Текст книги "Цветы на снегу"
Автор книги: Дмитрий Грунюшкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
14
Пасынок всегда просыпался рано, хотя всех москвичей, а особенно безголовую молодежь, принято упрекать в обратном. А вот Анатолий поспать любил. Но при этом страдал чуткостью. Поэтому когда Димка в восемь утра начинал топотать, как подкованный ежик, по квартире, греметь посудой на кухне, Анатолий всегда просыпался и грязно матерился про себя.
Он никогда не называл Димку пасынком, ни в глаза, ни за глаза. Рита бы этого не простила. Когда он ухаживал за ней, то одной из главных причин, по которой она приняла его благосклонно, было то, что он очень трогательно и с «любовью» отнесся к ее тогда совсем маленькому сыну. Он ничем тогда не выдал, что терпеть не может детей вообще, а уж этого «цыганенка» тем более. Ничем он не выдавал своих чувств и сейчас. Войти в эту благополучную семью было для него суперпризом, зачем рисковать этой удачей из-за каких-то чувств к какому-то байстрюку?
Со временем свою неприязнь сдерживать становилось все труднее. Пацан рос, становился взрослее и самостоятельнее. И каждый раз, когда он показывал вдруг свой характер, «селивановский» стержень, Анатолию приходилось напрягать волю, чтоб не сорваться.
В свои пятнадцать лет Димка был довольно рослым парнем, широкоплечим и крепким. Хотя, говоря честно, это было даром природы, а не результатом тренировок, требующих определенных усилий и жертв. Усердностью и настойчивостью в достижении цели Димка не грешил. Только когда вдруг что-то выходило из-под контроля, задевало его, обижало или, не дай Бог, унижало, он становился совершенно неуправляемым. Появлялся какой-то дикий блеск в глазах, иногда даже через слезы, и он, словно ополоумев, бросался в бой хоть с десятикратно превосходящими силами «противника».
Это злило Анатолия еще больше, потому что он этого не понимал, это было наследством каких-то чужих генов, остатками того чужого мужчины, чьим сыном был Димка и с которым Анатолий никогда не был знаком, а про себя звал его «цыганом». Но это точно не было «селивановской» натурой. Эти были упертые, но очень твердые и цельные, ничего не делавшие под влиянием сиюсекундных эмоций.
Димка опять что-то уронил на кухне. Анатолий скрипнул зубами, предварительно покосившись на глубоко и спокойно спящую Риту, и, натянув штаны, пошел проверить, что случилось.
– О! Привет! – поздоровалось чадо, жарящее яичницу. – Я тут решил заняться кулинарией, пока мамуля не проснулась и не отравила нас окончательно. Будешь? Я только забросил, могу еще пару яиц разбить.
– Как ты о матери говоришь? – притворно возмутился Анатолий, в глубине души будучи полностью согласным с пасынком.
– Ну, не хочешь – как хочешь. Жди пельменей. Я их вчера пять пачек купил, вам надолго хватит. Пару пачек мамане потренироваться, а три – на пропитание.
– А ты куда намылился? – поинтересовался отчим, заметив, что Димка шляется по дому не в трусах, как было у него принято, а в полной спортивной экипировке.
– Да так, каникулы же! Полная свобода действий. Позавтракаю, пойду к Костяну. Он пару новых игрух для компа на «Горбушке» прикупил, протестируем. У него и пообедаю. А ближе к вечеру двинем в парк, на каток. Раньше пяти, правда, туда не прорвешься, какие-то пенсы в хоккей играть будут.
– Что еще за пенсы? – не понял Анатолий.
– Ну, пенсионеры. Какой-то там у них дружественный матч, или как это называется, не помню.
– Товарищеская встреча, – буркнул Анатолий, слывший большим знатоком спорта по телевизору.
– Ладно, садись завтракать, – сжалился Димка, глядя на то, как отчим сглатывает слюну, глядя на примитивную яичницу. – Шесть яиц на двоих должно хватить, чтоб червячка удавить. Мамку не буди, я сам свалю через десять минут. А если нужен буду – она телефон Костяна и Ленки знает. А если б не жмотились и купили бы мне мобильник, то и мой бы номер знала.
– Я тебе свой отдам, – Анатолий навалился на еду.
– Дождешься от вас. Он и так уже древний, а когда ты созреешь, его можно будет в ломбард как антиквариат сдавать.
Захлопнув дверь за Димкой, Анатолий быстренько прошел в спальню. Все нормально, Рита спит. А что, если не говорить Рите о своих проблемах? Может, просто взять эти десять тысяч, а в течение полгода потихоньку заначивать и доложить?
Нереальность сроков его не смущала. Когда в доме попрятано в разных местах тысяч пятьдесят долларов – остатки от вырученной за продажу квартиры суммы, – пропажу десяти тысяч сразу и не обнаружишь. А он потом все так же аккуратно восполнит! Замечательный выход! Не придется унижаться, объясняя Рите, как он смог вляпаться в такую историю.
Он зашел в зал, нашел тайник, запустил руку – и оторопел. Он был пуст. Два других тоже. Четвертый, в спальне, он проверять не стал, боясь разбудить жену. К тому же он был уверен, что и тот тайник пуст. Оставалась только личная заначка в вентиляции туалета. Она была на месте. Но пятьсот баксов, скопленные за два года, ничего уже не решали. Анатолий понял, что погиб.
15
Славик Полухин проснулся в неплохом настроении. Солнце светило в окошко, голова не болела абсолютно. Просто замечательно день начинается!
Он с удовольствием и не церемонясь, от души хлопнул по смачному крупу своей жены. Та замычала что-то неразумное и, завернувшись в одеяло, поползла на другой край здоровенной кровати. Кажется, даже глаза не открывала.
Во, блин, толстокожая! Ни боли, ни обиды вообще не чувствует! Ей бы той сосной по башке – так, поди, даже сотрясения бы не было. Чего там трясти? Кость сплошная.
Прошлындала вчера всю ночь по кабакам да клубам. Мужика, понимаешь, ищет, сучка глупая. Да кто ж пойдет клеиться к жене Славы-Мюллера? А кто по незнанке ближе положенного подойдет – добрые люди тут же его проинформируют о состоянии вещей. Не, без шансов у нее эта… как там Марик говорил… о! Сублимация либиды!
Жена у него была первая. Настоящая. Славик уж и не помнил, по какой причине вдруг позволил опутать себя узами брака. По делу вроде. Без дела на хрена бы ему это надо было? Бабьего мяса и так хватало с избытком.
Эта была откуда-то из Зауралья. Из Курска, что ли? Или из Курска эта, с ногами, из «Золотого теремка», которой он намедни часики за три штуки баксов подарил? Во идиот!
Хотя чего там, ему самому те «котлы» на халяву достались, почему бы и не подарить? Точно, это та, из Курска. Да и поближе Курск, вроде до Урала где-то.
Да какая нам оптом розница? Еще башку парить, откуда у него жена. Надо будет – сама скажет. Не дай бог еще голова снова от мыслей разболится.
Славик протопал в ванную, сполоснул «морду лица», не забыв обтереть лысину и шею. Прошел в гостиную, открыл бар, поглядел на батарею заграничных напитков. И закрыл. Славик вообще не злоупотреблял алкоголем. А уж тех, кто пьет по утрам, просто презирал, как мокриц.
Однако надо прикинуть план на сегодня. Славик сел за стол и задумался. И по мере того как он думал и вспоминал события вчерашнего дня, настроение у него портилось все больше и больше. Вроде и ничего серьезного не случилось, никакие опасности не грозят. Но вот именно эти мелкие проблемы выводили Славика из себя больше всего. Какая-то мокрота, перхоть из-под ногтей, мешает осуществлению его планов, портит гладкую картину мира. Надо срочно разбираться, чтоб эта шваль ему весь праздник не запортачила. В новый год надо входить без проблем.
Славик поднял трубку мобильника, лежавшего на столе – он никогда не задумывался, что в квартире дешевле звонить по обычному телефону.
– Але, Шуба? Леха, че там у нас с этим кроликом, что мою тачилу изгваздал?
– …
– Короче, через час ко мне подкатывай, надо порешать эту тему, не люблю хвосты оставлять.
– …
– И… эта… Заскочи к пацану, который мне тут дачу сватал, захвати его с собой. Мне с ним пару слов надо перетереть. Не все так четко, как он мне расписывал. Тоже мальца улаживать еще надо. А то и к ответу звать.
Леха-Шуба был прилежный малый, хотя вел себя, как полная оторва. Но это было только внешней его стороной, сделанной напоказ. В целом же на него можно было положиться больше, чем на любой банковский сейф. Если Леха подписался что-то сделать – это будет сделано кровь из носу. Причем кровь из носу, естественно, не у Лехи.
На этот раз, правда, обошлось без кровопролития. Через полтора часа незадачливый специалист по недвижимости был доставлен пред светлы очи Вячеслава Полухина живым и невредимым. Ну, разве что небритым, непричесанным и немытым, явно из постели доставили. Но такие мелочи Славу мало волновали.
Леха ушел на кухню инспектировать холодильник на предмет чего бы сожрать, а Слава остался с «клиентом» в зале. В спортивном костюме он выглядел достаточно внушительно и живописно, подросшее за время сытой жизни брюшко совсем не делало его внешне бессильным, скорее, наоборот, добавляло авторитетности. Хотя куда уж больше?
– Ну садись, чего встал, как суслик перед трактором? – махнул вальяжно рукой Слава, сам опускаясь в кресло.
– Я… я, пожалуй, постою, – пролепетал парень, терявшийся в догадках о причине столь неожиданного вызова. До сих пор он в доме самого Вячеслава Геннадиевича не бывал, и не ждал от такой аудиенции ничего хорошего.
– Садись, я сказал, – повысил тон Слава, отчего подрагивавшие ноги риелтора совсем ослабли и он почти упал в предложенное кресло. Но только на самый его краешек.
– Ну, что ж ты так меня подставляешь, брателло? – голос Славы был добродушен, а вся его круглая физиономия излучала дружелюбие. Но это было дружелюбие и добродушие кота, подталкивающего пойманную мышь к миске с молоком. Чтоб утопить.
– А в чем, собственно, проблема? – срывающимся голосом спросил парень. Он действительно не знал, зачем его сюда привезли и какие грехи на нем повисли.
– Да вот, хотел с тобой о дачке потереть, которую ты мне тут втюхивал.
– А что дачка? – заерзал коммерсант. – Хорошая дачка. Очень неплохой вариант. Я же вам описывал. Если цена кажется завышенной, так это не беда. Реально, конечно, там должно меньше стоить, но так ведь никто не продает! А это вложение с дальним прицелом! Уже через год даже сам участок можно будет процентов на пятьдесят дороже скинуть без затруднений. А если сделать, как я вам советовал, то навар будет под пятьсот процентов. Это хорошая сделка!
Славик продолжал с интересом разглядывать сидящего в низком кресле в позе фонарного столба человечка, и тот с жаром стал изливать свои мысли дальше, лишь бы не возникало так пугающего его молчания.
– Хозяева эту дачу с лета продают, только кому она по такой цене нужна? Я думал, лохи. А потом по своим каналам в области узнал, что тамошние земли летом будут из садовых в ИЖС переводить…
Слава насупил брови, и маклер тут же поправился:
– Ну, под индивидуальное жилищное строительство. Застройщики продавили в правительстве. Вернее, еще не продавили, но бабло под это уже выделено, и по весне так и будет сделано. Это гарантия, Вячеслав Геннадиевич! Под такое бабло это стопроцентно! Или за десять процентов от суммы киллеров наймут и за месяц весь состав упертого областного правительства поменяют.
Такие аргументы Слава понимал и благосклонно кивнул головой, разрешая продолжать рассказ.
– В общем, я думаю, они где-то инфу поймали и стараются ее использовать.
– Не катит, маклер, – вдруг перебил Полухин.
От его голоса парень вздрогнул и проглотил слова.
– То есть?
– Зачем сбрасывать товар, который должен подорожать?
– Так ведь, – хихикнул маклер, – чтобы получить настоящий навар, нужно туда еще кое-что вложить. Вот вы можете вложить сотню-полторы тонн баксов на постройку коттеджа. А у них откуда?
– Но через год, ты говорил, сам участок дороже будет.
– Так ведь когда инфа станет известной, слив участков пойдет валом! В цене участки не упадут, но продать быстро станет проблематичным. Вячеслав Геннадиевич, рынок недвижимости очень отличается от того же рынка автомобилей. На авторынке надо просматривать газету рано утром, чтобы успеть перекупить вкусный вариант. На нашем рынке даже самый шикарный вариант, без малейших проблем, быстрее месяца не продается. Это в идеале! А так не меньше полугода. Представьте, что к тому же у вас пара десятков конкурентов. Либо придется цену сбрасывать, либо ждать неизвестно сколько времени. А кому это надо?
– Складно поешь, – почесал мягкий подбородок Слава. – Только что-то у нас не заладилось с этой дачкой. Ты кому задаток отдал?
– Хозяйке, – развел руками парень.
– Какой, на хрен, хозяйке, – в голосе Славы послышались тигриные нотки. – Дача деду принадлежит!
– Так… эта… дед старый…
– Какой старый?
– Ну, за шестьдесят уже!
– Сопля малолетняя! – рявкнул Славик. – Я вчера с этим дедом разговаривал! Он меня еще переживет! А на ковре он тебя в поросячий хвост скрутит! Ну-ка быстро мне подробности! Кому и за что ты мое бабло отдал?
– Вячеслав Геннадиевич! – заскулил коммерсантишка. – Поверьте, там все нормально! Я с его сыном говорил, с его женой…
– С бабкой, что ли?
– Да нет, с женой сына! Они подписались – дача будет отдана.
– Поясняй! – потребовал Мюллер.
– Да чего пояснять? – из-за спины вставил подошедший Леха-Шуба. – Бабки взяли? Взяли. Под дело подписались. Значит, отвечать будут по-любому. Либо дачу в пару дней оформят, либо я с них задаток с процентами возьму. С хорошими процентами. Так, Слава?
– Так-то оно так, – задумался Слава. Он не любил поспешных решений и выводов. – Давай сейчас точно расставим все по местам. Кто фактический хозяин участка?
– Дед, – неохотно признал риелтор.
– Ты с ним говорил?
– Нет, – втянул тот голову в плечи так, что ушей не стало видно.
Слава глянул на него убийственно.
– Значит, хозяин дачи не в курсе, что он ее продает?
– Хозяйка сказала, что это не важно…
– Она не хозяйка, гандон плешивый! – уже вышел из себя Мюллер. – И это ты мне должен был сказать, а не я тебе! Кто взял деньги?
– Она, – прошептал бедолага.
– А сын?
– Он в курсе, поддакивал.
– Про задаток он в курсе?
– Не знаю, наверное.
Слава пожевал губу, что выражало крайнюю степень сосредоточенности.
– Так, Леха, слушай сюда. Под сделку подписались. Задаток взяли. Значит, дальше за слова будут отвечать. Не захотят – убедишь. Этого… – он кивнул на маклера, будто его тут и не было, – под ответ. Не срастется – шкуру с него снимешь. Но сначала бабки вернуть должен, с процентами. И вообще, последи, чтоб за эту лажу он понес ответственность. Но мне нужны не столько бабки обратно, сколько именно эта дача. Я хочу, чтобы то, что я начал делать, было доделано до конца. Завтра к одиннадцати эта парочка должна быть у меня, в новом офисе, – хочу глянуть в глаза и понять, кто меня пытается кинуть. Бабки обратно только с компенсацией. С ХОРОШЕЙ компенсацией! Короче, пусть деда своего хоть подушкой удушат, хоть ядом накормят. Их проблемы. Отвечать им. Но завтра чтоб были. А пока, – он ткнул пальцем в сторону маклера, – ты только не сделай глупости, не вздумай спрятаться. Ты облажался, и будешь исправляться или отвечать. Но если ты попытаешься уклониться от этого – тебе всю жизнь придется жить в подполье. Это плохо. Не делай этого. Уж поверь, я не буду тебя ни убивать, ни утюгом пытать. Скорее всего. Все! Ты иди и думай. А ты, Леха, заводи коня, поедем «кролика» проведать. Скучно мне, надо поработать. И энергию слить, а то заведен я что-то чрезмерно.
Уже в машине он потребовал:
– Ну-ка, опиши мне ситуацию.
– Да чего там описывать? – удивился Шуба, выруливая на дорогу. – Все просто. Сначала перец что-то там мычать начал, дескать, у него страховка, и это вообще подстава, платить не буду, давайте ментов и все такое. Но я с ним чутка побеседовал, объяснил, что к чему и почем. На всякий случай Вовку из гаевни подтянул, тот и протокол составил, и все нужные бумажки оформил. Так что даже по закону тот не соскочит. Но это и не понадобится, верняк. Дядя – лох, и гнилой, чуть поднажмешь, сразу все сыпаться начинает. Чмо, короче. Расписку на десять килобаксов он мне уже выписал, даже со свидетелями, – Леха хохотнул. – Прикинь, Слава, совсем у нас как в адвокатуре стало, протоколы, свидетели, расписки. Где те времена, когда пацанского слова хватало?
– Жаль даже, – процедил Мюллер. – У меня такое настроение, что кого-то прессануть хочется, а тут все слишком легко. Ладно, сейчас поднапряжем этого урода, а там придумаем, что дальше делать.
Тем временем машина остановилась у солидного здания старой постройки почти в центре Москвы.
– Приехали, – провозгласил Шуба.
– Тут, что ли, он живет? – удивился Слава.
Леха утвердительно кивнул.
– Нехило устроился. – Мюллер выбрался из автомобиля, разглядывая дом. – Если тут у него квартира, значит, бабло водится. Удачно зашли.
С кодовым замком на подъездной двери долго возиться не пришлось, Шуба просто посильнее дернул дверь, легко справившись с магнитной «липучкой».
– От детей запоры понаставили, – прокомментировал Слава.
Они позвонили в нужную дверь. Внутри послышалось шлепание босых ног и раздраженный голос:
– Опять чего-то забыл? Никогда не можешь все сразу и окончательно сделать!
Дверь открылась, и на пороге появился давешний «интеллигентишка» с заспанной мордой и всклокоченной бороденкой. Увидев визитеров, он остолбенел, что-то чуть слышно мемекнул и совсем уж глупо попытался захлопнуть дверь. Никто ему, разумеется, этого сделать не позволил. Шуба подставил ногу и легким толчком загнал «терпилу» в собственный коридор.
– Вы… зачем… зачем вы приехали? – в панике бормотал мужчина, если можно было так назвать это перепуганное существо.
– Невежливо, дядя, так гостей встречать, – осуждающе покачал головой Слава, бесцеремонно проходя в квартиру. – Что там с нашими деньгами? Приготовил?
– Я… нет еще… я же не могу так быстро, – залепетал хозяин квартиры.
– А сколько мне тебя ждать? – удивился Мюллер. – До ишачьей пасхи?
На пороге кухни вдруг появилась недоумевающая Рита, закутавшаяся в махровый домашний халат.
– Здравствуйте! Вы кто? И к кому?
Она обвела взглядом ошалевшего от страха мужа, незваных гостей весьма узнаваемого вида и насторожилась.
– Толя, кто это? Что вам здесь нужно? Быстро покиньте мою квартиру!
– Вот, похоже, с кем дело придется иметь, – хохотнул Шуба, проанализировав ситуацию.
– Да что здесь происходит? – повысила голос Рита.
– Ты, дамочка, громкость убавь, – посоветовал Славик. – Мы тут по делу, не на чай зашли.
– Риточка, я тебе все объясню, – затараторил Анатолий, почувствовавший в ее присутствии себя чуточку увереннее. – Я вчера… Я им… Они… Я еще вчера хотел сказать…
– Короче, Склифосовский, – поднял руку Слава. – Твой муженек, или кто он там тебе, тачку мою помял. Хорошую тачку. Дорогую. И помял крепко. К тому же стопроцентно лажа с его стороны. Так что платить придется по полной. Расписку он дал, теперь я хочу по срокам установить, чтоб все нормально было.
– Ты же застрахован? – зло заметила Рита, уничтожающе глядя на своего супруга. – Ты ж у нас крутой, тебя никто на пальцах не разведет!
– Я… Рита… Они заставили…
– Сколько? – глядя исподлобья, спросила Рита у непрошеных гостей.
– Во, сразу видно делового человека, – осклабился Мюллер. – Расписка на 10 тонн «зеленых».
– Денег сейчас нет, – тусклым голосом ответила хозяйка.
– Ну, это не разговор, – разочарованно прогудел Слава. – Все так говорят.
– Риточка, ну как же, – заныл Анатолий.
– Да заткнешься ты или нет, козел?! – рявкнула она на мужа. – Деньги будут только через месяц. И сейчас, перед праздниками и в рождественские каникулы, взять их негде и не у кого. Вы это сами прекрасно понимаете.
– А кого волнует чужое горе? – встрял Шуба. – Что еще у вас есть?
– Две машины, – через силу ответила Рита, – «девятка» и «Вольво S-40».
– Не, не катит, – помотал головой Слава, – не нашего класса тачки. А самим их продавать – это геморрой. Зачем мне облегчать вашу задачу и брать этот гимор на себя? Мне моего коня отрихтуют за пару дней, я всегда плачу сразу, без долгов. Значит, пока ты месяц ищешь бабки, я вкладываю свои. Чистый бизнес, дорогая. Я не грубый бандюган, не беспредельничаю. Просто мои бабки на месяц будут выдернуты из дела и не будут приносить мне доходы. Ты же понимаешь, что я не могу и не хочу за свой счет решать проблемы чужих мне людей. У меня резвый бизнес, за день я делаю полтора-два процента на рубль. Чтобы просто позволить тебе спокойно искать деньги, я должен заложить этот процент. Но я не занимаюсь благотворительностью, так что закладывать будем не два, а три процента. Так что за месяц тебе натечет еще без штуки чирик. Думай. Я понимаю, что это много, но я так работаю и тебе поблажки делать не собираюсь. Но ты мне нравишься, не то что твой обсосок. Я люблю сильных людей. Поэтому только для тебя предлагаю отсрочку приговора. Я человек благородный. Если я буду терять деньги, меня не поймут мои люди. В моем кругу слабость и благотворительность – первый шаг к могиле. Но я могу пока не отдавать машину в починку, то есть не начну тратить свои деньги. Я ее отдам сразу после Нового года. И с этого дня пойдет счетчик. Запомни – первого января ты уже должна будешь не десять тонн, а десять триста, даже если принесешь это в половине первого ночи. У тебя есть время искать бабки. И еще – мне нравится эта хата. Я могу поступить еще благородней. Ты мне ее отдаешь. Ее оценивает маклер. Я вычитаю из этой суммы чирик и выдаю тебе наличные. И даже за небольшую мзду смогу подогнать другую квартиру, чтоб тебе не пришлось по дворам скитаться. Подумай, это отличный вариант.
Рита молчала, сжав зубы.
– Ладно, – сжалился Славик. – Вот тебе визитка. Завтра в одиннадцать ты со своим охломоном должна быть у меня. Не волнуйся, на честь твою я претендовать не стану. И даже если у тебя родится такая мысль – уладить дело через койку, – сразу ее отбрось. Ты симпатичная баба, но ни одна баба не стоит десять штук. До завтрашнего утра у тебя есть время поискать бабло либо решить насчет хаты. Прятаться не надо, – предостерег Славик, – бесполезно это, только ухудшит все.
– Ну, Слава, ты дал! – обалдело таращил глаза Шуба, когда они сели в машину. – Сам же говорил, что кого-нибудь прессануть хочешь. А тут такая благотворительность!
– Ты че, Шуба? С дуба упал? Какая, к черту, благотворительность? Ты видел эту хату? Отличная хата! В самом центре! Старый дом и все такое. Маклер ее оценит процентов на пятнадцать-двадцать ниже рынка, за скорость сделки еще процентов пять-десять скинем. Минус задолженный чирик. Да за «поиски» альтернативы, которых у меня штук пять уже есть, пяток процентов сдернем. Мы же этот лакомый кусочек почти за полцены можем забрать! И, будь уверен, именно на это они и подпишутся, пожалеют червонец на процентах потерять. А насчет «пресса» – даю сто пудов, что баба сейчас этого членоголового так отпрессует, что нам бы фантазии не хватило так его обработать.
– Да, Слава, у тебя не башка, а Дом Советов! – восхищенно признался Леха. – Я бы так быстро такую комбинацию ни за что не придумал!
– Вот сволочи! – грозным фальцетом выдал Анатолий, когда на лестнице стихли шаги обидчиков.
Он мгновенно приободрился и приосанился.
– Помолчи, герой, – оборвала его Рита, устало прислонившись к стене. – Без тебя тошно.
– Ритушка, – запинаясь, поинтересовался Анатолий, – а как же деньги-то? Куда они делись?
– Уже пошарился, несчастненький ты наш? – зло глянула Рита. – Втихаря хотел рассчитаться с бандюками? А потом пропажу на кого думал свалить? На Димку? Или на мать, дескать, из ума выжила?
– Да ты что? – возмутился Анатолий, но очень аккуратненько. – Даже в мыслях не было.
– Куда делись… В товар я их позавчера вложила. А товар только в двадцатых числах придет, а его еще и продать надо. Мы и в месяц не уложимся с выплатами.
– А у Гарика твоего занять?
– Гарик – коммерсант. Он даст только под процент, и только под сделку. Сердобольностью он не страдает.
– Может, занять у кого? – робко предположил «герой».
– Ну так займи! – взъярилась Рита. – До фига у тебя друзей, которые тебе помогут? Чтоб тебе помогали, нужно, чтобы ты кому-нибудь помогал! Права была мама, превратились в жлобов. А кто жлобам посочувствует?
– Тогда остается только… – Анатолий печальным взором обвел стены квартиры.
– Вот что, любезный, – холодно сказала Рита, – об этом даже думать забудь. Для тебя это, может быть, просто жилплощадь в элитном районе. А для нас это фамильное гнездо.
– А-а-а, – протянул Толя, – понятно, опять «селивановские» заморочки.
– Да, заморочки. И именно селивановские. Ты никогда не думал, почему мать, безумно любившая моего отца, так и не поменяла девичью фамилию? Почему я до сих пор Селиванова? Почему Димка тоже Селиванов? Потому что мы свято дорожим своим родом и всем, что ему принадлежит. Кто бы ни был прописан в этом доме, он всегда будет домом моей матери. А потом моим. А потом Димкиным. И из-за каких-то вонючих долгов он хозяина не сменит. А уж чтоб хозяином здесь стал этот лысый бычара – да лучше я его убью к чертовой матери, а сама в тюрьму сяду, но не бывать этому никогда.
– А что же тогда делать?
– Думать. И на телефоне сидеть. Может, действительно удастся занять или машину быстро продать. У меня тысяча долларов есть. А у тебя?
– А у меня нет, – соврал Анатолий, – так, рублями немного.
– А может, тебя ему в рабство продать? – прищурилась Рита. Она прекрасно знала о заначке мужа. Но требовать у него эти деньги было ужасно противно. – Да ладно, не дергайся. Кому ты нужен? Он за тебя еще и доплату потребует. На содержание.
