Текст книги "Один в поле... (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сысолов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

– Понятно. Ну сейчас посмотрим, кто кого вертеть будет.

Это я говорил, уже выхватывая свою дубинку из ее рук, и выскакивая из машины. Приехали. Что тут ехать-то было? Это пешком далеко, а на машине всё рядом. Было опасение, что за то время пока Настя бежала ко мне эти малолетки сбежать успели, но нет, первое, что я увидел, зайдя в магазин – это именно двое пацанов. Примерно одного возраста, лет по двенадцать. Один из них действительно был тот самый Денис. А второго я до сих пор не видел. Ну сейчас и познакомимся…

– Эй, вы п……ы е…..е, вы, чо? Рамсы попутали?

– Э, ты за базаром следи! За такие слова отвечать надо – с напряжением в голосе, но все равно довольно нагло возмутился второй, демонстративно вертя в руках нож. Э, нет. Так разговор не пойдет. Нужно ломать сразу морально таких типчиков. Чтоб только при одном упоминании меня сратся начинали. Видал я таких. Сразу не окоротишь – он тебе на голову сядет. Так что, на… Держи. Дубинка, описав короткий полукруг, ударила по пальцам вертящим нож. Вообще-то я целился по самому ножу, хотел просто выбить, но не попал. Впрочем, получилось ещё лучше. Нож все равно улетел у сторону, а пацан завопил от боли и схватился за покалеченные пальцы.

– Ты, сука, гондон штопанный с кого спрашивать собрался? Ты, сявка подзаборная, на кого вообще голос повысил? – и дубинкой еще раз по плечу, а потом и по подставленной спине. С оттягом. Выплескивая всю переполнявшую меня злость. Даже не злость. Бешенство? Тоже не то. Это было что-то древнее, темное, звериное. Молодой самец бросил вызов вожаку, пытаясь занять его место. Наказать, смять, растоптать, уничтожить… Никогда ранее я не испытывал ничего подобного. Никогда не был лидером просто. Но тут, когда эта сопля зеленая начала права качать, оно и прорвалось. Может я и не лидер, и перед кем другим я и сам спасовал бы, но тут… Блин, главное сдержаться. Как бы насмерть его не забить, поддавшись этому чувству.

И в это время по спине прилетает нехилый такой удар. Б…ь! Это Денис, про которого я совсем забыл подкрался сзади и перетянул меня своим дрыном. Пусть это не черенок от лопаты, а что-то потоньше, но удар весьма неприятный. Ах ты ж, твою мать! Ну, держи ответку. Развернувшись в сторону новой угрозы я попытался врезать и ему. Раз, второй, третий. Но он низменно умудрялся подставлять под удар свою палку, сжимая ее обеими руками, и принимая удары как раз между ними.

Будь я в своем старом теле, деревяшка давно бы сломалась пополам. Еще от первого удара. Но Альберту сил на такое не хватало. А менять углы атаки бесполезно. Денис успевает среагировать и подставить под удар свой дрын. А что если вот так? Ударить не под прямым уголом в надежде на силу, а под косым? Денис пытается отбить дубинку в сторону, но угол для этого недостаточно острый. Но и не прямой. Поэтому дубинка после столкновения не отскакивает в сторону, а скользит по деревяшке, пока не достигает сжимающих ее пальцев. Да, удар оказался не таким уж сильным. Основную энергию удара дубинка уже потеряла. Но ему – хватило. Рука инстинктивно отпустила оружие и прижалась к телу. А одной рукой таким длинным дрыном, как у него, не намашешься. Так что следующий удар уже легко прошел по второй руке, палка полетела на пол, а следующие уже посыпались по незащищенному телу.

Сколько я избивал орущих от боли пацанов? Не знаю. Вряд ли долго. Бешенство переполняло меня, но постепенно жалость к детям все же начала вытеснять его. О, нет, я не кинулся к ним с извинениями и сопереживаниями. Просто удары становились все слабей. И носили уже скорее воспитательный смысл. Разум медленно брал контроль над телом обратно. Окончательно меня протрезвили испуганные глаза Насти. Да уж. Сорвался. Надо закругляться. Пнув по ребрам скорчившегося в позе эмбриона Дениса последний раз, я наклонился ко второму, безошибочно определив его как главного в их дуэте.

– А теперь слушай меня, петух гамбургский. Если бы вы подошли ко мне и попросили по человечески, вам бы позволили набрать здесь продуктов. Но вы по людски не понимаете, поэтому скажу так: Со своими АУЕшными понятиями можете идти в жопу. Тут так не будет! Будете вести себя нормально – будем мирно сосуществовать рядом. Начнете опять бычить тут – отвезу в лес и кончу обоих. Вы на хрен никому не впились тут. Беспредела тут не будет. Или вы живете по человечески, или не живете вообще. Я понятно излагаю?… Не слышу – простимулировал я его дубинкой не услышав ответа.

– Да, – невнятно проскулил он.

– Не слышу? – еще раз приложил дубинкой.

– Да! Да! Понятно! – уже в полный голос со слезами в голосе заорал пацан.

– А теперь поднялись, сопли с пола подобрали и с……ь отсюда. Чтоб я вас здесь больше не видел. Ну? Быстрее…

Двое постанывающих мальчишки кое-как поднялись на ноги и под взглядами Насти с появившимся Рыжиком, который все прижимал руку к разбитому в кровь носу. Увидев его я вновь забурлил гневом. Сукины дети. Привыкли куражиться над тем кто слабее! А как сдачи получат – сразу хвост поджимают! Возможно, я бы и сдержался бы… Но они по извечной мальчишечьей традиции просто не могли уйти, не сказав хоть хоть пару слов для поддержания своего самолюбия. Вы все не раз это слышали. Все эти фразы, про «мы еще встретимся», или про «старшего брата позову!».. Вот и эти не сдержались. Уже в дверях ноженосец обернулся и найдя глазами Настю зло крикнул:

– В следующий раз ты не убежишь!

И быстрее шмыгнул за дверь. Я не выдержал, и кинувшись за ними выскочил на крыльцо. Оба хулигана улепетывали изо всех сил. Догнать нереально. А вот попасть из травмата запросто. Выдернув его из кармана выстрелил несколько раз вдогонку. И похоже даже разок попал судя по взвизгу. Вот же сукины дети… Теперь Настю одну и не отпустишь никуда. Вернувшись в магазин первым делом спросил у нее.

– А где твой травмат? Я ж тебе подарил тогда. Как раз для таких случаев.

– Дома лежит, – хлопает глазами та.

– Да почему дома-то?! – все-таки взрываюсь я. Все-таки ещё на взводе. Адреналин кипит. Не успокоился еще. – Вот с отморозками встретилась и что? Попросила подождать, пока ты за ним домой сбегаешь?

Молчит. Только испуганно на меня таращится. Мучительно давлю в себе вспышку раздражения и говорю чуть мягче:

– Ладно. Что вы себе там приготовили? Несите в машину. Загрузим я и я вас подвезу. А тебе, Настя, вообще пока лучше у нас посидеть. Мало ли чего этим придуркам в голову придет. Потом-то может и успокоятся, а сейчас у них мозги не варят. Пусть охолонут немного.

Пока Настя с Рыжиком грузили машину я подобрал брошеный нож-баблчку… Брезгливо поморщился. Понты одни. Разве это оружие? Только что смотрится красиво. А так… Да от кухонного ножа больше толку. Сплюнул и подошел ко входу. Долго разглядывал покалеченную мной дверь. И как теперь ее наглухо закрыть? Да никак. Кто ж знал, что магазин придется не только вскрывать, но еще и защищать от чужих? Не было же чужих-то… Теперь придется что-то думать. Хотя что тут сделаешь? То, что можно на коленке изобразить – они тут же и разберут. А если конкретно закрывать… Взять сварочный, например, с генератором же привезти и заварить дверь? Блин, опять пупок надсажать. Да и хрен с ними. Пусть приходят ночью, берут что хотят. Может им действительно кровь из носу как продукты нужны? Мало похоже на то, но кто знает? Только второй этаж все-таки нужно хорошенько проверить. Если там действительно есть оружие, то не стоит, чтобы оно попало в их руки. Вот этого точно не надо…

Оружия не было. Загрузив машину мы все втроем прошерстили весь дом сверху донизу. Искали целенаправленно именно оружие или оружейный сейф. Пусто. Нет оружия. Видимо не охотник был хозяин. А разрешение как у охранника если и есть, то только на работе. А домой вот только тот самый пояс приносил с формой. Не больше. Обидно конечно. Я-то уже размечтался было. Но нет, так нет. Домой поехали.

В смысле – не совсем домой. Довез Настю. Она выгрузила свои приготовленные припасы, и забрала-таки свой травмат. Потом так же отвез Рыжика, и тут-то уже и вернулся домой.

Честно признаться все это время я крайне переживал за малышей. Как они там? Пока не было особой угрозы я более-менее спокойно оставлял их одних. А что же теперь? Из дома хоть совсем не уходи? Блин, не нравится мне эта ситуация. Что-то с этими гопниками малолетними придется-таки решать рано или поздно. На нервах постоянно жить невозможно.

Дома, слава богу, всё было нормально. Малыши были слегка встревожены нашим долгим отсутствием, но и только. Алька испуганно спросил – «где Антон?» Пришлось успокаивать, что он сейчас продукты у них дома разложит и тоже подойдет. Впрочем, тот не заставил себя долго ждать.

Постепенно, дома в привычной обстановке, среди шумных неунывающих малышей я, наконец, успокоился. Да ну их этих хулиганов! Ничего они не сделают. Побоятся. А если и сделают – тогда уж мало им не покажется…

А вообще вечер снова удался. Мы все вместе готовили, потом ужинали, смотрели видео, играли в жмурки и прятки с малышами. Было весело. Говорить о каких-то традициях ещё было рано, но как-то так получалось, что днем я постоянно чем-то занят. То в разъездах, то в делах и мне постоянно некогда. А вот вечерами я могу уделить время всем желающим. Да и сам расслабляюсь с ними. И как вечер – в нашем домике становится на диво оживленно. Впрочем, это можно понять. Что еще делать как стемнеет? А электрический свет есть только у нас дома. Вот и становится наш дом по вечерам центром притяжения для всех окружающих…

Расходились опять поздно. Первыми ушли Рыжики. Я хотел проводить их, мало ли что, но уйдя с ними я бы оставил одних всех остальных… Нет. Пусть уж Антон справляется сам. Самый старший тут после меня. А вот Настю проводить до дому было просто необходимо. Строго-настрого приказав мелким закрыться за мной и открывать только мне лично, ушел с Настей. Всю дорогу пытался ободрить изрядно трусящую девчонку. Мол, ничего они не сделают. Они сами боятся и всё такое. Наконец заявил, что если что – она и у меня дома может переночевать. Как не странно именно последнее предложение почему-то заставило девочку тверже идти к своему дому.

Когда мы дошли, я понял, что напрасно успокаивал девочку. У Настиного дома были выбиты все окна. Ни осталось ни одного целого стекла… Ну суки, напросились!

Глава 22

– Вот, с-суки, – протянул я, разглядывая черные провалы окон. Затем перевел взгляд на Настю. Девочка была ошарашена и жутко напугана. – Насть, успокойся, – как можно мягче попросил я, – эти придурки «допрыгались». Если раньше я ещё подумывал, как их успокоить и заставить жить по правилам, то теперь всё. В Малиновке их больше не будет. Всё! Нет им места здесь. Ну а ты успокаивайся, зайди в дом, возьми там что для тебя самое ценное и пойдем к нам.

– Дина! Рыжик! – пискнула Настя и заскочила в дом.

А, ну да… У нее же собака какая-то и котенок… Кстати, теперь понятно почему у меня такая реакция была на Рыжика. Котов вон так называют. Надо будет Насте намекнуть, чтоб имя сменила своему хвостатому. Не дело это. Обидно Рыжику будет. Ещё подумает, что специально так назвали. В насмешку над ним.

Вскоре Настя вышла из дома, на руках неся какую-то мелкую собачонку. Я в породах не разбираюсь, но все равно видно, что это – что-то таксообразное. Но не чистая такса точно. Помесь какая-то. Дворняжка. Но от таксы много в ней. Собаченция тихо поскуливала на руках у девочки.

– Дину стеклом порезало – всхлипнула мелкая.

– Сильно? – в меру обеспокоился я

– До крови.

– Ну-ка, дай гляну… Да ничего страшного. Царапина. За неделю зарастет. А где котенок?

– В кармане куртки, вот он вылезти хочет.

– Давай я его тоже на руки возьму, чтоб тебе с Диной удобнее было… Что там дома? Погром?

– Да нет… Они, видимо, внутрь дома не заходили. Камнями только с улицы кидали. Дома всё цело… Только стекло по всему полу под ногами хрустит… И дом… Вроде все и цело, а такое ощущение, что дом умер. Снег в окна задувает. Холодно и неуютно…

– Ну-ну… Не плачь. Ты же уже большая девочка? Это Ева могла бы заплакать, а ты-то уже взрослая.

– Зачем они так, Шиша? Почему???

– Почему они так поступили? Ну это-то как раз просто. Они считают себя крутыми. А днем получили п…….й хороших. Крутизну ихнюю пообломали. Вот им и нужно было как-то самоутвердиться. Типа «нам плевать, на твои предупреждения…» Бить мои окна – у них кишка тонка. А твои – осмелились. Это чисто мальчишечья такая реакция. Самому себе показать, что ты не полное говно, и что-то там такое можешь. «Мстители» недоделанные, ага. Глупость, конечно же, несусветная. Я же за тебя как за самого себя с них спрошу… Впрочем, если у них есть хоть капля мозгов, то в доме, где они жили, их уже нет… Ничего, найдем все равно.

Дома мелкие ещё не спали, засранцы. Меня ждали. Сказку им на ночь надо. Увидев зарёваную Настю в меру испугались.

– Что встревожились носики-курносики? У Насти дом немного поломался. Она у нас поживет. Рады?

– Да.

– Дом поламася?

– Ну да. Все окна разбиты. Ну ничего. Мы с этими вредителями разберемся.

– Вледители?

– Ну да. Те хулиганы, что днем хотели Настю с Рыжиком из магазина выгнать.

– А посему?

– Ну просто нехорошие мальчики. Глупые и жадные. Ну ничего. Будем перевоспитывать. Кстати, Настя, ты знаешь где этот Дениска живет?

– Приблизительно только.

– Я знаю, – подал голос Андрюшка. – Мы с Элей к нему заходили один раз.

Я с сомнением посмотрел на него. Подумал немного и резко согласно кивнул головой:

– Одевайся. С нами поедешь. Покажешь где.

Пока Андрюшка одевался, Ева наглаживала новую кисю, а Настя хлопотала вокруг порезанной собаченции, я метнулся в соседний дом-склад за кое-какими вещами… План как поступить с юными диверсантами в моей голове обретал все более ясные очертания. Оставлять Еву одну дома мне категорически не хотелось, горький опыт уже был, потому перед там как ехать на разборки, мы все втроем заскочили к Рыжикам в бывший дом стариков. Достучались до них, уже улегшихся спать. Изложив в двух словах заспанному Антону всю ситуацию и свои планы по её разрешению, я попросил их провести ночь у нас дома. Чисто за мелкой присмотреть. Благо опыт у него, благодаря младшему брату, колоссальный. Рыжики согласились и засобирались.

Мы их ждать не стали и, развернувшись, поехали в дальний конец СНТ. Ехал я без фар. Конечно, так было гораздо сложнее. Но мне нужно было не спугнуть злодеев раньше времени. Да и, в принципе, и так все видно. Небо, правда, затянуто полностью, лишь убывающая луна пытается пробиться сквозь заполонившие небо тучи. Звезд же не видно совершенно. Но белый снег всё равно давал достаточно света для ориентации. Заборы и дома, наоборот – казались темными провалами. Нет, проехать в темноте было всё же возможно. Но сложно. Мы еле ползли, словно пробирались на ощупь. Наконец Андрей, сидящий на переднем сиденье на правах штурмана, вытянулся вперед и сказал:

– Вон он. Вон тот дом. Во-о-он тот. Двухэтажный. Да у них вон даже свет горит…

Я резко остановил машину. Точно. В окно второго этажа дома в конце улицы действительно пробивался свет. Не электрический, нет. Скорее всего свеча. Ну или, может быть, керосиновая лампа. Кое-где на дачах они ещё попадались… Но главное – они явно были дома. Мда… Переоценил я их умственный потенциал. Напакостить, и даже не озаботиться сменить место лежки. Дебилы, б…ь.

– Так, Андрей – ты остаешься в машине. Никуда не выходишь! Даже пописать. Сидишь в машине, ждешь нас с Настей. Все ясно?

– Да.

– Настя, пошли. Держи вот пакет.

– Тяжелый. Что там?

– Камни.

– Камни?

– Ну да, камни. Из бани, из каменки.

– А зачем?

– Окна им бить. Короче: слушай меня внимательно. Сейчас мы тихонько подойдем к их дому. Дом наверняка будет заперт. Ломиться к ним через окна нелогично. Нашумим, спугнем. Так и сбегут через другие окна же. Благо дом большой, окон много. Так что попытаемся их выманить наружу. Я встаю возле входной двери – так, чтоб меня не было видно и жду пока они откроют дверь…

– А если не откроют?

– Должны открыть. Тут уж тебе постараться придется. Короче, я прячусь у дверей, а ты наоборот – выходишь на самое видно место под окнами и начинаешь швырять вот эти камни им в окна. После первого же камня они напугаются, но выглянут в окно. И увидят тебя, самозабвенно пуляющуюся камнями. Тебя они не испугаются и решат, что ты пришла отомстить им за свои выбитые стекла. Разозлятся и попробуют тебя поймать. Выпрыгивать в окна они вряд ли будут, скорее всего побегут через дверь. Вот там-то я их и встречу. Но, на всякий случай, если все-таки эти придурки выпрыгнут в окно – тут же беги ко мне на крыльцо. Все ясно?

– Да.

– Страшно?

– Очень. Шиша, может не надо? Ну их?

– Надо! – как можно резче ответил я. – Я знаю такую породу людей. Если их не осадить – они тебе на голову сядут. Так и будут гадить по мелочи. Житья не дадут. Нет уж. Эту «проблему» нужно решать раз и навсегда. Травмат у тебя с собой?

– Да.

– Если что – стреляй не раздумывая. Ну, с Богом. Давай, Настенька. Я на тебя надеюсь. Они должны тебя увидеть и захотеть побить. Не кричи им ничего, не обзывайся. Просто бей окна.

– Ага.

– Давай. Пошла…

Стараясь поменьше шуметь мы дошли до самого дома. Тенью скользнув на крыльцо я осторожно подергал дверь. Заперто, разумеется. Ну, иного-то и ожидать не стоило. Глянул на Настю, уже расположившуюся на улице за заборчиком, но под самыми окнами дома и, разрешающе кивнул головой. Девочка глубоко вздохнула, достала камень с пакета и как-то неловко, неуклюже махнула рукой. Ладно, до окон тут всего ничего. Зазвенело разбитое стекло. Вот сейчас эти придурки по любому пересрались. И на цыпочках крадутся к окну выглянуть на улицу. Я прижался к самой двери. Не… Не заметят. Если в окно не высовываться по пояс – никак не заметить меня. А вот стоящую Настю запросто. Она как раз запулила второй камень. Вновь звон стекла. Я сквозь дверь услышал возмущенный вскрик внутри дома и нарастающий топот. Словно стадо слонов пробежалось. Ну хотя да. Они ж на втором этаже были. По лестнице спускаются. А если по лестнице бежишь топот всегда будет. Я смещаюсь вправо от двери. Вовремя. Лязгает засов, дверь распахивается, буквально выплевывая мне в руки вредного Дениску. Тот, увидев меня на мгновенье оцепенел, удивленно приоткрыв рот, словно собираясь сказать: "А?" Прийти в себя я ему не дал, просто, без затей саданув ему кулаком в глаз.

Боксом я никогда не занимался, драчуном тоже никогда не был. Но уж больно у меня оказалась выгодная позиция. Противник оцепенел, а я наоборот был готов как взведенная пружина. Да и силы неравны. Я никак не привыкну к слабосильности Альберта. Но ведь и противник младше на два года! Это в восемнадцать-двадцать года разница вообще непринципиальна. А вот разница между двенадцатилетним и четырнадцатилетним просто колоссальна! Да он был даже ниже меня почти на голову! Это при том, что и Альберт совсем не богатырь. Как бы то ни было Денис – влетел обратно в дом, рухнув на спину. Ещё и головой об пол брякнулся здорово. Я даже забеспокоился, а не перестарался ли я?

Впрочем, особо предаваться терзаниям совести было некогда. Следом за Дениской, прихрамывая на забинтованную ногу (видать стрельба с травмата не прошла даром) поспешал по прежнему безымянный «ноженосец». Однако, увидев влетающего обратно в дом падающего напарника, а следом за ним заскакивающего такого «дружелюбного» меня, он повернулся и попробовал сбежать. Напрасно! Дубинка, только что мгновение назад бывшая зажатой в левой руке, словно сама прыгнула в правую. Короткий замах, удар прямо по повязке на ноге, и он уже никуда не бежит, а может лишь валяться на полу, прижимая руки к месту удара, истошно голося при этом.

Вытащив из кармана куртки рулончик скотча я коротко скомандовал:

– Руки давай сюда…

Тот не понял. Может и в самом деле ничего не соображал от боли, а может просто проявлял остатки твердости духа. Пришлось дублировать команду стимулирующим похлопыванием дубинки. Вполсилы. Но дошло. Через пару минут и руки и ноги юного «грозы СНТ» были стянуты скотчем. Затем настала очередь его напарника, по прежнему валяющегося в отрубе. Завершив всё это я выглянул на улицу. Перепуганная Настя всё еще стояла за оградой, не зная чего ожидать и только тянула шею, пытаясь рассмотреть – а что же там внутри происходит. Приглашающе махнув ей рукой, я вернулся в дом. Дождавшись девочку, попросил ее мягко:

– Присмотри тут за ними.

А сам прошелся по дому. В первую очередь смотрел, нет ли тут третьего. Мало ли. Может их уже трое и потому они так осмелели? А может кого взаперти держат? Пленника какого. Все было чисто. Никого не было. А вот сам дом был полон всяких припасов. На что им был нужен еще один магазин – не понимаю. Тут у них уже минимум два подобных магазина поместились. Жилой была одна единственная комната на втором этаже. Камин, да еще плюс небольшая печка буржуйка давали достаточно тепла. На полу ковры в несколько слоев. Идёшь, будто по моховой подложке в лесу. Аж нога проваливается. Мягко. Ну и тепло конечно. Свет давала керосиновая лампа. Раритет, можно сказать. На генератор этих диверсантов не хватило. Или не нашли нигде, или, что более вероятно, не сумели завести. Возможно и вовсе не опознали в каком-нибудь металлическом шкафе генератор. Еще Эля говорила, что Дениска придорожные кафешки обносил. В принципе, там генератор должен был быть. Видать не нашел.

Вернулся вниз. После ярко освещенной комнаты показалось, что на первом этаже тьма кромешная. Лишь искаженный ненавистью голос малолетнего бандита обращающегося к Насте.

– Все, сука, тебе не жить больше! И твой «защитничек» ничего не сделает. Зарежу тебя как свинью. Будешь верещать только…

– Дурачок, – мягко сказал я входя в комнату, – никого ты уже не будешь резать. Мертвецы уже никому никогда не мстят. Я сейчас подгоню машину, погружу вас с дружком в багажник и отвезу подальше в лес… Чтоб по весне тухлятиной не воняло. Я даже резать вас не буду. Просто выброшу вот так, связанных в сугроб и уеду. Уже к утру вы оба окоченеете и умрете…

Я говорил и говорил. Спокойно, негромко, самую чуточку насмешливо. И это, похоже, пробирало его до самых печенок.

– За нас отомстят! Кишки тебе на нож намотают и смотреть на это заставят…

– Кто? – как можно насмешливее спросил я, – кому вы нужны вообще? «Мамы с папой» у вас больше нет. Умерли! А кому вы нужны ещё-то? «Одноклассникам»? Так как-то не страшно совсем. Таких как вы нужно не меньше десятка чтоб я забеспокоился. У тебя есть столько друзей в школе?

– Есть, нас много! И старшие есть. Мы вас всех тут…

– А, во-вторых, – перебиваю я его, – даже если бы и был кто-то кому на вас не насрать, и, даже, если кто-то и придет сюда за вас мстить, хоть я в этом и весьма сомневаюсь, вам-то двоим уже будет всё равно. Вас уже не будет… А на сем дискуссию объявляю оконченной, – завершил я, заклеивая говоруну рот всё тем же скотчем. Из захваченной сверху бутылки с водой полил лицо бесчувственному Дениске. Тот зафыркал, приходя в себя.

– Настя, последи за ними. Если что – стреляй не раздумывая.

– А ты куда? – обеспокоенно спросила девчуля. Оставаться одной в компании этих двоих ей явно не улыбалось. Пусть даже и связанных. Да и я бы не хотел ее с ними оставлять. Но не разорваться же мне! Я один, а находиться нужно в нескольких местах одновременно! Ох как тяжко одному. Нужны помощники. Одному никак. Один в поле не воин. А где их взять помощников тех? Воспитывать. Воспитывать из того что есть. То есть, приучать к какой-никакой самостоятельности. Малые они все еще понятно, но что поделать. Времена такие. Больше некому.

– За машиной конечно же. Там же Андрюшка один. Испереживался же, наверно, весь. Не боись! Я – туда и обратно. Пять минут, не больше…

Андрей и в самом деле не находил себе места. Весь изнервничался, но, как ни странно, послушно ожидал в машине. За что и был немедленно похвален.

Детей обязательно нужно хвалить. Впрочем, как и наказывать. А как иначе он научится понимать когда он поступает правильно, а когда нет? Вот этот же Андрюшка – до Беды его явно только хвалили и никогда не наказывали. Вот и избаловали до невозможности. Столкнувшись со мной он получил незабываемый опыт с наказаниями. И, худо-бедно, усвоил его. Но мало знать, как не надо делать. Нужно еще понимать как надо! И все его правильные поступки обязательно нужно отмечать и хвалить за них. Пусть даже сам он мне неприятен. Но объективным все таки нужно быть.

Подогнав машину к дому я к огромному удивлению выглядывающей Насти действительно открыл багажник и потащил мычащего и брыкающегося ноженосца к машине.

– Шиша – как-то нерешительно спросила она, – ты что, серьезно собрался выбросить их в лесу?

– Абсолютно серьезно, – подтвердил я, закидывая замершего и прислушивающегося пленника в багажник. – Русского языка они не понимают. Вообще не понимают – дикие! И, если их просто отпустить – они будут таки нам мстить. А мне проблем не надо. И, как говорил один умный человек: "нет человека – нет проблем".

– Не надо, Шиша… – в глазах Насти промелькнул искренний ужас. Такой не изобразишь по заказу. Очень хорошо. Напарничков наконец проняло до конца. Они наконец поверили, что это все всерьез. Забились, замычали. Пришлось успокаивать дубинкой…

– Надо, Настя, надо… – заявил я, захлопывая багажник. – Садись в машину. Поехали…

В машине девочка каменно молчала. Лишь когда уже выезжая из СНТ у моста, мы не свернули вдоль железки направо к лесу, а нырнули-таки под мост в сторону города, она удивленно распахнула глаза и попыталась что-то спросить:

– А, поче…

– Помолчи! – довольно резко оборвал я ее. Не знаю, могли ли эти типусы слышать из багажника, что происходит в салоне, но рисковать я не мог. Воспитательный момент всё ещё не закончен. И объяснять почему мы едем не в лес, как обещано, а в город – у меня не было ни малейшего желания.

Ведь я-то, в отличии от детей, умел притворяться вполне достоверно. Главное в этом деле – демонстрировать именно те эмоции, что ты на самом деле ощущаешь. И, так как я действительно злился на этих молокососов, а так же испытывал презрение и брезгливость, то всё и выглядело довольно убедительно. То, что презрение и брезгливость, во время этого спектакля я испытывал к самому себе – особой роли уже и не играло.

Ну, что Дима, нравится тебе роль вершителя судеб? Можешь решать, кто будет жить, а кому умереть. Власть… Высшая власть, над чужой жизнью. А? Нравится?… Да что-то не очень. Даже простые мысли на эту тему заставляли меня страдальчески морщиться. Нет уж. Мне такого не надо. Но пацанов нужно напугать конкретно. Иначе они просто ничего так и не поймут. Так что доигрывай до конца…

Остановился я перед самым поворотом к тому памятному магазинчику "Свой", что у выезда к Левашову. Но его еще не видно. Лесок закрывает. Ну как лесок, перелесок. От силы метров сто в ширину. Но выглядит все натурально. Высокая насыпь железки с одной стороны и дремучий лес с другой. В настоящем лесу было б все то же самое.

Вышел с машины, обошел ее, распахнул багажник. Вывалил мычащих напарников на дорогу.

– Ну что? – как можно равнодушнее спросил я их, вытаскивая из рукава нож, – как предпочитаете свой путь закончить? Быстро или желаете помучаться?

Схватив Дениса за шиворот, подтащил его к сугробу на обочине дороги.

– А, Настя, что с ними делать? Как думаешь?

– Давай отпустим?

– Отпустим? Э-эх, и добрая ты ещё, Настена. Они тебя убить готовы, а ты «отпустим»…

Перехватив нож поудобнее, я наклонился над забившемся мальчишкой. Да уж. Перепугался тот знатно. Даже на штанах мокрое пятно расплываться стало. Брезгливо поморщившись я распорол скотч, стягивающий ему руки. И ноги. После освободил и второго.

– А теперь слушайте сюда, «мамкины нагибаторы». Вот тут за поворотом – Левашово. Люди там живут, так что если пойдете туда – замерзнуть вы не успеете. А на нашу Малиновку вам больше хода нет. И помните главное. Вы живете, только потому, что вот эта девочка за вас попросила. До конца своей жизни об ней молиться должны. Ибо, если бы я решал… Вас бы уже не было. Я бы не рассусоливал. Так что запомните мои слова. Если я еще хоть раз увижу кого-нибудь из вас двоих в Малиновке – это будут ваши последние минуты. Больше такой ситуации уже не будет. Я вас кончу сразу. Обещаю. Уяснили? А теперь пошли вон…

Дождавшись когда две скукоженные фигурки скрылись за поворотом, я кивком указал Насте садиться в машину, захлопнул багажник и сев за руль развернул машину домой. Все – хватит на сегодня приключений.

Глава 23

По дороге домой, Настя все время как-то странно поглядывала на меня и, наконец, не выдержала:

– Шиша, а ты правда убьешь их если они вернутся?

Продолжая рулить, я покосился на нее и очень тихо, устало ответил:

– Не знаю, Настен. Не знаю.

Девочка понятливо кивнула и больше ко мне в душу не лезла, за что я искренне был ей благодарен. На душе и без того было тошно. В книгах-то все просто. Вчерашний студент, или манагер, или сисадмин попадает в другой мир и его прорывает. С мечом в руках врубается в ряды противников и… пошло-поехало. Головы отлетают, срубленные молодецкими ударами, пронзаются тела насквозь, а то и напополам кого разрубит… И все без всяких угрызений совести. Ведь он – Главный Герой! (причем обе буквы заглавные. Круче только боги, да и то не все. Во-во – они с маленькой буквы). И, значит, потому – априори прав. И еще потому же – он, после боя, лишь тряпочкой свой меч протрет. Или о трупы презрительно вытрет. Ну а если автор хочет показать, что его герой тонко чувствующий, пару слезинок прольет. По вчерашней утерянной подруге, а не по убитым, ага. И всё. Отметился в списке добрых дел, теперь еще можно полста человек завалить. До ужина.

Нет, я конечно понимаю, что авторы в своих произведениях, как правило, раскрывают все свои собственный комплексы. И, если автору по жизни не дают бабы, то в книге его герой непременно соблазняет всех встречных девиц десятками. Они сами прыгают к нему в постель. Если же автор слизняк, которого часто били в детстве все подряд, начиная с яслей и детсада, и по момент переноса, то у него герой непременно и обязательно непобедим и всех раскидывает одной левой. Или правой. Как настроение повернет.

Бывает и наоборот. Если автор живет, к примеру, не зная бед – то велик шанс, что герою придется отдуваться за них двоих. Так автор вкусно и много кушающий и живущий в уютной квартире с горячей водой, электричеством, отоплением и теплым сортиром охотно отправляет своего героя куда-нибудь в каменный век или дикое средневековье.

Но я-то не писатель! И мне здесь и сейчас реально было не по себе во время всего этого «концерта». Даже и не отошёл еще окончательно. Противно было – да, очень… Но, в то же время я четко понимал, что и по-другому никак нельзя! Только так и не иначе. И, при чём, говорить и делать надо было всё на полном серьезе. Ибо, если они не поверят – то мне вполне возможно придется на самом деле схватиться с ним насмерть. Ибо – по другому они не поймут. А вот такой пантеон поведения им, как раз, близок и понятен.