Текст книги "Один в поле... (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сысолов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Потом был Ужин. Меня особенно потрясло, как Таня, сама толком не умеющая пользоваться столовыми приборами, старательно учила этому малышей. Был в этом какой-то вызов. Мол, несмотря ни на что нужно оставаться людьми. Воспитанными. Культурными… Это действительно был талант! Педагог от бога. Самородок.

Потом по традиции были подарки от старожилов новеньким. Поскольку большинство уже дарило что-то из одежды днем, то сейчас подарки были чисто символическими. Я так думаю, что и фантазия у всех уже иссякла. Но и без подарков как же… Никак!

А я вынужден признаться, что вымотанный донельзя, начал клевать носом еще во время ужина. И в какой-то момент, я поймал себя на том, что я уже почти сплю, сидя на стуле. А остальные, проявляя такт, и разговаривают вполголоса, и телевизор сделали потише. В итоге я сдался. Завалился на кровать поверх пледа не раздеваясь, надеясь немного полежать, а когда все разойдутся – уже перелечь нормально. Но самым позорным образом тут же вырубился.

Глава 40

Проснулся я оттого, что кто-то пытался стянуть с меня штаны. Вскинувшись я увидел лишь Настю с Малинкой, пытающихся раздеть меня, да Еву с Андрюшкой, с интересом наблюдающими за ними.

– Что случилось? Где все? – заозирался я смущенно, судорожно вцепившись в штаны, как монашка в задравшийся подол.

– Все нормально. Ничего не случилось. Все уже разошлись. Просто ты уснул одетый, вот мы и решили тебя раздеть и переложить.

– Спасибо. Дальше я сам как-нибудь… Сам не пойму, что на меня нашло.

– Устал. Как ты работал над этим садиком-то. Как зомби какой. Не оторвать.

– Есть такое. Увлекся малость… Как наши новенькие?

– Мелкие – боятся всего. Но, вроде, постепенно осваиваются. А Таня – вообще молодец!

– Их провожал кто-нибудь?

– Да. В первую очередь их отвели. Даня с Эльбой. А потом и сами разошлись.

– Хорошо. Ложитесь тоже спать. Завтра у нас что?

– Воскресенье. Двадцать третье.

– Воскресенье? Да еще и Праздничный день? Ну значит точно – выходной завтра устроим. С утра там генеральную уборку всем в своих домах сделать, потом баню. Причем, не просто помыться как вчера новеньким, а конкретную баню, на всех, а потом праздничный Ужин… Готовить мне, наверное, придется. Причем, явно – весь день на него улетит… Вы без меня-то генеральную уборку и баню провести сможете?

– Мы-то да, а вот остальные…

– Вас Ответственными назначу. И Эльбу вам в усиление, чтоб слушались. У вас-то порядок будет, я и не сомневаюсь, а вот мальчишкам надо бы помочь. Что Рыжикам, что Дане. Аня у него мелковата все-таки.

– Завтра всё решим. Спокойной ночи, Шиша.

– Доброй ночи, девочки!

Я был уверен, что сон я себе перебил напрочь, и теперь долго не смогу уснуть. Буду ворочаться полночи. Но нет. Почти сразу сонливость вернулась и, автоматически поглаживая по голове приткнувшуюся ко мне Еву, я довольно быстро снова отрубился.

Зато и утром проснулся абсолютно выспавшимся и полным сил. Энергия переполняла меня и я снова буквально фонтанировал энтузиазмом. Собравшимся на утренний развод ребятам я объявил, что отменяю на сегодня караул на постах, взамен до обеда у всех будет проводится генеральная уборка – старший контролирующий Настена. Ей помогают Эльба и Малинка. И банный день! Ответственные – всё те же. Лично я до обеда доделываю лабиринт в свежеустроенном садике, благо там немного осталось. И вообще, я буду первым заступившим в наряд помощником главного воспитателя. Буду подчиняться Татьяне.

Насчет безоговорочного подчинения Татьяне я, конечно же – загнул. Но сказать так было просто необходимо. Эльба была явно возмущена, что старшей я назначил не её, а девятилетнюю малявку. А ей нужно будет подчиняться! Так что своим маневром я приглушил все её возмущения на корню. Если для меня нормально подчиняться мелкой девке, то и ей, вроде как, протестовать не с руки. Разумеется, старшинство Настены будет чисто номинальным. Мне сложно представить, чтоб она всерьез командовала Эльбой. Но если сработаются, то вот тем же мальчишкам несдобровать. Загоняют! Вот и посмотрим, что у них получится.

Перед тем как идти в садик я завел тесто на хлеб. Надо же попробовать тот рецепт, что мне Даня в книжках нашел. А то хлеба реально не хватает. Раньше вот вроде его особо и не ели, а как не стало свежего – так сразу чуть ли не лакомством стал. Форм специальных у меня для хлеба не было, но я подумал, что можно и в глубокой сковороде испечь. Не все же буханками он. Бывает и круглыми караваями. Но это только после обеда. Несколько часов тесту надо, чтоб подняться.

А пока действительно в садик. Мне с утра даже удивительно показалось как много я вчера успел сделать. Волну поймал и у меня все горело просто в руках. Всего за день… Ведь готово, считай, уже. Еще покрасить всё. Краски поярче выбрать. Салатовую, голубую, нежно-розовую… Пока крашу и ещё сутки после мелких сюда не пускать. Категорически! Еще надышатся… Пусть вон внизу собранные игрушки разбирают… Впрочем, Тане мои советы и не нужны. Она уже успела организовать всех мелких. И, даже Ева, обычно не отходящая от меня не на шаг, пока я рядом – тоже вместе со всеми чем-то там занимается. Нет, определенно талант у девочки. Семь малышей в подчинении, а она так легко справляется с ними, словно это так просто. Я в свое время с одним Андреем справиться не мог толком. А тут… Талант. Однозначно. Гвоздь сам не понимает какое сокровище он упустил. Не оценил. Придурок! Какая ему «империя», если он людей использовать толком не умеет. Не… Не выйдет у него ничего.

Размышляя подобным образом я все-таки выкрасил лабиринт полностью. Благо краски в магазине были. Да и так на дачах у людей краска попадалась. Но я красил магазинной. Во-первых, свежее, а, во-вторых, цвета можно выбирать, а не красить "какая есть"

Закончив с покраской спустился вниз, заперев дверь на верх, и строго-настрого запретил сегодня туда подниматься. У самого голова кругом шла. А детям и вовсе вредно. Протопил им печь на первом этаже, да и сбежал домой. Я ж Праздник собираюсь устраивать. А готовить, кроме меня, особо и некому. Нет, что-то, как-то ребятишки ещё могут приготовить. Но я же праздничный стол хочу. А тут они не потянут. Придется мне.

Заморочился я не по-детски. Одних салатов приготовил пять штук! С крабовыми палочками, с кириешками, оливье, омлет с курицей и фасоль со свеклой. На горячее потушил с приправами с десяток окорочков. Пельмени, опять же. Я вообще-то не люблю покупные, но куда-то ж их девать надо. Зима-то рано или поздно кончится и пропадет всё. Сварил огромную кастрюлю компота из сухофруктов. И это только вдобавок к десятку коробок с соками и пятку бутылок с газировками. С нарезками еще круче. Дети притащили целую россыпь ярких пластиковых шпажек для канапе и я-таки выпендрился с нарезанием и, в итоге, эти самые канапе заняли цельный огромный поднос. Со стороны выглядело словно это торт какой. Но и простые нарезки тоже присутствовали, колбасные, рыбные, сырные, овощные… (свежих овощей, увы, не было. Сначала померзли, а потом оттаяли…) Нет, кой-какие фрукты выжили, но вот всяких там огурцов-помидоров не было. Свежих не было. Но зато были солёные. Так же как и капуста, и грибы, и всевозможные лечо…

Короче, стол получился шикарный! Правда последние приготовления приходилось доделывать уже практически на бегу. Не один час же кашеварил. Ребята уже давно успели и все дома отгенералить и баньку истопить и, даже, помыться в ней в несколько заходов. Один я остался. Торопливо донакрыв стол, я изучил его придирчивым взглядом и, махнув рукой, запустил всех в дом. Чистые, красные, распаренные ребята дружно повалили в комнату. А я схватив полотенце со сменным бельем ускакал в баню. И одному лучше мыться, да и над душой у мелких не стоять. Пусть отрываются.

Однако когда спустя минут сорок я вернулся после бани в дом, стол всё ещё был нетронут, а ребята, смотревшие какой=то детский фильм по телевизору, явно ждали меня.

– Вы чего не едите-то? – как-то даже и смутился я такому проявлению заботы.

– Тебя ждали, – пожимает плечами Даня, – есть, так всем вместе. Ну и речь может какую поздравительную скажешь, а?

– Вот еще! «Говоруна» во мне нашли. «Мы строили-строили, и, наконец, построили!» Ненавижу весь этот официоз. Я лично считаю, что смотреть нужно на дела человека, а не слова его слушать. Я вот вам стол праздничный накрыл и считаю этим все уже сказал. Садитесь к столу, давайте. «Ждали они меня». Мелких-то вон пожалейте, сидят вон слюни пускают, ни о чем кроме еды думать не могут. А вы их не пускаете.

– Так все вместе чтоб, – растерялся Даня. – Некрасиво было б без тебя начинать.

– «Красиво, некрасиво», – слегка ворчливо проговорил я, – мелких дразнить тоже некрасиво. Поставили полный стол еды перед носом и говорите «нельзя..». Издевательство сплошное! Скажи же, Ева, – обращаюсь я к малявке, целеустремленно лезущей мне на колени.

– Дя! – не секунды не колеблясь подтверждает та.

– Вот, видите? Устами младенца, как говорится, глаголет истина. Располагайтесь. И вообще – никакого официоза. Садитесь кто где хочет. Хотите на диван, хотите на кровать или вон в кресло. Берите тоже каждый что хочется. Никаких перемен блюд не будет. Типа «пока не съешь пельмени салата не получишь.» Нет. Каждый берет то, что ему нравится. Ешьте, пейте что хотите.

– А ты?

– А я, честно говоря, пока готовил, уже и напробовался всего. Так что есть особо и не хочу. Но компанию вам составлю конечно…

Поначалу дети пытались вести себя степенно, "как взрослые". За этим было довольно забавно наблюдать. Дети играли во "взрослых" с самыми серьезными выражениями своих детских мордашек. Но, постепенно, неестественные для них маски дали трещины, а спустя полчаса об них уже никто и не вспоминал. Все веселились. Приготовленным блюдам все отдали должное. Само собой прозвучало банальное: "Почаще бы так"… На что Даня шутливо заметил, что тогда Шишу нужно освобождать от всех работ, чтоб он только готовил.

Особенной популярностью из блюд пользовались, как не странно, канапешки и тушеные окорочка. Салаты меньше. Про пельмени и вовсе никто не вспомнил. И хлеб еще, да. Хлеб у меня не особо удался. Тесто-то, конечно, поднялось, но явно недостаточно. В итоге хлеб получился не такой рыхлый и воздушный, как мы все привыкли. А слишком плотный. Но вкус зато был тот самый! Хлебный. Вкус настоящего хлеба. И дети вполне его заценили. Я еще подумал, что нужно было больше делать. Уж слишком быстро его растащили.

Потом играли. Ева первая попросила поиграть с ней в что-нибудь. Еще пожаловалась, что я постоянно занят и совсем с ней не играю. Я задумался. Во что поиграть? Жмурки? Отпадают. Тут слишком тесно для такой толпы народу. Прятки? Опять же мест, где можно спрятаться, немного. Тоже не пойдет. Это вон в свежепостроенном лабиринте в садике в прятки играть самое оно. Или в салочки. А тут…

В итоге играли в одну из разновидностей пряток. Только прятались не дети, а игрушки. Отбирались десять маленьких игрушек (фигурки из киндеров, пупсы, мягкие игрушки-брелки на сумку и т. д.). Затем все выходили на кухню, а ведущий расставлял их произвольно по комнате. Но с обязательным условием, чтоб их было видно. То есть, просто спрятать под одеяло или закрыть в шкаф нельзя. А вот поставить на сам шкаф, или на спинку дивана, или за телевизор среди ящиков с рассадой можно.

Игру оценили. Первые раз прятал я, ну чтоб объяснить правила, а затем когда пару раз правило "чтоб было видно" нарушалось, стал чем-то вроде судьи. Оставался в комнате вместе с водящим, говорил туда можно или нет. Да даже подсказывал иногда куда спрятать лучше. Особенно меня повеселил один пупс, поставленный в самый центр стола между двумя стаканами компота. И то, как долго его не могли найти. Ну не приходило в голову, что можно прятать на самом видном месте.

В общем, день опять промелькнул незаметно. Казалось бы вот только утро, а уже темнеет. Мда. Это когда у тебя что-то никак не выходит, время тянется бесконечно. А когда вот так, когда в руках всё горит – там сам не замечаешь как день пролетает. А у меня уже второй день подряд всё на диво получается просто высший класс. Впору насторожится. Не раз слыхал, что если долго все идет без сучка и задоринки, то рано или поздно судьба таки выставит счет. Да еще и с процентами. Ещё подумал, что завтра посты обязательно нужно будет выставить. Дети уже забыли все свои проблемы. Ни о чем плохом и не думают, вон как веселятся, а меня эта идиллия чем дальше, тем больше напрягает. Не случилось бы чего…

И, потому, вечером как настало время расходиться, лично проводил каждого до дому, вышагивая рядом со своим ружьем эдаким телохранителем. Да и ночью не спалось. Тревожно было. Да еще и в прошлую ночь поспал больше чем обычно, вот сон и не идет. Дети спят уже давно, а я еще трижды за ночь выходил на улицу. Слушал ночь. Нет. Все спокойно. Тишь да благодать кругом. Успокоился только под утро и тут же уснул.

Спал мало, потому вид поутру имел помятый. Но умывание холодной водой тут же поправило дело. Эх, хорошо все-таки быть молодым. Организм справляется с любыми нагрузками. Ничего не болит. И, даже, некий избыток энергии чувствуется. Вон дети чем младше тем им сложнее ходить… Им бегать надо, чтоб этот избыток расходовать. У подростка не так, конечно, но иногда вот нестерпимо хочется дать выход энергии во вспышке физической активности. Отсюда в городах все эти разбитые стекла на остановках, да сломанные перила в подъездах… Мозгов-то у подростков еще нет, а силушка уже какая-никакая уже появилась, вот и требует выхода.

Хорошо, что здесь с этим все проще. Не знаешь куда энергию девать? Бери топор – коли дрова… И колят, что важно. А вот в том же городе… Я даже боюсь себе представить, что там сейчас творится. Ценить сделанное чужими руками дети не умеют. И, потому, разбитые окна, витрины, разрисованные граффити стены, грубо взломанные двери, выброшенные на улицу «ненужные» вещи… Нет, не хотел бы я жить сейчас в городе. Самым краешком это увидел и не хочу. А ребятишки-то видели. Хлебнули… И, потому-то и так держатся за меня, да за порядок, который тут сохранился. Это для них как островок той, прежней жизни. Пусть с правилами и ограничениями, но зато с чистыми простынями после бани, с работающим телевизором и теплым домом. Ради этого можно многое вытерпеть.

Собравшихся ребят я поспешил развести по нарядам. Рыжик и Малинка снова заступают в караул на свои старые посты. Дане отдаю ружье, он остается главным на базе. Настя наводит порядок после вчерашнего праздника. Посуду там, и все такое. Аня заступает в наряд по садику в помощницы Тане. Ну а я с Эльбой все-таки отправляемся в соседний поселок. Гвоздь позавчера сбил с намеченного плана, но проверить там все-таки надо. Не дело, это когда ближайших своих соседей не знаешь.

***

Без ружья идти было малость стремновато. Привык как-то подозрительно быстро к уверенности, что была, когда в руках или на плече – настоящее оружие. Но на базе оно сейчас нужнее. Так что мне пришлось довольствоваться тем что есть. Ну нож на запястье – это понятно. Я его в последнее время первым делом утром одеваю. Еще штаны не натянул, а ножны с ножом уже на руке. Причем, так естественно все выходит, словно всю жизнь так ходил. Резиновая дубинка на поясе. Специально крепления на штаны делал, чтоб не болтыхалась при ходьбе. Травмат в кармане. Даже про свой говно-топорик опять вспомнил, без ружья-то. Сунул и его в нагрудный карман.

Эльба довольствовалась лишь тем самым ножом-бабочкой, что ей подарила Малинка, отобравшая его у Мика. (кстати я подарил Ире точно такой же нож, отобранный у Мика же еще раньше. Во время стычки в магазине. Не дело ходить совсем без оружия) Ну еще и черенок от лопаты взяла. Я ей посоветовал. Сам с ним ходил до тех пор пока дубинкой не разжился. В руках Эльбы и вовсе страшное оружие. Она и голыми-то руками на раз любого сверстника уработает (как того же Валета с его шестерками в Левашово), а тут еще с таким дубиловым… Хотя в ее руках этот черенок и вовсе смотрится чуть ли тросточкой с её-то ростом.

Поселок, в который мы зашли, производил тягостное впечатление. Видно было, что когда-то он был большим и населённым, а теперь двух третей домов уже не было. Угадывались только места, где они стояли, да в паре мест проявлялись почерневшие остатки стен после пожаров. Причем, старых, давнишних пожаров. Еще явно до беды. Поселок явно знавал лучшие времена, а теперь постепенно угасал. Угасание его было некрасивым и тягостным.

Но живые, все же, тут были. Об этом свидетельствовали протоптанные тропинки в снегу. Кстати, сегодня чуть ли не впервые за прошедшую неделю было явно ниже нуля. Немного, не больше десятки, но, все же… Может, конечно, днем опять потеплеет, по пока сомнительно.

А вот людей на улицах не видно.

– Ну что делать будем? – интересуюсь у Эльбы.

– Надо стучатся, – пожимает плечами та.

– Надо! – вздыхаю я.

И иду к ближайшему дому, где кто-то живет. Хотя, стоп… Я замираю возле самых дверей. Дверь дома приоткрыта и оттуда явно тянет холодом. Не топлено. Да и как может быть топлено, если печки нет. (Труб над крышей я нигде не видел) А вон то строение явно банька. И от нее следов куда больше чем от дома. Ну понятно. Где еще от морозов прятаться как не в бане? Иду туда. Дергаю за ручку двери. Так и есть. Закрыто изнутри. Стучусь в дверь.

– Есть кто дома?

Глава 41

Дома – были. Чумазая, пропахшая дымом девочка лет восьми испуганно таращилась на нас с Эльбой из темного провала распахнутой двери. И внутри какое-то шевеление. Ещё кто-то есть.

– С добрым утром, красавица, – как можно мягче сказал я, чуть приподняв растопыренную правую ладонь в знак приветствия.

– Здравствуйте… – несколько натянуто протянула та в ответ!

– В гости нас не пустите? У нас вот и подарки есть, – показываю им пакет с отобранными с утра продуктами. Уж на это-то у меня мозгов хватило. Несложно догадаться зачем еще маленькие дети могут приходить к нам в СНТ. К магазину, ясно же.

– Заходите, – отстраняется, пропуская внутрь.

Заходить как-то страшновато, мало ли кто там еще может быть. А вдруг – засада? Но это уже не здоровая осторожность, а паранойя. Заходим. Внутри довольно тепло. Я бы даже сказал – душно. Всё забивает запах дыма. Что у них, печка коптит, что ли? Как это они не угорели еще?

Внутри оказывается довольно уютно, но… Знаете, это уют скорее звериной норы, чем человеческого дома. На полу в несколько слоев ковры, похоже, что и одеяла, и пледы. На полке устроены постели – матрасы, подушки, одеяла то же тут… И, даже, вдоль стен стоят вертикально пружинные матрасы. Короче, куда не ткни – везде тепло и мягко. И темно. Но это действительно, скорее логово, чем нормальное человеческое жилье. И запах…!!! Запах дыма все забивает, но если принюхаться, то можно различить запахи мочи и немытого тела.

Внутри обнаружилась ещё одна девочка, самую малость помладше первой. Она сидела, завернувшись в одеяло. С головой. Лишь осунувшаяся рожица со страдальческим выражением лица, выглядывала из этого одеяльного кулька.

– Ну что ж, давайте знакомиться., – начинаю я, кося взглядом на меньшую. Что это с ней? – Меня Шиша зовут, это – Эльба. А вас как?

– Меня Ксюша. А это Оксана.

– А что с ней такое?

– Живот болит. Второй день уже. Да и у меня тоже.

Резко становясь серьезным, я наклоняюсь и прикасаюсь ладонью ко лбу сначала одной девочки, затем и второй. У обоих явно– температура. Причем у младшей – совсем караул.

– А что вы ели в последнее время? А пили?

Дальнейшие расспросы выявили следующую картину. В поселке, кроме этих девочек – ещё пятеро детей. Но никакой организованностью у них и не пахло! Каждый был сам за себя. Не знаю, уж почему так получилось. Не нашлось лидера просто. Эти вот две сестры питались, в основном, тем, что нашли у себя дома, да ходили в магазины на заправках, но там в ассортименте-то обычно «чипсы-шоколадки», а не нормальная еда. Ширпотреб, короче, и сопутствующие товары… Не еда это, по большому счету-то, а так – перекус на раз… Канцерогены в ярких упаковках и прочая лабуда. Да и, даже из продуктов что нашли дома тоже – тот еще ассортимент, вернее – его полное отсутствие. Готовить, ко всему прочему, толком не умеют. Вот и едят всякую гадость. И вода… Колодца в поселке, как я понял – нет вообще, а колонки враз перестали работать (Ну еще бы – без электричества-то, питающего насосы, качающие воду!) Так что первое время они пили тут воду что еще была в доме (несколько ведер всегда дома стояли), а затем с неделю назад стали топить снег… И вот итог.

Мда, и что делать? Девчушек жалко. А может и ещё кто-то тут так же болеет? И что? Тянуть всех к себе в поселок? А захотят ли вообще? Ну силком тянуть, конечно, не стоит, но спросить-то надо.

– Так, Эльба, сейчас пройдешь по поселку и соберешь всех местных. Приведешь сюда. Скажешь, с ними поговорить хотят.

– А если…

– А если не захотят, отвесишь подзатыльник! – довольно резко огрызнулся я. – Что ты как маленькая? Заставь прийти. Хочешь за ухо тащи, хочешь пинками гони. Но через полчаса все они должны быть тут. Вон Ксюша тебе покажет, где кто живет. Выполнять!

– Ок.

Я же отвернувшись начал копаться в пакете, который притащил. Блин, вот кто же знал, что не столько продукты понадобятся, сколько лекарства? Про оружие думал, про еду вон догадался, ещё и гордился своей предусмотрительности, а про лекарства – даже мысли не было. Вот даже-даже! И что сейчас делать? Бежать до дома? Нет. Главное не суетится. Вот поговорю с остальными, да и заберу ее к нам. Там уж полечу. А пока вот… Поллитровая бутылочка минералки. Сам не знаю что сподобило меня ее положить, а вот пригодилось. Единственное, что ей сейчас полезно будет.

– Ну-ка, Окси, давай водички попьем… Глотать сможешь? Замечательно. Вот так… Потихоньку… И тряпочку сейчас намочим и на лоб положим. Вот. Сейчас полегче станет. А потом поедем в больничку… Нет-нет, никаких уколов, что ты. Но пару таблеток придется скушать. Зато там будет тепло, и кровать самая настоящая с чистыми простынями, и вкусная еда и горячий чай…

Я бормотал всякую успокаивающую чушь, а сам тихонько злился на себя. Да что ж такое-то? Что, мне опять больше всех надо? «Спаситель», блин. Нимб не жмет, а? Никак не пройти мимо чужой беды спокойно. Ну кто мне эти девчушки? Что я с них за помощь получить смогу кроме спасибы? Но нет же, все бросаем и бежим спасать.

Я всерьез задумался: а что на самом деле толкает меня на эти поступки? Желание покрасоваться? Смотрите какой я хороший. Но перед кем? Перед этой малышней? Ну-у-у… Может быть. Но лишь частично. Да, я стал их лидером, за которым они должны тянуться, и, потому, должен подавать пример. Вроде бы… Но, по большому-то счету – какое мне дело до того, что они обо мне подумают? Но, видимо, дело все-таки есть. Эти детишки стали для меня родными и, волей-неволей, мне приходится подавать им пример.

А если усложнить задачу? Допустим, у меня нет детей. Я один, как в самом начале. Не для кого служить ориентиром. Смогу я пройти мимо беды вот этих девчонок? Гм… А ведь, пожалуй, все равно – нет. Не смогу! Все равно – стану пытаться выхаживать их. Выходит дело не в «покрасоваться»? А это внутренняя потребность кого-то спасать? Но я же сам себя убеждаю, что всех детей не спасти. И тут же пытаюсь вытащить всех, до кого могу дотянуться. Где логика?

Мои самокопания прервала вернувшаяся Эльба, собравшая таки всех ребят.

– Шиша! – голос у нее крайне встревоженный. А на руках держит ещё одну девочку. Совсем малышку, годика три. Ровесницу моей Евы. – Тут еще одна девочка с температурой. Она вся горит. И не отвечает. Словно не в себе.

Я подскочил к ней и заглянул в лицо ребенку. Взгляд расфокусированный, на лице нездоровый румянец. Прикоснулся ко лбу. М-мать твою за ногу! У этой температура еще выше чем у младшей из сестер.

– Найди там одеяло почище и укутай е. И воды вот дай напиться. Мы сейчас срочно домой выдвигаемся. Там хоть лекарства есть. Ксю, помоги тете Эле.

Девочки нырнули в логово и деятельно там засуетились. Я же повернулся к приведенным Эльбой детям. Пятеро. (Странно, Ксю говорила, что кроме них тут – пятеро детей, а если считать больную малышку, уже шесть получается.) Четверо мальчишек и ещё одна девчонка. Самый старший из них примерно ровесник нашего Дани. Лет двенадцати. А может даже и постарше. Хотя нет. Вряд ли. Просто он такой… Мордастенький. Сам-то он чистый и здоровый. Остальные дети – заметно младше. От пяти до десяти лет все.

– Кто тут Старший? – рявкаю я, уставясь в лицо мордастому.

– Ну-у-у… Я, наверное… – неуверенно тянет тот, огладываясь на остальных.

– Так какого х. я у тебя тут творится? Почему у тебя дети при смерти? Немыты, некормлены, даже воды нормальной у них нету!

– А я-то при чем? Они сами по се…

Хрясть…!!!! Каюсь, не удержался и зарядил ему по зубам. Аж с ног сбил. Ну да, невелик подвиг бить того, кто заведомо слабее и младше тебя, но бушевавшее во мне раздражение, таки прорвалось наружу.

– Ты, б…ь, старший! Ты за всё тут отвечаешь! Они еще маленькие, они многого не понимают, а ты раз самый старший – должен им всем помочь. Понимаешь? Помочь! Больше-то некому! А ты… Вставай, с-сука. Ну? Поднимайся! Что ты сделал в поселке? Умерших похоронили? Отвечай!

– Мы… это… – скулит он, держась за морду. Опять оглядывается на остальных, подавшихся назад, подальше от грозного меня детей. – мы с Олей маму с папой в сарай оттащили…

– И всё? – аж задохнулся я от возмущения. – А остальные? Все так и лежат? При плюсовой температуре? А у детей даже чистой воды нет напиться? – Хрясть! Следует еще одна оплеуха. Скорее даже подзатыльник. Но от всей души. Он аж на карачки вперед рухнул. – Неудивительно что у вас все белеть начинают. Как ещё все не перезаболели?

– Щиша, мы готовы, – Эльба выходит с кульком в руках.

– Щас, две секунды, – согласно киваю я ей. И снова поворачиваюсь к мордастому – Короче, Толстый, я сейчас увожу заболевших девочек, а ты вместе со всеми остальными собираешь всех умерших в поселке в одном месте. Неважно, где кто чей. Всех собрать! Ты меня понял? Не слышу ответа!

– Да… – прохныкал он.

– Через пару часов я вернусь и скажу что делать! Все. Приступать! Бегом!!!

Развернувшись я полез в логово выводить больную Окси. Девочка была слаба, но послушно накинула куртку и, слегка пошатываясь, вышла на улицу. Блин, да она не дойдет похоже! Нести, наверное, придется. Осилить бы… Все-таки силенки у меня тут далеко не те же, что и раньше. Хорошо хоть старшая девочка, Ксения, хоть и больна, но еще на ногах держится.

– А можно мне с вами?

У входа нас поджидал один из мальчишек. Пожалуй, самый старший после того мордастого. Лет десяти-одиннадцати. Лицо живое, улыбчивое.

– Я что-то неясно сказал насчет трупов? – рычу я в ответ.

– Так я не СээМПовский, – ничуть не тушуясь отвечает тот. – Я так-то с Введенки. Я оттуда сбежал, думал найти где нормальную компанию. А сюда я только вчера забрел. Думал тут осесть, но мне не понравилось. А вы вроде нормальные. Вот я с вами и хочу.

– Не сейчас, – уже мягче, но непреклонно отвечаю я, – сейчас самое важное здесь – трупы похоронить. Собирайте умерших. Присмотри за этим… «Толстым». Если все хорошо сделаешь – заберу тебя. Всё, иди…

Девочку действительно пришлось нести. На полдороги она стала спотыкаться и, наконец, совсем рухнула. Тут же поднялась, но сил у девочки явно уже не оставалось. Пришлось подхватывать на руки. Пустяки. Я вон Малинку вытащил, которая раза в два тяжелее была. Вытащим. Эльба свою малышку, кстати, несла на руках всю дорогу. Ну там-то совсем малявка еще. Да и Эльба куда сильнее меня самого в нынешнем исполнении. Ксю мужественно семенила за нами.

На подходе к Малиновке, видимо увидев нас, из сторожки выскочил Рыжик.

– Что случилось? – спрашивает, кося взглядом на новоприбывших. – Кто это?

– Так, Антон, пост оставляешь и сейчас же летишь к нам. Дане скажешь, чтоб немедленно, вот прям сейчас затапливал баню. До жары топить не надо. Просто, чтоб вода тепленькая была и тепло. Но срочно! Настя пускай ящик с медикаментами достает и к домику Евы несет. У нас – больные. Там больничку сделаем. Давай, Рыжик, бегом! Чтоб, когда мы доползем, там уже всё готово было. Потом вернешься на пост.

Глядя на припустившего парнишку, я лишь поудобнее перехватил девочку на руках. Маленькая-то она маленькая. Легкая. Но, с каждым пройденным метром веса в ней словно добавлялось. И мы вновь неспешно поплелись дальше.

Ну, а когда добрались-таки, тут-то неторопливое течение времени разом и кончилось! Закрутилось в целом ворохе насущних дел. Пока Эльба с Настей отмывали всех трех девочек в бане (запашок от них шел неприятный. И не мылись они, похоже, ни разу за все время, да и во время болезни метаболизм работает по другому), мы с Даней в самом срочном порядке занимались переустановкой в Евином доме. Дошел-таки и до него черед. Всё! Больше резерва жилья у нас нет совсем.

Ну а занимались мы превращением дома в некое подобие больнички. Ну, или лазарета, как я себе это представляю. Всю гражданскую мебель с первого этажа мы вынесли. Печь, само собой, осталось. И, даже больше – тут же была растоплена. В комнате решили устроить палату. Пришлось побегать по поселку, чтоб подобрать три более-менее однотипных кровати. (Даже с кроватями дефицит! Народ все больше старые диваны на дачи в последнее время вывозит.) Нашли. Между ними поставили три тумбочки (тоже дефицит. Не делают таких больше. Не советские времена.) Постели были заправлены новейшим, свежим, только что распакованным постельным бельем.

В общем, когда девочки привели отмытых больных – палата была уже готова. Можно лечить. А некому! Что я знаю о детских болячках? Да нихрена не знаю! И, как же лечить собираешься? Чтоб не навредить при этом. Ох, грехи наши тяжкие. Ну как я сам бы лечился? Таблетку ибупрофена каждой, чтоб сбить температуру и унять боль. (Блин, а трехлетке можно ли? Читать инструкцию? А что если нельзя? Не лечить вовсе? Но она и так уже совсем плоха. В полузабытьи. Если ничего не делать, боюсь велик шанс, совсем ее потерять. Эх, была не была. Всем по таблетке.) Затем уложить в кровати и дам им отлежаться. Ну влажный компресс на лоб, девочки и сами догадаются. Температуру померить. (пользы от этого действия немного конечно) Ну это чисто психологически помогает. Дети видят, что их лечат. Да и мне все таки понятнее видно в динамике, падает температура или нет.

Все больные девочки (кстати, почему заболели одни только девочки?) послушно выпили таблетки. Никто не капризничал и не хныкал. Видимо сил на это уже не оставалось. И, даже, трехлетняя проглотила без концертов. Даже удивительно. Спустя час, убедившись, что температура у всех троих спала, (пусть еще не до нормы, но все-таки) я решился, таки, оставить их. Собрав всех троих своих помощников объявил, что еду в СМП, наводить там порядок.