Текст книги "Укротитель (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Кутейников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

Глава 05. О пользе утренней зарядки

Разобравшись с самым больным вопросом, я вдруг понял, что мне некуда спешить. Прошлое моё оставалось всё таким же смутным, никаких особых желаний у меня не было, и я охотно принял приглашение Мальвины ненадолго задержаться – ей очень не хватало общения с разумными существами после смерти её мастера и расставания с сёстрами по гарему. Я же хотел воспользоваться возможностью покопаться в себе в спокойной обстановке. Насте идея «погостить» поначалу не понравилась – нет, она ничего не сказала, но я довольно хорошо чувствовал её настроение чуть ли не с самой первой нашей встречи, и постарался найти ей занятие по душе.

Вместе с Мальвиной мы довольно быстро научили Настю управляться с покедексом, и она с огромным удовольствием закопалась в бездне информации, которую он содержал. Я же напросился к Мальвине на тренировки. Поначалу мысль о том, что человек может сражаться на равных с боевой ангелицей[9]9
  Battle Angel, пиджи, эволюция из инженю, есть несколько подвидов. В общем и целом – практически рыцарь с незначительными вариациями.
  Ingenue (инженю), «просто пиджи» – чуть ли не самые близкие к человеку пиджи, мало чем отличающиеся от обычных людей в плане способностей.


[Закрыть] показалась ей смешной, но после пары пробных занятий она уже не стеснялась бить почти в полную силу, и та просека, где раньше тренировалась она сама, стала раза в полтора длиннее и, как минимум, вчетверо шире. Через несколько дней к нам присоединилась и Настя – то ли покедекс оказался не таким бездонным, как она думала, то ли живое общение перевесило бездушные справочники. Поначалу Мальвина громила нас в пух и прах, даже если мы действовали с Настей парой против неё одной, но мы оказались толковыми учениками. Небольшой ассортимент и силу своих атак Настя успешно компенсировала креативностью и своевременностью их применения. У меня не было ничего, кроме скорости, но, постепенно осваиваясь со своей «половинкой», я научился заранее предугадывать атаки – большинство из них, во всяком случае – и вовремя уходить из зоны поражения, а если мне удавалось дойти на дистанцию ближнего боя, обе пиджи немедленно признавали своё поражение.

Переводя дыхание после тренировочных схваток, мы обсуждали не только очередные итоги, но и говорили обо всём на свете. Так мы узнали историю Мальвины полностью. В общем-то, ничего особо необычного… И ничего особо весёлого.

Она родилась в семье обычных людей, в маленькой деревушке. Потом – Перелом[10]10
  Threshold. Из-за наличия генов пиджи, некоторые девочки превращаются в пиджи естественным образом по достижении половой зрелости. Считается, что регулярный контакт с пиджи или мощный стресс также могут спровоцировать перелом.


[Закрыть] в инженю, который никто бы и не заметил, если бы не строгость местных нравов – весьма сильно настроенных против пиджи. Потом – случайно проходивший мимо укротитель, который имел неосторожность вслух сказать, что она – не «гулящая», а пиджи… Тем же вечером она сбежала из дома, отчасти страшась того, что решат с ней сделать соседи, отчасти – чтобы «не позорить родителей». В ближайшем покецентре она напросилась к молодому и симпатичному укротителю, который вовсе не горел желанием добавить в свой гарем «скучную и бесполезную» инженю.

Однако, как в сказке – случилось чудо, у них возникла дельта-связь. Вскоре молодой амбициозный укротитель вырос в любопытного и неутомимого исследователя, и вместе они побывали в куче разных мест и переделок. В одном из таких мест они наткнулись на склад контрабандистов с разными эво-камнями[11]11
  Эво-камни (evolution stone) – встречаются в природе и создаются искусственно, способны привести к эволюции пиджи в другую породу, иногда просто при контакте, иногда – в результате сложной магической процедуры.


[Закрыть] и она эволюционировала в боевую ангелицу, электрический вариант – и мастер сильно смеялся, что как раз когда он полностью забросил мечту победить на арене, ему досталась-таки пиджи, которая могла эту победу принести.

Они продолжали совместные исследования, пока не попали в этот регион, где её мастер заразился какой-то гадостью, которую ни одна пиджи из его гарема – уже давно преимущественно не боевого, а исследовательского – не смогла вылечить. У меня, правда, сложилось впечатление, что это была просто финальная стадия какой-то неизлечимой хронической болячки, про которую он знал, но не говорил. Мастер был человеком добрым, и всех пиджи отправил в покецентр, чтобы не одичали и не пропали в лесу. Мальвина же сумела вырваться из покеболла[12]12
  Pokeball – стандартный способ ловли, хранения и транспортировки пиджи.


[Закрыть], чтобы до конца быть с любимым, дельта-связь – это именно любовь и есть, только очень взаимная и с большими осложнениями.

Несмотря на данное обещание, нового мастера она искать не стала, а наоборот, убежала в лес, чтобы никого не видеть, и, естественно, со временем одичала, благо что у её породы одичание довольно мягкое. Наше появление и наша тоже довольно затейливая история, а, может, наши с Настей ежевечерние «упражнения на выносливость» – порой весьма шумные – заставили её вспомнить, что жизнь не кончается даже со смертью самого любимого человека, и на шестую ночь она пришла к нам.

Ничего не говоря, она убрала свою броню и встала рядом. С лёгким, только мне заметным вздохом Настя слезла с меня – поза наездницы была её любимой, и я подозревал, что у неё были кое-какие фантазии насчёт паутины, но мы эту тему пока не обсуждали – а я похлопал рукой по свободному месту справа от себя. С каким-то мрачно-решительным лицом Мальвина легла рядом на спину и закрыла глаза.

– Тук-тук-тук, кто-нибудь дома? – я легонько потыкал пальцем ей в плечо. Ответом мне стал полный удивления взгляд широко распахнувшихся глаз. – Что ты здесь делаешь?

– Я должна…

– Стоп! – перебил я её. – Нет никакого «должна» или «не должна». Или ты действительно хочешь быть здесь – тогда добро пожаловать, и не надо делать такое лицо, или не хочешь – и тогда не надо делать ничего. Когда-то, давным-давно, один хороший человек меня спросил, зачем я живу и почему я делаю то, что делаю. На первый вопрос я не знаю ответ до сих пор, а на второй знал ещё тогда: я делаю только то, что хочу, то, что мне нравится – в очень широком, почти философском смысле. Я делаю то, что должен – потому, что мне нравится считать себя ответственным человеком. Я не делаю гадостей – потому, что мне нравится считать себя хорошим человеком. ЛЮБОЙ мой поступок – или его отсутствие – в конечном итоге просто следствие моих желаний. В широком, почти философском смысле. Так что давай сделаем так же, как в первый день, – я впервые открыто напомнил ей о том нашем «спектакле». – Ты сейчас выйдешь и подумаешь. И потом или вернёшься – потому, что ХОЧЕШЬ, неважно, чего именно, или не вернёшься – и мы будем считать, что ты и не приходила, и этого разговора не было… Ну или не при таких обстоятельствах.

Она осталась лежать, но явно крепко задумалась. Настя тихонько улеглась рядом со мной с другого бока и старательно делала вид, что мой хвост и нижняя левая рука ничего такого не делают… А я делал вид, что не замечаю, как её грудь скользит по моему боку и моей, чёрт-чёрт-чёрт, слишком чувствительной груди. Очень, скажу я вам, забавная игра, только компания нужна очень-очень хорошая, абы какая не подойдёт ни за что.

Результат её раздумий оказался вполне предсказуемым (ну, вариантов было целых два) – она кривовато и смущённо улыбнулась, обняла меня и нерешительно поцеловала в щёку. Настя, бессовестно приватизировав мой хвост, немножко отодвинулась, освобождая нам место. Очень… рассудительная пиджи, да.

Не знаю, что и как было в САМЫЙ первый раз, сам я не помнил, расспрашивать Настю мне не хотелось, так что я начал с разведки – аккуратно и нежно пробежал пальцами по боку, по бедру, по руке, по шее, обвёл пальцем ушко – две левые руки удваивают возможности, блин. О том, что делала Настя в это время с моим хвостом, я старался не думать, только надеялся, что она не порежется, сосредоточив всё внимание на Мальвине. Без своей брони она немного робела, и только прижималась ко мне или вздрагивала – когда я особенно успешно «осваивал новые территории». Вскоре робость ушла и она занялась разведкой сама – уже «моих территорий». Поначалу её смущала моя «усложнённая» анатомия, но смущение быстро переросло в любопытство, а затем уже смущаться было бы впору мне… если бы Настя не успела полюбопытствовать раньше и гораздо решительнее, особенно в наши последние разы – невзирая на моё принципиальное неприятие ситуации, она убедительно доказала, что в плане секса моя «дополнительная анатомия» работает просто отлично… Мальвина же только делала первые шаги на пути к этому открытию, начав с верхней половины, если вы понимаете, о чём я говорю – слишком, чёрт возьми, чувствительной верхней половины! Во избежание ненужных сейчас недоразумений, я перехватил инициативу и мягко повалил её на спину, слегка прижав своим коленом её бедро, нижней рукой крепко ухватив за попу, а верхней – притянув её голову к себе в поцелуе. Буквально через несколько секунд инициативу у меня отобрали обратно – она решительно потянула меня на себя, а на её лице не осталось никаких следов ни мрачности, ни решимости.

В ту ночь места на лежанке нам всё равно не хватило, и Настя тоже включилась в процесс «приручения» – теперь уже без всяких сомнений, новой сестры по гарему.

На утреннюю тренировку Мальвина пришла в синей броне и с синими же волосами – лишь на пол тона светлее, чем у Насти. «Менять – так всё сразу» – сказала она нам. А потом напали гарпии.

Глава 06. О пользе «ночных упражнений»

Не знаю, почему они тянули целую неделю – то ли силы собирали, то ли злобу копили, то ли нужную фазу луны ждали. Было их много, очень много – несколько десятков, точно подсчитать не получалось, да и не было особого смысла. Видимо, памятуя о результатах прошлого боя, они держались очень высоко и кидали сразу по несколько копий одновременно, не забывая и про прочие свои способности. Против меня их атаки успеха не имели всё равно – после наших утренних тренировок с Настей и Мальвиной, попасть в меня было крайне затруднительно даже если бить по площади. У Мальвины был её доспех – более чем достаточной прочности, к тому же, если верить покедексу, гарпиям против неё ничего не светило. Хуже всех приходилось Насте – ни брони, ни скорости у неё не было, и несколько атак её зацепили.

Отвечать нам было особо нечем – гарпии держались слишком высоко, наша же тренировочная площадка была совсем открытой – за эту неделю мы её расширили минимум вдвое, оставив от деревьев одни пеньки – и мы были как на ладони. Ситуация складывалась хреновая, бесила меня адски, но никаких путных идей в голову не приходило – кроме как запихнуть Настю под мало-мальски приличный завал и прыгать вокруг, отбивая сыплющиеся сверху подарки, тихо матерясь от бессильной ярости. Пару раз я пробовал кидать камни, ровно пещерный человек, но гарпии только поднялись повыше и теперь успевали уворачиваться – заодно и нам немного упростив задачу.

Я отчаянно рылся в воспоминаниях, пытаясь найти хоть что-нибудь, даже вспомнил какой-то мультик, где летающего монстра сбили, запустив в него одного бойца из волшебной мегарогатки, но здесь такую рогатку просто негде было растянуть – даже если отбросить всю бредовость этого варианта. Я вспоминал всё, что знал об оружии, в надежде, что хоть что-то можно будет реализовать подручными средствами, но единственный хоть сколько-то осмысленный результат – это вывод, что мне нужна игла, летящая со скоростью хотя бы метров четыреста в секунду, лучше пятьсот… Тем временем, на пару с Мальвиной, мы навалили деревьев с краю площадки и помогли Насте под ними спрятаться. Раны её были сравнительно лёгкими, но довольно неприятными. У меня в голове медленно крепла идея геноцида гарпий.

Подобрав одно из уцелевших копий, я попробовал метнуть его, разбежавшись вверх по дереву – по идее, когти у меня на ногах могли позволить такой манёвр, мысленно попросив свою половинку выдать в броске самую-самую максимальную скорость, какую только можно. Результат оказался двойственным – вверх по дереву я разогнался, бросок был такой силы, что обе правых руки как кипятком ошпарило, но этого оказалось недостаточно – гарпия, в которую копьё летело, успела увернуться, отделавшись лишь несколькими перьями из крыльев, и они все поднялись ещё выше. Это был настоящий пат: наши атаки до них не доставали, от их атак мы легко уклонялись – или отбивали, если они целили в настино укрытие. Рассчитывать, что они устанут или у них кончатся снаряды не приходилось – я заметил, что гарпии время от времени отлетали в сторону, а на их место прилетали другие. Геноцид гарпий постепенно превращался в навязчивую идею.

Белая пелена ярости застилала глаза и требовала выхода. Рядом были две пиджи, положившиеся на меня, а я ничего не мог придумать.

– Настя! Идеи! Любые, хоть безумные! – но она только помотала головой, занятая своими ранами.

С каким-то нечеловеческим рыком я ударил по земле всеми четырьмя руками. В ослепительной золотой вспышке мир вокруг изменился… Не мир – я… нет – МЫ изменились. Тогда, выпутывая меня из своей паутины и пытаясь сделать меня обратно человеком, Настя вместо этого создала стену, отделившую ещё остававшееся во мне человеческое от всего того, что уже стало пиджи, «половинкой», как я её назвал… От меня осталось совсем немного, лишь главные инструменты укротителя – мозг… и тот, что пониже пояса, всё остальное – симбионт… И теперь эта пиджи-симбионт, если так можно сказать про хозяйку примерно девяноста процентов нашего общего тела, эволюционировала, и стена стала не нужна. Теперь я мог почти напрямую пользоваться её способностями, всеми способностями. Я… чувствую мир вокруг – каждую песчинку под ногами, отдельные камни в паре шагов… Валун под землёй… Что-то твёрдое в стволе дерева неподалёку… Волну магической атаки от гарпий и падающие копья – и легко уворачиваюсь, даже не включая форсаж полностью.

Выбегаю на самое широкое место, Настя что-то кричит, Мальвина машет руками, но я только отмахиваюсь, мол, спрячьтесь и не лезьте.

– Хрен вам, вороны тормозные! – ору я во всю глотку, задрав голову, и всеми четырьмя руками изображаю разные неприличные жесты. Поначалу гарпии не обращают на меня особого внимания, но каждая их атака, от которых я ухожу впритирку, ехидно комментируя их криволапость и косокрылость, распаляет их всё сильнее и сильнее. Наконец, одна из них теряет осторожность и спускается чуть ниже, чем следует.

– Живьём гадину! – командую я своим, и Мальвина в последний момент чуть подправляет прицел молнии, а Настя выпускает веер паутины вдогонку. Наполовину оглушённая разрядом и спутанная, гарпия падает – а я не даю ей разбиться, перехватив лёгкое тело в прыжке… Только для того, чтобы на виду у остальных демонстративно сломать крыло. Пронзительный визг режет уши, ему вторит другой, сверху, и новая яростная волна атак – перья, магия и копья вперемешку – накрывает поверженную гарпию, а я стою буквально в полуметре от сплошной стены смерти и смеюсь, как безумный. Визг захлёбывается, сменившись быстро стихшим хрипом.

– Пернатые крысы! Ни х** у вас не выйдет! – снова ору, уже матом. Новый шквал атак, уворачиваюсь с трудом, но всё равно прыгаю к телу, ударами когтей и хвоста отрубаю крыло, опять прыгаю от новой волны атак и размахиваю над головой жутковатым трофеем.

– Ну! Кто добьёт тупую п****?! – это правда: вся окровавленная, без одного крыла, сбитая гарпия ещё жива: будто пытаясь улететь, судорожно загребает уцелевшее крыло, дёргаются сломанные ноги… Настю тошнит в укрытии, и Мальвина что-то бледновата… Да и я себя чувствую не лучшим образом. С неба слышится нечленораздельный и нецензурный вой.

– Давайте! Летите сюда, косоглазые суки! Я вас научу Родину любить! – уже неважно, что именно я ору – их бесит сам факт того, что я до сих пор стою, невзирая на все их атаки, да ещё и насмехаюсь над ними. Уже несколько гарпий не выдерживают, срываются в пике – и я встречаю их броском двух копий, с разбега, в прыжке, чуть не оторвав себе руки – и в одну всё же попадаю. А остальных накрывает молнией позабытая ими Мальвина.

В рядах пернатых начинается раздрай – те, что поумнее, видимо, хотят свалить, а те, что погорячее – продолжать.

– Валите отсюда, куры безмозглые! Вам тут ничего не светит! – последняя из сторонниц драки теряет осторожность и немедленно получает молнию. Меня всё-таки задевает вихрем перьев и магии, больно, но чешуя держит, и я стою, гордо и презрительно показывая неприличный жест вслед улетающим гарпиям.

* * *

Меня разбудили тихие всхлипы под боком. Слева? Мальвина. Попытка погладить и успокоить не увенчалась успехом – рука не поднималась, как налитая свинцом… Хорошо хоть не привязана… С некоторым трудом удалось повернуть ладонь и погладить тёплый бок. Во избежание, погладил Настю тоже и решительно открыл глаза. Темнота кромешная, не видать ни зги… Чувство пространства – не знаю, как его ещё описать – показало небольшую пещеру, много камня во все стороны, вход узкий, идёт дальше, чем те примерно десять метров, на которые я могу дотянуться…

У Насти на руке лубки – трещина в кости, почти перелом. У Мальвины повязка на левом глазу, разобраться не получается.

– Девочки, я с вами! – пытаюсь звучать бодрее, чем себя чувствую. – Но только духом, тело обещало зайти попозже, не ругайтесь на неё, она честно старалась. – Не бог весть какая шутка, но они старательно улыбаются сквозь слёзы. – Как вы тут без меня?

– Плохо. У меня, кажется, рука сломана, а у Мальвины глаз повреждён, видеть, скорее всего будет, только неизвестно, когда, и шрам, наверное, останется. А ты как упал, так и спишь уже сутки, ни на что не реагируешь, а мы тут переживаем, – говорила Настя, Мальвина молчала, лишь тихо всхлипывала.

– Гарпии? – даже говорить было трудно.

– Улетели и не возвращались. Они шалаш разгромили. Покедекс разбили, – пояснила Настя в ответ на моё недоумение. Покедекс – это плохо, но объясняло состояние Мальвины. Надо было думать, думать очень быстро, а сил не было совсем, хотелось просто лежать и не шевелиться.

– Мальвина, ты стала любить его меньше? Или хуже помнить? – Её единственный глаз наполнился возмущением – как я только мог такое подумать! – Нет? Кто бы сомневался! Твоя память и твои чувства вот тут, – я постучал пальцем ей по лбу, «с помощью лома и какой-то матери» всё-таки приподняв руку. – Мерзкие пернатые сломали всего лишь старую, и так почти дохлую железку. И убью я их не за это.

– Но это всё, что у меня осталось от старого мастера!

– Нет, – говорить становилось всё труднее. – Ещё ты. Ты жива и помнишь… – я уснул, не договорив и не узнав, удалось ли мне утешить Мальвину, потерявшую последнюю связь со своим прошлым.

В следующий раз я проснулся от голода. Самочувствие было в целом нормальным, только неимоверно хотелось жрать. Мальвины в пределах досягаемости не наблюдалось, Настя, судя по запаху, что-то готовила ближе к устью пещеры. Готовка давалась ей пока с переменным успехом, но от сырого мяса она отказалась бесповоротно.

– Кажется, я вовремя! – мне удалось принять сидячее положение, уперевшись руками в пол и прислонившись спиной к стене. – Что у нас на завтрак?

– Тушёный кролик с травами, – соли не было и мы выкручивались, как могли. – Только это не завтрак, а обед.

– Ничего не знаю, у вас, может, и обед, а у меня когда проснулся – тогда и завтрак. – в несколько приёмов мне удалось переползти поближе. В теле по-прежнему была слабость, но не болезненная свинцовая тяжесть, а нормальная слабость выздоравливающего человека. – Как там Мальвина? Наверное, это был сильный удар для неё…

– Мальвина? А про меня спросить ты не хочешь? – Настя, впервые на моей памяти, кажется, обиделась.

– Хочу. Но позже, как и про глаз Мальвины. Телесные раны всегда заживают, раньше или позже, так или иначе, а вот раны душевные могут болеть всю жизнь. Дай сюда, – я указал на её замотанную руку. Она, всё ещё обижаясь, подчинилась. Я сфокусировал внимание на повреждённом участке кости.

– Когда я смотрел в прошлый раз, у тебя была трещина, вот здесь. Сейчас она выглядит уже заметно лучше, ещё несколько дней, максимум неделя – и заживёт окончательно. – притянув её к себе, я поцеловал скулу, где был синяк. – А здесь уже зажило. Видишь – я всё помню! – я прижал её к себе крепче… А потом – осторожно, чтобы не задеть больную руку, уронил на себя и обнял всеми четырьмя руками.

– Пусти! Кролик! – вдруг стала вырываться она.

– Фиг с ним. Не пущу. Не сердись на меня, ладно? И на неё не сердись тоже. – попросил я. – Если я хоть что-нибудь понимаю в колбасных обрезках… – мои идиомы нередко ставили её в тупик, и этот раз не стал исключением. – Короче, нутром чую: у нас впереди – куча всяких гадостей, и справиться мы сможем только вместе… Если повезёт… Знаешь, как я перепугался, когда эти твари сверху всяким кидались, а тебе даже спрятаться некуда было? Будь осторожна, хорошо? Береги себя, ты мне очень дорога!

Мальвина, подошедшая к «самому интересному», тихонько помешала варево в самодельном горшке.

– Иди сюда! – позвал я её, похлопав по свободному месту слева от себя. – Ничего этому кролику не сделается.

Мальвина как-то замедленно подошла и села… Чуть-чуть дальше, чем я ожидал. Видимо, пока я отсыпался, что-то такое произошло… Какая-то кошка между ними явно пробежала. Будем разбираться, а то только этого мне и не хватало. Вытянув обе руки, притянул её к себе, и крепко прижал. Она не вырывалась, а я какое-то время сидел молча, просто радуясь теплу двух живых и дорогих мне людей… да пошли они все, пиджи – тоже люди!

– Эх, девочки, как же хорошо, что вы у меня есть! – не знаю уж, чего они ожидали, но явно не этого. Ну, хоть порадовал их – и то неплохо. – Давайте сделаем так: сначала я вам рассказываю, а потом вы мне. У меня, скорее всего, будет короче.

– Первое. Настя, я, кажется, знаю, кто ты. Ты – гибрид девочки-паука и гениального долбодятла… Это была шутка, – пояснил я в ответ на их затянувшееся молчание. – Знаешь, что ты со мной сделала? Сначала ты почти полностью превратила меня в пиджи, потом отгородила то, что осталось, а всё остальное – почти девять десятых! – превратила в симбионта. Не хило, да? Симбионт, который фактически и есть организм! А когда я окончательно слетел с нарезки – когда МЫ с ней ВМЕСТЕ слетели с нарезки, эта пиджи-симбионт эволюционировала, и «перегородка» между нами исчезла… почти полностью. Полноценного сознания у неё действительно нет, только рефлексы да некоторые навыки, которыми я могу пользоваться почти как своими. Почти – потому что некоторые вещи в человеческой голове в принципе не укладываются… Да и скорость… Когда мы включаем разгон на полную, моё сознание разгоняется тоже, но недостаточно, чтобы успевать за телом. Поэтому телом управляет она, я только задачи ставлю. Но так было и раньше, сейчас просто… чуть проще, чуть эффективнее… А вот чего раньше не было: я теперь могу чувствовать пространство… На небольшом расстоянии я могу различать разные материалы… Если совсем близко – вот, у Насти в кости трещина, я её чувствую, и чувствую, что она заживает, с прошлого раза она стала меньше. – Я подтянул к себе голову Мальвины и сфокусировался на её глазе.

– Так, глаз цел, кожа на лбу разорвана, даже кость поцарапана… Вроде заживает, но, похоже, будет шрам. Погоди-ка. – Оглядевшись по сторонам и не найдя ничего подходящего, я сунул наконечник хвоста в костёр, даже не подумав о том, что, вообще-то, можно и обжечься, затем резко им взмахнул – раздался характерный хлопок и я почувствовал, что наконечник теперь чист и стерилен. Удерживая голову замершей от неожиданности Мальвины двумя руками, я аккуратно срезал повязку.

– Потерпи, пожалуйста, будет больно: у тебя там воспаление. – и тут же в два коротких взмаха располосовал едва зажившую рану. «Полевой хирург из меня ещё тот» – краем сознания отметил я, как можно осторожнее убирая гной, каждый раз уже привычным взмахом очищая хвост. «Ещё чуть-чуть, потерпи, милая», приговаривал я мысленно, продолжая неприятную процедуру. Мальвина слегка повернула голову, видимо, не утерпев… «Ну вот и всё». Я осторожно свёл вместе края раны – теперь уже ровные, если шрам и останется, то совсем незаметный.

– Наааааассссстяааа, – мой голос звучал странно растянуто и низко. – Зззаааккррреееппии…

Голова Мальвины в моих руках плавно вернулась в прежнее положение… Это она, оказывается, просто дёрнулась? Сколько же времени прошло? И Настя, и Мальвина – у обеих удивлённые лица, широко распахнутые глаза…

– Настя, скрепи, пожалуйста, края раны. – голос вернулся в норму… И скорость тоже… Это что же, я под разгоном всё сделал? Ну и ладно. Настя выпустила небольшую ленту паутины и осторожно заклеила порез. Его продолжение на щеке под глазом было не таким глубоким и уже почти зажило, так что его я трогать не стал. Мальвина пыталась проморгаться вновь открывшимся глазом.

– Теперь хорошо, теперь ПРАВИЛЬНО болит! Потому что заживает! – улыбнулась она.

– Ну, раз с лазаретом разобрались, давайте сюда этого кролика – я голоден, как сто чертей! И рассказывайте по порядку, что произошло, пока я спал и почему вы так косо друг на друга смотрите.

По первому пункту возражений не последовало, и я на некоторое время лишился возможности активно участвовать в дискуссии – рот был очень занят, аж уши заложило. Тем временем дискуссия развернулась… Горячая.

– Это ты во всём виновата!

– Нет, ты! Ты первая начала!

– А что я начала? От тебя вообще никакого толка! Если бы не ты – мастер бы так не страдал!

– А ты вообще одноглазая! Да если бы не я – мастера бы вообще здесь не было! Его бы съел кто-нибудь, или ещё чего похуже!

Детский сад, честное слово! Надо бы вмешаться, но такой подвиг мне пока не под силу… Вот ещё кусочек съем, тогда…

– Зато теперь он вон как выглядит! Думаешь, ему это нравится? Это он тебя, глупую, жалеет и молчит!

– А на тебя он теперь только из жалости и полезет, с таким-то лицом!

– КОЛЯ, СКАЖИ ЕЙ!!! – это они уже хором. Да, хороший был кролик, жаль, только, маленький. Вместо ответа я просто опять крепко обнял их обеих – Настю справа, Мальвину слева, и крепко задумался, как же укротители управляются со своими гаремами – у некоторых ведь и больше десятка пиджи бывает… Правда, вроде бы, помногу за раз не достают, остальные в шарах сидят… Да уж. Ладно, авось прорвёмся. Обе пиджи гневно смотрели друг на друга, крепко прижавшись ко мне.

– Вообще-то, я хотел узнать, где мы и что собираемся делать… – демонстративно-задумчиво протянул я. Вид у обеих сделался очень пристыжённый. – Но если у вас такие серьёзные споры, прямо на уровне детского сада, честное слово, то давайте сначала разрулим их. Итак, ты, Мальвина, считаешь, что Настя меня изуродовала, мне это не нравится и я по этому поводу страдаю, а от неё нет никакой пользы. Да, изуродовала, да, мне это не нравится, нет, не страдаю, нет, польза есть. Во-первых, без неё я бы действительно не выжил – я ничего не знаю о здешнем лесе, хоть те же ягоды вспомни! Во-вторых, у меня появились дополнительные способности, без которых я, опять же, не выжил бы, да и вообще, главное цело, – я кивнул вниз: мой организм – мужская его половина, скажем так – наконец-то обратил внимание, что к нему с обоих боков прижались очень симпатичные девушки… пиджи… да какая разница, всё равно симпатичные! И активно демонстрировал желание пообщаться поближе. Взгляды обеих слегка затуманились предвкушением. – В-третьих, ко всему можно привыкнуть, и даже научиться жить с удовольствием. И, наконец, Настя совсем не бесполезна. Посмотри хотя бы на себя – ну или хотя бы пощупай. Теперь твоя рана – довольно скверная, кстати – хорошо закрыта и туда не попадёт никакая инфекция, она быстро заживёт и даже шрама почти не останется.

– Теперь ты, Настя. Тебе не нравится Мальвина чем-то конкретным или вообще? Подумай, ты же умеешь! – думать ей явно не хотелось… Хотелось ей совсем другого, а не думать, и без Мальвины. – Понятно. Вообще. А боевые способности – это просто предлог, так? Сдаётся мне, что это обычная жадность, то бишь, ревность – как же так, ты первая пришла, а тут новенькие требуют делиться. – судя по сильно задумчивому виду, очень близко. – Уверяю тебя, Мальвине тоже несладко. Насколько я понимаю, это у вас генетически заложено – соревновательный дух и борьба за лидерство в группе.

Они обе попытались что-то сказать, что-то вроде «лидер у нас ты, а вот ОНА – только мешает», даже рты открыли одновременно… И так же одновременно закрыли. Настя потому, что уже хорошо меня знала, и поняла, что я сейчас опять буду вещать, и, возможно, по делу. А Мальвина уже была в гареме и прекрасно знала, зачем нужна альфа… И что, скорее всего, в моём гареме ей это место не светит.

– Вам как, покороче или попонятнее? – смотрел я на Мальвину.

– Лучше покороче, – буркнула она, прижимаясь крепче и отвернув лицо в сторону – никому не нравится признавать поражение. Настя терпеливо ждала, видимо, уловив моё настроение. Я повернулся к ней.

– Ну, если покороче, тогда так. Редко бывает, что у человека есть только одна пиджи – обычно группа, гарем. Видимо, из-за того, что Сукебе создал вас для ведения военных действий, у вас генетически запрограммирована необходимость чёткой иерархии. Поэтому в гареме всегда есть альфа – главная пиджи. Вот именно на почве того, кто из вас будет главной, вы и поссорились. Каждая из вас считает, что подходит на эту роль лучше, ты – потому, что мы с тобой вместе дольше, Мальвина – потому, что у неё больше боевого опыта, да и вообще боевой потенциал выше… Честно говоря, я очень надеялся, что до этого не дойдёт – вас же всего две, но, видимо, не судьба мне отвертеться от ответственности. Так что, Мальвина, не дуйся, – я повернулся к ней, к большому удивлению обеих. – Если Настя будет плохой альфой и будет тебя обижать – я передумаю, а её отшлёпаю.

Краем глаза уловив… что-то, я стрельнул глазами в сторону Насти – как раз вовремя, чтобы заметить, как с лица её исчезает румянец, а вид из мечтательного-мечтательного становится деловым-деловым.

– Гм. Не ожидал. Ну, если хочешь – могу тебя и сейчас отшлёпать, поводов ты дала предостаточно, – Настя опять стремительно краснела, явно не зная, что сказать или сделать… и, похоже, не зная, чего ей хочется больше – спорить или соглашаться, и от этого краснела ещё больше. – Но Мальвину всё равно не обижай, ладно? – Всё ещё пунцовая, она решительно кивнула.

– Так, теперь ты, Мальвина. Я так понимаю, что у старого мастера альфой была ты, верно? В частности, из-за дельта-связи, так? Да я и не сомневался, что не только из-за неё, это я к тому, что у нас с Настей нечто похожее… Не так глубоко, не так сильно… Но я довольно неплохо чувствую её, а она, судя по тому, как быстро выучила язык, хорошо чувствует меня. Так что не обижайся, но альфой будет она. И я серьёзно: если она не справится – назначу другую, только надеюсь, что ты ей поможешь. Она очень-очень умная, даже не знаю, насколько умнее меня, так что ты ей просто объясняй, она разберётся. Настя, ты тоже слушай внимательно. Разделение труда: я ставлю цели, как самый наглый, Настя их обдумывает, как самая умная, Мальвина – советует по всем вопросам, как самая опытная, получившийся план выполняем вместе. Пока понятно? – они сосредоточенно кивнули, всё-таки, военная жилка у них в крови, точно вам говорю… и секс, блин… Недаром в старину говорили, что в любви и на войне все средства хороши – вот Сукебе (так и хочется переиначить этого засранца!) и объединил. – Теперь сложное: если я вдруг скажу или соберусь сделать глупость – немедленно меня поправить. Ну или остановить, по ситуации. И это – приказ. Первый и, надеюсь, единственный мой приказ. Предпочитаю договариваться по-хорошему.