Текст книги "Алайцы на Айгоне (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Три года назад орбитальные телескопы обнаружили два странных небесных тела. Сразу стало ясно, что это искусственные объекты, – негромко объяснял Грогал. – Одно из них как раз проходило недалеко от Гиганды, и мы послали на перехват зонд. Когда приблизились, поняли, что корабль полностью мертв. Ожидали увидеть картины полного разрушения, но всё оказалось в порядке, хотя экипаж ушел отсюда более ста лет назад. Представляете, в Империи в ту пору еще сражались на мечах! Мы отбуксировали находку на орбиту Гиганды. И теперь у нас технологии, которые подарят нам Космос!

– Так вам достался инопланетный корабль в полной готовности?

Грогал вздохнул:

– Эх, если бы, если бы… Знаете, что мы нашли на этом корабле? Ничего, кроме стен! Все вывезли до нас! А если что и осталось, вроде этого монитора, то мы не смогли понять, как это работает. Нажимать вслепую на кнопки, слава Создателю, не решились; похоже, что двигатель тут термоядерный. Знаете, как управлять термоядом? И никто на Гиганде не знает…

– Так как же вы на этом летаете?

Имперец усмехнулся:

– Главное, что есть в этом корабле – огромная полусфера из вещества, который, как мы выяснили, выдерживает любую температуру и не пропускает никакое излучение. Представляете – всё отражает! Не знаю, для чего такую штуку использовали пришельцы, но мы отправляем в центр этой чаши один за другим малые ядерные заряды с болванками для создания ударной волны. Она дает кораблю мощнейший реактивный импульс. Так и летаем, причем с очень хорошей скоростью. Первым рейсом доставили к Гиганде второй обнаруженный корабль, он тоже оказался пустым. Ну а потом повезли «Сайву» сюда – на Айгон.

Генрих вспомнил, что на заре космонавтике на Земле имелись проекты ядерных взрыволетов, но тогда они казались совершенно безумными. А эти, значит, додумались приспособить абсолютный отражатель. Нет, крепкие корабли всё же строили в 21‑м веке, раз они выдерживают такое варварство. Это всё равно, что гвозди забивать не квантовым микроскопом даже, а ульмотроном ручной сборки. Но ведь работает!

– Я всё думаю о тех существах, кто сделал эти корабли, – продолжал Грогал. – Зачем приходили они в нашу систему, почему исчезли? Подозреваю, что столкнулись с врагом, еще более могущественным, чем они сами. Скорее всего – с летающими конусами, которые атаковали нас здесь. Конусы и сейчас не оставляют «Сайву» в покое. Мы пока отгоняем их лазером, но если что – у нас большой запас атомных бомб, ведь они наше топливо. Хватит и на орбитальный бой с чужими, и на уничтожение их планетарных баз. Достаточно будет просто снизиться над Котловиной Багира и полетать на взрывной тяге.

– Но вы ведь не сделаете этого, пока в Котловине всё ещё находится алайская экспедиция?

Грогал нахмурился и положил ему руку на плечо:

– Будьте мужественны. Шансов, что ваши товарищи еще живы – немного. На поверхности планеты наши враги имеют полное превосходство. Мы сами чудом взлетели. Если «Тара» не стартует в течение ближайших часов, то я, клянусь, отомщу за барона Лугса и ваших товарищей. Они были настоящими храбрецами. Проклятая планета! У меня половина экипажа в лазаретах с ранениями, ожогами и обморожениями. Но мы должны выиграть эту историческую битву за наш космос, за наше будущее, вымести эти проклятые конусы вон из нашей системы! Мы должны быть вместе – имперцы, алайцы, мурисцы – сражаться в одном строю против инопланетных чудовищ…

Значит, времени совсем не осталось! Генрих размышлял, автоматически кивая во время эмоциональных пауз. Заметив летящие от имперца маленькие пузырьки слюны, так же автоматически заслонился от них рукой. Грогал поперхнулся на полуслове…

– Извините, если прервал, барон. Я собственно прибыл сюда за членом нашего экипажа, медиком Вин, чтобы доставить ее на «Заггуту».

– Полагаю, это нецелесообразно. При всех выдающихся способностях Вам не по силам в одиночку вести свой корабль, а Вин – она ведь даже не пилот. Кроме того, «Заггута» не выдержит столкновения с конусами, а их нападение вполне вероятно. Было бы преступлением лишить Гиганду такого научного гения, каким, как я премного наслышан, являетесь Вы. Я предлагаю Вам остаться на «Сайве», вместе с вашим медиком. У нее, кстати, здесь очень много работы. А Вам, наверное, интересно будет подробней изучить этот инопланетный корабль. Ведь это – будущее космонавтики!

– Едва ли… Вы же пока не в силах сделать что‑то похожее.

– Почему же? Мы действительно долго не могли понять, как делать универсальный отражательный материал, но только пока не додумались отливать заготовки на орбите, в невесомости. Скоро у нас будут десятки таких кораблей. И вы сможете стать одним из их создателей! Признайтесь, это ведь заманчиво?!!

– Заманчиво, – согласился Генрих. – Но пока я всё же хотел бы переговорить с Вин.

– Не смею препятствовать, она в госпитале.

* * *

Под госпиталь на «Сайве» отвели кинотеатр и несколько соседних помещений, снеся между ними перегородки. Войдя в длинный закругляющийся вверх зал, Генрих с трудом пробрался между заполнявших его коек. Вин делала перевязку на пару с сутулым имперцем в монашеской сутане. Бросив беглый взгляд через плечо, она сухо попросила Генриха подождать ее в коридоре.

Через несколько минут Вин вышла, равнодушно вытирая руки испачканной чем‑то бурым тряпицей. Медика сопровождала ящерица Варра, бросившая на Генриха острый взгляд.

– Извините, Хэнг, рада Вас видеть, но совершенно нет времени. Мне еще надо осмотреть раненого пришельца…

– Но мы заждались Вас на «Заггуте», – Генрих понизил голос, хотя иногда проходившие мимо имперцы не обращали на них никакого внимания.

– Кто мы?

– Все мы! Барон Лугс, Динга, Баг – они уже на корабле.

– Так они живы! – вскрикнула Вин, широко распахнув враз засиявшие глаза.

– Живы, живы, только – потише, имперцы об этом пока не в курсе. Я боюсь, что как только Грогал узнает, что наши вернулись, он тут же начнет бомбардировку Айгона. Надо любой ценой избежать межпланетной войны.

– Что же делать?

– Успеть договориться с пришельцами! Проводите меня к пленнику. Где его содержат?

– В карантинном боксе. Это чуть дальше по коридору.

Генрих был готов нейтрализовать охранника, но Вин сама отослала его куда‑то и отодвинула дверь из бронированного стекла.

Белобрысый молодчик, похоже – из кибертехников с индексом не больше единички. Он демонстративно остался лежать с обутыми ногами на застеленной белоснежной простыне кушетке.

– Вас не учили вставать перед женщиной, – спросил Генрих по‑русски.

Парень лениво повернулся:

– Ну, она – женщина, а ты‑то сам кто?

– Я прогрессор, – ответил Генрих, удивленный, что для кого‑то это неочевидно. – Постараюсь Вас отсюда вытащить.

– Правда что ли? – пленник казался совершенно равнодушным. – Тут до тебя уже приходил один. Тоже говорил по‑русски, прям, как ты, не очень чисто. Выучил, говорит, по нашим телепередачам. Вот ведь, у нас тут никакой радиосвязи, головидение только кабельное. Стоило так стараться, если эти гады, оказывается, ловят прямо с Земли! Только какое‑то старье. Спрашивал меня о Горбовском, а он умер, когда я еще совсем мальком был.

Генрих вздохнул… Да, следовало предвидеть, что сигмадраконцы начнут прощупывать космос на предмет сигналов искусственного происхождения и, конечно, не смогут не обнаружить такой объект радиоизлучения, как Земля. И ведь даже если сейчас срочно принять меры, как‑то экранировать, радиоволны всё равно будут идти еще 18 лет! Что они поняли интересно из наших передач?

– Я действительно прогрессор, – Генрих чуть повысил голос. – А говорю по‑русски с акцентом, потому что из Германии.

– Ну да, – кивнул парень, – у вас в КОМКОНе одни немцы. Камерер, Бадер да Вандерхузе. Разведка, одним словом. Штирлиц ведь, вроде, тоже был из ваших?

Генрих повернулся к Вин, решив не затягивать беседы со столь образованным однопланетником:

– Он может ходить?

Вин смотрела ошарашено:

– У него сломана нога, но кость срастается с такой скоростью… Но, ради всего святого, на каком языке Вы сейчас разговаривали?!

– Вин, я всё объясню на «Заггуте»! А пока нам нужно забрать отсюда пленника. Имперцы его не вернут, а без этого Контакт невозможен. Седьможуки никогда не вступят в переговоры с теми, кто удерживает землянина в заложниках.

Генрих подставил кибертехнику плечо,

– Обопритесь на меня, уходим быстрее отсюда…

Имперцев в коридоре было довольно много, но, очевидно, у них имелись более важные дела, чем выяснять, куда это направляются пожилой алаец, женщина‑врач и ковыляющий между ними раненый в странном комбинезоне. В шлюзе, пока Вин бурно радовалась встрече с выбравшимся из рундука Багом, Генрих помогал стонущему пленнику просунуть поврежденную ногу в штанину скафандра.

Бывшему музейщику вспомнился интересный факт – на старых земных базах и кораблях даже при окончательной эвакуации всегда оставлялись резервные системы управления и минимум ядерного топлива с большим периодом распада. На всякий случай, вдруг всё же придется возвращаться.

– Вот что, ребята, – обернулся он к стиснувшей друг друга в объятиях молодежи, – Я всё же схожу, выясню одно дельце, а то вдруг они и вправду начнут кидаться бомбами.

Прежде чем Баг сумел бы связно сформулировал протест, Генрих выскользнул из шлюза и помчался к лифту. В рубке «Луча» его встретил имперский майор, хмуро поинтересовавшийся, чего, мол, надо? Генрих широко улыбнулся, ответил по‑алайски, что не понимает, и легонько стукнул офицера над ухом. Где же эти резервные системы? Лихорадочно сдвигая закрывавшие стены портьеры, наконец, обнаружил архаичную пожелтевшую клавиатуру. Ввел по памяти несколько универсальных кодов. Панель контрольного комбайна контроля мигнула и выдала запрос.

Вскоре Генрих выяснил, что может запустить по крайне мере один из ядерных реакторов. Первый мыслью было включить вспомогательные двигатели и оторваться от имперского планетолета. Однако был риск, что «Сайва» при этом просто развалится на части. Генрих внимательней присмотрелся к схеме, отражающей нынешнее состояние «Луча». Кое‑что имперцы всё же перестроили. Свои бомбочки они посылали к отражателю по отключенной линии ускорителя дейтериево‑тритиевой плазмы. А ну‑ка сделаем вот что!

Корпус чуть вздрогнул, когда вспомогательный реактор начал набирать рабочий ход. По системам старого звездолета потекла энергия. Генрих направил ее к магнитным ловушкам, прежде сдерживавшим в фокусе отражателя фотонное пламя. Теперь мощное электромагнитное поле перекрыло каналы подачи к основной двигательной установке. Всё, теперь извлечь свои бомбы из погреба имперцы смогут, только отключив магниты, а для этого им придется либо разбирать реактор, либо вслепую рубить энергопроводы…

– Зачем это? – произнес сзади сумрачной голос.

Генрих оглянулся. Над ним нависал Грогал, пытающийся уяснить происходящее. Кажется, имперского барона он недооценивал зря. Соображал тот быстро, а появившийся в руке пистолет не сулил ничего хорошего.

* * *

– Ах ты, продажная шкура! Кто тебя научил работать с техникой чужих? – Грогал сузил глаза, лицо его стало страшным. – Да ты ведь сам из них! Половину жизни готов был отдать, чтобы такой, как ты, попал мне в руки! Нет, ты не простой солдат, как этот пленный; ты жил с нами, ел наш хлеб, а сам думал только о том, как бы захватить нашу планету…

Генрих рывком ушел в сторону. По ушам ударил выстрел, обожгло сбоку шею. Если попадет в голову, будет без разницы, из чего стреляли – из «герцога» или имперского пугача. Что‑то пронеслось через рубку темной торпедой. Хлесткий удар хвоста сбил прицел, пуля ушла в обшивку дивана. Правда, вторую атаку Варры имперец отразил, размахивая кулаками, но в рубку уже вваливался Баг, открывший ураганный огонь прямо с порога. Теперь уже Грогалу приходилось изворачиваться в поисках укрытия. По воздуху плыли разбитые пулями куски облицовки.

– Отходим! – выкрикнул Генрих. В пустом коридоре мигал свет, ревели сирены, кто‑то палил в них сверху из‑за поворота. В шлюзовой камере одиноко маялся встревоженный землянин.

– Где девушка? – спросил Генрих и, не дожидаясь ответа, кинулся обратно. Баг, прикрывая огнем, держал оборону в кольцевом коридоре. Генрих побежал в другую сторону и почти сразу увидел у стены на полу женскую фигуру, рванулся к ней… и чуть не влетел в перекрывавшую коридор паутину…

– Вин? – робко спросил подошедший сзади Баг. – Она жива?

– Не подходите! Имперцы выпустили своих пауков, не вздумайте прикасаться!

– А как же Вин?

– Боюсь, она парализована укусом.

– Нет, – девушка с усилием повернула к ним голову, – я взяла на всякий случай противоядие, через час буду в норме.

– Сейчас мы вытащим тебя отсюда!

– Нет, Баг, с этой паутиной вам не справиться. Не расстраивайся, меня освободят имперцы, а пока защитит Варра.

– Я останусь с тобой!

– Какой будет толк, если ты попадешь в плен… Возвращайся на «Заггуту».

Баг в ярости кинулся на Генриха:

– Проклятый седьможук, из‑за тебя Вин лежит в паутине, а я не могу ничего сделать! Лучше бы оставил здесь своего приятеля!

– Седьможук?! – удивленно вскрикнула Вин, но тут же крикнула, указывая наверх:

– Пауки!

Членистоногие бежали по металлическому потолку, испуская вниз нити влажной паутины. Варра вновь кинулась в атаку. Баг палил, стараясь не задеть ящерицу. От попаданий «герцога» пауки разлетались грязными брызгами. Разряженное оружие клацнуло затвором, но грохот не прекращался:

– Это «Заггута» бьет по огневым точкам имперцев, – процедил бортмеханк. – Я сообщил нашим, что мы подверглись нападению.

Из коридора Бага пришлось уводить почти что силой. Они вручную закрыли внутренний люк шлюза, а внешний протаранили, вылетев наружу в облаке замерзшего воздуха. Прямо перед ними на фоне желтого диска Айгона величественно проплывала нескончаемо длинная «Заггута». «Сайва», похоже, не успела сделать ни единого ответного выстрела. На месте ее ракетометов и лазеров в искореженном металле зияли пробоины. Разбиты были и двигательные установки.

* * *

Скаф устремился вдогонку уходящему планетолету. Когда они приблизились, Генрих заподозрил неладное. Просто везет ему сегодня на такие открытия! Среди модулей «Заггуты» просматривались обтекаемые очертания десантного бота – земного бота последней модели.

Аппаратик послушно встал на место. Генрих распахнул люк. Их было шестеро в работающих на мимикрию скафандрах, так что можно было различить только молодые лица за откинутыми забралами. Трое впереди, трое сзади фиксируют у стены разукрашенных кровоподтеками Лугса и Дингу. Землянам, победа, кажется, тоже далась не легко.

– Заберите пистолет у Вашего спутника, передайте мне и проходите в бот, – хрипло скомандовал десантник с расквашенным носом, видимо, главный.

– Я Генрих Мунк, сотрудник КОМКОН‑1, действующий прогрессор Института экспериментальной истории. А Вы, молодой человек, не забыли представиться?

– Иванов, заместитель планетарной группы Десантного корпуса…

– Какой у Вас индекс?

– Ну, пятерка…

– А у меня индекс социальной значимости ноль‑семь. Поэтому, давайте, это Вы будете исполнять мои указания!

– Вот спустимся на планету, тогда и станем чинами мериться, а здесь – моя операция! К тому же КОМКОН передал, что никаких поручений Вам здесь не давали, так что Вы сейчас частное лицо. В случае неисполнения указаний при эвакуации в соответствии с режимом чрезвычайной ситуации имеем право на принуждение. Ну что, отдаст Ваш друг пистолет?

Генрих мгновенным движением выхватил «герцог» у Бага и легко подтолкнул по воздуху к Иванову.

– Предатель! – с ненавистью процедил бортмеханик. Ничего, мальчик, пусть они только перестанут так нервничать.

– Что Вы намерены делать дальше? – спросил Генрих у десантного командира. Тот явно уже потерял интерес к старому прогрессору, но всё же лениво ответил:

– Мы эвакогруппа. Должны были забрать отсюда Вас и еще этого лопуха с большого корабля. Ну, раз все на месте, с гадами можно не церемониться. А то пока у них в заложниках был этот горе‑техник, их и тронуть боялись. Зато теперь вмажут по полной. Так что, давайте торопиться, а то могут задеть, когда будут поджаривать этот «бублик» из пээмпэшек.

– Значит, «Сайву» хотят уничтожить?

– Конечно, они же собираются скинуть на планету атомные бомбы! Фашисты!

– «Сайва» обезврежена, применение ядерного оружия исключено!

– Ничего не знаю, внизу всё будете объяснять! Ну что, идете, или Вам помочь? – последние слова Иванов сказал с демонстративной угрозой в голосе.

– Сейчас, только захвачу кое‑что, – Генрих склонился над своей сумкой с тайным отделением и осторожно извлек оттуда вещь, которая некогда была обязательной принадлежностью каждого экспериментального историка. Портативный телепередатчик на обруче был снабжен целым набором весьма полезных устройств. Да, это будет немного жестоко…

Он надел «третий глаз» и осторожно повернул голову. Иванов тащил хромого кибертехника к боту, другой десантник подталкивал упиравшегося Бага к остальным алайцам. Генрих свистнул, да так, что все недоуменно повернулись к нему. В следующий миг он прижал к лицу крестообразно сложенные руки. Как действовать при этом сигнале о ядерной вспышке, в Герцогстве вбивали до автоматизма. Алайцы немедленно также закрыли глаза руками. Прежде чем нелепо таращившие десантники успели что‑либо понять, Генрих включил вмонтированную в «третий глаз» аварийную вспышку. Такой вспышкой, вообще‑то, можно было передать сигнал с дневной поверхности планеты на орбиту, причем – из‑под обвала!

Даже алайцы, закрывшие глаза руками, беспомощно моргали несколько секунд. Десантники же ослепли полностью. После светового удара их камуфляжные скафандры расцвели чистыми спектральными цветами. Зрение сохранил только Иванов, успевший, видимо, отвернуться. Хорошая реакция, наверное, здешний чемпион по субаксу. Но действия в невесомости, как следует, не отрабатывал. Генрих его отключил самым обычным поворотом вниз. Остальных скрутили проморгавшиеся алайцы, хотя кое‑кто из десантников довольно успешно отбивался вслепую. Увы, времена, когда ускоренные за счет расторможенного гипоталамуса реакции давали земным бойцам бесспорное преимущество, ушли в прошлое. Аборигены достигли большого прогресса в рукопашных схватках.

– Вот, и они нас взяли голыми руками, – спешил объяснить происшедшее Динга, шепелявя из‑за выбитого зуба. – Мы так увлеклись стрельбой, что и не заметили, как эти седьможуки пристыковались… Горазды же драться!

Обездвиженных десантников Генрих переправил на их бот. В одиночку – перепонка переходного люка алайцев не пропускала, хотя Динга и попытался протиснуться следом. Освобожденный кибертехник уже был там, испуганно забившись в противоперегрузочное кресло. А недавно еще, наверное, чувствовал себя повелителем вселенной, паля налево и направо из скорчера. Оставалось отправить бот назад, включив автопилот‑курсограф, а самому вернуться на «Заггуту».

* * *

Пожалуй, то, что должно было сейчас случиться, не имело прецедента. Земляне никогда еще не воевали в космосе. Правда, был случай, когда у планеты Ковчег туристический «пеликан» был сбит древним сторожевым спутником Странников. Но кто ныне мог бросить вызов межзвездному флоту Земли? Разве что загадочные четвероруки, лишь раз появлявшиеся на планете Кругса. Там одного из них и убили по ошибке во время охоты. И вот сейчас на орбите Айгона впервые может произойти самое настоящее космическое сражение.

При всем техническом превосходстве Земли положение «Сайвы» не представлялось таким уж безнадежным. Земные корабли никогда не были полностью неуязвимы. Их, к примеру, поражали на низких орбитах Саракша местные противобаллистические ракеты. Сейчас систему Сигмы Дракона обслуживали в основном космолеты малых гражданских типов: «попугаи», «перепелки», «пуночки» и прочие «пигалицы» – с ограничениями всплытия из подпространства от любого крупного объекта в сотни километров и, естественно, без всякого вооружения. Не могли вести бой и легкие атмосферно‑орбитальные ионолеты, разве что попробовали бы повторить абордаж.

Однако в распоряжении Десантного корпуса должно было иметься несколько «призраков‑птеродактилей». Способность материализоваться хоть борт о борт и две противометеоритные пушки делали их для «Сайвы» опасным врагом. Причем, если раньше имперцы всё же имели, хотя и слабые, шансы поразить «птеродактиль» из лазеров и ракетометов, то теперь лишенная всей артиллерии и двигательной тяги «Сайва» стала совершенно беззащитной.

Время истекало, а Генрих никак не мог ни на что решиться. А ведь в острых ситуациях прогрессор должен принимать мгновенные решения, сначала действовать, а уж потом разбираться… Может, всё же надо было отправиться вместе с десантниками, убедить Планетарный Совет отменить уничтожение «Сайвы»? Но, судя по приему, который устроил ему здесь Иванов, на взаимопонимание рассчитывать не приходилось. Лететь на «Сайву», стать ее живым щитом, сдаться в заложники? Но как примет его Грогал после сегодняшнего? Вполне вероятно – сразу пристрелит в шлюзовой камере.

Тем временем у алайцев, которых Генрих вкратце информировал о положении вещей, происходил военный совет. Осторожный Динга предлагал быстрее уводить планетолет от греха подальше, предоставив крысоедов их участи. Тогда Баг закричал, что, раз Вин осталась с имперцами, то он, если другие трусят, в одиночку протаранит на скафе любой объект, который вздумает угрожать «Сайве». Бортмеханика поддержал командир:

– Алайцы никогда не бежали перед лицом неприятеля. К тому же я бы не хотел, чтобы одним имперцам досталась вся слава в битве с инопланетянами. Покажем этим седьможукам, как умеют сражаться подданные Его Высочества!

Ну что же, значит, так тому и быть… Генрих привычно направился к посту управления.

– Послушайте… Хэнг! – взял его за плечо Лугс. – Что Вы, собственно, собираетесь делать и почему Вы всё еще на моем корабле?

– Скажите, барон, насколько Вы мне доверяете?

– Ну, я полагаю, что смогу отличить подлеца от благородного человека. Вам удалось доказать, что не все пришельцы – мерзавцы.

– В таком случае, я прошу Вас позволить занять место у орудийной установки.

– Вы что, собираетесь стрелять по своим?!

– Посмотрим, как пойдет дело… Но, поверьте, я лучше представляю, куда надо, а куда не надо стрелять.

Лугс с сомнением теребил бакенбарду.

– Если он будет стрелять мимо, я не промахнусь! – зловеще пообещал Баг, поправив кобуру с «герцогом».

– Ну, хорошо, Хэнг, я вынужден снова Вам довериться. Хотя, возможно, Вы решили так помочь своим… Что ж, это был бы по‑своему благородный поступок. Но если в решающий момент Вы не откроете огонь, то умрете. При всём моем к Вам уважении.

* * *

«Заггута» вновь приближалась к «Сайве». Имперцы, видимо, решили, что алайских вернулись, чтобы добить, а потому изо всех сил старались уйти на поврежденных двигателях. Что же, подвижность цели затрудняла выход на нее «призрака». Генрих в последний раз проверил огневые системы. Телеуправляемая кормовая пушка уже расстреляла боезапас, посылать туда по внешней обшивке человека с ящиком снарядов было поздно. Значит, оставалась одно орудие на носу. Куда всё‑таки целиться, чтобы обезоружить космолет – по установкам ПМП или в пост управления активными средствами? Генрих попытался представить, что чувствует сейчас стрелок на посту УАС. Наверное, так же вертит верньерами ручной наводки. Кто он, с кем придется смотреть друг на друга через черные перекрестия прицелов?

«Птеродактиль» мог всплыть из подпространства в любой момент и в любом месте. Хуже всего, если появится по ту сторону от «Сайвы», – тогда его не увидишь, пока не даст залп. А вот если материализуется так, чтобы «Заггута» окажется между ним и имперцем, возможно, стрелять не решится. Знают ведь, что он здесь…

Точка выхода обозначилась сбоку, так что не оставалось никакого шанса на маневр, чтобы заслонить собой «Сайву». В черноте космоса разгоралось неяркое лиловое пламя. Вглядываясь в пока еще зыбкий, расплывчатый силуэт удлиненного белого конуса, Генрих вдруг вспомнил, как был сбит у Ковчега «пеликан», прекрасно защищенный от любого внешнего воздействия. Автомат Странников подстерег его как раз в момент материализации из подпространства. Казалось, руки сами навели прицел на то место, где у обретающего на глазах реальность космолета должна была находиться энергоустановка. Нога легонько толкнула педаль. Первые снаряды свободно прошли через бесплотный пока «птеродактиль», не нанося ему никакого вреда. Баг сзади издал хриплый звук, в спину уперся ствол пистолета.

И в этот миг десятиграммовый стержень из обедненного урана наконец‑то встретил сопротивление… Перед глазами ослепительно полыхнуло. Материализация завершилась, и следующие снаряды отрикошетили о непроницаемую броню, но в борту белого конуса уже зияла дыра с рваными, вывороченными наружу краями. «Птеродактиль» покачнулся и стал заваливаться на бок. У этого типа «призраков» во время прыжка экипаж находится прямо в рубке, а не сидит по безынерционным камерам, так что, рассчитывал Генрих, команда могла сразу начать борьбу за спасение поврежденного корабля. Вместо этого пилоты открыли огонь. Попадание пришлось в древний фотонный звездолет, прямо в его зеркальную чашу. Отражатель «Луча» был действительно абсолютным. Белый космолет подстрелил сам себя невероятным рикошетом! Деформированный, похожий на скрученную салфетку «птеродактиль» валился на желто‑коричневый Айгон.

– Это тебе за «Котенка»! – выкрикнул за спиной Баг.

Гибнущий Д‑космолет подхватил стремительно метнувшийся из космической тьмы гигантский черный осьминог – орбитальный аварийный робот, вызвавший у Бага вопль изумления. Спрутообразный ОАР обвил покалеченный «птеродактиль» щупальцами и потащил куда‑то вбок.

– Вы бы, ребята, определились, с кем воюете, – проскрипел в динамике голос имперского командира Грогала. – Стреляете в чужого, а до того моей «Сайве» выбили все зубы.

– Да вы сами первыми начали в нас стрелять и пауками своими травили! – гневно выкрикнул Баг.

– Это после того, как ваш штурман занялся у нас диверсиями, – отреагировал Грогал. – Ладно, я рад, что мы снова вместе. А‑то уж решил, что инопланетяне переманили вас на свою сторону. Даже успел составить радиограмму, что Герцогство продалось врагам рода человеческого.

– Вы поосторожней с такими сообщениями, барон, – нахмурился Лугс. – На Гиганде сотни ракет на боевом дежурстве…

Из динамика раздался довольный смех:

– А, без проблем, дальняя радиосвязь не работает… Да, знаете что, коллеги‑храбрецы, если вы обезоружили «Сайву», чтобы записать на свой счет подбитый конус, то всё равно проиграли. Решающий выстрел ушел от нас. И объясните же, наконец, что вообще происходит?

– Хотел бы я это знать, – сухо ответил Лугс. – Наш штурман ведет странную игру. Сначала объявляет, что он седьможук, потом сам же задает пришельцам хорошую трепку и, при этом, постоянно говорит, что мы должны срочно добиваться официального признания от этой самой Земли.

– Какая‑то логика есть. В свое время барканские монахи боролись с набегами баронов на дикие племена, брали варваров под свое покровительство, даже учили военному делу, чтобы завоевать доверие дикарей и вернее обратить их к истинной вере… Может, ваш штурман вроде такого монаха?

– Ну и что стало с теми варварами?

– А для них оказалось всё едино – что у баронов в рабстве, что у монахов в послушании…

* * *

Следующие часы ничего не происходило. У орудия постоянно кто‑то дежурил, но «призраки» больше не появлялись. В иллюминаторы было видно, как по поверхности «Сайвы» ползают фигурки в скафандрах. Там шел ремонт вооруженных систем и двигательных установок. Радиопереговоры можно было вести только с имперским планетолетом. Этим и занимался Баг, постоянно вызывая Вин для своих сердечных излияний. Внизу неторопливо поворачивался огромный шар Айгона, то погружаясь в ночную тень, то снова выплывая под лучи Сигмы Дракона. Связи с Гигандой по‑прежнему не было.

Едва ли виной тому были, как предполагал Лугс, лучевые бури в межпланетном пространстве. Не действовала и нуль‑связь, был заблокирован выход в Малый планетный информаторий. Несколько раз Генрих ощущал в голове тяжесть от присутствия чужого сознания. Очевидно, его прощупывал с Айгона мощный ридер. Вначале, Генрих ставил телепатическую блокаду, но потом, преодолев брезгливость, открыл разум и стал твердить про себя текст подготовленного доклада о необходимости полноценного контакта с Гигандой. Что же делать, если остается только такой канал, чтобы донести свое мнение до руководства.

Потом тошнотворное ощущение чего‑то инородного в голове ушло, и почти сразу же Генрих услышал шелест открывающейся двери телепортационной кабины. На ее пороге стоял, вернее, висел в воздухе, придерживаясь за косяк двери огромной костлявой рукой его, Генриха, куратор и непосредственный руководитель Корней Янович Яшмаа собственной персоной.

– Довольно рискованный способ передвижения, учитывая здешние флуктуации нейтринного поля, – Корней перебросил в угол рта свою вечную соломинку. – Но от бота меня отговорили, сказали, что вы тут палите без разбору по всему, что летает…

– Э, а я Вас знаю, – удивленно произнес подлетевший поближе барон Лугс. – Только я думал, что Вы мне снились там, на Айгоне. Вы ведь Корней, нас представлял еще до войны Гепард, то есть старший наставник Дигга.

– Да, Лугс, жаль, что Вы не послушались моего совета, – Корней, не дожидаясь приглашения, передвинул себя на откидное сидение у иллюминатора. – Кстати, от имени Земли приношу вашей и имперской команде сожаления по поводу произошедшего. Тут ведь, на Айгоне, заправляет Десантный Корпус. Десантники, они у нас для борьбы с неодушевленной природой, не привыкли работать с инопланетянами. Но Мировой Совет отменил решение планетарного руководства о силовой нейтрализации угрозы проекту. Так что можете пока расслабиться.

– Господин Корней, – барон Лугс принял официальный тон. – Насколько я понимаю, Вы предлагаете нам перемирие и, видимо, какое‑то соглашение. Поскольку в произошедшем на планете Айгоне военном инциденте Герцогство Алайское, мною здесь представляемое, находится в фактическом союзе с космическими силами Эсторской Империей, любые сепаратные переговоры невозможны как несовместимые с рыцарской честью. В связи с этим предлагаю нам прерваться до прибытия имперского представителя.

– Тем лучше, я подожду, – Корней устало потер щеку. – А пока разрешите мне поговорить с моим коллегой. Это нельзя считать сепаратными переговорами, ведь Вы уже формально исключили штурмана Хэнга из своего экипажа.

* * *

– Ну, Гена, наделал ты дел. Десантники в госпитале, «птеродактиль» на кладбище…