Текст книги "Авантюрист поневоле (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сайфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

На этот вопрос метла долго не отвечала, словно взвешивая каждое слово. Её древесная "макушка" слегка наклонилась, как будто она действительно смотрела на Витю, пытаясь оценить его.

– Есть такие миры, – наконец заговорила она тихо, её голос стал более серьёзным и чуть менее ворчливым, – которые отрезаны от Многомирья. Миры, где когда-то была магия, но потом она угасла. По каким-то причинам эти миры потеряли связь с остальными. Может быть, их просто забыли, может, они сами решили изолироваться. Твоя Земля – один из таких миров. Магия там... угасла

Метла вдруг встрепенулась, словно заметила, что сказала слишком много.

– Ладно, хватит тут философствовать, – резко оборвала она свою лекцию. – Давай, продолжай работать, пыль сама себя не вытрет.

И, покачиваясь, метла вернулась на своё место в углу, словно ничего и не произошло, словно это был самый обычный день.

Когда Борт вернулся, он был готов к привычной картине: хаосу, который обычно оставляют за собой незадачливые помощники. Но то, что он увидел, поразило его. Всё было… убрано. Полки сияли чистотой, пыль, казалось, испарилась, а странные артефакты стояли на своих местах так аккуратно, что можно было подумать, будто они с самого начала были собраны в идеальный порядок.

Борт одобрительно кивнул и, широко улыбаясь, обратился к Тюрину:

– Ну что ж, молодец, – сказал он, похлопав юношу по плечу с такой лёгкостью, будто благословлял его на новые подвиги. – Отличная работа.

Затем, прищурившись Борт добавил:

– Заслужил пару монет. В следующий раз, когда будем в Аргенте, сможешь потратить их как хочешь. Или, если повезёт, сократишь себе срок. – Последние слова он произнёс с лёгкой ухмылкой.

Тюрин улыбнулся, приняв несколько серебряных монет. Они выглядели необычно: на их поверхности были выгравированы странные символы, а изображение на лицевой стороне постоянно менялось, словно монета не могла определиться, что именно на ней должно быть.

– Спасибо, – пробормотал Витя, всё ещё ошеломлённый тем, как много всего он узнал за этот странный день, и направился к выходу.

Когда Витя ушёл, Борт проводил его взглядом. Он на мгновение задумался, потеребил свои карманные часы, а затем обернулся к метле.

– Ну что, – протянул Борт, кивнув в сторону двери, – что думаешь о нём?

Метла не ответила сразу. Она слегка покачалась, словно размышляла, стоит ли делиться своими мыслями. Её ветки, казалось, слегка зашуршали.

– Забавный мальчишка, – начала она, её голос был чуть менее ворчливым, чем обычно. – Любопытный. – Метла хмыкнула. – Но вот что интересно… мы тут с ним разговорились.

– Разговорились? – Борт приподнял бровь, в его глазах появился лёгкий блеск.

– Ага, – метла слегка скрипнула, продвинувшись вперёд на своём древке. – Я рассказала ему о Мнгогомирье. А потом он сказал, что на его Земле магии нет. Вот так и сказал.

Борт замер на мгновение, а затем медленно кивнул, уже более серьёзно.

– Хм... Интересно, – пробормотал он себе под нос, а его взгляд снова метнулся к двери, за которой недавно исчез Витя.

Метла качнулась, словно раздумывая над своими словами, и тихо добавила:

– Есть в нём что-то… не знаю...

Борт медленно подошёл к карте, которую недавно рассматривал Витя. Его пальцы скользнули по её поверхности, и он остановился на одном из мерцающих миров.

– Он слышал песнь, – тихо сказал Борт, почти шёпотом, как если бы боялся, что кто-то посторонний мог подслушать. – А это значит, что...

– Может быть, Бартоломью, – перебила его метла, словно заранее понимая, куда он клонит, – а может и нет. Поживём – увидим.

Борт усмехнулся, слегка кивнув.

– Ты как всегда права.

Глава 16 Вспышка

Тем временем, всего в паре дней пути от Аргента, небольшая группа искателей приключений, явно не обременённая избытком здравого смысла, уверенно шествовала к невзрачным развалинам, которые, честно говоря, были бы рады, если бы о них вообще забыли. Во главе этого безумного шествия шёл Элрик – воин с бровями настолько густыми и угрюмыми, что они, кажется, жили собственной жизнью. За ним следовали Мавра, маг, чьи заклинания были столь же непредсказуемы, как сама судьба в плохом настроении, и Рулон – вор, чьи жадные глаза поблескивали при свете любого ценного предмета.

– Ну вот, – сказал Элрик, остановившись у ворот руин, которые местные жители старательно обходили стороной вот уже несколько столетий. Он стряхнул с своих доспехов пыль, которая, по всей видимости, успела стать их частью, и осмотрел своих спутников с видом полководца, готовящегося к решающей битве. – Мы здесь. Теперь осталось только забрать сокровища и домой. Легко!

– Если эти "сокровища" окажутся такими же, как в прошлый раз, – пробурчала Мавра, скептически поправляя свой посох, который, как ходили слухи, мог стать смертельно опасным... но почему-то только для ничего не подозревающих прохожих, – я в этом не участвую.

– В этот раз всё будет по-другому! – отрезал Элрик, с таким видом, будто дело уже сделано. – Гарантирую.

– Ты говорил то же самое и в прошлый раз, – хмыкнул Рулон, который как раз нырял в очередной подозрительный закоулок развалин.

Итак, это славное трио решительно шагнуло на территорию руин, где трещины на камнях и рассыпавшиеся фрески смотрели на них с ленивым презрением, словно говоря: "Да мы здесь дольше тебя будем". Покрытые мхом статуи выглядели так, будто всю свою жизнь готовились к тому, чтобы впечатлить проходящих мимо путников, но в итоге решили, что серьёзность – это не для них, и остались полуразрушенными и слегка перекошенными, что делало их чем-то вроде древнего аналога похмелья.

– Может, всё-таки объяснишь, что именно мы ищем? – предложила Мавра, бросая недовольный взгляд на потолок, который казался таким старым и шатким, что, казалось он вот-вот упадет. Он выглядел как древняя скатерть, которой давно пора было уйти на покой, но её упрямо продолжали использовать.

– Гробницу! – торжественно заявил Элрик, уверенно топая по каменным плитам, которые издавали под его ногами всё более зловещие звуки. С каждым его шагом они хрустели, кряхтели и, казалось, настойчиво нашёптывали, что Элрик явно что-то упустил в своём великом плане.

– Ну, посмотрим, – буркнула Мавра, сжимая свой посох. Она была не уверена, что хуже: рушащийся потолок или её собственное волшебство, которое иногда выходило из-под контроля.

– Не так уж всё и плохо, – заявил Рулон, внезапно возникнув из-за угла, как это обычно делал вор, когда находил что-то, что точно не принадлежит ему. В руках он держал предмет, который подозрительно поблескивал в полумраке.

– И что это? – Элрик прищурился, явно не доверяя находке.

– Похоже на... эм... – начал Рулон, пытаясь придать находке хоть какую-то значимость, – ну... это статуэтка свиньи с короной.

– Свинья? – Мавра осмотрела артефакт с таким видом, будто ожидала, что он взорвётся.

– Она принесёт нам удачу! – воскликнул Рулон с таким энтузиазмом, как будто вот прямо сейчас свинья собиралась исполнить три желания.

Ещё несколько коридоров, пара ловушек, которые чудом не сработали, и двукратный круг вокруг одного и того же каменного столба (что, по мнению Элрика, было частью "стратегического плана"), прежде чем они наткнулись на нечто, что действительно можно было назвать находкой. Перед ними открылся зал, столь огромный и мрачный, что колонны, поддерживающие его, выглядели как старики, которые вот-вот сдадутся и уйдут на пенсию. В центре зала, окружённая пыльными светильниками, возвышалась гробница, выглядевшая так, будто только ждала, чтобы её потревожили.

– Мы её нашли! – воскликнул Элрик с такой гордостью, словно лично стоял тут последние несколько сотен лет, охраняя эту древнюю тайну.

Рулон и Мавра переглянулись, и на их лицах отразилась смесь облегчения и недоверия – облегчения от того, что они ещё живы, и недоверия к тому, что перед ними действительно находится нечто ценное.

– Неужели... у нас получилось? – выдохнула Мавра, и в её глазах вспыхнул блеск алчности.

– Я же говорил! – гордо заявил Элрик, направляясь к гробнице. – Теперь осталось только открыть её и забрать то, что по праву принадлежит... э-э-э... ну, тому, кто первый дотронется.

– Просто чудесно, – пробормотал Рулон, с любовью поглаживая свою статуэтку свиньи. – Надеюсь, это не окажется ещё одной коллекцией гвоздей.

***

– Ну что, ребятки, снова в Аргент! – бодро провозгласил Борт

Рейна тяжело вздохнула, как человек, которому трижды за утро сообщили, что его любимый сериал отменён. Витя задумчиво считал монеты в кармане, прикидывая, на что их можно потратить. Гримзл стоял под яблоней и с изяществом циркового артиста подкидывал три яблока одновременно. В этот момент он чихнул так громко, что одно яблоко взмыло вверх и пропало где-то в кроне дерева.

Когда они добрались до Аргента, город жил своей обычной жизнью: шум, толпа, и множество людей, которые, казалось, всегда спешили куда-то с важным видом, не имея при этом ни малейшего представления, зачем. Борт, не снижая своего темпа, направился к магазину Угринда.

Витя пошёл с ним и сразу же принялся бродить между полками, погружённый в свои мысли. Когда его взгляд упал на стойку с пергаментами, что-то привлекло его внимание – небольшой блокнот в кожаном переплёте. Не то чтобы этот блокнот был чем-то выдающимся, но когда Витя взял его в руки, у него промелькнуло воспоминание о его старом блокноте с рисунками и идеями. Желание творить внезапно захлестнуло его, словно вдохновение решило внезапно вернуться из долгого отпуска.

– И мне что-то, чем можно писать, пожалуйста, – попросил Витя, положив блокнот и несколько монет на прилавок.

Угринд, чьё лицо выражало такую неподдельную скуку, что можно было подумать, он вот-вот уснёт на месте, вытащил откуда-то перо. Оно было чёрное, тонкое и слегка переливалось, будто его сделали из крыла ночного существа.

– Вот это. Пишет темными чернилами. Очень... надёжное, – произнёс гном с таким выражением, как будто слово "надёжное" было в его личном словаре с особой оговоркой на мелкий шрифт.

Витя осторожно провёл пером по клочку бумаги и, к его удивлению, перо оставило идеально ровную чёрную линию, как будто уже знало, что от него требуется.

– А откуда... – начал Витя, но вовремя осёкся, решив не спрашивать откуда беруться чернила.

На остатки своих монет Витя купил немного конфет, решив, что нужно разнообразить стряпню, которой их кормит Борт. Выйдя на улицу, он подошёл к Рейне, которая стояла, прислонившись к стене и смотрела на толпу с выражением вечной скуки.

– Угощайся, – предложил Витя, протягивая ей конфету.

Рейна бросила на конфету взгляд, как будто это был яд в обёртке, но всё-таки взяла её с лёгким вздохом, словно делая огромное одолжение.

– А где Гримзл? – поинтересовался Тюрин, озираясь по сторонам.

– Не знаю и знать не хочу, – ответила Рейна с таким тоном, что было ясно: если бы гоблин исчез навсегда, она бы этого не заметила.

Гримзл объявился через пару минут и с чувством полного самодовольства, пересчитывал несколько монет. Улыбка на его лице была настолько широкой, что в темноте её можно было бы использовать как фонарик.

– Ты их что, украл? – спросил Борт, складывая последние покупки в телегу с таким спокойствием, словно вопрос был чисто риторическим.

– Честно выиграл в кости! – заявил Гримзл, гордо сверкая острыми зубами.

– Охотно верю! – усмехнулся Борт. – Так нужно зайти в ещё несколько мест! Не отставайте!

– Ну... скажем так, кости оказались несколько... предсказуемыми, – добавил гоблин.

Когда они вернулись на ферму, вечер уже опускал свои мягкие тени на всё вокруг. Витя отправился к краю фермы, к невысокой каменной стене, где можно было увидеть весь открывающийся вдаль пейзаж. Устроившись поудобнее, он вынул наушники, вставил их в уши и включил плеер. Тюрин перестал пытаться понять почему плеер всё ещё не разрядился.

Лёгкая джазовая мелодия с женским вокалом мягко создавала настроение. Он решил начать с простого – нарисовать ферму. Линия за линией, под его рукой вырисовывались деревянные строения, крыши которых были обвиты виноградом и казались слегка наклонёнными, словно дома устали от многолетней службы и решили немного отдохнуть.

Затем он перешёл к пейзажу – полям, которые уходили вдаль, словно стремились убежать от всех, кто пытался их возделывать, и, конечно же, к Аргенту, который виднелся на горизонте.

Перевернув страницу, он приступил к рисованию Борта. Тот сидел на крыльце, методично чистил яблоко. Лицо фермера, обветренное и суровое, излучало такое спокойствие, что можно было подумать, что даже дракон, врывающийся на ферму, не вызвал бы у него никаких эмоций. Следом на странице появился Гримзл. Гоблин сидел на заборе, со всей серьёзностью сдувая пылинки с потёртой шляпы, которая выглядела так, будто видела не одно поколение гоблинов. Если бы не его лукавая улыбка, можно было бы подумать, что это какой-то древний магический артефакт, передающийся из поколения в поколение. И, наконец, на последней странице появилась Рейна. Она стояла у яблони, её взгляд был устремлён вдаль, где горизонт медленно растворялся в вечернем свете. Её силуэт выглядел спокойным и уверенным, но в её осанке была едва уловимая тяжесть.

Музыка в наушниках продолжала играть, вечернее солнце медленно опускалось за холмы, словно устало от всего, что происходило в этом мире, а Витя выводил аккуратные линии на бумаге, погружаясь в свои мысли. Он рисовал с удивительным, для человека оказавшегося в его ситуации, чувством умиротворения, которое приходит лишь в те редкие моменты, когда кажется, что весь мир наконец-то решил оставить тебя в покое. Но едва его рука закончила очередную линию, что-то в нём застыло.

Он резко поднял голову и огляделся, словно пытался уловить то, что вскользь коснулось его сознания. Ничего не изменилось – ферма была такой же тихой, а вечерние тени мягко ложились на поля. И всё же... что-то было не так. Это "не так" было едва уловимым, почти невидимым, но ощущалось в каждой клетке. Фатуметр во внутреннем кармане слегка завибрировал, но Тюрин не обратил не прибор внимания. Он задержал дыхание и, словно ведомый инстинктом, повернул голову в сторону Аргента. Город стоял неподвижно на горизонте, но именно эта неподвижность казалась неестественной, как если бы сам город затаил дыхание, ожидая чего-то.

Борт закончил чистить яблоко и уже собирался откусить кусочек, но к нему подошёл Витя, лицо которого было не на шутку встревожено.

– Что-то не так, – пробормотал Витя, не сводя взгляда с Аргента.

Борт, пожав плечами, проследил за его взглядом и нахмурился. В тот момент, когда он посмотрел на город, ощущение чего-то странного нахлынуло и на него. Он тоже чувствовал. Что-то изменилось. И не в лучшую сторону.

***

В Аргент вошёл человек, напоминавший воплощённое несчастье. Его одежда когда-то, возможно, была плащом, но теперь больше походила на лоскутное одеяло, сшитое наспех из клочков бедности. Он шёл, хромая, и в каждом его шаге сквозила боль – не та, что просто физическая, а та, что словно затягивает и душит. Лицо его было скрыто под глубоким капюшоном, и даже самые любопытные прохожие не смогли бы увидеть, что там скрывается. В его руках находилось нечто. Это "нечто" слегка пульсировало. Словно сердце, которое не могло определиться, хочет ли оно биться дальше или всё-таки пора остановиться. Это был кристалл, но свет его был едва заметен издалека – мягкий, спокойный, обманчиво тёплый.

Рулон, которого можно было бы принять за обыкновенного бродягу или, возможно, за плохо маскирующегося шпиона, шёл вперёд, бормоча себе под нос что-то непонятное. Его губы шевелились, но не так, как у человека, читающего вслух – ритм движений был слишком странным, слишком сложным для обычной речи. Словно его слова были не словами вовсе, а чем-то другим, древним и неудобным для человеческих языков.

– Эй, ты! – крикнул один из стражников, по своей природе склонный к подозрительности, как все хорошие стражники. Он двинулся ближе, держась за рукоять меча. – Что это у тебя там?

Рулон не остановился. Возможно, не услышал, а возможно, просто игнорировал. Он шёл вперёд, не спеша, но с каждым шагом его тело словно натягивалось на невидимые нити. Кристалл в его руках пульсировал всё ярче, как сердцебиение, нарастающее перед чем-то ужасным. Свет, который он излучал, уже не казался таким мягким. Теперь в нём было что-то странное, зловещее, как если бы свет шептал: "Скоро".

Второй стражник, который, возможно, был менее склонен к подозрениям, но гораздо больше – к действиям, решил, что с этим типом лучше разобраться немедленно, пока он не устроил что-нибудь. Он решительно шагнул вперёд, готовясь схватить странного прохожего.

Но в этот момент кристалл вспыхнул. Ярко, ослепительно, так, что даже солнце, уже опускающееся за горизонт, показалось тьмой по сравнению с этим светом.

Глава 17 Первый шаг навстречу судьбе

Аргент был поглощён огнём. Пламя, словно жадный хищник, набрасывалось на каждый дом, каждую улицу, переулок, не оставляя за собой ничего, кроме обугленных останков некогда уютного городка. Огонь был повсюду – от центральной площади до тихих жилых кварталов. Значительная часть города утопала в безжалостных языках пламени. Но это был не обычный пожар. Огонь двигался не хаотично, а словно подчиняясь невидимому приказу. Он пожирал здания одно за другим, методично, с холодной точностью, разрушая всё на своём пути. Огонь ревел, срываясь на сдавленные рыки, как голодный зверь.

Над этим хаосом, будто незримый дирижёр, парил небольшой кристалл, окружённый ореолом холодного, мертвящего свечения. Он медленно вращался в воздухе, словно наблюдая за плодами своих трудов. Свет, исходящий от него, был странным – он не озарял пространство, как это делают обычные источники света. Напротив, казалось, что этот свет поглощал другие цвета. От этого света мир становился приглушённым, будто обесцвеченным.

Дым, поднимающийся от горящих зданий, клубился в небо, сливаясь с этим светом, исходящим от кристалла. Вместе они образовывали нечто похожее на воронку – массивный смерч, закрученный вокруг этого злосчастного артефакта. Время от времени из кристалла вырывались яркие лучи, пронзающие воздух. Луч касался очередного здания, и оно тут же вспыхивало. Дом за домом, улица за улицей – огонь уничтожал город.

Когда Витя, Борт и остальные добрались до охваченного пожаром Аргента, они остановились на мгновение, как будто перед ними разверзлась бездна. Тюрин замер. Он и раньше видел пожары, но нечто подобное он видел впервые. Борт не терял ни секунды. Он хладнокровно выхватил свою рапиру. Сталь блеснула в его руках, и фермер уверенно зарядил рукоять магическими кристаллами. Они мягко засияли в ответ, испуская тонкие нити света, которые пронизывали металл.

– Я займусь этим, – коротко бросил Борт, взгляд его был сосредоточен на парящем над городом артефакте, продолжающим поджигать здания. – Вы трое помогайте, чем можете.

Не дожидаясь вопросов, Борт начертил в воздухе глиф. Рапира рассекла магический символа, Борт с силой сжал рукоять, и, не теряя времени, побежал к месту где парил кристалл. Остальные остались стоять среди пылающих улиц, а фигура фермера быстро скрылась в дыму и пламени. Витя проводил его взглядом, охваченный тревогой за старика. Он увидел людей, которые, вооружённые лишь ведрами с водой и мокрыми тряпками, пытались сдерживать неумолимое пламя. Без колебаний Витя ринулся к ним. Он схватил ближайшее ведро с водой. Вода с шипением ударила по пылающим доскам, но пламя неохотно отступало, тут же вспыхивая вновь. Тюрин бегал туда-сюда, таская ведра, сбивая пламя, вновь и вновь возвращаясь к колодцу.

Рейна окинула охваченные пламенем улицы. Рёв огня и крики людей сливались в единый кошмар, но одноглазая наёмница сохраняла хладнокровие. Одна из оконных рам недалеко от неё внезапно взорвалась, осыпав стекло на землю, и в этот момент она услышала крики. Внутри горящего здания кто-то звал на помощь.

Это был старый магазин – его двери покосились от жара, а пламя обвивало фасад, словно голодные языки огня пытались поглотить его целиком. Когда она ворвалась внутрь, её встретил раскалённый воздух, от которого на мгновение перехватило дыхание. Звуки плача и испуганный голос ясно доносились из глубины помещения.

Рейна, не обращая внимания на клубящийся дым и треск рушащихся балок, прокладывала себе путь через завалы. Добравшись до задней комнаты, она увидела испуганную женщину с ребёнком, забившихся в угол и скованных страхом.

– Идём за мной! – голос её прозвучал твёрдо, как приказ командира. Она вывела их наружу, где их встретил напуганный муж и низко поклонился Рейне, но она в ответ пожала плечами и, взяв ведро, пошла к колодцу.

Тем временем Гримзл, который сначала выглядел так, будто оказался здесь по чистой случайности, метался по улице. Он прыгал из стороны в сторону, с видом того, кто только что понял, что вокруг него творится нечто неприятное, и очень хотел бы, чтобы его это не касалось. Оглядываясь, он искал что-то – возможно, удачное укрытие или выход, через который можно было бы незаметно уйти, пока все заняты пожаром.

Но его планы сорвал тонкий, едва слышный звук, который прорезал шум огня и крики людей. Тихое, едва различимое мяуканье. Гримзл мгновенно напрягся. Он огляделся вокруг, стараясь понять, откуда доносится этот звук. Его внимание привлекли обломки рядом с одной из рухнувших стен. Под ними что-то двигалось. Поднырнув под покосившиеся балки с ловкостью, которую часто можно было наблюдать у кого-то столь маленького и проворного, он начал разбирать обломки, отодвигая доски.

Когда он наконец добрался до источника звука, перед ним предстала напуганная кошка, зажатая между обвалившимися балками. Она дрожала, шерсть была грязной и взъерошенной, но глаза смотрели на Гримзла с надеждой. Без лишних слов и суеты, Гримзл осторожно подхватил её, прижимая к себе. И с той же ловкостью, с какой он вошёл, гоблин выбрался обратно, лавируя между падающими балками.

Когда он вышел на улицу с кошкой на руках, перед ним уже стояла её хозяйка – пожилая женщина с заплаканными глазами. Увидев своего питомца, она едва не зарыдала от счастья. Бросившись к Гримзлу, она обняла его так, словно тот был её собственным сыном.

– О, спасибо вам, спасибо! – воскликнула она, прижимая к себе свою спасённую кошку. – Я испеку вам лучшие пироги, какие только могу сделать, как только всё это закончится!

Гримзл ухмыльнулся, довольный вниманием и обещанием пирогов.

Неподалеку от того места, где гоблин спас кошку, полыхал высокий пятиэтажный дом. Столбы густого чёрного дыма вырывались из его окон, клубясь в небо, будто стонущие призраки. Пламя ревело с ужасающей силой, пожирая этаж за этажом, безжалостно распространяясь по фасаду и внутренним помещениям.

Кто-то из пожарной команды, отчаянно стараясь перекричать рев огня, крикнул, что всех людей из этого дома успели вывести. Люди начали отступать. Стены уже трещали от жара, а балки, словно скрипящие от боли, угрожали в любой момент рухнуть. Тюрин остановившись на минутку смотрел на здание и не мог избавиться от странного чувства, что что-то не так. Он встряхнул головой и продолжил носить воду помогая тушить чью-то бакалейную лавку. И вдруг, остановившись на мгновение и взглянув на пылающий гигант, он ощутил холодное беспокойство, сжавшее его сердце. Внутри что-то насторожилось, и внезапно в его голове вспыхнула ясная мысль: внутри кто-то есть.

Не раздумывая, ведомый этим неведомым зовом, Тюрин бросился к пылающему зданию. Его ноги, будто подчиняясь чему-то сильному и неведомому, несли его вперёд, несмотря на все рациональные доводы остановиться. Дом перед ним был был на грани полного коллапса. Входная дверь, почерневшая от огня, покосилась, но Тюрин толкнул её плечом и прорвался внутрь. Едва он вошёл в вестибюль, как над ним с треском обрушилась часть балки, пламя угрожающе зашипело. Пол был завален обломками, которые уже начинали тлеть и дымиться. Стены чернели от жара, и в воздухе стоял запах горящей древесины, смешанный с гарью и пылью.

Витя пробежал мимо вестибюля и бросился вверх по лестнице. Жар становился всё невыносимее. Пот катился по его лбу, дым забивал лёгкие, превращая каждый вдох в болезненный кашель. Лестница скрипела под его ногами, а сверху доносился угрожающий треск, который напоминал о том, что всё это могло рухнуть в любой момент. Но он продолжал идти вперёд. На втором этаже полы под его ногами угрожающе трещали, но он перепрыгнул через осыпавшиеся балки и поспешил дальше, стараясь не замедлять шаг.

Когда он добрался до четвёртого этажа, из-за закрытой двери донёсся тихий звук – всхлипы, едва различимые сквозь рёв огня. Тюрин подбежал к двери и попытался её открыть, но она не поддавалась. Либо от жара, либо от завалов, дверь была заблокирована. Он налёг на неё всем телом, но безуспешно. В конце концов, в отчаянном рывке он выбил её с ноги, и дверь с грохотом рухнула внутрь.

В углу комнаты, забившийся в шкаф, дрожал от страха мальчик. Его глаза были широко раскрыты, полные слёз и ужаса. Он смотрел на Витю, как на последнюю надежду, но не мог даже сдвинуться с места – страх парализовал его.

Тюрин, несмотря на ад, творящийся вокруг, опустился на колени перед ребёнком, стараясь говорить мягко, хотя огонь угрожающе рычал за его спиной.

– Всё будет хорошо, – произнёс он уверенно, хоть в душе и не чувствовал этого. Он знал одно: времени почти не осталось. – Я выведу тебя отсюда. Держись за меня.

Мальчик, дрожащий, медленно кивнул и протянул руки к Вите. Тюрин поднял его, прижав к себе, и выбежал из комнаты.

Когда они добрались до третьего этажа, пол под ними внезапно рухнул с оглушительным треском. На мгновение Тюрин почувствовал, как земля уходит из-под ног. Воздух резко вырвался из его лёгких, когда они начали падать, но в последний момент он успел схватиться за край пола одной рукой, а другой крепко держал мальчика, не давая ему сорваться. Под ними зияла чёрная, охваченная огнём пропасть, готовая поглотить их целиком.

Руки горели от боли, мышцы кричали, но Витя не отпускал. Ощущение времени и пространства исчезло – осталась лишь борьба за выживание. Витя чувствовал, как силы покидают его. В какой-то момент, когда боль и усталость достигли пика, он чуть было не сорвался. Но вдруг внутри него что-то щелкнуло. В самой глубине его существа словно проснулась новая энергия, как если бы тлеющая угольная искра внезапно вспыхнула ярким пламенем. Витя с удивлением почувствовал, как силы начали восстанавливаться, его хватка вновь обрела силу. С невообразимым усилием он поднял мальчика на уцелевший кусок пола, но сам уже не мог удержаться. Он начал скользить вниз, чувствуя, как пальцы соскальзывают с края.

Прежде чем он окончательно сорвался в бездну, чья-то сильная рука схватила его за запястье. Это была Рейна. Её единственный глаз уставился на него.

– Ну уж нет, Изворот, – проговорила она сквозь зубы, вытягивая его вверх. – Ты так просто не сбежишь.

Они выбежали из здания буквально за мгновение до того, как оно рухнуло с оглушительным грохотом, сложившись в груду пепла и обломков. Треск был оглушительным, и облако пыли и дыма поднялось в воздух, но Витя, Рейна и мальчик уже были в безопасности.

***

Кристалл сопротивлялся. Его свет пульсировал всё ярче, ослепляя, как последний отчаянный выброс энергии, но Борт, сконцентрировавшись, нанёс несколько точных ударов. Заклинания были нанесены безупречно, и с каждым новым ударом по поверхности кристалла тот начинал трещать. Последний взмах рапиры с оглушительным звуком рассек глиф и вспышка магии ударила в кристалл, разбивая его на куски. Они разлетелись во все стороны, сверкая в воздухе, прежде чем, потеряв свою силу, осыпались на землю, мёртвые и безвредные.

Без его влияния огонь, лишённый своего главного источника силы, начал отступать, постепенно угасая, как зверь, утративший свою ярость. Аргент был спасен.

Спустя некоторое время площадь начала оживать. Уставшие, но спасённые горожане медленно заполняли улицы, собираясь у центра города. Гримзл стоял перед толпой детишек и с преувеличенной гордостью рассказывал о своих "героических" подвигах, особо останавливаясь на моменте со спасением кошки, которую он "вытащил буквально из пасти огня". Дети восхищённо слушали его.

Рейна стояла чуть в стороне, наблюдая за происходящим с привычной холодностью. Она сложила руки на груди, лениво поправляя повязку на глазу, которая покрылась тонкой плёнкой сажи. Её взгляд то и дело скользил по площади, улавливая каждую мелочь. Она замечала, как горожане шепчутся, обсуждают случившееся, но чаще всего её взгляд возвращался к Вите.

Что-то в нём не давало ей покоя. Он сидел у обугленной стены, казалось бы, полностью погружённый в собственные мысли. Его поведение было странным с самого начала этой истории, и теперь, когда пожар был потушен, Рейна пыталась понять, что именно её настораживает. Рейна хмуро прищурилась, её мысли вновь начали складываться в подозрительные узоры. Может быть, весь этот пожар – часть какого-то его плана? Может, это была хитроумная уловка, чтобы под шумок сбежать или замести следы? Изворот всегда был мастером в подобных трюках.

Витя сидел на земле, облокотившись на обгоревшую стену разрушенного дома. Вокруг него медленно восстанавливался мир: треск обугленных досок, приглушённые голоса, стук сапог по рассыпанным обломкам. Люди собирались на площади, но для него всё это было словно вдалеке, как если бы он находился в каком-то другом измерении – между прошлым, настоящим и неведомым будущим.

Даже когда к нему подошли родители мальчика, которого он вытащил из пылающего дома, Витя оставался в этом своём отстранённом состоянии. Родители, с лицами, искажёнными пережитыми страхами, переполненные благодарностью, низко поклонились ему. Их слова, полные признательности, были искренни, но долетали до его сознания словно сквозь толщу воды. Он лишь скромно поблагодарил их и кивнул, изображая нечто похожее на улыбку, но не более. Внутри него не было ни облегчения, ни чувства выполненного долга, ни гордости за спасённую жизнь.

Витя чувствовал только одно – страх. Холодный, липкий страх, который глубоко проникал в его разум, словно туман, заполнивший все его мысли. Он не покидал его с того момента, как ощутил вибрацию фатуметра в кармане. Это было не простое чувство тревоги – это был страх перед чем-то неизбежным, перед неизвестной тенью, которая медленно, но неумолимо приближалась.

Когда родители мальчика ушли, он медленно вытащил фатуметр из внутреннего кармана своего сюртука. Стрелки прибора дрожали, как испуганные зверьки, готовые броситься врассыпную. Они словно реагировали на что-то невидимое, невысказанное, но всё же очень реальное. Витя не мог оторвать от них взгляд – в их беспокойном движении было что-то, что вызывало в нём невыносимое напряжение.