Текст книги "Один в поле... (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сысолов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

– Машина там не проедет… – неуверенно возражает Аня, – там на въезде в посёлок, Герцог на ночь Камазом проезд перекрывает. «КПП» говорит. И дежурить заставляет парней. Они, конечно, всё равно спят в ближайшем домике, но на шум – выскочат.

– Ещё того не лучше. Значит пешком, на цыпочках, протискиваться мимо КамАЗа с генератором подмышкой, боясь разбудить находящуюся тут же охрану? Лютый бред!

– А что если заходить не со стороны въезда, а со стороны поля? – не сдавался Даня. – Оттуда-то никто не ждёт. Да и до дома дедушки там гораздо ближе. Он на самом краю стоит. А до ближайшего дома где кто-то живёт – минимум два дома пустых стоит. Так что никто ничего не увидит.

– Ну да. В незаметности мы конечно выиграем. Вот только как мы по утащим генератор по полю? Там же сугробы вам по пояс будут. Просто пройти – и то вымотаться до невозможности, а с генератором и вовсе…

– А если волокушу сделать? – вновь подаёт голос Настя. – На лист фанеры его погрузить и по снегу тащить волоком? Легче же будет. Или в большой таз… И за ручку привязать – скользить будет…

– Ну, не знаю…. Всё равно замудохаемся в тех сугробах. К дому выйдем и бери нас голыми руками. Мы только загнанно дышать сможем.

– А если на лыжах? – подскакивает Антон, – в том доме где магазин лыжи были. Две пары.

– На лыжах? И генератор на волокуше тащить? Звучит бредово… А потому может и сработать. Ладно, допустим, мы добрались до дома. По соседству никого нет, это хорошо. Есть шанс не спалится и сделать всё тихо. Но когда запустим генератор, и болгаркой работать начнём – мы же точно всех переполошим.

– Ну мы же болгаркой в доме будем работать? Из дома на улице не так слышно. А соседей нет. И генератор можно тоже в доме, чтоб не слышно было.

– А выхлопные газы он куда девать будет? Задохнёмся же раньше, чем сейф разрежем.

– А в другую комнату. Там же много комнат. И дверь закроем.

– Удлинитель надо подлиннее, – подсказывает Аня.

– Да удлинитель-то не проблема, – отмахиваясь я. – Есть шанс, что генератор может заглохнуть от собственных выхлопных газов, если их не отводить на улицу.

– П'оветрить и опять запустить, – предлагает Аня, – в несколько этапов 'аботать.

– Провозимся… – недовольно бурчу я, – такие вещи нужно делать быстро

Всё молчали, озадаченно переглядываясь.

– Ладно, – вздыхаю я, – это не самая главная наша проблема. Главная – как мы попадём внутрь. И что делать с теми тремя… Что вас выгнали. Не думаю, что они будут в восторге от нашего визита.

– В дом зайти не проблема, – осторожно начинает Даня, – я знаю, где лежит запасной ключ от второй двери. Ей почти никогда не пользовались. И изнутри на ней засосов нет. Только замок.

– Допустим. А с теми тремя?

– Может связать? – неуверенно предлагает Настя

– Может, – опять вздыхаю я. – Ладно их я беру на себя. Но пару мотков скотча захватите. Вязать тебе придется.

Немного помолчав я резюмирую:

– Итак: берём генератор, болгарку, удлинитель, лист фанеры или таз, лыжи, скотч…

– Фонарик, – подаёт голос мелкий Алька, – или свечку. Темно же в доме наверное?

– Вот. Молодец! – хвалю его. – А мы и не вспомнили никто про свет. Фонарик надо, это точно… Едем мы с Даней вдвоём.

– Почему вдвоём? – Возмутился Антон. – А я?

– Лыж только две пары, – напоминаю я ему

– Ну-у-у… Я могу вас хотя бы машине подождать.

– И оставить девочек с малышами одних на ночь? Нет, Антон, ты остаёшься тут. Будешь защищать дом и девочек. Настя, дашь ему свой травмат

– Хорошо.

– Мало ли как у нас там всё сложится… Должен хоть один парень остаться.

– А может… Вообще не надо? – тихонечко спрашивает Настена. – Жили же мы как-то и без этого ружья.

– Да сам не хочу, – в который уже раз тяжело вздыхаю, – но надо. Кровь из носу нам оружие нужно.

– А когда… Ну все это делать будем?

– Сегодня ночью и пойдем, – решительно заявляю я, – чего нервы-то тянуть ожиданием. Сейчас все подготавливаем и немного поспим… Если уснуть сумеем. Часа в три выезжаем. Пока доедем, пока по полю тащиться будем, пока там в доме, то да се… Глядишь уже четыре, а то и все пять утра будет. Эти то? «Герцогские» небось по полночи не спят, а потом до обеда не просыпаются?

– Ну… Да. Скорее всего – так и есть.

– Ну вот и мы успеть должны со всем справиться до рассвета. Посветлу уходить палевно все-таки…

– Маскхалаты! – аж подпрыгнул на месте Андрейка, весь разговор молча слушавший обсуждения, ерзавший, пытаясь что-нибудь дельное посоветовать, но так ничего и не придумавший. И завидуще засопевший когда его сверстник Алька напомнил нам о фонариках. А теперь вот его прорвало. – Надо сделать маскхалаты и вас на поле не будет видно на снегу.

– Гм… Идея хороша. Молодец, Андрей! И частично мы ей воспользуемся. Генератор тот же на листе фанеры прикроем простыней. А маскхалаты… Ну как их быстро сделать-то? Утопия.

– Мы сделаем! – заявили девчонки, предварительно переглянувшись между собой. Пока вы спите. Простыни так же на ваши пуховики нашьем сверху и все.

– Да это сколько ж работы… – усомнился я

– Ну мы ж не будем их по фо'ме пуховиков раск'аивать. – возражает Аня – П'осто целую п'остынь в нескольких ключевых точках п'ихватим и всё. Так даже лучше будет. Фигу'ы на человеческие не будут так похожи.

– Ну-у-у… Попробуйте, – сдался я.

– А вы с Даней ложитесь спать прям сейчас, – негромко командует Настя. – Мы вам к выезжу всё подготовим. А вам силы нужны будут.

– Да чего тут подготавливать-то особо… – пытаюсь возражать я.

– Вот и отлично! – Твердо отрезает та, – значит и мы с этими сборами прекрасно справимся. А вам – спать.

– Всё-всё… Сдаюсь – шутливо поднимаю я ладони перед собой, – уже ложусь… Даня, ты вон на диван ложись. Андрей на полночи свое место тебе уступит?

– Конечно.

– Ну вот и отлично. А я у себя… Ева, ты-то меня хоть не бросишь? Как же я без тебя усну-то?

– Неть, – дитя споро лезет на кровать ко мне в подмышку. Неожиданно тесно прижимается, испуганно таращась на меня. Успокаивающе улыбаюсь ей и глажу ее по головке

– Все хорошо, Ева. Всё будет хорошо. Не бойся. Дядя Алик со всем разберется…

Глава 29

… Детский плач выматывал всю душу. Я пытался не обращать на него внимания. У меня есть свое дело и отвлекаться на незнакомых плакс мне некогда. Но плач нарастал словно лавина. Он раздражал, сбивал с настроя и отвлекал. Так, глядишь, можно и ошибку совершить. Фатальную. А мне – нельзя! За мной стоят уже мои мелкие.

Так, не отвлекаться. Где там эта дверь-то? Ага, вот она. Та самая. Остановившись около нее и потискав в руках дубинку, словно набираясь от нее решимости – рывком ее распахиваю. Плач, словно дожидаясь этого, с утроенной силой ударил меня по ушам. Ну и где тут… Чёрт! Прямо в центре комнаты, на кровати окровавленный младенец – заходится истошным ревом. И я понимаю, что это тот самый… Из магазина, которому я не успел помочь. Но он ведь вроде замерз? Почему же тут кровь тогда? Чёрт, чёрт, чёрт…

Только сейчас замечаю радом с младенцем подвижные серые тела. Крысы! Мордочки в крови. Одна, две, три… И первая норовит опять цапнуть младенца зубами. Взрыкнув что-то нечленораздельное, я кинулся вперед и тут…

– Шиша… Вставай.

– А? Что? – сон нехотя отпускал меня. Сон, всего лишь сон.

– Время полтретьего, – на меня смотрят не по детски серьезные глаза Настены, – мы всё подготовили.

А, ну да – соображаю я. Поход за ружьем. Авантюра несусветная… Как всегда спросонья я был зол и раздражителен. Но сдерживался. Дети-то наоборот всё что могли сделали для меня. Их только похвалить. Даже мелкий Андрюшка мужественно не спит и изо всех сил таращит слипающиеся глазенки.

– Щас… Минутку, – тихонечко, чтоб не разбудить приткнувшуюся ко мне мелкую, вылезаю из кровати. Плетусь к умывальнику на кухню. Сполоснуть лицо ледяной водой. Ух… Смыть с себя липкое бессилие сна. Приснится же такое… Ну всё, вроде взбодрился. Можно и собираться.

Собрались мы с Даней быстро. Девочки с Антоном действительно всё нужное нам уже приготовили. Даже наши пуховики с нашитыми поверх простынями смотрелись на нас почти как настоящие маскхалаты. Но меня это только злило. И вообще, весь этот план, такой убедительный вечером, с утра вызывал лишь раздражение. Ну авантюра же страшная! Ладно дети – им простительно. Они даже такое вот дело в игру превратили. «Спецоперация», мать ее. "Добудь ружье"… Кучу заморочек напридумывали, вроде захода на лыжах с фланга. Или подвоза генератора на волокуше… Блин, «детский сад, штаны на лямках». И самое дикое, что я вчера вечером всё это с ними на полном серьезе обсуждал. И всё! Теперь уже не откажешься. Подписался – надо выполнять.

Подъехав на точку высадки, я заглушил движок и выйдя из машины несколько минут просто стоял неподвижно. Даня, вроде выскочив, пытался кинуться вытаскивать лыжи из салона, но я лишь отмахнулся досадливо:

– Погодь. Пару минут стоим – слушаем.

Постояли. Все вокруг было тихо, поддувал небольшой ветер и только. Никаких иных звуков. А ведь тепло. Вчера днем резко потеплело – с минус 12 ночью до нуля днем. Я думал может хоть ночью подморозит, ан нет. Всё тот же ноль. Ну может минус один-два. Не больше. Теплынь.

– Хорошо. Одеваем лыжи.

– Может сперва генератор вытащим? – предлагает Даня – в лыжах неудобно будет.

– Нет. Генератор пока не берем. Сначала смотаемся налегке до дома. Всё разведаем. Что там, как там… Если чуть что, тут же разворачиваемся и уходим обратно.

– Понял.

– Вот и молодец. Пошли.

Лыжные ботинки, шедшие в комплекте с лыжами, были мне великоваты. Пришлось наматывать портянки поверх носков, чтоб нога в них не бултыхалась и сидела плотно. Мне-то ещё ладно. Дане приходилось тяжелее. Пусть ему и достались ботинки меньшего, явно женского размера, но все равно уж очень они велики для ноги двенадцатилетнего мальчишки. Да и про портянки он и слыхом не слыхивал. Впрочем, как и большинство современных детишек. Пришлось учить.

Шли медленно. Я видел, что мальчишке так и не терпелось припустить побыстрее. Чего тут идти-то особо? Но я все время его одергивал. Шли не спеша. Часто останавливаясь и слушая тишину зимней ночи. И лишь убедившись, что все в порядке – вновь начинали неторопливое движение.

Вот уже и глухая стена забора, огораживающая участок. Калитки в ней не предусмотрено. Вот и первые проблемы. Мы об этом как-то не подумали. Казалось естественным, прошли поле – попали на участок. И что теперь? Искать проход на улицу и заходить через калитку? Но до прохода может оказаться как бы не дальше, чем до центрального въезда. Перелезать через забор? Но он высокий. Трехметровый. Из тонкого металлопрофиля.

Пришлось чертыхаясь вполголоса находить участок за каким-то строением на участке (сараем-мастерской деда – подсказывает Даня) и пытаться оторвать один из листов, используя вытащенный топорик как монтировку. Где-то из перекладин выдирались саморезы, на которые он был прикручен. Где-то шляпка самореза оставалась торчать в перекладине, оставляя в листе круглую дырку. Шум был… Терпимый. Да, лист погромыхивал, изгибаясь, но не так, чтоб на весь поселок. Хотя мне-то казалось обратное. И, когда лист все же был сорван – я уже был весь мокрый от усилий и нервного перенапряжения.

Посидев пару минут в тишине и убедившись, что никто не заинтересовался нашим ночным концертом, мы всё-таки проникли на территорию участка за сараем. Подойдя к углу еще пару минут провели, выглядывая из-за него, и, по прежнему, прислушиваясь. Все тихо. Хорошо.

– Ну и где тут твой ключ? – шепотом интересуюсь у пацана за моей спиной.

– Там, – не менее тревожным шепотом отвечает он, – на крыльце. За косяком двери.

– Веди. – Коротко командую я, вновь нервно грея рукоятку травмата в кармане куртки.

Видно было что заднее крыльцо, к которому вел меня Даня, давно не использовалось. Пробираться до него пришлось по настоящим сугробам. Да и на самом крыльце снега хватало. Даня, привстав на цыпочки, попытался достать до верхнего края косяка двери. Не достал. Росту не хватает. Он оглянулся на меня.

– Вот тут. Сверху лежит.

– Ну-ка. Отойди.

Действительно, ключ был на месте. Тихонько приоткрыв дверь я прислушался к тому что происходит в доме. И ведь был морально готов к тому что ничего не услышу. Время-то четвертый час. Но нет. Откуда-то из глубин дома ясно раздавались чьи-то голоса и плач. Обернувшись к мальчишке я вопросительно вскинул бровь.

– Это они, – прошептал он на невысказанный вопрос, – мучают кого-то.

– Где они?

– В зале с камином. Все остальные комнаты сейчас не жилые. Холодно.

– Ок. Веди! – командую я, вытаскивая травмат и проверяя как выходит из самодельной петли на бедре дубинка. Даня молча скользнул вперед. Я за ним, стараясь ступать как можно тише, а не громыхать на весь дом тяжеленными ботинками. Фонарики не понадобились. Да, было темновато, но фигуру Дани я кое-как угадывал. А в комнате, к которой мы приближались, горел какой-никакой свет, выбиваясь из плохо подоткнутой щели под дверью.

И, пока мы шли, я словил странное ощущение дежавю со своим недавним сном. Опять чей-то плач и он только усиливается по мере того как мы приближались к заветному залу с камином. И невнятные голоса тоже становились громче. Вот уже можно разобрать отдельные слова…

– А-а-а-а… – громкий крик боли из той комнаты заставил меня вздрогнуть. Неожиданно так… – Убью суку! Б…ь е….я!

– Э, Мик, сядь. Сядь. Успокойся.

– Какой успокойся, эта сука мне чуть х. й не откусила!

– А н…й было его совать куда не следует. Ты дебил, Мик. Сначала надо убедиться, что дама согласна, а уже потом ей в рот совать свое сокровище.

– Б…ь, да я ей ща горло перережу.

– Усохни. Это я ее сюда привел, мне и решать, что с ней делать. Прирежешь её и что? Кого е…ь дальше будем? Тебя что ли?

– Да пошел ты на х. й, Самурай! И что теперь так ей все и спустить? Пусть, мол, и дальше кусается? Сам же говорил, х. и все время в п…у е…ь, пусть и минетом порадует.

– А ты и поспешил своего дружка ей в рот пихать. Дебил! Если хочешь, чтоб тебе твое хозяйство не откусили – сначала возьми да выбей ей все зубы! Без зубов-то кусаться затруднительно будет.

– Точно! Ну сейчас ты у меня, сучка, попляшешь.

– Не надо! Не надо, мальчики!!! А-а-а-а…

Не в силах больше сдерживать клокотавшее внутри бешенство, я, наконец, распахнул дверь в комнату, у которой стоял последние пару минут. После тьмы коридора зал показался мне ярко освещенным, хотя на самом деле освещение давал лишь потрескивающий огонь камина. На кровати возле него извивалась привязанная к ней обнаженная девчонка. Вся в крови, а вокруг нее трое голых мальчишек. До чего же точно порой сбываются сны…

Зарычав чуть ли не по звериному я вскинул травмат и начал стрелять. Я не думал куда попасть. Просто стрелял по всем троим до тех пор пока не кончились патроны в травмате. А потом выхватил дубинку и продолжая охаживать забившихся в один угол подонков. Убить! Убить гаденышей!

– Шиша! Шиша, успокойся… – робко попытался остановить меня Даня. Кажется он попытался обхватить меня поперек туловища и оттащить от них. Зря! Он тут же полетел на пол, получив от меня крепкую зуботычину, когда я от него отмахнулся. Но именно это и позволило мне прийти в себя.

– Не лезь под руку! – прорычал я, постепенно остывая и пнув еще разок забившихся в угол, помог ему подняться.

– Скотч с тобой? Вяжи их, – коротко приказал я. У этих троих хватило ума не сопротивляться. Видимо они сумели прочитать на моем лице дикое желание, чтоб они попытались посопротивляться и я бы смог ещё разок пройтись по их спинам дубинкой.

Пока Даня вязал этих недоносков я подошел к кровати. Блин, соплюшка же совсем! Ровесница вот этим троим долб…м. Лет 12, не больше. Ведь нет еще ничего. На что соблазнились-то? Только что на беззащитность и на безнаказанность. Суки… Обычная девочка. Не красавица. Абсолютно незапоминающееся лицо. Единственная яркая деталь – выкрашенные в розовый цвет волосы. Может, конечно, для нее цвет краски был какой-нибудь там коралловый или фуксия, но по мне так он был розовым. Под толщей жалости к ней на секунду проскочила искра неодобрения. Ну не терпел я тех, кто пытался выделиться среди сверстников таким вот образом. Ты умом выделись! Или талантом каким. Рисованием или музыкой. Да в спорте чего-нибудь добейся в конце-то концов. Тогда и будешь не как все. А вот так… Ничего кроме презрения такие подростки у меня не вызывали.

Что же я чувствовал к ней сейчас, перерезая веревки, которыми она была зафиксирована на кровати как лягушка на столе студента-медика? Жалость? Безусловно. Сострадание? Конечно. Но помимо их было еще и необъяснимое чувство вины. Как с тем младенцем в магазине. Вот, вроде, и не в чем себя упрекнуть. Ведь еще пять минут назад я даже не подозревал о её существовании, а все равно… Не успел.

Почему в книгах главный герой всегда успевает спасти прекрасную девицу из рук насильников и маньяков? Почему? Пусть в последний момент, но успевает. Я – не успел. Девочку явно тиранили уже не один час. Кровь на внутренней стороне ляжек у девочки уже успела свернуться и казалась черной. Из разорванной мочки уха (сережку что ли вырывали?) ещё текла кровь. На груди у сосков чернели круглые отметины ожогов от сигарет. Мрази… Даже просто изнасиловать не могут. Нечем еще толком-то. Вот и куражатся как умеют. Ублюдки!

Получается, пока я тихо-мирно спал в своей постели, эти трое уже вовсю издевались над этой девчонкой? М сколько бы это продолжалось, не появись я сегодня здесь? И чем бы в итоге закончилось?

Освободив девочку, я мрачно повернулся к этим недоноскам, всё еще сжимая в руке нож. Связанные и избитые они лишь заскулили, пытаясь отползти подальше. Да и освобожденная от пут девица не спешит кидаться на грудь своему спасителю. Точно так же забилась в угол и смотрит глазами загнанной кошки, тихонько всхлипывая. И что теперь с ней делать? Тут психолога нужно. А я-то не психолог. Что у нее сейчас в голове? Кто его знает. Может мне нужно ее погладить по голове как маленькую? А может стоит мне протянуть к ней руку и она укусит меня или забьется в истерике, ничего не соображая? Только хуже получится. Вот черт его знает. Нету специалистов. А меня хватило только на то, чтобы бросить ей в угол плед с кровати, коротко сказав:

– Укройся.

И повернуться к Дане, потирающему челюсть.

– Сильно я… тебя? – чуть смутившись спросил у него смягчившимся голосом.

– Да нет. Пустяки, – соврал он.

– Извини, – повинился я. – Чуть себя не потерял от ярости.

– Немудрено, – философски заметил Даня, покосившись на окровавленную кровать и забившуюся в угол девочку.

– Ладно. Это лирика. Все потом. Мы не за этим пришли. Где?

– А, пойдем.

Даня выскочил в одну из дверей, ведших в этот зал. Я последовал за ним. Несколько секунд и вот мы в одной из комнат. Скорее всего когда-то здесь была спальня. По крайней мере угадывалось место где стояла кровать и тумбочка. Но сейчас из всей мебели в комнате остался один лишь шкаф. Причем дверцы у него уже сняты. А по углам комнаты вонючие кучки.

– Как можно за пару дней так засрать дом..?! – потрясенно протянул Даня. – И мебель… Они что, мебелью камин топят?

– Очень даже может быть, – согласился я.

– Но зачем? Да, дрова кончились, но можно же было бы хотя бы сарай разобрать?

– Ну ты даешь! – невесело рассмеялся я. – Это же нужно на улицу идти, по снегу барахтаться… Зачем? Можно же вот так… – я презрительно сморщившись обвел рукой помещение и горестно вздохнув махнул ею. – Дикари!.. Ладно. Не за тем пришли.

– А, да! – спохватился мальчишка и шагнув к абсолютно пустой стене, обшитой светлым пластиком, как-то хитро ухватился за нее и сдвинул с места!

Ну, точнее стена никуда не делась. Так и осталась стоять на своем месте. Но вот пластиковая панель сдвинулась в сторону, открывая ее и сейф в нише… Ну как – сейф. Просто шкаф металлический. Чуть побольше холодильника. Ну да… Пусть на сейф он и не тянет, но железо дверцы толстое. Повозиться придется.

– Мда… Задачка. Провозимся тут. Ключи найти – вернее было бы.

– Мы искали… – чуточку виновато ответил Даня. – Куда Деда их деть мог, ума не приложу.

– Да в каком-нибудь банальнейшем месте. Где искать в последнюю очередь станешь, – вздохнул я. – Ладно. Стоять и смотреть на шкаф можно долго. Но сам себя он не вскроет. Я пошел назад к машине за генератором. Ты остаешься тут. Сторожишь этих троих. Дубинку оставить?

– Не надо. У меня своя есть, – продемонстрировал мне свою палку.

– Ну смотри. Если что лупи не раздумывая.

– Уж будь спокоен, – заверил меня мальчишка. Ну да. У него ещё свои синяки не сошли и порезы еще не зажили полностью. Этот – колебаться не станет.

– За девчонкой тоже посматривай, – негромко советую ему. – От нее сейчас любых поступков можно ожидать.

– Присмотрю, – заверил Даня.

– Ну и хорошо. Ладно, я пошел.

Обратный путь до машины занял раз в пять меньше времени. Ну понятно. Никаких остановок, чтоб послушать, быстрее вперед. Времени до рассвета не так уж много… В одиночку вытаскивать генератор из багажника оказалось той еще проблемой. В прошлый раз мы кантовали его втроем. И, хотя большую часть веса все равно я брал на себя, но все равно. Втроем было легче. Сейчас же я натурально рвал жилы, вытаскивая его один. Но справился. Просто не мог не справиться. Сгрузив все необходимое на волокушу я отправился по уже проложенной лыжне, поминутно оглядываясь. А не соскочило ли чего с нее в сугроб? И, пару раз действительно – поправлял сбивающийся к краю груз.

Добравшись до дыры в заборе, я остановился. Дальше с волокушей никак. Значит надо звать помощника и вдвоем тащить по снегу. Распаренный, как после бани, я зашел в дом. К счастью, вопреки всем моим опасениям там всё было в порядке. Мелкие садисты по прежнему постанывали у стены, а Даня даже сумел разговорить их жертву.

Глава 30

Шиша, – повернулся Даня ко мне, входящему в комнату – это – Ира. Или Малина, если по прозвищу.

– Ага, замечательно, – рассеянно согласился я, мельком скользнув по этой самой Малинке равнодушным взглядом. Похоже немного пришла в себя. Напялила на себя толстовку одного из парней. Даже не хочу думать, что сталось с ее собственной одеждой. – Пойдем, Даня, генератор занесем. Мне в дыру его одному не протащить.

– А. Да. Конечно, – подорвался тот.

– А я? – негромко спросила девочка

– Ты… – я задумался, а что с ней действительно делать? Взять с собой на улицу? А зачем? Тяжести ей сейчас не потаскать. Сама-то едва на ногах стоит. Так пускай постоит рядом? А если сбежит? Кто ж ее знает, что там у неё в голове? Сбежит и приведет подмогу этим троим… Может быть даже нечаянно. Оставить её тут? Типа «охранять этих»? Но кто не поручится, что она их не прирежет, пока мы там с генератором мучаемся? Хотя…

Сам-то я их убить не могу. Вот разум говорит мне, что надо. Оставишь в живых – будут еще проблемы. Не у тебя, так у других. Но точно будут. А воспитание не дает. Ну не могу я убить ребенка! Пусть даже он уже подонок конченный в свои 12 лет. Не могу! На каком-то генетическом уровне вколочено – жизнь ребенка священна. Вот отпиzдить – могу. Тут никаких протестов в душе. А убить – ну никак.

А вот девчонка, пережившая от этих козлов столько за последние несколько часов – в своем праве. Так что если она и и замочит их – я горевать не стану. А если нет значит и нет. Тут уж, действительно – ей решать как их наказать.

– Нет. Ты остаешься тут. Этих охранять, чтоб не сбежали. Идем, Даня, – и уже у дверей обернулся на девчонку, – мы быстро. У тебя – пять минут. – особо выделил я голосом последнюю фразу и вышел.

– А…? – попытался что-то спросить Даня.

– Так надо! – перебил я его. – Ей решать.

– Ага. Понял, – согласился тот.

Пяти минут нам, конечно, не понадобилось. Хотя побарахтаться в сугробе нам пришлось от души. Но тут уже расстояние невелико. Главное – забор преодолеть, а дальше можно опять все на волокушу и тащить…

Уже поднимая на крыльцо генератор на руках, мы услышали истошный вопль из дома, приглушенный дверью. Сколько в нем сквозило боли и отчаянья – словами было не описать. Пробирало до дрожи.

– Все-таки не удержалась… – пробормотал я себе под нос.

– Она его?… Убивает? – не выдержал Даня.

– Сейчас узнаем, – философски заметил я, – хотя как для покойника – он слишком громко орет.

Нет, девочка тоже так никого и не убила. Вот только Мик (видимо сильнее остальных мучавший ее) прижимал связанные руки к своему окровавленному паху.

– Что, отчекрыжила ему ковырялку? – деланно равнодушно спросил я у неё, ставя генератор на пол и вытирая вспотевшее лицо.

– Да! – с вызовом отвечает Ира, пытаясь принять гордую и независимую позу. Ну, по крайней мере, как она их представляет. Получалось плохо. Смешно и нелепо.

– Ну что ж, тоже вариант, – еще более равнодушно соглашаюсь я. – Ладно, нам некогда. Даня в какую комнату генератор будем ставить?…

Меня все больше начинала беспокоить нехватка времени. Шестой час как-никак. Еще чуть-чуть и уже и светать начнет. А мы ещё даже не приступали собственно к тому, ради чего и появились здесь. Но, несмотря на то, что я все больше нервничал, внешне я продолжал излучать спокойствие и уверенность. Просто я прекрасно понимал – начни я сейчас суетиться и ничем хорошим это не закончится. Вот и приходилось держать марку.

Генератор поставили, завели и я стал примеряться к работе, отослав Даню во двор, послушать как будет слышно нас на улице. На мое счастье сейф оказался не сейфом, а обычным металлическим шкафом. Пусть и из весьма толстого железа. Думаю полсантиметра его было. Но да зато никакой начинки, кроме ребер жесткости. Ни двойных стенок. Ни бетонного негорючего наполнителя между ними. Так что пусть, и не без проблем, но процесс пошел.

Вернувшийся Даня заверил меня, что визг болгарки хоть и слышен на улице, но едва-едва. Только если специально прислушиваться. А генератора и вовсе не слышно. Этим он весьма меня успокоил и я начал работать смелее и быстрее. Проникшая вслед за нами в комнату девчонка сначала просто с интересом наблюдала за работой, но быстро как-то поскучнела, присела на пол, а потом и вовсе попыталась задремать, свернувшись в комочек.

– Что с ней? – забеспокоился Даня

– Откат… – пояснил я покосившись на нее. – Как и у тебя три дня назад. Адреналин схлынул и тут же все травмы дают себя знать. Отведи ее в зал. Пусть на кровать ляжет. Заодно и за этими приглядишь. Мало ли…

– Ага. Я понял.

– Иди уже… Японец., – сказал я, вспомнив своего знакомца из того мира с этой же присказкой, и снова взялся за болгарку.

Болгаркой я владел так себе. На троечку. Вот тот самый вспомнившийся Японец как раз владел ею виртуозно. Как кистью художник. Такими узорами мог изукрасить самую простую и банальную работу, что просто ах… А я что? Я так… Могу… Но, и не более того. Грубо и неуклюже, но могу. Вот и шкаф наконец сдался под моими усилиями.

– Шиша, она не хочет ложиться… – вернулся Даня. Я оглянулся через плечо. Ага. И эта тоже тут. Еле на ногах стоит, но на кровать не хочет. Ну, в принципе, понятно. Учитывая что ей на этой самой кровати пришлось вытерпеть…

– А я уже всё. Сматывай удлинитель. Уноси болгарку.

– Ага, – соглашается мальчишка, а сам не уходит.

Пришлось чуть усмехнувшись вытащить из шкафа наш долгожданный приз. Показать дитятке. Ничего особенного. Обычная двустволка. Старая и пошарпанная горизонталка.

Но у мальчишки вон глаза как загорелись.

– Давай собираться. Время… Светает уже, – поторопил я его, вешая ружье за спину и вновь влезая в шкаф.

Всё, что там есть – нужно захватить с собой. Две коробки патронов по 20 штук в каждой. Дробь или картечь, не знаю. Потом разберемся. Пара патронов тут же перекочевала в карман куртки. На всякий случай. Странная приспособа, похожая на плоскогубцы, только зажим у них странный какой-то… Ага. Похоже это пулелейка. Берем тоже, конечно… Свинцовые пластины от старого аккумулятора. Ну, это-то понятно. Это – банальный запас свинца. Так, что тут еще? Приспособа, похожая на сковородку с дырками. Дробелейка? Ладно, дома разберемся. Всё надо. Так, бумаги какие-то. Лицензия. Охотничий билет. Инструкция к ружью. Последнее – особенно ценно. Берем. Что еще? Ого! Нож!

В этот нож я влюбился с первого взгляда. Было в нем что-то такое… Настоящее. Я совершенно равнодушно проходил всегда мимо сувенирных магазинчиков, с целыми стеллажами разнообразных ножей. Самых причудливых и хищных очертаний. Баловство, мол. А тут… Самое обыкновенное пырялово. Ножны из старой потрескавшейся кожи. Клинок прямой, односторонний, плавно заостряющийся к концу. Правда, толщина лезвия внушает уважение. Да и сталь… Что-то сдается мне, что она под стать старым советским топорам, которым и через полвека сносу нет. Ручка простая. Деревянная. Обмотана черной, шершавой, тоже ещё с советских времен, изолентой. Вещь! Мое будет. А то сколько можно с кухонным ножиком за рукавом бегать…

Уходили из дома уже засветло. Провозились. Опять тащить генератор на волокушу за забором, все оружейное хозяйство из шкафа, да еще Даня попросил пару минут на сбор вещей из дома. Шмотья в основном. Хоть он и собрал что-то на своей квартире позавчера, но ведь основная одежда-то у них с сестрой тут была, так как именно здесь они и обитали последние дни. Пришлось, скрепя сердце, согласиться подождать. Но и напомнить ему про время. Он осознал и уложился действительно быстро. Благодаря чему на волокуше добавился еще узел из простыни со шмотками внутри.

Малинка все это время молча помогала нам. Хотя сама едва стояла на ногах. Но когда мы уже начали цеплять лыжи, наконец не выдержала:

– А я? Можно мне с вами?

Я задумался. Девку, конечно, жаль. И валить из Левашово ей надо без всякого сомнения. Жизни ей тут не будет. Но сама она никуда не дойдет. Рухнет как тот же Даня и всё. И, даже, некому будет позвать на помощь. Но и с собой как ее брать? До машины – минимум полкилометра. Она без лыж. По сугробам она не пройдет и десятка метров. Блин…

– Шиша… – как-то нерешительно начал было Даня, но я его оборвал:

– Помолчи. Я думаю.

Хотя чего тут думать-то? Выбора-то, как такового, и нет. Как там в кино было-то? В Леоне. "Если ты выгонишь меня, то уже к вечеру я буду мертва. А ты же открыл мне дверь.." Не помню дословно. Но смысл такой. Зачем, спрашивается, спасать ее от насильников и садистов, чтобы потом выгнать на верную смерть?

Горестно вздохнув, я кинул Дане веревочную петлю от волокуши и спросил:

– Один-то дотащишь?

А сам подхватил застывшую в ожидании своей участи девчонку на руки и пошел в сторону машины. Килограмм тридцать весит. На короткую дистанцию даже для физической формы Альберта пустяки. Но пол километра… Ничего, должен выдержать.

Когда-то в далекой юности я носил на руках своих подружек. Оооо… Это было одно из самых ярких и запоминающихся событий в то время. Мне хотелось тогда чтобы этот путь продолжался вечно. Идти и идти. Неся на руках свое сокровище… Здесь же я не испытывал ничего, кроме легкого раздражения и общего неудовольствия ситуацией. И усталости, да… Усталость нарастала постепенно, но неуклонно. Очень сомневаюсь, что сейчас со стороны я напоминаю прекрасного рыцаря, отважно выносящего принцессу из захлопывающейся пасти дракона. Ой, вряд ли. Скорее уж на потного грузчика, дорабатывающего смену. А где-то там за спиной мужественно пыхтит второй «грузчик», тянущий волокушу по снегу.