Текст книги "Гений среди растений (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Санати
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
За спиной загрохотало, и я, обернувшись, смог лишь увидеть заподлицо со скалой подогнанную дверь – ни трещин, ни прямоугольника, ничего лишнего.
«Вы желаете уничтожить память? – услужливо поинтересовался цветочек на предплечье. – Это увеличит КПД каждого выживания».
Значит, он может не только перекидываться из фигуры в фигуру? Забавно. Нет уж. Я хочу помнить. И сумрачных сволочей я тоже к стенке поставлю, дай только срок! Справлюсь.
Я – справлюсь.
Лишь бы не режущий холод внутри, не вставшее сердце и барокамера во тьме.
Глава VI
Пик. Пик. Пи-и-и-ик.
Сегодня ведущая была определённо в ударе – макияж, причёска с двумя стекающими по вискам локонами, контактные линзы с усилением цвета и улыбка, которая при сдержанности Свифт приравнивалась чуть ли не к смеху во всё горло.
– Доброго дня, дорогие зрители! В эфире программа «Время», в студии Анжелика Свифт! О главных событиях дня.
– Таблетка помощи. Сегодня от восстановленного Ленинградского вокзала отправился первый поезд с призывом врачей и партией синтетических лекарств для жертв пандемии.
– У тебя есть код? Комендантский час и цифровые вак-сертификаты на территориях Радиосити. Новый федеральный закон и последствия для гостей.
– Два слова о Солнце. Правительство Радиосити-2 подписало сделку-соглашение с некой Розой. Мнения ведущих соляристов о неизбежной катастрофе.
– Вы не умрёте никогда. На сто седьмом году жизни скончался ведущий геронтолог центра Шойгу. После трёхдневного заседания консилиума всё же решено было уступить требованиям специалиста и отключить систему жизнеобеспечения.
– Он не должен быть умнее и человеченее нас. Пара слов президента на саммите «Артифишал Эй» о том, как должен работать и мыслить искусственный интеллект.
– Пострадал за правду. Вчера постановлением правительства закрыт крупнейший частный архив выпусков нашей программы. О подробностях дополнительно расскажет специалист отдела «К».
Оставьте ваш комментарий:
Shutiha Gitara: Не, вы только послушайте! «Ужесточение режима вызвано высокой смертностью пострадавших от пандемии!» Это не мы плохие, это просто болезнь! А лечить её кто будет? >Мастао Ю: Не верьте в этот бред. Лечим зелёнкой и ватной палочкой. Медикаментов нет, а всё свободное время занимаемся писаниной. Василий Иоаныч: Хроника пикирующего бомбардировщика. Ещё один канал заблокировали за то, что мы всё сами видим. >Unnamed0: Закрыли? О чём речь? > >You-yu: Забавный чел. По сути просто нарезка новостей изо дня в день, ничего от себя не добавил. Просто хроника, как мы катимся в ад, спорные решения и их последствия. > > >Plodow Wkusily: Всё будет хорошо, я узнавал! > > > >Shutiha Gitara: Обязательно. Загнобим неуволенных врачей писаниной и безысходностью, угробим призванных на Востоке. Что дальше? Отправят «чистых» за уклонистами? Человек недообнятый: И так из раза в раз: политика, пандемия, что-то запретили и кто-то умер. В мире что, больше вообще ничего не происходит?! Rise’l: Чел этот подозрительный больно. Если он реально собирается всех спасти – нафига ему бункер? Его же на руках носить станут! VoiceOfHereafter: президент рассказал о том, что ему там должен искусственный интеллект. Долго переслушивал. Смеялся.
Комментарии закрыты.
Лера
Лера злилась. На всех по чуть-чуть, но в особенности, разумеется – на Гласа в наушнике. Одно к одному, чёрт побери.
«Мог бы и предупредить, скотина бестелесная, – говорила она себе, вышагивая через мост обратно в родную агломерацию. – У меня от него секретов нет!»
Хотя, конечно, дело не в её искренности и откровенности. Скорее, в способностях Гласа забраться куда угодно и узнать о каждом. В том числе и о ней. И о… Она поёжилась, представив себе, как её подельник обнародует факт «усыновления» Дини и пластику последнего. И всё-таки…
Раньше здесь плотным потоком двигались машины – вон, в новостях из других автономий и стран трафик совершенно сумасшедший при той же плотности заселения. Все спешат куда-то, чего-то все хотят, плевать, кто в итоге останется у обочины… Но, должно быть, это нечто уже генетическое, а по проезжей части, пусть и чистой от даже следов автомобилей, она не пошла. Выбрала правую сторону, направилась по тротуару, прикидывая по пути, чем грозит ей раскрытие – а в его неизбежности она не сомневалась.
– Мог бы и сказать, что написал эту программу, чёрт, – не выдержала она, остановившись ровно посередине моста.
Через срединную проталину ленивое течение тащило знакомую уже лодку с подстреленным диким. Переговоры заняли так немного времени? Или это другая лодка и другой дикий? Сколько их тут?
– Мне много наработок принадлежит, – уклончиво ответил Глас. – Но тебя это не должно сейчас интересовать.
– Позволь мне самой решать! – психанула девушка, – я не…
– Лера, мы поругаемся позже. А пока – марш домой! Диня в беде!
Правильно подобранные слова – девушку смело с места заполошным спринтом до КПП. И, видимо, в качестве издевательства, дез-смесь текла неторопливо, нормал в будке бесстыдно пялился на неё рыбьими глазами, а секунды тягуче капали, капали…
Почему-то в голову не пришло задать элементарный вопрос напарнику. Раз он знает, что с мальчиком, то и подробности тоже мог бы осветить! Но хорошая мысля, как говорится, далеко не сразу приходит – три сотни через отмытую до скрипа мостовую она пролетела единым махом, трясущимися руками добыла из кармана карточку, отомкнула магнитный замок и, набрав в грудь побольше воздуха на случай продувки, бросилась внутрь.
– Так… пф… что… там? – пропыхтела она, штурмуя лестницу через ступеньку.
– Увидишь, – лаконично ответил Глас. – Ничего, с чем не справилась бы ты сама.
– Да?
Вот и знакомая дверь с видимым квадратом свежей краски поверх хулиганства месячной давности. Ключи, прицел, рывок…
Она набрала было в грудь побольше воздуха, чтобы позвать, и тут же осеклась. Пальцы нащупали свободно висящий на шее респиратор, опустили со лба очки – дым в квартире стоял коромыслом! Пожар?! Она бросилась в комнату – пусто, на кухню…
* * *
– Скоро там мастера приедут? – проканючил Даня, по самый нос укутанный слишком крупным комбинезоном рад-защиты. – Мне скучно!
Из-за респиратора бубнил он презабавно, и это единственное, что удерживало девушку от убийства на горячую руку.
– И фильтры, кажется, заканчиваются. Я точно чую запах дыма! Можно мы включим мультики?
– Нет. Нет. Нет, – скрипнув зубами, ответила она – по каждому пункту. Комм просигналил – время приёма лекарств. И как в прошлый раз – этот стон у нас песней зовётся. Пополам со скрежетом баночек. – Пей без разговоров!
– Но я не хочу-у-у-у! – простонал он.
– А я хочу? – предатель Глас в наушнике молчал – чуял, видимо, плавно заканчивающееся терпение. – Ты вообще как умудрился грохнуть установку? Она ж с защитой от дурака!
– От дурака, а не от меня! – надулся Диня. – В телешколе рассказывали о реагенте. Перманганат калия. Ватка, пропитанная его раствором, темнеет от радиации, это лабораторная работа!
– Впервые слышу, – покачала головой девушка. – А при чём здесь кондиционер?
– Так там в картриджах спиртовой раствор! Я хотел проверить! Залез…
– Не отключая.
Диня повесил голову.
– Прости.
– Да я-то что, – отмахнулась Лера. – Вытяжка работает, но воздух… Ты почему не посмотрел состав раствора? Его же специально делают таким, чтобы не пили! Сам раствор не опасен, но его пары… Магний металл активный, а у меня тут куча необработанного пластика. Это вам в телешколе не объяснили?
– Я успел только введение посмотреть, – повинился Даня. – Интересно рассказывают.
Она только вздохнула, проверяя свежесть фильтров. Дымящий эко-пластик, пары марганцовки – такую дрянь на выходной клапан вентиляции подавать нельзя, там штрафы такие, что… Пришлось по совету месткома курочить и открывать окна.
– А в новостройках даже проветрить не получилось бы. Представляешь?
– Там есть экстренная вытяжка, – возразил мальчик. – Вернее, удаление воздуха совсем. При пожаре.
Их квартирка такой роскошью не располагала. Так что по старинке, открыли окна и проветрили помещение. Тем самым, уличным, грязным воздухом.
«Потом мыть здесь всё, – с тоской подумала она. – Опять перерасход смеси. Усыновила, блин. На свою голову».
Грязная капсула, фактически, кусок улицы – месткомовцы тут же отсекли её от домовой подачи воздуха, поблагодарив, что не довела дело до срабатывания автоматики, пообещали прислать специалиста по наладке оборудования и посоветовали не снимать уличной защиты. Спасибо огромное, сами бы не догадались!
И не едут.
– Да сколько можно? – она бросила взгляд на часы. С момента заявки шестой час пошёл, чем можно всё это время заниматься? – может, их поторопить немного?
– Я бы не стал, – отозвался Глас. – Ты сейчас в центре внимания всех подряд. Любое неправомерное действие – и все всё узнают.
– И что теперь?! Сидеть в грязи и хватать зиверт за зивертом?!
– Ты могла бы связаться со своими друзьями. Попросить у них временно приютить вас.
– Не у кого просить. Сам знаешь, один не светится, а второй…
Она судорожно выдохнула, остро жалея, что не курит, а через маску особо не подымишь. Лиса нет. Больше нет. А то, что от него осталось, сейчас допрашивают в министерстве. Никак не среагировала. Возраст такой – ты стесняешься грусти и печали до слёз, почитая их слабостью. Злости бы… Да на кого? На «чистовиков»? Да кто ж их, сволочей любит, исполнителей безвольных. На тех, кто ими командует? Ну, сегодня она пообщалась с одним таким – усталый до невозможности дед, в глазах которого ни воли, ни жизни. Его ненавидеть?
Но так действительно сидеть бесконечно нельзя. Рано или поздно комбез исчерпает ресурс и сам превратится в источник заражения. Не свинцовый доспех чай, он не предназначен для длительного пребывания в опасных зонах – перебежать по улице до работы и обратно. Час-два в худшем случае. Потом очистка. Не шесть часов!
По протоколу должно быть просто. В случае утечки и реакции необходимо отключить установку, пройтись по горизонтальным поверхностям тряпочкой с дез-смесью – там, помимо прочего, ингибитор реакции. Пары минимальной концентрации допустимо отправлять в домашнюю вентиляцию, так как на выпускных клапанах фильтры, и большую часть заразы отловят. Потом прибудет спец, всё починит, даст добро, и можно будет снимать костюм. Разумеется, предварительно прошерстив со счётчиком Гейгера каждый угол капсулы на предмет остаточного заражения.
Но это по протоколу. Фактически же – не едут. Она машинально проверила статус заказа: в очереди. Местком, по идее, управлял только одним домом. Фактически же соотношение «местком на дом» соблюдалось в лучшем случае в центре и в новостройках, агломерации типа этой справлялись как могли. Отсюда и…
– Диня, голодный? – мальчик кивнул, и она протянула ему протеиновый батончик. – Ешь аккуратнее, не вдыхай.
Мальчик кивнул, а она задумалась. При всей неприязни к Гласу и его изобретениям, говорил он по существу. Возможно, есть смысл попробовать перекантоваться где-нибудь ещё? Ещё часа четыре – и оба защитных комплекта можно утилизировать. А запасных нет. Их нужно заказывать, надеясь уложиться в квоту – штрафы к рейтингу дают о себе знать – и тот же местком должен доставить. Когда-нибудь. В духе починки кондиционера, блин.
– Ладно, я не могу никуда залезть, но ты-то можешь? – спросила она у Гласа.
Тот помолчал немного, видимо, сомневаясь. В итоге ответил всё же:
– Залезть не проблема. Но что именно ты хочешь чтобы я сделал? Передвинул твой заказ наверх? Добавил ему приоритета?
– Не смешно. Даже мне понятно, что это слишком заметно. Просто посмотри статус заказа и сколько людей передо мной.
– Секунду, – в наушнике щёлкнуло. Лера прислушалась, пытаясь уловить хотя бы намёк на треск клавиш, но внутри совершенно не мешающего наушника царила лишь мёртвая тишина.
– Надо было уточнить, что там с его зарядкой, – спохватилась она. – А ну как батарейки сядут в самый неподходящий момент?
– Лера, а что значит МТО? – оторвался от комма Диня. Машинку тоже предстоит надраить.
– Что? – очнулась от раздумий она.
– МТО. В новостях пишут, что возможны перебои с поставками из-за диких на юге.
– Материально-техническое обеспечение, – автоматически ответила Лера. – Средства индивидуальной защиты, инструмент и так далее.
– А… Это то, чем должны были починить нам кондиционер? Поэтому никто не едет?
– Нет. На случай вызовов у месткома всегда существует резерв. Ты что там за чернуху смотришь вообще? Дай комм.
– Новости, говорю же, – мальчик попытался было спрятать аппарат, но она была быстрее.
Присмотрелась. Ну да, новости. Тот самый, официально одобренный. Правда, в комментариях там творилось такое… Их малец и читал.
– Отдай, – слабо заспорил он. – Мне и так скучно.
– Мне тоже, знаешь ли, – огрызнулась Лера. – Я бы сейчас фильм посмотрела. Или музыку послушала. А не сидела тут в уличном. Ну где там Глас?
– Здесь я, – отозвался собеседник. – Ты первая в списке. Но с пометкой LR, которую обычно ставят неблагонадёжным.
– Эй! Какое «неблагонадёжный»?! Семьдесят шесть пунктов!
– Шестьдесят шесть. Минус десять за порчу домашней собственности.
– Докатилась, – сознание, будто помимо воли, тут же прикинуло количество кляуз, жалоб и проявлений позиции, разделило на количество – и завыло. Для простого возвращения своего потрудиться предстояло… – Но раз первая.
– Поправка. Только что бригада выехала на заказ сразу за твоим.
– Да они там совсем офонарели, что ли?! Какой у них там адрес?
– Ты же не собираешься идти туда драться?
– Нет. Но хотя бы потороплю.
– Жди. Это лучшее, что ты можешь сейчас сделать.
– Да сколько можно ждать уже?! Время первый час. Не ложиться же спать в таких условиях?
– Дикие ложатся – и ничего.
– Рада за диких, – фыркнула она. – А я планирую детишек – и не уродов, а генетически нормальных.
– Если дело не выгорит, никаких детишек тебе не светит.
– Да выдадут тебе бункер, не беспокойся. Разве что моей пользы здесь не особо…
– Ты будешь жить. С детишками. Это ли не польза?
Глас определённо недоговаривал. Что-то стояло за его выбором конкретно её кандидатуры. Мог взять кого угодно – для работы говорящей головой не нужны ни навыки, ни интеллект выше уровня табуретки. Тогда почему она? Но спрашивать… Сейчас других проблем хватает.
И – видимо, в качестве ответа – тут же заверещал домофон: прибыли мастера.
– Показывайте, хозяюшка, – пробубнил из-под маски первый, пока второй сноровисто достал счётчик и хмурился потрескиванию из-под маски. – Что у вас там?
Явились, не запылились.
– Всё в заявке, – кивком приказав Дине спрятаться в комнате и не отсвечивать, она повела первого мастера на кухню.
– Вскрывали? – будто уличив её в чём-то непристойном. – Что же вы так, Валерия? Взрослая же девушка.
«Ой, да захлопнитесь вы к чёрту! И так ехали полгода, а рот свой открывают! Доиграетесь – и я вам устрою внеочередную проверку! Тише, тише. Ты не Глас. Всё, спокойно. Выдыхаем. Это ему можно хамить в глаза чинам и ничего за это не получить. А ты получаешь строго то, что заслужила. Выдыхай».
– Чинить будете?
– Будем, конечно, – хмыкнул второй, спрятав счётчик, – но сначала…
Он многозначительно постучал согнутым указательным пальцем по комму – явно намекая на проставленную оценку. Смешно. Раньше бы почесал подушечки указательного и среднего о большой или щёлкнул бы себя по кадыку. Время идёт, а люди не меняются.
– Никаких «сначала», пока я не увижу работающую установку, – всё, ловить прорвавшееся раздражение поздно. Минус ещё два балла. Чёрт, чёрт.
– Ну как знаете, гражданочка, – ответил второй, снимая со спины рюкзак с инструментом. – А могли бы по-людски.
Первый посторонился, безбожно пачкая грязной одеждой и без того не самые чистые стены. Это тоже мыть. И всё, что после них, мыть – ни одна скотина не догадалась ополоснуть обувь в тазике со смесью.
– Работайте, – велела она и ушла в комнату.
Хотелось кого-нибудь прибить. Или наорать. Но сегодня она слишком хорошо убедилась, как ценит государство лояльных граждан, а как относится ко всем остальным.
«Может, и не стоит их всех спасать, – всплыла крамольная мысль. – Пусть выжигает солнышком».
И тут же затрясла головой, выгоняя пакостливые идейки. Нельзя. Они все тоже люди. И так же, как она, имеют право на шанс выжить. Как бы ни старались испортить впечатление о себе.
– Я не хотел бункер, – непонятно с чего ожил Глас. – Он мне не нужен.
– Что? О чём ты? Диня!
– А? – мальчик вздрогнул, и распахнутое «окошко», ведущее в какое-то помещение с лежащим на кровати явно больным, захлопнулось. – Но я…
– Диня! – девушка шатнулась ближе и, цепко схватив мальца за плечо, зашипела, – не знаю, умеют ли остальные то же самое, или это ты уникум, но нам совсем не нужна паразитная слава! Понимаешь? Мы – обычные люди! Выживаем на пособие, ничего не умеем, понял?
– Но… – он вздохнул. – Я опять что-то не то сделал?
– Пока в доме посторонние?
Жертва? Это же из-за него всё началось! Надо на него наорать! А лучше – избить! И этих уродов на кухне тоже! Залить глаза перцем и с наслаждением пинать по голове!
«Что со мной?! – с ужасом спросила себя Лера. – Я же никогда ничего такого не думала! Это не моё? Чужое? Но почему?»
Взять себя в руки.
– У нас есть секреты, – выдавило непослушное горло. – Понимаешь? Не умеют люди того, что…
А у этих двух гадов вполне могут возникнуть вопросы, о чём это мы здесь шепчемся. Так, вслух.
– Кто это был?
– Это… Не знаю.
– Не знаешь. Понятно, – что ж, подробности можно выяснить и позже. А что там Глас говорил? – Глас?
– Я тоже.
– Не, о чём ты говорил? Про бункер.
– Да. Мне требовалось кое-что другое. Но люди, к сожалению, пока не могут дать мне то, чего я хочу.
– Люди?
– Не научились пока ещё. Придётся подождать.
– В бункере.
– Именно.
Ещё один источник головной боли.
А под потолком характерно щёлкнули и закрутились вентиляторы вытяжки, с кухни засвистела система рециркуляции. Дом признал её и принял обратно.
В час ночи-то. Самое время.
Хантер
– Третий такой уже за последнюю неделю, – задумчиво жуя эрзац-пышку, сообщил патрульный. – Пёс его знает, что с людьми случилось в последнее время.
– А что случилось? – Хантеру ровным счётом никакого дела до обывателей не было никогда, но начальник нашёл дело интересным, а стало быть, засел здесь плотно и надолго. – Никогда такого не было?
– Дык в том и дело. Смотри, кровь запеклась как шоколадная глазурь. Красиво!
– Да, да. Так что там с…
– Да ничего, – патрульный, хоть и из нормалов, определённо мог похвастаться крепостью нервов – они у него были покрепче, чем у неженок из департамента. Во всяком случае, здесь лишь он и его напарник ели и пили кофе над обезображенными трупами без вести пропавших. – За неделю третья пропажа. Просто выходит человек из дома – и с концами.
– Что дорожная служба?
– Да дармоеды они, – доев завтрак, патрульный поискал глазами и, не найдя ничего другого, вытер липкие пальцы о форму. – В голос кричат, что пропавшие попадают в мёртвую зону их систем наблюдения. Гнать их поганой метлой надо. Ну а вы…
– А?
– Сударь, вы, конечно, в годах и старательно тормозите, но меня не обманешь. Я повадки министерской братии хорошо знаю! Нетерпимы к трате своего и чужого времени, не терпите дураков. Даже не «плывёте», хотя по походке видно, что вам привычнее двигаться совсем иначе. Послушайте, я вам вот что скажу: даже дикие, штурмующие Каллила и Канау, редко берут с собой что-то кроме травматического боеприпаса – чисто попугать зверьё. А тут кто-то со знанием дела поработал.
– Канау? – не понял Хантер. – Мыза же фонит как реактор.
– Тем не менее, они туда рвутся, идиоты. Но мирные идиоты. В людей не стреляют. Помните, урочище раскопали аккурат за полгода до войны? Там идол Марены, а она сучка ревнивая, дикие боятся её гнева.
Хантер вежливо покивал – нормал продолжал говорить что-то ещё, но самое интересное он уже донёс: дикие действительно не любили убивать. Нет, при необходимости каждый из них мог похвастать хотя бы вшивым СР-1 из запасников в области – но всё это скорее дань традиции. Мол, идёшь на больные земли – возьми с собой фляжку, таблетки от радиации и какое-никакое, а пуляло. Действительно, в ход его пускали за всё время соседства… Да раз пять в лучшем случае, и последний – когда таинственно исчез неофит министерства, а две «тройки» простились с жизнью. А тут…
– Выглядят как жертвы мясника, – с непонятной весёлостью сообщил Юр Сёмыч, подкравшись сзади. – Работали ножом, предварительно выведя из строя – даже потенциально – точки наблюдения. Но дикие идут на сотрудничество. Работал Алтай – безобидный дурачок из Луги. Он всегда таскал с собой самодельный кукри, и…
– Но почему?! – не выдержал Хантер. – Дикость какая-то…
– У наших друзей та же петрушка, – хмыкнул шеф. – Только у них сталкеры чернокожие, прикинь. И так же режут беспечных. Необоснованная ярость, Хантер. Уже понятно, откуда и почему оно.
– Что?
– Привет от будущего конца света, дружище. Люди начинают ненавидеть друг друга, ибо близок закат. А ночью всегда водятся призраки. К слову, о призраках – твоего внимания настойчиво домогается министр. Ты бы сходил к нему в гости, а?
* * *
Технократия не одобряет религию, это факт. Власти экспертов и достойнейших противна сама мысль, что может существовать нечто непознаваемое, превосходящее не то что нас, а и всё, что мы могли увидеть, изучить, понять. Только вот человеку нужно верить. Это как потребность в любви – свободное сердце ищет инвестора.
Свободное сердце…
– Хотя, конечно, это не технократия и близко, – пробормотал Хантер, задумчиво изучая стену с распечатками. Где-то здесь висел пяток и его фотографий. – Унио, прото-унио в лучшем случае, но мы стараемся.
Мыза действительно фонила. Жутко, адски, настолько, что нормалы не совались сюда даже в тяжёлых просвинцованных полимер-скорлупах, накачавшись йодидом по самые брови. Место для больных диких, дураков-фанатиков и, конечно, «чистовиков» – «чистовиков», по мнению общественности, ибо последним всё нипочём.
Кому и зачем придумалось основать здесь храм – сейчас и не вспомнишь уже. Но самое смешное в том, кого здесь можно было встретить. Самых разных людей, самых…
– Зря ты так, – мягко усмехнулись рядом, – мы, может, и не идеальны, но стараемся.
– Привет, Ка, – не поворачиваясь, поморщился Хантер. – Говорят, ты хотел меня видеть.
– У нас так удачно прихлопнуло дармоедов, что разум действительно побеждает. Во всяком случае, не верю я в Розу на территории общеамериканских штатов. А ты?
– Жить захочешь, – туманно ответил Хантер. Остался последний ряд снимков, а он до сих пор не нашёл…
– Тебя, наверное, интересует, почему америкосы приняли правила игры, даже одобрили нашего Спасителя?
– Не совсем. Их дело. Не моё.
– И всё же. Мы нужны друг другу. Чтобы ты понимал: в моей квартире два замка, и только верхний можно открыть ключом снаружи. Поэтому я до поры всегда запирался изнутри только на нижний – мало ли… Чтобы никто внутрь не попал.
– Теперь только на верхний? – поддался на провокацию агент.
– Ага, – усмехнулся Ка, – по тем же самым причинам.
– Им тоже нужна надежда. Хорохориться хорошо, когда ты умница и с винтовкой, – Ка проследил вопросительный взгляд Хантера на сигарету и пояснил, – у меня тут блат, не удивляйся. Старому человеку многое прощают.
– Особенно, если ты министр, – не сдержал сарказма Хантер.
– Да? Никогда не думал об этом в таком ключе! Ладно, кроме шуток. Винтовки и умницы перестали работать, когда посыпалась тропосфера. Видишь ли, спутники дают поправку себе и летающим чуть ниже джетам, согласно теории вероятности, а тут что-то пошло не так. В общем, намёк они поняли.
– Угу.
– Господи, да оттай ты уже! – не выдержав, Ка ткнул пальцем в фотографию на уровне глаз. – Вот она. Смотри.
«Проглядел, – вяло подивился он, изучая распечатку, – как же это я так?»
Не испарившаяся, не замёрзшая, не отравленная память, чудом выжившая на облачном хранилище где-то на территории Бельгии. Пять лет жизни в современном обществе, документальное свидетельство того, что жив. И живы были!
– Нас ждёт драка, понимаешь? Я хочу, чтобы ты забрал себе это, – на ладони Ка материализовался дешёвенький красный браслет из отполированных камешков.
– Ты хочешь как кто? – наверное, стоило сделать шаг навстречу, отреагировать, сделать что-то? Хантер просто стоял, наблюдая за желчной ухмылкой экс-босса. – Как министр? Главный «чистовик»?
– Как настоятель, – горько улыбнулся Ка. – Впереди ночь, малыш. А ты не переживёшь её без родителей. Бери.
Он ещё раз протянул руку, и в этот раз Хантер принял украшение. Да, возможно, оно не имеет отношения к тому, десятилетней давности, что он принёс сюда однажды. Камешки могли отравиться, нитки вытереться, смысл потеряться… Но важнее идея.
– Американцы пнули ООН, – тот спокойно кивнул, будто этого и ждал, – новый проект носит предварительное название «магнитная колыбель» и полностью основан на расчётах Розы. Как думаешь, выгорит?
– Мне-то какая разница? Я не планирую жить вечно.
– А придётся, – хитро хмыкнул Ка.
– Что? Почему?
– Я ухожу в храм окончательно, Хан. Надоели мне эти игрища. Блин, меня учили держать рукав и направлять поток воды, а не править потоками имбецилов и служак.
– Но… – Хантер запнулся на миг. – А как же мы?
– Именно поэтому ты здесь.
– Простите?
– Кремль предварительно согласовал твою кандидатуру на пост следующего Радиосити-министра. По второму, конечно – никто тебя отсюда не заберёт.
– Что?! Но… – Хантер осёкся под осуждающими взглядами стоящих рядом с той же стеной. Понизил голос, – отказы не принимаются?
– Нет. Так что изучай, будущий министр, кто здесь с чем и зачем цацкается. В будущем пригодится.
Голос настоятеля отразился от низких сводов храма, зашелестел тысячами распечаток, миллионами несложившихся жизней. Кому-то везло, и он мог принести сюда то, чему нет пути обратно из-за ослепляющего марева ядерного взрыва, а кто-то остался один как перст… Так или иначе, а храм Родителей привечал всех – даже тех, кому в силу обстоятельств не полагалось никаких.
Хантеру, например. Или Дэ. Или Хоук. Или мальцу Близких – и потому здесь искали в первую очередь.
– Последний экзамен, – и я заберу свои вещи из чёртова кабмина, засяду на крыше в центральном с кальяном и горячительным. Ты только справься…
– Экзамен?
– Спасти мир, разумеется.
– А, ну да, – Хантер слабо улыбнулся. – Действительно, как ещё можно аттестовать министра? Но мне это всё ещё не нравится!
– По законам технократии ты вообще должен уступить место Розе, – в тон ему усмехнулся нынешний министр.
– Но…
– Она сказала, что не хочет.
Хантер закатил глаза, собрался было сказать что-то – и передумал.
Власть экспертов? Звучит как нечто многообещающее… И, должно быть, единственное, способное направить человечество на нужные рельсы. Чуть-чуть диктата, репрессий и притеснений для миллионов – и миллиарды переживут гнев светила. По плечу ли бывшему боевику министерства ответственность такого плана?
А Розе?
Браслет занял своё место на запястье – гранат, сердолик, яшма. Их так любила мама, а вот невеста терпеть не могла. Ей по душе больше зелень – изумрудная, халцедоновая, малахитовая…
Он накричал на обеих, настоял, чтобы они хотя бы попытались найти общий язык. Напыщенный индюк приказал им быть в одном месте, когда вернётся из универа. Можно пока попить чаю и ни в коем случае не ругаться.
А потом в городе взошли солнца. Новые, жгучие, жёсткие.
Мысли перескочили на первый выезд в качестве силовика – не было тогда ни спецброни, ни экипировки живущего слишком быстро человека. Крутились…
Наверное, из-за этого, когда тосненские солнцепоконники выкатили огромное семиметровое «солнце», зажигающееся тем сильнее, чем ближе наблюдатель, он и не щадил никого. Да, мило, тепло, немного наивно – дарить ещё не запертым по аггло людям солнце. Но и нотка диссонанса!
Они помнили – что такое жить. Дышать. Каков настоящий цвет неба, почему стоит дать земле прийти в себя хотя бы сто лет, а самим – уйти. А Ка приказал тогда при малейшем сопротивлении бить в полную силу – в лазарете пришли с испытаний первые «Реборны», и любые повреждения…
Он со всей дури хлопнул дверью в храм, ссыпался по ступенькам к бетонным блокам, огораживающим подъезд. Раньше здесь был бассейн, а до того школа. И, кажется, что-то ещё. Но строилось здание как храм. Вернее, как монастырь. И по дремучим средневековым поверьям стены монастыря способны остановить даже дьявола – что уж тут говорить про ерунду вроде делящихся атомов.
Больше по привычке кинул взгляд на запястье, где светло-синим маркером светилось панно счётчика. Подивился – меньше даже природной нормы – но сел на блок, подпер голову кулаком, задумался.
А пальцы, будто помимо воли, обводили знакомую руну-сатори, высеченную в камне.
«Реборны» работали только для тех, кому хватало скорости не рассыпаться по дороге. Последний шанс, дополнительная жизнь для агента в поле. На краю гибели нащупать плоский полиэтиленовый пузырик под мышкой, вытащить, обнажить иглу, вколоть меж рёбрами – и спустя бесконечность липкого обморока воскреснуть.
Могли ли солнцепоклонники этим похвастаться? Смогут ли храмовники?
Хотя да, конечно… У них Ка. Он в одиночку справится с десятком любого поколения после первого.
А мальчики с Тосны в рясах, девочки с Мги в худи – лежат там, под обломками, и в их гибели есть и его, подонка, вина. Нет, он не перестал спать, не перестал жить, узнав все подробности. Только вот, перебравшись в кресло Ка, с таким сталкиваться придётся много-много чаще.
И имеет ли право кто-то вроде него на жесты «спасения человечества»? Бред же. Ему бы как Ка – куда-нибудь, где угли тлеют достаточно быстро, чтобы даже «дементор» мог сделать затяжку, а высококонцентрированное спиртное способно унести даже «сверха», пусть и ненадолго.
Комм пиликнул.
«Ваша учётная запись получила престиж-уровень! – с неуместной радостью сообщили с форума. – Ментор «свободного дня» желает пообщаться с вами лично или посредством ЛС для выдачи задания! Прочитано/нет?»
А вот «Экзюпери» отмалчивались. Не заводили друзей, форумов, социальных сетей и открытых мессенджеров. Должно быть, именно это на краткий миг заставило Хантера проникнуться к ним чуть большей симпатией.
«Прочитано, – отреагировал он, – в пути, буду дома через пару часов».
Раскачать, развести, вытянуть если не подробности, то считываемые реакции – и в этот раз брать с помощью газа. Хакеры-луддиты – как бы смешно это ни звучало – сейчас оставались последними, не показавшими ни позитивной, ни негативной реакции к будущему концу света.
А это наводило на определённые мысли.
Снявшись с места, он перешёл на неторопливый по его меркам бег – шестьдесят километров в час, достаточно для оценки и реакции, до родного центра пять субъективных минут.
