Текст книги "Нулевой контракт (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Казаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 10

Джавал зарычал ничуть не хуже, чем пораженный неведомым вирусом Гомес, но в рыке этом звучало разочарование.

– Живи, уродец! – выплюнул он мне в лицо и вскочил.

Я поднялся, щупая лоб – нет, шишки нет, но башка гудит, словно трансформаторная будка. Ну и принялся торопливо надевать все, от чего только что избавился – бронежилет, каска, разгрузка.

На этот раз мы выскочили из спальни до того, как появился Цзянь, и даже успели вооружиться.

– Готовы? – спросил ворвавшийся в казарму комотделения. – Прорыв периметра. Быстрее за мной.

Ну ладно хоть что-то уже изведанное, дрищи решили не дать нам выспаться.

На улице ждал Поль, и в руках у него был раскрытый чемоданчик с красным крестом на боку.

– Колем в предплечье! Все умеют пользоваться? – вещал он, раздавая шприц-тюбики. – Иначе попадаете тут как сонные мухи. Да, будет хреново после этой отравы, но потом.

Стимулятор, обычное дело.

Укол показался необычно болезненным, должно быть организм решил намекнуть – хозяин, прекрати уже издеваться. По руке поползло морозное онемение, но уже в следующий момент голова прояснилась и сердце забилось яростно и быстро, нагоняя кровь в мышцы.

Я не спал всю ночь, суетился как бешеная тарашка, и был готов суетиться дальше. Автомат мне выдали новый, целенький, а к нему достаточно патронов, чтобы отправить на тот свет дюжину инопланетян.

Ожили моторы в гараже, и под свет первого солнца начали выкатывать пикапы.

– Садись, пацаны, прокачу! – воскликнул Эрик, и мы полезли в машину.

Джавал оказался прямо напротив меня, и мне захотелось немедленно засандалить по его мерзкой морде. Ничего, боевая тревога рано или поздно закончится, и я ему припомню все, и «священную плоть», и крики «неприкасаемый», и покушение на мою физиономию.

Взвизгнули колеса по асфальту, пикап качнулся и понесся следом за остальными. Выскочили мы через те же ворота, что и на патрулирование, но понеслись напрямик между кубами, а не по наезженной трассе.

А мысли мои перешли на Марию, я подумал – как она там, наверняка спит без задних ног после всех треволнений сегодняшней ночи, если конечно не вскочила от рева сирены. Как вернемся, надо будет выяснить, что там с девчонками, проверить, все ли у них в порядке.

Я осознал, что впервые за очень долгое время, чуть ли не со времен срочной службы, мне есть к кому возвращаться.

Ну да, бабушка это святое, но она сейчас очень далеко, и для нее сделать я ничего не могу. Разве что выжить, чтобы положенные мне деньги продолжали капать на счет, с которого оплачивается сиделка и все остальное… но заглянуть к ней, посмотреть как дела не в моих силах.

Мария же тут, недалеко, в одной лодке с нами, вот только она не боец.

Нет, меня не одолевала стандартная мужская похоть, меня не тянуло затащить ее в кровать. Несмотря на небольшую разницу в возрасте, я испытывал к девушке что-то вроде отцовских чувств – желание защитить, устроить, помочь, и это выглядело очень странно. Никогда ничего подобного в моей жизни не было.

Пока я раздумывал по этому поводу, пикап летел через полигон, причем напрямик. Машины петляли среди кубов, их заносило на горах песка, горячий воздух бил в лицо, и пот высыхал, не успев толком выступить.

Потом мы выскочили на открытое место, и слева оказалась Воронка, стала слышна доносившаяся с севера стрельба.

– Нет бы им подождать до завтра, пока мы выспимся, – недовольно пробормотал Вася. – Вот ведь дрищи…

Впереди, там, где тянулась ограда, крутилось несколько песчаных вихрей – уходящие в небо серо-желтые толстые хоботы. В закрывавшем горизонт мареве вроде бы что-то перемещалось, и не привычные уже размытые фигуры, а нечто вроде боевых машин, но как обычно, когда доходило до дрищей, ничего нельзя было сказать точно, все могло быть мороком.

Пикап промчался по самому краю Воронки, и я наконец увидел ее во всей красе – колоссальный провал, уходящий в недра земли, полный тьмы, жуткий и величественный.

– Вперед! – заорал Цзянь, когда Эрик резко затормозил. – Макунга, поддержи огнем!

Застрекотал установленный на турель ПКМ, а мы ссыпались через борт и побежали по барханам.

Дрищи, судя по всему, сломали кусок ограды длиной метров в пятьдесят, и решили прорваться внутрь. Но тут их встретил успевший к месту нападения патруль, пикап которого прятался от вражеского огня за дюной.

Произошло все это в сотне метров от башни с дыркой в боку.

– Залегли! Огонь! – скомандовал Поль, и мы поспешили принять участие в общем веселье.

Я помнил, как ночью не мог попасть в необычайно верткого, меняющего форму врага. Поэтому целился очень тщательно, чтобы не выпустить очередь в молоко, щурил глаза, высматривая летящего над песком дрища.

И все равно промазал!

Но нас был целый взвод, и дружный, сосредоточенный огонь сделал свое дело. Нападавшие одновременно попадали, исчезли из виду, и танцевавшие над пустыней вихри осыпались, растворились в одно мгновение. Сгинуло то, что казалось уродливыми танками… ну точно, с этой стороны зыбучие пески, откуда тут взяться чему-то тяжелее человека?

– Неужели все? – пробормотал оказавшийся рядом со мной Ингвар.

Порыв горячего ветра ударил в лицо, щедро сыпанул песчинок в глаза, не давая целиться. Я рефлекторно спустил курок, но тут же пришлось отбросить пустой магазин и вставить новый.

Дрищ возник в десяти метрах от меня, будто соткался из воздуха – растопыренное нечто, висящая в пустоте роба с дырками.

– Получай, сука!! – заорал Вася, и его очередь прошла через то место, где только что стоял враг.

И на этом все закончилось.

Можно было решить, что все привиделось, но остались несколько раненых из патруля, который первым вступил в бой, опрокинутые столбы, сломанный забор.

– Как они так исчезают? – Ингвар задумчиво потер переносицу. – Словно ныряют.

– Поднялись! Вперед! Прочесываем зону атаки! – принялся командовать Поль, и мы неохотно начали подниматься.

В этот раз дрищи не оставили на территории полигона ничего, даже черных пятен. Сунуться за ограду мы не рискнули, ступивший примерно на метр за нее Хамид провалился по колено и его пришлось вытаскивать.

В общем можно было сказать, что нападение мы отбили успешно и вполне заслужили если не орден, то хотя бы медаль – «Дрищеборец 3-го класса».

– Первое отделение – в охранение, остальным можно спать, – сообщил Поль. – Остаемся пока тут. Давайте в тень, чтобы не обгореть.

Это был самый приятный приказ, который я слышал от него за последние сутки. Стимулятор конечно еще бурлил в крови, но усталость давила словно мешок с цементом, и глаза закрывались сами.

Так что песок показался мягче перины.

* * *

Из сна меня выдернули рывком – потрясли за плечо.

– Серов! Твое время! – громыхнул где-то рядом и в то же время далеко смутно знакомый голос.

Вместо головы у меня была чугунная болванка, словно не просто вчера пил всю ночь, а запивал одеколон стеклоочистителем. Руки и ноги слушались с трудом, и сознание возвращалось медленно, ему явно не хотелось в меня.

– Да, готов, – механически отозвался я.

Пару раз моргнув, я смог опознать говорившего, а потом сообразил, где и по какому поводу нахожусь.

– Тут воды привезли, – сообщил Цзянь. – Умойся. Торвальдссон, твое время!

Кусочек пустыни сбоку от куба, в тени которого мы устроились, напоминал поле боя с картины – сплошь распростертые тела. Портило впечатление только отсутствие крови и мощный храп, доносившийся сразу с нескольких направлений.

Вася был уже на ногах, плескал на лицо из фляги.

– Приглядывайте за пустыней, – комотделения указал в ту сторону, где ремонтники как раз с помощью крана устанавливали очередной столб. – Через два часа меня разбудите. Торвальдссон, часы у тебя есть? Ты за старшего.

– Так точно, – неприлично бодрым голосом отозвался норвежец.

Фляги лежали кучей под брезентом, и когда я вытащил одну, то вода в ней оказалась теплой. Но даже такая взбодрила меня, дурная тяжелая сонливость немного отступила, хотя до бодрости осталось ничуть не меньшее, чем до местной луны.

Вслед за мной начали умываться остальные.

Когда мы вышли на солнце, зной обрушился с такой силой, что я даже пошатнулся. Остаться бы в теньке, но нельзя, оттуда не увидишь, как крадется из недр пустыни гнусный враг, а наша задача – торчать между ремонтниками и зыбучими песками, изображать из себя живой забор.

Ну и еще не зажариться в процессе.

– Ну и греет, – пробормотал Вася.

Я посмотрел на него скептически – как же так, если тебе, уроженцу Африки, хреново на этом солнцепеке, то каково должно быть нам, выходцам из куда более холодного климата?

– И нечего таращиться, – добавил он. – Что, если я негр, так и потеть не должен, что ли?

Столб занял свое место, и ремонтники принялись натягивать сетку, новую, блестящую, всю в жирной смазке.

– Скоро закончите? – спросил Ингвар у их старшего, узкоглазого, коренастого дядечки лет сорока; на погонах у него красовалась тройка, то есть он командовал ремонтным взводом.

– Да эта, за пару часов справимся, – отозвался тот. – Если не сдохнем до того, хыхы.

Пот катился по его загорелому лицу, смывал налипшие песчинки, но порывы знойного ветра приносили новые.

– А чего там с транспортной башней, пацаны? – влез в разговор Эрик.

– Погано с ней, – тут узкоглазый скривился. – Там электрики возятся, но пока глухо. Несколько дней, а потом еще настройка, чтобы оно заработало, как надо, хыхы, дело сложное. А то забросит туда, куда ты точно не хотел бы попасть… и кому оно надо?

Да, похоже мы и в самом деле отрезаны от «большой Земли», если можно так сказать. Интересно, у нашей ЧВК есть другие транспортные зоны на этой планете, или эта единственная… и как вообще сюда попали те, кто создал полигон, прилетели на звездолете?

Очень на то похоже.

– А ты давно тут служишь? – продолжил финн, но на этот раз в ответ получил лишь строгое «боец, не мешай работать!».

Пришлось Эрику упрятать любопытство подальше.

От места, где мы несли караульную службу, хорошо был виден пролом в стене башни. Края у него были гладкие, смотрелось все так, словно сегмент монолитной на вид поверхности вывалился наружу, и раскололся на части.

– Интересно было бы заглянуть, – пробормотал Ингвар, задумчиво щуря синие глаза. – Иван, не хочешь?

– Я не сошел с ума, – пробормотал я.

Вряд ли в этой громадине хранятся консервы со сроком годности в пару тысяч лет или коллекция марок с цветочками, некогда принадлежавшая местному звездному императору. Скорее всего за толстыми, непонятно из чего сделанными стенами прячутся вещи опасные, и даже если не сильно опасные, то просто непонятные.

Дай дикарю с Новой Гвинеи фонарик, так он не догадается, для чего эта штуковина нужна. А мы для строителей полигона наверняка не очень далеко ушли от тех же новогвинейцев, ну разве что освоили автоматы и ракеты.

– А если одним глазком? Неужели не любопытно? – продолжил допытываться Ингвар.

Я покачал головой.

– Эрика позови, – посоветовал случившийся рядом Фейсал. – Скажи, что там женщины. Он первым побежит.

– А ты? – норвежец посмотрел на египтянина. – Как наша смена кончится, посмотрим?

– Видит Аллах, нарушать запрет нехорошо!

– Какой запрет? – Ингвар усмехнулся. – Кто-то говорил о том, что внутрь нельзя?

Я принялся вспоминать – и то верно, в транспортную зону нам заходить не велели, употреблять бухло и всякое прочее тоже, про осторожность рядом с Воронкой напомнили, а вот насчет проникновения в хранилища никто ничего не сказал, только про то, что нельзя трогать. Никому из офицеров видимо в голову не пришло, что может открыться доступ в башню, куб или дредноут.

– Ну да, вроде нет запрета, – Фейсал почесал щеку. – Но нет, брат, я туда не полезу. Нехорошее место, что-то там не так.

– Еще скажи, что там злые духи обитают, – буркнул Ингвар. – Сыч в этом уверен.

Он откровенно пытался спровоцировать нас, подбить кого-то на поход во внутренности башни, но зачем?

– Э нет! – египтянин покачал головой. – Что ты пристал ко мне? Хочешь знать, так иди.

– Одному не так интересно, – признался Ингвар. – И вдруг там и правда какие тролли? Вася, тебе разве не интересно?

Но и у африканца предложение заглянуть в башню энтузиазма не вызвало.

– Мало тебе проблем на твою белую задницу? – поинтересовался он. – Иди в пески! Провалишься, мы тебя будем вытаскивать, орать и материться, тоже развлечение.

– Не думал, что вы все такие трусы, – Ингвар вновь сощурился, на этот раз презрительно.

«А я не думал, что ты такой любопытный» – мог бы сказать я в ответ, но промолчал.

* * *

Отведенные нам в карауле два часа мы не достояли.

Прошло около часа, и тут донеслось гудение моторов, и на юге, среди кубов, показались два пикапа.

– Неужели комбат? – удивленно вопросил Ингвар, когда машины приблизились, и стало видно, что в передней всего два человека, водитель и пассажир, зато второй набит бойцами.

– Похоже он, – отозвался Эрик. – Буди офицеров.

Подгонять норвежца не надо было, он уже мчался туда, где дрыхли соратники.

Чтобы поднять взвод, времени не хватило, и когда пикап с комбатом притормозил около нашей «спальни», то Збржчака встретил вовсе не прочерченный по линеечке строй, а толпа с хмурыми и помятыми лицами.

– Комвзода, у вас пять минут! – рявкнул комбат. – Что это за долбанная сиеста? Собачья кровь! Караульных тоже сюда! Аслан, а вы продолжайте, не обращайте внимания, – последняя фраза предназначалась командиру ремонтников.

Поль лихо козырнул и принялся за дело.

Пробегая мимо Збржчака, я ощутил тот же пряный запах, которым наш «батяня» глушил запах перегара.

– Смирно! – скомандовал он, когда мы с грехом пополам построились. – Вольно. Ситуация такая…

Через пять минут стало понятно, что с двумя ротами вместо трех и выведенной из функционирования транспортной зоной мы в глубокой заднице, людей катастрофически не хватает. Поэтому наш взвод получил название «группы охраны» и поступил в распоряжение тех же самых ремонтников, у которых на очереди еще два участка забора.

А патрулировать периметр и охранять часть будут другие.

– Ух, отлично, целый день в пустыне – всегда об этом мечтал, – краем рта прошептал стоявший у меня за спиной Эрик.

Я только хмыкнул.

Комбат прошелся вдоль нашего строя, ежась, рыгая и делая вид, что его не крючит с похмелья.

– И еще! – объявил он. – Поль, вы ведь занимались эвакуацией в третьей роте?

– Так точно, – судя по лицу, комвзвода не понимал, к чему ведет Збржчак.

– Нужно проверить всех на предмет укусов, царапин, порезов, любых свежих ран, – командир батальона выпучил глаза. – Тех, у кого они обнаружатся, нужно изолировать. Обезоружить, связать и препроводить в санчасть, там ими займутся.

Похоже ему доложили о том, что случилось с Джоном… а может и еще с кем-то.

– Приказ понятен? Сделайте это немедленно.

Поль снова ответил по-уставному, Збржчак сплюнул и заковылял в сторону ожидавших его машин. Бойцы сопровождения из второго пикапа даже не выбрались, так и просидели все это время в кузове.

– Поехали, личный осмотр по отделениям, – велел Поль, когда начальство укатило. – Ричардсон, Бадави, Лифань – всех раздеть и осмотреть, с ног до головы. Я пойду умоюсь.

И он зашагал туда, где хранились наши запасы воды.

– Ну что, будем заголяться – сказал Цзянь. – Давай только не все сразу, а по трое. Начнем с самых высоких. Макунга, Торвальдссон, Аль-Фаранги, стаскивайте форму. Выходите сюда, ко мне поближе.

Названная троица стащила каски, принялась расстегивать бронежилеты – хорошо тем, кого просто разбудили, а нас сорвали с караула, и это значит, что с кучей барахла на себе.

– Сыч, давай ты меня укусишь, и я свалю в санчасть, – продолжил развлекаться Эрик. – Чего тебе стоит? Ты же дикий индеец, и скальпы наверняка умеешь снимать. Цапни за руку.

При слове «рука» у меня что-то сдвинулось в голове, и я вспомнил тот момент, когда вечером натягивал только что полученный респиратор – тогда в нашу казарму вошли Джон и Франсуа, первый с повязкой на плече, второй на ладони! На ладони, укушенной Гомесом!

Во всей дикой суете последних часов эта деталь забылась.

А теперь он стоит рядом со мной, в каких-то сантиметрах, и в любой момент может сойти с ума, перестанет быть человеком, превратится в бешеного хищника, кинется на меня.

– Эй, Леблан, кстати, а что у тебя с конечностью? – судя по всему Цзянь тоже выловил из памяти именно этот факт.

У меня по спине забегали мурашки размером с майских жуков, я невольно отодвинулся, бросил взгляд на соседа – лицо обычное, никаких признаков страшной трансформации. Может вирус вообще в него не попал, или эскулапы хорошо промыли рану? Вон сколько времени прошло, Джона скрючило практически сразу… хотя и укус он получил в шею, куда ближе к голове, а тут ладонь!

– Ничего! Я в порядке! – отозвался Франсуа преувеличенно бодрым голосом, а руку с грязным бинтом поперек ладони спрятал за спину.

– Автомат сними, – продолжил комотделения тем мягким, добрым голосом, которым положено разговаривать с сумасшедшими. – Очень медленно. И отдай Сычу. Очень медленно.

Франсуа беспомощно улыбнулся.

– Да вы что? Это же я? Я не монстр! Я обычный!

Почему он просто не выполнил приказ, я не знал, может быть ошалел от усталости, а может быть зараза уже проникла ему в мозг и начала размягчать извилины, вымывать из них рациональность и логику.

– Автомат сними, – повторил Цзянь. – Это приказ!

Франсуа потянул калаш за ремень, стаскивая оружие с плеча.

– Серов, держи его! – приказал комотделения, что-то видимо увидевший в лице укушенного бойца.

Но я не успел даже поднять руку.

Франсуа саданул меня со всего маху по ребрам, и рванул прочь так, что только песок из-под берцев полетел. Цзянь прыгнул, намереваясь ухватить беглеца за плечо, но промахнулся буквально на сантиметр.

– Стой, дурак! – заорал Поль. – Ты куда?!

Франсуа несся, точно заяц от собак, и направлялся он прямиком к ближайшей башне, видимо собирался укрыться за ней.

– За ним! Бегом! – скомандовал Цзянь, и все наше отделение сорвалось с места. – Стоооой!

Но Франсуа то ли не слышал, то ли не понимал, что ему кричат.

Из тени куба мы выскочили на солнце, и тут я сообразил, что именно в этой башне после давней атаки дрищей остался пролом, именно туда пытался нас заманить Ингвар! Неужели свихнувшийся африканец решил спрятаться внутри?

Мы почти настигли его, и увидели, как беглец скользнул в дыру и пропал из виду.

– Дебил! – воскликнул Цзянь, и впервые с момента знакомства я увидел злость на его лице, обычно похожем на маску.

Мы остановились, дыша, как свора загнанных собак, и тут нас нагнали так и не закончившие раздевание Вася, Ингвар и Хамид.

– Серов, – Цзянь нащупал меня взглядом. – Ты его упустил. Тебе и разыскивать.

Я сглотнул, обнаружил за спиной комвзвода улыбающегося Джавала… ах ты, сучонок, радуешься?

– Чтобы было не скучно, возьми с собой большого черного Макунгу, ну и Сыча, – добавил комотделения уже спокойнее.

– Разрешите мне пойти с ними? – подал голос Ингвар.

Ну да, он так рвался посмотреть на внутренности башни, а посылают других.

Цзянь оглядел норвежца с головы до ног:

– Разрешаю. Серов за старшего. Задача – привести Леблана обратно. Или принести. Живым или мертвым. Времени отвожу вам час, потом мы наверняка сменим дислокацию. Чего встали? Кто приказ будет выполнять, Конфуций?

Глава 11

За проломом царила тьма, густая, как сироп, но окунувшись в нее, я осознал, что тут можно видеть: уходящий вправо и влево коридор с высоким потолком, впереди стена, пол абсолютно черный и гладкий, словно отполированный.

– Пыли нет, – с разочарованием сказал Ингвар.

Ну да, на пыли бы остались следы, было бы видно, куда рванул беглец.

– Ты с Сычом направо, мы налево, – приказал я. – Потом возвращаемся. Встреча тут.

Не люблю быть старшим, отмолчаться не получается, нужно все время что-то говорить.

– А что делать с Франсуа, когда наткнемся? – спросил Вася. – Вдруг он это, ну того… Кукухой поехал?

– Поехал – стрелять. Нет – уговаривать, – сказал я, почесав в затылке.

Если наш товарищ превратился, то глупо рисковать, надо валить его на максимальной дистанции. А то укусит кого-нибудь, и все, вместо одного трупа у нас будет как минимум два, правда второй не сразу, чуточку «но потом», как говорит наш комвзвода.

Коридор тянулся пустой и скучный, как подземный переход, наши шаги глухо отдавались от стен. Воздух в башне был не затхлый, как всегда в давно и хорошо закрытых помещениях, а свежий, иногда я даже ощущал на лице слабое дуновение – работала вентиляция.

Наверняка тут имелось и освещение, вот только мы не умели его включать.

Коридор уткнулся в квадратный вестибюль – слева, в наружной стене ворота, справа начинается широкая лестница вверх, а прямо напротив виден такой же туннель, как и наш. Наверняка оттуда вот-вот появятся Ингвар с Сычом.

– А снаружи не видно. Как так, братан? – Вася имел в виду ворота, массивные створки, словно выплавленные из серого камня.

Я только плечами пожал.

Донеслись негромкие шаги, и в вестибюль шагнули две фигуры в камуфляже, сначала маленькая, потом большая.

– Пусто, – констатировал Ингвар.

Лестница закончилась уже через дюжину ступеней, и мы очутились в широком проходе между двумя рядами… я не знаю, как это сказать, блоков, клетей, ограниченных пространств. Сзади оказалась глухая стена, за ней явно пряталось что-то такое, к чему нельзя было пускать случайных визитеров.

Ну и Франсуа вряд ли мог попасть в пространство за ней.

– Да поможет нам мудрость предков, – пробормотал Сыч.

Клети казались то плотными, то истаивали до прозрачности, то становились конструкцией из светящихся лиловых сетей. Каждая ограничивала куб с длиной стороны примерно метра в четыре, и внутри у них находилось нечто… очень разнообразное, в ближайшей например стояли две безголовых, но человекоподобных фигуры из серебристого металла, соседнюю заполнял штабель из алых, синих и зеленых «бочонков».

Сверху нависал потолок, вроде бы зеркальный, но отражавший лишь мешанину черных и белых пятен, которые двигались туда-сюда, кружились вокруг друг друга, смешивались, образуя нечто вроде искореженной мишени, затем расползались снова.

– И это склад? – предположил Ингвар.

Да, помещение напоминало хозяйство нашего Левона, разве что Левона из далекого будущего, не имеющего ограничений по пространству и по стоимости запасаемого барахла.

– Ну уж не птицефабрика, – буркнул Вася.

– Оставайся здесь, – велел я. – Беглец появится – ори. А мы осмотримся.

Башня имела в диаметре, насколько я помнил, метров сто, и если вычесть пространство, занятое мощными стенами, а также «клетками», то нам нужно было обыскать не так и много. Вопрос в том – как тут все спланировано и устроено, нет ли укромных закутков, где может спрятаться человек.

Ну и понятно, это только первый ярус, над ним должны быть другие.

Мы неторопливо шагали между «клетками», невольно заглядывая в каждую. Металлическая стенка превращалась в сверкающую сеть, потом вовсе исчезала, и эта пульсация шла вразнобой, раздражала и отвлекала.

– О… – только и смог выдавить Сыч, когда в очередном блоке нам предстало золотое яичко, сиротливо лежавшее на полу.

Это что, тут побывала курочка Ряба?

Но не успел я как следует удивиться, как яйцо лопнуло, ошметки полетели в разные стороны. К стенкам клети устремились как струи дыма безглазые змеи цвета снега, я увидел оскаленные пасти, лоснящиеся мускулистые тела в руку толщиной.

Миг, и все исчезло, и вновь лежало на полу золотое яичко.

– Дальше, – сказал я, поскольку смотреть на то же самое еще раз мне не хотелось.

Поперечный проход обнаружился уже метров через двадцать, и в обе стороны, насколько я мог видеть, тянулись те же ряды «клеток».

– Пробегитесь сначала направо, потом налево, я подожду, – приказал я.

Если мы хотим уложиться в час, который нам выделил Цзянь, то надо поторапливаться.

Пока Ингвар с Сычом разведывали ответвления, я таращился вперед, напрягая глаза. «Клетка» рядом со мной тихонько вздыхала, по внутренним стенкам ее ползли вверх мутные капли размером с кулак, и добравшись до потолка, исчезали, чтобы снова возникнуть на полу.

Проход оказался тупиковым и пустым в обе стороны, и мы двинулись дальше.

Вскоре наткнулись на второй, точно такой же, разве что несколько более длинный – ничего удивительного, мы подошли к центру башни.

– То же самое, – буркнул я.

– То же самое, – откликнулся тонкий, словно детский голосок.

В угловой «клетке», что до сего момента выглядела пустой, началось движение. Ударили снизу зеленые струи, превратились в елочки, упало сверху замшелое бревно, и на нем обнаружилась девочка прямиком из сказки – в лаптях, сарафане и платочке, в руках корзинка, губки бантиком.

– Спасите меня, – сказала она жалобно, протягивая к нам руки. – Меня тут заперли. Нехорошие люди.

Что-то не так было с ее голубыми глазами, с лицом, я это понимал, но дальше логическую цепь выстроить не мог, что-то мешало, мысли обрывались, словно их рубили топором. А еще я медленно не шагал даже, шаркал в сторону клетки, ноги двигались сами, не спрашивая моего разрешения.

– Иван, что с тобой? – спросил Ингвар. – Эй, троллева дочь, оставь его в покое!

– Спасите меня, – повторила девочка, которая на глазах становилась старше, менялась: набухла под сарафаном грудь, лицо округлилось, из-под платка пробилась рыжая прядь.

Передо мной сидела Мила, моя школьная любовь, которую я так и не смог забыть, не смог, не смог… Но зато сейчас я сумею ее выручить, я вытащу ее обязательно, и мы будем счастливы, мы будем вместе…

– Держи его! – прозвучало сзади, рука легла мне на плечо, но я сбросил ее.

Теперь я уже не шаркал, я бежал к любимой, чтобы освободить ее, выпустить на свободу! Грудь распирало от радости, от восторга, и Мила улыбалась мне призывно и ласково, на щеках ее играли такие знакомые ямочки… погладить одну из них, а затем поцеловать, обнять за талию, ощутить, как она прижмется ко мне.

Со всего размаху я ударился о что-то твердое и колючее, тысячи игл пронзили тело. Даже не знаю, что помогло мне не заорать, наверное то, что челюсти свело судорогой и я не смог открыть рот.

– Иди же ко мне! Иди! – шептала Мила, от которой меня отделяли сантиметры, лицо ее кривилось так, как не может лицо человека, и голос превращался в злой механический зов. – Иди! Иди! Иди!

Перед глазами вспыхнуло, поле зрения перегородило что-то серое, отливающее металлом. Наваждение схлынуло, и я понял, что фактически прилип к стене «клетки», и пытаюсь вломиться внутрь.

А мускулы корячит от бьющих в них электрических разрядов.

Я сумел оттолкнуться от скользкой и теплой поверхности, на ощупь ничем не напоминавшей металл.

– Давай сюда! – Ингвар схватил меня за плечо и дернул назад. – Что с тобой?

В этот момент «клетка» вновь стала прозрачной, и я торопливо отвел глаза, отвернулся.

– Спасите меня, – теперь голос звучал много ниже, так могла говорить женщина средних лет.

– Мама? – прошептал Сыч, и двинулся к «клетке» шаркающими, дергаными шагами.

– Держи его! – Ингвар отпустил меня и прыгнул к индейцу.

Я подскочил к тому с другой стороны и вдвоем мы сумели остановить Сыча, хотя он дергался и сопротивлялся. Во время этой борьбы я бросил взгляд на «клетку», но обнаружил внутри только серый туман, в котором плавали желтые, бурые и коричневые облачка.

Это… эта, чем бы она ни была, похоже вызывала зрительные образы прямо в мозгу, извлекая оттуда самые сильные, намертво выжженные на нейронах эмоциональные впечатления.

– Нет… нет… пустите! – шипел Сыч, пока не обмяк у нас в руках, голова его опустилась на грудь.

– Эй, вождь?! – Ингвар хлопнул индейца по щеке. – Ты чего?

– А? – Сыч вскинулся, принялся озираться, дико вращая глазами. – Мама приснилась. Это точно мир мертвых, и мы сейчас в усыпальнице голодных духов, порождений Алчущей Бездны, – последние два слова он произнес так, что сомнений в заглавных буквах не оставалось.

Несет бред, но бред обычный, а значит пришел в себя.

– Спасите меня… – вновь зазудел голос, и уже норвежец покачнулся, кожа на его лице словно натянулась, руки задрожали.

Но тут тварь из «клетки» не на того напала.

Ингвар закрыл глаза и отвернулся, напряженная гримаса намекнула, что это простое действие далось ему нелегко.

– Уходим… иначе нет… иначе я тоже… а нельзя… лопнет… – забормотал он.

Приглядевшись к «клетке» я сообразил, о чем он говорит – на передней стенке, где я в нее впечатался, осталось еле заметное углубление, паутинка трещин, то в пустоте, то на монолите, то на светящейся сетке. И если шарахнуть по нему еще, а потом еще, используя работающее на эмоциях человеческое тело как таран, то преграда может и не выдержать.

– Надо боковые осмотреть, – выдавил я через пересохшее горло.

* * *

Нечто в угловой «клетке» продолжало голосить и менять обличья, но мы больше на него не реагировали.

Сыч с Ингваром сначала сбегали в одну сторону, потом в другую, и вернулись с известием, что оба тупика пусты. Мы пошли дальше, и когда стонущий жалобный голос затих позади, я вздохнул с облечением… придется вернуться за Васей, но ничего, там можно и бегом, чтобы не хватило времени на атаку.

Мы шагали мимо «клеток», ярко освещенных и темных, забитых до потолка и практически пустых. Не всегда хватало слов, чтобы описать то, что мы видели – вот сплетение ржавых канализационных труб, но по ним бежит легкая пульсация, а там и сям видны круглые черные глаза, совсем человеческие; вот гора из противотанковых ежей, только маленьких и ярко-синих, как васильки, а вот нечто вроде картинной галереи, только в рамах пустые белые холсты.

Потом я устал, и прекратил даже приглядываться.

На этом ярусе мы Франсуа не обнаружили, а главный проход привел нас к новой лестнице, винтовой, уводящей к потолку. Сыч сбегал за Васей, и когда они вернулись, мы двинулись дальше наверх, через каждые несколько ступеней останавливаясь, чтобы приглядеться и прислушаться.

Самое лучшее место для засады.

Следующий ярус выглядел почти так же, как предыдущий, только «клетки» тут были пирамидальные, а потолок – чисто-белым, таким ослепительным, что смотреть на него было неприятно даже в полумраке. По рядам точно так же пробегала пульсация по циклу – прозрачный, светящаяся сеть, монолит, и не очень хотелось смотреть на то, что тут хранилось.

Кто его знает, может быть Сыч и не так уж ошибся, когда назвал это «усыпальницей голодных духов»?

Здесь нас атаковали дважды, но первое нападение оказалось чистой иллюзией – под истошный вой из закрытой вроде бы «клетки» хлынула толпа созданий, похожих на обычных лесных клещей, только размером с фалангу пальца и очень шустрых. Полезли вверх по берцам, по штанинам, я инстинктивно заплясал на месте, попытался стряхнуть пару клещей с живота… и рука прошла сквозь пустоту.