Текст книги "Гений среди растений (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Санати
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Лера
Слова Гласа логично сбылись. Грядущего же, чёрт возьми. Сначала она действительно удивлялась этакой старомодной форме прозвища – ну какой глас, когда голос – но однажды забралась в секцию комментариев под одним из выпусков теле-новостей…
В общем, нет гарантий, что он в самом деле разумеет будущее, но, должно быть, обладает настолько фантастическими вычислительными мощностями, что в некотором роде может воплотить кошмар Лапласа наяву и предрассчитать если не отдельные поступки, то тенденции точно. Вон как её просчитал – как пятилетку с капитошкой на крыше. А она не первый год в подполье, кое-чему научилась…
Но это лирика. Как и то, что и как говорил Глас. Куда важнее сомкнувшаяся на плече стальная хватка и профессионально замедленный голос.
– Лера Бусловских?
Она взвыла. Не стоило выходить из дома. Не стоило отходить от родной крепости даже на шаг. Глас предупреждал, плюс её стремительно катящийся в нулину рейтинг – в общем, сиди дома и не высовывайся! Так ведь нет – прогулочным шагом до отдела федобразования лично в гости к той тётеньке, что однажды позволила условно совершеннолетней тогда ещё Лер-Лерычу заселиться туда, где стены хранили запах родных. Конкретно этой тётке она доверяла, а используй кабинет в муниципалке или министерстве – ещё неизвестно кому попадёт. А Дине срочно требовалась легализация.
Тут, конечно, менталитет сыграл. Когда привыкаешь решать все проблемы с помощью молотка, всё остальное не стоит и гвоздя, а если ты вдруг навострился пропихивать свои сложности вперёд по социальной очереди с помощью ловкости рук и понимания уязвимостей, то теперь… Да как-то тускло, нелётная погода для соколов, блин. Приземляет очень ощутимо. А чёртов Глас рассматривает обращения только и исключительно по его собственному делу.
В итоге личный контроль оборачивается личной встречей – сбитыми ногами, новой фильтрующе-поглощающей и помидоркой на этой яичнице – «чистовиком».
Тяжело быть до поры взрослой. Иного ущерба так пугает безвозвратность совершеннолетия, что до конца дней своих бегает в кепке с лопастями да коротких штанишках. И такой гипотетический ущерб сейчас заныл бы что-нибудь в духе «дяденька, отпустите».
Она, к сожалению, такими навыками не обладала. А необходимыми в таких ситуациях взрослыми навыками вроде краснобайства или боевых искусств ещё пока не овладела в должной степени. Так что молилась Лерыч, скрещивала пальчики и судорожно парсила память в поисках ключевых грехов.
Помимо Дини, конечно же. Но школа действительно не станет ждать – пропущенная четверть выглядит достаточно веским аргументом в пользу визита дармоедов из ювеналки. И так уже одно «письмо счастья» прислали. В следующий раз навестят лично – и их по дороге определённо никто не остановит.
– Я хочу задать несколько вопросов о Розе. Если вы, конечно, не против.
Нашёл дурака. Ага, скажи-ка такое в лицо экс-оперативнику! Если ещё камеры зафиксируют – там вообще туши свет и двигай своим ходом к биореактору, чтобы не гонять казённую карету.
Это голос разума. Глас, чтоб его. Сама же девушка сейчас мечтала лишь о том, чтобы «чистовик» не заметил бьющую её тело крупную дрожь. По той же причине она и не говорила ничего – если запляшет ещё и челюсть. Так что «нет» не принимается. Вот хоть бы раз в такой ситуации потребовалось объяснять согласие куда-то идти или что-то делать!
«Отставить панику! – рявкнула она на себя. – Если бы этот старый пень что-нибудь прознал, то меня бы не под ручку на улице ловили, а прислали бы пару-тройку чёрных с приказом об иммобилизации».
– Тогда пошли, – будто маскируя собственную натуру, силовик неуклюже повернулся через правое, сгорбился чуть сильнее и зашаркал по асфальту в сторону «голубого ящика» в конце улицы. Сильнейшие файрволы, умнейшие специалисты – те, кого поймали вовремя, чтобы успеть предложить зарплату.
– Киберкрайм? – подивилась она.
– Угу. – «Чистовик» зашаркал впереди неё, даже не трудясь контролировать, двигается ли девушка вслед.
Впрочем, захоти она убежать, во-первых – поймают, во-вторых – срок за сопротивление, в-третьих – ненужные подозрения, а Глас велел не высовываться…
Хватало причин, в общем.
– Нет причин для беспокойства, – голос у старого силовика был ясным, звонким, как у молодого, – посидим, попьём кофейка, оцените, как я его завариваю. Настоящая арабика, не эрзац-мерзость!
– Не пробовала, – равнодушно проронила она.
Куда бы ей с соцпайком. Хорошо, если цикорий доставят – по уверениям на упаковке, эта бурда имела запах и вкус настоящего, но… В общем, сравнивать было не с чем.
– Как вам район, кстати? – будто между делом осведомился провожатый.
– Ничего, – осторожность не повредит. Мало ли, он тут живёт? – Аггло не хуже всех прочих.
– Обижаете, – старик обернулся к ней, щедро обвёл рукой окружающие малоэтажки фирменного охряного цвета, – квотированное жильё по праву считается лучшим в городе!
– Квотированное?
– Как я слышал, у вас недавно произошло пополнение в семье. Новые законы позволяют вам претендовать на площадь побольше!
– Здорово, – ещё равнодушнее ответила она.
Будто поняв, что каши с ней не сваришь, «чистовик» смолк и продолжил путь в сторону отдела по борьбе с киберпреступлениями, где он консультировал, скорее всего. Из «чистых» уходят вперёд ногами, а кто не может, того до конца жизни держат под боком министра. Так что…
– Хантер? Здравствуйте, – из распахнувшейся двери показалась удивительно интеллигентная физиономия мужичка средних лет, блеснула очками, – шеф уже ждёт, поторопитесь!
– Да иду. Не забывайте, из нас двоих сверх только я. – Хантер придержал дверь перед Лерой. – Будете обижать нашу милую гостью – я начальству пожалуюсь. Оно примет меры.
И посмотрел выразительно этак. Мужичок сдулся и промолчал – должно быть, понимал, что действительно сдаст и всё в красках распишет. Эти сверхи с их насквозь больной моралью…
– Здравствуйте, чем могу помочь? – защебетала со стойки прелестница в ярко-салатовом респираторе под какое-то аниме. – О, Андре…
– Хантер, Светочка, – оборвал «чистовик». – Мы к шефу на поклон, он в курсе.
– Да, вижу. – Внутри стойки что-то щёлкнуло – удивительно громко, выразительно так.
Это заставило Леру высыпаться из ступора, цепко оглядеть окрестности. Так, внимательно. Стекла перед Светочкой нет, но оно возможно – пазы на столе позволяют. Сам стол тоже вовсе не так прост – выкрашенный под дешёвую ДСП, он тем не менее не скрипит и не реагирует ни на одно движение хрупкой прелестницы, включая и явное усилие при нажатии кнопки.
И так во всём – характерные трещины на потолке выдают места бронеплит, мгновенно превращающих помещение в долговременную огневую точку, квадратики автоматических турелей, треугольники разбрызгивателей как безобидной дез-смеси, так и соединений позлобнее. В общем, при всём легкомысленном декоруме это была, есть и остаётся структура угнетения и власти, локальный ад для грешников с клавиатурами.
Разве что черти местные с претензиями, и не желают работать в глухом бетоне, стали и дезсмеси.
«Компьютерщики, – со смешком подумала она. – И я тоже могла бы здесь трудиться».
– Нравится? – Хантер обошёл её со стороны, забрал карточку временного пропуска и бросил девушке. – Тут на лифт, этаж последний.
Трясущийся и дребезжащий гроб, неторопливо ползущий под самую крышу, определённо не выступал мерилом безопасности и заставлял нервничать даже насквозь нормальную Леру. Она покосилась на Хантера, молчаливо замершего рядом. Вот уж для кого мучений раза в четыре больше!
Но молчит. Терпит. И всё же, при чём здесь киберкрайм? Шеф какой-то ещё. Но с вопросами лучше повременить – каждая лишняя секунда разъяснений отодвигает разрешение дела, по которому её сюда пригласили. Временно, разумеется. Хоть это радует. А там – домой, документы Дине, официальное прикрепление к телешколе и статус жителя агломерации. Пусть хоть удоказываются о чём хотят после этого! Всё! Бусловских, и не волнует.
Гроб добрался в итоге до точки назначения – сверху что-то хрустнуло, по бокам отозвалось эхом, и кабина замерла. Медленно разъехались створки, и Хантер выветрился наружу быстрее, чем она успела раскрыть рот. Лоб он при этом потирал куда озадаченнее, чем должен бы. Если, конечно, спина с плывущими контурами может выражать хоть какую-то озадаченность.
– О, Роза? – с порога в отделе её встретил уже знакомый министр. – Мы вас ждём! Хантер такой кофе заварил – даже меня пронимает! Пойдёмте!
Он поймал её под локоток и потащил вслед за собой с силищей, удивительной в таком сухоньком теле. Чуть ли не пинком распахнул дверь в длинное вытянутое помещение, разгороженное офисными пластиковыми стеночками, милостиво кивнул гомонящим силовикам и, не останавливаясь, проволок к стеклянному кабинету-аквариуму в самом конце.
– Даже вас? – спросила она, когда дверь за спиной захлопнулась, отсекая гул голосов.
– Ну… У меня организм такой, что пронять тяжело, – министр прикрыл глаза, выдохнул – и Лера охнула: на краткий миг черты лица его потекли, потеряли чёткость, как у самого всамделишного «чистовика»! – Так что нужен особый рецепт.
Министр тоже сверх? Нет, ну логично, конечно, что в банке с пауками наверху должна сидеть тварь, выделяющаяся лишь злобностью, но со способностями не хуже. И всё же… Тысячу раз видела его на экране, тысячу раз проверяла био – ничем не выдающийся нормал, чудом ухвативший за поводок свору злобных паранормальных псов. А тут вот оно что…
– Господин министр, но мне, наверное, тогда не стоит это пить, – слабо запротестовала она. – Боюсь, меня тогда…
– Экс-министр, – поправили её. – Ну как… Без пяти минут. Давненько хочу, но родина велела уж дожать это дело. Насчёт кофе же не беспокойтесь – добавки для сверхов нормалам не вредят совершенно. Разве что настроение может слишком уж подняться. Но вы же этого не боитесь?
– Нисколько, – ответила она и отчаянно смело пригубила из чашки.
Вкусно, что тут скажешь.
– Все собрались? – хлопнула дверь, и в кабинете добавилось ещё одно действующее лицо. – Отлично. Раньше сядем, как говорится…
Говоривший не отличался ни богатырской статью, ни какой-то сверх-уверенностью в себе. И всё же Хантер тут же поднялся на ноги:
– Шеф.
– Сидите, Хантер. Министр, – и кивок в сторону Леры. – И вы здравствуйте.
– Вы пейте, пейте, милочка, – проигнорировал шефа министр, – не отвлекайтесь.
«Отрава? – тут же засигналила паранойя, – сыворотка правды?»
– Просто очень хороший кофе, – фыркнул наблюдавший за её терзаниями Хантер. – Шеф, на пару слов.
Снова хлопнула дверь, и Лера осталась наедине со старым властным «чистовиком», тут же спрятавшим маску доброжелательности.
– Ладно, по существу, деточка. Мне очень хотелось бы потолковать с тобой о твоём крайне удачно всплывшем племяннике. Документы в идеальном порядке, генопробы соответствуют, даже по прошлому всё чисто.
– Н-не понимаю, о чём вы, – заикнулась она.
– Да просто всплыл он так вовремя, понимаешь?
– Вовремя? – так, похоже, пора искать пути к отступлению. Взгляд заметался в поисках хотя бы окна, но глухой аквариум, похоже, специально строили для таких неприятных разговоров, – вы говорите загадками.
– Бусловских Денис, маленький симпатичный мальчик, очень похожий на свою опекуншу. Успевает в школе, ведёт себя хорошо, здоровьем отличается. Конечно, немного проказничает, как это и положено детям – фильтр, вон, поломал, смесь пролил.
Не к месту вспомнилось вдруг, что с момента входа в фойе их нигде не остановили для обработки от радиации. Что говорило либо о крайней беспечности всех присутствовавших, либо…
– Только вот появился он так своевременно и удачно, правда? – между тем продолжил министр. – Нет, деточка, я ни на что не намекаю и не давлю. Но раз вы такая социально ответственная гражданка с высоким социальным рейтингом – давайте посотрудничаем?
– Не с таким уж и высоким, – огрызнулась Лера. – После… событий я самая что ни на есть серая масса. Как раз с фильтром этим успела оценить уже.
После всех штрафов отношение к ней было не как к грязи, конечно, но близко к тому – попытавшись написать претензию в своём обычном духе, она нарвалась на достаточно жёсткую отповедь от месткома. Мстит, паскуда, за то, что выбилась… Почти выбилась.
– И что там с мальчиком? Вы намекаете на то, чтобы я вам его отдала? Не выйдет За ним некому приглядывать, кроме меня, но я есть. И до той поры он не окажется в питомнике ваших будущих «чистых».
– Как это некому приглядывать? – фыркнул министр. – А радионяня? А телешкола? В конце концов, камеры наблюдения уже. – Леру парализовало, а министр понимающе покивал. – Да-да. Мы увидели кое-что интересное на местах, где проставляли тату пятому поколению. Опять же, никакого давления, но удобно так, удачно, да? Один мальчик пропал. Другой появился. Так будем говорить?
Он смолк, хотя явно хватало, чего добавить и сверх того. Правда, в таком случае, как опасалась девушка, компромат пойдёт уже не на её «семью», а конкретно на неё саму. А там – кто знает, чего они уже успели накопать в поисках настоящей личности Розы.
– Чего вы хотите? – устало спросила она. – Если всё так плохо, почему я пью кофе, а не давлюсь кровью в допросной?
– Вы симпатичная, – подмигнул министр. – А я слишком слаб и немощен, в мире слишком мало красоты, чтобы позволять кому-то загубить ещё немного.
– Вы закончили с прелюдиями? – дверь распахнулась, на пороге появился шеф. – Бусловских, нам нужно знать всё про Розу и её связь с американцами.
Оп. Прокол. До сей поры все, абсолютно все считали, что она и Роза – это одно лицо. И страшную тайну, которую знали лишь два человека…
«Неужели это Глас?! – изумилась она, во все глаза изучая непримечательное лицо в очках. – Вот как он выглядит по-настоящему…»
– Связи с американцами? – тем не менее, ровно спросила она.
– Смотрите, – ожила видеостена, и дёргаными кадрами посыпались последствия той бойни в центре, когда её и Ахабса пытались захватить те неизвестные в масках. – Вы сработали хорошо с баллончиком, но видели далеко не всё. А вот кое-кто видел, и кадры уже попали в сеть.
– А при чём тут Роза?
– Бойню спровоцировали америкосы, и это известно абсолютно точно. Но кадры выложил «Свободный день». И нам очень хотелось бы знать, что именно связывает Розу, эсдэшников и туристов. Желательно, в подробностях.
– Я вас оставлю, – поднялся из кресла министр. – Буду в комнате отдыха, если что.
Шеф проигнорировал его, неотрывно следя за тем, что будет делать девушка. Его веко опускалось в медленном, незаметном подмигивании.
Хантер
«Плыви по течению», – ровно так в голос рекомендовали и шеф, и министр. Учись, мол. Хотя поздновато, прямо скажем. Пусть по паспорту и стукнуло не так уж много лет – у сверхов хватало сложностей с поиском общих знаменателей с нормальной жизнью. Да что там – министр не сильно-то старше, а уже сдал. Про предыдущего и говорить не приходится – там разрыв в возрасте сумасшедший, больше пяти лет! Абсолютных, что в пересчёте на время «дементора» ощутимо увесистее…
И всё же чувствовал он себя на фоне и чуть более старшего товарища, и чуть менее младшего начальника в лучшем случае незваным гостем на вечеринке. Они на местах, при деле, чётко понимают – что, зачем, почему. Уверены, спокойны, размеренны. Профессионалы, чёрт. Взрослые люди. А он кто?
Ненастоящий какой-то взрослый. Несолидный. Учился беречь жизни, когда их столько, что дешевле соли уж должны быть, а в итоге превратился в того, кто эти жизни ставит на паузу, пресекает порой. С допросами, правда, сложности – не давалась наука. Хоть ты тресни. Ни наука допросов, ни наука взрослости. Если последнее слово вообще существует.
Он чувствовал себя гораздо ближе к этой забитой рыжей, чем к двум своим почти сверстникам. Она какая-то настоящая, живая в душном прокуренном аквариуме. Поплыла и раскололась быстро, зачастила фактами, домыслами, выводами. Вот имя только одно назвала. Глас. Не «глаз», а именно так – выспренно, по старинке.
Берегла своего «родственничка» с тату под ухом, выгораживала как могла, врала и крутилась… Но уже сейчас даже глухому к намёкам «дементору» становилось ясно – не изымут. Во всяком случае, не эти двое. Если всё случится по прогнозам яйцеголовых – утрата одного привитого уже не будет иметь никакого значения. Если по её идеям и расчётам – ни одна собака не посмеет предъявить претензии спасителю человечества. Так что зря переживает. Диня останется с ней.
Разумеется, ничего такого Хантер не говорил. Следственные мероприятия вообще и допросы в частности – танцы сложные, выстроенные на куче недоговорок, психологии и откровенного вранья. Но чуйка опытного агента непонятным чудом уживавшаяся рядом с неповзрослевшей душой шептала на ухо, что не всё так просто и понятно здесь. Идеально чистых людей без скелетов в шкафах не бывает. И даже у этой несовершеннолетней нормалки хватает тайн. Но – следственные мероприятия. Танец, направленный в одну сторону, без огульного охвата всего смежного.
Шеф крякнул и откинулся на спинку кресла, закурил, подозрительно меряя взглядом девицу.
– То есть, если тебе верить, то ты вообще никто и звать тебя никак, и в вашей трогательной паре ты просто говорящая голова?
Рыжие кудри качнулись утвердительно – за последние полчаса она так и не оторвала взгляда от столешницы.
– Тогда зачем ты вообще нужна Гласу? И помимо тебя хватит людей, к которым точно отнесутся серьёзнее. Взяли бы кого-нибудь другого, с возрастом, опытом, заслугами.
– Да не знаю я! – взорвалась девица. – Я вообще не просила ни о чём. Сидела дома, готовилась выходить на работу, за родственником смотрела. Мне нет дела ни до мира, ни до его спасения!
Ни до чего другого. Врёт, разумеется. Кому в юном возрасте не отшибало критическое мышление амбициями и мечтами о собственной богоизбранности? Но шеф удовлетворённо кивнул:
– Умница, девочка. Так в будущем и говори. Если вдруг кто-то спросит.
– А… Спросят? – робко уточнила она.
– Несомненно, – вмешался министр. – Мы сделаем всё, чтобы ни лица твоего, ни внешности… Но сама понимаешь – ты прошла экзамен, на тебя охотились эти дуралеи… Кое-кто тебя определённо знает.
– Жука? – деловито осведомился шеф.
– Ни в коем случае! Если хоть кто-то засечёт, что она под наблюдением… Ты можешь быть свободна, деточка. Хантер.
Агент послушно поднялся, кивнул девице на выход – провожу, мол. За закрытой дверью аквариума сейчас начнётся политика. А ему, даром что первый кандидат на пост министра сверхов, пока совершенно не стоит соваться в хитрую вязь обмана, недоговорок и противовесов.
На улице свежее. Звучит забавно пополам с мерно потрескивающей газоразрядной трубки, но…
Снова хитрая схема обеззараживания «на ходу», не вынуждающая ни останавливаться, ни ждать чего-либо, снова лифт вниз к пустоглазой и пустоголовой чьей-то протеже за стойкой, снова у…
Чуйка взвыла громким мявом, заставляя силой сбросить размеренно-растянутое восприятие нормала. Секунды послушно растянулись, зрение затуманилось, и мир из туннельно-прямого исказился шаровой перспективой «рыбьего глаза».
Где? Где?! Зрачки забегали, ловя периферийным зрением потоки внимания и возможные вспышки. Есть!
Он скакнул к девушке и как мог, медленно и аккуратно, подсёк её под колени, роняя на грязный асфальт. Над ней тут же неконвенционально быстро мелькнуло бешено вращающееся тело пули. Девять миллиметров, но слишком короткая – значит, не ПАБ, а обычная пистолетка. Не наша. Чья?
Ещё один хлопок – сутулая удаляющаяся спина случайного прохожего дрогнула всего на миг, и Хантер швырнул в неё металлический шарик подшипника. Прохожий повалился наземь как подкошенный.
– Эй, что… – забавно-растянуто начала басом возмущаться девица.
Проигнорировав её, Хантер прыгнул к несостоявшемуся убийце. Так, магнитный порошок, вариатор поля, чуть-чуть краски – это явно армейские технологии. И всё ради чего?! Убийца зашевелился и тут же повалился наземь. Слишком уж активно он зашевелился! Слишком быстро!
По асфальту с пластиковым стуком запрыгал чёрный предмет. Небольшой, чёрный, матовый, больше похожий на коммутатор последней модели – но всё же это был пистолет. Что-то из последней линейки австрийцев. Мелькнула приметная буква «G» на боку, Хантер нагнулся…
И прыгнул вперёд, костеря на все лады чёртову систему маскировки. Наёмник, сам оказавшийся из сверхов, не лежал всё это время на земле, а вполне себе достал из кармана копию утерянного оружия, взвёл, прицелился…
Вместо ожидаемого звука выстрела послышалось лишь скрежетание пластика о пластик. Резкий удар, хруст кубика генератора – и на ногах остался только Хантер.
– Австрияки, – пренебрежительно фыркнул агент, легко удерживая ладонью ствол пистолета. – Если бы ты хоть чуть-чуть учил матчасть, то знал бы, почему с «Глоком» в ближний бой не ходят.
На деле кажущийся недостаток одновременно являлся и преимуществом этих пистолетов. Своего рода защита от дурака – пока ствол упирается во что-то твёрдое, любое срабатывание механизма затвора приводит к его распиранию и, как результат, к невозможности вести огонь. Так что никакого геройства в попытке остановить пулю ладонью – в случае с этой братией такой финт вполне выполним. Хантера учили этому, как и всех на его потоке, а вот этого…
Рука машинально скользнула по бедру, нащупала в кобуре инъектор с ингибитором, игла прошила кожу, превращая залётного сверха в медленного даже по меркам обычных людей.
– Хантер, АИ-714, нападение на агента. Фиксация, отправка, – приказал он в воздух неизвестно кому.
Всё равно, на самом деле. Дорожная служба бдит круглосуточно, и материалы по делу окажутся на столе шефа быстрее, чем он доберётся до девицы. Ещё через пару минут прибудут и за незадачливым киллером – сейчас он уже не опасен.
Хотя одну игрушку определённо стоило бы прибрать. Лицензия есть, а с вещдоком вопросы разным заинтересованным всегда звучат весомее. Дело даже не только и не столько в нападении на «дементора» или Леру эту – а в том, с чем на них напали! Конвенция, мать её, задаёт определённые требования, и нарушение – повод для того, чтобы к стенке поставили не только заказчика и исполнителя, а всю цепочку, вплоть до производителя и поставщика оружия.
Кажется, второе поколение только вступило в силу, когда приняли это соглашение, и, что забавно, почти единогласно приняли на заседании ООН. Громкие слова о шумовом загрязнении, о сегрегации и тому подобной чуши… Фактически же Штаты и Скандинавия, старательно создающие собственных сверхов, хотели видеть последних действительно последним аргументом, способным голыми руками бороться против любого противника. И коли тот будет вооружён каким-нибудь СР-3 с дозвуковой пулей, то и увернуться будет куда проще, чем от свинцовой дуры, несущейся под семь сотен в секунду.
Притом, что дозвуковой патрон не теряет ни в каких других характеристиках, кроме настильности и собственно скорости, он требует меньше… да всего, наверное. И пороха, и толщины стенок патрона, и… В общем, будущее за медленно летящими пулями. А нарушение конвенции грех, конечно, не слишком большой, но это привлечение внимания. Как если бы он напал на них, размахивая цвайхандером. Сильная подстава в первую очередь заказчика.
– Живы? – удивительно быстро послышалось над плечом, и Хантер обернулся.
– Привет, Хоук. Какими судьбами?
– Стреляли, – уклончиво ответила женщина. – Не бережётесь вы совсем, Андрей Валентинович. – Начвос подобрала с земли пистолет, повертела в руках. – Симпатичная игрушка. Слышала про такие.
– Вот как?
– Ага, – она заученно выщелкнула магазин, добыла оттуда патрон со странно искажённой головкой пули. – Видели такой боеприпас?
Спину насквозь прострелило электрическим разрядом ужаса. К этому… Нет, определённо, к этому он не был готов.
– «Убийца чистовиков», – прошептал Хантер, тщетно загоняя внутрь дрожь.
– Именно. Ты знаешь что это значит?
Он знал. И Хоук знала. Равно как и оператор наблюдения дорожной службы. Бусловских хватило бы обычной пули, летящей с любой скоростью. Человек вообще система хрупкая, и любое попадание быстро движущегося металла выводит его из строя либо на месте и с гарантией, либо чуть попозже, но всё равно без шансов. Даже простреленное плечо крайне скверно сказывается на боеспособности, а уж если попасть в шею или бедренную артерию…
Он прикинул, на каком уровне летела пуля. Нет, не голова или сердце. Тут наповал сразу, тогда агент экстренно фиксирует ситуацию и мгновенно выдвигается на борьбу с наёмником. А вот ежели такая дурында разворотит бедро – то он в любом случае будет вынужден тратить время на уход за раненым, хотя бы элементарную перетяжку сосуда на ноге. Как следствие – время потеряно, убийца скрылся.
Ну или, что вероятнее, убийца навёлся ещё раз и выстрелил по спине оказывающего помощь агента. Хитро заверченным наследником «дум-думов», выводящим из строя даже «чистовиков», способных переварить и снайперский патрон. Такое он бы точно не переварил – прилёг бы отдохнуть рядом. Почему не в сердце или в голову? Так рефлексы же – сверх в любом бою бережёт их в первую очередь, легко уводя с линии возможного огня. А вот центр тяжести так просто не уберёшь – факт.
Наконец положенные двадцать пять секунд истекли, и из дверей посыпались «четвёрки», тут же утащившие обездвиженного убийцу, обступившие Хантера, Хоук и бессознательную Бусловских. Из уха последней выпал какой-то небольшой предмет, и Хантер, поколебавшись, поднял его и спрятал в карман.
– Ну, что теперь делать будем? – язвительно осведомилась Хоук. – Мне некогда, меня детишки ждут.
– Её тоже, – со вздохом ответил Хантер. – Врача дождёмся, приведём в сознание да пойдём.
– А как же, – Хоук сделала страшные глаза, опустилась на стоящий неподалёку бетонный блок, – убывец треклятый, стреляющий по гаранту спокойствия и справедливости?!
– Перестаньте. Все всё видели, а я по закону в расследовании не участвую, ибо сейчас жертва, а не специалист.
…
Бусловских пришла в себя, не дождавшись врача – села, потирая ушибленную ногу, прислушалась к чему-то – и отчаянно заискала что-то вокруг себя.
– Потеряла что-то? – он с неудовольствием включил замедлитель речи.
– А? Н-нет… Просто по мне ещё никогда не стреляли.
– Привыкнешь, – фыркнула Хоук. – На пути спасителей человечества такое сплошь и рядом… Роза. Или всё-таки Лера?
– Лера, – послышался голос шефа. – Но это государственная тайна. Хантер, верни девочке её добро.
– Да я собирался, – проворчал агент, копаясь по карманам.
– Так же собирался, как сдать второй пистолет? Хоук.
– Юрий Семёнович, – женщина склонила голову в знак приветствия. Поднялась с блока, отряхнула брючный костюм. – Раз вы здесь – я пошла.
– Погодите, Хоук, – попытался было остановить её шеф. – Вы проходите свидетелем по делу…
– Повесткой вызовете, – отмахнулась Хоук, мгновенно переходя на «сверх».
Испарилась.
– Держите, Бусловских. Не теряйте больше.
Анализатор закончил расшифровку входящего сигнала, определил частоту, направление, сендера. До прямого знакомства с настоящим центром проекта «Роза» осталось всего ничего.
– С-спасибо, – девушка сгребла наушник, тут же поставила на место. – Я-я…
– Пойдёмте домой. Я вас провожу.
– Н-не стоит. Здесь близко, я сама дойду.
– Вы уже дошли разок, – шеф поднял с асфальта стальной шарик, неодобрительно покачал головой, вернул Хантеру. – Уж лучше держитесь нашего специалиста, иначе в следующий раз не обойдётесь просто ушибленной ногой.
Здесь ей, конечно, крыть нечем. Говорящая голова. Настоящие каверзные вопросы предстоит задать совсем другому человеку.
А их хватало. Конечно, допрашивать действительного спасителя на пороге непосредственно спасения немножко контрпродуктивно, но… Вопросы были.
Что за «План ноль» лежал по соседству с расчётами «крэдла» на том же репозитории? Откуда исходники насквозь засекреченного пост-мортем у простого пользователя? Какого рода медицинская помощь устроила бы Гласа вместо затратного строительства бункера?
С бункером тоже хватало вопросов. В частности, эти символы. Может, чистая эстетика и ничего больше. Может, религиозное значение – а в этом мире никто не посягал на верования другого, ибо святое. Может… вообще что-то другое.
Нужно лишь подобрать правильные слова. Иначе сбежит, к конкурентам сбежит – вон, NORAD обещали не только лоббирование интересов и строительство, но ещё и финансовую помощь в решении любых вопросов. И если алчности Хантер не ценил, то тягу к деньгам вполне мог понять.
А америкосы и без того слишком часто спасали этот грешный шарик. Ерунда, конечно, что спасали от того, что сами и накосячили – сам факт! И если шеф или министр узнают, что Глас переметнулся из-за некомпетентного допроса агента Хантера… Не видать ему министерского кресла как собственных ушей.
Хм. Хм!
А это идея!
Он закашлялся, скрывая предвкушающую улыбку, упорно забирающуюся на уголки губ, повернулся к Лере:
– Пойдёмте, Валерия. Ваш мальчик, наверное, вас уже заждался. Я провожу.
– Хантер, на сегодня свободен, – донеслось в спину. – Абсолютные сутки в твоём распоряжении. Что бы ты ни задумал. Потом жду отчёт.
Что ни говори, а кресло шеф занимал по праву. Догадался о чём-то, паршивец.
