Текст книги "Последнее фото"

Автор книги: Дмитрий Ковальски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Глава 13

Дышать. Такой совет Николас получил напоследок от врача. Но как дышать, когда каждый вдох цепляется за сухое горло, причиняя жуткую боль. Словно приходится дышать раскаленным песком в песчаную бурю.

В отличие от сухой глотки тело писателя утопало в собственном поту. Одежда промокла насквозь. Николас пожалел, что не снял ее в самом начале. Теперь же ему было все равно. Главное – пережить эту ночь.

Стальное кольцо, стиснувшее сердце, с каждой минутой сжималось сильней. Все это сопровождалось блуждающей острой болью, которая неожиданно, точно вспышка молнии, возникала в новом месте. В этот раз она подбиралась к шее. Сначала легкий укол будто игла портного, следом приступ боли, а за ней волны жара, из-за которых на лбу выступали испарины.

Каждый раз Николас сжимал кулаки и подтягивал к себе ноги, пока приступ не проходил. Он надеялся, что чем чаще они будут одолевать его, тем короче станут. Но все выходило в точности до наоборот. Последний приступ агонии, казалось, уже длится вечность.

Николас зажмурил глаза, так сильно, что из темноты выплывали цветные круги подобно разводам на воде.

Он не хотел поднимать веки, потому что знал, что тут же увидит перед собой девушку, ставшую призраком его приближающейся кончины. Дурная привычка убивала. Николас прекрасно это понимал, но ничего поделать с ней не мог. По крайней мере, она дарила облегчение.

Новый приступ боли заставил глаза открыться. Как и ожидал, прямо перед собой Николас увидел девичье лицо. Только на этот раз с двумя целыми глазами, которые лезли из орбит. Скулы призрака менялись, щеки обрастали щетиной. Призрачное существо вывалило распухший язык и запрокинуло голову. На шее медленно проступила красная полоса. А длинные девичьи косы обратились в короткие и непослушные волосы.

Николас узнал призрака. Он видел его днем на полу собственного кабинета. И теперь оказался в одной комнате с ним. Хуже всего то, что в его смерти винили писателя. И, казалось, сам дух пришел мстить именно за это.

В дверь постучали. Вмиг призрачный образ, точно дым, растворился в пространстве, оставив писателя наедине с болью.

– Николас! – прохрипел мужчина. – Вы спите?

Он снова постучал.

Каждый удар отзывался в больной голове писателя. Точно на него надели металлическое корыто и били по нему молотком.

– Николас Райт! Это я… Михаил Юрьевич… – С той стороны двери что-то зашуршало. Видимо, настырный гость приложил ухо к двери, стараясь уловить хоть один звук.

– Проснитесь же! – сказал он громче.

Михаил Юрьевич знает толк в издевательствах, подумал Николас. Сон бы послужил для него настоящим исцелением. И если бы ему удалось уснуть, то он бы не проснулся ради такого невоспитанного посетителя.

Но, к его удивлению, наглость гостя заставила приступ немного отступить. Возможно, хворь, терзавшая писателя, решила полюбопытствовать, что же нужно человеку по ту сторону запертой двери.

– Я не сплю, – прохрипел Николас и понял, что жутко хочет пить.

– Отлично. – Голос стал тише. – Я пытался вас предупредить, но вы не дали мне шанса…

– Вы знали об убийстве?

– Что вы?! – возмутился голос. – Я лишь догадывался, потому что это уже вторая смерть из-за Мастера!

Интерес к Михаилу Юрьевичу успокаивал приступ. Настолько, что писателю хватило сил подняться на локти.

– Вы считаете, что Георгия Александровича убил Мастер?

– Несомненно! – выкрикнул человек и осекся, затем перешел на шепот. – Ведь его игры с духами навлекают гибель на клиентов. К тому же я слышал, как покойный ругался с Яковом, требуя продолжить сеанс. Значит, он говорил с духами.

Человек за дверью явно ошибался.

– У вас есть доказательства?

– Я видел…

Николас с трудом подошел к двери, прислонился к ней спиной и сел.

– Расскажите, что вы видели. – Из-за перенапряжения закружилась голова.

– Неделю назад я должен был навестить вечером своего товарища, но по глупой причине задержался, а когда подошел к его дому, то застал лежащим без чувств под окном. – Голос дрогнул. – Его голову окружала лужа крови.

– И что?

– А то, что когда я поднял голову и посмотрел в его окно на четвертом этаже, то заметил белую фигуру. Она все еще стояла там и наблюдала.

– Вы поднялись?

– Я похож на человека, готового идти в клетку со львом? – оскорбился Михаил Юрьевич. – Конечно, нет! Я убежал за городовым!

– Хорошо, объясните мне, почему вы обвиняете в убийстве Мастера и почему сыщики не расследуют это дело?

– Мы вместе ходили на сеансы, – как бы оправдываясь, сказал Михаил Юрьевич. – А в тот день он говорил с духом своего отца. Я полагаю, это и стало причиной его гибели. А что до сыскной полиции… – Он вздохнул. – Они решили, что мой товарищ выпал из окна по собственной глупости, ведь в квартире никаких посторонних следов они не нашли.

– Зачем вы ходили к Мастеру?

– Я хотел поговорить с духом, который меня преследует с того дня, хочу попросить его сохранить мне жизнь. Вся прошлая неделя, – всхлип, – для меня словно пытка. Я не могу заснуть, в каждой тени мне мерещатся призрачные руки, а после дневного случая я уверен, что следующим погибну я!

Знакомое чувство, подумал писатель.

– Спасибо, – сказал Николас и попробовал встать. Вялые мышцы напряглись, суставы хрустнули, конечности запротестовали.

– За что вы меня благодарите? – удивился Михаил Юрьевич.

– Если все так, как вы рассказали. – Николас нашел рукой опору и с трудом на глубоком хриплом выдохе наконец поднялся. – То значит, я смогу доказать, что невиновен. Окажете услугу?

– Конечно…

– Позовите Лаврентия Павловича.

– Вынужден отказать, я проник сюда без его разрешения.

– Как вам удалось?

– Я воспользовался беспечностью городового. Да и зачем вам околоточный?

– Хочу предложить ему сделку: я найду для него преступника, а он меня отпустит.

– Вздор! Вы действительно думаете, что он на это согласится? Уже утром вашим делом займутся агенты сыскной полиции. Убийство начальника почтовой службы! Подумать только! И не где-то там, а в столице!

Идея на самом деле звучала глупо. Николас закрыл лицо руками и помассировал глаза. В таком состоянии думать было невозможно. Мысли путались и смешивались в бессмысленные идеи. Теперь, когда Михаил Юрьевич обратил внимание на глупость плана, писатель неохотно согласился с ним.

– Зачем вы тогда пришли? – спросил он.

Лязгнул металл, что-то щелкнуло, металлический засов заскрипел, и дверь плавно открылась. В темном коридоре стоял напряженный Михаил Юрьевич.

– Что вы сделали? – Николас сделал шаг навстречу свободе и остановился.

– Всего лишь позаимствовал ключ.

– Но как?

– Городовой любит выпить, а после вздремнуть. Как только вы избавите меня от призрака, я готов за это понести наказание, но не сейчас. Сейчас одиночество обернется для меня смертью.

– Я не могу… Это докажет мою вину.

– Поверьте, завтра они итак обвинят вас в убийстве.

– Возможно, вы правы.

– Тогда не стойте как вкопанный!

Николас кивнул и шагнул из камеры.

Все еще борясь с приступами, пусть и не такими сильными, он вышел из квартиры. Городовой действительно спал, закинув ноги на небольшой пуф. Для надежности Николас посмотрел на его веки. Они не дрожали, а значит, человек погрузился в глубокий сон. Да и дребезжащий храп звучал обнадеживающе.

Все складывалось удачно. Даже слишком. Но пока Николаса спасали, он не хотел задавать лишних вопросов своему ангелу-хранителю. Однако не сводил с него глаз. Можно было бы постараться по повадкам понять, кто же такой Михаил Юрьевич, но воспаленный мозг отказывался складывать детали в единое целое.

Они прошли несколько кварталов, прежде чем Михаил Юрьевич заговорил. Место для этого он выбрал наилучшим образом. Беглецы стояли в темном переулке между двумя домами, возведенными так близко друг к другу, что в проходе двум людям с трудом удастся разойтись.

– Скоро солнце встанет, а значит, они бросятся на ваши поиски, – говорил Михаил Юрьевич спокойно. – Так что в свою квартиру не возвращайтесь.

– А вы?

– Меня здесь не было, вряд ли они поймут, что мы знакомы, и попытаются разыскать меня, чтобы поймать вас.

С каждым часом, приближающим рассвет, приступ отступал от писателя. Да и кровь он разогнал, когда бежал из плена. Так что мыслил он лучше.

– Вы кто? – спросил Николас, уставившись на своего спасителя.

– Михаил Юрьевич, – непонимающе ответил тот.

– Я не о том. Вам так легко удался побег, что закрадываются подозрения. Я повторю вопрос, вы кто такой?

Михаил Юрьевич осмотрелся, затем вытянулся, расправил плечи и отчеканил.

– Штабс-ротмистр двенадцатого драгунского полка.

Затем добавил чуть скромнее:

– Отставной… Пробовался на другом поприще… – Он опустил глаза. – Что уж там, не свезло.

Он хлопнул в ладоши.

– Так, поговорим после, теряем слишком много времени. – Он махнул правой рукой. – Я пойду этим путем.

Затем махнул левой, сказав:

– А вы этим. Для надежности.

– Хорошо, как мне вас разыскать?

– Никак, я сам вас найду, вы только разберитесь с этим делом поскорее.

Михаил Юрьевич похлопал писателя по плечу, развернулся на пятках и быстрым шагом удалился.

Странный тип, подумал Николас, но в одном он был прав. Время терять нельзя. Вот только сначала нужно решить, куда же все-таки идти.

Из письма Петра Алексеевича

Просто ужасные новости, дорогая моя Елизавета Марковна. По ряду причин моя поездка в столицу затянулась настолько, что я боюсь, что пропущу Ваши именины. Из года в год я исправно Вас навещал и каждый раз дарил цветы. Каюсь в том, что вынужден нарушить сию традицию. Но на кону жизни нескольких людей. И так уж вышло, что я, человек миролюбивый, оказался в центре этого водоворота.

Как только все наладится, я сразу же вернусь в Москву. И в тот же день явлюсь к Вам с букетом любимых цветов. Даю слово.

От нашей поездки в полицейскую часть толку не вышло. Лаврентий Павлович пусть и был всеми мыслями на нашей стороне, но поступиться принципами не смог. Я его не виню. Однако обязательно попрошу его помощи в одном противном деле. Вы представьте себе, что какие-то негодяи вторглись в квартиру писателя и приставали к бедной девушке. Благо Савелий, человек мною весьма уважаемый, успел ей прийти на помощь. И в такое-то время, когда по темным улицам Петербурга разгуливает мстительный дух, что душит и пытает своих жертв.

Вы можете считать, что я, будучи человеком творческим, многое себе надумываю, но нет. Поздним вечером, когда я покинул квартиру Николаса, я отчетливо ощущал, как за мной следят. И поверьте, моей внимательности хватило бы, чтобы выяснить, что за человек тайно сопровождает меня. Но тут все обстояло иначе.

Куда бы я ни свернул, везде меня преследовал тяжелый взгляд, от которого внутри все сжималось. Нигде, даже на оживленной улице, полной случайных прохожих, я не чувствовал себя в безопасности. Что уж говорить о темных закоулках и дворах, коими наполнен Санкт-Петербург. Уж, имея столько земель в запасе, можно было возводить дома с большим размахом. Но не мне судить решения государя. Но именно мне с ними и жить.

Дважды я чуть было не попал в беду. В первый раз я настолько хотел запутать преследующего меня призрака, что запутался сам. Блуждая во дворах, за очередным поворотом я набрел на тупик. Признаюсь, в этот момент моя уверенность пошатнулась, потому как я понимал, что с единственной возможной стороны на меня приближается нечто. Благо лабиринты домов оказались не под силу и призраку. Так что я благополучно вернулся на главную улицу и отправился домой.

Во второй раз я чуть было не угодил в лапы мстительного духа в арке доходного дома, где я снял себе квартиру. Я остановился, чтобы перевести дыхание, когда услышал шаги. Понимаю, шагающий призрак звучит глупо, но поверьте, в той ситуации я так не думал. Призрак шел тяжело, шоркая ногами. Конечно, разум твердил мне, что стоит дождаться и взглянуть страху в глаза. Но за последние пару дней я достаточно в них насмотрелся. Так что, не оглядываясь, я продолжил свой путь.

Уже дома, окруженный светом газовых светильников, я похвалил себя за свою предусмотрительность. Думаю, и Вы рады знать, что я не пострадал из-за глупого человеческого любопытства.

Знаете, Елизавета Марковна, я с тревогой думаю о завтрашнем дне, но мысль о Вас заставляет тревогу отступить. За это, и за то, что тридцать лет назад Вы согласились объединить наши жизни, я Вам благодарен.

Люблю и скучаю!

Ваш Петр Алексеевич

Глава 14

Петр Алексеевич отложил ручку и глазами пробежался по тексту. Письмо получилось хорошим, даже слегка художественным. Все в нем сложилось гармонично: и тревожность, и смелость, и тоска, и влюбленность. Может, стоит самому стать писателем?

От такой мысли главный редактор хихикнул. Он аккуратно сложил пополам листок и убрал его в конверт. Писателем. Ну-ну. Таким же непутевым, как Николас Райт. Да и вообще, что хорошего в писательской судьбе? Живешь впроголодь, годы тратишь на одну книгу, которую могут за один день изничтожить редакторы. Вот где настоящая власть. Даже если тебе повезет и твоя книга дойдет до читателя, кому вообще интересен тот бред, что ты пишешь? Ты что, Федор Михайлович или Лев Николаевич? Сомневаюсь. Удача улыбается единицам. И свой шанс Николас Райт упустил.

Он встал из-за стола, потянулся так, что в спине что-то хрустнуло, и немного покачал бедрами. Покончив с разминкой, он разделся, умылся и лег в кровать.

Сон никак не шел. Петр Алексеевич ворочался с боку на бок, отчего под ним скрипела пружинная сетка. Иногда он проваливался в мимолетный сон, но даже не замечал этого. Наконец, сдавшись, он поднялся и сел на край кровати. Настольные часы показывали седьмой час.

Редактор прокрутил в своей памяти начало дня и убедился в том, что точно их заводил. А значит, наступило утро и ему все-таки удалось хоть немного вздремнуть. Хотя не отдохнул. Петр Алексеевич осторожно встал – от частой ходьбы ныли колени, – накинул на себя халат и открыл дверь спальни. Он хотел сделать шаг и замер. Там, в соседней комнате, кто-то шуршал.

Худшие страхи воплотились в жизнь, и теперь мстительный дух блуждал по комнате, ожидая свою жертву. Почему дух не мог попасть в спальню, Петр Алексеевич не знал, возможно, не мог открыть дверь. А может быть, просто из вежливости не стал тревожить сон редактора.

Просто я все еще сплю, подумал редактор, и выглянул из комнаты.

За его столом кто-то сидел. Чтобы не закричать, Петр Алексеевич прикрыл рукой рот и спрятался за дверью. Он точно не спал, а за столом кто-то точно сидел. Можно было спастись через окно – Петр Алексеевич взглянул на него и тут же отмел эту мысль. Во-первых, третий этаж, а во-вторых, ширина окна была уже, чем ширина его собственных боков. Вариантов для побега не осталось, разве что прикинуться спящим до тех пор, пока гость не исчезнет.

Скверный план. Тогда, прихватив для защиты подсвечник, Петр Алексеевич вышел из комнаты. Гость обернулся.

– Петр Алексеевич, как здорово, что вы рано встаете!

– Николай… – Он выдохнул и пошатнулся от головокружения. – Вы меня напугали.

– Простите, не знал, куда пойти.

Вопросы один за другим возникали в голове редактора.

– Вы в порядке? Вас отпустили? Вы как сюда попали? Вы написали главу?

Петр Алексеевич понимал, что последний вопрос звучит неуместно, но ничего с профессиональной привычкой поделать не мог.

Николас улыбнулся, хотя и выглядел с такой улыбкой как бежавший душевнобольной. Бледная кожа, синяки под глазами, красные пятна на шее.

– Я в порядке.

Сомнительный ответ, подумал Петр Алексеевич.

– И нет, меня не отпустили – я сбежал.

Ответ напугал редактора.

– Вы не заперли дверь.

Теперь же редактор ужаснулся, ведь кто угодно мог войти ночью в квартиру и… Он решил не заканчивать эту мысль. Она выходила жуткой.

– Пока не писал, но обещаю, что, как только все решится, сяду за работу.

В этот ответ редактор поверил. Ну, хоть что-то приятное с утра пораньше.

– Что же вы собираетесь делать?

– Я придумал план, как доказать свою невиновность. – Николас поднял один палец.

– Найти преступника. – Второй палец.

– И разрешить загадку призрачных фотокарточек. – Третий палец.

– Как вы со всем этим справитесь?

– Вы мне поможете, – Глаза блеснули на уставшем лице.

– К-как? Я н-не могу… Я сегодня занят, представляете, вчера телеграфировали из Москвы… – На этом моменте редактор замолк, ничего не шло в голову.

– Поверьте, никакой опасности вам не грозит. Хочу в очередной раз прибегнуть к вашему удивительному умению располагать к себе людей.

Слова польстили Петру Алексеевичу.

– Ну и что же от меня требуется? – сказал он с важным видом.

– Сейчас вы отправитесь к Лаврентию Павловичу, чтобы просить его о моем освобождении.

– В этом нет смысла!

– В том то и дело. Так мы избавим вас от подозрений, пусть и на время. Ведь зачем вам обращаться к нему, если я уже на свободе?

– Хитро, – пробубнил Петр Алексеевич.

– Там же вы как бы невзначай спросите про человека, выпавшего из окна на прошлой неделе.

– Он жив?

– Вы как раз это и узнаете. Передайте эту записку Савелию. – Николас поставил палец на сложенную в четыре раза бумагу.

– Кстати о нем… – Петр Алексеевич вздрогнул, вспомнив прошлый вечер.

– Погодите пока, вам необходимо купить эти вещи. – Рука переместилась на другой листок, сложенный в два раза. – И принести сюда.

– Хорошо, – неуверенно согласился Петр Алексеевич.

– И если вам удастся, то не могли бы вы выяснить все об этом человеке, его чин и имя я написал вот здесь. – Писатель скрутил обрывок бумаги и положил на стол. – Я закончил, теперь ваша очередь говорить.

– Вчера… – сказал Петр Алексеевич, задыхаясь от волнения. – Вчера к вам заходили странные люди, один из них хотел опорочить честь Настеньки.

Николас помрачнел. Редактор продолжил:

– Вы знаете их?

– Догадываюсь, но мне сейчас не до них. Прошу вас, Петр Алексеевич, сделайте, как я сказал, и тогда… – Он поднял три пальца, напомнив о своем замысле. – Все негодяи получат по заслугам.

– Хорошо.

Глава 15

Свои приключения, Петр Алексеевич так относился к списку поручений, он начал с визита к околоточному. Потому как оттягивать худшее было не в его привычке. Начинать лучше всегда с самого сложного дела, чтобы остаток дня провести налегке.

Несмотря на серьезный настрой, перед квартирой надзирателя у Петра Алексеевича закружилась голова и затряслись колени. Все это он списал на голодный желудок. Но, когда вошел внутрь, понял, что причина все-таки в другом. Он в очередной раз собирался обмануть государственного служащего. Да еще и по-шпионски выудить из него сведения. Такими навыками редактор не обладал. Но, к собственному удивлению, это не только его не остановило, а наоборот, взбудоражило и придало сил.

Правда, когда он вошел и увидел удрученного Лаврентия Павловича, его авантюрный настрой тут же спал. Все-таки побег заключенного – это не какая-то там шалость, а настоящее преступление, за которое надзирателю придется отчитываться.

Лаврентий Павлович поднял пустые глаза с синяками вокруг и с минуту смотрел на редактора. То ли ждал, что тот начнет говорить, то ли просто вспоминал, что же за человек явился к нему.

– Вы к писателю? – наконец вяло спросил он.

– Да… да-да… – затараторил Петр Алексеевич, понимая, что и одного «да» вполне достаточно.

Лавр вздохнул, открыл задвижку стола и достал ключ.

– Держите, можете навестить его и поговорить, если нужно.

Что это? Проверка? К такому Петр Алексеевич был не готов. Потому он замешкался, даже дернулся в сторону выхода, но быстро сообразил, что просто выставит себя глупцом.

– Я по другому вопросу, – выдавил из себя редактор и сел на стул, прилежно сложив пухлые ладошки на бедра.

– Хорошо. – Лавр положил ключ на стол. – Говорите.

Петр Алексеевич открыл рот, набрал побольше воздуха и… не произнес ни слова. Он так просидел с минуту. Ему казалось, что, заикнись он только про писателя, его тут же обвинят в соучастии побега.

Благо Лаврентию Павловичу было все равно. Он просто ждал, глядя в одну точку.

– Так зачем вы пришли? – не ради любопытства, а больше из необходимости спросил Лаврентий Павлович.

– Ваше благородие, отпустите его! – выпалил Петр Алексеевич. На лице выступили красные пятна, на лбу и висках выступили капли пота.

– Кого? Писателя? Так не я его держу. Распоряжение управления сыскной полиции. Вам следует идти с прошением к ним.

– Ну хорошо тогда! – с облегчением сказал Петр Алексеевич.

Первая часть сложнейшей просьбы оказалась позади.

Неожиданный ответ насторожил Лаврентия Павловича.

– Что-то еще?

– Да. – Небольшая победа придала уверенности. – Я слышал о человеке, выпавшем из окна вроде как на прошлой неделе…

– И что? – спросил околоточный, наморщив лоб.

– Только из литературного интереса хотел бы узнать у вас подробности дела.

– Впервые слышу о том, что на моем участке кто-то выпал из окна, – ответил Лаврентий Павлович и окинул взглядом редактора. – Знаете, вы сегодня не похожи сами на себя.

Петр Алексеевич заерзал.

– Признаюсь, вы тоже…

Услышав эти слова, Лаврентий Павлович закрыл глаза и откинулся на спинку кресла.

Ему не с кем было обсудить личные тревоги, но они лезли против его воли. А Петр Алексеевич казался надежным слушателем.

– Вся эта ситуация, – начал он, так и не открыв глаза, – не дает мне покоя. Из-за тягостных мыслей я не сомкнул глаз и теперь словно блуждаю в тумане.

– Я думаю о том же, – честно сказал Петр Алексеевич, – с тех пор, как я навестил Мастера, мне всюду мерещатся духи…

– Вам тоже? – Лаврентий Павлович открыл глаза и наклонился к редактору. – Мне тоже всю ночь снились мертвые, – сказал он тихо, так, чтобы услышал только Петр Алексеевич.

Выглядело это странно, потому что никого, кроме них, в комнате не было.

– Как вы считаете, Мастер причастен к убийству? – также тихо спросил Петр Алексеевич.

– Нет, – отрезал Лавр, – чутье подсказывает, что он этого не делал, да и глаза у него не убийцы.

– Вы по взгляду определяете, убийца человек или нет.

– За годы службы я научился понимать людей и видеть их помыслы, так что даже ваши секреты, – он указал на редактора пальцем, – не уводят от мысли, что вы хороший человек.

Петр Алексеевич смутился.

– Ваше благородие, можно еще один вопрос?

– С условием того, что если он мне не понравится, то я не буду на него отвечать.

– Договорились. – Редактор перешел на шепот. – Вы верите в призраков?

– Еще вчера днем я бы ответил, что нет, но сейчас… – Лавр забарабанил пальцами по столу, решая, довериться человеку или нет.

Решив, что он итак наговорил лишнего, околоточный сжал ладонь в кулак и громко ударил по столу.

– Так, лучше поговорим о живых. – Лавр встал и взял со стола ключ. – Навестим вашего писателя, потому что в обед его заберут на допрос.