Текст книги "Алайцы на Айгоне (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Мы не из ржавого железа, командир! – усмехнулся Баг.

– Ну, а женщины вообще выносливее вас, мужчин, – Вин отвела рукой повисшую в воздухе прядь.

– Тогда всех прошу по рабочим местам, – отрезал Лугс. – Хэнг, дайте окончательный расчет коррекций для выхода к Айгону. Остальные готовятся к планетарным исследованиям с пролетной траектории.

* * *

Хотя из планет Пирра была ближайшей, известно о ней было куда меньше, чем об Айгоне. Знали только, что в атмосфере тут практически нет кислорода, не обнаруживалась и вода, а дневная температура достигала сотен градусов. Это исключало наличие жизни, так что большого интереса к Пирре не проявляли – ограничивались посылкой автоматических станций, которые почему‑то каждый раз замолкали при приближении к планете.

Облет должен был занять полчаса. Баг с Дингой и Вин заняли места в лабораторном модуле у приборов, большинство из них уже вело автоматическую съемку. Наверху через открытые люки было видно командира и штурмана у пульта управления. Грохотали молотками по обшивке двигатели ориентации, пытаясь сорвать людей с привязных ремней. Корабль вошел в тень планеты, и на борту, впервые со времени ухода от Гиганды, наступила ночь.

Через несколько минут над изогнутым горизонтом поднялся, высвечивая призрак разреженной атмосферы, огненный диск Гиги, огромный, злой. Они пронеслись над терминатором из ночи в день. Баг пытался отследить какие‑то детали в проплывающей внизу выщербленной поверхности мертвой планеты. Светлый камень горных хребтов сменялся темным камнем лавовых полей, и то, и другое густо покрывали оспины кратеров. Иногда меж ними поднимались крошечные султаны вулканических извержений. Внезапно в одном из кратеров будто сверкнула капля жидкого металла. Баг навел визир телескопа и тут же дал изображение на обзорный экран. На черном круглом поле четко различался ровный круг куполов, сияющих ртутным блеском.

– Змеиное молоко! – воскликнул Динга. – Это ж База! Новая!

– Тормозите, выходите на орбиту! – закричала Вин, задрав голову к командиру и штурману. Те переглянулись, и Хэнг отрицательно покачал головой, отвернувшись к траектометру.

Тогда Вин сбросила пристегивающие ремни и ринулась наверх, к пульту. На середине модуля очередное включение двигателей швырнуло ее на переборку. Послышался хряский удар, по воздуху дугой полетели красные шарики. Отстегнувшись, Баг на лету перехватил безвольно кружащее тело Вин, пытаясь заглянуть в залитое кровью лицо.

– Всем держаться, набираем ускорение! – услышал Баг слова командира. Обхватив одной рукой потерявшую сознание девушку, он намертво вцепился другой в подвернувшийся поручень. Ощущение, точно пытаешься удержаться на броне на полосе препятствий. Когда дикая тряска кончилась, Баг с трудом разжал пальцы. «Заггута» закончила облет и быстро уходила от Пирры. На ее ночном полушарии еще можно было разглядеть багровые точки действующих вулканов. Вин застонала и приоткрыла глаза…

* * *

– Как вы не поймете, что полгода исследований на Айгоне не стоят и часа наблюдения этой Базы! – яростно кричала Вин, гнусавя от пластыря на носу. – Столетия люди мечтали встретить братьев по разуму, а вы спокойно пролетели мимо!

– К сожалению, спокойно нам пролететь не удалось, – сурово взглянул на пострадавшую штурман. – Вы едва не сорвали маневр своими прыжками в самый ответственный момент, когда смещение на миллиметр дает разницу в сотни тысяч километров в конце траектории. Мы по Вашей милости теперь можем вообще пролететь мимо Айгона. Мне придется неделю перенастраивать астроориентацию. Центровку нарушили, у телескопа наводку сбили, сами не дали закончить съемку… Нехорошо, голубушка!

– Это я виноват, у меня эта «База» с языка сорвалась, – сокрушенно вздохнул Динга.

В медотсек принесли лучший из снимков того самого кратера. Посередине круга блестящих куполов просматривалось несколько расплывчатых из‑за предельного увеличения конусов – островерхих таких, будто банки для химических реактивов. Мелкие детали на фотографии вообще было трудно разобрать, хотя иногда казалось, что кое‑где различаются неясные фигурки, похожие на игрушечных человечков.

– Я отправил детальный отчет в ЦУП, – сообщил командир. – Вот, пришло сообщение. Прежде всего, всех нас поздравляют с выдающейся победой в освоении космического пространства. Впервые пилотируемый корабль достиг другой планеты и совершил ее облет…

– А что с Базой‑то? – дернулся Баг.

– КСАГ внимательно изучил переданные нами материалы и, прежде всего, по этому вот загадочному объекту. По мнению ведущих алайских планетологов, мы наблюдали своеобразные проявления вулканических процессов, вообще‑то типичных для Пирры. Вот такие конусы возникают из наслоений около гейзеров, если в них много минеральных солей. А эти купола – что‑то вроде гигантских грязевых пузырей, только, похоже, в почве здесь высокое содержание самородного металла. Но это, безусловно, само по себе очень интересное открытие. КСАГ обязательно включит исследование так называемой «Базы» в программу планируемой экспедиции на Пирру.

Вин, не говоря больше ни слова, собрала фотографии и скрылась в глубине биомодуля.

– Неужели на самом деле, это всего лишь вулканы? – Баг не скрывал разочарования.

– Знаете, а Вин, наверное, была права, – задумчиво произнес Динга. – Стоило задержаться, посмотреть на эту «Базу» поближе. Не нравится она мне, особенно тем, что устроена на невидимом с Гиганды участке планеты. И автоматы наши не случайно здесь пропадали…

– Скажите спасибо, что у нас всё обошлось, – с раздражением бросил Хэнг. – Вокруг Пирры настоящий метеоритный пояс, еще немного, и мы бы с ним не разминулись.

* * *

После Пирры на «Заггуте» ввели режим экономии. На Бага все теперь смотрели волками, особенно когда он порекомендовал не ходить в туалетный бокс, а пользоваться пакетами. Трудней всего было объяснить запрет Варре, раньше приученной Вин к унитазу. В жилых отсеках отключили большую часть светильников и обогревателей, а кое‑где не работали даже вентиляторы. Горячим ели только обед, да и тот стали греть только после ультимативного требования Вин. Пока корабль согревали лучи близкой Гиги, на холодные калориферы не обращали внимания. Но потом все заметили, что «Заттуга» удаляется от огненного светила. На жалобы Баг отвечал советами одеть еще что‑нибудь, лучше – сразу скафандр. Варра перебралась на жительство в оранжерею, отвадив любителей пощупать растущие там огурчики и лимоны.

Как‑то штурман сообщил, что они вот‑вот пересекут орбиту Гиганды, по которой она ходит вокруг Гиги. Только Гига и выглядела отсюда такой же, как дома, а так, куда ни посмотришь – черный космос. Включенные по праздничному случаю на полную мощность светильники безжалостно освещали усталые лица космонавтов, закутанных в два‑три слоя изношенной одежды. На Бага наваливалась какая‑то странная тоска. В этой точке пространства когда‑то была Гиганда, здесь шумели ее леса, волны накатывали на берег. А сейчас тут бездонная чернота. Найдут ли они в этой тьме путь своему затерянному в космосе маленькому дому…

Динга с заговорческим видом достал прозрачную тубу с янтарной жидкостью, а Вин принесла из биомодуля свой «огород» – обмотанный датчиками ящик, в котором шевелили тонкими побегами саженцы разной зелени.

– Только не рвите руками, тут очень хрупкая гидропоника… Я сама отрежу, что можно попробовать.

– А это не нанесет ущерб научному эксперименту? – поинтересовался командир.

– Нет, – защелкала ножницами Вин, – это будет его частью.

Багу достался глоток коньяка, пара пупырчатых огурчиков и крохотный букетик из перышка петрушки, зеленого лучка и чего‑то еще.

– Вот и первый космический урожай собрали, – засмеялся бортинженер.

– Жаль, не успели перед стартом отладить до конца установку полного самообеспечения и регенерации – откусил Лугс верхушку своего пучка. – Не пришлось бы сейчас на всем экономить.

– Да, и пили бы мы воду, восстановленную из урины, – мрачно произнес штурман. – Зато туалет бы точно не закрыли…

* * *

Постепенно все до крайности надоели друг другу. Те привычки, которые раньше казались у других лишь немного странными, теперь вызывали раздражение. Планетолет разделили незримые границы, никто без лишней надобности не выходил из своего отсека и не терпел вторжения прочих в свой закуток. Баг перебрался спать в подсобку технического модуля, куда стаскивал для ремонта всю вышедшую из строя аппаратуру. Теперь там и одному было трудно повернуться.

Один бортинжинер по‑прежнему охотно приглашал к себе в кормовой отсек наблюдения за реактором. На стене там была прикреплена пожелтевшая фотография: молодой улыбающийся Динга стоял на мостике раскрашенной под плавающий лед субмарины, а на заднем плане спускал шлюпки торпедированный транспорт под мурисским флагом. Карточка – просто блеск. Баг даже пожалел, что не брал фотокамеру в рейды по Арихаде. Тоже можно было много чего поснимать на память.

Из всего экипажа лишь подводному мореходу была не впервой многомесячная «автономка». Он всё чаще стал собирать между сменами обе двойки в кают‑компании и доставать свою шестиструнку. Сначала душевно споет «Дремлют минуты на волнах Заггуты», а потом как зарядит озорную «Давай полетим на Айгон, себе там подружек найдем», так что последний, самый залихватский куплет все подхватывали хором. Только Вин что‑то возмущенно пищала, покраснев и возмущенно размахивая руками.

С каждым Динге удавалось найти общий язык, иногда даже не прибегая к словам. С Багом, например, он подолгу молча перебирал перегоревшие приборы, отыскивая в них детали, которые могли бы еще пригодиться. Из командира бортинженер терпеливо вытягивал истории о прошлой войне. Чем Динга занимался со штурманом, разобрать было трудно. Судя по формулам на планшетке, речь шла о математических теориях. Наконец, в медотсеке обсуждались проблемы межзвездных контактов. Только ящерица держалась с бортинженером как‑то недружелюбно.

Крепко выручали сеансы связи с Гигандой – поговоришь, и не чувствуешь уже себя таким заброшенным на край света. Дежурные в ЦУПе были не прочь поболтать с экипажем. Раз в неделю каждый мог пообщаться с семьями, приглашаемыми в Центр. К Багу, впрочем, никто не приходил. Как‑то Вин сказала ему во время очередного медосмотра:

– Знаете, отсутствие у Вас близкого человека я называла второй причиной против Вашего включения в экипаж.

– Какая же была первая? – мрачно спросил Баг.

– Непрофессионализм, – охотно пояснила Вин. – В экипаже и так уже включили трех военных. С нами должен был лететь лучший в Герцогстве специалист‑планетолог, который только и мечтал об Айгоне. Но взяли почему‑то Вас, которому нет дела, где водить свой драндулет.

– Этот выдающийся планетолог, случайно, не тот парень из дублеров, с которым Вы всё время сидели рядом в столовой? – ядовито поинтересовался Баг.

– Надо же, а я думала, что он Вам запомнился, прежде всего, по работе с «Айгоноходом». Ведь это именно его предложения по выбору маршрута Вы неизменно игнорировали…

* * *

Потом живой разговор с Гигандой стал невозможен. «Заггута» настолько удалилась в космос, что фразы будто повисали в межпланетном пространстве. Диалог превращался во всё более затягивающийся обмен посланиями. Чаще всего им просто отправляли видеофильмы с инструкциями и новостями. Но нередко возникала необходимость и в прямых переговорах с ЦУПом. Приходилось, скрипя зубами, сидеть и ждать ответа, несущегося с Гиганды через миллионы километров.

Вот так однажды сидел Баг, только что отправивший запрос по поводу электросхемы турбонасоса в бытовом модуле. Пожалуй, проще было бы самому разобрать и посмотреть. Ответ, как он рассчитал, должен был прийти не раньше, чем через десять минут. Однако приемник заработал уже на второй минуте. Через шорох помех послышался незнакомый голос. Говорили хоть и по‑алайски, но с имперским писклявым сипением:

– Эй, на «Заттуге», даем предупреждение. На Гиге большая вспышка, в вашу сторону идет поток излучения. Немедленно примите меры защиты, вас вот‑вот накроет…

– Кто говорит, что за шутки? – задергался Баг.

– Какие шутки, идет лучевая волна! Говорит «Сайва», мы у себя уже уходим в убежище. Торопись, тараканья немочь!

Баг, бешено перелетая от поручня к поручню, кинулся в командный модуль. Лугс внимательно выслушал его сбивчивый рассказ и немедленно скомандовал общий сбор.

– Это, наверняка, имперская провокация, – пожал плечами командир. – Но чего они добиваются? А если имперцы говорят правду, почему ничего не передает ЦУП?

– Я бы на всякий случай быстрее нырнул под свинец, – свел брови Динга. – Даже если нас водят за нос, будем считать это еще одной тренировкой.

Все кинулись расчищать камеру радиозащиты, использовавшуюся в последнее время вместо склада. Едва успели разобрать место на пятерых, как послышался встревоженный голос дежурного оператора ЦУПа:

– Внимание, крайне срочно, радиационная опасность. Повторяю, радиационная опас…

Окончание фразы потонуло в диком скрежете помех. Все кинулись в камеру. Последней втянули за хвост встревоженную внезапной суетой Варру.

– Снаружи хорошая лучевая буря! – отвечающий за радиационную защиту Динга внимательно смотрел на датчики. – Да, хватило бы пяти минут для смертельного поражения. Придется здесь посидеть, может быть, пару суток.

Баг никогда не знал клаустрофобии, даже когда его бронеход застрял на дне реки, и шноркель гнулся под ударами льдин. Но здесь всё было иначе. Через несколько часов в этой свинцовой скорлупе начала нарастать, ломая волю, противная нервная дрожь. Внезапно Баг почувствовал, как к нему привалилась, опустив голову на плечо, сидевшая рядом Вин. Баг боялся пошевелиться, прислушиваясь к успокаивающему сонному дыханию девушки.

– А как быть теперь со всеми нашими запасами? – негромко разговаривали в углу командир с бортинженером.

– Ничего, у нас на флоте специально облучали продукты, чтобы не портились, для лучшей стерильности…

Незаметно Баг и сам задремал под напоминающее шум дождя потрескивание наружного счетчика радиации. Разбудила его Вин. Проснувшись, она возмущенно отпрянула в сторону, будто Баг воспользовался ее сонной беспомощностью.

От вспышки на Гиге пострадали только растения в биологическом модуле. Вин даже заплакала, когда их стебельки рассыпались прямо в руках. Все утешали медика, сожалея, что забыли взять «огород» с собой в защитную камеру.

Командир приказал сменить частоты радиосвязи с Гигандой, оказавшиеся известными имперцам. Однако когда Баг поинтересовался, не попробовать ли поговорить с «Сайвой» на прежней частоте, Лугс дал согласие.

– Я уже поставил в известность КСАГ по этой ситуации. Герцог официально передаст свою благодарность императору, ничего не поделаешь. И нам было бы неблагородно лично не выразить признательность имперскому экипажу.

Крысоеды сразу же откликнулась на вызов. Лугс пригласил к передатчику командира «Сайвы» и обменялся с ним любезностями, правда, в конце не удержался, чтобы не поддеть имперца:

– Мы будем рады оказать вам в ответ любую услугу. Разве что не сможем пропустить вперед себя на Айгон…

– Ну что вы, – засипел в ответ имперец. – В конце концов, какая разница, кто будет первым на Айгоне – мы, из метрополии, или вы, алайцы. Алайское герцогство всё равно остается неотъемлемой частью Империи.

Отключая связь, командир выглядел озабоченным:

– Очень маленькое выходит запаздывание. Значит, они к нам гораздо ближе, чем мы думали

* * *

А техника всё продолжала выходить из строя. Особенно, почему‑то доставалось биологическому модулю. Оборудование там, наверное, было самым непрочным. Иногда Багу приходилось целыми днями разбираться в хитросплетении дренажных трубок, ощущая на затылке тяжелый взгляд Вин, которая, похоже, была совсем не в восторге от постоянного пребывания бортмеханика в ее хозяйстве. Но вскоре они привыкли и особо не замечали присутствие друг друга. Однажды, когда после работы Баг оттирал руки обрывком старого комбинезона, Вин пригласила его в свою новую каюту в карантинном боксе, чтобы угостить кусочком праздничного пирога.

– Сегодня же Новый год, – вспомнил Баг, оглядывая крошечное помещение, украшенное контейнерами со вновь высаженными растениями. Из прикрепленного к стенке фланелевого мешочка благожелательно посматривала Варра. Ее окраска демонстрировала крайнюю степень удовлетворения.

– Я в детстве так ждала этот праздник, – Вин мечтательно закрыла глаза. – Накануне мама рассказывала про то, как в новогоднюю ночь святая Пата ходит от дома к дому и кидает в окошки сласти для детей. Мы всегда оставляли свое окошко открытым, а утром удивлялись, как это Пата сумела точно попасть пирогом – прямо на наш столик, да еще так, чтобы он не помялся. Как‑то даже пытались повторить….

– А мне мама однажды читала сказку, как в новогоднюю ночь добрая Пата спасла мальчика, замерзающего в лесу. А я и спросил, почему мальчик замерзал, если лето. Мама запуталась, позвала отца, и тот прочитал мне целую лекцию. Так я впервые и узнал, что мы, оказываемся, живем в южном полушарии…

– Жили… Если бы от Пирры полетели назад, сейчас бы встречала Новый год дома…

– Глядели бы в звездное небо и думали: А ведь через пару месяцев могли быть на Айгоне.

* * *

Во время очередного выхода наружу для замены метеоритных ловушек увязавшийся за кампанию Динга вздумал показать звездочку Гиганды и похожий уже на мелкую монету Айгон. Ни той, ни другой планеты Баг не увидел, поскольку даже беглый взгляд на окружающую бесконечность вызвал у него удушливое головокружение. Казалось, что он беспомощно балансирует на покатой поверхности модуля, готовый сорваться куда‑то в неохватную черную пропасть. Баг торопливо уткнулся в свою единственную опору – борт родного корабля с облезшей теплозащитой и, судорожно цепляясь за скобы, пополз к шлюзовому люку.

Смотреть в космос через иллюминаторы было спокойнее. Динга рассказывал о таинственных линиях, которые когда‑то разглядели на Айгоне в телескопы. Этот геометрический узор считали не то колоссальной системой ирригационных каналов, якобы построенной разумной расой айгонцев, не то подаваемыми ими через межпланетное пространство знаками. Потом стало ясно, что это только оптический эффект; автоматические аппараты показали, что никаких таких линий на Айгоне на самом деле нет. Но, по словам островитянина, как раз сейчас этот эффект должен был сработать для невооруженного взгляда, и они могли увидеть «айгонские каналы» воочию.

То ли Баг пропустил за делами нужный момент, то ли бортинженер ошибался, но когда на желтоватом диске проступили первые детали, это была не правильная система ровных линий, а морщины горных хребтов. Вообще, если с чем‑то сравнивать, то больше всего планета напоминала облезшую старую тыкву, покрытую трещинами и пятнами. После такого долгого разглядывания шар Айгона приснился Багу в виде пожелтевшего от времени черепа. Две огромные темные равнины – Море Снов и Болото Ароматов – смотрели на него пустыми глазницами, а внизу кривилась в мрачной усмешке горная система Ганг‑Гнуга.

Бортовой телескоп что ни день выдавал всё более четкие снимки засыпанных песком кратеров. Увидев, наконец, цель столь долгого путешествия, экипаж будто бы обрел второе дыхание. Все усиленно занимались физической подготовкой, чтобы восстановить потерянную за месяцы невесомости силу мышц. Даже спать теперь приходилось с электростимуляторами, которые непрерывно щипали тело укусами легких разрядов.

Командир и штурман не вылезали из‑за пульта управления. «Заггута» развернулась к приближавшейся планете огнем маршевых дюз. Баг и бортинженер теперь не снимали скафандры, чтобы в случае чего сразу идти к двигателям. Не включись один из них в нужный момент – и корабль пронесется мимо Айгона в глубины космоса. На мелкие поломки в жилых модулях уже не обращали внимания, только прибавили мощности вентиляторов на случай, если будет крошиться внутренняя обшивка. Бьющий в лицо поток ветра и впрямь создавал иллюзию стремительного полета. Наконец, толчки тормозных импульсов прекратились. «Заггута» вышла на планетарную орбиту. Штурман Хэнг устало отстегнулся от кресла и обратился к командиру:

– Ну всё, Лугс, я свою работу сделал, теперь Ваша очередь.

* * *

Под ними проплывали унылые желтые пески, на которых изредка искрил лед выдавленных из почвы водяных линз. На орбите Айгона их ждал заблаговременно запущенный и, вопреки опасениям, всё еще исправно функционирующий автоматический грузовой модуль с необходимыми запасами. У Бага, когда он узнал, что грузовик отвечает на сигналы, будто камень упал с сердца. «Заггута» сделала несколько витков, выходя на сближение.

– Внимание, мы в пределах прямой видимости! – сообщил штурман на весь корабль.

Все прильнули к иллюминаторам. Багу досталось место на стороне, обращенной к планете. Обнаружить на ее фоне рукотворную звездочку модуля было нереально, и Баг почти не поверил глащам, когда увидел крошечное металлическое колечко над убегающей поверхностью Айгона.

– Вижу! Вижу! – закричал Баг, не скрывая радости.

– Земля! Земля! – задорно подхватил Динга и тут же добавил упавшим голосом. – Лучше бы нам такого не видеть…

Снизу величественно поднимался, будто всплывая со дна песчаного потока, огромный чужой планетолет. Форма, напоминавшая бублик, говорила о возможности создавать на его борту искусственную гравитацию за счет вращения вокруг оси. Но сейчас бублик не крутился, наверное, чтобы не мешать маневрам сближения.

– А здорово они нас подловили, знали ведь, что мы обязательно будем стыковаться с грузовиком, – размышлял вслух командир, нервно пощипывая бакенбард. – Но кто мог подумать, что имперцы раньше нас окажутся у Айгона.

– Обратите внимание, у них обгорел корпус, – заметил Хэнг, оттесняя Бага у иллюминатора. – По всей видимости, они тормозили об атмосферу. Какая смелость! Я бы никогда не решился проложить такой курс…

– Как он может так говорить! – думал, лопаясь от возмущения Баг, стараясь разглядеть из‑за плеча штурмана ненавистную «Сайву». – Чего они ждут?! Пока имперец врежет из всех пушек? Надо же уходит в отрыв, а если поздно – таранить, сбросить это надутое колесо вниз, на песчаные равнины!

– Что советуете делать? – будто услышав, спросил командир у штурмана совершенно спокойным голосом.

– Сначала состыковаться с модулем, – ответил Хэнг. – Вот он, кстати, обозначился прямо по курсу. Только надо сигнальные огни включить, чтобы «Сайва» случайно нас не стукнула на ночной стороне.

– А если они по нашим огням ракету пустят? – поинтересовался Лугс.

– Хотели бы, завалили прямо сейчас, пока нет связи с Гигандой.

Командир подлетел к пульту и переключил на себя управление грузовиком. Вскоре бочковатый модуль подошел к «Заггуте» и стал пристраиваться к резервному стыковочному узлу. «Сайва» встала сзади, строго по корме. Уже можно было разглядеть какое‑то движение среди пересекающих центр планетолета конструкций, похожих на спицы. Баг прикидывал, что если сейчас включить на полную мощность маршевые двигатели, то наверняка можно достать до имперца. Какое было бы сладостное зрелище – кольцо вражеского планетолета разваливается, будто лопнувший обод.

– Внимание, есть стыковка! – голос командира отвлек Бага от сладостных мечтаний. – Бортмеханик, проверить прибывший модуль.

Баг с неохотой отправился к стыковочному узлу, но заветный люк открывал уже, как дверь в пещеру сокровищ. Грузовой отсек модуля был забит под завязку. Баг вытаскивал наружу контейнер за контейнером, надеясь найти в следующем еще более желанные вещи. Тут было всё! И запасной полный комплект слесарных инструментов, и новенькие, прямо в смазке, газогенераторы со сменными блоками, и трубопроводы изменяемого диаметра в мелкой расфасовке, и даже новый блок питания к вышедшему из строя месяц назад малому водонагревателю.

Роясь в этих богатствах, Баг забыл обо всем, поэтому вздрогнул, когда Лугс положил ему руку на плечо:

– Баг, командир «Сайвы» просит разрешения прибыть к нам на борт. Я прошу сопровождать меня на этих переговорах.

Барон помедлил, потом протянул пистолет с ребристым стволом:

– Знакома такая вещь?

– Так точно, восьмизарядный пистолет‑автомат «герцог» 26‑го калибра.

– Надеюсь, применять не придется. Но всё же держите наготове. Да, еще, на грузовом модуле должны быть новые комплекты полетной формы. Принесите мне один и сами переоденьтесь.

* * *

Баг, оправляя на себе слежавшуюся форму, наблюдал в иллюминатор, как к ним приближалась, маневрируя малыми двигателями, решетчатая ферма с двумя фигурами в странных угловатых скафандрах.

А вдруг они пустые, с взрывчаткой?! Словно в ответ один из космонавтов приветственно замахал рукой.

Было слышно, как орбитальный катер причалил к переходному отсеку, и имперцы завозились снаружи, пробираясь к шлюзу. В гермоотсеке остались только Баг и командир, отделенные от остальных надежно закрытым люком. Барон успел тщательно выбриться и даже подстричь бакенбарды. К новой форме были приколоты шнур доблести, золотые погоны флай‑флагмана и колодка орденов. Впечатление портили только поношенные носки, аккуратно заштопанные самим командиром. Баг взял «герцог» наизготовку. Потом спрятал за спину. Разозлившись, засунул спереди за пояс.

Имперцы появились из шлюзовой камеры уже без скафандров, в одних теплообменных комбинезонах. Это подскафандровое одеяние делало их похожими на каких‑то огромных ящериц с мокро сверкающей чешуей. Войдя в модуль, первый крысоед демонстративно повел носом. Что ж, на непривычного человека воздух «Заггуты» должен был произвести сильное впечатление.

– Наверное, нам надо было остаться в скафандрах, – просипел он по‑алайски. – Вы так экономите кислород, что мне, право, неудобно его у вас расходовать.

Тут имперец улыбнулся, и Баг узнал командира «Сайвы». Да, именно фотография этого ненавистного лица десять лет назад отравила ему радость жизни. Конечно, с того времени прибавилось морщинок, да и высокий лоб превратился в откровенную лысину. Но знаменитую улыбку нельзя было не узнать. Конечно, это был он, барон Грогал, «первый космонавт планеты», как обычно именовали его заграничные радиостанции.

– Чем я обязан визиту Вашего сиятельства? – Лугс обратился к имперскому барону на эсторском. Тот поморщился:

– Давайте лучше по‑алайски, не хочу отвлекать моего человека этой беседой.

Такой поворот Бага удивил, хотя, откровенно, порадовал. В языках он никогда не был силен и совершенно не хотел напрягать память, вспоминая все эти имперские «хурли‑мурли».

– Так всё‑таки, чем обязан, барон Грогал? – повторил Лугс по‑алайски.

– Видите ли, барон… – Грогал попытался непринужденно сесть между двух наклонных стоек, – Мы на орбите Айгона уже почти месяц…

На мгновение Лугс не смог сдержать гримасы досады:

– Как Вам удалось развить такую скорость?

– Ну, у «Сайвы» действительно современный двигатель. Ядерно‑химический привод для нас – прошлое десятилетие. Удивляюсь, как Вы на таком движке вообще сюда добрались. Но я рад, что всё же вы здесь….

– Почему же, собственно, рады?

– Потому что я намерен сделать для Вас ту любезность, в которой Вы мне в свое время отказывали, – Грогал убрал с лица издевательскую улыбочку. – Я хочу пропустить Вас вперед себя на Айгон!

– Так вы еще не высаживались! – почти вскрикнул Лугс, но быстро взял себя в руки и продолжил с прежней холодной учтивостью. – Это весьма неожиданное решение, думаю, у Вас были свои основания… Но зачем Вам извещать нас об этом?

– Прежде чем вы ринетесь вперед, я хотел вас ознакомить с некоторыми данными, которые мы получили по Айгону, пока кружили на орбите, – под внимательным взглядом Бага Грогал достал из принесенного с собой планшета небольшой пакет.

– Благодарю Вас, барон, но никакие Ваши данные не заставят меня отказаться от высадки, – заметно ожививлся Лугс, уже не скрывая ликования.

– Мне бы меньше всего этого хотелось! – имперский капитан теперь был крайне серьезен. – Я надеюсь только на то, что Вы, изучив эту информацию, примите решение об изменении места посадки.

Листки, вытащенные имперцем из конверта, развернулись в небольшую, но удивительно подробную фотокарту полушарий Айгона.

– Предполагалась, что вы сядете вот здесь, на Плато Гридда. – Баг привычно нашел глазами коричневатое пятно возвышенности. – Тут уже побывали ваши межпланетные станции, работал автоматический планетоход и, признайтесь, они нашли мало интересного. Вряд ли что‑то новое обнаружит и пилотируемая экспедиция. Вы хотите привезти с Айгона что‑нибудь кроме нескольких колб с культурами микробов, банок с заспиртованными организмами и десятка ящиков минералов?

Гроган перевернул карту другим полушарием и показал на белесый овал:

– Вот тут, в кольце гор Ганг‑Гнуга находится Котловина Багира Киссенского. Она практически постоянно скрыта облачностью, но мы сумели провести комплексное исследование этого района с низкой орбиты. Результаты просто удивительные. Температура выше соответствующей широтной на пятнадцать‑двадцать градусов, содержание кислорода больше планетной нормы в пять раз, зафиксировано присутствие значительных объемов воды, в отраженном свете четко выделен спектр хлорофилла…

– Если всё так, зачем Вы дарите всю эту информацию нам? – в голосе Лугса чувствовалось глубокое сомнение. – Почему Вы сами не хотите побывать в этом благословенном месте?

Барон Грогал скрестил руки на груди:

– Не буду уверять, что питаю тайную любовь к Алайскому герцогству. При других условиях, я бы охотно увенчал себя лаврами покорителя Айгона, оставив Ваш смешной аппарат у себя за кормой. Но в данном случае – не до глупого спора о том, кто первым ступит на другую планету…

– Боюсь, я не понял.

– Хорошо, тогда скажу прямо. Я отвожу Вам роль разведчика. Ставка слишком высока, чтобы я шел на высадку без сведений непосредственно из Котловины Багира. Наши автоматические зонды не добираются до поверхности. Надеюсь, это получится у вас. Не скрою, вы идете на большой риск, но от вас сейчас зависит будущая безопасность всей Гиганды, включая и ваше упрямое Герцогство!

Барон Лугс вздернул подбородок:

– Понимаю. Нам известно о возможных тяжелых последствиях контактов с микробиологической средой на Айгоне. Я сознательно иду на этот риск, и могу Вас заверить, что в случае нашего заражения будут приняты все меры, чтобы не допустить распространения инфекции и, тем более, занесения ее на Гиганду.

– Да не о вирусах разговор, – досадливо отмахнулся Грогал, – у нас отличные микробиологи, они бы лучше вас справились с любой заразой… Опасность другая, хотя тоже на первый взгляд невидимая. Но, знаете ли, не всё, что невидимо, имеет микроскопические размеры. Напротив, возможно, оно слишком велико для обыденного восприятия…