Текст книги "Нулевой контракт (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Казаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Глава 22

Так это что, выходит, я ушел из лап старичков только для того, чтобы меня убила эта вот тварь?

Я помнил, насколько непредсказуемы и быстры дрищи, как сложно попасть в них из автомата. Сил у меня оставалось не больше, чем у мыши, переплывшей Каспийское море с севера на юг, и если сказать прямо, то меня шатало от слабости.

И все же я бросился на него с голыми руками – другого варианта у меня не было. Вздумай я побежать, он снимет меня первым же выстрелом, упасть на колени и сдаться – позор такого размера, что видно через Великую Китайскую Стену.

Естественно, я не знал, где у дрища уязвимые места, и атаковал его как человека. Попытался заехать кулаком по физиономии, ну или по тому, что ее заменяет, и добавить коленом в пах, по крайней мере в то место, где должны сходиться нижние конечности, хотя в наличии последних я сомневался.

Кулак мой зацепил невесомую преграду вроде паутинки и врезался в нечто твердое, угловатое вроде камня.

– Ых, – сказал я, но и дрищ закряхтел недовольно, от него прянуло запахом апельсиновых корок.

Коленка же сопротивления вообще не встретила, будто проскочила через пустое место. Невольно меня шатнуло вперед, и чтобы не упасть, я обхватил попытавшегося отскочить противника обеими руками.

Ощущение было, словно я вцепился в вешалку – не плоть, а суповой набор из костей, или очень прочных жил, или пластиковых трубок, или толстой проволоки. Ладони закололо, трепетание пошло по серым лохмотьям, и я заподозрил, что это вовсе не маскхалат, а нечто вроде кожи или перьев, то есть часть тела.

И тут дрищ завопил!

Звук ударил меня в лицо, и словно расплющил его, превратил в плоский блин без носа. Уши попытались скататься в трубочку, а в глубинах мозга проснулись нейроны, дремавшие чуть ли не со времен первых млекопитающих.

Судя по воплю, противнику моему было очень больно.

Он попытался ткнуть меня стреляющей «палкой», но получился хилый толчок в живот. Я же замахнулся и ударил еще, целясь в ту глазастую черную каменюку, что пряталась под капюшоном, но это стало ошибкой – из хватки одной рукой он вывернулся, и я снова едва не свалился.

– Дрищиии! – полный страха вскрик донесся со стороны башни, но я не оглянулся.

Я видел перед собой врага, и желал уничтожить его – как многие тысячи лет назад, в те времена, когда из оружия люди использовали только собственные волосатые ручищи, заточенный кол да тяжелый камень.

Я снова ударил, а затем прыгнул, чтобы сграбастать эту верткую тварь – раз ты не выносишь моих прикосновений, то я тебя обниму покрепче, и даже может быть поцелую. Если конечно бешенство не дожует мой мозг прямо сейчас, и тогда то, что останется от меня, попытается тебя сожрать.

Дрищ почти увернулся, но я ухитрился снова ухватить его, на этот раз за «руку», ощутил под пальцами трубку в палец толщиной. Она содрогнулась, и вновь прозвучал тот же крик, вроде бы не особенно громкий, но буравящий мозги, тревожащий внутренности, рождающий дискомфорт.

Инфразвук?

Вокруг нас появились, замельтешили размытые фигуры, и я подумал, что дрищи завалят меня толпой. Но нет, они замерли правильным кругом, будто зрители, наблюдающие за честным, один на один поединком.

Но тут не выдержали нервы у кого-то из старичков, и стрельба началась со стороны разрушенной башни.

– Отставить! – завопил Цзянь, но оказалось поздно.

Дрищ, пытавшийся вырваться из моей хватки, даже не хрюкнул, булькнул, его сородичи испустили раздраженное шипение. В следующий момент они исчезли, словно и не было, и у башни засверкало, донеслись разрывы, один, второй, третий, перемешались с автоматной стрекотней.

Последняя оказалась слишком интенсивной для четырех стволов, и это значило, что наши решили вмешаться в творящееся вокруг безобразие.

Я успел заехать противнику еще раз, но неудачно, то ли он уклонился, то ли шеи у этого существа не было. Но в следующий момент он занялся мной всерьез, поскольку тяжелый удар в поддых буквально вскинул меня в воздух, я задохнулся от боли, сумерки расцвели тысячами падающих звезд.

Но даже в таком состоянии я дрища не выпустил, я понимал, что мое касание причиняет ему боль. Я вцепился в него, точно клещ в незадачливого охотника, и когда упал на колени, потащил его за собой, и не свалился окончательно только благодаря тому, что держался.

Конечность в моей хватке продолжала содрогаться, трубка пульсировала, становилась то горячей, то холодной. Удары сыпались мне на голову, на лицо, но поскольку я болтался на грани сознания, точно поплавок на волнах, то я их практически не ощущал, я знал, что обязан держать и держаться.

Противник крикнул снова, но на этот раз слабее, или мне так показалось.

Я ухитрился встать, пнул дрища в живот, и ботинок мой влетел в нечто ребристое. Колыхнулась серая ткань, под ней мелькнули то ли чешуйки, то ли слепленные друг с другом многочисленные «шишки», и новая волна запахов, на этот раз невыносимо мерзких, заставила меня содрогнуться.

– Иваааан! – донеслось издалека. – Отпусти его! Положим!

Голос я узнал – Вася – но смысла не уловил.

Я не мог отпустить врага, поскольку мы являлись с ним единым целым, мы сражались на этом месте миллиарды лет, топтали песок вечности, мы не знали другого способа бытия, и благодаря нашей схватке могла существовать Вселенная, из нас рождались частицы и античастицы, материя и антиматерия струилась из наших тел, галактики вспыхивали от ударов, и черные дыры ползали под ногами, и если бы мы остановились, то бесконечное расширение прекратилось бы, мир замер в мертвой хватке энтропии…

Короче говоря, кукуха у меня поехала на зависть всем обитателям дурки.

Дрищ вдруг изменился, стал ниже ростом, шире, из груди у него полезли отростки, похожие на грибы. От неожиданности я дернулся, и ставшая гибкой и скользкой конечность выскользнула из моей хватки, и разрыв контакта оказался удивительно болезненным.

Я словно вернулся в свое тело, покрытое синяками и ссадинами, истерзанное, обезвоженное.

– Стой! – рявкнул я, пытаясь ухватить отступающую, растворяющуюся фигуру.

Но цапнул лишь пустоту, напоенный ароматом фиалок воздух.

– Ложииись!! – заорал Вася уже ближе, и я различил тяжелые бухающие шаги, скрип песка под берцами.

И я упал, не оттого, что понял, чего от меня хотят, нет, у меня просто не осталось сил держаться на ногах. И тьма поглотила меня, не вселенская, миллионолетняя, космически-пафосная, нет, самая обычная, мгла беспамятства.

* * *

Я очнулся, поскольку на лицо капала вода.

– Пацаны, он живой! – возликовал кто-то рядом, и из памяти неохотно всплыло имя «Эрик».

Под спиной был надоевший до чертиков песок, болело у меня кажется все, от макушки до пяток, но удивительно – я был жив.

– Спасибо тебе, Святая Дева, спасибо! – наклонившуюся надо мной девушку я узнал мгновенно – Мария.

Жива, ну и слава богу.

– А… – губы, хоть и смоченные, повиновались с трудом. – Что… с Цзянем?

– Кончили мы их, – сообщил большой темный силуэт голосом Васи. – Порешили. Рисоед пару пуль в сердце поймал. Мерзость какая. Они и правда жрали человеческое мясо?

Я кивнул.

Второе, красное солнце благополучно ухнуло за горизонт, и на полигон надвигалась ночь, тянула по небу шлейф из загоравшихся звездочек. Полыхали кубы, на западе поднимались усеянные белыми сполохами громады дредноутов, горел ручейком из янтаря периметр, но все эти штуковины мало что освещали, кроме себя.

Мы находились с южной стороны разрушенной башни, рядом с каменной глыбой размером с КАМАЗ.

– И это, Фейсала потеряли, мир его праху, – сказал Ингвар. – Он первым туда ворвался. Замер, когда это непотребство увидел, ну его и…

– А ты с дрищом дрался? – спросил Эрик. – Ну и как он на ощупь? Может он – баба? Вообще она, а не он.

Странно, но я даже сейчас не мог сказать, как выглядит и как устроено существо, с которым я сошелся врукопашную. Помнил отдельные черты, тонкие конечности, твердая голова, много глаз, но в единую картину они не складывались, будто мой противник менял обличье, и не один раз.

– Нельзя узреть того, что не существует, – эдакую мудрость мог выдать только Сыч. – Какого пола небо? Или песок?

– Иди в задницу, – отбрил его Эрик. – А вы тоже видели, что над Цзянем дым клубился? Или мне почудилось? Черный такой вихрь над головой.

– Нельзя узреть того, что не существует, – повторил индеец, но на этот раз в его голосе звучало сомнение. – Пропитан он был тьмой, словно губка, и она смотрела его глазами, водила его руками и билась в его сердце. Но можно ли увидеть такое помимо его деяний?

– Дрищи? – спросил я.

– Сгинули, – сообщил Вася. – Сначала бросились на штурм, отвлекли старичков, одного даже завалили. Только благодаря им у нас все и получилось… так бы никто нас не подпустил. А затем как сквозь барханы провалились, были – и нет. Последним тот, что с тобой дрался.

– Еще пить хочешь? – спросила Мария. – Воды немножко есть.

Вместо ответа я раскрыл рот, и внутрь полилась благословенная влага.

В голове прояснилось, из горла ушла наждачная сухость, но зато ожили все до единого повреждения – порезы, которые я сам себе нанес, синяки от ударов, оказавшиеся в самых неожиданных местах, отбитые об дрища руки. Накатило головокружение, следом за ним дурнота, и я вспомнил самое главное, самое ужасное.

– Спасибо тебе, Иван, – голос Жанны дрожал, и ничего удивительного – после того, через что она прошла, вообще можно утерять способность говорить.

– Да, ты нас спас! – пискнула из мрака Белочка.

Мария потянулась ко мне, видимо чтобы обнять или даже поцеловать, но я выставил руку:

– Стой!

– Что такое? – в огромных глазах ее полыхнула обида.

– Я заражен, – я посмотрел на Васю. – Ты не сказал?

– Да как-то… ну… нет, – он отвел взгляд.

Мария не шарахнулась, как я ожидал, она замерла, точно напоровшаяся на взгляд кобры мышь. Жанна ахнула, прижала ко рту ладонь, Белочка выдала тираду, от которой покраснел бы портовый грузчик.

– Ты уверен? – спросил Ингвар.

– Все симптомы, – я собрал все силы и сел, со спины моей с шорохом посыпался песок, холодный ветер из пустыни тронул затылок. – Оставьте меня. Уходите. Застрелить не прошу.

Зачем тратить пулю, если можно оставить меня в одиночестве там, где я никому не причиню вреда, когда превращусь в кровожадного монстра?

– Спаси нас Аллах от такого, – подал голос Хамид, до этого момента молчавший. – Оставить товарища – это предательство всех законов божеских и человеческих, это я как видный спец по этике скажу.

– Может там уже лекарство есть? – сказал Эрик. – Должны все отремонтировать. Обещали, что привезут.

– Вы идиоты! – я начал злиться. – Мне часы остались! Может минуты!

– Доведем, – возразил Ингвар. – Руки свяжем, оставим под присмотром, и все дела. Никуда не денешься.

С одной стороны мне хотелось рявкнуть на них, чтобы не делали глупостей, побыстрее бросили меня и валили прочь, а с другой я был рад, что люди, которых я знаю меньше недели, так ко мне прониклись.

Да, служба по нулевому контракту вышла короткая, но насыщенная.

– Ладно, – сдался я. – Но куда вы собрались?

Светящуюся стену, которая огораживает полигон, не в силах пробить автоматная пуля, ее не проломит разогнавшийся автомобиль.

– Там на севере был кусочек ограды, не такой как другие, – сказал Сыч. – Вспомни. Прозрачный песок.

Да, точно, видели такое, я еще отметил бетонные блоки под столбами.

Одна проблема – это противоположный конец полигона, и придется снова пересечь территорию, окунуться в лишающее разума сияние.

– Свяжите, тогда пойду, – я выставил руки перед собой.

– Встань для начала, – буркнул Ингвар.

Подняться я смог только со второй попытки, и тут обнаружил, что ремня-то в штанах у меня и нет, его пустили в ход подручные Цзяня, чтобы связать меня, а Мария затем перегрызла. Так что пришлось для начала заняться одеждой, и только потом моими запястьями, и откуда Вася приволок аж два ремня, я спрашивать не стал.

Мертвецам они все равно не пригодятся.

Еще он забрал мой рюкзак и автомат, пробормотав «до части дойдем, там верну».

– Ну что, Сыч, Серов – вперед, мы за вами, – скомандовал Ингвар. – Надо спешить. Учитывая, ну… – и он бросил на меня многозначительный взгляд. – Только Фейсала зароем. И Джозефа. Не бросать же их так?

Суетиться, если судить по мрачным лицам, никто не хотел, но деваться нам было некуда. Либо идти, пытаться выбраться с полигона, либо сидеть на месте и ждать моего превращения, а затем вообще неведомо чего, то ли нового появления дрищей, то ли смерти от жажды.

– Кто спешит, тот всегда опаздывает, – заявил Сыч, и мы зашагали на север, где за целой башней поднималась стена многоцветного сияния, и плавали в ней силуэты кубов.

* * *

Паршиво мне стало еще до того, как мы окунулись в разжижающий мозги свет.

Напомнила о себе болячка, пришло то, что Нгуен назвал «онемением в конечностях», только какое-то невероятной сильное. Сначала руки и ноги словно исчезли, то есть я перестал чувствовать их тепло, напряжение в мышцах, работу суставов, но затем их место заняла тупая непроходящая боль, какая бывает в дупле от вырванного зуба.

И при этом я ухитрялся как-то шагать, не спотыкаясь то и дело, я словно плыл на жующем меня облаке.

В мозгах тоже учинился непорядок, но какой именно, я не смог бы сказать и под пыткой. Мысли вроде бы остались, пропала возможность на них сосредотачиваться, понимать, о чем ты думаешь… о том, что ждет впереди? о бабушке, ждущей меня обратно? или о книге Джеральда Даррела, прочитанной еще в школе – как он ездил в Южную Америку ловить животных для зоопарков?

Поэтому в малиновое сияние первого куба я окунулся едва не с облегчением.

– Что? – спросил я, осознав, что Сыч издал какие-то звуки.

Он повторил, и хотя я вслушивался и даже смотрел на шевелящиеся губы, не понял вообще ничего.

– …ряю! Рядом! – осмысленные звуки рванули ухо точно зубья пилы – нежную кожу, я поморщился.

Сыч усмехнулся и произнес.

– Держись рядом, не уходи вбок.

– Я ухожу?

Он просто указал на наши следы – его цепочка шла прямо, зато моя изображала лесенку, то и дело забирала в сторону, потом делала крутой поворот обратно, и так раз за разом. Занятно, что я ничего странного в своей манере передвижения не заметил, для меня все выглядело нормально.

Малиновое сияние без перехода стало ядовито-синим, и тутс телом произошла странная штука. Я почувствовал, что руки мои и ноги оказались внутри, в груди и животе, зато кишки, желудок и все прочее выпятилось наружу, я ощущал ими дуновения воздуха, и даже шагал то ли на почках, то ли на легких.

Я глянул на Сыча, чтобы понять – на самом деле я изменился или только кажется, но тот выглядел как обычно.

– Стооой! – донеслось сзади.

Жанна привалилась к плечу Васи, Белочку Ингвар тащил на руках, Мария хоть и шла сама, но с большим трудом. Наведенная галлюцинация одолела всех, вот только каждый сопротивлялся ей в меру собственных сил, на сколько хватало, и если мужики держались более-менее, то девушкам приходилось плохо.

– Нельзя стоять! – неожиданно злобно закричал Сыч, лицо его исказилось. – Двигаться!

И действительно, стоило мне замедлить ход, как ощущения сделались ярче, я ощутил, что позвоночник вылезает из спины, а глаза норовят заглянуть в сердце, прямо в один из желудочков. Сделал новый шаг, преодолевая нежелание двигаться, и тут же стало проще, вернулось ощущение нормального тела, я задышал свободнее.

– Бегом! Бегом!! – индеец буквально орал, я никогда не думал, что он способен вести себя подобным образом.

Но это помогло – надрывая жилы, мы ускорились, и видение стало не таким живым, с неохотой выпустило нас из своих лап.

– Я подарю тебе скальп, даже два, мой краснорожий друг, – пропыхтел Эрик.

– Свой подари, – посоветовал Вася.

– Свой мне дорог как память, а еще к нему крепятся уши, как я без ушей?

Я не выдержал, хихикнул – этот парень будет шутить даже в аду, когда окажется в котелке над огнем. Интересно, откуда взялся такой в сонной и правильной Финляндии? Ничего удивительного, что он там в конечном итоге не ужился, стал наемником.

После кобальтовой синевы нас встретила гнилостная зелень, и с ней пришли совсем другие видения. Кричащие гарпии обрушились на меня с пылающего неба – сплошь раскрытые зубастые рты, длинные пряди золотых волос и черные хлещущие крылья – так что я невольно пригнулся.

Но одна уткнулась прямо мне в грудь… и пропала.

Грохнул выстрел, летучие твари с женскими лицами исчезли, но зато из песка высунулась крокодилья башка, блеснули клыки в ладонь.

– Вперед! Вперед! Это галлюцинации! – донесся сзади крик Ингвара. – Не стрелять!

Чудовище сомкнуло челюсти на моей коленке, и большого труда стоило удержаться, не отдернуть ногу, не врезать по чешуйчатому носу. Но я не ощутил ничего, даже дуновения воздуха, и монстр сгинул, вместо него появилась лавина мчащихся на нас всадников с песьими головами, от лая я едва не оглох.

Сыч бормотал что-то, но я не понимал ни слова, или снова проявил себя вирус, или индеец перешел на заклинания предков, с которыми не мог справиться обслуживающий нас переводчик.

Самый шустрый всадник, чей скакун напоминал помесь верблюда с крысой, ткнул в меня длинной и тонкой пикой. Она вошла прямо в глаз, я невольно моргнул и через густую зелень я разглядел нечто черное, столпообразное впереди… неужели это башня из северной их группы, и мы прошли через полигон?

Через пару минут стало ясно, что это действительно так, что мы снова прорвались.

Хамид забормотал мусульманские благодарности в адрес Аллаха, девчонки ликующе закричали.

– Рано радуются, – заметил Сыч. – Надо еще забор одолеть.

Место, где ограда не светилась, мы нашли быстро, и ночью оно выглядело еще более странно: прозрачные барханы напоминали застывшую воду, и ступать на них было боязно, вдруг провалишься. Но мне как смертнику терять точно было нечего, я рискнул, и без проблем дошел до натянутой на столбы сетки.

– Эх, пару гранат бы сюда, – вздохнул Эрик.

Но увы, ничего кроме автоматов и штык-ножей, у нас не было, и мы принялись за дело. Вернее меня усадили в сторонке под присмотром Сыча, девчонки вообще попадали на песок и мгновенно уснули, не обращая внимания на отсутствие подушек, одеял и даже собственно кроватей, а остальные четверо принялись «крошить» железо.

Скрежет, одиночные выстрелы, озверелые матюки – нормальный рабочий саундтрек.

– Готово! – крикнул Вася, когда сетка наконец сдалась. – Мы спасены, братаны!

Он уже наладился пролезть в получившуюся дыру, достаточно большую даже для нашего черного друга, но Ингвар ухватил его за плечо.

– Стой! – воскликнул он. – Ты уверен, что там не зыбучий песок?

Опасный участок кончался примерно где-то тут, и начинались безобидные круглые дюны, но лезть наобум точно не стоило.

– И еще один момент, – Эрик гаденько хихикнул. – Прежде чем мы доберемся до своих. Вы же понимаете, что нам придется ответить на кучу вопросов? Как, что и где происходило. Откуда у нас девицы, как погиб Цзянь и все прочее. И если наши версии вдруг не совпадут…

Действительно, тогда нас передадут в лапки специалистов по допросам, ну а те вытрясут правду, буквально выбьют, выжгут и вырежут ее из наших тел.

Глава 23

Вдоль светящегося периметра нам пришлось протопать всего метров пятьсот.

Поначалу мы шли, едва не прижимаясь к забору, боялись отойти на лишний шаг, расслабились только когда стало ясно – зыбучие пески позади. А затем за спиной осталась последняя башня, и две границы полигона разошлись – та, что была отмечена простым, человеческим забором, и прочерченная непреодолимой преградой из янтарного огня.

Перед нами оказалась внутренняя ограда, и ворота, на которых заканчивался маршрут патрулирования.

– Не может быть, дошли, – проговорил Вася. – А я не верил. Думал, что каюк нам.

Я бы поддержал его, но говорить к этому моменту не мог, меня трясло, по телу бежали горячие и холодные волны, немели уже не конечности, а все тело, и связные мысли проскакивали в мозгу редко-редко, островками в океане мешанины из бессмысленных обрывков.

– Транспорт работает! – воскликнул Эрик. – Ура, пацаны!

Мне пришлось напрячься, что понять, о чем он – и точно, верхушка диспетчерской башни светилась, вращались круглые антенны.

– Все помните, что надо говорить? – спросил Ингвар. – Девчонки, я ничуть не шучу. Ошибетесь – всем каюк.

– Не дурочки, милый, все понимаем, – ответила Жанна. – Еще и потроллим их. Истериками, обмороками и прочим.

В следующий момент меня накрыло, я словно оказался под черной искрящейся водой. Закачало, понесло куда-то, но я вцепился ногами в землю, не давая себя опрокинуть, да так и замер.

Потом сознание вернулось, и я понял, что Сыч тащит меня за локоть к открытым воротам, а с той стороны на нас таращат глаза незнакомые бойцы.

– Вот это номер! Вот это ваще! – возбужденно орал один из них, с усищами как у таракана и двойкой на погонах. – Выходцы из ада! Женщин приволокли! Может и рому тоже?

Они щеголяли в бронежилетах и касках, но были чистенькие и какие-то круглые, что ли, напитанные жизнью. Мои же соратники выглядели изнуренными, похудевшими, опустошенными, полигон менее чем за сутки выпил и истрепал каждого.

– Ага, размечтался, – осадил его Эрик. – Чего у вас тут с бешенством, кстати?

– Да как проход открыли, так первыми доктора и явились, – сообщил усатый. – Накололи всем какой-то дряни, я от нее дристал как не в себя… Эй, а чего этот у вас связан? Вот это ваще!

Речь явно шла обо мне.

В разговор вмешался Ингвар, но что он сказал, я не понял, на меня напало головокружение. Тут бы я точно упал, если бы не Сыч – он меня не просто направлял, еще и аккуратно поддерживал.

– Давай в санчасть, – кто это сказал, я не понял, но когда очухался, то мы топали мимо стрельбища, мимо складов.

Меня колотило, я ощущал, как крохотные вирусы внутри доедают последние клетки мозга. В какие-то моменты казалось, что я ползу по земле, потом я взлетал и парил где-то в небе, под кривой луной, а затем катился смерзшимся шариком по бесконечной ледяной равнине.

Нгуен встретил нас у транспортной зоны, я пришел в себя, услышав его мощный голос.

– Не ждал уже вас увидеть, – говорил комроты, разглядывая наши потрепанные ряды. – Остальные погибли? И где вы взяли этих девок? Все думали, что их украли дрищи.

– Эти троллевы задницы сбежали, ушли на полигон, – общался с начальством, как мы и договаривались, Ингвар, и озвучивал он придуманную Эриком и многократно отрепетированную версию событий.

– Мы хотели на свободу! – пищала в нужных местах Белочка. – Мы тут как в тюрьме!

– Мне нужно в душ! – тоном капризной девочки восклицала Жанна. – Ты кто такой? Давай самого главного!

Задача девчонок во время разговора – истерить и сбивать командиров с толку, делать все, чтобы пропадало желание задавать вопросы. Наши дамочки в «Инферно» вообще люди случайные, ни перед кем не отвечают, и военной дисциплине повиноваться не обязаны.

Нгуен сказал еще что-то, но смысл его слов я не уловил, болезнь снова ухватила меня тысячей когтистых лап.

Но видимо я все же свалился, поскольку обнаружил, что сижу и бессмысленно хихикаю. Затем меня снова утянуло в темноту, и не просто в темноту, а в объятия кровожадного голода – живот подвело, руки задрожали, и рот наполнился слюной, так мне захотелось вонзить зубы в сладкое, трепещущее мясо.

Неужели началось?

И я начал бороться, я вцепился в это желание, точно в скользкого удава, и принялся его душить, заталкивать обратно, туда, откуда он вылез. Удивительно, но жаркая волна отступила, лицо перестало покалывать, и глянув на собственные руки, я увидел на них не когти, а ногти.

– Я уже думал, что все, стрелять придется, – произнес Вася внезапно севшим голосом.

Нгуен куда-то исчез, вместе с ним пропали девчонки, и последнему я даже обрадовался, поскольку не хотел, чтобы Мария видела, как я перейду в «активную фазу», перестану быть Иваном Серовым, а стану безмозглым контейнером для желающего размножаться микроорганизма.

– Нет, – прохрипел я. – Что… было?

– Лицо изменилось, вены набухли, – Эрик в кои-то веки был совершенно серьезен. – Хотя ты сам видел.

О да, видел, и не раз.

– Давай быстрее, в санчасти всех колют, и тебя тоже, – добавил Вася, после чего меня подняли на ноги и повели дальше.

Мы миновали транспортную зону, где по бетонке носились взмыленные люди и звучали раздраженные голоса. Свернули к окруженному деревьями штабному корпусу, откуда забрали девчонок… когда, сутки назад, или неделю назад, а может быть два месяца? Чтобы сообразить, разума у меня уже не хватило.

Ремень на запястье мешал, я дергал руками, по ним струилась тяжелая, злая сила. Хотелось сгорбиться, и прыгнуть на идущего впереди Сыча, чтобы сломать ему шею и порвать глотку…

Новая волна тьмы явилась бесшумно и без предупреждения.

Ударил в глаза свет, обычный, электрический, и я заморгал, жадно хватая ртом пахнущий лекарствами воздух.

– Слишком поздно!! – кричал кто-то рядом. – Он уже изменяется! Он фактически труп! Утащите его отсюда!

– Если ты не сделаешь ему укол, двойную дозу, – Ингвар говорил спокойно, почти равнодушно, – то я пристрелю тебя прямо тут. Так что выбирай – либо укол, либо выстрел, – судя по звукам, он передернул затвор.

Видеть нормально я уже не мог, различал только свет и тьму, и движущиеся тени. Великолепно ощущал запахи – пот, кровь, страх, гниль.

– Ладно! Но я ничего не обещаю, – сказал обладатель незнакомого голоса. – Давай…

Пронизанная искрами чернота засосала меня, и я рухнул в ее водоворот с яростным рычанием.

* * *

Я так часто терял сознание последние дни, что привык к этому.

Вот только возвращение на этот раз получилось необычным, приятным и спокойным – под затылком было мягкое, сверху белое и плоское, и глаз радовал обычный дневной свет, приглушенный толстыми шторами.

– О, моргает! – заявил мужской голос с радостными интонациями родителя, чей отпрыск впервые обкакался.

– Скажи что-нибудь, – потребовал куда более мелодичный женский.

– Что-нибудь, – произнес я, и с некоторым усилием отклеил голову от подушки.

Наша спальня в казарме, разве что непривычно пустынная, и вокруг меня небольшая компания, все, кто вытащил меня с полигона, расселись на койках и смотрят как на бородатую женщину.

– Кусаться не будешь? – спросил лысеющий блондин с глазами навыкате: Эрик.

Мозг оживал рывками, я вспоминал информацию блоками – местонахождение, общая ситуация, имена. Первый голос принадлежал Васе, который улыбался во весь губастый рот, второй – Марии, и она всхлипывала, утирала слезы.

– Велик Аллах над нами, – сказал Хамид. – Врачи говорили, что может не получиться. Что ты все равно свихнешься или впадешь в кому, что уже слишком поздно.

Я кивнул – разговор Ингвара с добрыми докторами я помнил.

– Всадили двойную дозу, – продолжил пакистанец, – а ты все равно зарычал, слюни пустил…

– Жуткое зрелище, обалдеть! – влез Эрик, не желавший отдавать звание первого болтуна и главного рассказчика. – Ремень порвал, зубы выставил! А потом застыл на месте! Чисто каменный.

– Спасибо, – проговорил я. – Что не бросили, тащили, и вообще.

– Сочтемся, – Ингвар похлопал меня по плечу. – Нас всех уже допросили, кстати. Комбат лично. Глаза таращил, рожу корчил, но в целом все прошло нормально.

– Я же говорил, что научу вас врать! – Эрик приосанился.

Ну да, девчонки удрали, оказались на территории полигона, когда там включилась система безопасности… На нас напали дрищи, мы попытались пробиться через сияние, но ничего не получилось, попытались обойти с другой стороны, снова напали дрищи, кучу народу убили, в том числе Цзяня… наткнулись на беглянок, взяли их с собой, долго бродили в свечении, пока не наткнулись на участок, где периметр оказался не заблокирован, ну и вышли к своим….

Незамысловатая вроде бы ложь, но Эрик заставил нас выучить каждую мелочь – где пересеклись, как случилось нападение, какими маршрутами ходили через полигон, что где видели. Понятно было, что наши командиры захотят узнать, что происходит на объекте, за охрану которого им платят.

– Другие отделения числятся пропавшими без вести, – сказал Вася.

Я хмыкнул, не чувствуя особой печали.

– Говорят, что батальон переформируют, нагонят пополнение, и все будет по-другому, – Ингвар задумчиво поглаживал переносицу. – Интересно, платить нам больше не собираются? За опыт и выслугу.

Последние две фразы он произнес с легкой насмешкой, словно деньги его мало интересовали, хотя последнее странно для наемника.

– Мне все равно, – с некоторым трудом, но я сумел сесть. – Уволюсь.

Нет, хватит с меня приключений для настоящих мужчин, инопланетян, сектантов-каннибалов и мутировавших вирусов. За какую-то неделю я побывал в лапах у смерти больше раз, чем за предыдущие десять лет сначала в армии, потом в частных военных лавочках.

– Да ладно!? – воскликнул Эрик. – Ты чего?

– Я бы тоже ушел, – Хамид вздохнул, погладил себя по бритой под ноль голове. – Некуда только. Уж лучше вот это все, чем то, что ждет меня дома, забери его шайтан.

Интересно, что он имеет в виду?

– Отсюда нельзя выбраться, – подал голос Сыч. – Из мира мертвых нет выхода.

– Эй, что за дела? – Жанна пихнула его локтем, вроде бы игриво, но так, что индеец чуть не слетел на пол. – Мы вот попытаемся, уж поверь мне. И если нас отсюда не выпустят! – она нахмурилась, – то я устрою истерику! Настоящую, а не игрушечную!

– Нас хотели еще ночью отправить, – сказала Мария. – Только мы все отказались. Решили тебя… Подождать и сказать спасибо.

– Так, где тут неположенные женщины? – в дверь заглянул чернявый малый с квадратной челюстью супергероя и троечками на погонах. – Мне их приказано эвакуировать. Собираемся, гражданочки! Помаду и пудру не забываем!

– Да-да, сейчас! – Жанна решительно бросилась на шею Васе, койка под ними заскрипела.

– Ух, не здесь же, а то мне завидно! – воскликнул Эрик. – Или нет, продолжайте! Посмотрю хотя бы.

Мария наклонилась ко мне, заговорила шепотом:

– Я бы хотела с тобой еще увидеться. Там, – и она мотнула головой в ту сторону, где пряталась транспортная зона. – Когда тебя забросит так далеко, понимаешь, что наш мир очень маленький, крохотный.

Ингвар резко встал, потянул за рукав замешкавшегося Хамида, Сыч поднялся сам. Посмотрев на нас, смутился даже непрошибаемый Эрик, перекинул ноги через койку и сразу оказался вроде бы далеко.

– Но мы из разных его концов, – я улыбнулся.

Мария мне нравилась, но я не понимал, что и как у нас с ней может получиться – женщина легкого поведения из Колумбии и вояка-наемник из России.

– Ничего, я тебя найду, – и она протянула мне листок бумаги и карандаш, неведомо где добытые. – Я даже выучу русский язык, ведь там у нас не будет возможности говорить так. Пиши телефон и е-мейл.

– Гражданочки! – напомнил о себе малый с супергеройской челюстью.