Текст книги "Авантюрист поневоле (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сайфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Держи, только осторожно. Тут несколько зелий, которые точно не хотят быть разбитыми, – строго сказал он, многозначительно глядя на Гримзла. – Не вздумай уронить.

Сам Борт с внезапной серьёзностью обнажил свою рапиру, вставил несколько кристаллов в рукоять. Он повернулся к остальным.

– Вперёд, – коротко бросил он и, смело шагнув к руинам, жестом пригласил остальных следовать за ним.

Рейна, улыбнувшись, сделала несколько ловких движений своим клинком, как бы разогреваясь перед предстоящим боем, а Гримзл, покачав головой, последовал за ними, бормоча что-то о том, что сражаться с нежитью – «это уж слишком».

Глава 22 Разделенные

Борт первым шагнул в глубину коридора, его рапира остро блестела в слабом свете. Взмахом клинка он начертил в воздухе глиф, а потом одним движением рассёк его. В воздухе перед ним загорелся крохотный, но яркий магический огонёк, похожий на звезду, вырванную из неба. Свет излучал мягкое золотистое сияние, озаряя путь впереди, и Борт, не оборачиваясь, подал знак остальным следовать за ним.

Рейна, держа меч наготове, шла сразу за ним, её движения были легки и бесшумны, как у хищной кошки, и она напряжённо следила за каждым шагом. Гримзл, крался, как тень в её тени, его глаза быстро скользили по стенам, по полу, на котором местами виднелись следы древней плитки, и даже по потолку, будто он ожидал, что в любую секунду что-то может упасть сверху. Витя, шедший последним, держал меч на вытянутых руках, словно опасаясь, что лезвие вдруг оживёт и нападёт на него. Хотя он изо всех сил старался выглядеть уверенно.

Коридор резко поворачивал, и за поворотом открылся просторный зал, чьи своды терялись в тени. Мерцающий огонёк от глифа отбрасывал длинные тени, создавая на стенах странные узоры. Посреди зала возвышался каменный постамент, покрытый витиеватыми резными узорами, которые казались живыми в свете их огонька.

Перед постаментом стояли две массивные статуи. Это были фигуры древних воинов, чьи вытянутые руки сжимали боевые топоры. Пустые глаза смотрели прямо вперёд, и от них исходил такой мрачный покой, что казалось, будто они вот-вот оживут и нападут на нежданных гостей.

– Жуть какая! – прошептал Гримзл, его голос дрожал от волнения.

– Сосредоточься, Гримзл, – бросила Рейна, не отводя глаз от статуй. Она крепче сжала рукоять меча.

Борт внезапно остановился и, подняв руку, дал всем знак замереть b в тот же миг статуи ожили. В их глазах зажёгся ледяной, призрачный свет, суставы с глухим треском и скрежетом начали двигаться, приводя в движение массивные руки с топорами.

– О, нет… – выдохнул Витя, делая шаг назад. Статуи двинулись вперёд, их каменные тела издавали тяжёлые звуки, будто ожившая скала пришла в движение. Первая фигура, не торопясь, сделала шаг к ним и, подняв тяжёлый топор, с силой обрушила его туда, где только что стоял Витя. Он едва успел отпрыгнуть, и топор врезался в каменный пол, оставив глубокую трещину.

Рейна, не теряя времени, подскочила к ней и нанесла стремительный удар по её плечевому суставу, пытаясь ослабить сочленения. Камень поддался, и через несколько ударов массивная рука статуи обломилась, с грохотом рухнув на пол, но тело оставалось на удивление устойчивым. Тем временем Гримзл ловко спрятался за Витей.

Борт, оценив ситуацию, шагнул вперед и, вытянув рапиру, вновь начертил в воздухе глиф. Его движения были уверенными и точными, а когда он закончил, клинок засиял. Резким взмахом он рассёк глиф, и с громким треском в обе статуи ударила молния, высеченная из самого воздуха. Электрические разряды окутали каменные фигуры, и их светящиеся глаза тут же погасли. Со звоном и гулом они замерли, а затем начали медленно оседать, превращаясь в груду обломков.

Продвигаясь дальше, они оказались в длинном коридоре, где стены покрывали медные пластины с гравировками и узорами, которые тянулись до самого потолка, сужаясь и расходясь, образуя замысловатые механические схемы. Борт, остановившись на мгновение, поднял руку, давая знак остальным быть настороже. Что-то в этом месте было неправильно.

– Держитесь ближе, – тихо произнёс он.

Они прошли ещё несколько шагов, как вдруг раздался приглушённый гул. Пол под ногами начал дрожать, стены с медными пластинами задрожали и сдвинулись, причём не на сантиметры, а на целые метры, скользя друг мимо друга, словно приводимые в движение огромным механизмом.

– Берегись! – крикнул Борт, пытаясь ухватить Витю за руку, но массивная металлическая перегородка с глухим звуком выдвинулась из стены, разрывая пространство между ними.

– Витя! Гримзл! – крикнул Борт, но звук его голоса тут же заглох в шуме, с которым продолжали двигаться механизмы.

Рейна попыталась пробить стену своим мечом, но лезвие лишь высекло искры, не оставив и следа на толстом металле. Она взглянула на Борта.

– Видимо какая-то древняя машина! – воскликнул фермер.

На стороне Вити и Гримзла раздавался непрекращающийся лязг, от которого коридоры вибрировали, как огромная механическая змейка. Гримзл, услышав этот звук, в панике метался из стороны в сторону, прижимая к груди меч и косясь на стены, которые продолжали двигаться. Звук усиливался, и под грохот массивных плит их отделило друг от друга; Витя, застыв на месте, едва успел понять, что происходит, когда перед ним сошлись металлические стены, разрезав пространство. Его последний взгляд уловил мелькнувший силуэт гоблина, который пытался пробежать сквозь узкий проход, но тот быстро захлопнулся, оставив каждого из них в одиночестве.

Теперь Витя стоял один в узком металлическом коридоре, погружённом в кромешную тьму. Он оглянулся, но проход, по которому он сюда пришёл, исчез, словно его никогда и не было. Только глухая тишина и темнота окружали его, плотная, как одеяло, и холодная, как ледяная вода. "Только не паниковать, только не паниковать…" – повторял он про себя, с силой сжимая рукоять меча, как будто это могло его защитить. Витя чувствовал, что он может услышать даже собственное сердцебиение, настолько густой была тишина вокруг. Он глубоко вдохнул, заставив себя сосредоточиться, и сделал осторожный шаг вперёд, но коридор перед ним изгибался, сужался, словно какая-то странная металлическая кишка, и ему становилось всё труднее сохранять спокойствие. Вокруг не было ничего, кроме непроглядной тьмы.

Внезапно в его памяти всплыл образ глифа, который Борт нарисовал, призвав маленький, но мощный огонёк света. Это был простой символ, но он так отчётливо остался у него в голове, что Витя почти мог видеть его перед собой. "А что, если попробовать?" – подумал он, и ему показалось, что это единственный шанс не застрять в этой безликой тьме.

Однако его рука замерла на полпути к полу. Пальцы вместо этого потянулись к фатуметру, лежащему во внутреннем кармане его сюртука. "Что, если это стоит мне жизни?" – промелькнуло у него в голове. Сомнение сковало его. "Ну и жди, когда тебя спасут!" – разозлился он на самого себя, и это дало ему силы принять решение. Он решительно сел на корточки и дотронулся пальцами до холодного, гладкого пола.

Держась за образ глифа, который он видел, Витя начал осторожно вычерчивать линии на полу, стараясь сосредоточиться на каждом изгибе и каждом движении. Поначалу ничего не происходило. Он попробовал снова, выводя символ с чуть большей настойчивостью, но и на этот раз – пустота. Он закрыл глаза, отчаянно пытаясь понять, что делает не так, пока, наконец, не вспомнил: "Намерение." Осознание пронзило его, словно искра, и он понял, что не просто должен нарисовать глиф, а вложить в него своё намерение, свою волю и стремление выбраться отсюда.

Глубоко вдохнув, он аккуратно и медленно нарисовал символ снова, на этот раз сосредоточившись на одной мысли: "Я должен увидеть свет". Он представил свет и почти физически почувствовал, как его мысли вливаются в линии глифа.

Внезапно символ начал светиться, тускло вначале, но затем линии словно ожили и, освободившись от пола, начали подниматься в воздух, плавно соединяясь в яркую, сверкающую сферу света. Она повисла перед ним, мягко освещая узкий коридор. Витя не верил своим глазам. Своими руками он призвал это чудо, и свет вокруг него стал настолько тёплым и живым, что тьма мгновенно отступила, словно он держал в руках звезду.

– Да! – довольный собой, воскликнул Витя, и тёплый свет от парящего перед ним огонька мягко озарил его лицо, отбрасывая тени на влажные стены коридора. Но его радость длилась недолго: в тишине раздался лёгкий щелчок, едва слышный, как ход часов в мрачном пустом доме, но для него этот звук прозвучал громче церковного колокола. Его сердце, ещё мгновение назад колотившееся от триумфа, замерло.

Тюрин, затаив дыхание, залез рукой во внутренний карман и вытащил оттуда фатуметр. В тусклом свете светящейся сферы он пристально взглянул на причудливый циферблат. Взгляд его метнулся к одной из стрелок, более длинной и тонкой, чем остальные. На его глазах эта стрелка, едва видимая в тусклом свете, дрогнула и на долю миллиметра сдвинулась вперёд.

Тем временем Гримзл брёл по тёмным туннелям, ощупью пробираясь сквозь непроницаемую тьму. Многие в Многомирье считали, что гоблины видят в темноте, но это касалось только тех, у кого были фиолетовые глаза. Поэтому ему приходилось идти почти вслепую. Он старался держаться бодро, подшучивая над собой, но страх уже глубоко обосновался внутри него.

Наконец, его затёкшие от долгих блужданий ноги подогнулись, и он опустился прямо на холодный каменный пол. Под пальцами ощущалась вековая сырость, и Гримзл поёжился. Его пальцы машинально нащупали браслет на запястье, и он крепко вцепился в него. В голове закралась тревожная, липкая мысль, словно чёрный дым на горизонте.

«Никто сюда не придёт. Меня просто оставят здесь. Они уже решили, что со мной не стоит связываться. Они… просто уйдут без меня».

Гримзл горько усмехнулся. Эти мысли были ему слишком знакомы, ведь когда-то, казалось, целую вечность назад, он уже был в похожей ситуации. В голове вновь зазвучали голоса из далёкого прошлого, такие же холодные и насмешливые, как мрак вокруг него.

– Ты что, думаешь, тебя возьмут в Герои? – раздавался язвительный смех. – Взгляни на себя! Гоблин, и мечтает стать одним из нас!

– Возомнил себя Героем! Таким, как ты, в Гильдии не место!

Тогда они заперли его в канализации, в темноте, наедине с затхлой сыростью и далёкими звуками, доносившимися из глубины труб. Голоса, злобные и едкие, перекрикивали друг друга, пока он сидел в мраке, цепляясь за свои мечты, пока те испарялись в страхе и отчаянии. Сидя в этом коридоре, Гримзл чувствовал себя тем же беспомощным мальчишкой, которого когда-то заперли в тёмных катакомбах. Он обхватил себя руками, ощущая, как холод пробирается под кожу, словно проникая в самую его душу. Внезапно, в удушливой тишине раздался звук, слишком отчётливый, чтобы быть игрой воображения. Кто-то звал его. Голос, тихий, но настойчивый, проникал сквозь густую тьму, словно луч света.

– Гримзл! Ты здесь?

Гоблин вздрогнул и медленно поднял голову, боясь поверить своим ушам. На мгновение ему показалось, что он ослышался, но, напрягая зрение, он вдруг заметил слабый свет, пробивающийся из дальнего конца туннеля. Вглядевшись, Гримзл увидел фигуру, которая двигалась к нему. Это был Тюрин.

– Гримзл! – снова позвал его Витя. Его лицо озаряла искренняя улыбка, от которой гоблин остолбенел, не веря своим глазам.

Гримзл моргнул, чувствуя, как к горлу подступает странное чувство. Он сглотнул, а затем, едва слышно, вымолвил:

– Ты… ты пришёл за мной? – его голос дрожал, в глазах вспыхнули удивление и робкая надежда.

Тюрин протянул ему руку и с доброй улыбкой ответил:

– Конечно, пришёл. Мы в этом вместе, и вместе выберемся. А теперь давай найдём Рейну с Бортом.

Тем временем Рейна и Борт оставались на месте, настороженно вслушиваясь в звенящую тишину, которая лишь изредка нарушалась странным жужжанием и шорохом механизмов, скрытых глубоко в стенах. Рейна прищурилась, искоса взглянув на Борта, который вытянул из сумки маяк для контроля браслетов.

– Борт, ты понимаешь, что если уничтожишь его, они просто сбегут? – с тревогой спросила она, глядя на маяк с опаской.

Борт молча изучал устройство, словно взвешивая все риски. Наконец, он выдохнул и повернулся к ней, в его взгляде отражалась решимость.

– Понимаю. Но представь: если этот маяк сработает случайно, браслеты взорвутся. Они погибнут.

Рейна невольно сжала кулаки, едва удерживаясь от того, чтобы не вырвать маяк из его рук, но Борт решительно поднял его, бросив последний взгляд. Внезапным движением он швырнул устройство об стену. Раздался глухой треск, и маяк разлетелся на осколки, осыпая пол металлическими пластинами и кристаллами. Рейна фыркнула, следя за каждым падающим обломком, осознавая, что теперь пути назад уже нет.

– Мы ещё пожалеем об этом, – прошептала она тихо, глядя на обломки.

Вдруг стены задрожали, медленно открывая скрытые проходы и коридоры. Рейна и Борт замерли, вслушиваясь в тишину, которую начали заполнять чужие шаги – множество шагов, шаркающих и медленных, от которых по спине побежал холодок. Так могут ходить только те, кто не должен ходить.

– Нежить! – воскликнула Рейна, выхватывая меч, готовая к бою.

– Нет! – Борт схватил её за руку. – С ними бессмысленно сражаться. Нам нужен тот, кто их поднял. Вперёд!

Глава 23 Храбрость всегда граничит с безрассудством

Рейна и Борт бежали по мрачному коридору, звуки их шагов гулко отражались от каменных стен, а тени преследователей мелькали на стенах. Рейна, едва обернувшись, могла видеть, как за ними гнались безликие фигуры, холодные и пустые, будто сотканные из мрака этого проклятого места.

Внезапно коридор раскрылся в просторный зал. Помещение было богато украшено: потолок, теряющийся в сводах, был покрыт резными узорами и старинными символами, а каменные стены сияли тусклым, но ровным светом магических кристаллов, встроенных в древнюю кладку. В центре зала возвышался массивный саркофаг, покрытый замысловатыми письменами, а над ним, как зловещий страж, парило существо, окружённое вихрем тёмных теней. Эти тени вращались вокруг него, сливаясь в призрачное облако, из которого изредка проглядывали кристаллы, напоминающие тот, что почти уничтожил Аргент. Существо в центре вихря было не вполне материальным – скорее туманным силуэтом в балахоне, и от него исходила опасная, гнетущая аура.

Борт замер, узнав в силуэте одного из колдовских духов, проклятого существа, истощающего безграничную ненависть. Он стиснул рукоять рапиры, оглянулся на Рейну.

– Рейна, сдерживай нежить, – бросил он. – Оставь этого духа мне.

Не успела она ответить, как из коридора потянулись цепляющиеся за пол руки, скрюченные пальцы и бесформенные силуэты, осыпавшиеся серой, мертвой пылью. Глаза Рейны заострились, она развернулась, поставив себя на пути этой ожившей мрачной армии.

Сурово нахмурившись, она вскинула меч, готовясь к бою. Первый мертвяк бросился к ней, его острые, костлявые пальцы тянулись к её лицу, но Рейна была быстрее. Она сделала шаг в сторону и с точностью, присущей только опытному воину, ударила мечом. Клинок прошёл сквозь плоть, и существо тут же разлетелось в клубы дыма, растворяясь в воздухе. Однако это не остановило остальных.

Следующие мертвецы напали на неё сразу с трёх сторон, их движения были неожиданно быстрыми и резкими, как у кукол, дергающихся на невидимых нитях. Рейна, чувствуя, что нельзя позволить им окружить её, шагнула вперёд, резко опустив меч, рассекла одного из них в движении, а затем быстро обернулась, чтобы перехватить другого, в тот момент, когда он уже почти вцепился в её руку. Успев вовремя увернуться, она ударила его мечом в голову, и мертвая тень разлетелась, не издав ни звука.

Ещё один мертвец, крупный и широкоплечий, в его глазах горел ледяной свет, схватил её за руку. Его хватка была сильной, словно её цепляли закалённые в металле кости, а из груди его исходил тусклый холод, пробиравший до самого сердца. Рейна стиснула зубы и, с силой вырвавшись из хватки, обрушила свой клинок на его шею. Меч прошёл сквозь его призрачную плоть, и с треском тьма рассеялась.

Однако нежить не отступала, а Рейна шаг за шагом отступала, умело перемещаясь и нанося удары, каждый раз оставляя за собой осыпающиеся дымные падшей нежити. Мерные, точные движения её клинка расчерчивали воздух в угрожающих арках, каждый раз останавливая мёртвые руки, тянущиеся к ней.

В какой-то момент на неё налетели сразу двое, цепляясь за неё, пока третий, проскользнув к её ногам, попытался сбить её с ног. Рейна, напрягая каждый мускул, отбросила первого, резким ударом отбила второго, но третий успел вцепиться в её лодыжку, и его ледяная хватка на мгновение нарушила её равновесие. Пошатнувшись, она отбросила его со всей силы, снова заняв оборонительную стойку.

Борт ринулся к зловещей фигуре, парящей над саркофагом. Колдовской дух, окутанный клубящимися тенями, казался воплощённой тьмой, которой не было предела. Вокруг него плавали кристаллы, испуская слабое, тревожащее свечение, словно предвещая беду. Существо словно не замечало приближающегося Борта – или намеренно его игнорировало.

Борт остановился в нескольких шагах от саркофага, крепче сжал рукоять рапиры и начал чертить в воздухе первый глиф. Его движения были точны и сосредоточены – он будто высекал шедевр из невидимого мрамора, оставляя в воздухе сияющий след, подобный драгоценному камню. Закончив, он резким взмахом активировал глиф. Тот вспыхнул ослепительным светом и устремился к призрачному телу духа.

Чувствуя магическую угрозу, дух замер, и его капюшон медленно повернулся к Борту. Из мрака под капюшоном холодно блеснули два огонька, выражая презрение и безмолвное предупреждение: тот, кто посмел бросить вызов, не понимает, с кем имеет дело. Борт, встретив этот взгляд, прочёл в нём злорадство, но не отступил – наоборот, его движения стали быстрее, и он начал чертить второй глиф. Каждым взмахом рапиры он создавал новые символы, которые обжигали воздух яркими вспышками. Глифы клубились вокруг, образуя защитный барьер, что мерцал, словно бы готовый отразить мрак духа.

Колдовской дух резко вытянул руку, и кристаллы замерли, а затем ринулись вперёд, превратившись в сияющие стрелы, каждая из которых несла разрушительную силу. Борт успел активировать защитные глифы, и символы вспыхнули, формируя сияющий щит. Одна за другой стрелы духа врезались в барьер, взрываясь ослепительными вспышками, и воздух наполнился треском, как от ломающегося стекла. Щит дрожал и трескался, а Борт чувствовал, как защита слабеет под натиском тёмной магии.

Наконец, когда последняя стрела разбила барьер, Борт увидел, как дух слегка поднял руку, и кристаллы снова закружились вокруг него. Не теряя ни секунды, Борт с силой начертил новый глиф – глиф уничтожения. Символ вспыхнул огнём и устремился к ближайшему кристаллу, взрывая его на мелкие осколки, что рассыпались дымящимся следом. На миг дух застыл, а его тени забурлили, словно от боли, но это лишь усилило его ярость.

Дух поднялся выше, раскинул руки, и кристаллы вокруг него засияли багровой энергией, насыщаясь разрушительной силой. Тьма вокруг уплотнилась и, как грозовая волна, двинулась к Борту. Но Борт не отступил. Сосредоточив всю свою силу, он чертил символы, и светящиеся глифы, возникшие вокруг него, вспыхнули и начали расширяться, отталкивая надвигающиеся тени. Лучи света, хоть и с трудом, прорывались сквозь пелену, рассекали её, словно клинки.

Дух, взревев, выбросил вперёд обе руки, и его тени рванули, почти поглотив свет Борта. В последний момент Борт поднял рапиру, и с силой начертил глиф огненного удара. Поток огненной энергии охватил клинок, озаряя зал ярким светом, и дух, ошеломлённый неожиданным ударом, отступил, но ещё не был побеждён.

Рейна, едва переводя дыхание, сражалась в неумолимом ритме, не позволяя себе ни секунды передышки. Она кружилась среди мертвецов, словно в смертоносном танце, её меч сверкал, рассекая тени, которые исчезали с треском, будто раскалённые угли, сбиваемые с поленьев.

– Да сколько же вас… – пробормотала она, отступая на шаг и замахиваясь, чтобы сразить очередного мертвеца, тянувшего к ней костлявые руки. Её клинок с хрустом врезался в его плечо, разрывая призрачную плоть, и мертвяк рассыпался в пыль.

Борт, стоя напротив колдовского духа, протянул руку к мешочку с последними кристаллами. Дух, парящий над саркофагом, словно уловил его замешательство, и тени вокруг вновь пришли в движение. Нужно было перезарядить рапиру. Он стиснул зубы, доставая один из последних камней, как вдруг почувствовал обжигающий удар заклинания в грудь. Невидимая сила швырнула его назад – рапира выскользнула из руки, и, отлетев, он ударился о стену. Тело соскользнуло вниз; он попытался подняться, но ноги отказывались подчиняться.

Рейна заметила его падение и отвлеклась, едва успев отклониться от ржавого лезвия, которое со свистом рассекло воздух у неё перед лицом. В тот же миг второй мертвец занёс меч, и удар пришёлся ей в бок. Боль была резкой, но неглубокой – она смогла уклониться, но оставленный порез лишь усилил её решимость. Собравшись, Рейна увернулась от следующих ударов, но тут из тьмы вышел третий мертвец. Его ржавый клинок медленно поднялся, готовясь обрушиться на неё. Рейна приподняла меч, но понимала, что не успеет защититься.

Внезапно позади мертвеца блеснул свет, и ржавый клинок неожиданно отлетел в сторону, а сам мертвец распался в дымящиеся обломки. Прямо перед ней стоял Витя, держа меч обеими руками. Его глаза были широко раскрыты, дыхание сбивалось, но клинок в его руках всё ещё дрожал от удара, которым он только что спас её.

– Получилось… получилось, – выдохнул Витя, едва справляясь с волнением и усталостью.

Рейна застыла на мгновение, не веря своим глазам.

– Ты как? – спросил Витя, бросив тревожный взгляд на Рейну. Она не успела ответить: заметив мертвеца, готового ударить Тюрина в спину, она метнула меч. Клинок с силой вонзился в тёмный силуэт, и тот рассыпался в прах.

Обернувшись, Витя увидел это и выдохнул с облегчением:

– Спасибо, Рейна! – воскликнул он, но тут его взгляд упал на Борта, беспомощно лежащего у стены. – Гримзл, помоги ему! – закричал он и наотмашь отбил неуклюжий удар очередного мертвеца.

Гоблин ловко юркнул мимо медлительного врага и подбежал к Борту, помогая ему подняться. Борт, увидев обеспокоенное лицо гоблина, устало, но тепло улыбнулся.

– Кто бы мог подумать, что я буду так рад видеть гоблина! Считай, что прощаю тебе тот краденый сыр из кладовой! – он бросил взгляд на сумку, которую Гримзл всё ещё тащил на плечах. – Дай-ка её мне!

Борт снял сумку с плеча гоблина и быстро отыскал внутри склянку с яркой, светящейся жидкостью. Не раздумывая, он метнул её в духа. Стекло разбилось, и сущность взревела от боли, которую обычные люди назвали бы адской.

Дух, оправившись, уставился на Борта. Кристаллы вокруг него угрожающе засветились, накапливая силу для одного мощного, смертоносного удара.

Позже Витя часто прокручивал этот момент в голове и понимал: действовал инстинктивно, едва осознавая, что делает. Он почувствовал, как дух накапливает силу для удара – странное, необъяснимое ощущение, похожее на шестое чувство. Поняв, что времени мало, Витя метнул меч в духа, но тот даже не обратил на это внимания. Тогда его взгляд упал на рапиру Борта, и он, не раздумывая, рванул к ней со всех сил.

Схватив рапиру, Витя встал перед ослабленным Бортом и застывшим от страха Гримзлом. «Надо отбить удар!» – мелькнула мысль. В этот миг перед его глазами словно возник образ глифа из подаренной Бортом книги: Глиф Щита. Он знал, что этот символ силён против физической атаки, но слаб против магии, но другого оружия у него не было. Крепче сжав рукоять, Витя приготовился.

Щелк!

Рапира ярко вспыхнула. Витя, не колеблясь, провёл острием первый круг, рассекая само пространство. Он чертил два концентрических круга, пересечённые линиями, стараясь не сбиться, когда услышал крик Борта:

– Он слаб против магии!

Щелк!

Но Витя уже не слышал его.

Щелк!

Дух ударил.

Щелк!

В тот момент, когда удар духа почти достиг его, Витя завершил глиф, и перед ним возник барьер. Заклинание духа с треском обрушилось на него. Щит не выдержал такой мощи и разлетелся, словно стекло, но этого мгновения хватило, чтобы Витя успел создать новый барьер – и ещё один, и ещё. Удары духа сталкивались с барьерами один за другим, пока последний не погас под вспышкой искр.

Щелк! Щелк! Щелк!

Тяжело дыша, Витя видел перед собой разъярённого духа. Поняв, что это его единственный шанс, он решил атаковать. Пара быстрых взмахов, и перед ним возник сияющий символ, похожий на ледяной кристалл. Витя бросил взгляд на духа и рассёк глиф.

Щелк!

С мощным всплеском энергии Витю отшвырнуло назад, а ледяная молния метнулась к духу с безумной скоростью. Тот попытался защититься, но заклинание пробило его барьер и ударило прямо в центр. Дух затрещал, покрываясь ледяной коркой, пока не превратился в застывшую статую. Через мгновение он рухнул, разлетевшись на множество ледяных осколков.

Рейна отбивалась от нежити, когда вдруг все они в одно мгновение рассыпались в прах. Она обернулась и увидела, как замороженный дух с грохотом разбивается о каменный пол, а Борт, хромая, медленно подходит к лежащему на полу Вите. Прижимая рану, Рейна двинулась к ним.

Борт что-то говорил. Его морщинистое лицо было озабочено, он громко кричал Гримзлу, требуя принести зелье исцеления. «Зелье исцеления? Это ведь просто сон… или нет?» Но это был не сон.

Витя поднял взгляд и заметил Рейну. Она бросила на него странный взгляд – смесь скепсиса и благодарности. Непривычное сочетание, или, может быть, ему показалось. Рейна что-то сказала Борту, но Витя не уловил слов. Всё его внимание поглотил один холодный, иррациональный страх. Он дрожащей рукой потянулся к внутреннему карману сюртука и медленно достал фатуметр. Положение стрелок на циферблатах изменилось.

Борт бросил взгляд на странный прибор в руках Вити, аккуратно взял его и, нахмурившись, быстро понял, что это за устройство.

– Значит, это правда... ты...

Он продолжал говорить, но слова уже не достигали Вити. В глазах потемнело, звуки начали стираться, и он позволил себе последнюю мысль: «Лучше я просто посплю...»

Мир окончательно погрузился в темноту, и он потерял сознание.