Текст книги "Расти, березка!"
Автор книги: Дмитрий Азов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
Пути сходятся
Шумит смоленский лес. Поют свою длинную песню деревья, бойко щебечут птицы. Анатолий Улитин, идущий рядом с проводником, прислушивается к их голосам, а в памяти всплывают стихи, знакомые с детства: «Идет-гудет зеленый шум…»
– Товарищ старший лейтенант, сюда. – Проводник свернул влево.
Деревья стоят здесь плотной стеной, будто солдаты в строю. Солнце едва пробивает густые кроны лучами-стрелками.
Остановились у невысокой насыпи, заросшей высокой травой и кустарником. Это та самая землянка, в которой, по рассказам местных жителей, находится склад боеприпасов. Много лет пролежали они здесь, и никто не решался приблизиться к этому страшному месту.
Анатолий спустился в канаву, ведущую к входу. Края ее от времени и дождей обвалились: ведь прошло столько лет! «Наверняка, – подумал офицер, – боеприпасы изъедены коррозией».
Дверь в землянку плотно прикрыта, поросла мхом. Кажется, чего проще: бери за ручку и…
Так и хотел сделать проводник, но сапер резким движением остановил его.
Старший лейтенант провел ладонью по темной доске. Посыпалась труха. Анатолий тщательно обследовал дверь. Внизу и по бокам доски сгнили.
Тысячи боеприпасов обезвредил молодой офицер и по своему опыту знает: оставляя склады со снарядами, противник минировал их, устраивал «сюрпризы», ловушки. Как же поступить сейчас? Напряженно работает мозг, Дверь с помощью проводка может оказаться соединенной с взрывателем. И тогда – катастрофа. А что, если сверху начать раскопки? Но в землянке может находиться и мина со взрывателем ударного действия. Упадет сверху кусок земли или дерево переломится – потолок, бесспорно, сейчас уже не прочен, – и опять беда. Границы землянки определить трудно: земля расползлась, осела.
Старший лейтенант делится своим замыслом с помощниками:
– Думаю попытаться ножом проделать в двери отверстие…
Солдаты понимающе переглянулись. Отверстие нужно, чтобы просунуть руку, на ощупь обследовать дверь изнутри. Это очень рискованно, но иного выхода нет.
Офицер приказал солдатам и проводнику отойти от землянки и, вооружившись ножом, приступил к работе. Подобно резчику-художнику, осторожно и точно провел первую полоску на доске. Ножик поблескивал в руке, весело играя солнечным лучиком, но за каждым неосторожным движением таилась смерть. Сначала дерево, обмякшее от времени, поддавалось легко. Но потом пришлось срезать по маленькой стружке. Прошел час, другой. Сменялись у двери саперы, а конца работы еще не было видно.
Наконец в доске образовалось небольшое отверстие. Старший лейтенант расширяет его. Уже можно просунуть пальцы, кисть руки. Офицер шарит по внутренней стороне двери, но ничего не находит. Затем расширяет отверстие так, чтобы можно было просунуть всю руку по самое плечо.
И снова команда: всем отойти в укрытие. После тщательного обследования внутренней стороны двери старший лейтенант осторожно дотрагивается до скобы, тянет на себя дверь. Под ноги сыплется труха, сухой грунт. Дверь открыта!
В землянке сыро и сумрачно. Луч карманного фонаря вырывает из темноты огромный штабель снарядов.
Анатолий нагнулся, дотронулся до одного из них. Корпус холодный, шершавый от ржавчины. Старший лейтенант аккуратно стронул снаряд с места, приподнял. Тяжелый, не менее пятидесяти килограммов. Секунду постояв недвижимо и проверив, не тянется ли от снаряда провод, Анатолий повернулся и, слегка покачиваясь, медленно пошел к лощине. Саперы издали наблюдали за ним. Вот он остановился, положил на землю опасную ношу. Солдаты настороженно следят за каждым движением командира. Наконец он облегченно улыбнулся, крикнул:
– Разведка окончена. Перекур!
Солдаты окружили офицера, сели под белоствольной березой. Анатолий Улитин поглядывает на саперов своего расчета. Самые обыкновенные ребята. Делают они свое сложное и опасное дело без шума, скромно, с полным сознанием того, что трудятся ради жизни на земле. И может, опасность и высокий долг еще больше спаяли их дружбу.
Анатолию в эти минуты захотелось напомнить солдатам, что здесь, на Смоленщине, в 1943 году совершили подвиг их однополчане гвардейцы минеры-разведчики – старший лейтенант Колосов, старший сержант Горячев, младший сержант Ефимов и рядовые Базалев, Безруков, Мягкий. Эти шесть саперов были направлены в тыл врага взрывать мосты, нарушать связь, пускать под откос воинские эшелоны противника. Гвардейцы выполнили несколько дерзких операций и нанесли серьезный урон врагу. Но карательный отряд напал на их след и окружил в лесу, неподалеку от деревни. В многочасовом неравном бою отважные советские воины сложили свои головы… Всем шестерым присвоено звание Героя Советского Союза, а приказом Министра обороны они навечно занесены в списки своей части.
Конечно, сегодняшние саперы во всех подробностях знали о подвиге своих далеких однополчан, а их фамилии выкликались на каждой вечерней поверке, но сейчас, в эти тревожные минуты, когда каждому предстояло прикоснуться к смертельной опасности, на своих руках перенести десятки изъеденных ржавчиной снарядов, они еще больше ощутили живую связь поколений. Даже свою причастность к подвигу героев-однополчан. Не по этим ли тропам проходили в 1943 году шесть саперов, не на этих ли пригретых солнцем пригорках они устраивали короткий привал? Не с этого ли места двинулись на последний подвиг – драться до последнего патрона, до последней гранаты?..
Глухо шумит смоленский лес. В густых ветвях, прыгая с ветки на ветку, заливается какая-то птичка-певунья, рассыпая звонкие колокольчики.
Рядовой Марук неожиданно спрашивает:
– Товарищ старший лейтенант, а как вы надумали сапером стать?
– Как надумал? Так и надумал. – Старший лейтенант провел по мягким волосам ладонью. – В сорок втором году фронт на краю нашей деревни остановился. Ну, я-то совсем еще малым был, не понимал опасности, мне все интересно было. Немецкий корректировщик летает, артиллерия немецкая бьет… Мать гонит меня в лесную землянку, а я ближе к окопам норовлю попасть: посмотреть, как наши станут стрелять по фашистам. Тогда и появилась у меня мечта офицером стать. Неосознанная, конечно, еще, детская.
– Ну, а сапером-то как? Сапером? – торопит офицера Марук.
– Тогда я еще не разбирался – кто стрелок, кто сапер. Но хорошо запомнил, что когда на наших солдат пошли немецкие танки, то головной вдруг споткнулся и завертелся на одном месте, словно его кто укусил. Потом еще один танк остановился, и еще… Другие танки начали шастать по полю, какой куда, а по ним в этот миг стала бить артиллерия. Загорелось несколько танков, остальные повернули назад. Тогда и услышал, как солдаты и наши колхозники, которые этот бой наблюдали, стали хвалить саперов: какую хорошую ловушку из мин они устроили немецким танкам! Вот и решил я: тоже сапером стану! Хотя, конечно, тогда я значения этого слова не понимал.
– А много вы мин поставили? – спросил кто-то из солдат.
Старший лейтенант улыбнулся:
– Ни одной боевой мины не довелось поставить. Говорю же, что ребенком во время войны был. А вот зато снимать много пришлось.
И верно, много мин, снарядов и бомб обезвредил офицер Улитин! Как-то в одной деревне надо было подорвать тяжелый снаряд. Председатель колхоза привел сапера к пруду, а там женщина белье полощет и стоит прямо на снаряде. Сердце у Анатолия дрогнуло. Оказывается, здесь все время белье так полоскали. Головная часть снаряда, где помещался взрыватель, пряталась в земле. Нарезы на направляющих кольцах показывали, что он побывал уже в канале ствола, и, значит, взрыватель стоял на боевом взводе. При несильном ударе мог произойти взрыв. Вырыл сапер рядом траншею, осторожно переложил в нее снаряд и подорвал.
И еще вспомнил Улитин:
– А однажды едем мы полевой дорогой – наперерез бежит тракторист: «Выручайте, снаряд из земли плугом вывернул!» Пришлось проверить все поле. Больше, правда, не обнаружили. Отвели трактор в сторону, уложили взрывчатку. Устанавливаю зажигательную трубку, поджигаю огнепроводный шнур. Взрыв. Мы свободно вздохнули: можно ехать дальше. Но когда подошли к месту взрыва, смотрим – целехонек наш снаряд! Только небольшая вмятина образовалась. Думаю, маленький заряд положил. Закладываю побольше. Снова взрыв. Подошел к снаряду, а он пополам расколот. И внутри не взрывчатка, а обыкновенный гудрон. Так во время войны нашей армии помогали безвестные друзья-антифашисты в самой Германии.
– А вы отважный, товарищ старший лейтенант! – воскликнул рядовой Жвирко.
– А разве вы не отважные? – Улитин с уважением посмотрел на своих солдат. – Вы сами, Жвирко, сколько уже снарядов перевезли?! Уверен, молодые солдаты тоже не подкачают. Но давайте условимся: если кто робеет, говорите без стеснения, сразу. Робость – плохой помощник, от нее в руках неуверенность появляется. А дело серьезное: тут не землянка, а настоящий склад снарядов.
Саперы молча поднялись с мест. Их было шестеро. Столько же, сколько тех, которые навечно занесены в списки части.
– Начнем, – спокойно сказал старший лейтенант.
Он первым поднял тяжелый снаряд, отнес в овраг. За ним пошли старший сержант Колесник, ефрейтор Кудряшов, сержант Кихно, рядовые Алексеенко, Жвирко, Марук. Осторожно ступали по мягкой земле. Постепенно землянка опустела, но в грунте еще много снарядов. Улитин очищает их от земли, подает воинам. И вдруг рядовой Алексеенко споткнулся…
– Ложись! – скомандовал офицер.
Но огромным усилием Алексеенко удалось удержаться на ногах и предотвратить беду.
Офицер объявил перерыв: надо отдохнуть, успокоиться, снять нервное напряжение.
И снова опасная работа продолжается. И конца ей не видно. Нет, все-таки конец наступил: над лесом грохочет взрыв. Второй, третий…
Опасность миновала. Саперы выходят на дорогу. Здесь их ожидает машина. Деревья приветливо машут на прощание зелеными шапками. Откуда-то издалека доносится песня. Это поют колхозные девчата, возвращаясь с поля:
Уходили в поход партизаны,
Уходили в поход на врага…
В поход… И саперы во время войны не раз уходили в поход. В истории части записано и о подвиге Героя Советского Союза Дмитрия Яблочкина. Он тоже ходил в тыл врага с теми шестью героями и, истекающий кровью, уцелел лишь потому, что немцы приняли его за убитого. И о подвиге комсомольцев Молодана и Косинова. Они, толкая перед собой толовый заряд, ползли к вражеским укреплениям. Когда до цели оставалось два десятка метров, из немецкой траншеи взлетела ракета, осветила подрывников. Раздались автоматные очереди. В саперов полетели гранаты. Оба отважных воина были тяжело ранены. Косинов потерял сознание, но Молодан, собирая последние силы, продолжал ползти с зарядом и взорвал его возле самого заграждения. Он погиб, но проделал проход для наступающей роты…
Да, имена и образы героических предшественников живут в сердцах сегодняшних молодых солдат. И конечно, в сердце офицера Улитина, делегата комсомольского съезда.
Семнадцать тысяч взрывоопасных предметов обезвредил Анатолий Улитин. Семнадцать тысяч встреч с бомбами, снарядами, минами. Бывали встречи особенно опасные. И в эти минуты не о себе думал сапер…
В Глинковском районе, Смоленской области, неподалеку от деревни, окруженной густым лесом, местные жители обнаружили снаряд крупного калибра. Председатель сельского Совета показал находку Улитину. Проржавевшее тело снаряда наполовину вросло в землю. До деревни двести метров, рядом – перекресток дорог. Анатолий принял решение подорвать снаряд на месте. Поставил оцепление. Наконец все готово к взрыву, саперы укрылись, шнур подожжен, по нему пополз сизый дымок.
Но что это? Послышалось стрекотание мотоцикла. Но замечая сигналов, мотоциклист прямо по целине мчится в деревню, выезжает на дорогу. Сейчас он будет возле снаряда… Анатолий, ни секунды не раздумывая, выскакивает из-за укрытия, прыгает на мотоциклиста и валит его в канаву. В ту же секунду раздается оглушительный взрыв. Осколки со свистом летят над головой.
… В Починковском районе саперы вскрыли два фугаса. Можно было подорвать их на месте. Подготовили зажигательные трубки и укрылись. Анатолий поджег оба огнепроводных шнура и тоже залег в укрытие. Раздался взрыв. Один. Второй фугас не взорвался. Две, три, четыре минуты… Солдаты недоуменно смотрят на офицера. Белов просит разрешения пойти проверить. Улитин говорит:
– Подождите. Саперам нельзя торопиться.
Через пятнадцать минут он сам покидает укрытие, идет к невзорвавшемуся фугасу. Чувствует, что на него устремлены тревожные взоры солдат. Анатолий идет по едва приметному следу, оставшемуся от истлевшего шнура. Он уже видит фугас. Осторожно извлекает детонатор с крохотным – всего в два сантиметра! – кусочком шнура. Здесь была нарушена сердцевина и прекратилось тление. Два сантиметра, две секунды до взрыва…
И снова готовит сапер зажигательную трубку…
Пиротехники спешат в новый район. Потом машина сворачивает в сторону от дороги. Солдаты соскакивают на землю, замирают возле обелиска. Едва приметно шевелят обветренными губами. Читают: «Колосов, Базалев, Ефимов, Горячев, Безруков, Мягкий». Это те шесть отважных минеров, чьи имена выкликаются на вечерней поверке.
Возле обелиска шесть молодых солдат сжимают в руках пилотки. Тянутся к обелиску полевые цветы. Высоко в голубом небе заливается жаворонок. Он поет свой радостный гимн тем, кто непобежденным погиб во славу жизни, и новым солдатам, которые только что совершили подвиг.
Рядом с солдатами стоит офицер Анатолий Улитин. Не знает он, что скоро на его груди засияет орден Красной Звезды, той, что венчает и высокие кремлевские башни, и скромные обелиски вечно живых героев.
И такое случается…
– Раз такая опасность, чего раздумывать! Пилите, и делу конец.
Старичок, седой как лунь, говорил таким тоном, будто ему совсем не жаль свое детище – кудрявую березку, восемнадцатилетнюю красавицу. Пышная листва ее закипала от легкого ветерка, и она гибко склонялась к своей подруге…
О чем шептались березки? Может быть, о том, как в далекий военный день посадил их добрый хозяин во дворе, ухаживал за ними, растил. И поднялись они людям на радость, высоко вознесли свои курчавые кроны. И кто же поверит, что их и впрямь старику не жалко?!
Немало времени уже прошло, как прибыли сюда пиротехники, а пока еще ничего не решили. Словно врачи, осматривают березу, думают. Поодаль вся семья старичка – жена, дети, внуки. Полон двор. Ребятишки тревожно поглядывают на солдат, а одна девчурка даже забыла про свою куклу. Так хорошо играла она под этими березами! Не понять девочке, почему дед велит пилить березу, вон ту, которая покрасивее. Дед велит, а тот военный, с веснушками на лице, не соглашается. И ему жаль березу, хотя она и чужая.
Сержанту Чижикову не хочется портить такую красоту, хотя старик правильный выход подсказывает: спилить березу, тогда легче будет подступиться к бомбе. След к ней аккурат под березой. Дерево-то после новое можно посадить…
Пиротехник окидывает взглядом товарищей. Ему приходилось иметь дело с домами, под которые невесть как попадали невзорвавшиеся бомбы, с полями, начиненными минами. А недавно на торфяных разработках были. Один из скреперистов снял сухой слой торфа и увидел огромный снаряд. Работу прекратили. К опасному месту вызвали саперов. Геннадий Чижиков был старшим расчета.
Вместе с ним работали четыре комсомольца-сапера. Первыми с миноискателями в разведку сержант направил Ивана Пьяника и Владимира Горелика. Осторожно ступали солдаты по зыбкой земле, останавливались, прислушиваясь. Стоп! Горелик снова обвел рамой миноискателя подозрительный участок. Подошел сержант Чижиков, руками прощупал грунт. Движения чуткие, сторожкие. Какой-то твердый предмет. Сержант окопал его. Противотанковая граната! Геннадий извлек ее, отнес в сторону. И снова саперы продолжают путь. Теперь остановился Пьяник. Миноискатель подсказал: где-то рядом железный предмет. Опять пиротехники роются в земле, извлекают снаряды, артиллерийские взрыватели, гранаты. Вот какие «сюрпризы» ожидали скреперистов! Неосторожное движение, и люди могли поплатиться жизнью. Когда был расчищен большой участок, скреперисты снова приступили к своим делам, а впереди, оберегая их, шли солдаты с миноискателями, щупами, извлекали опасные находки.
Прошло несколько дней. Торфяное поле, прощупанное вдоль и поперек саперами, не представляло уже опасности.
Все это произошло несколько дней назад. И вот новая находка: бомба. Каким-то образом оказалась она под самой березой. А вообще, не каким-то образом, а так, что нарочно и не придумаешь!
Как-то во время войны фашистские самолеты бомбили поселок. Стервятники улетели, и испуганные люди вылезли кто откуда. Тут хозяин и увидел посреди двора черную пасть, словно лисица нору отрыла. Потыкал хозяин палкой – нет ли бомбы в «норе», и вроде ничего там не оказалось. К другому году подзатянуло немного щель, а хозяин возьми да и воткни в это место небольшую березку и еще одну, рядом… Чего зря ямку копать, когда есть готовая…
– Вот оно как случилось, – говорит старик. – Березки-то в рост пошли, а про бомбу забыли. Да не то что забыли, думали грунтом ее стянуло, не опасна теперь. Столько-то лет минуло. Ну, после прослышал: в газетах про ваши находки пишут. Потом гляжу, у соседей прямо из-под пола бомбу вытянули. Тут и я тревожиться стал. Написал заявление в поссовет…
– Значит, чтоб не копать яму, воткнул в готовую? – покачал головой сержант. – Близко же ты, дедушка, тогда от смерти стоял. Да и теперь еще…
Потом сержант Чижиков спрашивает солдат:
– Может, так поступим – аккуратно выкопаем березу, подымем бомбу, а ее снова посадим на прежнее место? Раз уж дедушка новые ямки копать не любит…
– Не получится так, товарищ сержант, – говорит Хасан Рузиев. – Корни нарушим, а она уже взрослая. Засыхать тогда будет береза, товарищ сержант.
– Другой бы спорил, – улыбнулся сержант и, став серьезным, поставил подчиненным задачу: – Попытаемся сохранить красавицу. Рядом будем копать траншею…
… Грунт возле березок твердый: скамья здесь стояла, приходили сюда посидеть, ребятишки возились, а по вечерам парни с девчатами танцевали. Вот и попробуй прогрызи этот грунт лопатой, ведь ее с размаху всадить нельзя – какая там бомба лежит, кто знает? Сдетонирует от удара…
Молча трудятся саперы. Отдохнули чуть-чуть и опять за свои лопаты. Трудно понять, чего больше боятся солдаты: задеть взрыватель или повредить корни дерева.
Сержант, утирая потное веснушчатое лицо, вскидывал голову, весело улыбался:
– Стоит!
Выброшено уже несколько кубометров грунта. Из ямы виден только рыжий чуб Геннадия. А бомбы нет! В трехстах метрах проносятся поезда, из окон выглядывают пассажиры. Им и невдомек, что здесь, на маленьком клочке земли, идет борьба за жизнь не только людей, но и березок.
Но где же бомба? Глубина котлована два… три… четыре метра.
– Дело ясное, – разгибает наконец уставшую спину сержант. – Бомба ушла правее.
Рузисв вздохнул:
– Еще копать? В другом месте теперь? Вай-вай!
– Вот тебе и вай-вай! Товарищи, перерыв! – Сержант первым выбирается из глубокого колодца.
Выбрались и солдаты. Сели рядом с сержантом, закурили. Устали солдаты, молчат. И обидно им, что столько земли напрасно перекопали. Но такое случается у саперов.
– А помните, как в прошлый раз, в Смоленске? – спросил сержант Чижиков. – Туда майор Балабанов выезжал с расчетом. Куда сложнее было, а все-таки одолели.
Да, тот случай действительно особый. На окраине города, под водой, была обнаружена бомба. Днепр недовольно морщился от холодного ветра. На пляже – ни одного купальщика.
Майор отдал необходимые распоряжения расчету, разделся и погрузился в студеную воду. Несколько раз опускался на дно Николай Петрович, тщательно ощупывал каждый выступ… Может быть, ошиблись мальчишки и никакой бомбы нет? Но может ли офицер покинуть берег, не убедившись в этом? Завтра снова будет тепло и на пляж придут сотни людей…
Безупречное знание дела, расчетливость и хладнокровие, высочайшая дисциплина и аккуратность, самоотверженность и отвага, – не зря этими лучшими качествами обладает советский воин!
И майор Балабанов обнаружил бомбу, хотя и не там, где видели ее мальчишки. Но тайна еще не раскрыта: под водой на ощупь надо определить тип бомбы и причину, почему она не взорвалась. А еще…
«Значит, здесь она не одна, мальчишки другую видели», – решил Николай Петрович.
Сердце забилось сильнее и чаще. Майор опять погрузился в воду, задержался около бомбы, насколько хватило воздуха, очищая ее от ила и стараясь определить марку взрывателя. На помощь офицеру пришел рядовой Носов. Они по очереди ныряли на двухметровую глубину. Но установить марку взрывателя было невозможно. Майор выбрался из воды, пошел к укрытию, на ходу растирая озябшее тело. Саперы с уважением смотрели на своего командира. А он, полязгивая зубами и отжимая с трусов воду, отыскал взглядом водителя, приказал:
– Нарастите трос к лебедке. Конец подайте к берегу. Всем оставаться здесь. Старший – рядовой Шевтяк. По моей команде включайте лебедку.
Надеть петлю на стокилограммовую фугасную бомбу в воде оказалось нелегким делом. Одна за другой следуют неудачные попытки. Холод пробирает до костей. Не хватает воздуха. Голова майора на минуту показывается из воды. Он делает жадные вдохи и снова скрывается. И так несколько раз. Наконец – успех.
Взнуздали-таки!..
Командир подбежал к водителю:
– Лебедку!
Проходят секунды, минуты. Взоры всех прикованы к тросу. Он медленно укорачивается. Что это? Не затянулась петля? Неужели напрасны труды? Но вот из воды показалась, а потом нехотя поползла, оставляя на песке глубокую борозду, страшная находка. В напряженной тишине раздается команда:
– Выключить!
Майор медленно приближается к бомбе. Он должен первым осмотреть ее и принять решение, что делать дальше.
Солдаты ожидают в укрытии. Майор Балабанов выделяет расчет в составе двух человек для обнаружения и извлечения из воды новых бомб. За этим расчетом идет другой.
Поединок с молчаливым и грозным врагом под водой продолжался до вечера. А когда он закончился, на подрывной площадке лежало одиннадцать стокилограммовых немецких авиационных бомб…
– Под водой, а все-таки нашел майор бомбу! – говорит сержант Чижиков. – Сто раз нырял в холодную воду, а нашел. За ней – и все остальные. А что же мы – одной не отыщем? И в воду нам не надо нырять… Итак, копаем на новом месте. Кончай курить!
И опять вгрызаются саперы в твердый, неподатливый грунт. Гимнастерки хоть выжимай. На руках мозоли. Через несколько часов готов второй котлован, да поглубже первого.
– Что-то земля другая пошла, – сказал Хасан Гузиев. – Немного рыхлый земля. Гляди, сержант!
– А ну-ка посторонись.
Сержант внимательно всматривается в расщелину, заполненную песком. Чутье не обмануло его: входной канал! Бомба вертикально вонзилась в грунт и, пройдя пару метров, ушла в сторону. Осторожно идут воины по опасному следу. И вот он – железный скрежет. Сержант руками разгребает землю. Стабилизатор!
А солнце палит нещадно. Хорошо, что березы своей тенью укрывают воинов. Но теперь уже недолго. Бомба где-то близко.
Саперы работают поочередно. В котлован снова спускается Геннадий Чижиков. Он отдохнул и опять берется за работу. Железный щуп вонзается в землю на несколько сантиметров и натыкается на препятствие. Снова руками разгребает сержант грунт. Вот она, окаянная. Корпус проржавел. Не определить ни маркировку, ни тип взрывателя.
Саперы держат совет. Сержант наиболее опытный, за ним последнее слово. Задумался Чижиков. Взорвать на месте? Исключено: изба рядом. И еще вопрос: вдруг химическая? Тогда могло так случиться: колба с кислотой, находящаяся во взрывателе, во время падения бомбы разбилась. Но кислота не попала на пластину, удерживающую ударник. Поэтому взрыва не произошло. Значит, бомбу нельзя переворачивать. Выход один – осторожно, не меняя положения бомбы, поднять ее, накрыть взрыватель мокрой тряпкой во избежание перегрева, затем положить в кузов на песчаную «подушку»… Решение принято.
Вскоре в стороне от деревни, в песчаном карьере, прозвучал взрыв.
Поздно вечером саперы снова подъехали к избе – закопать ямы. Они темными провалами выделялись возле березы.
– Да мы наведем здесь порядок, – засуетился старик, но воины не ушли, пока сами не разровняли землю.
Геннадий Чижиков провел ладонью по теплому гладкому стволу. Березка стояла прямая, подпоясанная тонкими темными ремешками.
– Хороша! – произнес сержант. – Живи долго! Расти, березка!
Бежит машина, везет саперов к новым опасным делам. Сидят в кузове солдаты, плечом к плечу, негромко поют:
Березы, березы,
Родные березы не спят…
