Текст книги "Джек-пот для Золушки"

Автор книги: Дмитрий Ребров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

С жуткой смесью стыда и раскаянья Наташа поняла, что в сумасшедшей круговерти своей суетливой жизни она напрочь забыла о самом дорогом своем человеке! Она пропустила бабулины сороковины, да что там поминки, за последние две-три недели она вообще ни разу не вспомнила о ней!

«Да как же так?!.. Что же это со мною?.. Стыдно, стыдно-то как, Господи…» – оцепенело думала она.

Несколько минут она провела в мучительной, тягостной неподвижности, потом вышла из машины и с решительным и злым лицом подошла к ближайшей палатке.

– Бутылку водки, – сердито бросила она продавцу, сунув в окошко деньги.

Вернувшись за руль «Форда», Наташа все с тем же каменным лицом завела машину и отправилась в неблизкий путь. Она ехала к своей бабуле.

На кладбище было абсолютно безлюдно и нереально, сказочно тихо. Наташе пришлось довольно долго ходить меж ровных рядов могильных холмиков, прежде чем она нашла, наконец, бабушкин. Тусклый свет далекого фонаря помог разглядеть в темноте знакомый кованый крест и латунную табличку с надписью «Бутысина Екатерина Даниловна». Могила была покрыта густым и пушистым Снежным покрывалом, это делало ее нарядной, умиротворенной и будто бы даже уютной. Во всяком случае, нынешний ее вид нк имел ничего общего с пугающей, рвущей душу картиной свежевырытой ямы на похоронах.

Наташа хотела было стряхнуть снег с венков и креста, но передумала – ей вдруг стало неловко нарушать эту гармонию красоты и покоя. Вместо этого она достала бутылку и открутила пробку.

– Прости меня, бабуленька… – тихо сказала она и, запрокинув голову, сделала глоток прямо из бутылки.

Водка огнем обожгла горло, у Наташи сразу перехватило дыхание и выступили слезы. Она схватила горсть снега и торопливо сунула его в рот. Едва отдышавшись, она почувствовала; как хмель жаркой волной ударил в голову, ноги вмиг ослабели, и Наташа растерянно и беспомощно опустилась прямо на снег.

– Вот так вот, бабуленька, вот так… -прошептала она.

Ей хотелось рассказать бабушке о своих достижениях, о том, как она теперь богата, какая у нее крутая машина и роскошная шуба и сколько самых разных нарядов ждет своего часа в ее гардеробе, но она не произнесла больше ни слова.

С безнадежной ясностью Наташа поняла вдруг, что пустить пыль в глаза, обмануть, ввести в заблуждение можно только живых. Мертвых не обманешь. И если смотрит на нее сейчас с небес ее бабуля, то видит она лишь то, что есть на самом деле. Свою бесконечно одинокую, несчастную и растерянную внучку.

Отчаянье, жалость к себе, обида на горькую свою судьбу разом впились в сердце, и Наташа бурно, не стесняясь и не сдерживаясь, разрыдалась.

Она плакала долго, словно стараясь выплакать до капельки и оставить вместе со слезами здесь, на кладбище, всю свою боль, безысходность и тоску.

Сколько времени она провела в слезах, сидя в своей шикарной шубе прямо на снегу, она не знала. Но постепенно боль ушла, осталось только ощущение безмерной усталости и зияющей душевной пустоты. Наташа встала, умылась снегом и направилась к выходу. Початую бутылку она захватила с собой и оставила ее на асфальте у кладбищенских ворот.

– Эй, красавица! Ты хоть скажи, кого поминать-то? – услыхала она, садясь в машину.

Наташа оглянулась – у ворот с ее бутылкой в руках стоял, виновато улыбаясь, затрапезного вида мужичок в поношенном тулупе, по всей видимости, сторож.

– Екатерину… – негромко ответила она осевшим от слез голосом.

– Екатерину, значит… – кивнул сторож и добавил смущенно: – Ты не подумай плохого, дочка, я ж со всем уважением… Не сердись, поезжай с Богом…

– До свидания, – кивнула ему Наташа…Она вернулась домой за полночь, быстро разделась и забралась в постель. Усталость давила стопудовым грузом, мыслей не было никаких, и ее глаза закрылись сами собой. Перед Наташей чередой пронеслись люди и события минувшего дня – недовольные и насмешливые лица компьютерных спецов, затюканный Женька, гостеприимные Ярославцевы, бабушкина могила, сторож на кладбище…

На нее стремительно и неотвратимо надвигался сон, но в самый последний миг перед тем, как окончательно провалиться в него, Наташа вспомнила, где она видела Колю Ярославцева – позапрошлой ночью во сне…

Часть третья
МОРЕ ВОЛНУЕТСЯ – РАЗ…
31

Встала Наташа поздно и выспалась превосходно. Тем не менее настроение у нее было неважным, и делать ничего не хотелось. Она бесцельно слонялась по квартире, избегая даже смотреть в сторону ноутбука. Во-первых, следующее задание могло появиться, видимо, только после завершения работ Коли Ярославцева, а во-вторых… Во-вторых – она сейчас прямо-таки ненавидела этот дьявольский черный ящик и проклинала свою дурацкую затею с миллиардом.

Зазвонил телефон – Наташа решила, что это наверняка Левчик, и не стала снимать трубку. Вместо этого она совершенно неожиданно для себя самой решила испечь шарлотку. Замесила тесто, почистила и нарезала кубиками яблоки, как следует перемешала все это и поставила форму в духовку.– Потом поставила на плиту чайник и присела за стол.

Сидеть просто так, без дела, было глупо, а компьютер стоял прямо перед ней, и Наташа нехотя дотронулась до мышки. Ноутбук ожил, на экран выплыла пучеглазая рыба. Спокойно смотреть на ее глупую физиономир

Наташа уже не могла. Она запустила режим «Диалог» – просто так, на всякий случай – и, к своему немалому удивлению, увидела новое распоряжение «рыбки».

«Вам надлежит в течение пяти дней приобрести максимальный пакет акций Московского завода счетных и аналитических машин (СиАМ). В настоящее время 51% акций принадлежит Группе компаний «Хан», 25% – НПО «Инфотехника», остальные акции находятся в собственности трудового коллектива завода».

Вот оно! Вот!!!

Перед Наташей наконец-то разом открылся стратегический замысел «рыбки». Сначала – открытие безумного изобретателя, потом – специалист, который доведет его идеи до опытного образца, и теперь – завод для выпуска готовых изделий! Конечно, все, что она делала до сегодняшнего дня, – казино, антиквариат, клады, биржевые торги – все было лишь подготовкой, прелюдией к решающему штурму. Самое главное начиналось именно сейчас!

От утренней апатии не осталось и следа, желание немедленно начать действовать тут же вспыхнуло факелом и захватило Наташу целиком. Она потянулась к телефону – звонить Левчику, дать указания насчет срочной покупки акций. Торопливо набрала его номер, в трубке послышались сигналы вызова, потом – щелчок и знакомый, чуть раздраженный голос:

– Слушаю!

Она уже открыла рот, чтоб огорошить своего верного помощника новым неожиданным заданием, но в этот момент в ее голове тревожным набатом громыхнуло внезапное и категоричное «СТОП!» Этот сигнал был настолько силен, что Наташа в испуге буквально швырнула трубку на рычаг телефона.

– Стоп! – сказала она себе вслух и еще раз повторила. – Стоп!

Наступал самый важный и ответственный этап в ее миллиардной эпопее. Теперь каждый ее шаг должен быть предельно выверен и безошибочно точен. Конечно, проще всего – передоверить, как обычно, все хлопоты Левчику и спокойно ждать, когда миллиард сам свалится ей в руки. Но можно ли было ему так безоговорочно доверять? – на этот вопрос у Наташи сейчас не было однозначного ответа.

Еще пару недель назад такие сомнения не могли бы прийти ей в голову. Левчик тогда был предан ей всем сердцем. Была ли это любовь или нет – не важно, важно было то, что на него можно было полагаться без малейшей оглядки. Но теперь – Наташа необъяснимым образом безошибочно чувствовала это – ситуация радикально изменилась. Ей было ясно – от прежней любви – или что там у него было – Левчика ничего не осталось.

Это обстоятельство ее нисколько не огорчало, даже наоборот. Но в том, что он, явно потеряв к ней интерес как к женщине, при этом согласился перейти на работу в «Цну», безусловно был какой-то расчет. У Наташи подспудно стали возникать неясные, смутные подозрения – а не ведет ли с нею Левчик часом какую-то свою хитрую игру?

Так это было на самом деле или нет, наверняка Наташа не знала, но и доверить ему выполнение самого главного, финального поручения «рыбки» она не могла. Нет, это задание она выполнит сама, причем постарается все сделать тихо, без излишней огласки!

Приняв решение, она стала торопливо собираться. Когда она была почти готова, и ей оставалось лишь надеть шубу, Наташа почувствовала сильный и резкий запах гари. Это в духовке горела ее шарлотка…

Весь день Наташа собирала информацию о заводе и его владельцах. Ей удалось разыскать и встретиться с бывшим директором СиАМа. Он руководил заводом в пору приватизации и поведал Наташе немало интересного о прошлых и нынешних владельцах завода. Рассказал он и о его нелегкой судьбе, о том, как и почему некогда преуспевающее предприятие превратилось в то, чем оно являлось теперь.

СиАМ никогда не относился к гигантам отечественной индустрии. В советские времена этот небольшой, но вполне благополучный завод выпускал главным образом допотопное и узкоспециальное оборудование для нужд ПВО, а из гражданской продукции – калькуляторы и простенькие электронные игрушки типа «Ну, погоди!». Но грянула перестройка, а следом – реформы, конверсия, приватизация… Прекратились заказы оборонки, примитивные калькуляторы и игрушки не пользовались спросом, завод стал гибнуть. Дирекцией конечно, предпринимались судорожные попытки удержаться на плаву. Предлагали различные совместные проекты западным фирмам – ни одна не отозвалась. Пробовали начать выпуск комплектующих для телевизоров, но наши телевизионные заводы один за другим останавливали производство, не выдержав конкуренции с японской и корейской техникой. После этого Си AM окончательно встал. Он был спешно приватизирован, но и это не помогло вдохнуть в него жизнь.

Чем завод стал ныне, Наташа смогла увидеть сама, съездив туда после встречи с директором. Производственные корпуса СиАМа стояли пустыми, с выбитыми стеклами и полностью разграбленными цехами. Здесь, вероятно, неплохо поживились охотники за металлоломом – все, что могло представлять хоть какую-нибудь ценность, с завода было вынесено. В одном из корпусов, правда, работали несколько маленьких фирмочек, арендующих у завода помещения. Одна изготавливала каменные надгробья и памятники, другая занималась ремонтом автомобилей, третья – вообще непонятно чем. Наташа долго беседовала со скучающим охранником на проходной и с пожилой женщиной в шерстяном платке и старой телогрейке – единственным человеком в здании заводоуправления, которая представилась ей дежурным администратором.

К вечеру она уже довольно хорошо представляла себе нынешнее положение завода. Из своего «Фоки» Наташа сделала несколько звонков по мобильнику, а потом, дождавшись окончания рабочего дня, отправилась в офис «Цны». Надо было еще раздобыть кое-какую информацию, подготовить несколько документов, и свидетели при этом ей были совсем не нужны.

То, что не удалось выяснить в своем офисе, она узнала вечером от безотказной «рыбки»…

На следующее утро Наташа приехала в офис самой первой, раньше всех остальных своих сотрудников. Ей нужен был главный бухгалтер, и едва он появился на работе, она пригласила его в свой кабинет.

– Дмитрий Валерьевич, мне нужно, чтобы вы немедленно подготовили документы на два аккредитива. Здесь указаны суммы и реквизиты банков, куда следует перевести деньги. -Она протянула бухгалтеру листок.

Тот надел очки, взглянул на бумагу, и его лицо испуганно вытянулось.

– Наталья Александровна, как же так?.. Без Льва Сергеевича?.. Он в курсе этих платежей?

– Какое это имеет значение?! – раздраженно спросила Наташа. – Ваш директор – я, и вы обязаны выполнять мои распоряжения!

– Но… Нет, Наталья Александровна, без санкции Усачева я это сделать не могу. – Голос бухгалтера обрел твердость и уверенность, он был непреклонен. – Суммы очень велики, к тому же здесь не указано, под какие договора…

– Хватит! – резко оборвала его Наташа.

«Вот, значит, как?! Господи, какой же дурой я была! Ясно, как день, – Левчик поставил сюда своих людей, и все они работают только на него! Я для них – никто, пустое место, дырка от бублика!»

Гневно зыркнув на бухгалтера, она взяла телефон и набрала номер Левчика.

– Лев, в чем дело?! Кого ты набрал в нашу фирму?! Почему твои люди занимаются саботажем?!! – сердито кричала она в трубку. – Как это «что случилось»?! Наш бухгалтер отказывается делать то, что я ему говорю! Он просто плюет на меня, понимаешь?!Да, он здесь, рядом… – Наташа, не взглянув на бухгалтера, протянула ему трубку. – Вас…

– Слушаю, Лев Сергеевич, – в высшей степени почтительно пробормотал он в трубку.

Левчик, видимо, вставлял ему по полной программе – лицо несчастного главбуха опять испуганно вытянулось и побледнело.

– Но, Лев Сергеевич, такие суммы и неизвестно подо что… – пролепетал он и замолчал, продолжая бледнеть. Наконец он едва вымолвил: – Слушаюсь, – и передал трубку Наташе.

– Наташ, ты уж не сердись на этого дурака, – услышала она извиняющийся, примирительный голос Левчика. – Сама виновата– надо чаще-на работе бывать, а то твои подчиненные уж забывать тебя стали!.. Куда деньги-то переводишь?

– Потом скажу, не по телефону, – все еще сердито ответила Наташа. – А сейчас извини, Лева, я очень спешу.

Она положила трубку и раздраженно бросила главбуху:

– Через полчаса мы с вами едем в банк, чтоб все документы были готовы. Идите!

В банке все прошло гладко – разделы, касающиеся целей, с которыми переводятся деньги, Наташа заполнила сама, уже после того, как бумаги подписал бухгалтер.

Получив банковские гарантии и документы на аккредитивы, Наташа отправилась к первому из совладельцев СиАМа…

НПО «Инфотехника» в свое время было второпях слеплено из одного из многочисленных Главков Министерства электронной промышленности. Предполагалось, что новое образование, освобожденное от гнета административно-командной системы, сможет проявить инициативу и предприимчивость и составит конкуренцию наводнившей страну импортной электронике. Однако, отправленное экономическими реформами в свободное рыночное плаванье, ныне НПО благополучно шло ко дну. Битва с монстрами западной экономики так и не состоялась – за все время своего существования «Инфотехника» не смогла довести до серийного выпуска ни одного мало-мальски конкурентоспособного изделия. Все толковые специалисты оттуда давным-давно разбежались, оставишеся ждали пенсии, целыми днями слонялись без дел, травили анекдоты, гоняли чаи и выживали лишь тем, что сдавали в аренду коммерческим структурам пять из шести этажей представительного и престижного сталинского здания бывшего Главка в центре столицы.

Наташа вихрем ворвалась в приемную генерального директора НПО и, бросив на ходу секретарю «я по делу», прошмыгнула в кабинет шефа. Ленивая девица, вяло полировавшая пилочкой ногти, только удивленно вскинула брови – видимо, по такому странному поводу в этот кабинет давненько уже никто не захаживал.

– Что вам нужно, девушка? – спросил ее хозяин кабинета, пожилой седовласый мужчина с рыхлым, одутловатым лицом.

– Здравствуйте, Григорий Кузьмич. Я – Наталья Александровна Цыбина, директор компании «Цна», – представилась Наташа и, не дожидаясь приглашения, села напротив мужчины. – А привело меня к вам одно небольшое дельце. Я хочу купить ваш пакет акций завода Си AM.

– Что? – растерялся директор.

– Я хочу приобрести принадлежащие НПО «Инфотехника» двадцать пять процентов акций Московского завода счетных и аналитических машин, – медленно и значительно повторила Наташа.

– Вы шутите? – неуверенно улыбнулся Григорий Кузьмич.

– Ничуть, – предельно серьезно взглянула на него Наташа и стала доставать из портфеля бумаги. – Более того, договор на продажу акций я намерена подписать с вами немедленно.

– Но послушайте, Наталья… э-э-э…

– Александровна.

– Наталья Александровна, мне надо сначала изучить состояние дел на заводе, собрать совет директоров, посоветоваться, обсудить ваше предложение… А сегодня… Нет, это исключено, серьезные дела так не делаются!

– Бросьте, Григорий Кузьмич, именно так и делаются серьезные дела! – перебила его Наташа. – А насчет всего остального… Вам, как, впрочем, и мне, прекрасно известно, что абсолютно никаких дел на заводе нет, и изучать, следовательно, нечего. Завод разрушен и разграблен, на данный момент он не представляет никакой ценности и в обозримом будущем представлять не будет. Что касается цены, то сейчас он стоит ровно столько, сколько стоит земля, на которой он расположен, и ни копейкой дороже! И советоваться, дорогой Григорий Кузьмич, вам не о чем, да, честно говоря, и не с кем, потому что все умные люди из вашего объединения давно ушли, а единственный деловой и здравомыслящий человек, который остался, – это вы сами! Поэтому давайте не будем тянуть резину и перейдем к делу!

– Хм… – задумчиво хмыкнул хозяин кабинета. – Ну хорошо, я готов выслушать ваши предложения, но это, заметьте, совсем не означает, что я готов продать наши акции.

– Разумное решение, – кивнула Наташа. – Итак, я предлагаю вам пятьдесят центов за акцию. Причем деньги уже переведены в ваш банк – вот документы на аккредитив и банковские гарантии. – Она протянула бумаги директору, и тот немедленно в них уткнулся. – Хочу вам заметить, Григорий Кузьмич, что за те руины, что представляет завод сейчас, ни один человек на свете не даст и пятой части эдой суммы.

– Откуда же такой альтруизм, Наталья Александровна? – поинтересовался мужчина, не отрываясь от документов.

– Да какой альтруизм в наше суровое время, о чем вы говорите?! – рассмеялась Наташа. – Я плачу за ваши акции так много по одной простой причине – они нужны мне сейчас, завтра я уже не дам за них и десяти центов. Это, Григорий Кузьмич, – эксклюзивное предложение, специально и только для вас, чтобы развеять все ваши сомнения! Так что решайтесь скорее, дорогой Григорий Кузьмич, такой шанс упускать нельзя! Я готова ждать вашего вердикта… – Наташа взглянула на часы, – только сорок минут.

– Да-да, Наталья Александровна, – пробормотал директор, словно не расслышав последних слов Наташи. – Вы посидите здесь немного, я сейчас вернусь.

«Побежал проверять платежи, – подумала Наташа, – ну-ну…»

Он вернулся через десять минут, плюхнулся в кресло и тяжело вздохнул:

– Да-а-а, Наталья Александровна, предложение ваше чрезвычайно интересное, даже заманчивое, но… Что-то, знаете ли, меня останавливает, чего-то не хватает… – директор вперил в нее тяжелый, неподвижный взгляд.

– Может быть, этого? – Наташа извлекла из портфеля объемистый конверт и положила на стол.

Хозяин кабинета ленивым, рассеянным движением взял конверт и, мельком заглянув внутрь, бросил его в ящик стола.

– Кхм-м-м… Ну что ж, пожалуй надо соглашаться, – он еще раз вздохнул и потянулся за ручкой.

На договор легла лихая, размашистая подпись, а следом – и печать. Наташа взяла документы и встала.

– Григорий Кузьмич, я хочу попросить вас об одной услуге – не оглашайте, пожалуйста, факт нашей сделки по крайней мере до завтрашнего вечера.

– Но, Наталья Александровна, такая услуга стоит дороже… – директор едва заметно кивнул на ящик стола, куда он спрятал конверт с деньгами.

– Согласна, Григорий Кузьмич, еще столько же вы получите завтра вечером, если сдержите слово. Так вы обещаете?

– Хорошо, обещаю, – он встал из-за стола и улыбнулся. – Наталья Александровна, а не отметить ли нам, как водится, это дело, а? Ведь такие сделки не каждый день случаются!

– Рада бы, Григорий Кузьмич, да не могу, честное слово! Все дела, дела, будь они неладны! – развела руками Наташа.

– Ну что ж, тогда не смею задерживать, всего вам доброго, и – до завтра… – многозначительно закончил он…

Следующей и главной целью Наташи был глава Группы компаний «Хан» господин Ханевский.

Есть лещи и есть подлещики, есть грузди и есть подгруздки, есть полковники и есть подполковники. Сергей Петрович Ханевский был «подолигарховиком». Иными словами, на полноценного олигарха – такого, как Березовский, Гусинский или Потанин, – он пока еще не тянул, но, в то же время, и назвать его рядовым предпринимателем тоже было никак нельзя. Давно уже перерос Сергей Петрович рядовых предпринимателей, и имя Хана (так его уже давным-давно звали за глаза) знали в московских деловых кругах все, от банкиров до ларёчников.

Состояние Хана было обширным и разнообразным – крупная рекламная компания, собственный телеканал (правда, дециметровый), издательство, кое-какие печатные издания, продюсерская фирма, студия звукозаписи, ну и по мелочам – несколько магазинов, модный ночной клуб, парочка ресторанов, кинотеатры, казино (то самое, кстати, которое обчистила в свое время Наташа)… Все это хозяйство было прекрасно отлажено, работало как часы и приносило своему владельцу регулярный и солидный доход.

Завод СиАМ в этом семействе высокорентабельных предприятий был гадким утенком. Сергей Петрович приобрел его случайно, поддавшись внезапно возникшему мимолетному искушению. Была у него давняя и несколько наивная мечта – стать полноценным фабрикантом, наладить выпуск собственной промышленной продукции со своим гордым именем на упаковке.

Увы, очень скоро выяснилось, что производство – дело долгое, хлопотное и малодоходное. Поняв это, Сергей Петрович попытался было избавиться от акций гибнущего завода, столь неосмотрительно приобретенных им, но никто за них не давал и половины его цепы. Тогда он проклял свою затею и махнул на завод рукой. За все время, пока господин Ханевский владел контрольным пакетом, он не вложил в свое приобретение ни копейки,, и вообще постарался забыть о том, что среди его разнокалиберной собственности есть такая мелочь, как бездействующий завод.

Попасть на прием к подолигарховику было непросто, поэтому Наташа еще накануне позвонила в его офис и попросила о встрече, сказав, что на определенных условиях готова заплатить господину Ханевскому миллион долларов. Столь щедрое предложение таинственной незнакомки не могло не заинтересовать жадного до денег Хана, согласие на встречу было дано немедленно.

Наташа появилась в приемной Ханевского ровно за три минуты до условленного времени.

– Моя фамилия Цыбина, у меня назначена встреча с Сергеем Петровичем, – обратилась она к секретарю.

Девушка заглянула в свой кондуит и доложила шефу о посетительнице. Тот распорядился ее впустить.

Хан оказался высоченным, массивным, прямо-таки монументальным мрачным мужиком без возраста. Ему с равным успехом можно было дать и тридцать пять лет и пятьдесят. Он восседал за огромных размеров, под стать своей фигуре, столом и, не поднимая глаз на вошедшую Наташу, листал какие-то документы. Она подошла вплотную к нему и остановилась, терпеливо ожидая, когда на нее соизволят обратить внимание. Наконец, Ханевский отложил бумаги и взглянул на гостью.

– Вам придется излагать свое дело как можно короче – я очень тороплюсь, – резким тоном, не поздоровавшись, холодно пророкотал Хан. – Вы говорили, что готовы заплатить мне миллион. За что?

– За ваш пакет акций завода СиАМ. И не миллион, Сергей Петрович, а несколько больше, – так же холодно, даже сердито ответила Наташа.

– Я ничего о вас не знаю. Откуда у вас такие деньги? – по лицу Хана невозможно было понять – интересно ему это предложение или нет.

– Это не имеет отношения к нашему делу. Вы готовы продать мне акции?

– Может быть. Давайте вернемся к этому вопросу дня через три, – Ханевский снова уткнулся в бумаги.

– Я хочу приобрести их сегодня, – настаивала Наташа.

– Это невозможно. Надо подготовиться, навести справки, обсудить цену, условия… И потом, я, кажется, уже сказал вам, что сегодня я занят! – Хан равнодушно чеканил слова, не отрывая глаз от своих документов.

Наташа стала терять терпение, манера общения Ханевского была вызывающей, даже оскорбительной для нее. Она с грохотом выдернула из-за стола кресло и уселась прямо против невозмутимого хозяина кабинета.

– Вот что, Сергей Петрович, вы покупали свои акции по шестьдесят пять центов за штуку. Причем это были додефолтовские, шальные, легкие шестьдесят пять центов. Я же предлагаю вам семьдесят. Нынешних, полновесных. Но при этом ваши акции мне нужны именно сегодня!

– Сегодня, завтра или через три дня – какая вам разница? Почему это так важно для вас? И вообще, зачем вам понадобился этот самый СиАМ? – Хан вперил в нее тяжелый и немигающий, как у рептилии, взгляд.

Наташа хладнокровно пропустила все эти бестактные вопросы мимо ушей.

– Сергей Петрович, сколько раз вы пытались продать свой пакет? Трижды, четырежды? У вас ничего из этого не вышло – никто не давал вам за него больше двадцати центов. И знаете почему? Завод разграблен и разрушен, он мертв, он абсолютно никому не нужен. Десять центов – такова сейчас его реальная цена. Я предлагаю вам в семь раз больше, и вы еще, извините, кочевряжитесь! -возмущенно воскликнув, закончила она.

На полностью лишенном эмоций лице Хана возникло некое подобие улыбки.

– Если за товар дают семьдесят центов, значит он стоит семьдесят центов. Как минимум. И еще. Вы хотите купить акции сегодня, расплачиваться вы тоже собираетесь сегодня?

– Я уже расплатилась. Деньги переведены в ваш банк на аккредитив – вот документы. Нам с вами нужно только подписать договор.

– Хорошо, мы его подпишем, – лениво кивнул Ханевский и добавил: – На днях.

Это было форменное издевательство! Наташа вспыхнула, вскочила с кресла и стала собирать бумаги.

– Значит так, Сергей Петрович. Я ухожу. Пока я у вас в кабинете – мое предложение еще в силе. Если вы позвоните мне сегодня до вечера, я заплачу по пятьдесят центов за акцию. Завтра я уже не дам вам больше двадцати. Послезавтра я не возьму ваши акции даже даром. Всего хорошего!

Наташа сложила документы в портфель, холодно кивнула и повернулась к выходу. Она неторопливо шла через огромный кабинет, стараясь выглядеть невозмутимой, но с каждым своим шагом напряженно и трепетно ждала окрика Хана. Сергей Петрович молчал. И только когда она уже коснулась дверной ручки, сзади мрачно громыхнуло долгожданное:

– Постойте…

Из офиса Ханевского Наташа вылетела, как на крыльях. Она ликовала. Ей удалось сделать самое трудное – обломать обоих крупных акционеров СиАМа. Пятьдесят один плюс двадцать пять – семьдесят шесть процентов акций завода отныне принадлежали ЗАО «Цна»! Фактически завод стал ее!

Наташа запрыгнула в свою машину. От возбуждения и радости внутри все дрожало, неистовое торжество победительницы душило ее, искало выхода. Чтоб не перепугать прохожих, она врубила на полную мощь музыку и, заглушая ее, в полный голос завопила:

– Ур-р-ра!!! Победа!!! Виктория!!! Ура!!!

Стало чуть поспокойнее, но все равно – радости было так много, что ею просто-таки необходимо было с кем-нибудь поделиться! Наташа прикинула, к кому можно было бы сейчас нагрянуть в гости. О Левчике не хотелось и думать, знакомые по кафедре вдруг показались и вовсе далекими и чужими. И тут она поняла, с кем ей хочется встретиться! Вспомнился позавчерашний пирог с черникой, улыбчивая гостеприимная Елена Михайловна и взъерошенный, смешной и милый Коля Ярославцев.

Было немного неудобно нагрянуть вот так вдруг, без приглашения, но настроение Наташи было таким легким и беспечным, что она, не колеблясь, завела своего «Фоку». «А, ерунда! Скажу, что просто проезжала мимо, ну и…» – решила она…

По дороге Наташа купила на всякий случай бутылку вина и сунула ее в портфель, к бумагам. На третий этаж она взбежала по лестнице, без лифта, и, слегка запыхавшись, позвонила в дверь квартиры Ярославцевых.

– Вы?! – дверь открыл изумленный Николай.

– Я! – засмеялась его удивлению Наташа. – Можно войти?

– Да, конечно!.. Я очень рад… Надо же, я как раз собирался…

В коридоре появилась Елена Михайловна.

– Наташа, здравствуйте, как вы кстати! Сто лет жить будете – мы только что о вас вспоминали. Ну вот, Кольша, я же говорила, что надо позвонить! Проходите, проходите…

– А что случилось? – спросила без тени тревоги Наташа. В такой замечательный день ничего плохого произойти не могло!

– Да ничего особенного, просто мы после вашего визита никак не можем прийти в себя! – засмеялась Елена Михайловна. – Кольша вашей тетрадки из рук не выпускает и вообще, кажется, малость того…

– Да, Наташа, ваша тетрадка – это… – Николай развел руками, и Наташа заметила, что в правой – записи Митрохина. – Я уверен, из этого непременно выйдет нечто грандиозное! И знаете, кое-какие идеи у меня уже вроде бы появились.

– Правда?! – воскликнула Наташа. – Вот здорово! И что же вы придумали?

– Пока немногое, и, наверное, еще рано об этом говорить…

– Ну пожалуйста, Коля!..

Молодой человек пожал плечами и улыбнулся.

– Если вы настаиваете… Хорошо. Прошу вас. – Он жестом пригласил Наташу в просторную гостиную.

Все трое уселись за старомодный круглый стол, и Николай увлеченно принялся объяснять суть открытия Митрохина и описывать возможные перспективы его реализации. Он завелся почти сразу, после первых же двух-трех фраз. Было видно, что тема поглотила его с головой, он говорил взволнованно, с необыкновенным жаром, поминутно взлохмачивая свою шевелюру и сверкая возбужденно горящими глазами. Смотреть на него было – одно удовольствие. Но слушать…

Речь Николая была настолько густо насыщена всевозможными специальными терминами и компьютерным сленгом, что понять хоть что-нибудь из его слов было совершенно невозможно. Какое-то время Наташа добросовестно пыталась вникнуть в эту тарабарщину, но вскоре уразумела, что это безнадежно – он словно говорил на каком-то незнакомом, чудном и очень забавном языке. Это сочетание пылкости лектора с полной неудобоваримостью его слов показалось ей настолько уморительным, что она едва не улыбнулась. С каждой секундой вошедший в раж Николай казался ей все смешней и смешней, она уже с трудом сдерживала неуместную улыбку.

Чтоб не сорваться, Наташа перевела взгляд на Елену Михайловну и увидела, что у нее в глазах тоже пляшут искорки смеха. Почувствовав взгляд гостьи, хозяйка покосилась на нее, их взгляды встретились, и в тот же миг обе женщины, не сдержавшись, разом, как по команде, расхохотались!

Они смеялись безудержно, в голос, взахлеб, и уморительный вид растерянного, ничего не понимающего Николая разжигал этот смех все сильнее – до слез, до боли в животе. Тут и до Коли, наконец, дошла причина столь буйного веселья, и он присоединился к ним, засмеялся смущенно, покачивая взъерошенной головой.

– Простите, я почему-то решил, что вы… Для неспециалиста то, что я здесь нес, наверное, звучало диковато, да? Наташа, а вы вообще-то кто по профессии?

– Ис-то-рик… – всхлипывая от смеха и утирая слезы, еле выдавила она.

Ее признание вызвало новый приступ неистового хохота. Смеялись долго и дружно, а, отсмеявшись, сели пить чай. Потом в ход пошло и Наташино вино, и домашняя наливка Елены Михайловны. Из неторопливой застольной беседы Наташа узнала много любопытного об этой семье. Особенно интересным был рассказ Елены Михайловны о своем муже, отце Николая. Покойный Андрей Николаевич был старше своей жены на двадцать три года.