Текст книги "Кромешник. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Dominik Wismurt

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Девушка продолжала топтаться на месте.

– Иди, – повторил более строго, и моя проводница сорвалась с места, почти тут же скрываясь из вида.

Я же, припустив со всех ног, бросился к избе. Нужно было запечатать в ней Навий и чем быстрее – тем лучше. Запирающую руну помнил прекрасно, вот только… чертить её нужно было кровью.

Хорошо, что нож теперь практически всегда был при мне.

Полоснул по ладони, и окунув палец другой руки в кровь, принялся за дело.

Сначала нанес руну на дверь, затем на все четыре стены. Подумал и решил на всякий случай повесить «запоры» на окна.

– Отлично, – произнес довольно, смотря как рана на ладони затягивается.

Всё-таки регенерация ведьмака – это что-то невероятное.

Уже шагнул в сторону крыльца, но поднял голову вверх и выругался:

– Твою же бабушку Стефу! Про крышу-то я и забыл.

Потёр подбородок, вспоминая, что у задней стены дома видел высокую лесницу, ведущую на чердак.

Быстро пересёк нужное расстояние и ухватился за деревянные перекладины, ставя ногу на первую ступеньку.

Послышался треск.

М-да, лестница оставляла желать лучшего. Надеюсь, она подо мной не развалится, иначе придётся искать другой способ забраться на крышу.

Поднимался медленно, стараясь не делать резких движений.

– Уф-ф, получилось, – выдохнул облегчённо, переваливаясь на покатую крышу, и тут же принимаясь чертить руну.

Обратно решил спуститься по-другому. Свесился с крыши, держась за козырёк, а затем, спрыгнул.

В это же время вновь зазвонил телефон. Сбросил, и так зная, что звонит церковник.

Стоило зайти в избу, как навстречу мне вышел Григорий Фомич.

– Чего так долго, Кромешник?

Не стал отвечать, спрашивая совершенно другое:

– Где больные?

– Ступай в горницу.

Стоило перешагнуть через порок, как перед моими глазами предстали шесть человек. Трое из них сидели на лавочке. Одна женщина схватилась за живот, второй громко кашлял, а у третьего было затруднено дыхание.

– Григорий Фомич, этих на выход сопроводи.

Батюшка вздёрнул брови.

– Почему?

– Чистые они. Обычные человеческие болезни. Пусть ещё раз покажутся врачу, да не тому, что в деревню приезжал. В Чердынь отвези в больницу. Здесь я ничем помочь не смогу.

– Шарлатан, обманщик, – заверещала носатая женщина, и начала грозно наступать на меня.

Будь у неё скалка или сковородка, наверняка огрела.

– Никитична, тихо! – рявкнул на неё толстомордый мужик, тот, который кашлял, и обхватив тётку за талию, поволок к выходу, – Не стоит сердить ведьмака.

– Да какой он ведьмак! Тьфу, мошенник, очковтиратель! – продолжала вопить баба, но я уже не обращал внимания ни на неё, ни на церковника, который выпроваживал их избы людей.

Мой взгляд прикипел к маленькой девочке, лежащей на скамье и укрытой одеялом.

Лицо малышки отливало серостью, нос заострился, дыхание с каждой минутой становилось всё более поверхностным. Ещё двое: мужчина неопределённого возраста и женщина лет двадцати пяти на вид, выглядели ненамного лучше, но самое главное – над каждым из них виднелись полупрозрачные тени, плотно обвивающие их тела и сосущие жизненные силы.

Глава 21

Лицо малышки стало совсем землистым, губы посинели. Её грудь едва вздымалась, каждый вдох вырывался с хрипом, будто лёгкие наполнялись не воздухом, а песком. Тень над ней, напоминавшая сгустившуюся дымку, с каждым мгновением становилась все более насыщенной, концентрированной. Тонкие, словно паучьи лапки отростки тени, впивались в её кожу, оставляя за собой едва заметные, но отчетливо видимые синюшные следы.

Мужчина, с изборожденным глубокими морщинами лицом, почти не двигался. Его тень была более тёмной, но не такой плотной, с очертаниями, чем-то напоминающими скелет, обвитый густым туманом. Она пульсировала медленно, серыми вспышками в такт его сердцу.

Руки бедняги были худыми, на костяшках проступали синие вены, а кожа имела болезненно бледный оттенок. Казалось, что тень высасывает из него не только жизненную энергию, но и саму сущность, оставляя пустую оболочку.

Женщина, молодая, но выглядящая намного старше своих лет, судорожно дергалась из стороны в сторону на узкой лавке. Её тень оказалась наиболее динамичной. Она постоянно изменялась в форме, словно живой организм. Отростки Навьи двигались быстрее, чем у мужчины и девочки, пронзая её тело с нечеловеческой скоростью. Лицо женщины было искажено болью и отчаянием, глаза закатились, но в них еще теплился огонек сопротивления.

Воздух в избе сгустился.

Я почувствовал, как он стал тяжелым и липким. В горнице появился резкий, сладковатый запах гнили и металла.

Темнота в углах комнаты казалась живой, дышащей, словно собиралась поглотить оставшихся в живых людей.

Вернувшийся в горницу церковник ощутил тоже самое, потому что передёрнул плечами и резко начал оглядываться по сторонам.

– Спокойно, батюшка. Всё под контролем, – произнёс резко, – Тебе бы тоже не помешало подышать свежим воздухом.

– Прогнать хочешь? – сразу взъерепенился Григорий Фомич, – Шиш тебе! Я никуда не уйду. Ещё не хватало оставить тебя одного. Вдруг ты, вместо того, чтобы помочь, сам их души выпьешь или ещё чего похуже сделаешь.

– Да твою… бабушку Стефу! Григорий Фомич, ты совсем белены объелся? На кой-хрен нужно было меня звать, если настолько не доверяешь? Справлялся бы сам тогда, без моего участия.

Церковник кинул на меня взгляд из-под бровей, который не сулил ничего хорошего.

– Разберись с Навьями, Кромешник, иначе я тебя сейчас так благословением приголублю, во век не забудешь.

А вот и пошли угрозы.

Покачал головой.

– Да бес с тобой, оставайся, но, если влезешь со своими советами или как-то мне помешаешь, я тебя сам прокляну… до седьмого колена.

Церковник отшатнулся, на его лице на мгновение промелькнул страх, но Григорий Фомич быстро взял себя в руки, гневно сверкнул глазами и засопел, как носорог, готовый в любой момент дать отпор.

Естественно, никого проклинать я не собирался, но батюшке этого знать было не нужно. А так, глядишь, станет сговорчивей.

Больше на церковника внимания не обращал. Решил начать с девочки.

Подошел ближе, прищурился, рассматривая нежить, а затем протянув обе руки, ухватил за горло.

– Аа-аааа! – раздался душераздирающий крик.

Вообще, кроме меня, его никто не должен был слышать, но…

Церковник резко схватился за голову и упал на колени, начав шептать молитву и раскачиваться из стороны в сторону.

Призрак в моих руках, задёргался, при этом всё ещё не выпуская из своих призрачных щупалец малышку. По-другому я не мог назвать отростки, вцепившиеся в ребёнка.

У меня же резко потемнело в глазах. Мало того, что Григорий Фомич до моего возвращения начадил в горнице кадилом, так ещё и сейчас ухудшал ситуацию.

До этого момента я с трудом абстрагировался от наложенных на дом благословений, активировав несколько рун защиты, а вот сейчас не мог сопротивляться напору церковника, но даже не это было самым страшным.

Навьи от молитв Григория Фомича совсем озверели. Очень им не понравились благословения батюшки. Они метались из стороны в сторону, начиная истончаться, но при этом не выпускали из лап своих жертв, продолжая рвать их ауру в клочья, отрывая огромные куски и тут же поглощая, стараясь возместить то – что исчезало благодаря молитве церковника.

Не прекращающийся ультразвук, издаваемый Навьями бил по ушам, а молитва давила не хуже тонны кирпичей, пустившейся на плечи. Оставаться на ногах становилось всё труднее, не говоря уже о том, чтобы нейтрализовать души умерших.

Сквозь тёмные пятна перед глазами, увидел, как Навьи выпустили из когтей свои жертвы и ломанулись в стороны, намереваясь покинуть избу, и тут же втемяшились в стены, отскакивая от них как мячики от пинг-понга.

Мои руны держали крепко, не позволяя душам покинуть избу. Навьи оказались заперты в «клетке», из которой не было выхода. К сожалению, они очень быстро это поняли и вновь устремились к лежащим на скамьях людям, чтобы вгрызться в их плоть, высасывая жизненную силу.

Я же, пошатнулся, ухватившись за край столешницы. Сил практически не осталось. Молитва церковника очень быстро меня ослабила. Я держался на одном упорстве и силе воли.

Дышать становилось тяжелее с каждой секундой. Ещё немного и я точно бы потерял сознание.

Ну уж нет!

Если это случится, то Григорий Фомич развоплотит призраков, вот только до этого Навьи выпьют до дна свои жертвы.

– Чертов придурок! – прохрипел я, с трудом делая шаг по направлению к батюшке, вцепившись обеими руками в свой посох, – Только бы хватило сил.

Долго не думал, как заткнуть церковника. Просто-напросто размахнулся и вдарил со всей силы.

Стоящий на коленях Григорий Фомич охнул и негодующе уставился на меня, схватившись за крест и намереваясь приложить им меня как следует.

Такого я допустить не мог, действуя на опережение. Удивительно, что с моей заторможенной на данный момент реакцией, успел провести ещё один удар раньше батюшки.

Не смотря на затуманенный разум, активировал руну усиления, иначе точно ничего бы не получилось.

– Хрясь, – раздался смачный звук.

Правда из-за звона в ушах и крика Навий, я его практически не слышал, лишь увидел, как тело церковника в очередной раз покачнулось, а затем, обмякнув, повалилось на бок.

– Уф-фф, – выдохнул облегчённо, чувствуя, как стало немного легче.

Сейчас бы на воздух, подальше от этого «благословенного» места, но нельзя, нужно спасти людей.

Начертал в воздухе руну восстановления, помогло мало, но по крайней мере, в прояснилось в глазах, и я сумел распрямиться.

Кинул взгляд на распластанного на полу церковника, и шатаясь, побрёл в сторону девочки.

– Чтоб тебя, – простонал от досады, понимая, что сил на то – чтобы разобраться с Навьями может не хватить.

Ладонь съехала вниз и случайно уперлась в острый сучок, опаляя кожу резкой болью.

Остановился, переведя обалдевший взгляд на посох, и усмехнулся.

– Хе-х, вот это я затупил. Видимо совсем мозги отшибло. Как же хорошо, что я взял его с собой. Вылазьте, дармоеды, есть работёнка.

Чуть влил своей силы в посох, активировав руны, и четверо подвластных мне Навий тут же вылетели из своего временного «жилища».

Быстро оценили ситуацию и уставились на меня, ожидая приказа.

– Взять их, – указал на души, вцепившиеся в людей, – можете потрепать, но не до конца.

Мои душегубы радостно заулюлюкали и с ликованием бросились на пьющие жизненные силы тени, правда при этом чуть не разодрались между собой. Ведь целей оказалось три, а моих грешников – четверо.

– Поделитесь друг с другом, – отдал приказ, схватив ближайший стул и плюхнувшись на него пятой точкой.

Ноги дрожали, мутило, но я держался, намереваясь довести дело до конца. Главное, чтобы никто больше не зашел в горницу.

Неприкаянные души сопротивлялись, однако куда им против моих – недавно откормленных, практически полностью сытых, сильных и опытных призраков.

Не прошло и пяти минут, как мои Навьи оторвали их от людей, прекратив подпитку, да ещё и покоцали хорошенько.

– Хватит, – просипел я, понимая, что сила все равно продолжает из меня утекать.

Вокруг клубилась чужеродная для меня энергия, лишая сил и не позволяя восстановиться.

– Вы трое, – указал на сжавшиеся комки тумана, которые теперь не имели никакой определённой формы, – Если хотите продолжать существовать, полезайте в посох. Потом поговорим и обсудим условия вашей свободы.

Церемониться с призраками не было ни сил, ни желания, да и церковник заворочался на полу, поэтому приходилось действовать быстро.

– Хозяин, мы их сейчас споро вовнутрь затолкаем, – произнес один из моих призрачных слуг.

Покачал головой.

– Не выйдет. Нужно добровольное согласие. Неужели забыли об этом маленьком пункте?

– Нет, но…

– Тихо! – прорычал я, и ткнул пальцем поочерёдно в трёх Навий, – Либо я вас развоплощаю, либо вы по собственному желанию, без промедления, весело и с песней делаете то – что я вам говорю.

Туманные кляксы возмущенно загудели, а я с облегчением осознал, что они хотя бы меня поняли. Было бы очень плохо, утрать души способность разбирать человеческий язык.

– Сейчас мы их мотивируем, – предложили мои Навьи.

Ну да, кто бы сомневался. Через пару минут, все три души, подгоняемые грешниками, по «собственной воле», трясясь и вздрагивая, влетели в посох, прячась от преследования. Мои душегубы последовали за ними.

Не думал, что всё пройдет настолько гладко. Ещё бы не Григорий Фомич со своими молитвами, вообще, было бы замечательно.

Кое-как поднялся и подошёл к лежащей на скамье девочке.

– Уф-фф, живая, – пробормотал себе под нос, облегчённо выдыхая.

Я уж думал, не успею спасти. Жаль малышку. Сейчас ей предстоит долгое и упорное выздоровление.

Перевёл взгляд на мужчину с женщиной, которые выглядели не лучше ребёнка, и поморщился.

Обычная медицина тут не справится. Нужны обереги, травки заговорённые… Короче, ведьма нужна, чтобы поставила всех троих на ноги.

Перевёл взгляд на батюшку, который что-то мыча, пытался подняться с пола, и развернувшись, потопал в сторону выхода из избы.

Всё равно, помочь я больше ничем не мог, а вот сам пострадать – запросто, ибо неизвестно в каком настроении и с какими намерениями придёт в себя церковник.

Хотя, чего гадать, я бы на его месте отоварил обидчика так, чтобы надолго запомнил и обходил десятой дорогой.

Думается мне, Григорий Фомич поступит точно также, а значит, хотя бы ближайшие часа два нужно держаться подальше от батюшки. Пусть сначала остынет, выпустит пар, а вот потом и поговорить можно будет.

Глава 22

На улицу я буквально вывалился, хорошо, что не прополз на карачках, а то было бы неудобно перед жителями деревни. Грозный ведьмак на четвереньках – это не серьёзно. Засмеяли бы однозначно, да и нашёлся кто-нибудь ушлый, попытавшийся прихлопнуть ненавистного колдуна. Всё-таки, как ни крути, деревня набожная, таких как я в ней не особо жалуют.

Пошатываясь, добрёл до ближайшей скамейки, стоящей во дворе. Шлепнулся на неё задницей и откинулся на спинку, шумно втягивая носом свежий воздух, стараясь вытравить из себя слабость, возникшую в результате молитв церковника. Для кого-то – это истинная благодать, приносящая успокоение и надежду, а для меня – злостная отрава.

Услышав, как в избе хлопнула дверь, поднялся на ноги. Здесь мне делать больше нечего. Встречаться с разгневанным батюшкой не хотелось. Сейчас самым наилучшим было бы вернуться домой, выпить укрепляющих настоек, сваренных Пелагеей и завалиться спать, но…

Покой нам только снится.

Во-первых – везти меня обратно никто не станет, а пешком идти точно не вариант. Во-вторых – осталось у меня здесь ещё одно незаконченное дело, поэтому, со стоном поднялся на ноги, и не оборачиваясь, вышел за ограду.

Правда далеко уйти не удалось. Наткнулся на Петьку Симонова и ещё двоих жителей Перловки.

Чуть не сплюнул от досады.

Вот что за непруха!

– Ведьмак, ты куда это направился? – выкатив грудь колесом, шагнул вперёд деревенский мужик, преграждая мне путь, – А как же больные? И где Григорий Фомич?

– Я не собираюсь перед вами отчитываться. Поди прочь! – рявкнул грозно.

Внутри клокотало раздражение с примесью злости.

Как же всё достало, ни минуты продыху.

– Ээ-ээ, так не пойдет, ведьмак. Признавайся, что ты с нашими людьми сделал? Какое злодеяние сотворил? Не просто же так ты всех из избы выгнал?

– Идиот, – пробормотал себе под нос, – но смелый.

Боится, трясётся, но упорно не даёт пройти, не отступает. Только одно не понятно: то ли дурость по башке ключом бьёт, то ли действительно в свои силы уверовал?

– Петя, шёл бы ты… Да и вы, братцы, тоже, – посмотрел на двух его сопровождающих, – Изгнал я неприкаянные души, теперь только от самих болезных зависеть будет, поправятся они или нет. А что до Григория Фомича, так в избе он. Можете сходить, проверить.

– Что-то ты темнишь, ведьмак? – прищурился Симонов.

– Да, дядь Петь, я тоже так думаю. Если свое дело сделал, чего по деревне ошивается? – пробасил здоровенный детина лет двадцати.

– Может он плату пришел собрать за свою работу, – озвучил свои мысли невысокий, но плотный мужик с патлатыми волосами и носом картошкой.

Всё интереснее и интереснее. С трудом подавил желание закатить глаза.

– Ага, точно, – поддакнул своему односельчанину Петька, – Он сейчас будет, как это… Оо-о, вспомнил, жатву собирать.

– Чего? – я даже опешил от подобного заявления.

– Не позволим, – насупился здоровяк, шагнув вперёд, – Слушай сюда, ведьмак, только попробуй забрать жизнь у кого-нибудь из наших, мы тебя мигом того…

Чего того, он не договорил, но и так было понятно.

Дебилы деревенские. И вот где, спрашивается логика?

Правильно, напрочь отсутствует.

Зачем мне спасать троих жителей, чтобы потом у кого-то забирать жизнь? Полный бред, но предрассудки – есть предрассудки и от них никуда не денешься. Суеверный народ. Как только решились ведьмака в деревню пустить?

Видимо действительно не видели другого выхода.

И ведь ничего не докажешь. Я сейчас хоть до посинения могу твердить, что мне не нужны человеческие жертвы, всё равно не поверят.

Вот так и помогай от чистого сердца, никакой благодарности. Впрочем, люди вообще народ неблагодарный. Не все, конечно, и не всегда, но…

– Полегче, бугай, – осадил молодого парня, который попёр на меня бульдозером, – Охолонись.

– А то что? – не унимался тот, – Что ты мне сделаешь, ведьмак? У тебя вон даже руки трясутся, – в глазах здоровяка мелькнуло что-то очень недоброе, – Вряд ли ты сейчас способен на свою ворожбу. Так что нечего из себя строить хозяина положения. Нас трое, а ты один.

– И эта благодарность за спасение жителей вашей деревни? – решил обратиться к совести стоящих передо мной мужиков.

Патлатый виновато отвёл глаза и опустил голову, а вот Петька взвизгнул.

– Откуда мы знает, что ты не врёшь? Может ты их всех умертвил и батюшку нашего довёл до могилы. Будь это не так, он бы уже вышел тебя сопровождать.

– Угу, правильно говоришь дядь Петя, – поддакнул молодой, – Григорий Фомич завсегда их братию бесовским отродьем считал. Нет таким как он веры. Эти упыри только подлости, да гадости делать умеют.

– Не видел ты упырей, парень, иначе так бы не говорил, – хмыкнул в ответ.

А ведь у здоровяка, кажись, свои счёты с такими как я.

Интересно, что у него приключилось?

Неужели девка какая приворожила, а он об этом узнал, вот и бесится?

Отступил на пару шагов. Драться я сейчас был не в состоянии. Сначала бой с пришлым Кромешником, а потом ударная доза благословения, выжали меня практически до суха, но и позволить себя бить я не собирался.

– Последний раз предупреждаю, – произнёс ледяным тоном и стукнул посохом по земле, надеясь образумить парня.

– Ненавижу, – процедил тот, глядя мне в глаза и замахнулся.

– Васька, уймись, – рявкнул патлатый мужик и ухватил здоровяка за руку, не давая совершить удар.

Я же в это время активировал руны на посохе.

Никто из стоящей напротив троицы не знал, что я не являлся их жертвой. Наоборот, это их жизни находились под угрозой, Мои грешники уже готовы были приступить к трапезе, оставалось только отдать команду «ФАС!»

Хорошо, что вовремя притормозил. Я не собирался позволять душам выпить мужиков полностью, а вот нейтрализовать на время, напугать до усрачки – самое то.

– Пусти, Митрич, – прорычал здоровяк, вырываясь из цепкого захвата односельчанина, – Эти твари… Они… Не должны топтать нашу землю.

– Угомонись! Причём здесь ведьмак? Это Лёлька дура, со злобы да обиды на тебя, к ведьме побежала. Вот её и вини. Она ж перед тобой и так – и эдак хвостом крутила, а ты возьми и отшей деваху. Сам виноват. Уволок бы на сеновал, да отодрал хорошенько, все были бы довольны и счастливы.

Здоровяк запыхтел, как закипевший чайник.

– Я верный и Олеське изменять не собираюсь.

– Так ты теперь и не с можешь, даже если очень захочешь, – невесело хохотнул Митрич, чем заслужил злобный взгляд здоровяка.

Здоровяк сразу скис, растеряв весь боевой задор.

– И что теперь делать? – поинтересовался он с детской обидой на лице.

Петька Симонов, слушая разговор односельчан, ошалело хлопал глазами, видимо услышанное было для него в новинку.

– У тебя… это… Васька… того… Отсох что ли?

– Заснул у него младший Вася и не просыпается уже с месяц как, – вместо сконфуженного парня пояснил Митрич, заставив здоровяка покраснеть, как маков цвет.

Я же стоял и не знал: то ли плакать, то ли смеяться.

– Вот поэтому и ненавижу, таких, как он, – ткнул в меня пальцем парень.

– Дурак, – бросил всё тот же Митрич, – Вместо того, чтобы угрожать ведьмаку, попросил бы помощи, – Может он бы и вернул всё как было.

Глаза Васьки округлились от понимания. Видимо раньше подобная мысль не приходила в его «светлую» голову.

– М-да, – усмехнулся в ответ, – Не позавидуешь тебе парень, только боюсь огорчить, здесь я тебе не помощник.

Здоровяк поджал губы и выдавил из себя.

– Исцели, ведьмак, я заплачу.

– Увы-увы, – произнёс скорбно, – Не люблю, когда мне угрожают. Ты, Василий, даже элементарного уважения не проявил, а что-то требуешь.

Парень замялся, а я посмотрел на этого великовозрастного детину и покачал головой.

Жалко балбеса. Даже врагу такого не пожелаешь. Я бы помог, да лекарских способностей у меня нет, точнее есть, но действуют они только на обитателей Кромки, точнее – на нежить и нечисть, что заставляет задуматься… Может быть и в Яви я сумею применять целительские способности? Понятное дело, что не на людях. Обязательно нужно будет попробовать.

Василий совсем сник.

– Вот что я скажу тебе парень, съезди в Тумановку, найди Алёну и попроси помощи. Не откажет. Глядишь, всё в норму вернётся.

– Тьфу, ведьму, – сразу смекнул здоровяк, Да ни в жизнь! – в голосе Васьки сквозило презрение.

Пожал плечами.

– Я дал совет. Следовать ему или нет, дело твоё, а сейчас уйди с дороги.