Текст книги "Проклятые близнецы (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Щекотовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Ты просто обворожительна! – сдавленно выдохнул он, не в силах отвести взгляда.

– Не смотри на меня так. Мне становиться не по себе, – смутилась Катрин, видя полный желания взгляд. Но Ихо и не подумал выполнить ее просьбу. А хотела ли она этого сама? Встав с дивана, Ихо включил проигрыватель. Из динамиков полилась та самая музыка, из ее сна. От этой музыке душа ее встрепенулась в попытке вспомнить прошлое.

Как в том сне, Ихо обхватил ее одной рукой за талию, прижимаясь к ее спине. Сейчас он чувствовал, что счастлив как никогда раньше, вдыхая ее запах, чувствуя ее шелковистую кожу, видя ее тонкий стан. От удовольствия он прикрыл глаза, и начал двигаться в такт музыке, делая по небольшому шагу то вперед, то назад.

Ихо развернул Катрин лицом к себе, как и в тот раз, и они начали танец, прижавшись головами, и ощущая горячее дыхание друг друга.

Темп увеличился. Ихо начал вращать Катрин, как тогда, на пляже, не давая возможности увидеть его лица. Он закидывал ее руку себе на шею, и поворачивался, забрасывал свою руку ей за шею, и разворачивал ее… Когда музыка уже смолкла, он развернул Катрин лицом к себе и на несколько мгновений застыл, впитывая в себя этот прекрасный образ, достойный соперничать с красотой богинь Олимпа. Она ждала поцелуя, и долго ждать ей не пришлось. Между ними словно запульсировал жар, заставляя обоих повиноваться одному из первобытных инстинктов. Ихо приподнял их над полом, и они продолжили целоваться в полной невесомости. Ее шелковое платье растекалось в пространстве, подобно волне прилива… Он провел своей рукой по ее коротким волосам, приятно щекотавшим его ладонь, потом спустился ниже, вызывая мурашки наслаждения. Рука скользнула дальше, на оголенное плечо, потом на грудь Катрин: Ихо легонько сдавил ее, чтобы ощутить упругость уже изнемогающих от желания сосков. Он целовал ее нижнюю губу, подбородок, шею и плечи. Катрин открыла глаза и увидела мир перевернутый верх ногами, но наслаждение и чувство защищенности не дали возможности пробиться страху.

Понемногу Ихо начал возвращать силу притяжения, и в конечном итоге они "приземлились" на совершенно белый ковер, с десятисантиметровой шерстью, которая еще сильнее обостряла ощущения. Шелковое платье слетело в миг. Ихо погрузил свое лицо между ее грудей, плотно обхватив их руками, и принялся целовать. Легкая небритость ощущаясь грудью Катрин,  усиливала дрожание налившегося тепла внизу живота. Оба не заметили, как оказались полностью обнаженными. Коренастая фигура Ихо нависа над худым станом Катрин. Не смотря на совсем небольшую разницу в росте, Катрин ощущала себя очень маленькой, настолько, что могла спрятаться в тени Ихо. Ее ноги заключили в замок бедра Ихо и прижали к себе, заставляя войти его в ее врата жизни. Но он не поддался желанию Катрин, специально медля, до того момента, пока не увидел умоляющий взгляд своей богини, которой секунды промедления казались тысячелетиями. С улыбкой победителя он сильнее прижался к ней и уже через несколько мгновений оба извивались в музыке страсти и вожделения.

Катрин, которая уже давно не чувствовала такого напора эмоций, стиснув зубы пыталась, что есть мочи сдержать с каждой секундой усиливающееся желание закричать от блаженства. Он держал ее руки, с каждым движением все глубже погружаясь в нее, втирался в ее кожу, желая полностью соединить их тела. Не понятно было, сколько времени прошло, когда вся накопившаяся страсть и нежность прорвалась наружу, изливая тепло неги и благоговения на тела обоих.

– Ну что, когда вы вернетесь? – спросил голос Маркуса в трубке, когда Ихо сквозь сон услышал звонок телефона, и, отбросив ковер, укрывающий обоих, поднял трубку.

– Прости, мы немного задержались в моей квартире, – ответил Ихо с улыбкой, глядя на Афродиту, лежащую на белом ковре.

– Эй, братик, ты, что уже принялся детей делать? – со смехом спросил Маркус, – рано, ей еще как минимум неделю лежать под излучением Реликта! – подтрунивал Маркус, – Когда вас ждать?

– Скоро, – ответил Ихо и положил трубку. Все колкости брата он пропустил мимо ушей, так как его сознание было полностью поглощено его женщиной.

– Ну вот! Они там будут развлекаться, а я должен сидеть здесь и ждать! – наигранно возмутился Маркус. На самом деле он был очень рад за единственное родное существо. Возможно, именно в этом и нуждался его брат, чтобы хоть немного смириться с жестокостью мира, которая его окружает.

Решив, что их не будет еще довольно долго, Маркус направился на берег острова Фишер, чтобы немного погулять по пляжу. С удовольствием и какой-то жадностью он вдыхал морской воздух, отдававший солью на губах и языке, глядел на морских чаек, кричащих о надвигающейся опасности. Он засмотрелся, глубоко уйдя в свои мысли… И очнулся, лишь почувствовав холодный металл, приставленный к его затылку и неприятно давивший в голову.

– Господин Минкович, какая встреча, – спокойно сказал Маркус. – Как вы меня нашли?

Интерес был не праздным. Сдали близнецы? Или все же сработал маячок, который принесла Катрин. Но, конечно, Минкович не ответит на этот вопрос, а если и ответит, то запросто солжет.

– Здравствуйте, доктор Войд! Я очень рад нашей новой встрече! – сказал Минкович. В его голосе проскользнули нотки победителя, – Вы кое-что взяли взаймы у меня на время. Теперь пришел момент, это вернуть.

Пистолет, приставленный ко лбу, как ничто другое способствует взаимопониманию… Но, похоже, не в этом случае.

– Вы, наверное, что-то путаете, господин Минкович. Я у вас ничего не одалживал. Я просто взял, что мне было необходимо, и улетел с ЗАТО-01, – ухмыльнулся Войд.

– Я рекомендую вам со мной не шутить! – сквозь зубы сказал Минкович и прижал ствол сильнее.

– Надеетесь напугать меня этой смешной стрелялкой? – по-настоящему удивился Маркус.

Минкович внимательно посмотрел на Маркуса, потом на пистолет. Едва заметно усмехнулся и убрал его в кобуру под мышкой.

– Сильно не расслабляйтесь, – посоветовал он, – в эту минуту Сита держит вас на прицеле снайперской винтовки.

И, полностью уверенный в своем превосходстве, Минкович отошел на несколько шагов от Маркуса.

Тот покрутил головой, пытаясь отыскать точку, где сейчас находилась Сита.

– Я настоятельно прошу вас отдать Реликт, – сказал Минкович после нескольких секунд молчания.

– И если я его отдам, вы вот так просто обо мне забудете? Я сильно в этом сомневаюсь! – ответил Маркус, уже практически вычислив место снайпера.

– Что ж, с вас, конечно, нужно было бы взять некоторую компенсацию… Однако, пока Комитет не в курсе, что с ЗАТО-01 что-то пропало. Так что если вы вернете Реликт сейчас, то я и в самом деле забуду о вашем существовании. И отправлюсь обратно в Гренландию, чтобы продолжить свою работу, – ответил Минкович.

Все это время он стоял лицом к морю, боком к Маркусу.

– А в чем смысл этой вашей работы? Пополнять отряд "Неон"? – пытаясь выудить как можно больше информации, спросил Маркус, одновременно готовясь извлечь вакуум и отправить в вычисленную точку.

– Нет. Отряд "Неон" – лишь промежуточный этап гораздо большего проекта… о котором я не намерен с вами разговаривать,  – Минкович повернулся к Войду, – Так что, доктор, отдадите Реликт? – он усмехнулся, и это насторожило Маркуса. С чем могла быть связана такая самоуверенность? Неужели маленькая, спокойная Сита, заглядывающая в прицел винтовки, смогла внушить ее такому волку?

– Боюсь, что нет! – крикнул Маркус и, прыгнув в сторону на полтора метра, мгновенно извлек вакуум и ударил им в то место, где, по его предположению, пряталась Сита. А уже в следующий момент почувствовал, как высвобожденная энергия бесследно исчезла… От такой большой потери сил его бросило в холод.

– Что, плохо? – презрительная ухмылка промелькнула на лице Минковича, – Там стоял конденсатор. Его разработала Мишель. Кстати, она просила передать, что вы чудовище и не имеете никакого права жить среди людей.

 Пот заливал глаза Маркуса. В таком плачевном положении он еще не был ни разу за всю свою долгую жизнь. Шеи коснулось что-то холодное и острое. Он скосил глаза и увидел металлический блеск ножа в опасной близости от сонной артерии.

– Здравствуйте, доктор Войд, – шепнула ему на ухо Сита.

– На счет снайпера – это был блеф, – понял Маркус.

– В который вы поверили, – подтвердил Минкович, – Теперь,  надеюсь, вы станете сговорчивее… Иначе Сита будет вынуждена вас немного порезать.

Минкович со скучающим видом отвернулся – он был абсолютно уверен, что перевес на его стороне. И основания были – сил у Маркуса почти не осталось. Разве что какие-то жалкие крохи. Собрав их, он резко развернулся к Сите – нож чиркнул по горлу, но большого вреда не причинил, а Маркус выдернул ее вакуум и девушка, обмякнув, упала ему на руки. Выстрелить Минкович не успел.

– Похоже, вы вновь меня недооценили, – еле дыша, выговорил Маркус, отгородившийся от него кольцом вакуума.

– И что вы намерены делать? – Минкович дернул бровью. Такого развития событий он и в самом деле не предусмотрел.

– Сейчас увидите, –  пробормотал Маркус. Он накрыл куполом Минковича, а сам, с Ситой на руках, по щиколотку проваливаясь в песок, побежал прочь. Минкович сделал несколько выстрелов им вдогонку, однако купол не выпускал никого и ничего, все пули падали на его границе.

Бесполезным оказался и передатчик – купол глушил радиоволны, и Минкович не мог связаться с командой, охраняющей конденсатор. Две фигуры медленно, но неотвратимо удалялись из поля его зрения.

Надзиратель потерял ферзя, которым была Сита. Теперь его положение в игре с Маркусом стало довольно плачевным.

– Еще встретимся, доктор, – с грустной улыбкой произнес Минкович.

Так прошло некоторое время. Минкович не успел соскучиться, но уже начал задумываться, что будет с ним, если этот загадочный доктор Войд просто сбежал, оставив его «в интересном положении»… когда купол вдруг исчез.

– Всем командам! Защитить конденсатор! – закричал Минкович в плоскую коробочку рации. Но прогремевший миг спустя сильный взрыв яснее всяких слов сообщил, что приказ опоздал: Маркус полностью вернул себе свои силы и теперь был во всеоружии, чтобы защитить и себя и брата.

До конденсатора Войд добрался через десять минут. Но оказалось, что отключить его вручную нельзя. Оставалось одно – забрать вакуум Ситы, чтобы уничтожить это ящик Пандоры, заточивший в себе большую часть его существа. К его удивлению, та странная сила, которую он извлек из тела девушки, оказалась на порядок живее всех остальных, которые он когда-либо извлекал. Девушка безжизненной куклой лежала у его ног. Проверив пульс, и убедившись, что его живая «страховка» и в самом деле жива, Маркус вытащил телефон:

– Брат, беги! – коротко бросил он, когда на том конце провода услышал радостный голос Ихо, – Встретимся, в третьей точке, –  и, размахнувшись, бросил телефон в море.  Взяв Ситу на руки, он направился на материковую часть Майами. Его целью была крыша небоскреба Брикель 1450, именно там они должны были встретиться с Ихо в чрезвычайной ситуации.

Ихо, услышав слова, которые не слышал уже очень давно,  изменился в лице: много времени прошло с того момента, когда они вот так, спешно, покидали насиженное место.

– Скорей одевайся, мы уходим! – скомандовал он, подавая Катрин платье.

– Что случилось? – взволнованно спросила она.

– Похоже, они все-таки добрались до Маркуса. Он оставил свой особняк, а мы должны покинуть этот номер, чтобы не попасться в руки Минковичу.

Услышав это имя, Катрин вздрогнула:

– Боже, он ко мне сегодня приходил и дал визитку, чтобы я, если что позвонила ему, – прошептала она, понимая, что весь этот кошмар закрутился по ее вине, из-за нее братьям приходится бежать, из-за нее их жизнь снова в опасности…

– Хватит, – резко оборвал ее Ихо, – Ты не знаешь возможностей моего брата, поэтому не переживай за него так сильно – он выкрутится, как всегда.

– Тогда чего ты боишься? – Проницательно спросила Катрин.

– Мы должны были поместить тебя под излучение Реликта, чтобы твоя мутация прошла нормально, – честно ответил Ихо, – теперь же это невозможно, – с каждым словом его голос менялся, становясь тише и неувереннее. Он начинал понимать, что может произойти.

– И что со мной будет? – испуганно спросила Катрин. Больше всего она боялась, что ей придется расстаться с Ихо, ведь она только что его нашла.

– Не знаю. В этом спец мой брат. Я думаю, он что-нибудь придумает! – попытался успокоить ее Ихо. Однако в душе, он переживал еще сильнее Катрин. Осторожно открыв дверь, Ихо выглянул наружу, чтобы убедиться, что их не поджидают люди Минковича. Схватив за руку Катрин, он быстро повел ее к аварийной лестнице. И, когда дверь уже закрывалась, Ихо услышал звук поднимавшегося лифта. Он остановился на его этаже. Может, конечно, и совпадение – соседка выходила в аптеку… Он решил не проверять.

– Сюда! – скомандовал Ихо, прижав к себе Катрин, как можно сильнее и ступая на перила, – Это самый быстрый способ спуститься. Ты не должна смотреть по сторонам или вниз, лучше всего просто закрой глаза.

– Хорошо, – ответила Катрин, не без труда совладав со страхом.

– Вот и молодец, капитан! – с улыбкой ответил ей Ихо, и они шагнули с бездну.

Падение было стремительным. Сердце Катрин, не привыкшее к таким фокусам, попыталась выскочить, и застряло где-то в горле, сомневаясь, стучать – или не стоит. Но в этот момент Ихо замедлил скорость и мягко опустил их на пол.

– Скорей! Они наверняка ждут на выходе.

На парковке стояла машина Ихо, о которой никто не знал.  Удача им сопутствовала, и они покинули отель незамеченными.

Маркусу потребовалось немного больше времени, чтобы добраться до Брикель 1450. Увидев брата и Катрин, он испытал огромное облегчение, что успел предупредить – и с ними все в порядке

– Что случилось, брат? Как они тебя смогли выследить? – спросил Ихо, и с любопытством уставился на груз, который тащил Маркус, – А это что за красавица с таким чудовищем, как ты?!

– Руки прочь! У тебя уже есть пара, дай хоть немного брату душу отвести! – отшутился Маркус. Он еще не полностью пришел в себя, и, как мог, пытался этого не выдать.

Времени оставалось катастрофически мало, но все же стоило попытаться «разговорить» заложницу. Сделав знак брату и Катрин спрятаться, Войд аккуратно вернул в девушку ее вакуум. Она шумно и жадно задышала.

 – Дыши ровнее. И не делай резких движений, – посоветовал он Сите. Та как будто послушалась…но уже в следующий момент приставила к горлу Маркуса непонятно откуда взявшийся нож, острое лезвие  царапнуло кожу.

– Как? – тихо спросила она.

– Это просто моя уникальная способность, Сита, – спокойно ответил Маркус, смотря прямо в глаза доктору Рамкришне и не обращая внимания на довольно опасную полоску железа, – А вот что действительно интересно, – Минкович, которому ты так предана, даже не попытался тебя вернуть.

Сита, не отнимая лезвия ножа, попыталась сесть, и, как ни странно, ей это почти удалось.

– Это ничего не означает, – возразила она тихим, лишенным эмоций голосом, – Я лишь солдат, которого можно пустить в расход. Не обнадеживайся сильно, Маркус, что сможешь переманить меня на свою сторону, – она говорила совершенно спокойно, как будто совсем не дорожила своей жизнь.

– Ты можешь обманывать Минковича, но меня и не пытайся: я достаточно долго использовал твой вакуум, чтобы понять, что ты собой представляешь, – властно сказал Маркус, склоняясь к Сите.

– Может, откроешь мне глаза на меня саму? – с сарказмом спросила она, прижимая нож сильнее, давая понять Маркусу, чтобы он держал дистанцию. Но Войд лишь придвинулся еще ближе. И вот между ними уже не оставалось и двадцати сантиметров, так что можно было слышать биение сердец друг друга. Абсолютно ровное и спокойное.

– Я знаю, как они тебя изменили, Алекто. Но я знаю и то, что больше всего в жизни ты желаешь заботы, – назвав ее этим странным именем, Маркус обнял девушку левой рукой за талию, и вплотную придвинул к себе. Давление лезвия стало еще больше, и по его шее потекла тонкая струйка крови, – Не такой заботы, которую ты получаешь в постели у Минковича, не заботы, которая исчезает с наступлением утра, не заботы, которая будет тебя использовать и, в конечном счете, предаст, также как предали твои бывшие начальники, – свободной рукой Маркус прижал ее голову к своему плечу, желая дать ей возможность расслабиться и принять его помощь, – Я могу дать тебе заботу и опеку, которая не будет ничего требовать взамен, никогда не иссякнет и никогда не предаст тебя.

 Войд почувствовал, как его плечо стало влажным, и, понял, что девушка сейчас мечется между возможностью позволить Маркусу заботиться о себе, и – перерезать ему глотку и принести трофей Минковичу. Разрешить кому-то помочь себе, было недозволенной роскошью на протяжении всей ее жизни. Но почему-то именно Войду, она верила… Верила, что он захочет это сделать, не ища какой-либо выгоды для себя. Но, несмотря на то, что чувства начали прорываться сквозь панцирь цинизма и равнодушия, лезвие ножа все также давило на горло Маркуса, давая ему понять, полного доверия пока нет.

И тогда Войд решился на отчаянный шаг: отодвинувшись немного от девушки, он взял ее правую руку и положил себе на грудь, а свою – на ее. Свет, который обычно исходит от того из кого Маркус извлекает вакуум, начал исходить от обоих, с каждой секундой поглощая силуэты стоящих. Еще несколько мгновений они стояли бесформенным пятном слепящее-ярким, а уже в следующий момент волна энергии разлетелась по всей крыше небоскреба, повредив основание шпиля. Ихо никогда не видел, чтобы его брат делал что-то подобное, и не знал чего ожидать, когда станут различимы силуэты. К его удивлению, он увидел сидящую на краю крыши девушку, а рядом – брата. Пара словно любовалась открывающимся с крыши видом.

– И что это к черту значит? – выкрикнул он, когда ему надоело сидеть в укрытии. Тем более что оно, после того выброса энергии стало не безопасным.

– Вам надо вернуться ко мне домой, – отозвался Маркус. Вид Катрин начинал внушать ему тревогу: она сильно побледнела и, похоже, у нее была температура, – Ты сможешь вызвать свою морскую братию и подплыть к моему дому незамеченным? – спросил он у Ихо, приложив руку ко лбу Катрин, и измеряя ее пульс на запястье.

– Конечно, – уверенно ответил Ихо, пытаясь сдержать страх за Катрин, нараставший с каждой минутой.

– Значит так: ты должен будешь держать воздушный купол довольно долго, ты к этому готов? – с волнением спросил Маркус. Ответом был лишь решительный кивок головой, – Хорошо, ты знаешь про вход в пещеру, который представляет собой сифон? Именно там ты и должен обосноваться с Катрин, в саму пещеру нельзя. Реликт находиться прямо возле этого выхода, и большие дозы облучения могут ей повредить. Я надеюсь, он сам почувствует, где нужна его помощь и сразу начнет регулировать процесс модификации, но окопаться там вам придется надолго. Возможно, потребуется около недели, чтобы процесс был полностью завершен. И, Ихо, будь готов, что ее вид может кардинально измениться: я не знаю как именно, но вернее всего, это будет отек по всему телу. Не волнуйся, в конечном итоге, она вернет свой прежний вид! – с мягкой улыбкой заверил он брата. – Все, вам пора! Я отвлеку внимание Минковича на себя, чтобы он снял наблюдение с моего дома, и не искал вас. Еще увидимся, брат! – уверенно улыбнулся Маркус, когда Ихо с Катрин на руках направился к выходу с крыши. Ответом ему была лишь тревожная улыбка, но этого ему хватило, чтобы быть более или менее спокойным за брата.

Глава девятая. Алекто

– И что же ты решил делать? – спросила девушка, когда Войд вновь подошел к краю крыши.

Войд посмотрел на нее долгим, но ровным счетом ни о чем не говорящим взглядом.

– Алекто, – он помолчал, но вовсе не за тем, чтобы собраться с мыслями или решиться. Решение было принято, а мысли находились в полном порядке. Пауза была для девушки. Это ей нужно было подготовиться к тому, чтобы услышать.

– Это я более двадцати лет назад разработал для КГБ программу под названием «Фурии», – девушка смотрела на него очень внимательно, впитывая каждое слово, – программу подготовки детей, из которых впоследствии должны были получиться первоклассные шпионы. Детей называли по именам древнегреческих богов мести…

Лишь сейчас, я смог вспомнить тебя, Алекто. Именно я дал тебе имя. Именно я повинен в муках, которые ты терпела детстве, – внезапно признался Маркус.

Девушка поверила ему сразу. Выразилось это в том, что острое лезвие вновь взлетело к горлу. На этот раз острие ножа давило ему под челюсть.

 – Ты становишься предсказуемой, – заметил Маркуса.

– Знаешь… я долго раздумывала над тем, что сделаю с человеком, который придумал все те тренировки и психологические упражнения по улучшению личности, – с дрожащим от гнева и ярости голосом прошептала Алекто. – И вот теперь, когда я тебя нашла... что прикажешь делать с тобой? – она начала медленно поворачивать лезвие вокруг оси, вкручивая его в кожу, не отрывая от лица Маркуса темных, глубоких глаз.

– Все, что тебе угодно. – тихо ответил Маркус и начал опускаться на колени, все сильнее давя на нож.

Алекто, не ожидавшая такого поступка, в изумлении опустила руку, чтобы не проткнуть шею Маркусу. Стоя на коленях, он прижался своей головой к ее животу и полностью отдался в руки судьбе.

 – Что ж ты сделал со мной, гад… – девушка выронила нож и, не в силах больше стоять, упала к Маркусу.

– Я хочу попытаться загладить свою вину перед тобой, Алекто, – Маркус обхватил ее голову руками и заглянул в черные как ночь глаза,  – Я помню твой взгляд… Именно из-за него я дал тебе это имя. Ведь оно переводиться как не прощающая, безжалостная, непримиримая, -и поцеловал ее глаза.

Острая боль обожгла шею Маркуса и он почувствовал, как за воротник течет что-то горячее и липкое. Девчонка снова схватила свой нож, и в три быстрых взмаха вырезала на шее Маркуса букву «А».

– Это чтобы ты никогда не забывал, что я пережила из-за тебя Маркус Войд. Очень надеюсь, что у тебя останется шрам, – с горечью в голосе сказал Алекто, и, оттолкнув Маркуса направилась к выходу.

– Однозначно останется, Алекто, как остались и те, другие шрамы у тебя и у меня на руках! – выкрикнул Войд.

... Это произошло когда он работал на КГБ и был одним из ведущих специалистов в области психологической подготовки. Его пригласили присоединиться к программе, которая впоследствии получила название "Фурии". Большинство детей, отобранных для программы, были девочками – их потенциал был самым высоким: и в плане выживания, и гибкости психики.

В поднявшемся из глубин памяти, необычайно ярком воспоминании Маркус сейчас стоял в белом халате, среди остальных докторов, которые проводили проверку новоприбывших на базу. Он хорошо помнил свои чувства: жалость к детям и понимание, что в определенном смысле им повезло. Ведь отбирали их из бездомных, из-за способности терпеть лишения и хорошей приспособляемости. Он смотрел в детские лица, и старался не видеть ничего, кроме кусков пластилина, из которого он может вылепить нужные ему фигуры.

Тренировки проходили по несколько раз в день и были направлены на то чтобы повысить болевой порог, увеличить выносливость, и развить способность отделять свое сознание, заглушая при этом всевозможные раздражители. Они были очень жестокими. Разведчики и офицеры не выдерживали таких издевательств над детьми и подавали рапорты на увольнение, но Маркус был непреклонен – он должен был создать людей, подобных себе… чтобы удостовериться, что и сам является человеком.

Когда проект "Фурии" подошел к завершающей стадии, из более чем двухсот сирот осталось лишь  двадцать девочек. Почти все они были теперь эмоциональными калеками: сознание вытеснило большинство травмирующих эмоций, оставив лишь разум робота, готового исполнять все, что ему поручат. Это был не совсем тот результат, который хотел получить Маркус.

Проходя возле одного из бараков, в котором отдыхали будущие разведчицы, он услышал, как кто-то встал, и направился к двери. Успев спрятаться в тени, он увидел, как из барака вышла девочка десяти лет. Оглянувшись по сторонам, она направилась в туалет, стоявший отдельно от жилья. Маркусу стало интересно, почему она пошла туда. Ведь девочки получили установку после отбоя не выходить из своего барака, даже в туалет. Он последовал за ней, держась на расстоянии, чтобы она его не заметила. Когда он уже подошел к двери в уборную, послышался звук разбивающегося стекла. На окнах были решетки – побег исключен. Маркус приоткрыл дверь, чтобы глянуть, что происходит внутри: девочка сидела на полу. Большой осколок стекла был занесен над ее худенькой ручкой.

– И что ты думаешь делать? – спросил Маркус, входя.  Девочка повернула голову. И вдруг одарила его взглядом, наполненным такими яростью и презрением, что Маркус даже  отшатнулся назад.

– Я вас ненавижу. Я вас никогда не прощу, – тихо сказала она. Ее голос не выражал никаких эмоций. Такое поведение были совершенно иррациональным. Оно полностью противоречило тем установкам, которые закладывались в детей.

– Это нормально, – кивнул Маркус, присаживаясь возле нее, – Ты думаешь, что мы демоны, которые мучают вас, не так ли? – спросил он у девочки, но та отвернулась от него и стала рассматривать осколок стекла, в котором отражался свет Луны. Он освещал ее исхудалые руки и вены. Маркус увидел невероятную решительность в ее глазах. Небольшой порез у нее уже был: похоже, когда она поднимала осколок, то поранила ладонь. Подобрав другой осколок, он завернул рукав на руке и порезал себя – от кисти до самого сгиба плеча.

Девочка удивленно смотрела, как кровь ее мучителя обильно вытекает из открывшейся раны.

– Вот видишь, – сказал Маркус, – я такой же человек, как и ты. Однако у меня есть небольшой секрет… – он напрягся, и рана на его руке начала затягиваться на глазах. От изумления девочка даже привстала.

 – Если ты продолжишь тренировки, то сможешь делать так же, – ласково сказал Маркус, и протянул ей руку, намекая на то, чтобы она отдала осколок. Девочка неохотно, но все же выпустила его, пристально всматриваясь в только что зажившую руку Маркуса. Не верила.

 – Ничего, можешь потрогать, – разрешил ей Маркус. Но она, наоборот, отстранилась от него.

– Негоже, что у тебя нет имени. Ведь ты уже взрослая, не так ли? – с ухмылкой спросил он, – Я назову тебя именем богини Алекто,  которая точно так же как и ты, никогда не прощает и не забывает обиды. Вырасти, Алекто, и тогда ты сможешь отомстить всем, кто тебя пытал и причинял боль, –  приказал Маркус, вставая с пола, – А когда, все будут повержены, найди меня. Найди, чтобы отомстить, – голос Маркуса сделался грубым. Он развернулся и вышел, оставив девочку наедине с собой.

… Тот разговор заставил Алекто стать одной из лучших. Когда «фурий» отправили на задание, ей исполнилось пятнадцать. Маркус не знал дальнейшей судьбы девочки, но слышал, что довольно долго «фурий» использовали в качестве оружия. А потом начали происходить нервные срывы, и руководство решило закрыть программу.

Маркус отчетливо помнил как, год спустя, начали погибать те доктора, которые трудились вместе с ним, и как он довольно долго надеялся, что это Алекто: выжила и теперь осуществляет свою месть. Он жаждал, чтобы она нашла его и довершила начатое, ведь тогда он полностью удостовериться что он – человек. Но вскоре все прекратилось. Похоже, ее все же поймали и «устранили», как изменницу Родине.

Пустоту внутри него заполнила грусть. Не желая больше ее терпеть, он подпольно выехал в Америку.

Отчетливые отдаляющиеся шаги. Сильный удар двери, которую, похоже, закрыли со злостью… Маркус лишь улыбнулся такому исходу.

Он надеялся, что в память о прошлом, Алекто не расскажет, где можно найти Ихо.

Почувствовав непонятную прохладу на лице, он поднял руку. Это была слеза, которая смогла пробить стену логики и рационализма. Он грустно улыбнулся – второй раз в жизни плачет. Первый – на похоронах матери. И вот теперь из-за той, которую он покалечил на всю жизнь, сделав во многом похожей на себя. Ведь вся программа была написана им на личном примере, и служила по сути лишь одному – доказать, что человека можно сделать таким же холодным и рациональным, как и он сам.

* * *

Маркус последовал к выходу – пришло время действий. Но открыв дверь, он увидел прислонившуюся к стене Алекто. Девушка стояла неподвижно и терпеливо ждала его.

– Долго. Я уже начала думать, что ты с горя сиганул вниз, – тихо сказала она и зашагала впереди.

– Нам нужно помешать Минковичу. Как ты думаешь лучше всего это сделать? – спросил он, когда они, спустившись, решили перекусить в небольшом кафетерии при небоскребе.

– Не знаю, – бросила она ему в ответ, давая понять, что не собирается делать за него его работу.

– Ну что ж… Ахерон и Лета сейчас внедрены в вашу организацию, и я думаю, они вскоре выйдут со мной на связь, – с улыбкой ответил он.

– Что еще за Ахерон и Лета? –  на лице Алекто застыла привычная каменная маска, не выражающая никаких эмоций, но в голосе звучало удивление.

– Так назывались реки Ада в "Божественной комедии" Данте, и они должны повергнуть Херура в преисподнюю, – ответил Маркус, откусывая большой кусок от третьего бутерброда.

– Да ты обжора, как я так посмотрю! – с улыбкой заметила она, на мгновение сбрасывая личину живого робота.

– Странное у тебя выражение лица, – сказал Маркус, заглатывая буквально целиком четвертый бутерброд.

– Уж, какое есть, – тихо ответила она. – Никто не учил меня эмоциям, я смогла их увидеть лишь, когда начала отправляться на задания. Именно поэтому у многих девчонок случились те нервные срывы: те, кого они должны были убить, обращались с ними лучше, чем те, кто посылал их на убийство. С каждым разом, убивать становилось все труднее, потому что пока ты внедряешься, ты узнаешь свою цель и, в конечном итоге, у тебя начинает дрожать палец на спусковом крючке. Но совсем плохо получается, когда твоя жертва это видит – она понимает, что тебя послали убить, и жестокость перевешивает все те добрые чувства, которые она буквально вчера испытывала к тебе.

 Маркус машинально отметил, что она рассказывала, будто сама пережила такое, и, возможно, даже не единожды.

– Так тебе известно про Херура? – резко переключилась она. Не желая причинять ей лишнюю боль, Маркус поддержал новую тему.

– Да, известно. И я так же знаю, что он вскоре должен отправиться в Египет, чтобы достать там Сахнетеров.

– Комитет не дал добро на эту экспедицию. Но у Херура в кармане Минкович, поэтому их экспедиция туда – лишь вопрос времени, – сказала она, сделав пару глотков фреша, – Как ты можешь столько есть?