Текст книги "Пророк поневоле (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Шахтаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Видел я такие у немцев на Ладоге, – сказал Ждан, занимая место на корме, – только здесь так не ходят.

– Ты скажи, друг мой ситцевый, – перебил я его, – как нога?

– Побаливает, но терпимо, – оскалился ушкуйник.

– Надо проверить,– не согласился я,– нам приключения на свою жопу не нужны.

Действительно, рана выглядела вполне пристойно. Пулевое отверстие было небольшим, а вот раскроил я его ножом и кривыми ручками существенно. Осталось добавить левомиколя и замотать. Ждан был восхищен алюминиевой упаковкой-тюбиком.

– Это каким мастером надо быть,– поражался он, имея в первую очередь винтовую резьбу.

– Прости, гарип, может поведаешь о себе, уж очень вещи у тебя необычные.

– Поведаю, только сначала давай что-то решать с Артемом, видишь, парень совсем потерялся.

Выяснилось, что Артем не знал, откуда его отдали соплеменники «в люди». Никаких примет он сообщить не смог. Парень был подавлен тем, что оказался не нужен ни Омэлю, ни мне и теперь ожидал своей участи.

– И что мы должны с тобой сделать? – поинтересовался Ждан.

– Как что? Просто бросите в лесу. Охотник из меня плохой, проводник тоже.

– Не трусь. Будешь при нашей компании толмачом. Видишь, я и со Жданом толком не могу поговорить, а впереди твои сородичи. Придется тебе их убеждать в нашем миролюбии. Кстати, Ждан, имя Артем у вас есть?

– Как не быть, есть – Артемий.

– Артем, как звали твоего отца?

– Ханд.

– Это что означает? Рука? И на каком языке?

– Нет. Хвост. Мой отец вепс.

– Это за Белым озером , за Сухоной, – пояснил Ждан.

– Значит будешь Артемий Хвостов, – подытожил я. – А теперь клянись на кресте, что будешь служить мне и пойдешь со мной до конца. – Согласен?

Радости парня не было предела. Я давно не встречал такого открытого проявления чувств. В моем мире не зря сформировалась поговорка « хоть ссы в глаза – скажет божья роса», ведь лицемерие стало образом жизни.

Приняв крестоцеловальную клятву, я назначил его каптерщиком.

– Попробуй разобраться в нашем имуществе. Что на обмен, что на продажу, что себе оставить, а то оба похожи на бомжей. И вооружись, как положено – Ждан поможет.

– Вот у тебя уже и ватага, – сказал Ждан, – а я кем буду при тебе?

– Ты воин и этим все сказано. В первую очередь ты мой охранитель, да и учителем тоже будешь.

– Как учителем? – растерялся ушкуйник.– Я умею только отнимать жизнь.

– Ты один знаешь путь на Новгород. А потом я из мест настолько дальних, что совсем не знаю обычаев на Руси. И сражаются у нас совсем по – другому. В последнее время я был э-э.. стражником. Имел чин капитана.

–Так ты франк? Только у них воеводы именуются капитанами.

– Пусть франк. Так вот – стражники-это не регулярное войско, а войско для наведения порядка внутри города. Понятно? Вот в Новгороде кто ловит душегубов и воров?

После долгих разъяснений выяснилось, что у них нет разницы между внутренними и обычными войсками, а функции полиции выполняют те же военные. Существуют и ЧОПы – этакие частые группировки. Общение давалось нелегко. Как я устал от этих « аки», «идоша», «единако», «суще», «заблужати»! Все через задницу.

– Так вот-, продолжил я,-для того, чтобы разогнать пьяную толпу, ведь не нужно их убивать? Можно просто побить их палками.

– Вестимо,– согласился Ждан.

– Зачем отвлекать воинов от дела, если можно иметь специальных людей, которые найдут и вернут украденное, найдут убийц.

– Есть, есть такие люди, – обрадованно закивал Ждан, тоже уставший от тарабарщины.

– Вот таким служивым я и был. Для этого не надо было уметь рубиться мечом.

– Я понял,– завопил ушкуйник.– Я должен научить тебя воевать, как настоящие кмети.

– Да. Только учти, что я уже немолод и научить меня сражаться мечом, стрелять из лука и ездить на коне, все равно что научить корову скакать под седлом.

– То верно, – опять согласился Ждан. –Тогда будем учиться сражаться в строю, метать боевые ножи и топоры, пользоваться щитом.

– Щитом говоришь, – задумался я, вспоминая наши загородные тренировки по разгону демонстрантов, – попробуем. И зайца можно научить курить. Ты вот что, парень, вооружись, как положено, шутки кончились.

– Я отработаю, – просиял разбойник.

Лодка ходко шла под свежим ветром, быстрое течение ускоряло процесс. Разговор пошел о первом этапе путешествия. Оказалось, что волок находится на Пижме. Мне поплохело. Ведь эта гадская речка находится после впадения в Печору реки Ижмы. Это же километров 500. Плыть мы можем только днем . Светлое время составляет около 16 часов. Это порядка 100 километров в сутки. Значит – неделя пути, а потом эта чертова Пижма , я подозреваю, будет петлять по тайге еще километров сто, на которые уйдет опять неделя. Снег сыплет почти каждый день. В начале октября, ладно будем оптимистами, середине октября он уже перестанет таять. То есть на волок мы выйдем впритык.

Так же рассуждал и Ждан.

– Надо торопиться, атаман, идет зима, задержимся на две седьмицы – сгинем на малых реках.

Так я стал атаманом. Начало сбываться пророчество Омэля.

День шел за днем. Шитик бодро рассекал холодные воды великой северной реки. У нас заканчивалась провизия и я уже ругал себя за то, что отдал муку хуторянам. Выручало свежее мясо. Частенько на безлюдные берега выходили лоси и олени, волки и медведи, от вида которых Мухтарка жалобно повизгивал. Зверь был непуганым и мы дважды с пятидесяти метров валили небольших северных оленей. Стаи водоплавающих , тысячи уток и гусей, лебедей и казарок тянулись на юг. Тут отличался Ждан, лупивший их десятками.

Рыбу ловил Артем, да и мне нравилось это занятие потому что клевало на все, клевало всегда. Мне уже казалось, что если в воду бросить ведро на веревке, в него непременно и немедленно заберется кто-нибудь. Все происходящее уже не казалось мне компьютерной игрой. Это были другие –суровые мужские игры на выживаемость.

Мы давно прошли место, на котором в будущем будет построен город Печора. Самое неприятное оказалось в том, что ниже Печоры я совершенно не знал фарватера. После впадения в реку мощного потока справа, а это была Уса, островов и ложных русел становилось все больше. Осадка шитика была небольшой , да и высокий уровень воды позволял без особых проблем проходить по протокам в случае потери основной струи. Еще километров через сто река повернула практически на юг. Два солнечных и почти теплых дня были как подарок. Сходу преодолели место впадения реки Ижмы. Затруднением стало деление реки на три рукава. Не особо задумываясь, мы выбрали средний и не ошиблись. Такое везение стало настораживать и система сдержек и противовесов дала о себе знать. За третьим по счету островом нас поджидала засада.

– Чудь,– с ходу определил Ждан.

Туземцы выгребали вчетвером и скоро стали догонять наш парусник. На носу стоял лучник.

– Лук на птицу,– крикнул ушкуйник, накладывая стрелу. Мы переместились на корму и изготовились к стрельбе. Я очень сомневался, что на крупной волне мне удасться со ста метров поразить цель. Чудин это тоже понимал и не особенно торопился. На веслах остались двое, а освободившиеся тоже взялись за луки.

– Плохо дело,– комментировал Ждан, – у того, что слева , лук клееный. Мы выставили щиты вдоль борта, а еще двумя прикрыли корму. Разбойники первыми открыли стрельбу и тут же у меня за ухом щелкнула тетива Ждана. Взвизгнул Мухтарка и я нажал на спуск. Мужчина, в которого я целился, падал в воду, только мои потуги были напрасны – в горле у него торчала жданова стрела. С непостижимой скоростью Ждан выпустил еще три стрелы. За это время я дважды нажал на спусковой крючок.

– Не высовывайся, – заорал ушкуйник на Артема и тут же послышался резкий удар по металлу. Наконец еще двумя выстрелами мне удалось попасть в гребца и лодку противников начало разворачивать. Все. В лодке чудинов лежало два тела, еще один корчился , держась за предплечье. Только теперь я выпал из горячки боя и огляделся. Мухтарка зализывал кровоточивший хвост, а Артем разглядывал вмятину на шлеме. Вот что бумкнуло.

Ждан был спокоен, как слон. Только сейчас я понял, как мне повезло на Щугоре. Даже один такой вояка, не стреляй я из засады, растрепал бы нас, как котят. Только сейчас до меня дошло, насколько опасен хороший лук в умелых руках. А я даже не сообразил надеть хотя бы шлем-мисюрку, в то время как спутники успели натянуть даже кольчуги. Хорош атаман.

– Добыча ,– коротко сказал Ждан, вытаскивая длинный нож.

Я отпустил шкот и мы потихоньку приблизились к длинной и узкой лодке.

Раненый не предпринимал никаких попыток к сопротивлению, зажимая сильно кровоточившую рану.

– Не жилец, – сказал я и ушкуйник согласно кивнул головой. Насмотрелся я и на таких на службе, ведь до отдела кадров пришлось поработать в уголовном розыске. Ждан перепрыгнул в лодку, снял с трупов ножи и кожаные ичиги и молча выбросил покойников за борт , сказав Артему:

– Спроси его, кто их послал. Где остальные?

Артем послушно задал вопрос и повернувшись ко мне ,вымолвил:

– Он не понимает. Наверно с низовьев.

Я кивнул Ждану и тот повторил процедуру с раненым, который камнем пошел на дно.

– Артем, помоги Ждану.

Парни быстро осмотрели лодку , перекидали добычу и перепрыгнули назад. Перед этим Ждан дважды просадил хлипкое дно лодки мечом.

Меня потряхивало. Кровавые схватки накоротке я видел только в кино. Артем выглядел не лучше. Ждан внимательно перетряхивал хабар.

– Запасливые. Действительно пришлые, – констатировал он, внимательно рассматривая лук.

–Теперь пойдем без остановок, – решил я. – Только ночлеги.

– А мы не первые, – продолжал ушкуйник, развязывая пухлый тюк. На стлани вывалилось какое-то барахло, обильно запачканное засохшей кровью.– Из чуди вои плохие, а эти молодые, решили показать себя, сопляки.

К добыче добавились пара височных колец и четыре палочки серебра. Четыре ножа с костяными ручками, клееный лук, тул со стрелами, наконечники – вот все, что мы оставили себе. Остальное не имело никакого практического применения и ценности.

Вот и устье Пижмы. Ждан с ватагой бывал здесь не раз. Мы высадились на берег и он побежал к избе, стоящей на пригорке. Вернулся мрачный.

– Люди ушли. Значит идет холод и волок закрыт до весны. Придется идти на Цильму. Пойдем по ней до Мылы, а потом на Ямозеро.

– И далеко по Мыле?-спросил я с надеждой.

– В два дни дойдем, видишь вода подпирает. Сможем и там на парусе идти, ну и на веслах придется потрудиться.

Через день мы зашли в устье Цильмы. Ничего так речка, с нашу Ижму весной. Перекатов было немного, лишь в трех местах нам пришлось выпрыгивать из шитика и проталкивать его. В начале путешествия, еще под Печорой я поинтересовался ценностью добытой нами руды и смыслом ее транспортировки.

Ждан с удивлением посмотрел на меня.

– Хороший меч стоит целое состояние. Наковальня передается по наследству веками. А потом, Олег– это же руда. Не понимаешь? Из крицы большая часть уйдет в окалину, а из руды можно отлить крепкое железо. Вот из этого, – показал он на неприглядную кучу, ты возможно получишь обычный лом, на который можно купить дом и корову.Такую руду возят из-за моря.

– А вот это? В основном здесь свинец, но есть и серебро, только не знаю, каков будет выход.

– Свинец? Не знаю, о чем ты говоришь.

– В Европе им кроют крыши, из него делают пули для пищалей.

– Знаю. Дам совет. По волокам ташить – себя не уважать. Захороним там ,куда сможем доставить . Потом, в следующий раз прихватим.

Действительно, до Мылы мы дошли за два дня. Похоже, это был последний подарок погоды. Мне казалось, что переход по Мыле до Ямозера не кончится никогда. Проклятущие перекаты, чертов снег, заметающий приметы, грозная поступь зимы давили и угнетали. Наверно нужно было молится на спутников. Всегда веселый и доброжелательный Артем, спокойный и опытный Ждан вселяли надежду и уверенность.

Однажды на привале я рассказал мужикам о теплом туалете. Ждан воспринял услышанное с недоумением.

– Интересно посмотреть на такой слабый народ, который так много времени уделяет пустякам,– что заставило меня устыдится за современников. Действительно, они каждый день за выживание бьются, а мы там в танчики играем.

– Ты еще про страйкбол расскажи, – хихикнул внутренний голос.

Ждан не давал мне расслабиться. Как только выдавалось время для отдыха, он гонял нас с Артемом в копейном бое, метании острых предметов и рассказывал о приемах групповой схватки. Не дойдя до озера километров 20, мы встретили комиссию по встрече, про которую Ждан сказал:

– Артельщики. Дошли.

Глава пятая

Наш шитик влекла всего одна коняшка. Еще бы – снег уже не таял. Наш кораблик был для артели последним, они тоже уходили на зимовку. Так, всем колхозом, мы и протопали до озера. Тем же табором прошли второй волок до притока Мезени Пезы. Свинец мы прикопали в месте впадения Мылы в Цильму.

Нагрузка упала. Толкаясь шестами по небольшой реке , я забрасывал Ждана вопросами о обычаях и законах Великого Новгорода. К моему стыду, оказывается, я очень недооценивал предков. Вырисовывалось грозное и богатое государство, основанное на стабильных законах, прошитое крепкими канатами хозяйственных связей. Ранее представлявший новгородцев, как пиратов с острова Тортуги, я был поражен их системной государственностью. Сейчас в Новгород в качестве князя был приглашен выдвиженец из Суздаля. Оказывается, князья не были самодержавными правителями, а приглашались. Вот это фокус! Причем на них возлагались функции внешней защиты государства, а также выколачивание налогов. То есть князь был наемным! А центральные вопросы разруливало вече, этакий майдан. А вот в период между вече правил боярский совет, типа нашего сената или что-то вроде этого. Многие объяснения я так и не смог понять – отсутствовали языковые эквиваленты. И многие жители были грамотными. Мне удалось разобрать, что написано в завалявшейся у Хвата берестяной грамоте, но смысл улавливался плохо – от построения фраз просто хотелось взвыть.

Больше всего меня интересовали соотношения обменных цен и вообще цены на товары. С оптовой торговлей у Ждана было плохо, вот цены на вооружение он знал досконально.

Когда зашла речь о земледелии, стало совершенно неясно; как при таких крохотных урожаях народ не мрет от голода. Какие сборы зерна, если на тонну посаженного в лучшем случае собиралось две, а основной объем зерновых импортировался. И народ умирал в недороды, да еще как.

Ну хорошо, с минеральными удобрениями сейчас никак, но почему в Канаде в наше время при всех равных условиях урожаи вдвое выше, чем у нас? Теперь вижу, что это наша национальная традиция – лишний раз не поднимать зада даже под угрозой смерти. А может наш народ всегда понимал, что как ни корячься , князья или олигархи все одно отнимут последнее.

Мои успехи в обучении боевым искусствам были очень посредственны. Неплохо получалось только с копьем и щитом, на остальные потуги Ждан печально мотал головой.

Вот в строю было получше. Ждан ставил меня во главе клина , используя мои рост и массу, как стенобитную машину. На мечах мне не удавалось его хотя бы поцарапать.

– Ты опять убит, – констатировал он.

У Артема неплохо получалось с луком, а вот в строю он был явно хлипковат. Что я освоил, так это метание боевого топора.

– Это же какая силища! – восхищался ушкуйник.– Тут никакой доспех не спасет.

Навязчивым желанием стало одно – помыться. Бог с ней с баней, но хотя бы толком ополоснуться. Как же мы воняли! Если на ветру было терпимо, то, забиваясь в избушки, встречавшиеся по пути, наши миазмы отпугивали дичину наверно в радиусе десяти километров. На свой кусок хозяйственного, советского образца мыла я разве что не молился. Физиономия обросла какой-то клочковатой бороденкой, на висках пробилась откуда-то взявшаяся седина. Нервишки. Ладони представляли собой сплошную мозоль.

Однако за все время перехода я ни разу не чихнул, да и спутники не выглядели синяками. Артельщики делились припасами по – братски, правда незадаром. Все денежные вопросы решал Артем. Он днями чесал язык то с одним, то с другим членом волоковой артели, которые были набраны со всего Северо-Запада– было даже два лопаря.

Без особых приключений мы добрались до Усть-Вашки. Шла шуга. Именно в этом селении мы определились по дальнейшему маршруту. Выйти в Белое море мы уже не успевали. По рассказам местных, через неделю должны были ахнуть первые серьезные морозы, поэтому решили оставить здесь шитик и, дождавшись ледостава и первых обозов, вместе с ними двигаться на Вологду. На постой мы встали к Вашате, худому и вечно кашляющему бобылю. Рассчитаться пообещали пушниной, по местному рухлядью.А вот ее у нас было два тюка. На Печору ушкуйники приходили именно для отъема пушнины, а уж драгметаллы и самоцветы были побочным заработком. Не раз я предлагал спутникам в особо холодное время распустить меха на одеяла и всякий раз они смотрели на меня с ужасом. Еще бы – шкурка соболя это целое состояние. Да за такое можно было принять и не такие лишенья. Как ни странно, после этого спутники стали относиться ко мне с большим уважением. Мне без всякого ехидства объяснили, что за шкурку одного соболя дают боевого коня. Да, оказывается и здесь понты превыше всего. Оказывается, мы не просто обеспеченные , а даже богатые люди. Ну вот, а я хотел начинать с встраивания в реальный сектор экономики. Шли дни, застыли реки, солнце стало редким гостем на небосклоне. Ждан продолжал истязать нас изучением приемов смертоубийства.

Еще на Печоре во время безмятежного путешествия под парусом я расспросил его о личной жизни. Какой же разговор без обсуждения баб? Ждан помрачнел.

– В лета шесть тысяч девятисотом московский князь воевал князя суздальского Дмитрия Констянтиновича и победил.

Что за странный год? Как он соответствовал христианскому летоисчислению я не знал, как не знал и Ждан. Все попытки определиться привели к приблизительному результату. Ждан помнил, что Дмитрий Донской разбил татар приблизительно в шесть тысяч восьмидесятом году. Я помнил – в 1380-м. Получается княжеские разборки пришлись на конец 13-го века плюс минус лет пять. Как-то полегчало, а то знаете ли, напрягает. Живешь черт знает с кем, черт знает когда. Значит сейчас самое начало 15 века. Что я помню про этот век? Считай ничего. Разве , что в 1440 году родится дед Ивана Грозного. Даже имени его не помню.

Так вот при выяснении отношений и погибла семья Ждана. Понятно, парень озлобился и пошел искать приключений на свою задницу. Была у него зазноба-вдовушка и жила она в Новгороде на Загородском конце.

– Славная женка,– расплылся Ждан.

– Что же не женился на ней? – поинтересовался я.

– Дык, это, – растерялся он ,– она только овдовела, а моя жизнь, как лист на ветру. Того и гляди сдует исподволь. Опять ей вдоветь?

Ждану было 28 лет. Прикинув на пальцах по годам, я выявил нестыковку и только позже сообразил, что здесь женятся рано. Впрочем умирают тоже рано. Это мы до старости частенько кормим своих отпрысков, а здесь в 16 лет парнишка – уже мужик.

Сидя на чурбачке, я смотрел, как ушкуйник гоняет Артема на копьях и вспоминал последний разговор с Омэлем. Выходило, что следующее жаркое лето будет через два года. « Два раза солнце уйдет в царство вечной ночи». Вроде без двусмысленностей. И все же эту фразу можно толковать несколько иначе. А вдруг он говорил о двух поочередных солнечных затмениях? Тогда сидеть мне в этом времени до морковкина заговения. Может я вообще до второго затмения не доживу. Да ладно, поживем-увидим.

С языками стало полегче. На бытовом уровне общаюсь уже вполне, правда, мой неистребимый акцент выдает меня, как иностранного агента в довоенных фильмах. Языки всегда мне давались, просто не было хороших учителей. Времени много, я бы и на лошадке выучился хотя бы держаться, но где ее взять под мою стать? За месяц мы отъелись и во мне было уже за девяносто. Местные лошаденки походили на лохматых осликов – этакие пони-переростки. Такая подо мной окачуриться за пару минут. Я представил себя скачущим на этой ошибке природы и расхохотался.

Подошел Ждан, утирая со лба пот.

– Что развеселился, атаман?

– Да вот представил скачки на этом одре ,– я показал на клячонку.

Ждан ухмыльнулся и потер затылок.

– Шутки шутками, а не уметь ездить верхом тебе невместно. Хорошую лошадь в этих краях не найти. Пора собираться в дорогу, мезенцы пришли.

– А что готовиться? Подпоясался и в путь.

– Ан нет ,– возразил вояка. – Надо привести тебя в порядок. Ходишь без меча с одним ножом, как холоп.

– Так мешает.

– Невместно, – отрезал Ждан. – Я скажу Артемке, пущай доспехи вычистит, кольчугу смажет, заржавела уже. Теперь будешь носить ее, не снимая. Сейчас будем по– настоящему разбираться с Хватовским наследством.

Через десять минут у моих ног была сложена груда амуниции.

– Начнем с меча, – родолжил ушкуйник. – Вот это ландскнетта или кошкодер.

Я помахал мечом. Сантиметров 80 длиной, он весил килограмма два и был отлично наточен. А я считал, ориентируясь на фильм, что на Чудском озере дрались этакими полосами железа килограммов по восемь, как кувалдами. Эта игрушка была по своему красива. Настоящее мужское, а не пацанское оружие.

– Ну, такой можно носить ,– пробурчал я.

– Еще кинжал ,– продолжал Ждан. На пояс примостился клинок.

– Это обычный баллок, только трехгранный.

Действительно у ножика был необычный вид. Нарядная рифленая рукоять и клинок почти в тридцать сантиметров с четырехгранным концом. Как же люди изощрялись для обычного убийства. Вспомнился музей криминалистики, где в разделе холодного оружия, послужившего орудием убийства, были обычные кухонные ножи. Никакой романтики, а тут. Таким зарезаться даже почетно.

– Щит. Только этот щит для морского или речного боя. В пешем бою щиты помене. Артем! Умбон почисти, тоже заржавел. И кожа порепалась.

Я думаю, Олег, что при твоих умениях в групповом бою тебе подойдет булава. Вот тебе булава Багро, царствие ему небесное. Силен был вой и ты ему под стать.

– А топор?

– Топор ты можешь метнуть только когда один на один, а и он в свалке умения требует.

Так ненавязчиво Ждан дал мне понять, что орудовать я могу только чем – нибудь тяжелым.

– И вот панцирь. Его Хват с генуэзца снял. Дорогая вещь. Будем подгонять.

– А это что за сооружение?

– Кольчужные башмаки. Тоже с генуэзца.

– Где же вы с итальянцами схлестнулись? – поинтересовался я.

– Всяко было, – ухмыльнулся мучитель.

Знаем мы ваше всяко. Небось пристукнули из-за доспехов.

– А это что? – толкнул я оставшуюся кучу.

– Корзно, а вот шапка и поясная сумка. Опять же кафтан, – он укоризненно посмотрел на меня.

Да уж, видок у меня был еще тот. Типа « бежал бродяга с Сахалина». Подоборвались мы, по лесам скитаючись. Увидела бы моя мама.

Два дня ушло на подгонку амуниции. Пришлось нанимать бабу из селенья в помощь. В качестве оплаты я дал ей обычную иглу, получив которую, она почему-то быстро убежала.

Ждан опять выговорил мне. Оказывается, таких игл еще не делали и те, что имелись стоили немало.

– За такую иглу надо четыре седьмицы работать.

– Так пусть отработает стиркой, – подкинул я идею.

– То добро,– согласился Ждан и крикнул Артема.

Уже к вечеру мы наняли возчиков с санями и договорились с обозниками. При этом на нас возлагались функции охранников.

Поутру, едва рассвело, караван саней тронулся в путь на Великий Устюг. Дорога шла на юг по замерзшему руслу реки Вашки. Такие расстояния мне не приходилось выхаживать пешим ходом. Обоз был небольшим, саней в тридцать.

– Первый потому что ,– объяснил Ждан.– Везут свежую пушнину месячного боя, клыки и шкуры морского зверя, шкуры умки и оленьи шкуры , рог и кедровые орехи. Рыба свежего улова опять же. На торжище в Устюге меняется товар. Лишь малая часть продолжит путь дальше на Вологду и еще меньшая – на Ярославль и Господин Великий Новгород.

На второй день пути Ждан встретил бывшего сослуживца, который был нанят для охраны обоза. После этого мои подозрения по поводу Ждана отпали, разговор происходил при мне.

Оказывается после косяка Хвата большая часть ватаги от него ушла. Ну еще бы – пахан зажал часть общака. А вот меньшая , в том числе Ждан, ушла подальше за легкой ,как им казалось, добычей. Люди из оставшейся части разбрелись. Кто подался к новому атаману, а кто-то нанялся в охрану.

Воин мрачно косился на меня, видимо узнавая на мне атаманское облачение, но ничего не сказал.

Дорога была долгой и скучной. Никогда в жизни мне не приходилось так много вдыхать кислорода – только дважды мы ночевали не под открытым небом. Я все время мерз, а мои спутники, казалось ,не обращали на холод никакого внимания. И это при том, что мне перепали и плащ, подбитый мехом и дорогая меховая шапка. Что плохо – мерзли ноги, Я попросил Ждана о помощи и он приобрел обычные валенки. Правда они были короткими и сшивными , но это решило проблему. По крайней мере мой вечно фиолетовый нос стал просто синим.

Обоз растягивался по льду реки на километры, местные лошадки не выдерживали нагрузок. Даже прокатиться в розвальнях было проблемой. Шли под полной луной, освещавшей окрестности не хуже прожектора, глаз уже адаптировался к местным реалиям. Движение было неспешным. Не торопились лошади и люди были такими же замедленными. Медленно ходили, медленно разговаривали, похоже – это примета северных людей. Вы бы послушали, как разговаривают тетки в нашем Слободском, что под Кировом.

Края были по-прежнему глухими и безлюдными. Охрана встрепенулась, только когда мы, пройдя в водораздел Вычегды, вышли на ее лед. Нет, экстрима не было, просто дорога стала наезженной, стали попадаться селения. Где-то недалеко вверх по течению реки оставался Яренский городок , мы же продвигались вниз к месту слияния Вычегды с рекой Юг.

На одной из остановок я сидел в розвальнях и набрасывал заточенным угольком на бересте пройденный путь.

Мало ли что забудется и когда удасться вернуться назад, память – штука коварная.

Мимо мелькнул монах–чернец и подошедший сзади Ждан досадливо сказал:

– Не ко времени , атаман, резы выводишь.

– А в чем беспокойство, – улыбнулся я.

– Чернец сей писец.

– И что?

Ждан терпеливо объяснял мне мою оплошность и я понял, что составление карты на людях, это все равно как в наше время развертывание на базаре чертежей нового истребителя.

– Жди беды, – мрачно подвел он итог.

– Так может слиняем, то есть отколемся от масс.

– Некуда, да и догонят, куда мы без хороших лошадей?

– Так уходите вы.

Ждан странно посмотрел на меня.

– Прости , атаман, немец ты все же. Как же мы можем клятву нарушить?

Подумалось, а у нас слово дал, слово взял – невелика беда. Как писал поэт – честь не есть.

– Не трусь , братва, – ободрил я .– Чему бывать, того не миновать.

Однако всю оставшуюся дорогу до Устюга не оставляло чувство нависшей опасности.

Вскоре показались главы соборов Великого Устюга. Все оживились, предвкушая отдых после тяжелого перехода. Когда длинная лента обоза начала втягиваться в город, а мы шли в арьергарде , к нам подъехали трое. Один – простой монах, а вот двое остальных были явно знакомы не только с совершением святого причастия, но и обращением с хорошей дубинкой.

Я , все поняв, вопросительно повернулся к Ждану. Тот отрицательно покачал головой. Приплыли. Монах, поздоровавшись и спросив, кто мы есть, без обиняков попросил нас отдохнуть в обители, чьи церкви виднелись совсем недалеко, но в стороне от города. Приглашение было от игумена Троице-Гледенского монастыря отца Кирилла. Это было предложение, от которого нельзя было отказаться. Ежику было понятно, что в случае отказа можно потерять не только здоровье. Наши сани развернулись на развилке.

Всю короткую дорогу до обители я прикидывал варианты странного приглашения. Особых вин ни за собой, ни за спутниками вроде не наблюдалось. Да, не соблюдали посты, да, сквернословили, особенно ваш покорный слуга, Ну, прибили пару-тройку язычников, так, по их это богоугодное дело. А уж сколько вынужденных постов приняли – не счесть. Кстати, крестился я уже на автомате. Нательный крест был приватизирован из трофеев. Значит, засветились чем-то необычным. Все артефакты, вроде винтовки, зажигалок я давно запрятал подальше. Про термос я и не говорю.

Монастырь представлял из себя две деревянные церкви, хозяйственные постройки и монашеское общежитие, то есть келейную. Все это было обнесено приличным частоколом. Было понятно, что здесь нередко бывают гости незваные. А мы то званые.

В этом я убедился, когда монах повел нас не в застенки местной инквизиции, а к хозяйственным постройкам, среди которых и разместились помещения для гостей. Неспешно инок показал нам места для обустройства, мыльню и трапезную. От сердца отлегло. Ждан заметно повеселел, Артем ничего не понял, полагая, что босс уже все разрулил. Мы рассчитались с возчиками и разместили свое не такое уж и малое имущество. Руда давно была расфасована по коробам.

После тяжких мытарств скромные монашеские удобства показались мне трехзвездочным номером. Баня да еще по-белому добавила положительных эмоций. А уж когда в трапезной нам налили пива да по немалым кружкам, жизнь заиграла красками. Ждан шепнул:

– Как дорогих гостей встречают.

– Почему? Пиво, как пиво, только сильно хмелем отдает, да и слабовато.

– Олег, пиво у нас пьют по большим праздникам.

Глоток напитка застрял в глотке и подозрения вернулись. Мягко стелят, а вот как спать?

К игумену меня , причем одного, пригласили после раннего завтрака. Буквально на ходу я поинтересовался у Ждана о процедуре встречи. Ушкуйник пояснил, что сначала надо подойти к благословению и помалкивать, пока не спросят. При этом он показал, как держать руки и кланяться. Надо было видеть при этом плутовскую рожу Ждана. Видимо он окончательно утвердился, что я из франков.

Принятие благословения оказалось затруднено тем, что отец Кирилл доставал мне едва до груди и все же особых ошибок я не совершил. Подождав разрешения сесть, я ответил вопросом на вопрос. Игумен спрашивал, кто я , откуда и куда направляюсь. Я же спросил:

– Возможно, это покажется невежливым, но я хотел бы поинтересоваться, почему ко мне вызван такой интерес?

– Странно речешь. – удивился монах.– Однако отвечу. Инок наш отец Фома заметил рисунок земли полуночной у обычного воина. Кое-что узнал у служки твоего Артемия и много рассказал он о тебе чудного.

«Артемка, Артемка, бесхитростная твоя душа, раскрутили тебя по– темному. Впрочем, вина опять моя, мог бы подстраховаться. Болтун – находка для шпиона».

– Воин со странной пищалью, рудознатец, явно иноземец и хорошо грамотный. Такими знаниями обладает далеко не каждый мирянин.

– Все правда, – ответил я, стараясь взвешивать каждое слово. Сейчас шаг влево, шаг вправо и.. считается побегом. А игумен умен, очень умен старичок. Впрочем на таких местах дураков не держат.