Текст книги "Укротитель (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Кутейников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Глава 02. Знакомство

Исследования затянулись до вечера. Четыре четырёхпалые руки – с когтями, способными царапать гранит не тупясь, под которыми убирающиеся мягкие подушечки, и если их убрать – то прямые пальцы можно безболезненно воткнуть в землю… Чуть ли не по локоть. Почти половина тела покрыта чешуёй – довольно крепкой, судя по всему, но на самых уязвимых местах – на животе, например – она как раз тонкая и мелкая… И очень, нет, ОЧЕНЬ чувствительная, мать её за ногу об пень через колоду! Всё-таки, меня превратили в пиджи, похоже. АААА! НЕ ХОЧУ! Ладно, дальше. Хвост. Нет, сначала ноги. Ног, к счастью, всего две, но какие-то птичьи: бедро (спереди и сбоку – натуральная броня, даже с наколенниками из перекрывающихся чешуёвин – для «чешуек» они слишком здоровенные – а вот с внутренней стороны – увы), голень (спереди – практически поножи, похоже на экзоскелет, как и на предплечье, только толще, икра затянута в «простую» чешую), вместо нормальной человеческой ступни – какая-то птичья лапа: ещё одна прямая секция и четыре пальца квадратом. А когти такие, что против них на руках – так, ноготочки коротко остриженные. Вот теперь – хвост. На ощупь – сантиметров восемь-десять толщиной у основания, длиной чуть больше метра, к концу плавно сужается сантиметров до трёх… И расходится в плоский листовидный наконечник, как у копья, аккурат с настину ладошку – сантиметров 20 длиной и сантиметров 8 шириной. Острый. И гранит тоже крошит. Выйду на улицу – проверю на деревьях, вдруг застревать будет. В том, что он легко воткнётся на всю длину хоть в дуб – я даже не сомневаюсь! Что ещё? Цвет. М-мать. Тут уже, скорее, окрас. Совсем мелкая чешуя (на груди и животе, например, практически как кожа, и на вид, и на ощупь) – вполне себе человеческого цвета. Там, где чешуйки начинают проявляться – начинает блестеть и переливаться синим и зелёным. Там, где чешуя крупная и толстая – особенно на спине (со слов Насти), ногах и плечах – чем крупнее, тем темнее, до черноты, а самая крупная (наконечник хвоста, например, а ещё когти) – с красной каймой. Судя по всему, в весе я изрядно потерял, зато немножко прибавил в силе… И ОЧЕНЬ множко – в скорости. Как-то так.

Настя же выглядела практически как чистый человек – если оставить в стороне цвет волос и не обращать внимания на паутинные железы на запястьях. Что она за пиджи – я так и не понял, на обычную арахну, в поселении которых мы находились, не похожа, у тех по шесть рук и выносливость никакая… Доберусь до покедекса – тогда и узнаю… Заодно и про себя тоже. И надо будет выяснить, как она попала в поселение арахн, и почему её саму не превратили – тоже… Эх, мечты…

Почему провозились до вечера? Ну… Так получилось… Насте же всё любопытно… Раньше она просто существовала, как и большинство диких пиджи, ни о чём не задумываясь. Теперь же её разум проснулся, и она вела себя как ребёнок самого «почемучного» возраста. Помимо внешности, я выяснил, что грудь у неё заметно чувствительнее моей. И уснула она опять верхом на мне – похоже, это становится у неё привычкой. Подробности, уж извините, оставлю при себе.

Утро началось с… Нет, не с того, о чём подумали бы подростки, мечтающие о карьере укротителя, а с урчания в животах. Предыдущие два дня (а ведь и правда, если подумать, с одной стороны – всего два дня, а с другой, считай, новая жизнь) ни я, ни Настя ничего не ели… Жили, блин, чистой любовью! Настя немедленно отправилась за пропитанием – её пещера находилась на краю поселения, но рисковать и светиться мне не стоило. Арахны предпочитали жить на деревьях, в гнёздах из собственной паутины, у Насти же, как я понял, паутины получалось гораздо меньше, поэтому она обустроила под жильё дыру в огроменном валуне, непонятно откуда взявшемся посреди леса. Кстати, дыра, по внимательном рассмотрении, когда-то была круглая и абсолютно прямая… Ладно, неважно, с появлением в этом мире пиджи всё настолько переменилось, что логика превратилась в непозволительную роскошь.

Оглядев пещеру, я занялся лежанкой. Это была гранитная плита с относительно ровной верхней стороной, судя по следам – когда-то отколовшаяся от потолка, потом перевёрнутая и подпёртая камешками по периметру. И слегка оббитая по краям для спрямления формы и скругления углов. В остатках паутины на лежанке нашлось несколько оплывших и покоробившихся кусочков металла и половинка пуговицы – похоже, это всё, что осталось от моей одежды и прочих вещей. Печально. Но самое печальное не это – я НЕ МОГ ВСПОМНИТЬ… Я точно знал, что ДО попадания в пещеру я был одет, но не помнил, во что. У меня была жизнь – и я даже помнил какие-то моменты из неё… Но… Все воспоминания были как будто ненастоящими, будто прочитанные в книге, и никак не соответствовали почти тропическому лесу вокруг. При этом я довольно хорошо представлял реалии этого мира, но тоже как будто из книги – только другой… Мои же собственные воспоминания, такое впечатление, начались именно с того момента, когда я очнулся, замотанный в паутину. Хорошего настроения это не добавляло.

Несмотря на регулярные причитания, что она де неправильная, косорукая и всё делает не так, вернулась Настя уже через час – с парой каких-то птиц и мешком фруктов (который сплела из собственной паутины и с гордостью мне продемонстрировала). Совместными усилиями птиц мы ощипали и распотрошили (мои когти пришлись как нельзя кстати, и никакие ножи не нужны, когда есть такой хвост!), но есть сырое мясо я не рискнул. С готовкой же возникли очевидные сложности: огнём пиджи не пользовались, а развести его без спичек… Я не бойскаут. Так что пока Настя во всю уплетала бедных птичек (и совершенно по-детски радовалась, что перья в зубах не застревают – всё-таки, она иногда такая смешная!), я налёг на фрукты. После завтрака я пристал к Насте с вопросами.

– Настя, а где здесь поблизости живут люди? – разговаривал я с ней на адской смеси русского, английского и её родного языка (по некоторому размышлению я решил, что это какой-то ужасно мутировавший вариант пиджин-инглиша, некоторые слова, вроде, были из других европейских языков, пара – точно японских), но она меня вполне уверенно понимала.

– Не знаю, – она искренне удивилась. – Ты – первый такой. Арахны ловили иногда других пиджи – птиц, там, дальше, возле реки, – она махнула рукой куда-то в сторону запада, насколько я смог прикинуть по ещё высокому Солнцу на небе… Вроде бы, мы находились в северном полушарии… – И делали лилсис… А иногда птицы ловили арахн, и я не знаю, что с ними случалось.

Дальнейшие расспросы оказались вполне безрезультатными – она весьма плохо помнила свою жизнь до «пробуждения», и хотя уверенно ориентировалась в лесу в радиусе километров десяти-пятнадцати от поселения, о том, что находится дальше, представление имела очень смутное. Я решил двигаться к реке, потом вдоль реки вниз по течению, в надежде рано или поздно выйти к людям. Дорогу до реки она знала, хотя там жили «страшные крылатые пиджи, но Настя теперь умная и никого не боится».

Глава 03. В путь!

Планировать особенно было нечего – ни экипировки, ни запасов у нас не было, так что положившись на удачу и умение Насти прокормиться в лесу, мы отправились в путь налегке. Честно говоря, было изрядно стрёмно выходить в дикий лес, всё-таки, я – типичный горожанин, уж это-то из моих воспоминаний было абсолютно ясно, но оставаться на месте было ещё страшнее. С другой стороны, если мои опасения верны, то уже через пару недель мне станет всё равно, но пока есть хоть пол шанса – сдаваться нельзя! Насте же, несмотря на её стремительно развивающийся интеллект, было всё равно – лишь бы со мной. Такое доверие грело душу… и изрядно напрягало ответственностью.

Путь через лес оказался неожиданно легче, чем мне представлялось – моё новое тело не спотыкалось, не оступалось и не собиралось уставать даже после нескольких часов ходьбы по оврагам и буреломам. По дороге мы пару раз перекусили фруктами, а Настя поймала ещё одну птицу.

– Тише! Здесь начинается территория крылатых! – вдруг затормозила Настя, когда впереди замаячил просвет между деревьев. – Осторожно, они любят набрасываться сверху и кидаться!

До сих пор мы двигались довольно быстрым шагом, чуть ли не трусцой, где позволяла тропа, теперь же практически крались, внимательно оглядываясь и прислушиваясь.

Лес кончился, и дальше была большая каменная осыпь, довольно круто спускавшаяся к реке. От края леса до воды было, наверное, метров четыреста неровного каменистого склона, изрытого какими-то воронками, «как будто после бомбёжки» – мелькнула у меня мысль, но ухватить её я не успел… Влево осыпь уходила, насколько хватало глаз, а справа вдали что-то темнело – то ли лес, то ли горы. Настя не знала, а видно было плохо. Река была на диво прямой, лишь изредка немного отходя от крутого каменного обрыва на другом берегу.

Атаку мы чуть не прозевали. Шли по самому краю леса, там было ровнее, чем по осыпи, и не было корней, как в лесу, но под ноги всё равно надо было смотреть внимательно, и крылатые твари, совершенно беззвучно спикировавшие со стороны уже довольно низко опустившегося солнца, имели все шансы застать нас врасплох. Не знаю, что заставило меня посмотреть в нужную сторону буквально в последний момент – до ближней «птицы» было едва десять метров – но я успел толкнуть Настю к деревьям, а сам упал на землю. Решение оказалось удачным – крылатые пиджи были довольно крупными и явно не смогли бы свободно действовать в лесу, а летать достаточно низко, чтобы зацепить меня, они не рискнули. Немного покружив над нами, они развернулись и улетели. Слегка углубившись в лес, мы продолжили путь – по корягам, но в безопасности. В безопасности?

– Стой! – Настя сразу же прижалась к дереву, внимательно оглядываясь. – Почему они улетели? Их было шесть или семь, а нас – только двое. Кроме них и арахн поблизости никого нет. Две арахны справились бы с шестью летуньями?

– Нет, они сильнее и быстрее. На открытом месте некуда зацепить паутину, надо две арахны на одну птицу. Тогда – да, справились бы. – Настя прямо-таки наслаждалась тем, что могла мыслить… И что её мысли были важны мне… – Они видели, куда мы идём. – Вдруг Настя решительно выскочила из леса на осыпь и побежала в обратную сторону – совершенно открыто!

– Стой, куда тебя черти несут! – заорал я, выскакивая вслед за ней.

Мы успели пробежать всего метров пятьдесят, как с неба со свистом упали три здоровых копья. Настя явно ожидала чего-то такого: не сбившись с шага, она кувыркнулась вбок, к лесу, выпустила два веера паутины в атакующих птиц и скрылась под деревьями. Сверху донеслись возмущённые вопли, а следующие копья полетели уже в меня. Я даже не успел испугаться – руки сами отбили первые два копья, ухватили третье, крутнули над головой, отбивая следующее, затем копьё со свистом унеслось вверх. Моё же тело совершенно самостоятельно ушло в перекат, отбив ещё пару копий – на этот раз хвостом и ногой, а в небе брошенное мною копьё пробило навылет одну из птиц – и едва не зацепило вторую.

Пробитая птица медленно падала вниз, а остальные громко заверещали. Теперь в их криках была только чистая, незамутнённая ярость. Копья посыпались, как из рога изобилия – каждая птица несла штуки четыре, а всего их было не меньше дюжины, не считая сбитой. Ещё одна птица как-то скособочившись, не взмахивая крыльями, летела в сторону, быстро снижаясь – видимо, попала под настину паутину и теперь боялась запутаться ещё сильнее.

Я же старался лишь не мешать собственному телу, которое жило самостоятельной жизнью, уворачиваясь от летящих сверху копий. В очередном перекате я сумел более-менее разглядеть птиц. Больше всего они походили на гарпий – женские голова и грудь, огромные руки-крылья, метров шесть-семь размахом, с несколькими пальцами на сгибе, небольшое, покрытое перьями тело, ноги похожи на мои – только короче и кривые, с некоторым злорадством отметил я. Выражение злобы на их лицах сидело как родное, и, решив, что договориться с ними не получится, мысленно приказал себе «убить!».

Дальше события завертелись и вовсе с поразительной скоростью. Моё восприятие скачком ускорилось – падавшая гарпия вдруг будто застыла в воздухе, но мои движения, до того казавшиеся просто стремительными, теперь и вовсе не отслеживались глазом! Вот очередное копьё медленно приближается, навстречу ему вылетают руки – все четыре по очереди, копьё разворачивается и уносится обратно в несколько раз быстрее, чем прилетело – и я уверен, что гарпия не успеет увернуться. Вот левая нижняя рука цепляет с земли несколько камней покрупнее, вот они уже в правой верхней и чуть ли не с хлопком на каждом броске летят вверх – и каждый поражает свою цель. Голова, крыло, живот и нога – одна гарпия точно выбыла, две пошли на «аварийную посадку», четвёртая выронила два копья, которые держала ногой, но третье всё-таки запустила в меня. Прыжок! Видимо, эта гарпия решила, что с меньшей высоты будет проще попасть… И попала – мои когти распороли ей живот и почти оторвали левое крыло, разворотив грудь до кости – всё, долеталась.

Через несколько секунд бой был выигран – уцелевшие три или четыре гарпии улетели с громким карканьем, а остальные валялись на камнях – некоторые ещё живые. Я подошёл к ближайшей.

– Почему вы на нас напали? Что находится внизу по течению? Почему прячется в лесу? Говори! – и пнул её в вывихнутое при падении плечо. Жалости я не испытывал – они хотели нас убить, а я и так-то человек не самый добрый.

– ****! **! ********! – второй пинок, теперь в ногу. А вот не надо матом ругаться! Подошедшая Настя осторожно прижимала руку к боку. Меня накрыло волной холодной ярости.

– Почему напали?! Что внизу?! Почему прячется?! – каждый вопрос я сопровождал пинком – в крыло, в ногу, по рёбрам. Когти на ноге сами собой сложились во что-то вроде копыта, и я отчётливо чувствовал, как под ударами трещат тонкие косточки. Кажется, я перестарался – гарпию скрутило судорогой и она застыла.

Ничего, тут ещё есть. Выдернув из крыла самое большое перо, я подошёл к самой первой жертве этого боя – сидя на берегу, гарпия пыталась содрать с себя паутину и отчистить перья, но получалось плохо – одно крыло совсем прилипло к боку. Заметив наше приближение, гарпия замерла, затравленно глядя на перо в моих руках. Я же, чтобы успокоиться, медленно протаскивал его между пальцами – перо было мягкое и очень приятное на ощупь, длиной, наверное, сантиметров сорок, если не все полметра. Настина рука почти не пострадала – просто ушиб и небольшой порез, уже почти затянувшийся, так что я взял себя в руки.

– Если мне не понравятся твои слова – я сломаю тебе ноги, – я начал с конца. – Или крылья. Или просто ощипаю, как курицу, – я помахал перед носом гарпии пером. – Почему вы на нас напали? Что находится внизу по течению? Почему оно прячется в лесу? Почему вы его не убили, а хотели скормить нас? – Гарпия, как заворожённая, следила за пером, покачивающимся перед её глазами.

– Говори! – рявкнул я в полный голос, стряхивая с неё оцепенение.

– Сейчас наши вернутся с подмогой и тогда вы не отобьётесь! – неожиданно зло ответила она.

– Ну тебе-то они уже точно помочь не успеют, – ответил я и со всей силы рванул за прилипшее крыло. Гарпия жутко завопила, а у меня в руках оказался изрядный клок перьев и пуха. На боку гарпии появилась изрядная проплешина, в некоторых местах блестели капельки крови.

– Говори! – повторил я спокойно, когда вопль стих. – Если ответишь – я убью тебя быстро. Не ответишь, – я помахал свежим трофеем. Чувствовал я себя преотвратно: пытать, тем более женщину (даже пиджи), было просто противно… Но выбора не было, другие гарпии действительно могли вернуться в любой момент, а идти в неизвестность мне не хотелось.

– Она не скажет, – замотала головой Настя. Похоже, происходящее ей тоже очень не нравилось. – Они всех ненавидят, и себя тоже. Чем ей больнее – тем она злее, чем она злее… – Настя задумчиво замолчала. – Подожди минутку.

Обойдя гарпию с другой стороны, она резко прижала крыло к туловищу и замотала паутиной. Не зная, что за идея ей пришла в голову, я ухватил гарпию за ноги, и Настя связала их тоже. Буквально через полминуты гарпия могла только ругаться – даже дёргаться у неё не получалось.

– А теперь отнесём её в лес.

– Обращение займёт слишком долго, – проскрипела гарпия. Она явно тоже не понимала, что задумала Настя. – К тому времени вас всех убьют.

Гарпия оказалась даже легче, чем я ожидал – килограммов тридцать-сорок, наверное, сравнить я мог только с Настей, впрочем, её вес я тоже мог оценить лишь очень приблизительно. Через пару минут мы достаточно углубились в лес, чтобы не бояться товарок нашего «языка», и я уложил гарпию на относительно ровный участок земли.

– Держи ноги! – раскомандовалась Настя, целиком захваченная своей идеей. Поскольку у меня конструктивных предложений не было, спорить я не стал.

Через несколько минут гарпия была растянута на земле в позе звезды. Чтобы исключить любую возможность пошевелиться, Настя не пожалела паутины, зафиксировав и колени, и локти, и даже живот, и голову, зачем-то завязав глаза. Тем не менее, большая часть тела гарпии оставалась открытой. Мне пришла в голову нехорошая догадка.

– Муравьи? – спросил я.

– Какие муравьи? – не поняла Настя.

– Ну… В некоторых лесах водятся очень злые муравьи, способные обглодать человека до костей буквально за пару часов… Прямо живого.

– Бр-р-р! Фу, какая гадость! – Настю аж передёрнуло. Гарпия отчётливо побледнела, видимо, представив себе эту картину с собой в главной роли. – Отродясь ничего такого не слышала, надеюсь, в наших лесах не водятся!

– Тогда что?

– А вот смотри! – и Настя уселась на пятки возле гарпии и стала… Гладить той грудь? И живот? И… Ого! И поцеловала взасос! Вот ведь… А что, может и сработать! Вот только смотреть на это было тяжко… очень уж хотелось присоединиться…

– Присоединяйся! – как будто прочитав мои мысли, Настя на секунду оторвалась от гарпии. – Вдвоём мы с ней быстро управимся!

Колебался я недолго. В шесть рук и два языка мы тщательно искали самые чувствительные места гарпии и бессовестно пользовались полученным знанием. Поначалу она пробовала ругаться, но вскоре лишь хрипела сквозь зубы. Но и это продолжалось недолго – хрипы превратились в стоны, сначала тихие, потом громкие и протяжные.

– Почему вы напали? – повторила Настя мой вопрос, внезапно останавливаясь и делая знак мне остановиться тоже.

– М-м-м! – слов разобрать было нельзя, но общая интонация была отрицательной.

– А если так? – и Настя легонько пробежалась пальцами по телу гарпии – по животу, по бёдрам, по груди, провела от уха, по шее, к ключице… Ответом стал более громкий стон, но всё равно отрицательный.

– А если вот так? – поддержав настину игру, я провёл ладонью по телу гарпии, старательно сжимая все её выпуклости. Тело под рукой вздрагивало, но на этот раз гарпия промолчала.

– А если вместе? – перемигнувшись с Настей (так вот зачем она гарпии глаза завязала, умница!) мы опять набросились на гарпию в шесть рук. Мы ещё даже не прошли полпути (довольно причудливого и извилистого, надо признать), а она уже опять что-то простонала, явно пытаясь отрицательно помотать головой, невзирая на крепко держащую паутину, но мы останавливаться не собирались.

Гарпия продержалась ещё около десяти или пятнадцати минут – методом пряника и другого пряника, то прерывая ласки вопросом на самом пике, то наоборот, усиливая их насколько возможно, мы заставили её рассказать… Кое-что. То ли она и вправду мало знала, то ли не смогла сосредоточиться, чтобы рассказать больше, то ли всё-таки смогла сохранить остатки своей ненависти к нам и утаить детали – было уже не важно. Ниже по течению, довольно далеко по нашим пешеходным меркам, но вполне близко по птичьим, примерно с полгода назад поселилась новая пиджи, каких никто здесь раньше не видывал. Поселилась в редколесье, где река особенно далеко отошла от обрыва, почти до самого леса. Всех, кто пытался зайти на её территорию, она прогоняла, кто не уходил сам – того била молниями. И гарпии придумали себе развлечение – загнать на запретную территорию кого-нибудь, и смотреть, как те погибают в разрядах. Я подозреваю, что они хотели прогнать эту электрическую пиджи, но не смогли придумать способ и пробовали всё подряд… А потом им понравилось… Не знаю. Не важно! Там видно будет.

Оставив полностью измотанную гарпию валяться на земле – Настя всё-таки сняла с неё паутину, пожаловавшись, что эти муравьи ей теперь покоя не дают – мы отправились дальше… Только решили сначала сделать привал на час… на два… В общем, переночевать, а то уже вечер – допрос гарпии не прошёл для нас бесследно…