Текст книги "Константин Киба. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

Глава 21. Амарэ

Едем. Смотрю на стражей. Они на меня.

Молчим.

– Где бронежилет?

Серьезно? Он что, не в курсе, что произошло?

– Потерялся. Не могу найти.

Несу полную чушь, конечно. Но посмотрим на реакцию.

– Что? Как? Как бронежилет может потеряться?! Константин, ты меня доведешь. На, надень мой… подтяни там, а то тощий больно.

Снимает с себя, передает. С трудом напяливаю на себя так, чтобы не показывать свои телесные страдания.

– Напишешь объяснительную, понял? И почему ты прогуливаешь?

– Хм…

– Ну чего ты лицо такое корчишь? Нам тебя охранять, а ты в школу не ходишь. Это что вообще такое?

– Слушай…

– Слушайте, – поправляет меня Сергей.

– Точно. А что с теми стражами, что меня позавчера сопровождали до дома?

– А что с ними? Отвезли тебя, приехали. Сегодня работают.

– Вот как… а с ними все нормально?

– Так, – скрещивает руки Сергей. – К чему все эти вопросы?

– Да просто… Переживаю. Охраняют меня. Рискуют своими жизнями, так сказать.

– С ними все в порядке.

– Правда? Даже головой никто не ударился?

Я прекрасно помню, как вмазался лбами с одним из охранников.

Сергей подозрительно щурится:

– А должны были?

Ясно. Значит меня в той аварии ударили специально. И чувствуется мне, что все стражи в машине имели сумму выносливости.

Стараюсь быть культурным до предела:

– Сергей Вениаминович, а кто меня в среду должен был в машине сопровождать? Вы? Но потом поменяли смену?

– Так, еще раз спрашиваю. К чему эти вопросы? Ты интересуешься внутренними делами школы.

Судя по реакции Сергея, даю две третьих вероятности, что так оно и было. Пожимаю плечами.

– Ты чего такой бледный, а? Заболел? Поэтому вчера не было? О таких вещах предупреждают.

– Да, малость прохворал… – улыбаюсь через силу. – Живот пучило. Все уже прошло.

* * *

Время 07:42

Из маршрутки я не выхожу, а вываливаюсь. Головная боль влияет на все тело. Я слабый, как скелет в эфирных путах Шиилы. Хотя, казалось бы, куда слабее.

Повсюду люди, но они как в тумане.

Дрянь… Как не вовремя. Ковыляю, стараясь держаться ровно и не морщиться. Стражи идут за мной. Захожу в вестибюль, подхожу к автомату с зельями. Высматриваю «Симфонию». Ту самую дрянь со вкусом дождевых червей, которой меня отпаивали в особняке Хидана. Очень бодрящая штука.

Тааак…

Вижу «Ласточки» от второй категории качества до пятой, самой хреновой. Пятая стоит 50 ОВ, вторая – 1200 ОВ.

Вон знакомая зеленоватая бурда во флаконе. «Созерцание» качество тоже от первой категории до пятой. В описании написано, что «Созерцание-1» за 800 ОВ прибавляет шанс к пробуждению 10–15 %, а «Созерцание-5» всего 1–2 %, но стоит уже 15 ОВ. Нередко видел, как эти штуки заглатывают беляки на переменах. Ого, а вон зелья повышения регенерации суммы. Называется «Полнолуние». Просто пополнить ману им нельзя – она регенится только во сне. Но это зелье помогает за меньшее время сна восполнить большее ее количество. То есть не спать восемь часов, а, например, всего четыре. Так работает «Полнолуние-3» – лучшее из предоставленных в автомате. Первой и второй категории тут нет. СКОЛЬКО?! 2000 ОВ за «Полнолуние-3»? 1000 ОВ за четвертую категорию и 500 ОВ за пятую?

Обращаю внимание, что никаких усиливающих зелий нету. Только исцеляющие, восстановляющие и бодрящие. Хотя ассортимент автоматов на первом этаже ограничен. Вроде как выше есть получше, но доступны они только для учеников соответствующих этажей.

Ага, вот оно. «Симфония-3» – 65 ОВ. Замечательно. Десять тысяч рублей. Четвертая часть материнской зарплаты за энергетик. Откуда в этой школе столько богатеев? Жалко, что в городе такое купить нельзя. Оборот зелий строго контролируется Исталами. Надо срочно обменять доллары на очки влияния. Проблема только, что это запрещено официально. Узнать бы, как это делается неофициально… Спрошу у Акане. Кстати, где Сева? Нигде не вижу этого прохиндея. Его силачи еще не убили?

Так, ладно. Не до этого неблагодарного труса сейчас.

Всматриваюсь во флакончики внимательнее.

«Симфония-5» стоит 10 ОВ, а «Симфония-4» – 30 ОВ. Плевать, берем.

Прикладываю смартфон, покупаю энергетик из дождевых червей за 4500 рублей. С меня списывается 30 ОВ и остается всего 3 ОВ. Флакон оказывается не стеклянным, а из имитирующего пластика. Везде обман. Выпиваю залпом.

Обожаю червей в соевом соусе на завтрак. И да, к сожалению, я знаю, какие они на вкус.

Тепло расходится по телу. Слабость понемногу уходит. Конечно, разница между «Симфонией-3», которой меня отпаивали Джунсиначи, и «Симфонией-4» чувствуется. Я бы сказал, тепла по телу разошлось на треть меньше.

Оглядываюсь, никто ли не хочет меня убить. А то я с этой головной болью даже слышу плохо. Подкрадётся кто со спины и все. Сейчас одна надежда – охрана. Кстати, удивлен, что меня не встречают и не ведут к заместителю директору. Думал, сразу повяжут.

Ладно, время у меня есть. Ковыляю по лестнице. Сергей вместе с двумя амбалами молчат. Они вообще не проронили ни слова, после того, как мы вышли из маршрутки.

Дохожу до кабинета заместителя директора. Этот лис всегда приходит раньше всех и уходит позже. Стучусь.

– Заходи, Константин. Сергей, останьтесь за дверью.

Смотри-ка. Уже знает, что это я. Постоянно камеры мониторит что ли?

Захожу. Георгий Александрович сидит, уткнувшись в свой ноутбук. Глаза уставшие, но в целом держится бодро, как и полагается важной шишке.

– Присаживайся. Надеюсь, что-то важное? У тебя занятия через пять минут.

Сажусь, молчу. Наконец зам отрывается от своих дел, смотрит на меня исподлобья:

– Ты пришел молчать, Константин? Я вообще-то очень занят. Я распорядился: и тебя, и твою семью надежно охраняют. Или ты пришел обсудить свой вчерашний прогул и пропуск психолога?

Вздергиваю бровь, не стесняясь выгрызаю зубочистку, превращая ее в труху, чтобы хоть как-то заглушить боль. Значит, он решил прикинуться, что ничего не было? Или что?

– Может сразу к делу? – спрашиваю я.

– Ты о чем?

– Вы знаете, о чем я. Давайте без этих игр. Терпеть их не могу.

Георгий Александрович опирается локтями об стол:

– Я не хочу тратить на это время, Константин. Я думал, ты это понимаешь. Я человек дела. И подобных твоему у меня очень много дел. И я пользуюсь всеми средствами. Если не получается что-то одно, я делаю другое. И не люблю следовать чьим-то условиям, но я не… Как ты там сказал Валере? Гордый? Нет, ты ошибся.

– Валера? Это тот доктор?

Кивок.

– Он жив?

– Это важно?

Думаю лишь секунду:

– Нет.

– Вот и отлично. Ты умный парень. И правильно сказал: я тебе не враг. Давай придерживаться первоначальных условий. У тебя осталось пять дней моей защиты.

– Шесть.

Заместитель директора болезненно морщится. Он понял, что я имею в виду. Доктору Валере я сказал, что не будем считать день, в который со мной решили поиграться.

– Хорошо, шесть. Не столь важно. Но у меня к тебе вопрос, – заместитель понижает голос. – Если ты не знал, что такое третий пазл, то что ты вообще можешь мне о нем рассказать? Если через шесть дней ты скажешь мне какую-то чушь, то уж извини, – многозначительно разводит руками.

Откидываюсь на стуле, непроизвольно болезненно морщусь, заместитель директора улыбается:

– Валера сказал, что у тебя болела голова. Ты пробуждаешься?

– У меня было сотрясение. Конечно, болела. Хорошо бы, но сегодня утром уже прошла.

– Понятно. Жаль. Ну так что? Что ты знаешь? Намекни.

– Я знаю, где пазл находится. Или может находиться.

Если филзели залез в особняк Хидана, то велика вероятность, что пазл там. Учитывая, что негр на пытках говорил что-то «на..». Предполагаю, что это «найти». Филзели хотел «Найти Третий Пазл»

Вот только есть одна загвоздка. У меня нет желания сдавать Джунсиначи. От слова вообще. Поэтому я бы хотел этого избежать. За шесть дней нужно придумать что-то, что удовлетворит заместителя директора. Ложь может сказаться на мне плачевно. И если у меня не получится, то… придется рассказать. А это тоже может аукнуться на мне непредсказуемыми последствиями.

Кстати, теперь я догадываюсь, почему заместитель директора дал мне именно неделю. Он хотел подготовиться для своих маневров. Но похоже успел за день.

– Разрешите сказать, как мужчина мужчине.

Заместитель директора устало кивает.

Удерживаю подступающую злость.

– У меня есть принцип. Он называется «принцип единственного шанса». Иногда даже убийцы и насильники исправляются и становятся самыми верными спутниками в благодарность за то, что им дали последний шанс.

Был у меня один такой подчиненный неофит. Он нарушил наш устой, и я помог скрыть этот факт от Магистров. Если бы не я, парня ждала бы смерть. Десятки лет он служил мне верой и правдой и одним из первых погиб с моим именем на устах.

Дрянь… сказал слишком пафосно. Не как девятнадцатилетний подросток.

– Вот как. Говоришь, что даешь мне последний шанс? – иронично улыбается заместитель директора. – Тебя надо вышвырнуть из моего кабинета, лишив половины очков влияния, – улыбаться перестаёт. – И я бы так и поступил, если бы не был в курсе твоих проделок на этой недели. Я тебя услышал. Что-то еще? У меня правда очень много дел.

– Думаю, на этом все.

– Отлично. Ты свободен.

Разворачиваюсь, собираюсь уходить.

– Ах, да. Чуть не забыл, – окликает меня зам. – Что ты задумал? Зачем тебе беляки? Большинство из них слабые. Не ты первый пытаешься их сплотить. Где собираешься взять деньги на эти свои… очки достоинства?

Ну да, конечно. Очевидно, что он смотрел записи с камер.

Оборачиваюсь:

– Не скажу.

План прост. Устранить главу клана Новая Сила. И не просто устранить, а забрать у него все. Власть. Влияние. Деньги. Все, что у него есть. Параллельно устроиться консультантом Джунсиначи. Я многое могу им дать. Разумеется, я расскажу им не все. А только то, что не обернется против меня. А потом… я узнаю, что такое эти чертовы пазлы и найду их первым. Да-а-а, это цели, достойные Первого Хранителя храма Шэйлы и второй конечности паучихи Шиилы.

Но пока даже весь мой нажитый опыт не поможет достичь этого. Может на уровне первого этажа и разборок с кучкой бандитов я еще могу играть в эти игры, но если посмотреть чуть выше… Силач с уровнем суммы в семерку может выбить искры из металла. Один такой удар и голова слетит с плеч. Одна шальная пуля и мне конец. А что может заместитель директора с уровнем маны в полсотню? Испепелить меня взглядом?

Внимание!

В коридорах заорали динамики громкоговорителя.

Внимание! В тренировочном секторе назначен спорный поединок: Аяна Рейра из клана Амарэ против Вадима Тернова из клана Новая Сила. Время поединка: 08:00–08:20!

Зам внимательно вслушивается:

– Амарэ? А вот это звучит интересно. Пошли-ка, посмотрим.

– А занятия?

– Я разрешаю.

* * *

На трибунах ямы находятся несколько десятков человек. И мы с замом среди них. Многие пялятся на нас. Здесь что, так легко прогулять занятия?

Сейчас тут не так уныло. Включен яркий свет. Повсюду слышатся оживленные голоса.

– Прилично народу собралось, – довольно улыбается директор и смотрит на большое табло на стене. – И вход недешевый.

Смотрю в том же направлении. На большом мониторе имена участников и другие сведения:

Цена прохода: 50 ОВ

Зрителей: 23

Взнос оппонентов: 500 ОВ.

Выигрышный фонд: 650 ОВ.

Я быстро высчитываю несложную математику. Ага, получается общая сумма проданных «билетов» – 1150 ОВ. А взнос (500 ОВ) – это то, что платят школе бойцы за организацию турнира.

– Пятьдесят? Дорого назначили, – улыбается директор. – Надо было десятку ставить.

Понятно. Значит стоимость билетов на их турнир выбирают сами бойцы. Если скажут: вход тысяча с головы – никто не придет. Скажут только десять очков – придут побольше. Но тут уже зависит от интересности поединка. Может получиться так, что сам победитель уйдет в убыток, если не будет зрителей.

Но это точно школа? Вроде как поединок добровольный, но всё равно. В Варгоне были Академии Эфира, но там, по крайней мере, не лицемерили, говорили сразу – у нас вы вряд ли доживете до конца становления. Умрете, и возможно мучительно.

– Надеюсь с меня не спишут пятьдесят овов за вход? – с подозрением смотрю на заместителя директора.

– Как? У тебя всего их три. Расслабься, Константин.

Расслабься. И это говорит тот, кто рассказывал, как ему не нравится, что дети убивают друг друга.

Смотрю на участников боя.

Девушка лет двадцати-двадцати пяти. Из-за косметики возраст не определить. Одета в удобную красную форму. Волосы в пучке, в руках… щит? Обычный деревянный и круглый щит в металлической оплетке.

Но не это самое странное…

С ней в ряд стоят три ребенка не старше моей сестры. Судя по комплекции, два мальчика и девочка. Одеты скромно. В масках животных и защитных наплечниках и налокотниках.

Мне это не нравится. В Варгоне слабых детей вмешивали во взрослые разборки только выродки и ублюдки.

Я недовольно кошусь на зама.

– Не смотри на меня так, – тихо говорит он. – Я тоже раб системы. И хожу по лезвию каждый день, чтобы ваши жизни были чуть лучше, чем в других школах.

– Это дети. Но что они могут?

Зам тяжело кивает:

– Это дети. И Высший Совет кланов не согласен с тобой, что они ничего не могут. Представь себе ребенка пяти лет, у которого неожиданно появилась сумма? Этакая новая игрушка. В новую смуту такие дети уничтожили города просто потому, что это весело. А взрослые ничего не могли поделать. Так что оставь мораль при себе. Психически нестабильный ребенок – страшнейшее оружие.

Понятно. Что ж, тут не поспорить.

Смотрю на силача. О, да это же тот самый, который пихнул меня плечом во второй день обучения.

– Получается, четверо на одного.

– Не совсем, но почти. Именно поэтому с Амарэ никто не хочет выходить в яму. Не нравится – проваливай. У них такие условия. Поэтому я и сказал – интересный поединок.

Решаюсь спросить:

– Что у них за направленность?

– Нетипичная. Амарэ – кровосмешанный род с самой новой смуты. Никто толком не знает, что они там намешали. Но баланса они придерживаются строгого.

Морщусь. Голова и так болит, а меня еще грузят местными терминологиями. Зам замечает мои страдания, ухмыляется:

– Женщины из Амарэ после пробуждения учатся по своим направленностям. И получают в опекунство детей с такой же направленностью, как и у них.

– Откуда детей берут?

– Откуда же я знаю. Мне дали документы, я вопросов не задаю. И тебе не советую.

– Вы же знаете, но не говорите?

– Конечно.

Недолгая тишина.

– Что умеют эти женщины? Контролировать детей?

– Да. Вот эта вот, – показывает пальцем на разминающуюся Амарэ. – Аяна Рейра. Одна из талантливейших одаренных за всю историю школы. У нее три направленности. И она может контролировать детей с такими же направленностями, как и у нее.

– Как они это делают? Разве это вообще возможно?

– Няньки совмещают сумму разума с практическим гипнозом. Что-то вроде объединения разума детей в один. И делятся с ними своими личными умениями и опытом.

– Дети проходят обучение в школе?

– Какой ты любопытный, Константин. Четвёртый год здесь учишься, а ничего не знаешь? Ты точно не филзели?

Многозначительно пожимаю плечи:

– От заместителя директора информация ценнее.

Директор усмехается, но все же отвечает:

– Обучение проходят только няньки. Для детей в некоторых образовательных учреждениях мира имеется легкий спецкурс и там разрешено одаренных детей изу… хм, я хотел сказать, воспитывать, – хитро улыбается. – Под присмотром, разумеется. Мы тоже на это аккредитовались. Специально для клана Амарэ. Я бы сказал, что это что-то вроде детского сада или начальной школы, где мы рассказываем детям, как случайно не уничтожить свой город. Но далеко не все согласны с таким подходом. Джунсиначи, например, терпеть не могут Амарэ из-за их игр с кровосмешением со всеми подряд. Поэтому в их школах они не учатся.

– И почему детей? Почему не взять взрослых?

– Как говорят Амарэ, детский ум – чист и пластичен.

– Они что-то вроде питомцев?

– Ну, я бы сказал Фамильяров. Так звучит культурнее.

– И никто не возмущается, что дети воюют за взрослых? Няньки из них не очень.

Директор смотрит мне в глаза:

– Они называют себя по-другому. Константин, дети во все времена умирали за стариков. Просто об этом не любят говорить. И ты родился в самое худшее из времен. Оглянись вокруг еще раз.

Сегодня зам очень болтливый. Не ожидал. Но надо пользоваться, раз дают.

Сказать я не успеваю.

Звучит сигнал, похожий на гонг. Бой начинается.

Первыми реагируют дети. Они разбегаются во все стороны. Поразительно. Мальчик в маске кролика подпрыгивает на два метра над силачем, размахивается кулачком… Что это? Сумма тела: сила?

Силач раздувается и краснеет. Перехватывает кулачок и отшвыривает мелкого в сторону. Тот летит десяток метров в сторону, падает на жесткий каменный пол. Больше не двигается.

Хм, ну похоже они не так уж и сильны.

Девочка в маске лисы оббегает силача со спины, кидает в него что-то вроде скальпелей. Они втыкаются в руку силачу и дымятся. Тот с рыком их выдергивает и не обращая внимания на детей, несется на девушку с щитом.

– Так и убить можно, – говорю я, стараясь не упустить ни одной детали.

– Это не смертельный поединок. Мы же не варвары.

Где-то я уже это слышал.

Девочка-лиса кидает еще три скальпеля, попадает в спину силачу. Его одежда начинает гореть, он срывает ее, вместе со скальпелями, бежит на «няньку. Третий мальчик в маске свиньи подрезает его, слегка бьет ручонкой, отбегает. Он очень быстрый. Эта сумма тела: скорость? Он мельтешит перед силачом, не давая ему подобраться к своей няньке. Но получается это не очень хорошо.

Хм, как я понимаю, шкуру силача тяжело пробить обычным огнестрелом без усиленных суммой патронов. Или он быстро исцелится. Поэтому Амарэ не дала своим детям обычных ножей, а сама выбрала щит. Это по крайней мере какая-то защита.

Видимо она рассчитывала на сильного мальчика, который уже в отрубе. И девочку со скальпелями. Первый пытается встать за спиной силача, но не может. Прямо в бою к нему спешат целители, кладут на носилки, уносят.

Девочка-лиса отбрасывает скальпель, что-то кидает в силача. Тот блокирует рукой. И теперь она мокрая. Это сосуд с водой? Мгновение, и рука леденеет, синеет. Силач орет и не обращая внимания на старания быстрого мальчишки со всей дури врезается в щит няньки. Она отлетает на несколько метров назад вместе с ним, падает, ударяется затылком и больше не шевелится. Двое детей замирают на месте и покачиваются, как зомби.

– Знаешь, почему он победил? – спрашивает зам.

– Потому что нянька слабая?

– Совсем нет. Потому что ей негде спрятаться. Представь, если бы она была в километре от тебя. Но ее дети окружили тебя и хотят убить. Что бы ты сделал?

Задумываюсь. Действительно, опасный клан. Смотрю на детишек. А ведь они, как я. В их неподготовленный разум внедряют чужой опыт и умения управлять суммой.

Ставлю клану Амарэ метку «их методы мне не нравятся».

Пока силач скулит над своей оледенелой рукой, я замечаю Сэма среди присутствующих. Мы встречаемся глазами. Какое-то время смотрим друг на друга.

Заместитель переводит глаза на Сэма:

– Интересные у тебя знакомства, Константин. Новусы, Джунсиначи, Новая Сила. И всего-то за неделю.

Я не отвечаю, иду к Сэму. Он, похоже, ждет меня.

– Нужно поговорить, – с ходу начинаю я.

– Согласен, дружище. Еще как надо. Я вызываю тебя на поединок. Взнос сделаю за тебя. Знаю, что у черни нет таких средств.

Глава 22. Становление плана

Спокойно смотрю на Сэма, пожевываю зубочистку. Дети и аристократы – везде одинаковые. Сэм, правда, не аристократ. Но близко – воспитание то же. Иногда они павлинятся, как взрослые. А иногда включают «агу-агу». И часто путаются, когда и что уместно.

Насколько помню, он одаренный двумя направленностями. Суммой разума и немного предметной суммой. Вот сколько маны – не знаю. Это ученики часто скрывают по понятным причинам.

– Тебе заняться нечем, Сэм? – спрашиваю я.

Краем глаза замечаю любопытные взгляды, но большинство учеников уходят, не сильно заинтересовавшись нашими «дружескими разборками».

Сэм понижает голос:

– Ты знаешь, сколько мы с Акане дружили, а? Четыре года. Еще до поступления. Еще до того, как наши кланы решили сблизиться. Я тебя предупреждал, чтобы ты не лез, дружище.

– Ревнуешь что ли?

Сэм поджимает губы:

– Да, мать твою, ревную. Только не к тебе. А к тому, из-за чего мы с ней перестали общаться. И так уж получается, что я на сто процентов уверен, что все это из-за тебя.

Стараюсь не закатывать глаза. С Сэмом отношения желательно наладить, а не показывать ему свое пренебрежение.

– Хорошо. Выйдем мы с тобой на, – делаю паузу сдерживания усмешки, – дуэль чести из-за женщины. Предположим, что ты справишься с неодаренной чернью. Дальше что? Гордая дочь Джунсиначи бросится тебе на шею со словами «ты мой герой»?

– Нет. Но мне будет легче. Я вижу, что ты тут делаешь. Вся школа уже трындит о Константине Кибе. Три года его было ни слышно, ни видно и тут на тебе… затычка сама ищет все бочки. Если бы ты сидел себе тихо, Акане бы о тебе даже не узнала. А как услышала фамилию «Киба», так заинтересовалась, что это за японец такой…

Вот оно что. А я-то думал, почему она про родственность сказала мне только через три года. Где была до этого? Не удивительно. Пересечься с тихой мышью непросто.

Сэм продолжает распаляться:

– Ты знал, что после того, как оторвал башку Дэну, силачи собрались за школой? Некоторые из них на полном серьёзе предлагали покинуть клан. Правда на следующий день этих умников уже никто не видел. Я это к чему. Ты неплохо поднял себя за пару дней. Но и подгадить мне успел, дружище. Не представляешь, насколько сильно. Так что в ответ подгажу твоей репутации.

Смотри-ка, а он не боится, что в яме я и ему башку оторву. Не дурак, догадывается, что мне кто-то помог с Дэном.

И вообще, парень драматизирует. Но что поделать. Юношеская любовь сильна настолько же, насколько и глупа. А мне приходится в этом участвовать. Но придется подыграть.

– Серьезно? – все же закатываю глаза. – Ты считаешь, что мне это навредит? Мало того, ты думаешь, что после таких слов, я соглашусь с тобой выйти в яму?

Ну, в теории, немного навредить и правда может. Сейчас никто не знает, на что я способен и как убил Дэна. Может, я скрываю в себе великое могущество. А тут «бац» и проиграл…

– Если ты не трусливая чернь, то да.

Вот это аргумент. Ну прям рву-мечу, пойду защищать свою честь. Детский сад. И я в его эпицентре.

Но если подумать, я почти уверен, что при моем поражении Сэм тотчас побежит докладывать об этом Акане. Тяжело не заметить, как она скрывает любовь к сильным мужчинам. Ее учащенное дыхание на моем поединке с Саске я прекрасно запомнил. Уверен, что когда Сэм отбросил меч в додзё Хидана, то он отбросил еще и шансы влюбить в себя Акане, навечно оставшись, как тут говорится, во «френдзоне». И теперь он решил доказать ей, что изменился? Вот только оппонента выбрал себе не самого удачного. Хотел бы красануться, вызвал бы вон того силача.

Ладно, в любом случае можно попробовать обыграть этот бой в свою пользу. Если проиграю, Сэм малость подостынет, но, возможно, тогда я потеряю некоторое расположение Акане. Чувствую, что она помогает мне не только из-за каких-то родственностей. А вот если выиграю…

– Ну хорошо…

Судя по дерганому взгляду Сэма, он не ожидал, что я соглашусь.

– Ты согласен? – строит немного туповатое лицо Сэм. У него точно сумма разума? Знать бы еще какого направления. Вряд ли хитрость, но все может быть. Вдруг он просто строит из себя ребенка?

– Конечно. Только я неодаренный. Тебе не кажется несправедливым выходить со мной на поединок?

– Ты убил двоих одаренных за неделю, дружище. Не выпендривайся. Плюс мне дадут тренировочное оружие с резиновыми пулями. С боевым выходить против неодаренных запрещено.

Задумчиво улыбаюсь:

– Ты забыл кое-чего.

– И что же?

– Предложить мне что-то за поединок.

– Чег-о-о-о? – возмущается Сэм.

– Ну смотри. Я скорее всего проиграю и ничего не получу, кроме потерянной репутации. Зачем мне это?

– Что ты хочешь? Денег что ли?

С наигранным вздохом отвечаю:

– Ну, раз у тебя больше ничего нет.

– Сколько?

– Десять тысяч очков влияния.

– Сдурел, дружище? Тринадцать тысяч баксов? За кого ты меня держишь?

Конечно же за богатенького сопляка со спермотоксикозом. Улыбаюсь:

– За делового человека. Я же все равно проиграю. Ты же знаешь.

– Это неважно. Я не делаю невыгодных ставок ни под какие шансы. Дам пятьсот, если выиграешь.

– Три тысячи. В любом случае. Если выиграю или проиграю – все равно.

– Окей. Тысячу. В любом.

– Две.

– По рукам.

И мы пожимаем друг другу руки. Хоть и не очень по-дружески. Сэм явно пытается сломать мне костяшки, но не получается. Он хоть и чуть повыше и пошире меня, но тоже не силач. Наконец отпускает, смотрит в глаза:

– Ты можешь хотя бы сказать, что произошло в особняке Мацуо? Отец после этого тоже запретил мне общаться с Акане. Да и вообще, быть осторожными со всеми Джунами. И какое отношение к этому имеешь ты?

Хлопаю Сэма по плечу.

– Даже если бы я знал, то сильно взвесил бы нашу дружбу, прежде чем сказать.

Поединок обговариваем на понедельник в восемь утра. В моем состоянии было бы безумием выйти в бой сейчас. Сэм просто добил бы меня. Да и будет время придумать план, как справиться с разумным предметником. Если это вообще возможно неодаренному. Может, еще узнаю у Акане сколько у Сэма маны.

Выхожу из ямы вместе со всеми, едем в лифте наверх. Как я понял, все присутствующие на поединке, помимо того, что заплатили за билеты, еще и проплатили свой прогул. Уж по какой ставке, не знаю, но школа заработала в этой ситуации больше всех. Ведь их очки влияния по сути те же деньги, только в местной валюте.

Сэм молча уходит, а заместитель директора проходит мимо, не смотрит на меня, говорит:

– Иди на занятия, Константин. Сергей сейчас подойдет. Надеюсь, не вляпаешь за пять минут в неприятности?

– Будто это от меня зависит.

Выходим из лифта.

Георгий Александрович всех обгоняет быстрым шагом, скрывается в школе. Я же не успеваю даже до дверей дойти, как меня окликает знакомый голос Вадима Тернова. Силача, что победил Амарэ. Ну твою ж. Серьезно, даже пяти минут не продержусь? Готовлюсь дать деру, но что-то меня останавливает. Не стал бы он меня окликать. Пырнул бы в спину.

Оборачиваюсь, сую руки в карманы.

– А, наш грозный победитель. Поздравляю.

Рассматриваю внимательнее. Подкачанный, короткостриженый. Словно подогнанный под общий стандарт силачей парень. Отличие разве что в татуировках на кулаках. Хм, пауки? Интересно…

– Я ухожу из Новой Силы, – с ходу говорит Вадим. – Больше не хочу иметь с ними ничего общего. Я тебя предупредил, если что, – сплевывает, скалится. – Надеюсь мою репу нигде отрезанной не найдут.

И уходит. Я же только улыбаюсь. Ну наконец-то. Вот тебя-то я и ждал, мой красавец. Кричу бывшему силача:

– Стой!

Слышу, как его сердцебиение слегка ускоряется. Он с неохотой оборачивается:

– Без обид, Киба. Но с тобой я связываться не хочу.

– Без проблем. Выслушаешь меня и все. Буквально пару минут.

Замечаю терзание на брутальной морде и:

– Заметано. Но не больше.

Мы отходим подальше от школы, к лесу. Вот ведь Сергей будет рвать и метать, что меня так долго нет. Но что поделать. Заговорщически говорю:

– Слушай, у меня тут есть немного лишнего, – достаю из кармана пачку долларов. – Они мне вообще-то не нужны. Ты можешь их взять, а можешь нет. Мне же просто нужен друг среди силачей.

Протягиваю. Сейчас все зависит от того, возьмет он деньги или нет. Если нет и начнет визжать, что он не такой, значит придется ждать другого и давить на силачей все сильнее и сильнее.

Сейчас силачи не очень-то испуганы, и покинут клан только самые слабые звенья. Те, кто не хочет рисковать своей шкурой ради клана. Те, кто готов попасть в немилость.

И неважно, богатый Вадим или нет. Тут дело в том, готов он или нет идти против своих.

Он смотрит на пачку, мне в глаза, снова на пачку. Хмыкает:

– Какой же идиот откажется от такого.

Я с тяжелым сердцем прощаюсь с налом. Себе я оставил только пятьсот баксов из трех с половиной.

Силач, хвала Шииле, не туп. Понижает голос:

– Ну, что надо?

– Самую малость, мой дорогой и сильный друг. Расскажи-ка, пожалуйста, кто сильнее всех недоволен лично главой клана Новая Сила.

– П-ф-ф, это до ночи перечислять надо, – Вадим мрачнеет на глазах. – И далеко ходить не надо…

– Замечательно. Расскажи мне о тех, кто вашего главу прямо ненавидит. Можно ограничиться только теми, кто близко с ним общается. Или общался раньше. Из, так сказать, приближенных, но незначительных. Может, ударил уборщицу? Или убил садовника?

– Э-э-э, зачем тебе это? Хрень какая-то… Все знают, что он тот еще псих.

– Рассказывай по порядку…

– Хех, а я-то уж думал че серьезное. А ты фигню какую-то хочешь. Даже немного разочаровал.

Молчу. Только улыбаюсь в ожидании интересного рассказа.

– Ну лан, короче, вообще-то, моего отца он…

Мы разговариваем долго. Приходится даже прятаться от орущих и ищущих меня стражей. Историй у Вадима оказывается много. Глава «Новой Силы» человек с характером. Вспыльчивый. Часто показательно устраивает порки. Но когда доходит до дела – всегда спокоен.

Через полчаса я наконец перебиваю Вадима:

– Достаточно. Можешь познакомить меня со своим отцом?

– Чего? Нафига? А если мои узнают, что ты с ним еще якшаешься? Чет как-то палевно.

– Вадим.

– Ну.

– Я со всем разберусь. Как вы там говорите? Не ссы? Вот и не ссы.

Парень смотрит на меня изучающе, немного с тупым видом, говорит:

– Не, братан. Это тебе не Дэн. В школу его батек не ходит. На стрелки не пойдет. Сидит у себя дома и носа не высовывает. А дом у него – крепость.

Перехожу на язык силачей:

– Хватит ныть, Вадим. Я думал у тебя есть яйца. Если так боишься, дай мне номер телефона отца.

– А если прослушка…

Быстро анализирую память Кибы. Ага, точно. Есть что-то такое.

– Да купи ты симку другую, тупица. Я тоже позвоню с чужого номера.

– Ну лан… так вроде нормалек. Но этого разговора не было, понял?

Протягиваю руку. Вадим мнется на месте, но все же жмет ее.

– Конечно. О чем речь.

Парень уходит, а я очень широко улыбаюсь. Давно я так не улыбался. Ну наконец-то…

Уже на занятиях голова разболелась так, что я еле разбираю то, что говорит Герман Афанасьевич. Толстяк усердно умничает, и она начинает болеть еще сильнее. И это я не говорю, что в ушах до сих пор гул от ругани Сергея. Я и не знал, что у него такой богатый словарный запас мата.

Непросто мне будет сделать с такой болью то, что я задумал. Таблетки лишь заглушают ее, а на «Симфонию» денег у меня больше нет. Но вопрос с силачами нужно закрыть раз и навсегда.

Чувствую взгляды Аннет и некоторых учеников. Видимо, на моем лице отражаются какие-то превозмогания. Ищу в телефоне, как проходит пробуждение, но информации об этом немного. Да, болит голова. Но нигде не говорится, что в ней заселяются паразиты или склад из раскаленных игл. Короче, у меня либо не пробуждение, либо странное пробуждение. И если через пару дней боль не уймется, то придется с этим что-то делать.