два куска радиоактивного вещества, каждый с массой меньше критической, вместе превысили критическую массу, которая и выливается во взрыв. Плутоний был основной составляющей бомб, взорванных во время испытаний в Тринити и в Нагасаки. На Хиросиму сбросили бомбу другого типа, с ураном-235. Предварительных испытаний с ней не проводили, но, похоже, она не подвела. – Я посмотрел на мужчину в белом халате и выразительно добавил: – Кстати, и ту и другую сделать довольно просто. Насколько мне известно, никто из поставивших себе такую цель, до сих пор не претерпел неудачи.

Глаза Министера сузились. Я не оценил его достижение должным образом.

– Может быть, для большой правительственной лаборатории это и просто. Но в здешних условиях... Приходится сталкиваться со множеством проблем!

Я проигнорировал его возражение.

– Зачем нужна эта система охлаждения, если это и в самом деле система охлаждения? – полюбопытствовал я, с удовлетворением отмечая, что голос мой по-прежнему звучит спокойно и безразлично, разве что с оттенком некоторого любопытства.

– Это как раз и есть решение одной проблемы. – Министер с удовольствием пустился в обсуждение тонкостей своей игрушки. – Чтобы дать начало реакции, я предполагал использовать особую взрывчатку с весьма подходящими характеристиками, намного превышающую по своим показателям ту, которую, вероятно, применили над Хиросимой. Однако работу пришлось начинать в море, а кондиционеров здесь нет. Солнце накаляло палубу и тут становилось довольно горячо. А эта взрывчатка чувствительна к высоким температурам, скажем, выше сорока пяти градусов по Цельсию. Поэтому пришлось задействовать систему охлаждения. Поскольку о переноске взрывчатки не могло быть и речи, я предусмотрел циркуляцию охлаждающего вещества внутри самой бомбы. Разумеется, сейчас, когда корабль находится под крышей, необходимость в охлаждении отпадает.

Я решил поддержать разговор.

– Помнится, однажды мне довелось нести в рюкзаке взрывчатый порошок. Дело было в горах, горячим летним днем. И вдруг замечаю, что кульки начинают покрываться мельчайшими водяными капельками изнутри. Я перепугался до полусмерти. Решил, будто выделяется чистый нитроглицерин, который немедленно рванет, стоит лишь кашлянуть или оступиться. Впоследствии выяснилось, что материал был гигроскопичным, и при нагреве накопившаяся влага начала испаряться и конденсироваться на кульках. – Я рассмеялся над собственной историей и посмотрел на собеседника. – Стало быть, вы выбрали модель, которую использовали над Хиросимой?

– Совершенно верно. Данная система менее эффективна, но значительно проще, к тому же для работы с плутонием нужны специальные условия. Он довольно нестабилен и весьма ядовит. Правда, его значительно легче достать, поскольку вырабатывается он в любом реакторе, тогда как для отделения урана-2 35 от урана-238 требуется весьма сложная технология, но нас это не смущает. Двое из членов НАМ принимают участие в финансировании некой экспериментальной лаборатории, так что нам не составило труда заполучить нужное количество материала. Насколько известно, единственным напоминаем об этом остались некоторые неточности в учетной книге лаборатории, так что кому-то придется изрядно понервничать, когда обнаружится недостача. Однако, меня это уже не касается.

– Помнится, на хиросимскую бомбу ушло около шестидесяти фунтов. Это изрядное количество обогащенного урана.

– Мы используем около семи килограммов, то есть меньше трети того, что находилось внутри первой ядерной бомбы, представлявшей довольно грубое и неэффективное устройство. И рассчитываем получить взрывную силу порядка двадцати килотонн. Чуть побольше, чем в Хиросиме, но, разумеется, не идет ни в какое сравнение с ядерными устройствами, где бомбы, вроде этой, используются, как простые детонаторы. Однако, мистер Хелм, мое задание отнюдь не предусматривает уничтожение всех Багамских островов. Мы ограничимся всего несколькими из них.

Последние слова он произнес достаточно безразлично, но я уловил нотки сожаления, прозвучавшие в его голосе. Этот человек гордился новым заданием, он достиг вершины своего взрывного мастерства, и все же вдали маячили более высокие пики, доступные только "яйцеголовым". Представься такая возможность, и он с удовольствием продемонстрировал бы им, на что способен профессионал-практик, не отмеченный никакими учеными степенями и званиями.

Что ж, человек, влюбленный в свое дело, представляет собой совершенно особое явление, а, принимая во внимание мою собственную профессию, не мне критиковать то, чем он занимается. Но я проделал долгий путь и, наконец, вплотную подобрался к своей дичи... Правда, напряженная тишина предупреждала, что мне намеренно позволили подобраться к ней вплотную. Смертельный удар, завершающий мою миссию, нанести не удастся. Альфред Министер откровенно насмехался надо мной из-под своих роговых очков, дожидаясь, когда я окончательно останусь в дураках. Для него не составляло секрета, что в своем желании разделаться с ним покорный слуга руководствовался не только служебными, но и личными мотивами, связанными с девушкой по имени Эми, которая упорствовала в желании одновременно сохранить преданность и ему и мне. Министер упомянул о ней далеко не случайно: он надеялся, что тем самым заставит меня потерять голову и выдать себя.

Я небрежно повернулся в сторону Джины.

– Похоже, мистер Поуп гордится своей работой. И все-таки меня удивляет, почему вы не подыскали для этого дела более подходящего специалиста.

– Ты имеешь в виду специалиста-атомщика? – Джина рассмеялась. – Если бы мы наняли человека с ученой степенью в области атомной физики, как долго удалось бы сохранить свои планы в секрете? А так ты все время терялся в догадках: где именно мы намерены использовать старомодный динамит мистера Поупа?

Я мимолетно огляделся по сторонам. Заметить их не составляло ни малейшего труда: двое охранников заняли позиции, позволяющие мгновенно уложить меня при первом же угрожающем движении в сторону Министера, не нанося при этом вреда ни людям, ни оборудованию. Правда, даже в столь большом помещении я бы не рискнул предсказать, куда могут отрикошетить пули, пролетевшие мимо, или пробившие мое тело насквозь. Это были те двое, которые сопровождали меня по дороге из камеры: правая и левая руки Гомера Эллвина. Сейчас они постепенно расслаблялись, на лицах появилось выражение разочарования. Та же мина присутствовала и на физиономии самого Эллвина, замершего в дверях машинного отделения. Еще один мужчина остановился рядом с Джиной. Появления его я не заметил, и это еще раз свидетельствовало, сколь сильно завладело моим вниманием разрушительное устройство и создавший его человек.

Вновь прибывший был высоким статным субъектом с подернутыми сединой, тщательно причесанными густыми темными волосами. Весь облик его настоятельно требовал строгого делового костюма, однако он и в джинсах выглядел неплохо. Наверно, аристократия облачается в особые джинсы из особого материала сшитые. Сверху наряд дополняла свободная рубашка навыпуск, снизу – дорогие туфли яхтсмена.

– Мэтт, это мистер Поль, мистер Гаррисон Поль, – представила его Джина. – Мистер Поль занимает пост председателя правления НАМ.

Я пожал холеную руку мистера Гаррисона Поля и обратился к Джине:

– Мне казалось, что пост председателя правления занимаете вы, миссис У.

– Миссис Уиллистон – наш президент, – спокойно поправил меня Поль. – Президент и идейный вдохновитель.

– Но вы не всегда в восторге от того, на что я вас вдохновляю, не так ли, Гаррисон?

Поль окинул меня мимолетным взглядом, после чего вновь повернулся к ней.

– Говоря откровенно, я не разумею, почему твои амурные дела должны ставить под угрозу успех всего дела, Джина. Этот правительственный агент и так узнал слишком много; привести его сюда и позволить болтать с Поупом – чистое безумие!

– Если он и так знает слишком много, какое имеет значение, станет ли ему известно немного больше? К тому же есть способ добиться его молчания.

– Да, пулей в затылок!

– Совершенно верно, только я имела в виду две пули в два затылка. Он дал понять, что возможно готов будет присоединиться к нам. Позволим ему продемонстрировать искренность своего решения, проделав для нас небольшую грязную работу. – Она в упор посмотрела на меня. – Ты растолковал мне, как следует поступить с двумя пленниками, которых мы по доброте душевной не решились убить. Превосходно – сделай это.

Мгновение я молча смотрел на нее, потом рассмеялся.

– Чего ты ждешь, Джина? Возмущенного негодования? Думаешь, я благородно пожертвую своей жизнью, лишь бы спасти грязную молодую вдову и мальчишку избитого? Ошибаешься, милая, с подобными предрассудками в нашем ремесле долго не живут. Мне дадут оружие?

– Никакого оружия, никаких пуль, – спокойно проговорила Джина. – Это было всего лишь образное выражение. Ты знаешь, как управиться без оружия.