Текст книги "Расти, березка!"

Автор книги: Дмитрий Азов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Вот хотя бы Иосиф Степанович Караваев. Целая эпоха отражается в его скромной жизни!

В ночь на 25 октября семнадцатого года вступил он в революцию. Был бойцом первого коммунистического батальона, охранял Смольный – штаб революции. Потом – фронтовые дороги, бои с белополяками. Отвоевался, поступил на «Серп и молот». Поставили его к стану «700». Первое время стальные болванки подвозил, потом слябы разогревал. Перевели на стан «300», на обжимную клеть. Мастер Василий Федорович Зайцев помог ему стать настоящим вальцовщиком.

В год смерти Владимира Ильича Ленина Караваев вступил в партию. В дни Великой Отечественной сутками не выходил из цеха: фронту требовался металл… За трудовой подвиг Иосифа Степановича наградили орденом Ленина.

Или Петр Зотович Климов. С шестнадцати лет на заводе, в одном и том же цехе металлоконструкций. Работал нагревальщиком, слесарем, разметчиком. Стал мастером, да еще каким! К нему инженеры прислушиваются. Тридцать пять лет трудового стажа – большая школа. Дорогой отца идут и сыновья. Модельщиком на заводе работает Вячеслав. Его младший брат, Александр, окончил среднюю школу и тоже – на «Сери и молот»!

Восемнадцатилетним комсомольцем пришел на завод Михаил Гусаров. В 1930 году начал работать у мартена. Здесь трудился и в войну. Награжден орденами Ленина и Трудового Красного Знамени. А в 1958 году знатный сталевар был удостоен звания Героя Социалистического Труда.

Сын его, Геннадий, пошел по отцовской дороге, работает в кузнечно-прессовом цехе. Отец варит сталь, а сын изготовляет из нее оборудование.

Каждый человек на заводе знает о подвиге Захара Федоровича Сорокина, награжденного орденом Ленина. Было это во время войны. У одного из мартенов износился свод. Требовалось отремонтировать его, а для этого надо было остудить печь. Но каждая тонна металла была дорога. Захар Федорович вызвался сделать ремонт в неостывшем мартене. Ему было жарко, нечем дышать. Тлела одежда. И все же Захар Федорович сделал свое дело. Через несколько часов в мартене снова кипела сталь…

Постигая рабочее мастерство, Юрий постигал гораздо большое: он узнавал людей. И все больше задумывался о людях старшего поколения, о тех, кто прокладывал дороги молодым. Он уже учился в одиннадцатом классе. Остались позади два трудных года, когда он и учился, и работал. Остается еще лед. Он и его одолеет. Обязательно одолеет. Это будет пусть и небольшой, но все же победой! Надеялся Юрий занять призовое место и в соревнованиях на первенство Москвы по вольной борьбе.

Все вокруг приобретало для него теперь особый, глубокий смысл. Даже выходя на борцовский ковер, Юрий думал прежде всего о своих заводских товарищах. Спортивную славу он давно перестал отделять от славы рабочей. От соревнования к соревнованию приходило к Юрию и спортивное мастерство. На отборочных состязаниях в Лужниках он пробился в финал и занял второе место, проиграв известному мастеру спорта только одно очко.

А незадолго до призыва в армию произошло еще знаменательное событие; Юрий принес домой аттестат зрелости.

* * *

На призывной пункт они пришли вместе. Герой Советского Союза и сын героя. Военком пытливо посмотрел на юношу. Перевел взгляд на отца:

– Перегнал он вас ростом, Григорий Афанасьевич! Ну, богатырь, в какой род войск собрался?

– Просьба есть, товарищ полковник, – сказал Григорий Афанасьевич. – Хотелось, чтобы в нашей семье не переводились танкисты. Подрастают у меня еще три сына…

– Ростом он, правда, великоват в танкисты, – улыбнулся военком. – По если такое дело… и к вам просьба, Григорий Афанасьевич! Зайдите в агитпункт военкомата, побеседуйте с молодежью…

– Хорошо.

И домой они шли вместе. Отец и сын. Во дворе Юрий заметил, что соседский парень пристал к мальчонке. Юрий сказал отцу:

– Я сейчас…

Подошел к парню, сдвинул брови:

– Оставь! Нашел, на ком силу показывать!

– Да ладно тебе! – огрызнулся парень, но отпустил мальчика.

Григорий Афанасьевич спрятал улыбку.

На стартовой – всегда

1

Не думал Владимир Седов, что с первого дня солдатской службы у него будут неприятности. Петр, старший брат, провожая в армию, говорил: «Просись в артиллеристы. Скажи, что отец артиллеристом был. Наверняка возьмут».

А мать, Аграфена Федоровна, наказывала: «Сынок, может, кто встретится, укажет, где отец похоронен». Об этом Владимир и сам много думал. Когда в школе-интернате учился, часто говорили об этом с однокашником Александром Орловым. Сидят на уроках, а сами решают, куда бы еще письма послать, как отыскать следы отцовские. Сейчас они оба уходят в армию и снова договариваются о том же.

И вот на Владимире солдатская форма. Не очень складно сидит, топорщится. Лейтенант-связист смотрит на его щуплую фигуру, бледноватое лицо, думает: «Трудно придется тебе, парень». Спрашивает:

– Как нравится служба? Первое время всегда трудновато.

– Товарищ лейтенант, не в этом дело. Просился в артиллеристы, а направили…

– Так вы же в ракетной части!

– Если бы огневиком, а то – связист, – вздыхает Владимир.

Лейтенант Коваленко сдержал улыбку. Пояснил терпеливо:

– Связь в ракетных войсках что нервная система у человека. И вообще в современном бою нельзя обойтись без связи.

Но все же эти слова лейтенанта не убедили Владимира и к занятиям он приступил без особой охоты. На первых порах изучал азбуку Морзе, работу на ключе. Помогал ему старослужащий солдат Анатолий Волков. Как-то на тренировке сказал:

– Слух у тебя, Володя, хороший, цепкий. Наверное, на баяне играешь?

– Немного.

– Выходит, ты радиотелеграфистом родился!

И действительно, по специальной подготовке дело у Владимира сразу пошло на лад. Командир взвода лейтенант Коваленко уже через несколько дней проверил работу молодого солдата и удивился:

– А еще огорчались. Да у вас талант!

Классные занятия сменялись полевыми. В спортивном городке воины тренировали мускулы. С каждым днем Владимир чувствовал себя уверенней.

Экипаж спецмашины – маленькая, но дружная семья: командир, радиотелеграфист, шофер.

Командир, сержант Владимир Щекин, – общительный, веселый. Узнал, что Седов играет на баяне, обрадовался:

– Значит, тезка, по самодеятельности первое место – за нами!

Стал расспрашивать про дом, о родителях.

– Отец в сорок третьем погиб. Под Курском, – сказал Владимир.

– И у меня погиб, – вздохнул сержант. – А где захоронен, знаешь?

– Нет. В «Истории Великой Отечественной войны» о нем написано, а могилу не знаем.

– Вон как! Он Герой?

– Мы уже после войны получили грамоту.

– Ну, тезка, тогда тебе сам бог велел отлично служить. Отец Герой Советского Союза – и сыну отставать не положено.

Владимир и сам понимал: от него требуется нечто большее, чем от других, и был недоволен собой, если что-то не удавалось.

А на первых порах были и промахи.

2

Нет, этого себе он простить никак не мог. Столько тренировок, столько труда, и вдруг – неудача. И прием, и передача прошли нормально. Проверяющий, поставив пятерку, похвалил:

– Молодец! Знаете дело.

Потом проверял знания материальной части радиостанции.

– Еще пятерка, – сообщил Владимир товарищам, которые с нетерпением ожидали результата.

– Считай, второй класс у тебя в кармане, – пошутил кто-то.

Но испытания продолжались. Наиболее трудным оказался последний рубеж: провести радиообмен в короткие сроки, чисто, безупречно передать нужное количество групп.

Проверяющий засек время. Работа началась. Владимир торопился. Спешил и его напарник младший сержант Карегин. Но еще не закончился радиообмен, а офицер скомандовал:

– Стоп! Неудача. Ваше время кончилось.

Это огорчило Владимира. Вечером он одиноко сидел в углу казармы и не участвовал в обычной оживленной солдатской беседе. Даже не встрепенулся, когда пришел почтальон. А тот, как нарочно, выкрикнул:

– Седов! Где Седов? Пляши!

– Ему не до пляски, – сказал кто-то.

Писала сестра Мария из Березово. Сообщала о сынишке, о муже. Мария с мужем работают на железной дороге. На той же станции, где и отец до войны работал стрелочником. «Каждый день по той же тропинке, по которой батя ходил, спешим мы с Колей на работу», – пишет Мария. И важную сообщает новость: в селе решено поставить отцу памятник. А дальше – приветы, наказы: «Слушайся командиров», «Дисциплину не нарушай».

«Сестренка, сестренка, знала бы ты…» – горько вздохнул Владимир. Он держал в руке письмо, думал о доме, о тропинке, что ведет на станцию, по которой батя ходил. Он тоже ходил по ней…

Чья-то рука дотронулась до его плеча. Оглянулся. Сержант Щекин! Тезка всегда, приходил в самый горький момент.

– Может, баян доставить?.. Ребята просят.

Владимир улыбнулся:

– Ох и хитер! Ладно, тащите баян, если просят.

Пробежали пальцы по перламутровым пуговицам, полилась знакомая мелодия: «Три танкиста, три веселых друга…» Песня сменяет песню. Солдаты тихо подпевают. О березах, что не спят, стерегут родные поля, об огнях-пожарищах, о друзьях-товарищах. Владимир чуть склонил голову к мехам, будто прислушивается. Обо всем забыл, далеко увела его песня. Играет, а перед глазами – земля родная, тульская.

Батарея готовилась к смотру художественной самодеятельности. Владимиру больше всех доставалось: он аккомпанировал певцам и танцорам. Но ему хотелось иметь и свой номер. Как-то, листая сборник стихов армейских поэтов, он прочел стихотворение «Разговор с сыном»:

 
– Какой дорогою пойти мне?
В раздумье сын меня спросил.
– По той, что в бой вела на Зимний,
Какую Ленин проложил.
 
 
По той, что в битвах завоевана,
Что в сердце проложила след.
И пусть порой она суровая —
Верней дороги в мире нет.
 

«Правильные слова», – подумал Владимир. Он решил выучить эти стихи и прочитать товарищам. И еще стихотворение запало в душу солдата.

 
Женщина бежала за составом
По холодным, мокрым, скользким шпалам,
Но не догнала его – устала,
Выдохлась, ослабла, зарыдала.
… Небо содрогалось и стонало
В россыпи прожекторных лучей…
Женщина, бежавшая по шпалам,
Вскоре стала матерью моей.
 

Да, так было и с Владимиром. С той маленькой станции, где отец переводил стрелки, отошел поезд. Он увез отца на войну. И так же бежала мать за составом, и тоже под ее сердцем билась новая жизнь. Отец не увидел сына. И лишь отметил годовщину со дня его рождения на фронте с солдатами своей батареи. А через два дня отца уже не было в живых… Для матери началось тягучее и горькое вдовье время…

 
Мама, мама, знаю, как жила ты.
На твоем лице следы забот.
Но повестка из военкомата
И меня в армейский строй зовет.
 

Владимир помнит тот день, ту осень. Он помнит прощание с матерью, с сестрой и братом. Мать все об отце вспоминает: вот бы отец был жив, посмотрел на своего младшего, который тоже уже уходит в солдаты.

3

Июньское солнце палит нещадно. Ни облачка на небе. Владимир чувствует, как жаркие лучи даже через гимнастерку обжигают плечи. Пахнет растопленной смолой. А ноги увязают в песке. Трудно идти. Автомат кажется пудовым, и голова будто свинцом налита.

В сосняке еле слышно попискивает какая-то птица. «Счастливица, – думает Владимир, – в холодке спряталась». Вдруг наверху забарабанил дятел, словно автоматную очередь дал.

– Песню! – Голос командира звучит бодро.

 
Путь далек у нас с тобою,
Веселей, солдат, гляди…
 

Веселей, солдат! Вместе со всеми Владимир подхватывает припев. Кажется, посвежело. И солнце уже не так зло палит, и песок не так засасывает ноги. Песня помогает!

Вот и стрельбище. К этому дню солдаты готовились тщательно. Ракеты ракетами, но ракетчик должен уметь пользоваться и автоматом. Мало ли непредвиденных ситуаций может сложиться в боевой обстановке?

На огневой рубеж выходят сразу несколько солдат. С ними – Владимир Седов. Он волнуется, хотя на тренаже получалось уже неплохо: научился и прицел брать, и спусковой крючок не дергать.

И вот сейчас он откроет огонь. Первая проба. Стрельба одиночными. Лейтенант подает команду. Владимир смотрит в прорезь прицела на мушку. Огромный солнечный шар, кажется, сел на ее вершинку и мешает смотреть. Но это не шар: отсвечивает ствол автомата!

– Огонь!

Далеко в лесу отозвалось эхо трескучих выстрелов… Когда подошли к мишени, Владимир впился взглядом в фанерный щит.

– Восьмерка! – радостно закричал он. – Есть восьмерка!

Потом у Владимира словно остановилось дыхание: вторым выстрелом он выбил лишь пятерку, третьей пробоины не было вовсе. Напрасно он шарил глазами по равнодушной фанерной мишени. Пробоины не было.

Лейтенант видел, как тяжело переживает солдат неудачу.

– Не падайте духом, – ободрил он Владимира. – Первые пули легли неплохо, а на последнюю не хватило выдержки! Сержант Щекин! Потренируйте Седова еще. С таким старанием к службе, как у него, он должен стрелять отлично.

В тылу стрельбища идут занятия. Сержант подает команды на изготовку, прицеливание, проверяет, дает советы. Ложится рядом с Владимиром, кладет руку на его палец:

– Плавно, плавно жми спуск. Плавно! Теперь хорошо. Я в первый раз тоже вот так… Шел на стрельбище бойко, уверенно. Ну, думаю, столько трудился, да чтобы мимо? Сейчас все до одной пули в самое яблочко! А как прибежал к мишени да посмотрел, плохо стало: одна пробоина зияет, да и та на белом месте. «Жука» посадил. А после пошло, пошло. В соревнованиях выступал.

Умеет сержант хорошее слово сказать! Душевный он человек. И Владимиру теперь легче, уверенности прибавилось и спокойствия.

… На очередных стрельбах все было иначе. И солнце не светило, из низких туч сочился мелкий дождь. Налетал порывистый ветер, раскачивал кроны сосен. На стрельбище было неуютно, зябко. Опять волнение охватило Владимира, как и тогда. Но он гнал его прочь. Взглянул на поле. А упражнение сложнее: там, где-то впереди, мишени замаскированы, их нужно выявить и поразить в ограниченное время.

По команде солдаты занимают мокрый окоп, изготавливаются к бою.

Владимир смотрит на поле – оно словно мертвое. Только под самым носом мокрые травинки. Взгляд прощупывает каждую кочку, каждый бугорок. Может, за ними «противник»? Притаился и сейчас неожиданно откроет огонь…

И вдруг – мишень! Нужно поразить ее с первой очереди. Сейчас она снова скроется. А потом появится вот так же неожиданно еще дважды, всего на несколько секунд. Надо действовать! Владимир замер. Очередь. Мишень падает.

Теперь – в атаку. Владимир надевает противогаз, бежит по полю. Очки затрудняют наблюдение за «противником», но надо быть предельно собранным и внимательным. Так и есть! На фоне леса поднимается едва заметная мишень. Владимир припадает на колено. И опять над стрельбищем автоматная песня: «та-та-та». Эта цель тоже поражена с первой очереди. «Отлично!»

4

Юркий газик подпрыгивает на ухабах. Рядовой Анатолий Некрасов ведет машину уверенно. Второго класса добился, теперь готовится сдать на первый. Такие учения ему на руку: дорожка сложнее – полноценнее тренировка.

Впереди препятствие.

– Держись, товарищи! – предупреждает водитель.

Экипаж спецмашины – сержант Щекин, радист Седов и водитель Некрасов – спешит: ракетчики-огневики меняют позицию, а связистам надо поспеть обеспечить связь: без нее ни один ракетчик не откроет огонь. Владимир Седов видел в кино, а потом и слышал рассказ офицера на политзанятиях о подвиге связиста Василия Титаева в дни войны. Под сильным огнем врага он обнаружил обрыв телефонной линии. Но в этот момент Титаев был тяжело ранен. Теряя последние силы, отважный солдат зажал концы проводов зубами и таким образом восстановил связь.

Сейчас не война, а обычные полевые занятия, и никто не рискует жизнью, но это проверка, и очень серьезная…

На занятия выехали в ночь. А путь – через лес. Стало еще темнее. Поступил приказ: «Отрыть окоп, замаскировать машину. Быть в готовности дать связь».

Седов быстро настраивает радиостанцию. Берется за лопату, присоединяясь к Щекину и Некрасову.

Грунт трудно поддается, но солдаты копают не разгибая усталые спины, прислушиваются: не запищит ли в машине зуммер – сигнал связи. Затем – двое копают, а третий, по очереди, дежурит в машине у радиостанции.

– Перекур! – наконец командует сержант Щекин.

– Перекур так перекур! – Седов и Некрасов вылезают из окопа, хотя они, как и сержант, не курят.

Владимир Щекин улыбается в темноте:

– Думаю, тезка, не узнала бы тебя сейчас твоя Валя. Как экзамены-то у нее?

Владимир Седов смутился. Он ничего не скрывал от сержанта Щекина, да и от Некрасова, и они, конечно, знали о существовании Вали, которая учится в политехническом институте, и что Владимир скучает. Но сейчас об этом не хотелось говорить, и Владимир, поспешно спрыгнув в окоп, принялся торопливо выбрасывать землю.

Лейтенант Коваленко появился неожиданно. Сержант Щекин доложил, что окоп оборудован, связь в готовности. И в этот же момент поступил приказ: привести установки в боевое положение. Владимир немедленно передал приказ на батарею. И снова команда:

– Пуск!

Снова смена стартовой позиции.

На этот раз остановились на опушке рощи. Впереди поле и высота, ее двугорбая вершина отчетливо вырисовывается на фоне рассветного неба. Звезды померкли. Подул ветерок. На траве засверкала роса. Свежо.

Но нет времени наслаждаться рассветом. Звучит приказ: подготовить батарею к пуску. Однако в эфире возникли помехи, они мешают Седову передать приказ огневикам.

– Перейти на запасную волну! – приказывает лейтенант Коваленко.

– Есть! – отзывается Владимир Седов и бросает встревоженный взгляд на приборы. Связь прервана! Что-то с антенной? С питанием? Ах, вот в чем дело: разъединен контакт. Секунда – и неполадка устранена. Владимир облегченно вздыхает, смотрит на лейтенанта. Командир взвода улыбается:

– Молодец! Передавайте приказ на стартовые позиции!

Занятия продолжаются…

После занятий командир батареи похвалил связистов и особенно отметил Владимира Седова. От него во многом зависело, как четко будут действовать огневики.

А спустя несколько дней батарея готовилась к практическому пуску ракеты. Это было большим событием, и все солдаты и офицеры ожидали его с нетерпением. На занятиях и тренировках, на учебных выходах на позиции, все заканчивалось таинственной и грозной командой «Пуск!». Теперь же другое дело: солдаты не только увидят реальный пуск, но и реально проверят, научились ли они поражать далекую цель.

И день настал. Ракетчики прибыли на стартовую. Слышатся четкие команды. Владимир Седов передает их на позицию.

Ракета к пуску готова. Все уходят в укрытие.

– Пуск!

Клубы огня и пыли. Громоподобный грохот. Ракета устремилась в зенит, словно растворилась в безоблачном небе. Сердце, кажется, перестало биться… Но вот сообщение: цель поражена. Солдаты поздравляют друг друга. Боевая задача выполнена.

Сержант Щекин локтем подтолкнул Владимира:

– Си-ила?! В этом успехе, тезка, и наша доля.

– А я подумал, – признался Владимир, – посмотрел бы отец сейчас! Он из простой пушечки восемь танков подбил, а если бы из этой стрелял?

– Это верно, Володя. В наших руках такое оружие, какое отцам и не снилось.

5

Герой Советского Союза генерал Михаил Иванович Соболев многое мог рассказать солдатам о Великой Отечественной. Пережитое, выстраданное не уходит из памяти. Иногда такой стороной обернется, что тугой комок подступает к горлу и непрошеные слезы застилают глаза. А сколько может он рассказать о подвигах советских солдат, проявлявших массовый героизм! Вот хотя бы в сорок третьем, в дни Курской битвы, под Понырями…

Генерал говорит и видит устремленные на него глаза молодых солдат. Но он еще не знал, что один из них слушает его с особым вниманием. А Владимир Седов и верно насторожился, едва генерал начал рассказ о битве на Курской дуге. Где-то под Курском погиб старшина Константин Седов, отец Владимира.

Генерал рассказывал…

… Они сели передохнуть. Устали за ночь, оборудуя огневую позицию. Сидели, курили – командир огневого взвода лейтенант Скрылев, сержант Сапунов, старшина Седов.

Старшина вздохнул:

– Письмишко бы написать домой. Пятого июля моему младшему будет год. А я еще не видел его!

– В историческое время родился у тебя сын, – заметил Скрылев.

– Время-то историческое, а немец прет… – Седов поднялся, схватил лопату. – Но получит же он когда-то сполна, проклятый!

Подошел командир полка. Старшина Седов выскочил из окопа:

– Окоп готов. Расчет подготовлен… Докладывает командир орудия…

Командир полка улыбнулся:

– Вижу!

Первый расчет старшины Седова – лучший в полку. На днях полковник вручил Седову медаль «За отвагу». И сейчас похвалил:

– Позицию правильно выбрали. Отсюда прямой наводкой бить хорошо. Есть данные, что противник сосредоточил против нас много танков.

– Мои ребята и против танков не дрогнут, – заверил старшина. – Бронебойных достаточно.

– Так, товарищи? – спросил полковник Соболев.

– Так точно, товарищ полковник! – дружно отозвались солдаты расчета. – Умрем, но не пустим.

– Умирать не надо, – сказал полковник. – Это мы пожелаем врагу. Так оно будет лучше. И справедливо!

– Это верно, товарищ полковник. – Старшина Константин Седов прямо посмотрел на командира полка. – Но если потребуется, умрем, а перед врагом не дрогнем.

Полковник подтвердил:

– Бой будет тяжелый. Враг осатанел. К Курску рвется.

Об этом солдаты знали. Они слышали, как рано утром пятого июля совсем рядом гремела канонада, ревели танки. Это наши позиции атаковал противник. Его атак ожидали и здесь, потому-то выбросили сюда легкоартиллерийский полк резерва Верховного Главнокомандования. Полк закрепился севернее Понырей. Враг уже предпринял попытку прорваться сюда, но не смог. Возможно, скоро вновь начнет атаку.

Михаил Иванович, пригибаясь, зашагал к другой батарее. А вторая, в которую входит расчет Седова, стала зарываться все глубже в землю…

Утром седьмого июля противник повел атаку на Поныри. Задрожала земля от взрывов бомб, снарядов и мин. Вскоре появились танки. Их было много. Лавина огня и металла двигалась и на позицию Константина Седова. Когда танки приблизились метров на двести, расчет открыл огонь. Головная машина вздрогнула и, объятая пламенем, застыла на месте. Потом загорелся второй танк. Бой длился несколько часов. На раскалившихся орудийных стволах обгорала краска. Не выдерживал металл. Но люди оказались прочнее металла. Восемь танков врага и до сотни автоматчиков уничтожил в этот день Седов со своим расчетом. За первой атакой последовали вторая, третья, четвертая. И уж никого не осталось в расчете. Вышло из строя орудие, кончились снаряды. И тогда Седов с бойцами других орудий пошел в контратаку…

Старшину нашли после боя. В левой его руке была зажата граната, в правой – автомат… Константин Седов лежал лицом к противнику, до конца выполнив свой воинский долг. Об этом бое упоминается в «Истории Великой Отечественной войны». А в Понырях есть братская могила. В ней захоронен и Константин Степанович Седов – Герой Советского Союза.

– Но не могила вспоминается мне, – закончил рассказ генерал, – не могила, а живой Седов, его слова: «Умрем, а перед врагом не дрогнем».

Сержант Щекин стиснул руку Владимира Седова. Тот сидел бледный, и губы его едва приметно дрожали. Немалого труда стоило Владимиру усидеть на месте! Многие годы поисков отцовой могилы, и вот…

После выступления генерала плотной стеной окружили солдаты. Одним из первых возле генерала оказался Владимир. Волнуясь, спросил:

– Товарищ генерал… Вы о Седове рассказывали… Может быть, совпадение… Вы знали, откуда он родом?

– Константин Степанович-то? – спросил генерал. – Еще бы! До войны он был бригадиром колхоза «Березово», Дубенского района, Тульской области…

Других объяснений не требовалось. Генерал обнял Владимира, растроганно прошептал:

– Сынок!

В тот же вечер Владимир написал домой: «Мама, нашелся человек, который воевал вместе с отцом. Это Соболев Михаил Иванович. Он видел отца в последнюю минуту в бою. Отец похоронен в Понырях. Сегодня же по совету генерала я пошлю письмо в Поныри…»

Личный фотоальбом Седова пополнился фотоснимком: рядом с фронтовой фотокарточкой отца появился снимок генерала Соболева с Владимиром. В окружной газете об этой встрече появилась статья.