Текст книги "Проклятые близнецы (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Щекотовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава вторая. Двоюродный дядя

– Зачем вам мутант-неандерталец? – изумленно спросил Маркус, – Потому что ничего другого тут получиться не может… Мне казалось, природа уже отработала этот вариант, и признала неперспективным. Или же тут военный заказ? – сообразил он, кинув на Минковича быстрый, но очень внимательный взгляд.

 Стараясь не упустить его реакцию на свою догадку, Маркус не обратил внимания на лица остальных ученых. А их исказил страх. Здесь никто не решался задавать вопросы Минковичу, тем более такого характера. Замерев, они ждали… чего угодно. Вплоть до расстрела на месте. Но Минкович лишь улыбнулся:

– И все-то вам надо знать, молодой человек! – по-отечески пожурил он и удалился.

Дверь мягко, совершенно без звука закрылась за ним, и в зале повисла тишина. Маркус недоумевающее обвел взглядом остальных докторов наук. И только тут сообразил, что весь его коллектив в шоке.

Похоже, подумал Войд, вербуя его, Александр Минкович умолчал о чем-то довольно существенном.

Что тут, черт возьми, происходит, на этом ЗАТО-01?

Он еще раз взглянул на испуганные лица, слегка задержался на Кастильо – в его темных глазах к страху примешивалось легкое злорадство.

– Я предлагаю взяться, наконец, за эту нелепую задачу,– сказал он, спрятав свое удивление за маской привычного спокойствия, – Представьтесь, кто еще не успел.

Слышать их имена Маркусу было совсем не обязательно, накануне он внимательнейшим образом изучил личные дела сотрудников своего сектора. Но он прекрасно понимал, что ничего не сможет сделать, если коллектив его не примет. Старая добрая традиция знакомства – это было то, что нужно для начала.

– Меня зовут Сати Рамкришна, доктор биологии, специалист в эволюционных вопросах, – после долгого молчания, первой откликнулась женщина, стоявшая в противоположном конце зала. Ей было тридцать пять, выглядела на свой возраст. Имя давало понять, что его обладательница родом из Индии. Внешность не противоречила: Сати была брюнеткой. Ее смуглая, матовая кожа резко контрастировала с белым халатом. Но, несмотря на столь обворожительный вид, женщина казалась несколько неуверенной в себе.

– Что ж, тогда меня зовут Аделаида Монтана, доктор биологии, специалист по микробиологии. – Вторая дама была чем-то схожа с Сати, но в ней было намного больше уверенности, можно даже сказать дерзости.

– Отлично, – кивнул Маркус, – с остальными я уже знаком.   Кстати, а что случилось с моим предшественником? – этот вопрос возник у Маркуса еще вчера, когда он просматривал досье и не смог найти личное дело предыдущего главы сектора биологии.

Вопрос был самым обычным. Войд никак не ожидал, что Сати отпрянет, словно увидела скорпиона, а Кристин Штадворт вцепиться в руку Аделаиды… Они и впрямь боялись. Но чего? Можно подумать, прежний начальник сектора по ночам превращался в вурдалака и бродил по ледяным тоннелям, пугая дам жутким воем… Маркус перевел взгляд на мужчину, надеясь прояснить ситуацию.

– Давайте уже приступим к работе, – внезапно произнес доктор Кастильо, резко развернулся и вышел из зала.  Женщины потянулись следом. Маркус пожал плечами: еще одна странность. Можно подумать – их без того мало.

Весь «свой» коллектив Войд нашел в одной из лабораторий позади зала. Когда он вошел, ученые дружно сделали вид, что ничего не произошло, они полностью поглощены работой.  Впрочем, на счет работы – это могло быть и правдой.

– Мы предприняли несколько попыток изменить последовательности генов, – нейтральным тоном произнес Кастильо, – пытались искусственным путем создать гибридный геном. Но результаты… не устроили нашего куратора. Поэтому, похоже, вас и пригласили: насколько я слышал, вы спец в ретро-вирусах. Именно таким образом вы собираетесь внедрить нужную информацию в геном человека? – спросил доктор Кастильо, который, похоже, смирился сего присутствием. Или сделал вид, что смирился?

– Это самый простой способ, – пожал плечами Маркус.

– За исключением мелочи, – усмехнулся Кастильо, – Геномы неандертальца и современного человека практически одинаковы по размерам, отличие составляет порядка полпроцента. Но эти полпроцента – пятнадцать миллионов пар нуклеотидов. Ни один ретро-вирус не сможет внедрить такое количество генетической информации! –  подытожил доктор Кастильо. В его голосе звучало подлинное разочарование. Какие бы надежды этого человека не разрушило появление Маркуса – науке он был предан искренне. Мысленно нарисовав напротив его фамилии жирный плюс, Маркус присел прямо на стол:

– Похоже, вы уже рассматривали такой способ доставки генетической информации, – одобрительно сказал он, – Хорошо. Это упростит задачу.

Четыре пары глаз уставились на него с интересом.

– Вы правы, такого огромного вируса нам не создать. Но посмотрим на проблему с другой стороны, – продолжил Войд, невольно увлекаясь, –  Попробуем разделить все различия по хромосомам и создать не один, а двадцать три вируса. Каждый из них будет поражать одну единственную хромосому, вырезая человеческую часть ДНК и вставляя ДНК неандертальца!

– И вы думаете, что клетка сможет вынести такую бомбардировку вирусами? – скептически качнула головой доктор Штадворт.

– Я думаю, нам стоит попробовать.

Следующие несколько недель слились в один нескончаемый хоровод из опытов, чаще неудачных, размышлений – до одури о причинах неудач. И мыслей, вначале казавшихся отличными, но приводивших в тупик. Все пятеро, буквально, не вылезали из лаборатории.  Минкович не солгал – заказы Маркуса и впрямь выполнялись в кратчайшие сроки и с почти невозможной в этой жизни точностью. Но на этом хорошие новости заканчивались.

…Они перепробовали множество обычных и ретро-вирусов и, в конце концов, пришли к выводу, что самым оптимальным будет бактериофаг на основе герпесвируса.  Он мог нести нужную ученым генную нагрузку. Но, не успевала группа разобраться с одной проблемой, как немедленно возникала следующая: Им удалось добиться заражения именно той хромосомы, на которую был нацелен вирус, но оказалось, что невозможно внедрить всю нужную генную информацию до того, как клетка начинала делиться. В итоге обе клетки, дочерняя и родительская, буквально взрывались изнутри и погибали…

– Что сидишь такой грустный? – обернувшись на знакомый, жизнерадостный голос, Маркус увидел Майкла. Тот был, как всегда, весел и излучал оптимизм.Маркус удивленно взглянул на Джоунса, потом – вокруг и только сейчас сообразил, что он сидит в столовой.

– Заработался, – он помотал головой, прогоняя обрывки мыслей.

– Ах, вот и наш глава! – звонкий голос принадлежал рыжей женщине около тридцати пяти лет, которая бесцеремонно подсела к Маркусу и Майклу. Рядом, вежливо улыбаясь, опустился японец, – Приветствую вас, доктор Войд! Меня зовут…

– Мишель Анжу, глава инженерного отдела, рост метр семьдесят два, вес пятьдесят два килограмма. Страна проживания, Франция, родной город – Реймс, – закончил за нее Маркус. – Таширо Хидоси, начальник математического отдела, родная страна Япония, город проживания – Киото, – сказал Маркус, переведя взгляд на Таширо.

– А почему вы не назвали его вес?! – воскликнула Мишель. В ее голосе прозвучало столько возмущения, что Маркус вышел из полусонного состояния. Таширо же невольно перевел свой на свой живот – стройной и мускулистой фигурой он не мог похвастаться.

– Что простите? – переспросил он, внимательно вглядываясь в рыжеволосую.

– Вы назвали мой вес, а на счет веса Таширо вы ничего не сказали! Вы ведь знаете, что у женщин не спрашивают две вещи: возраст и вес! – она перевела взгляд на начальника математического отдела, но споткнулась об убийственный взгляд, которым одаривали самураи своих противников.

Ее детская обида неожиданно развеселила Маркуса. Он уже хотел извиниться, но Мишель внезапно сменила гнев на милость и тоже улыбнулась в ответ:

– Ну вот, – с удовлетворением сказала она, – мне удалось хоть немного расшевелить вас!

– Мы уже думали, что ты нас покинул по-английски! – пояснил Майкл, касаясь плеча Маркуса.

– С чего бы это? – удивленно спросил Маркус.

– Ну как же! Тебя, практически, никто не видел. Ты засел в своей лаборатории и не вылезал оттуда три месяца!

– Что, уже прошло три месяца?! – ошарашено переспросил Маркус. – Невероятно!

– Разве можно столько работать! – поддержала Майкла Мишель. – А, между прочим, вы так и не устроили вечеринку по поводу своего назначения! – шутливо упрекнула она.

– Вечеринка? – переспросил Маркус, – А что… Это мысль. Кое-кто из присутствующих вполне заслужил небольшой праздник.               Джоунс и Таширо удивленно переглянулись.

– Что ты имеешь в виду? – спросил его японец, к удовольствию Маркуса, переходя на «ты».

– Я недавно просматривал отчеты по всему ЗАТО-01 и был удивлен, над сколькими проектами одновременно вы работаете. И довольно успешно. А я топчусь на месте, и, что самое прискорбное, не вижу даже призрака решения… – Маркус поднял на коллег глаза, полные досады. Он не собирался жаловаться на судьбу, но вдруг, неожиданно, ему захотелось, чтобы его пожалели. Вернее,  чтобы его пожалела Мишель.

– Ну, тогда вечеринка – это именно то, что надо! – с энтузиазмом воскликнула женщина и пересела поближе к нему, – тебе нужно отвлечься и посмотреть на проблему под другим углом, тогда решенье придет.

 Расчет сработал и Маркус был очень рад этому. Теперь он мог вдоволь насладиться немного сладковатым запахом ее духов.

 – Ну не знаю даже… А Надзиратель разрешит? – задумчиво спросил Майкл.

– Надзиратель? Это что, кличка Минковича? – смеясь, уточнил Маркус.

– Ну да. А что он еще делает, как не присматривает за нами? Особенно хорошо он делает это через те линзы, которые мы носим! – заявил Майкл.

– Что ты имеешь в виду? – резко спросил Маркус. Слова о линзах стали для него откровением.

– Наши персональные компьютеры связаны с серверами этой базы и все, что мы делаем, какие расчеты проводим, записывается. Точно так же записывается и все, что мы видим, – спокойно пояснил Майкл, давно знакомый с системой, – я думаю, таким образом, они следят за безопасностью. Так что, если хочешь немного свободного пространства, снимай линзы и твори все, что вздумаешь.

– «Они»? А на кого мы работаем? – внезапно спросил Маркус.

– Мне говорили, что Минкович отчитывается перед Комитетом Совета Безопасности ООН. Это, отчасти, объясняет многонациональный штат ЗАТО-01. – вместо Майкла ответил Таширо.

– Значит, все здесь происходит с ведома и по прямому указанию "власть имущих"?

– Не совсем так, – покачал головой Майкл. – Чтобы не отнимать драгоценное время президентов и министров, каждая стана, находящаяся в Совбезе ООН выделила одного делегата. Их совет и курирует нашу работу. Во всяком случае, я слышал именно так…

Внезапно оживленный разговор за столом стих, словно его обрезали острым ножом. Маркус оглянулся – в столовую входил Минкович. Улыбнувшись про себя, он привстал и окликнул его, приглашая подойти поближе.

– Что ты делаешь!!! – сердито прошипела Мишель, и Маркус невольно отметил, что  гнев ей к лицу.  Его мальчишеская выходка рассердила не только Мишель – Майкл и Таширо тоже смотрели на идущего к ним Минковича без всякой радости. Единственным облегчением было отсутствие у нег в руках подноса с едой.

– Господин Минкович, у нас тут назрела идея небольшого корпоратива.

– А есть повод?

– Даже два. Во-первых, я так и не «проставился» сотрудникам, а это – нарушение традиции. А во-вторых, мы три месяца отработали, практически, без выходных по двенадцать, а то и пятнадцать часов в сутки. Мы все нуждаемся в отдыхе.

 Маркус готовился настаивать и убеждать дальше, но Минкович неожиданно кивнул:

– Хорошая идея, – чем, похоже, потряс Мишель до глубины души.

– Значит, решено, – поспешил закрепить успех Войд, – я составлю список того, что нужно будет для организации корпоратива, и вы это доставите на ЗАТО-01. Вспомним молодость!

– А вы ее уже забыли? – ехидно спросил Минкович и, не дожидаясь ответа,удалился восвояси.

– Ущипните меня, – пробормотал Майкл, глядя ему в спину, – Это что, была шутка?

– Похоже, у нас с ним сложились очень специфические отношения. – довольный собой, ответил Маркус.

Уже через несколько дней весь ЗАТО-01 знал, что в ближайшие выходные будет корпоративная вечеринка: «только слабоалкогольные напитки, пицца, суши, и классная музыка» – именно так значилось в рассылке, которую разослали на все персональные компьютеры.

В вечер с субботы на воскресенье все собрались в столовой. Ее к тому моменту уже очистили от столиков, соорудив танцпол и импровизированную барную стойку. На базу был привезен пульт, а в качестве диджея выступил глава отдела физики. Над коктейлями трудилась глава инженерного, а еду инспектировал глава математического отдела. Музыку пустили через динамики столовой, программисты написали программу для освещения и сумели удивить приглашенных смесью дискотеки с аварийной сигнализацией.

 Для сотрудников ЗАТО-01 не требовалось больших доз алкоголя – они были рады просто снять накопившиеся усталость и стресс, поэтому танцевали и веселились до упаду.

– А почему вы сами не танцуете? – спросил Минкович стоящего в дверях Маркуса.

– Я не любитель так расслабляться, – ответил тот. – Я, скорее, наблюдатель.

– Ну-ну, – скептически отозвался Александр.

Маркус уже хотел уточнить, что тот имел в виду, но именно в этот момент он заметил танцующую Мишель. Музыка как раз сменилась более медленной – лучшего момента было не найти. Маркус извинился и направился к женщине. Звучала очень известная мелодия девяностых годов прошлого века, вело фортепьяно. Оказалось, Мишель была совсем не против танца с Маркусом. Они неспешно кружились, и тепло от ее дыхания приятно щекотало его шею. Маркус смог забыться на некоторое время и полностью отвлечься от мыслей о проекте "Двоюродный дядя". Ему даже удалось вспомнить название группы и печальную историю их рано умершего лидера. «Кто хочет жить вечно…» Слова песни неожиданно словно повернули какой-то ключик в мозгу. Маркус замер среди затихающих звуков, боясь поверить и в то же время уже зная – он нашел решение!

Войд резко отпрянул от Мишель, которая, похоже, хотела поцеловать его, и, больше не обращая внимания на женщину, принялся выискивать в толпе своих сотрудников. Они, почти в полном составе, обнаружились у стойки бара – с интересом наблюдали, как он танцует!

– Мне очень жаль портить вам праздник, – произнес он, подходя ближе, – но я жду вас в лаборатории через пятнадцать минут.

– Может, это могло подождать до завтра? – спросил его Минкович, когда он проходил мимо.

– Нет, это ждать не может, – сухо ответил Маркус и ускорил шаг.

Через пятнадцать минут его подчиненные, покинув вечеринку, дисциплинированно входили в двери лаборатории. Смотрели они на него при этом совсем не доброжелательно.

– Приношу извинения за прерванный отдых, – бросил Маркус без тени раскаяния, – но я, похоже, понял, как мы можем изменить последовательность в хромосомах, чтобы клетка осталась дееспособной.

Досада на лицах ученых мгновенно уступила место живейшей заинтересованности:

– Ну не томите! – попросила с другого конца лаборатории Кристина.

– Стволовые клетки. – объявил Маркус.

Ответом ему было дружное недоумевающее молчание. Никто не принял его слова всерьез.

– Вы… шутите? – все же решился переспросить Кастильо.

– Я абсолютно серьезен! Мы нуждаемся, по сути, в бессмертной клетке, лишь она сможет выдержать те изменения, которые мы собираемся внести. К бессмертным причислены только две группы клеток: стволовые и раковая культура HeLa. Но их получить довольно трудно, поэтому начнем со стволовых. Не будем терять времени, приступаем к тестам! – скомандовал Маркус.

…В десятом часу дня в лабораторию зашел Минкович.

– Я думаю, вам стоит отдохнуть, – предложил он, видя изможденные лица ученых.

– А я думал, вы первым делом поинтересуетесь, как успехи, – огрызнулся Маркус, усталый едва ли не больше всех остальных.

– Похоже, вам есть, чем похвастаться?

– Минкович, мы смогли полностью изменить четырнадцатую хромосому, перед тем как клетка разделилась и погибла. Кстати, она погибла не сразу – просуществовала еще порядка пяти минут, это рекорд проекта! – Маркус откинулся на спинку кресла и широко улыбнулся. Результат был более чем обнадеживающий. – Хотя, зачем я вам это говорю? Вы же и так все наверняка видели и уже доложили Комитету Совбеза.

Лица остальных  напряглись: правду здесь знали многие, но высказать ее вот так, в открытую, не осмеливался никто.

Минкович усмехнулся:

– Да, сообщил, доктор Войд. И Комитет очень обрадовали ваши достижения. Именно поэтому я думаю, что вам сейчас надо пойти отдохнуть, а к дальнейшим тестам приступить, когда прибудет необходимое количество стволовых клеток.

Его лицо не выражало ничего, кроме удовлетворения от хорошо сделанной работы. Казалось, он и вовсе не придал никакого значения дерзости Маркуса. Но, когда остальные ученые, один за другим покинули лабораторию, и они остались одни, Александр приблизился к вымотанному ночными работами Войду.

– Не стоит так себя вести в присутствии своих подчиненных, доктор Войд. Что позволяется вам, не позволительно для остальных работающих в ЗАТО-01. Поэтому я, на вашем месте, воздержался бы от откровенных провокаций. Иначе кто-то из этих, несомненно, талантливых людей может повторить судьбу вашего предшественника. – Минкович смотрел прямо в усталые глаза доктора Войда и чувствовал, как мальчишеская дерзость Маркуса сдает позиции…  Это была первая угроза, высказанная в открытую, и она вовсе не прошла мимо ушей. Но когда Александр, решив, что проблема улажена, направился к выходу, его остановил вопрос:

– А почему мне позволено большее, чем другим, господин Минкович? Чем я такой особенный?

Минкович стремительно развернулся. Он был порядком взбешен, и собирался поставить Войда на место, чтобы раз и навсегда решить вопрос: что можно и что нельзя на ЕГО объекте… Но глаза Маркуса оказались намного ближе, чем ему хотелось бы: чертов доктор подошел почти вплотную, и сделал это совершенно бесшумно! Минкович попытался надавить взглядом, но почти сразу понял, что ничего не выйдет – в глазах Войда была лишь бесконечная усталость. А страха не было.

– Позер, – буркнул тот и вышел.

– Значит, война, господин Минкович… – тихо произнес Маркус в пустой лаборатории.

В тот вечер, добравшись, наконец, до своей комнаты, он завалился в кровать и заснул мертвым сном. Даже часы были сняты, чтобы внутренний будильник не разбудил раньше времени, необходимого организму, чтобы как следует отдохнуть.

Впрочем, когда громкий стук в дверь вырвал его из глубокого сна, Маркусу все равно показалось, что ему дали отдохнуть слишком мало.  Он взглянул на часы и понял, что проспал больше суток.

– Ты что там умер! – ругался за дверью женский голос. Отперев замок, Маркус увидел Мишель, которую сопровождал Майкл.

Он вымученно улыбнулся им, думая про себя, что они могли бы прийти и попозже.

 – Черт побери, что с тобой случилось? – взволнованно спросила Мишель.

– Да, старик, ты неважно выглядишь. – подтвердил Майкл, – может, сходить за доктором?

– Нет, спасибо, не надо. Это лишь чудовищная усталость, которая выбрала удобный момент и навалилась всем своим весом. Какой сегодня день? – падая обратно на кровать, пробормотал Маркус.

– Сегодня уже вторник, и, кстати, Минкович сказал, что твой заказ привезли. – ответила Мишель, которая уселась на кровати возле него и по-матерински погладила его голову.

– Значит, мой проект уже практически подошел к концу… Кстати, – он привстал, – а что же все-таки случилось с моим предшественником?

Этот вопрос заставил Мишель и Майкла переглянуться.

– Что такое? – спросил Маркус, окончательно стряхивая остатки дремы. Эти переглядывания ему совсем не понравились. Похоже, все работники ЗАТО-01 знали больше, чем он, самый большой начальник (если вынести за скобки Надзирателя), -Говорите правду, – потребовал он, – о предыдущем главе сектора упомянул Минкович, это было похоже на угрозу…Мне надо знать, с чем я имею дело!

Майкл поджал губы. Секунды две он молчал, а потом жестом спросил Маркуса, надеты ли его линзы.

 – Минкович умеет читать по губам? – криво усмехнулся Маркус и кивнул на футляр. Проваливаясь в долгий сон, он все-таки не забыл их снять.

– Дело в том, что никто, по сути, не знает, что случилось с предыдущим главой сектора. Просто однажды Минкович пришел и объявил, что временно сектор биологии и генетики остался без управляющего, – шепотом поделилась Мишель.

– Минкович – бывший КГБшник, по крайней мере, так говорят. Точно, как вы понимаете, никто не знает. Но если так – то убрать человека с этой планеты для него не составляет труда, – задумчиво проговорил Майкл. – И я не думаю, что ООН понравится оставленный на свободе обиженный носитель секретной информации.

– Ты будь осторожней, хорошо? – искреннее переживание отразилось на лице Мишель. Маркус лишь улыбнулся и пообещал «вести себя как хороший мальчик». Они оставили его, качая головами и недоверчиво улыбаясь. Быстро встав и переодевшись, Маркус направился в лабораторию.

Вся его группа уже была на месте. Но когда Маркус, как ни в чем не бывало, вошел и потребовал данные по экспериментам со стволовыми клетками, в помещении повисла тяжелая тишина.

– Хотите о чем-то спросить? – бросил Маркус, не отводя взгляда от монитора. Не услышав ни звука в ответ, он обернулся, – Или же вы просто надеялись, что я исчезну, как мой предшественник? – на лицах своих сотрудников Маркус без труда прочитал: да, именно так они и думали. Не обрадованный, но и не слишком огорченный, Войд пожал плечами, – Что ж, если никто не хочет высказаться,  я предлагаю продолжить работу. Возможно, по ее окончании, вы сможете от меня избавиться, – и снова повернулся к монитору.

…В последних экспериментах мутации успели пройти в двадцати одной хромосоме, до того как клетка разделилась.

– Может быть, на этом и остановимся? – как ни в чем не бывало, спросил доктор Кастильо,  – Мы провели последние сутки, пытаясь преодолеть эту границу, но безуспешно.

– Вы слишком быстро сдаетесь, Диего, – отозвался Маркус. Он и не надеялся на успешный результат с первого раза. – На сегодня все могут быть свободны. Завтра – в обычное время.

Оставшись один, Маркус погрузился в исследования. Необходимо было каким-то способом замедлить деление клетки, не замедляя действие ретро-вируса. Самый простой способ – снижение температуры…

Он работал как одержимый несколько часов, не чувствуя усталости, и к утру уже имел оптимальную температуру, при которой скорость реакции протекала достаточно медленно, чтобы успеть изменить все двадцать три хромосомы. Теперь оставалась лишь механическая работа, требующая аккуратности и высокой точности: из раза в раз надо было повторять эксперимент, и как только рубеж будет пройден, заморозить клетку-гибрид. Эту часть он с чистой совестью оставил на доктора Кастильо и его преданных помощниц и отправился в столовую, чтобы немного перекусить. Желудок активно протестовал против четырехдневной голодовки.

В столовой он мимолетно увидел Минковича, который лишь сухо кивнул Войду и прошел мимо. Пожав плечами, Маркус присел за столик к Мишель и Майклу, чтобы пообедать в хорошей компании.

– Твой проект все соки из тебя тянет, – констатировала Мишель.

– Похоже на то... – задумчиво кивнул Маркус. – Ну, кто-нибудь расскажет мне, чем закончилась вечеринка? Может, случилось что-то, о чем мне нужно знать? – он мгновенно преобразился, темные глаза заискрились смехом.

– С таким талантом нужно в театре играть… или в фильмах сниматься, – фыркнул Майкл.

– Интересно, когда же ты был настоящий? – спросила Мишель.

– Да просто сил больше нет слышать ваши стоны по поводу того, как я устал, как плохо выгляжу… Из последних сил развеселился – и опять не угодил! – произнес Маркус с наигранной обидой… Уже в следующую секунду все трое весело смеялись.

– Что ж, твоя вечеринка прошла довольно спокойно. Если бы не один случай. Есть тут такая… из отдела математики.  Неизвестно с чего ей вдруг показалось, что она достаточно хороша для стриптиза, – еле сдерживая смех, рассказывал Майкл. – Ты представляешь, эта китаянка влезает на барную стойку и начинает, извиваясь как угорь, стаскивать с себя блузку….

– А что же ты, Мишель? Ведь стойка была твоей юрисдикцией, – с улыбкой спросил Маркус.

– Ей пришлось тоже залезть на стол, чтобы стащить оттуда эту ненормальную. Но остальные сотрудники ЗАТО-01 не поняли намерений Мишель и стали приветствовать ее аплодисментами!!!!

– Дурак! Все, больше с тобой не разговариваю! – продолжая смеяться, Мишель поднялась из-за стола.

– Ладно, старик, я тоже пойду. Не только у тебя работы невпроворот. – Джоунс хлопнул Маркуса по плечу, и тоже встал.

В лаборатории Войда ждал сюрприз – около тридцати полностью жизнеспособных клеток.

Склоняясь над микроскопом, Маркус про себя чертыхнулся. Он хотел держать ход мутации под своим личным контролем и, уходя, сообщил остальным немного неправильную температуру. Догадаться об этом они не могли. Выходит, кто-то его сдал. А кто именно – гадать не нужно. Этот нехороший человек – Маркус Войд собственной персоной! Увлекшись работой, он совсем забыл про эти чертовы линзы!!! Теперь понятно, куда и зачем так спешил Минкович.  И получается, что такой большой запас готовых клеток-гибридов – это заслуга именно Кастильо, и никого больше. Тот усмехнулся так, словно прочел его мысли:

– Похоже, мы получили достаточный запас клеток, чтобы приступить к их изучению, доктор Войд. Я думаю, теперь мы все можем отдохнуть. Завтра, с новыми силами приступим к работе, – он не спрашивал разрешения. Он отдал распоряжение. И женщины подчинились Кастильо – привычно и охотно.

 Он прошел очень близко к Маркусу, вновь заявляя свои права на лидерство. Остальные последовали за ним.

…Черт бы побрал всю эту сверхсовременную технику! Черт бы побрал Диего с его амбициями! И Минковича, который интригует против Войда, непонятно зачем. Или этот клятый результат, которого он требует каждый день, ему не так уж и нужен? Сплошные неясности. Понятно одно – срочно нужно что-то придумать, чтобы вернуть бразды правления в свои руки.

Вернувшись к себе, Маркус переоделся, принял душ и, сняв линзы, снова вернулся в лабораторию. Он напряженно размышлял, что может изменить его положение, и в конечном итоге придумал: та температура, при которой Кастильо получил клетки-гибриды, была довольно низкой, то есть не свойственной живым организмам. Маркус решил немного изменить тактику мутации – вместо того, чтобы понижать температуру, он просто изменит последовательность ДНК, которая отвечает за деление клетки. Этим процессом управляет так называемая «мусорная», находящаяся, в том числе в цитоплазме. Именно ее он сначала инфицирует довольно простым вирусом, чтобы как можно сильнее замедлить период деление…

План сложился быстро – осталось его только воплотить. Опытному вирусологу не составит труда настряпать простенький вирус, так что уже через полчаса все было готово. Скрестив пальцы и уткнувшись в микроскоп, Маркус тонкой иглой ввел сначала вирус для инфицирования мусорной ДНК. Время деления замедлилось с пары минут до получаса: значит, все работает и можно приступать к модификации. За эти месяцы работы он чувствовал, как усталость накопилась в его глазах, поэтому после ввода «вирусного коктейля» он переключился на электронный микроскоп и вывел его изображение на большой экран. Поставив максимальное увеличение, он хотел насладиться этим процессом. Дело в том, что увидеть рекодировку в живую не получилось бы, но тут пригодилась программа, которую создал математический отдел. Она отслеживала изменения в структуре клетки и создавала визуализацию. Весь процесс был похож на вторжение: двадцать три «корабля» направились к своим целям, неся чуждое в себе для тех «миров», которым им предстояло завоевать. Вот первый из них достиг своего места назначения, и началось «терраформирование». Это была двадцать первая хромосома – одна из самых коротких, поэтому ее изменение было практически молниеносным. За «первым» не отставали и другие: с девятнадцатой по двадцать вторую хромосомы были уже в процессе преображения. Программа, по желанию Маркуса, вывела даже предполагаемое прохождение вируса по спирали ДНК. Это сильно напоминало скоростной лифт, спускающийся с верхних этажей небоскреба, то и дело, появляясь из-за нового витка. Еще несколько «вторженцев» успешно ассимилировались, в доказательство программа подсвечивала оранжевым цветом внесенные ими изменения. Без сопротивления сдались хромосомы с тринадцатой по восемнадцатую. Чуть меньше половину пути было пройдено, но оставалось лишь тринадцать минут до деления клетки. Будто чувствуя волнение Маркуса, остальные завоеватели с большим усердием насели на первую десятку хромосом, которые вобщем несли в себе практически вдвое больше информации, чем вторая декада. С каждой минутой оранжевого цвета в каждой хромосоме становилось все больше, что лишь обнадеживало Войда.

Прошло еще десять минут, а непреодолимая преграда лишь вырастала в полный свой рост: оставались три хромосомы. Но это были первая, шестая и двадцать третья хромосомы – одни из самых длинных, несущих огромный пласт генетической информации. За три минуты вирусам было никак не успеть! Маркус переключил изображение на процентное соотношение и, невольно покусываю губы, начала отсчитывать оставшиеся проценты и время. Прошло еще две минуты, но суммарно оставалось еще около тридцати процентов.

– Вторжение – провалилось! – выдохнул Маркус. – Им никак было не успеть.

Внезапно, внутри Войда что-то шевельнулось. На несколько мгновений экран микроскопа осветила вспышка, свет в лаборатории начал мигать. Вся обстановка напомнила ему стереотипную сцену из фильма ужаса, где уже в следующем кадре появляется какая-то тень и пытается убить главного героя. За нарастанием внутренней тревоги, Маркус не заметил, как таймер начал отсчитывать время «в минус», но клетка по-прежнему не делилась. Понадобилось лишь сорок три дополнительных секунды, чтобы вирусы успели доделать свое дело. Уже через мгновение клетка начала подготовку к разделению.

…К своему изумлению, Маркус обнаружил, что клетки не просто делятся, а образовывают конгломераты. Но это не были  клетки мускул или костей. Скорее – что-то среднее между ними. Маркус, приникший вновь к микроскопу, вдруг поймал себя на том, что легонько пощипывает свое левое запястье. Но смеяться над собой не стал. То, что происходило прямо перед его удивленными глазами, действительно было невозможным, немыслимым.