Текст книги "Константин Киба. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)

Глава 14. Сумма личностей

Суббота

29 октября 2022

Время: 20:07

Семейный ужин. Разве это не мило? Смех, радость, любовь. Детки кидаются яблоками, родители кокетничают, чокаясь бокалами с дорогим красным вином.

Когда-то я представлял себе семейный ужин именно так.

А не вот так.

Стол. Борщ. Брат. Сестра. Мать. Я. И тишина. Только звяканье ложек о тарелки.

Я не знаю, что сегодня за праздник, но мы почему-то собрались все вместе. Брат торопится к кому-то, сестра тыкается в телефон, мать разглядывает в жирных кружочках на поверхности борща смысл своего существования.

Какая милая семейная идиллия. Глаза матери, ни с того ни с сего, начинают слезиться.

– Константин, у тебя… проблемы? Ты влез в неприятности? Ты оставлял деньги. Откуда они?

Таким вопросам я немного удивляюсь. Но лишь немного.

– Совсем нет. Честно заработанные деньги. Консультирую людей в школе, как избавиться от компьютерной зависимости.

Брат почему-то смотрит на меня со злостью.

Говорю:

– А еще я переезжаю, мам. Тут вчетвером тесновато.

Теперь брат довольно скалится. Его мечта так близка.

– А ты переезжаешь со мной, – смотрю на него.

Парень будет моим прикрытием. Оставлять всю родню в одном месте не хочу. Кто надо обязательно узнает, что я живу с братом и, возможно, захотят воспользоваться им, а не матерью и сестрой, чтобы надавить на меня. А я и не сильно против. Да и слабость у меня есть: если я что-то обещаю, я делаю. А я обещал матери, что возьмусь его воспитанием.

– ЧОООО?! Совсем чокнулся? С какой стати?

Улыбаюсь:

– Комп с собой заберу.

Брат впадает в ступор. Что-то орет, ругается. Мать плачет. Да чтоб тебя. По сценарию мне надо ее пожалеть? Зачем слезы? Сын стал самостоятельным, дает денег. Одной обузой меньше.

– Маму-у-уль, ну не надо, – тянется к матери сестренка. – Братик не хотел ничего такого…

Киваю:

– Вообще ничего такого.

Мать смотрит на меня:

– Константин, что… что происходит? Я не дура, я вижу… сначала тебя избивают, потом похищают, потом калечат. В школе теракты, ты подружился с Мацуо. Что… вообще происходит?

Протираю губы полотенцем, поднимаюсь, беру тарелку и ложку, подхожу к раковине, мою. Не торопясь. Чувствую на себе взгляды трех пар глаз. Вычищаю тарелку так, чтобы не осталось ни единого пятнышка или жирного развода, вытираю, ставлю на стойку для посуды.

Возвращаюсь к столу:

– Мам, хочешь правду? Я расскажу.

– Хочу, сынок, очень хочу. Что происходит?

Сажусь, достаю из кармана зубочистку, сую в рот:

– Но сначала погорим о семейном, никто не против? Скажу начистоту. Я сто раз облазил весь дом, поковырялся в компах и телефонах, но не нашел ни единой фотографии нашего отца. Даже никаких документов нет. В наших свидетельствах о рождении он не вписан. К тебе, мама, я подходил с этим вопросом раз пять, но у тебя постоянно то дела, то еще что-нибудь. Больше я за тобой бегать не буду. Рассказывай все начистоту. И больше не убегай.

– Братик! Ты расстраиваешь маму! Нельзя о папе говорить!

– Да и плевать на него… – шепотом говорит брат.

Мать бледнеет. Скрещиваю руки на груди:

– Почему нельзя?

– Сынок, просто… я хочу, чтобы наша семья забыла его. Он… он ушел. А я его любила. И больше не вернется. Никогда. Зачем ворошить прошлое?

– Как эгоистично, мать, – пожимаю плечами. Сестренка морщит носик на мою грубость. – А не думала, что детишки подрастут и захотят узнать, кто он и почему?

Мать трет глаза пальцами, выдыхает:

– Он преступник, Константин.

Вот тут даже брат переводит глаза на мать.

Ну вот и свершилось. Наконец-то матушка решила посвятить своих детишек в семейное прошлое, и я смог сопоставить две истории от пап и мам. Восемнадцать лет назад отец влип в историю, связанную с семьей Киба и Джунсиначи. Сразу после бракосочетания с матерью. История там тяжелая, мать не в курсе с чем связано, но последней каплей стало то, что Джуны решили сделать семью Кибы показательно виновной. Мол, нельзя смешивать кровь, а то за это следует серьезное наказание.

Из-за этого отцу пришлось бросить нас, чтобы не подставлять и разобраться со всем лично. Но все равно у матери из-за этого была куча проблем, ей приходилось самостоятельно несколько раз переезжать с двумя детьми.

Потом все затихло, мы с братом росли, и через семь лет, отец снова появился, когда мы с братом были у бабушки. Мама его простила, успела даже с ним заделать нам сестренку. Мы от бабушки приехали, и мать нас обрадовала, что папа вернулся. Вот только он не вернулся, так и не явившись в день нашего возращения с работы, прислал курьера с запиской «Прости, так надо». После этого мать возненавидела его окончательно.

Хм, странно…

Очень странно…

Внимательно осматриваю все семейство.

Что-то не сходится.

– Жаль, что так… – наигранно вздыхаю я. – А какого цвета были глаза у отца?

– Я не помню, Константинчик. А что?

– Да так…

После встречи с отцом, я решил заняться семейной историей плотнее. Очередной раз порылся в доме в поисках хоть какого-то упоминания о нем и снова ничего не обнаружил. Подумав немного не мозгами Альва, а мозгами Альва в новом мире технологий, я полез в интернет и наткнулся на статью о генетике наследия по внешним качествам, обратив внимание, что проще всего определить родство по цвету глаз.

И тут меня немного переклинило.

Мать голубоглазая. Я зеленоглазый. Брат и сестра кареглазые. Судя по таблице наследственности, такие разноглазые дети не могу родиться от родителей, если у одного из них голубые глаза.

Мой отец должен быть с зелеными глазами или голубыми, что для азиата большая редкость. А для брата и сестры должен быть только кареглазый отец. И практические все азиаты именно кареглазые. Голубой – мутация и большая редкость. Зеленые глаза вообще на грани уникальности.

Так вот. С родственностью в этой семье какая-то чехарда. Брат и сестра мне не единокровные родственники. Мать сделала сначала меня, а потом замутила с другим и сделала брата и через семь лет сестру.

И есть у меня ощущение, что мои брат и сестра не в курсе всего этого. Интересоваться цветом глаз будут далеко не все дети их возраста.

Так что мне совершенно не нравится, что происходит… Мать что-то скрывает. И до последнего придерживается истории, что мы все одна большая семьи с одним папочкой-гулякой.

Может, спросить у нее напрямую? Нет, не стоит. Нужно сначала подумать. Иногда сделать вид, что ты поверил вранью, намного эффективнее, чем возмущаться, что ты обо всем догадался.

Больше вопросов не задаю, выхожу из-за стола, смотрю на брата:

– Я не шучу. Комп заберу с собой.

Брат что-то орет, но я слышу только мать:

– Константин… зачем… мы же семья.

– Через пару дней я перееду, мам. Все хорошо. Мне девятнадцать лет. Это нормально.

Благодарю за пищу, иду в свою комнату, ложусь на кровать, пялюсь в потолок.

Глаза того, кто вчера назвался моим отцом зеленые, как у меня. Я прекрасно помню это. Обратил внимание, когда кинул в них кунаи. Получается, что он и правда мой отец, но не отец брата и сестры. Хотя, он и не утверждал прямо, что они его дети, да и выжидал только меня.

Странно…

Очень странно…

Что за чертовщина происходит? Моя паранойя орет уже третий день, что вокруг происходит что-то непонятное. Что я упускаю какую-то важную деталь. Маленький волос в пустыне, потянув за который, вытащишь огромного монстра.

Может быть в инете какая-то статья неправильная? Мало ли что там в глазах и генетике. Какой-нибудь далекий прадед не китаец, а монгол и все – по цвету глаз ничего не определить.

Я бы и не парился со всем этим, если бы меня в это не втягивали. То Акане сообщит о родственности, то Хидан называет меня Кибой Рио, то мать мне врет, а дома нет ни одной зацепки. Последней каплей стало появление отца, решившего обучить своего непутевого сына спустя столько лет и моих приключений в школе.

Ладно, надо спать, завтра тяжелый день. Перед тем, как расслабить тело для сна, набираю в поисковике на телефоне еще кое-что…

И меня это сильно напрягает.

Заснуть теперь будет непросто.

Хотя…

Может вообще не спать?

Встаю, достаю из-под кровати целую коробку зубных нитей разных мастей. Вот ведь удивлялись кассирши в гипермаркетах. А я улыбался белоснежной улыбкой. Мол, она не просто так такая белоснежная.

Заходит брат. Не стесняясь его, достаю еще и сушеный палец.

– Эт че? – спрашивает он.

– Талисман индийский. Сушеные обезьяньи гениталии. Хочешь? – протягиваю, улыбаюсь. – Приносит удачу.

Выражение лица братана надолго останется в моем сердце, как один из самых приятных моментов недели.

* * *

Торговый комплекс Меридиан

Детский развлекательный комплекс «Теремок»

На этот раз я пришел раньше. Стою у закрытой двери детского зала, жду его. Отец приходит позже, ровно к 10:00. Бросаюсь ему на шею и чуть ли в щеку целую. О, да! Как же я рад видеть своего папочку. Отец немного в шоке, неуверенно хлопает меня по спине:

– Я тоже… рад тебя видеть, сын. Надеюсь, это значит, что ты простил меня.

Я отстраняюсь от него:

– Конечно, пап, о чем речь. Я всю ночь об этом думал. Кстати, что за сюрприз ты подготовил?

Отец кашляет, открывает дверь. Заходим.

– Вот, это тебе.

Он вытаскивает из кармана телефон в упаковке. Написано IPhone 26 GLX MEGASUPER PRO III.

– Видел, что у тебя телефон очень плохой. Понимаю, это всего лишь телефон…

– Отличный подарок! Спасибо!

Беру, сую в сумку, даже не открывая.

– Я… рад. Ну что, продолжим?

Отхожу в сторону, к бассейну с шариками. Снимаю куртку, кладу сумку:

– О, кстати, пап. Я тоже тебе кое-что подготовил. Смотри… так, где же оно…

Отец подходит ближе. Ровно туда, куда мне надо.

– Не двигайся, отец, – неожиданная перемена в голосе заставляет отца остановиться.

Я выпрямляюсь. На каждом пальце рук у меня по пять колец. К каждому привязана нить и тянутся они во все стороны. Я готовился всю ночь с субботы на воскресенье. Организовать это было непросто. Намного сложнее, чем пробраться в торговый центр и стащить у пьяного охранника запасные ключи. В какой-то момент я уже отчаялся плести эти паутины под самыми неимоверными углами. Не говоря уже о том, что сейчас придется каждую нить контролировать отдельно. Какую-то сжимать, какую-то расслаблять. При подготовке на рассвете я уже хотел на все плюнуть, но… после того, как я пробубнил песнь хвалы Шииле все как-то получилось. Паутина была сплетена.

Отец морщится, медленно осматривается. Несмотря на то, что нити невидимы, он все равно их как-то замечает. И они повсюду. Всю ночь я запутывал их через сушеный палец, в котором суммы где-то на тридцать единиц. Если бы не это, то я бы в жизни не смог организовать подобное. Моих четырех единиц просто бы не хватило. В этом трюке я соединил три фактора: читерные резервы суммы пальца, единственное чему я научился – работать с нитью, а также умения и опыт Альва рассчитывать, планировать и буквально плести паутины. Если бы не было хоть одного из этого, то и дело было бы проиграно.

Отступаю к выходу. Отец делает шаг в мою сторону.

– Сын, что ты делаешь?

Мои мизинец слегка дергается.

ВЖИИИИИИХ!!!

Сразу три десятка нитей соединяются в одну толстую веревку, оплетают ноги отца. Он падает на колени.

Рука отца стремительно тянется к карману.

ВЖИИИИИИХ!!!

Двигаю одновременно тремя пальцами.

Еще одна белая мятная верёвка оплетает отца, вжимая ему левую руку в корпус. Гниль подземная, хотел ведь обе руки ему поймать. Я еще смогу оплести его так два раз. Одна петля нацелена на район шеи, другая груди.

– Дернешься еще раз, следующая будет вокруг шеи, – тихо говорю я. – Это тебя не убьет, но я подожду, когда твоя крепость высосет из себя всю сумму, а потом сожму нити еще сильнее.

Отец какое-то время недоуменно смотрит на меня. Да так, что я начинаю искренне сомневаться, что не ошибся.

– Объясни свой поступок, сын.

– Просто проверка.

– Какая проверка? – спрашивает спокойно.

Прислушиваюсь. По коридорам уже расхаживают люди. Отец и правда выбрал проходное место.

– Сейчас я отпущу тебе руку. И ты снимешь свои линзы.

Именно информацию о линзах я нашел вчера перед сном. Сначала я набрал «можно ли изменить цвет своих глаз», а потом «заметны ли линзы в глазах».

Я не думал, что это возможно. Но этот мир очередной раз удивил меня. Очень быстро тут я научился задавать самые немыслимые вопросы у интернета. Если бы в Варгоне я бы посмеялся над возможностью изменить цвет глаз, то здесь, оказывается, это можно сделать без использования суммы.

Отец поразительно невозмутим:

– Ты заметил линзы?

– Нет, я просто так с тобой обниматься полез, – иронизирую я. – Соскучился.

– Ясно. И поэтому ты напал на отца? Потому что он плохо видит?

– Точно. Вот такой у меня фетиш. Так снимаешь или нет?

Если они окажутся прозрачными, то я просто извинюсь. Если же они изменили цвет глаз, то… я посчитаю, что передо мной человек, который с легкостью смог обвести меня вокруг пальца.

Я долго думал, как поступить, если отец окажется самозванцем. Первая мысль – пытать и допросить. Но это рискованно. Он слишком способный одаренный, осторожный, да еще и с крепостью. Застать его врасплох всякими зубочистками или иглами может и не получится.

Второй мыслью было продолжать играть свою роль глупого сынка. Возможно, удалось бы выудить из него информацию хитростью. Но инстинкты кричат, что передо мной человек совершенного иного уровня, знающий про настоящего Константина Киба очень многое. Например, он должен был быть уверен, что я не видел настоящего отца или его фото в осознанном возрасте, чтобы смочь опознать самозванца.

«Отец» не спешит. Молчит. И это служит мне ответом.

ВШИИИИХ!!!

Петля обматывается вокруг его шеи. Но из-за суммы крепости нити не в силах сдавить трахею и сонную артерию.

Отступаю еще не шаг. Что же ты предпримешь? Неужели ты не подстраховался, зная о моих нитях? Я тебя переоценил?

Лжеотец неожиданно неприятно улыбается:

– А теперь немного здравого смысла. Я намного опытнее тебя и знаю, что ты пользуешься шелковыми нитями. Как думаешь, придумал ли я что-то в ответ?

Похоже, не переоценил. Но пока что это только слова.

– О, не переживай. Это неважно. Важно лишь снимешь ты линзы или нет и будешь ли со мной разговаривать. Может сразу сбежишь? Ах, да, и забыл сказать. Я записываю наш разговор. В кармане у меня телефон и запись идет прямо в облако. Если со мной что-то случится, то надеюсь это тебе хоть как-то подгадит…

– Ну, это, конечно, неприятно, – морщится человек, называющий себя моим отцом. – Но не сильно. Так что.

Огненная вспышка!

Мои нити распадаются на части, словно их и не было. Пахнет паленым. Что ж, это самый очевидный способ противодействия шелковым нитям и паутинам. Я бы точно таким же способом боролся с ними. Но что он сделал? Вспышка была такой яркой, но я не понял, что произошло.

Дверь уже полуоткрыта, и люди за ней ходят туда-сюда. Достаточно одного шага, чтобы удрать. Я узнал, что хотел. Очередной умник решил со мной поиграть, и этот раунд я оставлю за ним. Возможно, это заместитель директора. Наша договоренность прошла еще в пятницу, но он не пошел сам со мной на контакт, да и, насколько я знаю, его в тот день вообще не было в школе. Значит случилось что-то важное… Важнее, чем информация о третьем пазле.

– Стой, – улыбается человек, отряхиваясь от нитей. – Давай поговорим.

Оборачиваюсь.

– Так линзы все-таки цветные, – утверждаю я. – Ты не мой отец. Ты раскрыт. Зачем тебе со мной разговаривать? Не думаю, что тебе приказали меня убить, так зачем тогда? Тянешь время?

– Верно, цветные. Но я ведь могу объяснить, почему они такие, верно? Например, я твой родной отец, а мать нет.

Морщусь:

– Еще раз запудришь мне мозги, и я уйду. А потом найду тех, кто тебя нанял и задам вопросы им.

– У тебя ведь третье направление – это сумма хитрости, я прав? – интересуется мужчина.

– Точно, – язвлю я, понимая, что в таких вещах врагу не признаются. – Направление: правда. Еще вопросы?

Лжеотец приподнимает уголки губ.

– Больше нет. Просто хочу, чтобы ты знал, что я знаю, кто ты такой.

В голову закладывается догадка. Смертоносная, опасная. Так значит все это была игра, чтобы узнать, кто я такой? Но кто подозревал, что я не Константин Киба? Заместитель директора? Может Хидан Мацуо? Элеонора? Кто?

Гниль подземная. Если бы я ранее предположил, что отец не просто шпион-самозванец, а шпион, который должен убедиться в том, что я настоящий Константин Киба, то проверил бы намного больше информации. Например, попробовал бы разузнать о болезни матери…

– Твоя мать не болела раком, – кивает человек. – А еще Константин часто встречался со своим настоящим отцом втайне от своей матери. Он точно знал, как тот выглядит.

Они знают, что я не Константин Киба!

Ни один мускул не дергается на моем лице.

Давно меня не переигрывали. Чем старше я становился, тем реже такое случалось. Расслабился. Да и стоит признать, что раз я оказался тут, то в Варгоне кто-то меня переиграл, раз я умер в кровати. Вот и сейчас. Я недооценил кого-то в этом.

Меня раскусили из-за незнания своего прошлого. Из-за того, что я считал своим самым слабым местом. Я пытался узнать о себе как можно больше, но информации было очень мало. И спасибо матери, которая всеми силами скрывала наше прошлое.

Человек изучает меня взглядом так же, как я изучал бы своих подопытных в большой игре. Он примерно моего уровня и, даже провалив задание, пытается его продолжать. Но, в отличие от меня, всю жизнь прожил здесь, а не в Варгоне.

Молчу.

– Ты не Константин Киба. Как я понимаю, смысла нет спрашивать, кто ты такой? – вздыхает он. – Честно говоря, я и не надеялся, что смог бы узнать намного больше. Рад, что правильно тебя оценил, и мы закончим этот цирк пораньше.

Первое правило лжеца – ври до последнего.

– Что ты несешь? – вздергиваю бровь. – В каком смысле, я не Константин Киба? Отвечу твоим же вопросом. Смысла нет спрашивать, кто тебя нанял? Мне просто интересно, кто этот идиот. После пробуждения и сотрясения у меня проблемы с памятью, но, чтобы считать меня кем-то другим?

Лжеотец спокойно улыбается:

– Конечно-конечно, как скажешь. А по поводу кто меня нанял. Так Элеонора. Твоя учительница.

Настала очередь моргать мне. Азиат смеется. И в этом смехе удивительно сочетается грусть и веселье:

– Да-да. Может, я тебя подставляю. А может ее. Может, просто издеваюсь. Может, это не она. А может она. Но мы оба понимаем, что, скорее всего, не она, верно?

Закрываю свой разум от злости. Злость – лишнее. Выковыриваю из своей памяти весь свой опыт. Все случаи, когда я проигрывал и выигрывал. Перебираю в уме все, что я переживал в дворцовых интригах, как я был бароном, королем и попрошайкой. Неужели из-за маленького недостатка, что я в теле ребенка нахожусь в другом мире, я позволю этому человеку играться со мной?

Улыбаюсь самой своей зловещей улыбкой, отпускаю рукоять двери, и она захлопывается. Не торопясь, достаю зубочистку из кармана, вздыхаю, смотрю на человека:

– Хочешь поиграть со мной, да? Что ж, я снизойду…

Глава 15. Сумма наркомании

– Снизойдешь? – надменно улыбается азиат, подбирая с пола синий пластмассовый шарик.

– Точно.

– Мне будет больно? – продолжает ехидничать лжеотец, подбрасывая в руке шарик.

– Разве что морально, – шагаю к лжеотцу. – Вижу по лицу, что ты доволен. Узнал от меня все, что хотел, верно? А теперь отпускаешь?

Еще шаг. Ближе. Он улыбается, продолжает подбрасывать шарик.

– Кто знает… – говорит он. – Ближе не подходи.

Останавливаюсь, примиряюще поднимаю руки:

– Как скажешь. Не думаешь же ты, что я на тебя нападу? Просто хотел быть чуть ближе к отцу. Итак, я мог просто уйти, но ты решил со мной поговорить. Думаешь, что я сболтну лишнего?

Лжеотец молча улыбается. Он знает, что болтун – находка для шпиона. Я тоже это знаю. Продолжаю:

– Я расскажу, почему напал на тебя. Не потому, что верил, что смогу с тобой справиться. По двум причинам. Потому что знал, что мне ничего не будет – ты не убивать меня явился, это очевидно. И я хотел посмотреть, как ты выкрутишься. Ты воспользовался огнем – каким-то заранее заготовленным предметом, запитанной суммой. Мало того, он не очень опасен. Просто краткосрочная вспышка по площади. Еще вчера я почувствовал легкий химический запах от твоей одежды и заподозрил что-то неладное. Она пропитана чем-то огнеупорным? Я вижу, как слегка обгорели твои брови, но при этом на одежде нет ни следа. Ты очень хорошо подготовился к сюрпризам от собственного сына. Не доверяешь ему? – усмехаюсь.

– Очень неплохой анализ, – кивает лжеотец. – Но пока бессмысленный.

– Да неужели? А теперь я скажу тебе, почему ты блефуешь, что тебя наняла Элеонора. В пятницу вечером, когда мы первый раз встретились с тобой на лестничной площадке, то я не чувствовал этого легкого запаха от твоей одежды. И как же такой осторожный человек не подготовился заранее?

Левый глаз лжеотца моргает слегка с запозданием. Продолжаю:

– Это означает, что ты не знал о моих нитях в тот день. Хотя утром у меня был поединок с Сэмом Блэком, где я показывал их. Если бы тебя наняла Элеонора, то она бы точно рассказала тебе об этом.

Наигранно зажимаю рот рукой:

– Итак, теперь я понижаю вероятность, что тебя нанял кто-то из школы. Мало того, похоже твой наниматель вообще далек от нее. Ведь поединок был в пятницу утром, и спустя столько времени ты так и не знал, про нити. Зато знаешь многое о других личных вещах из моего прошлого.

Смотрю на лжеотца. Мимику держать он умеет. Ничего не понятно.

– Теперь посмотрим на ситуацию обширнее, – развожу я руками в стороны. – Ты решил обвинить Элеонору. Понятно, что этот вброс можно интерпретировать, как угодно. Но я считаю, что ты бы не стал взаимосвязывать своего настоящего нанимателя со школой, если бы он и правда был с ней как-то связан. Тебе нет смысла показывать мне в каком стогу находится иголка.

Вытаскиваю зубочистку из кармана, верчу между пальцами, сую в рот, грызу. Проходит довольно много времени, азиат не отвечает, и я кидаю к его ногам деревянный огрызок. Он не обращает на мой жест никакого внимания.

Улыбаюсь:

– И знаешь, что… папа? Не так уж и много идиотов, которые подозревают, что за моей обычной амнезией может скрываться филзели или какая-то другая личность. А ты своими проверками про рак мамы и тому подобными вещами, доказал, что твой наниматель считает меня не тем, кем я являюсь.

Лжеотец кивает, пожирая мое лицо искренне любопытным взглядом:

– Продолжай. Очень интересно.

– Благодарю, – киваю в ответ. – Так вот, ты посчитал меня не тем, кем я являюсь, но при этом все равно решил обучать хитростям с суммой. Захотел втереться в доверие. Это очень долгосрочные планы. И судя по твоей квалификации – недешевые.

– А ты не думал, что я не наемный? А просто заинтересованный со своими мотивами?

Качаю головой:

– Тебя наняли.

– Пустое утверждение.

Пожимаю плечами. За столько лет я научился различать наемнический блеск в глазах и личную заинтересованность. Этого не объяснить. Это как мастер по древу всегда определит по мозолям человека, что он всю жизнь был плотником, а не камнетесом или шахтером.

Продолжаю:

– Более того, я очень сомневаюсь, что ты имеешь те направленности суммы, которые, якобы, показывал.

Лжеотец удивленно поджимает губы, но продолжает молчать. И что немного приятно – он уже не улыбается.

– Объясняю. Раз ты не мой отец, то наше идеальное совпадение по направленностям ну, как бы маловероятно. Это учитывая, что сумма тела крепости для азиата вообще большая редкость. Но твой мотив обманывать меня этим понятен. Во-первых, отведет подозрения в родственности, во-вторых, это хорошая причина предложить свои услуги учителя, чтобы втереться ко мне в доверие. И!

– И? – уже не так расслабленно вздыхает лжеотец.

– И тут мы подходим к кульминации.

Поднимаю я руки и голову вверх, будто любуясь не в потолок, а на звезды. Через секунду резко плюхаюсь на маты, закрываю глаза, сажусь, как тут говорится, в позу лотоса.

– И что теперь ты делаешь? – слышу голос в отдалении.

– Как что? – говорю тише, не открывая глаз. – Погружаюсь в себя.

– И что это значит?

– Сначала я хотел просто уйти. От тебя я узнал все, что мне надо. Больше ты все равно не сказал бы. Не тот человек. Но потом я передумал. Ты меня, скажем так, разозлил. Ты решил поиграть со мной, верно? Надавить на мои слабости, ведь в глубине разума я тщеславен, эгоистичен и возможно даже самовлюблен.

Вздыхаю:

– Но поверь, когда всю жизнь живешь вокруг идиотов, то хочешь не хочешь, но начнешь выделять себя из толпы. Но, наверное, я просто зазнался и поэтому… проиграл тогда. Так и не проснувшись в свой последний день.

Вот на этих своих словах я почти физически почувствовал заинтересованность лжеотца. Он продолжает молчать, справедливо считая, что я сболтну еще что-нибудь интересное.

Какое-то время висит тишина.

А потом…

Я с легким свистом вдыхаю воздух в легкие, выкидывая все лишнее из головы. Я уже пытался медитировать в доме Хидана Мацуо по методикам Альва и получилось у меня не очень. Тело вышибало из транса. Возможно, сейчас это станет преимуществом, ведь я нахожусь больше в чужой голове, чем своей. В точной иллюзорной копии детского развлекательного центра. И именно так смогу выбраться. Погрузиться в третье подсознательное, конечно, не получится без риска сдохнуть, но, может хватит и первого…

Вздрагиваю. Открываю глаза. Сейчас мои зрачки должны быть расширены. И видят они не только реальное…

Вытягиваю руку. В руке прямо из воздуха появляется синий шарик.

– Как… – расширяются глаза лжеотца.

Именно шарик стал ключевым моментом. Лжеотец мог пнуть его ногой, акцентируя мое внимание. Либо подбросить в руке. И все… мой разум плыл, хотя я этого до сегодняшнего дня не замечал.

– Как ты догадался? Что за?.. – вертит во все стороны головой лжеотец. Его безразличие дает осечку. Он чувствует, что тень, которую он держит в рукавицах разума стала сопротивляться.

Отбрасываю шарик, кладу руки на колени, продолжаю сидеть в позе лотоса.

– Невероятно, – пятится он, уставившись на откатывающийся шарик. – Просто невероятно. Теперь я точно уверен, что ты…

– Молчать!!!

Мой голос гремит так, что все шарики разлетаются в стороны. За спиной разбиваются витрины. Окружающий мир начинает разрушаться. Потому что он плод воображения, а не настоящая комната торгового центра из бетона и стекла.

– Ты думал я не заметил, как запах от твоей одежды то пропадал, то появлялся? – звучит мой голос отовсюду, хотя я не открываю рта. – Ты, таракан, посчитал, что сможешь обдурить меня дважды?!

На этот раз лицо лжеотца меняется. Он понимает, что теряет контроль над моим разумом. И я чувствую его страх. Отлично! Именно это мне и нужно. Самое сильное чувство – страх. Именно от страха идут ответвления всех остальных негативных эмоций.

Цепляюсь своим подсознанием за отросток чужого страха.

В этом мире люди имеют огромный потенциал в почти настоящей магии разума, но живут слишком недолго, чтобы это понять и развить. Они называют эту технику гипнозом и совмещают ее с суммой разума. Убийственное комбо, но все равно лишь дешевое подобие того, на что я был способен в Варгоне, манипулируя щупальцами ментального эфира в слабых умах.

Как я понял, ближе всех к мастерству сознания приблизились Велтешафт и Амарэ, практикуя какие-то особые направления суммы разума, о которых в школе не рассказывают.

Когда заместитель директора поведал мне, на что способны Амарэ, я понял, что эти женщины умеют использовать сумму, влияя на неокрепший разум детей. Но это лишь начало. Дальше они будут сильнее и сильнее. И когда-нибудь станут теми, кто будет диктовать условия пятерке кланов.

Я же за свою жизнь достаточно времени уделил таким тренировкам. Разум – это оружие. А его эффективность зависит от мастерства и опыта. Ну и что, что у этого человека огромный сосуд и небольшой опыт самоконтроля? Для меня он всего лишь обезьяна в танке и, слава Шииле, хотя бы мой разум перешел сюда полностью из Варгона.

И обезьяна решила пару дней назад, что сможет заложить мне в голову идеи, неосознанно манипулируя реальностью. Легкая улыбка, вздохи, шлепки в ладони, поедание пиццы вилкой из кармана. Каждая деталь была важна. Похоже, акцентируя мое внимание на своих странностях, этот человек открывал суммой пути в мой разум, медленно подчиняя себе, пока я наконец не уснул, поверив, что окружающий сон – продолжение реальности.

Не было никаких тренировок. Не было превращения куная. Изменения шариков. Лжеотец вообще не предрасположен к этим направлениям суммы. Он «нулевик» суммы разума.

Когда-то со мной уже пытались провернуть такой трюк. Когда я лежал в поддельной палате. Тогда женщина рассказывала доктору, что у меня разум старика. И ведь она даже не догадывалась, настолько была права.

И вот на тебе. Спустя совсем недолго, мне подбрасывают очередного профессионала манипулированием разумом. Но зато теперь я точно знаю, что сумма разума – не просто дешевая математика, а именно управление разумом и, возможно, чтение мыслей. Скорее всего, немногие в этом мире понимают, как правильно развивать направление суммы разума. Ведь магия совсем недавно тут появилась и ее только недавно стали познавать.

И это сыграло мне на руку. Появись я здесь позже, лет на сто, то мог бы уже не справиться так легко.

Разум – это не то, что можно прочитать как книгу или отнять. Влезать в чужой разум очень опасно. Это совершенно другая вселенная. Со своими законами и правилами. В Варгоне я десятки лет провел в медитации, погружаясь в себя, только ради того, чтобы снизить риски погружения в других.

– Нет! – в ужасе бегает лжеотец за шариками, не в силах их поймать на трясущихся матах.

Шарик – это его ключ на свободу. Ведь именно гипнозом через шарики он погружал меня в сон. Но теперь мы знаем это оба.

Шепчу. Но даже сквозь грохот меня слышно:

– А ведь я мог просто уйти, но ты решил разозлить меня. Снова залез мне в голову…

Видимый мир вокруг разрушается. Стены торгового центра покрывают трещинами, обваливаются. За ними тьма с мерцающими звездами.

Лжеотец видит, что творится. Пытается цепляться за низменные инстинкты – держит равновесие, перепрыгивает трещины, уворачивается от осколков. Он не может взять обезумевшее подсознание под контроль, хоть мы оба понимает, что все вокруг нереально.

Чувствую…

Ага, вот оно что…

Страх. Наконец-то лжеотец стал бояться, и я за это ухватился. Теперь я перехватываю управление над нашими сознаниями. Проще всего управлять разумом, воздействуя на страхи. Например, самый большой страх у лжеотца оказывается весьма специфичным, даже для Варгона. Хранители называют эту фобию «Дыры Кожи», но в этом мире это называется Трипофобия – боязнь отверстий.

Крик! Лжеотец орет от страха!

Дождевые черви лезут из его тела. Он с безумным воплем рвет их из рук и ног. Это очень неприятное зрелище. И даже меня бы это покоробило, если бы я сейчас не находился в подсознательном. Там страхи неважны.