Текст книги "Нулевой контракт (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Казаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Я кивнул, и Макунга с Ингваром зашли внутрь.

– Иван? – черненькая подняла голову. – А я – Мария.

Она не была красавицей, слишком крупные черты, римский нос, но по сторонам от него жили удивительные, огромные, темные глаза, с искорками внутри, да что там, со звездами и галактиками. Такой внешности у нас я не видал… испанка или может американка, ведь имя Мария встречается где угодно, а что мы все друг друга тут понимаем, я уже привык.

– Где мы? – спросила она.

Наверняка их одурманили точно так же, как и нас, пообещав хорошие деньги за несколько дней «работы на выезде», а затем протащили через транспортную зону и сгрузили тут. Утром бы к ним явился Левон, объяснил, что он тут главный, и потек бы к нему на склад ручеек сексуально неудовлетворенных клиентов.

Но сначала авиакатастрофа, потом бой, и девицы очнулись раньше срока, услышали стрельбу и запаниковали… а теперь явились мы, все такие красивые, в брониках, касках и респираторах, в песке и в поту.

– На поле боя, – ответил я, аккуратно отцепляя от себя тонкие женские руки.

Не могу сказать, что мне было неприятно это касание, наоборот – слишком уж приятно, после долгого воздержания, и запах девичьего тела заставил сердце забиться чаще.

– Не орут, – констатировал Ингвар, появляясь из-за двери. – Отлично, справился, – поймав мой вопрошающий взгляд, он добавил. – Душ, туалет, спальня, комнаты для траха. Кровати широкие. Бордель.

Ну да, чего и следовало ожидать.

– Где мы? Вы кто?! – потребовала та же блондинка, колыхая мощными грудями.

– Те, кто вас вытащили из задницы, – ответил Ингвар. – Пошли отсюда. Быстрее. Командиры решат, что с вами делать.

– Иван, – Мария неожиданно взяла меня за руку; говорила она тихо, почти шепотом. – Ты же не бросишь меня?

Тут я растерялся, посреди ночной прохлады мне стало жарко.

А Мария смотрела на меня умоляюще, и как я мог сказать правду этим волшебным глазам – что я тут никто, мало чего решаю и понимаю в ситуации немногим больше, чем она, разве что я мужик, и умею пользоваться оружием, вот и все.

– Я постараюсь, – выдавил наконец я.

* * *

На выходе из склада нас встретил Эрик, и при виде девиц – а было их шестеро – глаза у него полезли на лоб.

– Оуааа… ааа… иээээ… – от возбуждения он потерял дар членораздельной речи, наверняка под респиратором изо рта потекла слюна, но мы этого к счастью не увидели. – Девчонки… ооо, нет… ыыыы, да… мнее…

Из-за угла склада возник Поль.

– Кто тут у вас? – спросил он. – Ничего себе? Где вы нашли этих девиц?

Оказавшийся за старшего Ингвар рассказал о приказе комотделения, и о том как отважно и непреклонно мы его выполнили. Судя по закаменевшему лицу комвзвода, он впервые услышал о том, что на территории части функционирует подпольный бордель, и новость ему не понравилась.

– Я с этим разберусь, но потом, – сказал он жестко. – Сейчас нужно их пристроить.

Пока мы докладывали, из-за того же угла явился наш взвод целиком, видимо и правда нас на периметре сменил кто-то другой. Раненых я увидел всего несколько человек, и все оказались ходячими, никого не приходилось нести… сомнительно, что это было нападение всерьез, может быть нас просто пугали?

– Бадави! – обратился Поль к командиру второго отделения. – Возьми гражданских…

– Нет! – внезапно завопила та же блондинка, то ли самая смелая, то ли самая голосистая, или просто лучше всех державшаяся в состоянии шока. – Вот эти нас спасли! – она ухватила за плечо могучего Васю, и тот пошатнулся. – Пусть они нас теперь и охраняют!

– Да! Да! – загалдели остальные девчонки, а Мария спряталась за меня, после чего я невольно расправил плечи.

Судя по лицу комвзвода, ему очень хотелось рявкнуть на это бабское стадо, призвать его к порядку. Но он был умным человеком, опытным, он знал, что это не поможет, что и с одной-то женщиной спорить – задача небанальная, а уж с целой их компанией, находящейся на грани истерики, препираться затеет только полный идиот.

– Хорошо, – мягко сказал он. – Цзянь, несколько своих выдели, чтобы их сопроводили. Сам проследи, чтобы поместили в одну из свободных спален в штабном. Потом доложишь. Место сбора – казарма.

Наш комотделения подтвердил получение приказа, и принялся выбирать эскорт… для эскортниц. Мы втроем попали в него по определению, еще в нашей компании оказался Джон из приятелей Джавала, улыбавшийся шире респиратора Эрик и с удивлением взиравший на женщин Сыч.

Интересно, по его индейской вере женщины могут попасть в мир предков?

– Пошли, – велел Цзянь, и мы отделились от взвода, затопали в сторону штабного.

– Девчонки, а сколько берете? – тут же зашептал Эрик, пристраиваясь между той же блондинкой и маленькой рыжей барышней. – У меня правда денег нет, но я потом отдам. Ужас, как хочется!

Я воспользовался тем, что шел немного впереди, шагнул в сторону, и ткнул в сторону локтем. Ощутил как дрогнул под ним бронежилет, услышал недовольное кхеканье необычайно болтливого финна.

– Эй, ты чего? – загнусавил он.

– Добавить? – спросил Вася, и Эрик сбился на недовольно-плаксивое ворчание.

– Спасибо, – сказала блондинка. – Я – Жанна. Мальчишки, хоть что-то расскажите? Курево есть у кого-нибудь?

Сигареты обнаружились у Джона, и все девушки, кроме Марии и маленькой рыжей, задымили.

– Молчите, – пробормотала Жанна после первой затяжки. – Нам ведь страшно! Поверьте мне!

– Тихо, – скрежетнул Цзянь, не повернув головы. – Мы обеспечиваем вам безопасность. Вас покормят чуть позже. Осмотрит врач, окажет помощь если надо. Но вот информацию… Только кто-то из старших офицеров той военной части, где вы оказались. Усекли?

– Что-о, воо-енная часть? – подала голос другая девушка. – Но мы… но я…

– Тихо, – повторил комотделения, и она заткнулась.

В штабном корпусе нас встретил совершенно обалдевший дежурный офицер, по внешности – родной брат Нгуена.

– Что эт-то? Отк-куда? – спросил он, узрев толпу расхристанных девиц.

А я в этот момент ощутил себя товарищем Суховым, ну или скорее Петрухой из старого фильма «Белое солнце пустыни», того самого, где парочка красноармейцев во время Гражданской войны конвоировала по Средней Азии гарем одного из местных басмачей.

– Не ко мне вопрос, – ответил Цзянь. – Мне велели их поселить, и точка.

– Да что за чертожопина дробленая?! Демоносрань лущеная! – принялся ругаться офицер. – Не хватало нам еще этого? Мор, война и женщин нашествие – казни египетские!

Облегчив душу, он выдал нам ключ от одной из свободных спален на третьем этаже и сообщил:

– Сидите тихо, дамы. Пока нам не до вас, у нас сумасшедший дом и полная адуха. Утром, если ничего больше не случится, с вами разберемся.

– Иван, ведь ты не оставишь меня, – прошептала из-за моей спины Мария.

И снова – что я мог ей ответить?

Я солдат, и я должен подчиняться приказам, мне за это платят в конце концов, я не могу делать то, что хочу.

– Постараюсь, – произнес я то, что уже говорил один раз.

Жилье у офицеров было предсказуемо лучше, чем у нас, тоже общие спальни, но много комфортнее. Помещение всего на восемь человек, свой санузел, холодильник, микроволновка на столе, огромный шкаф для одежды в углу, и тушка кондиционера под потолком.

– Размещайтесь, – велел Цзянь. – Мы вас запрем для вашей же безопасности.

Это вызвало предсказуемое возмущение, но оно быстро погасло – сил орать у девчонок уже не было, от пережитого и от вколотого им дурмана они едва стояли на ногах. Уйдем мы – попадают на койки и проспят до утра, как миленькие.

– Кормежка, врачебный осмотр, все будет, – продолжил комотделения. – Мы вас не…

Джон, стоявший у двери, издал такой звук, словно подавился, сделал шаг вперед.

– Боец, что с тобой? – Цзянь повернулся, узкие глаза его расширились.

Джон поднял руку, и тактическая перчатка на ней треснула, расползлась лохмотьями. Под ней обнаружились уродливые, распухшие пальцы с черными изогнутыми когтями, каких не бывает у людей.

– Плоть… моя плоть… – начал он неразборчиво. – Она предала меня… Меняется…

Респиратор упал на пол, и мы увидели лицо, искаженное, все в шишках, прыщах и вздувшихся жилах. Из багровых, залитых безумием глаз на нас посмотрел жаждущий чужой крови хищник.

Джон коротко рыкнул и бросился на Жанну.

Глава 9

Домашняя женщина в этой ситуации испугалась бы, закричала и… погибла бы.

Но Жанна, как и прочие ее товарки, прошла жесткую школу жизни, неизбежную в случае такой профессии. Наверняка она не раз сталкивалась с неадекватными, агрессивными клиентами, и научилась вести себя с ними.

Ну а силы и массы ей было не занимать.

Поэтому Джон получил удар кулаком прямо в оскаленную рожу, и не дамский тычок, а основательный хук. Он издал удивленное «Уоррр» и отскочил в сторону, схватился за спинку кровати, чтобы не упасть.

Остальные девицы все же закричали, все, кроме Марии, а я вскинул автомат. Выстрелить не успел, Джон… ну или то, что от него осталось, уже кинулся в новую атаку, перемахнул через койку и сбил с ног одну из женщин, с хрустом вцепился ей в горло.

– К стенам!! – заорал Ингвар.

Еще бы, стрелять нельзя, пока девки мечутся перед глазами.

– Брать живьем! – приказал Цзянь.

Бывший Джон грыз с чмоканьем шею жертвы, она дергалась, уже не пытаясь отпихнуть его, а рефлекторно – последние судороги умирающего тела, по полу расползалась темно-багровая лужа.

И мы должны это брать в плен? На миг все замерли, не зная, что делать.

– Хрен тебе! – рявкнул Вася. – Сам бери живьем! К стенам!

На этот раз девки послушались, а самую непонятливую Эрик ухватил за руку и оттащил в сторону. Бывший Джон поднял голову, и стало видно перемазанное кровью лицо, торчащие изо рта зубы, совсем нечеловеческие, острые, белые, выпученные глаза, искаженные черты.

Крохотная рыжуля отвернулась и ее шумно стошнило.

– Это приказ! Живьем! – комотделения не собирался уступать. – Хватайте его и вяжите! Простыней мало, что ли?

Зачем ему этот монстр? Или дело в том, что Джон и Цзянь прихожане одной секты? Той самой, где поклоняются некоей «священной плоти» и даже едят ее, если судить по разговорам?

Инстинкт самосохранения боролся в нас с намертво вбитой за годы службы привычкой выполнять приказы.

– Гхырр, – произнес бывший Джон, и атаковал.

Я пригнулся, и острые когти прошли в каких-то сантиметрах от моего лица. Спрятавшаяся у меня за спиной Мария испуганно пискнула, завопил что-то воинственно-индейское Сыч.

Вася ударил прикладом, но враг наш был в бронежилете, и он даже не поморщился. Зато отшатнулся на миг, и Эрик дал короткую очередь, прямо в упор, в эту окровавленную уродливую тушу.

Пластины может быть и выдержали, но бывшего Джона отшвырнуло на несколько шагов. Он качнулся и попытался напасть снова, но в этот раз уже я спустил курок, и то же самое сделали Ингвар и Сыч.

С такого расстояния, да от такого количества пуль не спасет никакой бронежилет.

Джон задрожал, затрясся на месте, словно заплясал, из спины у него полетели фонтанчики крови. Сделал шаг назад, запнулся о кровать, и опрокинулся через нее, с тяжелым шумом грохнулся об пол.

В комнату вернулась тишина, и я поднял руку, чтобы поковырять в ухе, в котором отвратительно свербело.

– Я… приказывал… взять… его… живым… – проговорил Цзянь раздельно. – Почему…

Вася развернулся, схватил комотделения за грудки и оторвал от пола, словно мешок с сеном. Поднес к лицу и заорал прямо в узкоглазое смуглое лицо, наверняка брызжа слюной под респиратором:

– Да иди ты в жопу, командир долбанный! Надо тебе – сам и вяжи такую тварь! Понял?

Цзянь висел в чужих лапах расслабленно, почти равнодушно, но штык-нож в его руке был поднят, и касался васиной шеи нежно, почти ласково.

– Я сейчас тоже сблюю, – проговорила Жанна, разглядывая свою руку, всю в крови. – Мальчики, у вас тут каждый день такие развлечения?

– Отпусти меня, – попросил комотделения. – И я попробую забыть, что ты сделал.

– Чт-то тут у в-вас? – в комнату заглянул тот же штабной офицер, и лицо у него стало цвета простыней, застилаемых на кровать перед первой брачной ночью, когда выходит замуж барышня девственная, нрава богомольного, мужчины не знавшая.

Картина его глазам предстала эпическая: боец держит комотделения в воздухе, тот тычет в бойца ножом; судя по пороховому запаху, в комнате только что стреляли; все буквально залито кровью, не только пол и кровати, но и стены с потолком; и лежат два трупа, нашпигованный пулями еще один боец, и женщина с перегрызенной шеей.

Ну и вишенкой на торте блюющая в углу рыжеволосая красотка.

– А то, что вас, пацаны, ждет обалденная уборка, – ответил Эрик и захохотал.

– Выпаренное дьяволокальство! – офицер наконец отыскал потерянный голос. – Что? Как? Почему?

Вася сообразил, кто нужен, чтобы общаться с начальством, и опустил комотделения на пол. Штык-нож пропал у Цзяня из руки, словно по волшебству, и он обвел нас всех очень внимательным взглядом.

Нет, этот не забудет и не простит неповиновение даже через десять лет.

– Замотайте их. Девчонок успокойте, – велел комотделения. – А мы поговорим снаружи, – и он выдавил офицера в коридор, и даже дверь закрыл.

Тут я наконец сообразил, что держу автомат поднятым, и палец закаменел на спусковом крючке.

– Это ведь его Гомес цапнул? – спросил Ингвар. – Я ничего не путаю?

– Нет, – я покачал головой.

Да, Джон получил укус в казарме третьей роты, после чего его перевязали в санчасти. Я хорошо запомнил бугорок под его рубахой, и то, как он неловко двигался, натягивая бронежилет поверх бинтов.

И все это значит, что перед нами и правда вирус, в чем-то подобный бешенству, но куда более шустрый и сильный.

С момента укуса прошло несколько часов, и мозг Джона превратился в комок слизи, разум сбежал оттуда, его место заняла жажда крови… Ну а как трансформировалось тело – сможет рассказать только врач, когда вскроет и хорошенько изучит, хотя ногти, зубы и глаза увидели мы все.

Но где и как подцепил заразу Гомес, его-то никто не кусал?

Судя по отсутствующим, мрачным лицам, остальные размышляли о том же самом. Безмятежным выглядел только Сыч, оно и понятно, в мире предков могут твориться и не такие чудеса.

– Мы все тут сдохнем, – проговорил Эрик. – Не выберемся отсюда. Тут и останемся. Давайте хотя бы потрахаемся напоследок…

Я удивленно хмыкнул – это не человек, это какой-то ходячий член!

– Мы уже мертвы! И черный снег в серых радугах кружится над нашими головами! – объявил Сыч, улыбаясь радостнее, чем ведущий на детском празднике.

Когда он успел снять респиратор, я не заметил.

– Ты конечно можешь потрахаться, милый, – последнее слово Жанна выделила голосом. – Я тебе даже швабру из туалета выдам. Засунь ее себе в анус. Очень, очень глубоко. Поверь мне – кайф неописуемый. А если хочешь, то вторую я тебе в пасть вобью. Бесплатно.

Первым заржал Вася, хихикнула Мария, рыжая перестала блевать и подняла измученное лицо. Дрогнула даже безупречно-мужественная физиономия Ингвара, Сыч на мгновение потерял достойную вождя серьезность.

– Э, да вы чего… я… ну… – Эрик махнул рукой и отвернулся. – Обалдеть!

После того, как он тоже засмеялся, напряжение в комнате ощутимо упало.

– Так что трахайся, не стесняйся, – Жанна похлопала финна по плечу. – А я в душ. Нужно отмыться от этого… брр…

– Стой! – прервал я ее. – Идите все вместе. Осмотрите друг друга.

– Зачем еще? – голос у рыжей оказался неприятный, очень тонкий.

– Укусы, порезы, все остальное, – Ингвар понял мою мысль без всяких намеков. – Дрянь эта передается через кровь, – он показал на труп Джона. – Все осмотрите каждую. Полностью, с ног до головы, и потом мне расскажете, если у кого что найдете.

Услышав такие новости, девки пооткрывали рты, глаза, и так вытаращенные, распахнулись еще сильнее. Но энергии на то, чтобы истерить дальше или возражать, у них не осталось, и они поплелись в ванную, и Мария, проходя мимо, нежно погладила меня по щеке, прикоснулась кончиками пальцев.

Мелочь, а приятно.

– И это, а теперь одеяла и простыни, – продолжил командовать Ингвар. – Завернем это. Аптечки у всех есть? Перчатки доставайте.

Аптечки у нас в рюкзаках имелись – в отдельном кармане, аккуратно упакованные, но очень рудиментарные, никаких лекарств, ножницы, бинты, пластыри, вата, повязки от ожогов, ну и резиновые перчатки.

– Мы все тут сдохнем, – повторил Эрик, но уже без надрыва. – И зачем я сюда пошел? Сидел бы в миротворцах в Ливане, как сыр в масле, но нет, захотел приключений на собственную задницу!

Слышал я про ту службу, силы ООН на границе с Израилем под названием ЮНИФИЛ. Название красивое, деньги платят, и главная задача – делать важное лицо и не лезть в разборки между местными, когда они начинаются, а начинаются они примерно каждую пятницу.

Мы натянули перчатки, Вася сдернул одеяло с одной из кроватей, и мы аккуратно завернули в него погибшую девушку. С Джоном оказалось сложнее – трогать его было противно и страшно, я почти видел, как по его телу бегают тысячи крохотных вирусов на тонких паучьих лапках.

– Швабру что-ли у девок попросить? – буркнул Эрик, глянув в сторону двери в душ, из-за которой доносился плеск воды и голоса.

– Мы уже мертвы, и бояться нечего, – заявил Сыч. – Давайте я. Предки вознаградят!

И он упаковал заразный труп сначала в одеяло, а потом в пару простыней с такой ловкостью, будто всю жизнь этим и занимался.

* * *

Мы подтащили два свертка к выходу в коридор, и тут в комнату заглянул Цзянь.

– Упаковали? – спросил он. – Прекрасно. Где гражданские лица?

– Там, где женщина проводит треть жизни, – философски изрек Эрик. – В ванной.

– Поговори мне еще, – прошипел комотделения. – Шутить тут позволено только мне. Или Конфуцию. Сейчас их на постой определим, в другой комнате, – он гляделся: окна чудом уцелели, но кровища, свежие выбоины в стенах и вообще бардак. – И валим уже отсюда. Пора бы отдохнуть.

Снаружи начинало светать, но ногах мы провели целую ночь, и веселуха для нас стартовала с криков в соседней казарме. Я не мог сказать, что мне сильно хотелось спать, но глаза чесались, тело казалось деревянным, онемевшим, и сил оставалось, если честно, немного.

Дверь ванной открылась, и первой наружу шагнула Жанна, отмытая от крови, с мокрыми волосами.

– Ну как? – спросил Ингвар.

– Чисто, – отозвалась она, и у меня от сердца отлегло.

Значит Джон никого не покусал и не оцарапал, и никто из девчонок в ближайшие часы не превратится в кровожадную фурию. Ладно мы, мы тут на службе, а они очутились посреди этой самой катавасии случайно, не знали, на что идут… хм, хотя мы ведь тоже не знали на самом деле!

Мысль мне не понравилась, и я ее отодвинул подальше.

– Успокоительное, – Цзянь извлек из кармана картонную коробочку. – Глотайте так. Воды вам принесут в другую комнату, где и останетесь.

Интересно, где это он добыл? У офицера выпросил или к себе в комнату сбегал?

Девчонки послушно разобрали таблетки, желтые и очень большие, чуть ли не с ноготь.

– Давай за мной, – велел комотделения. – А вы берите тела и вытаскивайте в коридор. Отнесем в морг, дальше не наша забота.

Мария тревожно глянула на меня, в ее огромных глазах читался тот же вопрос – «Иван, ты не оставишь меня?». Я ободряюще кивнул в ответ и прошептал, тихо-тихо, одними губами – «Все будет хорошо».

Цзянь увел девушек, а мы занялись транспортировкой тел.

Удобнее тащить, когда твой напарник одинакового с тобой роста, поэтому загрызенная дама досталась нам с Сычом, а Джона, более тяжелого, взяли куда более крупные Эрик и Вася. Ингвар как-то сам собой оказался за старшего, и на подхвате – двери открывать, подсказывать «здесь порожек» в нужный момент.

Мы выволоклись в коридор и, дождавшись Цзяня, двинулись по лестнице вниз.

– Хлопьевидная бесопродолбина! – поприветствовал нас на первом этаже все тот же дежурный офицер, что в его исполнении видимо означало «доброе утро».

На улице нас встретили утренний холодок и щербатый оскал подусохшей луны у западного горизонта. В санчасти обнаружились хаос и суета, и Цзянь некоторое время орал на кого-то внутри, и только потом вышел в сопровождении первого из троицы здешних докторов, того, который лысый и самый безобидный.

– Вот тут он, – показал комотделения на тот мешок, в котором были останки Джона. – Превратился на наших глазах. Только что был человек, и раз… зубы, когти, морда страшная, никакого разума, только желание убивать.

– Э, ну ладно, – пробормотал дядечка без энтузиазма. – Потом мы его, э, вскроем. Понесли.

Вход в морг оказался с задней стороны санчасти, прямо у ограды, за которой раскинулся полигон. Хрустнул ключ в замке, толстая дверь отошла в сторону, чего не делала похоже очень давно, и мы пошагали вниз по щербатым ступенькам, стараясь не упасть и не выронить мешки.

Когда трупы упокоились в специальном холодильнике, я вздохнул с облегчением.

И как достаточно быстро выяснилось – зря.

Во время подъема на верхней ступеньке взяла да и напомнила о себе коленка. Поначалу я решил, что просто споткнулся, но сустав наглухо отказался разгибаться, и ногу от пятки до поясницы резануло болью.

– Эй, братан, что с тобой? – шагавший следом Вася поддержал меня.

– Нормально, – я кое-как выволок себя наружу и прислонился к стене.

Дотронулся до коленки – нет, ничего не болит, нет даже ощущения инородного тела, как было с имплантатом, но все же я боялся вступить на нее, опереться как следует, не доверял собственной конечности.

«Инвалид! – воскликнул в голове издевательский голос Джавала. – Инвалид! Инвалид!».

– Серов? – спросил Цзянь.

– Я, – отозвался я.

– Идти можешь? Ногу тебе вроде бы починили капитально, должна работать.

Что я мог сказать комотделения? Что проблема не в суставе, а где-то у меня в голове? Что я идти могу, но просто боюсь, хотя сам осознаю, что этот страх глупый, что вырос он на пустом месте?

– Так точно, – я распрямился.

– Может уже снимем респираторы? – спросил Эрик. – Толку от них. Джону не помогло.

– В казарме, – отозвался Цзянь, которому тоже наверняка хуже горькой редьки надоела болтавшаяся на физиономии маска.

Первый шаг дался мне тяжело, я едва оперся на ногу, но потом вроде бы разошелся. Остался позади штабной корпус, мы прошли между гаражом и казармой третьей роты, перед входом в которую на асфальте виднелись темные неровные пятна.

Кровь? Но откуда? Сюда вытаскивали трупы, а раны мертвых не кровоточат.

В нашей казарме, на первом этаже нас встретил Поль, который за одну ночь постарел лет на десять, и больше не выглядел мальчишкой.

– Вот это да, – только и сказал он, выслушав доклад Цзяня. – Ладно, оружие сдать. Можете отдыхать. Побудки и построения не будет, спать можно до завтрака.

То есть часа четыре – и то хлеб.

По делу автоматы надо почистить и смазать прежде, чем сдавать в оружейку, но ясно, что сейчас мы мало на что годимся, и что займемся калашами позже, после того же самого завтрака. Хотя мое оружие только выкинуть в утиль, и выдать вместо него новое, не обстрелянное.

– Ооооох, сейчас как уснуууу, – протянул Вася, когда мы поднимались по лестнице. – Хоть из пушки будите! Даже если рептилоиды лично явятся и скажут – вот тебе сто кило золота, только не спи, так я их пошлю матерно!

– Местные рептилоиды разве что песка тебе подкинут, зато много, – Ингвар хмыкнул. – Иван, ты же дрался с одним. Как они выглядят?

Я пожал плечами:

– А черт знает. Не понял. Лапы вроде. На черной морде глаз много. Вы что видели?

По уклончивым ответам соратников я осознал, что и они ничего не разглядели, кроме темных, меняющих очертания фигур.

– Злой дух может принять любой облик, даже невыразимо прекрасный, – изрек Сыч. – Только смрад его и мерзостная сущность будут все равно видны.

В нашей спальне, к моему удивлению, не все спали, многие сидели на кроватях.

– Явились, слава Аллаху! – шепотом воскликнул Фейсал. – Только… не все?

– Где Джон? – со своей койки поднялся Энрике, гнусавый его голос прозвучал тревожно.

– Ух, нет его больше, – отозвался Эрик. – Превратился он в тварь зубастую и все такое. Попытался девчонок сожрать, бросился на них, и одну даже погрыз, ну а потом…

– Что потом? – Джавал аж вскочил.

Я потащился к своему месту, кинул на пол рюкзак, принялся расстегивать ремень каски. Сбросить бронежилет, берцы, и можно ощутить себя человеком, а если еще и до санузла добраться… только хватит ли на это сил?

– Как «что потом»? – финн хмыкнул. – Пришлось его успокоить. Навечно.

– О священная плоть… – пробормотал Энрике, и мне очень не понравился его голос. – Он мертв?

– Ага, остывает в холодильнике.

– Нет, не может быть, – Джавал говорил в полный голос. – Как Цзянь это допустил? Ведь он был там?

– Тихо ты, людей разбудишь, – цыкнул кто-то на индуса, но тому было наплевать.

– Он ушел, не причастившись вкусом, и значит сам потерял истину, стал лишь мясом…

Я избавился от бронежилета и посмотрел на Джавала с удивлением: того буквально трясло, он стоял, вскинув руки к лицу, и то в сумраке выглядело неестественно бледным, почти светилось. Никогда бы не подумал, что потомок кшатриев станет так переживать из-за убитого приятеля.

Хотя терять тех, с кем ты сжился, всегда больно…

– Это ты виноват! – поднялась рука и указала прямиком на меня. – Мерзкая тварь! Неприкасаемый! Решил отомстить! Воспользовался моментом!! Ничтожество!

Меня его вопли мало тронули, но с разных сторон донеслись недовольные восклицания разбуженных бойцов.

– Но я тебе отплачу! – и Джавал побежал ко мне по проходу между кроватями. – Получишь у меня! Истина лишь в пожирании! Пожирание и извержение создает этот мир!

Опять принципы этой странной веры.

– Эй, охолони, братан… – Вася попытался перехватить обезумевшего индуса, но тот изящно уклонился, да еще и наступил пяткой на носок негра так, что тот взвыл и закружился на месте.

А Джавал оказался уже рядом со мной, вскочил на койку, пружины жалобно звякнули. Пинок босой ногой в солнечной сплетение – это очень больно, но я все же ухитрился прикрыться.

И тогда он просто спрыгнул на меня, обрушился сверху, обхватил руками.

– Мля… – только и выдавил я, сгибаясь под его тяжестью.

Как там было в анекдоте про ежика – я сильный, сильный, но легкий!

Упал я правда удачно, затылком не ударился, соседнюю койку не зацепил, разве что плечом приложился. Сумел перехватить руку, тянувшуюся к моему горлу, другой получил в живот, но не слишком сильно – Джавалу банально не хватило пространства для замаха.

– Удавлю! Тварь! – хрипел он, и глаза его полнило безумие, обычное, человеческое.

Я ударил локтем ему по лицу, и даже попал, голову индуса на миг развернуло, он в ответ попытался лбом сломать мне нос. Я в самый последний момент успел чуток уклониться, и мы столкнулись лбами, точно два барана, не поделивших новые ворота… клац, искры из глаз. Красота!

– Ты с ума сошел?! – донесся вскрик Ингвара, который от усталости явно перестал соображать – все же очевидно.

И тут голоса перекрыла, надрывно взвыла за окном сирена, донесся механический, явно динамиками порожденный голос «Боевая тревога! Боевая тревога!».

Отлично, только этого нам и не хватало… и что теперь?