Текст книги "Проклятые близнецы (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Щекотовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Минкович спокойно пил чай у себя в комнате, даже не подозревая, что его план "увольнения доктора Войда" сейчас получил сокрушительный удар.

– Звоните Комитету! – объявил Маркус, входя без стука.

– С чего бы это? – возразил Минкович, не скрывая неприязни в голосе.

– Я смог модифицировать геном клетки при комнатной температуре. При этом образовался конгломерат, который продолжает развиваться, – уже более спокойно ответил Маркус, добавив про себя: "шах королю".

– А почему вы сняли линзы, через которые я мог наблюдать результаты вашей работы? – настороженно спросил Минкович. Честно говоря, Войд также корил себя за это. Ведь, если бы линзы были на нем, он бы сейчас смог воспроизвести все, что происходило в те три минуты и более тщательно изучить явление. Но доставить удовольствие Минковичу и извиняться – извольте!

– Чтобы доктор Кастильо внезапно не обнаружил правильных действий, как это уже было с температурой.

…Еще один шах! Минкович понял, что здорово недооценил своего противника. Он точно был не слоном или офицером, что ходят или по диагонали, или прямо – он был конем, который не понятно откуда выскочит в следующем шаге.

– Хорошо, я сейчас же свяжусь с Комитетом.

Он выжидающе посмотрел на ученого.

Маркус прислонился к стене. Он не собирался никуда уходить.

Сообщать об удаче Маркуса Александр совсем не хотел. Доктор Кастильо на посту главы сектора устроил бы его гораздо больше: им было легче управлять, он не допускал дерзостей и, самое главное, он был прост и понятен, в нем не было никаких загадок и «белых пятен».  Но сейчас Минкович был зажат в угол. Он шевельнул пальцами, и экраны, передающие изображения с линз остальных сотрудников ЗАТО-01, запестрели флагами стран, входивших в состав Комитета.

– Что-то случилось? – послышался голос.

– Да. Доктор Войд достиг более внушительных результатов, чем доктор Кастильо, о котором я вам докладывал ранее…

Минкович говорил обстоятельно, подробно, не упуская ни малейшей детали и ни в чем не погрешив против истины. Маркус, ловивший каждое слово, не заметил ни малейшей попытки скрыть или принизить его заслуги.

– Это просто чудесно! – отреагировал уже другой голос. – Значит, мы можем переходить ко второй фазе проекта! Спасибо за отличную новость, Минкович. И – предоставьте доктору Войду полную свободу действий! Он совершил настоящий прорыв… – экраны мигнули, и на них появились прежние изображения.

Александр смерил своими светлыми глазами Маркуса, все еще подпиравшего стенку. И внезапно широко улыбнулся:

– Рад вам сообщить, доктор Войд, что вы с вашими подчиненными получаете новый уровень доступа и новые возможности. Проект "Двоюродный Дядя" переходит во вторую фазу.

Глава третья. Один Адам и две Евы

– Что это означает? – спросил Маркус. Теперь он постоянно остерегался новой подставы от Минковича. Но похоже, на этот раз  Александр был искренен.

– Пройдемте со мной, – предложил он. Пожав плечами, Маркус направился следом, рассудив, что, куда бы не вел его Минкович – вряд ли на расстрел. После такого успеха! И не в казематы – они и так сидели в казематах, куда уж дальше? Они вышли из комнаты Минковича и направились к тому коридору где, как предполагал Маркус, не было ничего кроме хозяйственных помещений. Выходит, ошибся?

 – Сейчас мы направляемся в так называемый "сектор Z", – на ходу пояснил Александр, – он расположен между отделами биологии и физики. Я должен вас ввести в курс дела, так что слушайте предельно внимательно: в тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году при прокладке этого тоннеля была обнаружена аномалия. Ее пытались изучать, и исследования продолжались вплоть до тысяча девятьсот шестьдесят шестого года, когда был официально закрыт проект "Ледяной червь".

Они свернули в тоннель, перекрытый массивными раздвижными дверями. За все то время, пока Маркус работал на базе, он ни разу не видел, чтобы эти двери открывались.

– Закрытие программы как-то связано с аномалией? – догадался Маркус.

– Да, – сухо подтвердил Минкович. – Во время очередного эксперимента над аномалией, глава исследовательской группы  внезапно бросился в нее… – Минкович буквально выдавил из себя эти слова, что не осталось не замеченным Маркусом. – Больше его никто и никогда не видел.

 Похоже, Минкович и в этот раз не обманул. Даже на вид двери казались более толстыми и старыми чем все остальные на ЗАТО-01. Александр жестом попросил у Войда его карточку, приложил к своем компьютеру на предплечье. Одобрительно кивнув, он провел возле датчика. Послышался сигнал, двери послушно начали раздвигаться, и, когда проход стал довольно широким, чтобы пройти, Маркус смог оценить дверь по достоинству: с десяток стальных листов были скреплены между собой, а их общая толщина доходила до пятнадцати сантиметров.

– Это аномалия получила название Реликт. Тогда же, в шестидесятых был создан одноименный проект и даже получены интересные результаты… Но, после того инцидента с доктором, всю программу решили прикрыть.

– То есть настоящей причиной был не сдвиг льда? – удивленно спросил Маркус, проходя за Минковичем в довольно большую комнату. Она не слишком отличалась от других помещений базы. Пожалуй, лишь тем, что все терминалы были накрыты полиэтиленом.

– Нет, – покачал головой Александр, – сдвиг льда был лишь отговоркой, чтобы убедить заинтересованные стороны, что, если они решат здесь что-либо строить, строения все равно будут обречены.

 Минкович начал снимать полиэтилен, Маркус принялся ему помогать, считая, что объяснения закончены и больше он ничего не услышит. Но он ошибся. После паузы Минкович снова заговорил:

 – Через полтора года, после того как эта база была заброшена, Реликт внезапно активировался и начал излучать радиоволну. Возник большой риск, что он будет обнаружен. Поэтому было решено его уничтожить… Ради безопасности… – в голосе Минковича вновь появилась та же тяжесть, с которой он рассказывал о докторе.

– Подождите… Получается, это произошло где-то тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году? Значит та авиакатастрофа, в шестьдесят восьмом, была спровоцирована Реликтом?! – воскликнул Маркус.

– Да. Реликт выпустил пучок неизвестных электромагнитных волн, который воспламенил проводку на самолете. Тот не смог долететь до места сброса бомбы.

– Вы хотели применить против Реликта ядерное оружие? – Маркус был удивлен.

– Да, такое решение тогда приняли… Не мы. В той аварии погиб лишь один человек, Леонард Свитенко, – голос Минковича дрогнул, и Маркус этого не упустил, – остальные шесть человек выжили.

В общем, уничтожить Реликт не получилось, и его решили законсервировать здесь. Была установлена особенно прочная дверь, а все помещение покрыли толстым слоем свинца.

Уже гораздо позже, когда Комитет Совбеза ООН решил использовать постройки проекта "Ледяной червь" в своих интересах, мы обнаружили, что Реликт постоянно излучает волну длинной порядка двух миллиметров.

– Кто-нибудь исследовал феномен? – спросил Маркус с неподдельным интересом.

Александр поморщился:

– Да… пытались. Недолго. Исследования дали совершенно невероятный результат, – оживился он, – аномалия излучала так называемое реликтовое излучение. Должно быть, вы помните это открытие, сделанное на рубеже семидесятых. Вы ведь довольно разносторонний… юноша,  – Минкович остановился возле главного пульта и замер над кнопкой.

– Это невозможно! – возмущенно запротестовал Маркус, – Температура реликтового излучения – минус двести семьдесят градусов Цельсия. Распространение такой температуры неизбежно заморозило бы половину базы!

– Что ж… Наверное, именно поэтому Реликт и называют аномалией: в его пределах все невозможное становиться возможным,  – отозвался Минкович и притопил кнопку.

Стена за пультом пришла в движение. Оказалось – она была еще одной дверью. Сквозь миллиметровую щель ударил сильный поток света. С каждой секундой он все плотнее заполнял комнату. Такого ощущения Маркус еще не испытывал: казалось, яркий свет был повсюду, от него нельзя было заслониться ладонью, он проникал сквозь плотно зажмуренные веки в самые глубины сознания и души.

Впервые Маркус почувствовал, как пустота внутри него начала заполнятся. Это было невероятное блаженство.

И вдруг все кончилось! Разгневанный Войд открыл глаза.

– Я включил световой фильтр, – пояснил Минкович, – так вы сможете лучше рассмотреть Реликт.

Затонированное стекло отделяло комнату, в которой они находились от просторного помещения с большим количеством труб и боксов.

– Это он? – взволнованно спросил Войд, жадно разглядывая огромный, около пяти метров в диаметре, шар. Это он излучал такой ослепительно-яркий свет.

– Невероятно… – сорвалось с уст Маркуса. Похоже, теперь его поездка сюда обретала настоящий смысл.

– Невероятно – не то слово, – согласился Александр, – А знаете, что самое невероятное? Возраст  излучения, которое он испускает. По разным подсчетам нашей вселенной от двенадцати до пятнадцати миллиардов лет. Так вот, – Минкович сделал эффектную паузу, но в этом не было необходимости – его собеседник и так ловил каждое слово, -Реликт излучает электромагнитное излучение, возраст которого оценивается приблизительно в тринадцать с половиной миллиардов лет. Это при том, что нашей планете «стукнуло» всего-то около пяти миллиардов. Получается, он старше нашей малышки в пять раз! – Минкович говорил это, не отрывая взгляд от сияющего шара.

– Но какое отношении имеет Реликт к проекту "Двоюродный Дядя"? – уже более спокойно спросил Маркус, вспомнив, зачем он здесь.

– Самое что ни на есть прямое: если живой организм подвергнуть излучению Реликта, его структура меняется.

– Это данные исследований, которые проводили здесь в шестидесятые?..

Александр кивнул.

– Как? Как именно он меняется?

Минкович ответил подробно:

– У сформированных организмов излучение вызывало симптомы, сходные с лучевой болезнью. Но отдельно взятые клетки излучение модифицировало… непонятным способом. Клетки продолжали существовать, но их поведение не поддавалось никакой логике.  В конечном итоге их все уничтожили.

Доктор Войд прищурился. Его взгляд, обращенный к шару, стал оценивающим:

– Вы хотите поместить те конгломераты клеток-гибридов, которые у нас получились, под излучение Реликта, чтобы посмотреть, что он с ними сотворит?В этом состоит вторая фаза эксперимента?

– Именно, – кивнул Минкович. – Кстати, а вы ведь совершенно правильно сказали об этой штуке – "он". До сих пор ведутся споры на счет наличия сознания у этой аномалии – ведь его возраст практически равен моменту возникновения Вселенной… – в голосе Минковича звучало восхищение.

– Похоже, вы в наличие у него разума ничуть не сомневаетесь, – пробормотал Маркус себе под нос. Чтобы все обдумать и принять решение, ему понадобилось меньше трех секунд:

– Я бы не хотел, чтобы в команду, которая будет здесь работать входили некоторые члены моего сектора, – потребовал он. Условие было дерзким. Выдвигая его, Маркус пытался исключить "слабые звенья", на которые Минкович мог бы надавить – тот не мог этого не понять.

– Вы тут главный! – совершенно спокойно ответил Александр, пожимая плечами.

– Я хочу, чтобы здесь со мной работали только Сати Рамкришна и Аделаида Монтана. Еще я хочу привлечь глав инженерного и физического секторов: мне понадобиться их помощь при экспериментах. – Маркус смолк, ожидая возражений, но их не последовало. Все его требования были полностью приняты.

– В это помещение есть прямые проходы из отделов биологии и физики. Но чтобы их открыть, члены группы должны в первый раз пройти через главные двери. Таким образом, их повышенный уровень допуска авторизуется, – бросил Минкович, отдавая распоряжение через свой комп, – К работе можете приступать прямо сейчас. Кастильо и Штадворт будут использованы в другой программе, за пределами ЗАТО-01, если у вас нет возражений, – сказал Минкович, направляясь к выходу.

– Нет, – качнул головой Маркус, – Но я хотел бы, чтобы их использовали не так, как моего предшественника.

Минкович, похоже, пропустил это мимо ушей.

«Жду прямо сейчас в столовой...», – набрал Маркус и отправил по адресам Майкла и Мишель.

– Что там у тебя за пожар? – взволнованно спросил Майкл, быстрым шагом, почти бегом врываясь в столовую.

– Давай дождемся Мишель, и я все скажу, – улыбнулся Маркус, – Я думаю, в этом году вы получите рождественские подарки немного раньше!

Мишель появилась через минуту. В ее светлых глазах стояло по огромному вопросительному знаку.

– За мной, – скомандовал Маркус.

Когда они приблизились к «сектору Z»,  на лицах обоих ученых появилась неуверенность. Впрочем, их можно было понять: эти двери и вправду вгоняли в какое-то особенное состояние, заставляя чувствовать себя совершенно беззащитным.

– Нам туда нельзя, – тихо произнесла Мишель, – наш допуск недостаточен.

– Теперь можно.

Их карточки и впрямь были приняты без возражений. «Сезам» открылся.

– Это ты и имел в виду, когда говорил о рождественских подарках? – спросил Майкл.

Мишель внимательно и осторожно разглядывала лабораторию и сам «объект», словно не могла себе поверить.

Джоунс полностью «выпал из реальности» – новый уровень дал ему допуск к данным по «сектору Z». Остановившись посреди зала, он замер, вытянув руки вперед, словно слепой.  Да он и был почти слеп – перед глазами висели «окна» с кучей информации…

– Ну? Что вы молчите?! Скажите хоть что-нибудь! – приказал Маркус, вытряхивая ученых из мира грез.

– А что сказать… Все те данные надо перепроверить, чтобы быть полностью уверенным в их правильности, – растеряно произнес Майкл.

Ученый был в глубоком шоке. Все, во что он свято верил всю свою жизнь, что считал незыблемым, вдруг подверглось сомнению. Реликт выбил почву у него из-под ног. Неудивительно, что Майкл выглядел как жертва землетрясения

– А зачем мы-то тебе понадобились? – с большим трудом оторвав взгляд от шара, спросила Мишель, – мы ведь не биологи.

– Мне просто нужны люди. Большинству своих подчиненных я доверять не могу, – признался Маркус.

…Они сидели в столовой и «переваривали» впечатления заодно с обедом.

– Я работал над проектом "Двоюродный Дядя"…

– Что за идиотское название! – встряла Мишель, но недовольные взгляды обоих мужчин заставили ее прикусить язычок. – Молчу, молчу… – подтвердила она и Маркус получит возможность продолжить.

– Название может и идиотское, но точное. Мы экспериментировали с геномом неандертальца, который по последним исследованиям приходится двоюродным дядей современному человеку. Мы пытались… как это?.. Породнить их еще ближе! Чтобы они стали единым целым.

– И что, у вас получилось? –  Майкл сообразил, и – не поверил.

– Конечно. Ведь именно из-за этого меня сюда и пригласили! – ответил Маркус, очень довольный собой.

Жадные взгляды ученых требовали  подробностей. И Маркус не стал их разочаровывать. Оказалось, что некоторого тщеславия он совсем не чужд: рассказывать о своем успехе было чертовски приятно:

– …  Идея со стволовыми клетками оказалась удачной. Они не только пережили модификацию, но и образовали нечто новое.  Пока мы не можем сказать, что это такое и чем может стать.

 – И что теперь? – желая продолжения сказки, спросила Мишель.

– Подвергнем эти, новые клетки излучению Реликта. А вы поможете оценить свойства этого излучения и рассчитать оптимальное время нахождения под ним.

Еще не закончив говорить, Маркус понял, что его предложение принято: в глазах ученых вспыхнул огонек азарта.

Первый рабочий день в «Секторе Z» начался… весьма экспрессивно:

– Ничего понять не могу!!! – чертыхался Майкл.

– Что такое? – Мишель тронула его за плечо, пытаясь успокоить.

– Эта штуковина излучает микроволновую энергию, ту самую, которуюназывают реликтовым излучением.

– И что? – не поняла Мишель, – мы это знали…

– Да, но она, вдобавок, излучает электромагнитные волны в видимом диапазоне! А ты ведь знаешь, насколько сильно у них отличается частота и длина волны!

– Одно и то же тело не должно излучать такие разные волны, – подтвердила Мишель.

– А он это делает! Делает – черт его побери. Ошибка исключена – я десять раз проверил. Я ничего не понимаю! Чем занимаются все основные законы физики? Они что, с сегодняшнего дня  в отпуске?!

– Не расстраивайся. Наверняка тут есть какое-то объяснение. И мы с тобой его найдем, иначе мы не сможем помочь Маркусу. – женщина держалась гораздо спокойнее, стараясь подбодрить коллегу. Никто бы не догадался, что в ее мыслях царит тот же хаос… Этому «шарику» удалось здорово озадачить Мишель.

– Ну что тут у нас? – весело спросил Маркус. Но, увидев расстроенные взгляды,  быстро убрал улыбку с лица. – Неужели все так плохо?

– Мы не можем тебе сказать, что это такое, – тихо произнес Майкл, признавая свой провал.

– Так вы и не должны! – рассмеялся Маркус, – Уж если этого не смогли сделать за пятьдесят лет, то за один день мы эту штуку точно не разгадаем – и черт с ней! Мне нужен не ответ, что это такое. Мне нужно ваше компетентное мнение – что оно будет делать с клетками. – Маркус потрепал обоих за плечо и направился к главному пульту.

 – Сати, выводи клетки!

Доктор Рамкришна, манипулируя кнопками, очень аккуратно вывела в один из боксов культуру клеток-гибридов.

– Ничего себе! – не удержался Майкл, снимавший показания приборов.

– Что такое? – заволновался Маркус.

– Характеристика излучения Реликта изменилась, вот что! Теперь в нем регистрируется наличие нейтрино и бета-частиц! – обескуражено заявил Майкл и привстал со своего места, чтобы воочию убедиться, что Реликт не превратился в ядерную воронку.

– Черт побери! Это же радиация!!! – встревожено заявила Мишель.

– Да не волнуйтесь вы так! Она не опасна для людей… однако на клетки действует более чем интересно. Доктор Войд, обратите внимание! – попросила доктор Монтана, и сделала шаг в сторону, освобождая место.

На экране электронного микроскопа, с помощью которого они следили за поведение клеток в боксе, Маркус с изумлением увидел,  как дифференциация усиливается, а скорость деления растет. И это не смотря на наличие в цитоплазме тормозящего агента.

– Что же это будет? – задумчиво пробормотал он.

– Доктор Войд, убрать клетки из бокса? – взволнованно спросила Сати.

– Нет. Пока нет. – Маркус сделал усилие, чтобы оторвать взгляд от экрана, – Майкл, что там на счет радиации?

– Сейчас регистрирую пол Зиверта, так что ничего страшного.

– Тогда продолжим! – скомандовал Маркус и шагнул к свободному монитору.

Он хотел пересмотреть базу генетической информации, которую сформировали при ЗАТО-01. Больше всего его интересовал временной отрезок неандертальца.

Прошло около пяти часов. Ученые не спускали глаз с клеток-гибридов. За это время интенсивность излучения понизилась до отметки одна тысячная Зиверта, и продолжала падать. Количество клеток-гибридов уже исчислялось несколькими миллионами, а внешний слой приобрел структуру пластичной скорлупы. Наблюдать за ними дальше через электронный микроскоп не имело смысла, и ученые переключились на обычную камеру.

– Что самое интересное – скорлупа продолжает увеличиваться, – восторженно делилась Аделаида, когда все пятеро сидели в столовой и ужинали, – я думаю, это еще не конец. Она вырастет до своего максимального размера!

– Скорлупа, – пренебрежительно фыркнул Майкл, – ну, растет – и что? Будет большое яйцо… Меня, например, намного сильнее интригует поведение Реликта! Он как будто узнал, что была введена живая материя, и изменил свое излучение для того чтобы ее модифицировать! Ведь это может означать, что у него есть зачатки разума!!!

– А почему ты молчишь, Маркус? – спросила Мишель, обратив внимание на отсутствующий вид Войда.

– Просто мне нечего добавить, – быстро ответил Маркус. Его интонация ясно дала понять, что он занят, и отвлекать его не стоит. Так и было: он синхронизировал свой персональный компьютер с сервером в "Секторе Z" и теперь просматривал всю информацию по Реликту.

Параллельно он задал поиск генетических образцов по базам данных. Его интересовали так называемые Y-хромосомный Адам (Y-Адам) и митохондриальная Ева (мтЕва). Линзы были практически полностью забиты разными данными, за которыми, практически, ничего не было видно. Маркус торопился. Он хорошо понимал, что найти эту информацию нужно как можно быстрей, вряд ли Минкович даст ему много времени. Его неожиданная уступчивость Маркуса не обманула – Александр его враг, и враг изощренный и коварный. Недооценивать его нельзя.

– Маркус, что с тобой? – спросила встревоженная Мишель.

– Ничего, – тихо ответил он.

Войд перевел информацию с линз на пульт, за которым в последнее время привык работать, и повернулся, чтобы поговорить с Мишель. Поговорить с ней нужно было обязательно: очень скоро все должно измениться. А он не хотел, чтобы она при этом пострадала или же с ней случилось что-то плохое.

– Ты так увлечен, – протянула она, вглядываясь в монитор и тщетно пытаясь вникнуть в непонятные для нее формулы и цепочки, – Может, поделишься?

– История человечества скрыта в его геноме, – так же тихо проговорил Маркус, – а если точнее:  в последовательностях всего четырех нуклеотидов: Аденина, Гуанина, Цитозина и Тимина! Вот и все… Если я смогу найти то, что ищу в этих базах генетической информации, – Маркус указал на монитор, на котором в пять столбцов происходил поиск нужного ДНК, – я смогу понять… кое-что. Кое-что очень важное для меня.

Он снова замолчал, целиком уйдя в свой поиск, и Мишель всерьез забеспокоилась, все ли с ним в порядке. Таким она Маркуса еще ни разу не видела.  Это было похоже на тихую одержимость. Ничем не выдав своей тревоги, она улыбнулась и, погладив его по голове, направилась за свой пульт.

… – Да все с ним нормально! – возразил Майкл, выслушав сбивчивый рассказ Мишель. Разговор происходил в столовой, куда они выбрались, ненадолго оставив работу. Джоунс и сам заметил, как сильно изменилось поведение главы отдела биологии в последнее время, но отнес это на счет «культурного шока» от столкновения с аномалией. После знакомства с Реликтом Майкл и сам был слегка не в себе.

– А я тебе говорю, что с того момента как он стал работать в "Секторе Z" он стал совсем другим! Может это Реликт на него так влияет? – Мишель впилась глазами в Майкла, моля и требуя однозначного ответа.

– Ну, как я тебе могу сказать со стопроцентной уверенностью, что аномалия не воздействует на него? – пожал плечами Майкл, – Того что вытворяет Реликт быть не должно! Само его существование вообще не вписывается ни в одну из современных моделей мироздания!!! Если Реликт так спокойно изменяет свое излучение при виде клеток, то совершенно неизвестно как он может повлиять на сознание взрослой особи, – ученый поймал себя на мысли о том, что возможно опасения Мишель не столь уж беспочвенны. – Давай попытаемся с ним поговорить! – предложил он, не найдя ничего лучше.

– Это бесполезно! Я уже пробовала… Мы просто не поймем, о чем он будет толковать. Не знаю как ты, но я, например, полный ноль в генетике!

Услышав это, Джоунс вдруг выпрямился и закрутил головой, словно кого-то искал. Проследив за его взглядом, Мишель увидела за одним из столиков Сати.

– Думаешь? – спросила она, поймав его мысль, – а ты в ней уверен?

– Понятия не имею, какой она генетик. Но, поскольку мы с тобой – вообще никакие, то она – явно лучше.

Наскоро собрав свои тарелки на подносы, они оба, буквально, обрушились за столик доктору Рамкришна, наперебой объясняя ей свои тревоги и опасения.

– Понимаете, доктор…

– Пожалуйста, просто Сати, – как всегда вежливо и скромно попросила индийка.

– Сати, мы просто не понимаем того о чем он говорит, и поэтому не можем сделать правильные выводы о его здравии… Или… Ну, или о проблемах со здоровьем. Вы нам поможете? – умоляющий взгляд Мишель был взглядом ребенка, перед которым не устоял бы никто.

– Я постараюсь, –  ответила Сати, – когда я должна с ним поговорить?

– Завтра, – опережая Майкла, решительно сказала Мишель, – Прямо с утра. Этой ночью пусть, наконец, выспится. Возможно, это всего лишь переутомление, и завтра он снова станет самим собой.

– Выходит, нет больше никого… кроме меня и брата… а я так надеялся… что мы не единственные… – тихо шептал сам себе Маркус, сидя на кровати. Сквозь линзы он мог просматривать результаты своих запросов, и они ввергли его в отчаяние. Он вынул линзы, чтобы больше не видеть столь неприятную для него правду, но с памятью и мыслями так легко справиться не удалось. Мозг не компьютер – его так просто не выключишь. Разве – ударная доза чего-нибудь спиртосодержащего. Никогда не прибегал к этому способу, так может как раз пора?

 Посидев немного, он решил вместо этого пойти к Минковичу. Война, как способ отвлечься, ничуть не хуже. Уже в шаге от его дверей, подняв руку, чтобы постучаться, Маркус вдруг заметил, что дверь, всегда запертая, на этот раз приоткрыта. Спустя секунду он услышал негромкий разговор. Один голос принадлежал Минковичу. Другой… видимо, кому-то из Комитета.

– Как вы думаете, нужны ли будут в дальнейшем те лаборанты, которые сейчас работают на ЗАТО-01? – спросил этот голос.

– Думаю, что да, – неохотно ответил Минкович. Похоже, он и желал бы сообщить что-то другое, но лгать не смел. – По крайней мере, нам необходим доктор Войд, который добился такого прорыва в проекте "Двоюродный дядя". На счет остальных я не уверен.

– Значит, в ближайшее время на ЗАТО-01 будет проведена реорганизация и уволена часть сотрудников, – ответил голос. – Через какое время вы будете готовы приступить к созданию отряда "Неон"?

– Уже приступили, – коротко ответил Минкович, не выражая никаких эмоций, по отношению к тому, о чем его спрашивали. – Я думаю, где-то через полгода, отряд "Неон" будет насчитывать до пяти особей.

– Отлично. Ждите дальнейших распоряжений, господин Минкович. – сказал голос, и в комнате повисла тишина.

«Любопытно» – подумал Маркус, и, выждав немного, постучался.

Александр встретил его взглядом слегка удивленным, но не более. Хотя, ведь должен был встревожиться. Он же понимал, что Войд мог услышать тот разговор, а в его способности делать из крох информации правильные выводы, Минкович уже убедился. Однако, его лицо совершенно ничего не выражало. Такое самообладание восхитило Маркуса. Пожалуй, он и Минкович были похожи намного больше, чем оба соглашались признать.

Маркус уже не в первый раз замечает на столе Минковича небольшую рамку для фотографии. Решив попробовать прощупать почву, он бесцеремонно взял ее со стола Надзирателя и уселся напротив. Это был старый снимок, еще черно-белый. На фото стояли семь человек на фоне переднего шасси самолета. Корпуса было не видно, поэтому определить, что за самолет, Маркус не смог.

– А кто на фото? – решив начать издалека, спросил Маркус.

– Эдакий вы наглец, доктор Войд. – фыркнул Минкович и потянулся к Маркусу за фото. – В кабинет врываетесь, берете чужие вещи без спросу.

– В это раз я постучался. – с ехидством заметил Маркус, интонацией выделяя первые слова.

– Что есть, то есть. – тишина повисла на несколько мгновений. Минковичу не хотелось говорить о тех, кто был на фото. Но по пристальному взгляду Войда, он понял, что тот не отстанет от него, не получив ответа. – На фото изображен мой сводный старший брат с его друзьями. – тихо добавил Минкович.

– Фото довольно старое, а вот шасси вроде современное… Ваш брат случаем не путешественник во времени? – указывая на несостыковки, спросил Маркус.

– Просто, Джон любил черно-белые фото. Он говорил, что в них намного больше правды.

– Похоже, ваш брат любил фотографировать? Быть может, если бы он не выбрал авиацию, мог бы стать хорошим фотографом. – с интонацией «рассуждений о вечном», добавил Маркус.

– Моего брата звали Леонард, и он второй справа. – слова Войда задели Минковича. Он передал ему фото, чтобы тот смог заочно познакомиться с его братом.

– Что ж, как генетик говорю вам: сходство на лицо. – постарался разрядить обстановку Маркус. – Значит, он был летчиком?

– Да, вторым пилотом. – подтвердил Минкович. – Отец вместе со своей женой и сыном решил переехать в Штаты, оставив меня и мать при «бубновых интересах». Но уже через год брат прислал мне письмо. Мы начали переписку, и когда у меня представилась такая возможность, я перебрался к нему. – эти воспоминания однозначно не были лучшими моментами в жизни Надзирателя. Было видно, как его усы то и дело вздымаются вверх, а на голове проступают морщины.

– Уверен, что он вами гордится! – сказал Маркус, стремясь закрыть эту «скользкую» тему и уже перейти к делу.

– Даже не знаю… Быть может… – задумчиво добавил Александр. – Он умер до того, как я смог определится в жизни, поэтому с уверенностью это утверждать я не могу. – такого поворота Маркус не мог предвидеть. Но во что бы то ни стало, надо было уже переходить к сути дела, с которым он сюда явился.

– Господин Минкович, вы бы не могли отпустить меня на волю, на денек? – внезапно спросил Маркус.

– Что вы имеете в виду, доктор Войд? – переспросил Александр, удивившись такому дрифту темы разговора.

– Я хотел бы выйти на поверхность. Может, мне можно будет съездить на базу Туле? Я хотел бы снова полюбоваться тем прекрасным видом.

 Минкович насторожился:

– Это довольно странная просьба, доктор Войд… Как же проект? – спросил он. А в его голосе прозвучало совершенно другое: «Что же ты задумал?»

– Да, Бог с вами, Минкович, я же не на другую часть планеты еду. Если что, со мной свяжутся и заберут с базы. – Александр очень внимательно рассматривал Маркуса, желая понять, есть ли какой-то скрытый смысл в его просьбе. Но доктор Войд выглядел настолько изможденным, что Надзиратель решил: немного свежего воздуха ему и впрямь не помешает.

– Хорошо, завтра же можете ехать, – разрешил Минкович и уставился на Маркуса светлыми глазами, ожидая ответной реакции. Но Маркус лишь поблагодарил его и отправился к себе в комнату.

– Что же ты все-таки задумал? – сам себя спросил Минкович, внезапно вспомнив, каким хорошим актером, является Войд.

На следующий день с самого утра Маркус отправился на базу Туле в одной из машин, которые поехали за провизией и другим грузом. Погода была отличная, и он смог в полной мере насладиться тем видом, который открывался с небольшого холма в километре от базы. Вновь его заворожило море настолько неописуемого цвета, что он просто растворился в нем и сейчас не видел ничего и никого. Несколько минут полного блаженства и спокойствия; он смог побыть наедине со своими мыслями, что было сейчас ему так необходимо. Маркус чувствовал, что очень скоро события понесутся с бешеной скоростью, и вот так, бездумно предаваться созерцанию времени не будет. Наверняка, многие пострадают…