Текст книги "Игромания Bet"

Автор книги: Дмитрий Федоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Фрагмент 32. Хан дает прикурить и добра нажить.

Не нужно быть хорошим математиком, чтобы понять – у меня началась новая жизнь. «Ливер» получает пятый Кубок. Навечно! А я получаю богатство. А Клипа наклонился ко мне и среди всеобщего ора крикнул в ухо:

– А Куликово поле мы все равно возьмем!

– Хочу на Кубу! – проорал я в ответ, снял кроссовки и закинул их под сиденье, потому что они нестерпимо воняли.

Клипа изменился. Вернее, книжка его изменила. Он умиротворенно улыбался, перестал возбужденно размахивать руками по каждому поводу. Как будто знал

некую тайну. Сдержанно поздравил с ошеломляющим «доездом».

Когда я проставлялся, выпил всего бокал пива. Да и тот ноль тридцать три. И не заел его, по обыкновению, мороженым. Ванечка так прямо в зюзю упился. В интеллигентскую зюзю. Интеллигенты не только живут ненатурально, но и нажираются противоестественно.

Клипа с пониманием отволок Ванечку в номер и даже терпеливо почистил ему зубы, прервав процедуру, когда тот вздумал малость поблевать. (Совсем как революционер.) Завершив гигиенический сеанс, он возложил Ванечкино тело на кровать и отправился со мной курить кальян.

Пару раз вкусно затянувшись, Клипа вернулся к мысли, с которой начал пребывание на турецкой земле:

– Будем брать Куликово поле. Будем брать…

– Это вы с Дмитрием Донским, – я затянулся, – скооперировались? – И выпустил новорожденный дым.

– Фоминго все четко доказал. Битва была там, где нынешняя Болотная площадь, напротив «Ударника». Но это не главное!

Паузы придавали особую статусность нашей беседе. Наверное, в такой же немногословной атмосфере восточные калифы делили когда-то между собой сопредельные государства. На таких же сибаритских пуфиках и с кальяном. Кальян замедляет. Не мысль замедляет. Замедляет выражение мысли вслух, приостанавливает. Ведь нужно выпустить дым, выпустить красиво, а потом уже говорить. За это время мысль может быть про себя скорректирована, дополнена, отменена совсем, если очевидна ее малопригодность. То есть кальян во многом сделал окружающий мир не таким ужасным, каким он мог бы быть.

– Хан потерял там свою казну, но никаких сведений о том, что русские ее нашли, нет. – Клипа вконец овосточился и говорил исключительно намеками.

– Ты собираешься стать историком?

– Нет, хочу разбогатеть. – Клипа перешел на энергичный шепот. – У Кулачова возьмем металлодетек-тор – у него есть, я знаю. Когда стемнеет, поедем туда…

– Наверное, металлоискатель. Металлодетектор – это фигня, через которую мы на стадион проходили.

– Да, наверное. Металлоискатель… Но это не важно… Клевенький у тебя перстенек появился – за сколько подрезал? – указал Клипа на мой ночной выигрыш, но тут же переключился на свою заветную тему: – Да, так вот, мы вместе, втроем поедем туда. На Болотную. Там пустырь. Я точно помню. Как раз здание снесли. Ванечка на стреме постоит, а мы пройдемся металлоискателем, потом быстренько копнем и – сразу богачи! Как тебе?

– Все хорошо… Кроме Ванечки на стреме. С Ванечкой на стреме нас сразу поймают. И потом… Ночью Ванечку жена не отпустит.

– Ну, он скажет, что ему по работе нужно.

– Нуда… Нужно… Ночью в библиотеку.

– Да-а-а, – опечалился Клипа так, будто именно Ванечкино неучастие в проекте – самое страшное. – Ну а в целом идея тебе нравится?

– Клипа, брось свою книжку в Босфор.

– В тебе говорят предрассудки.

– Во мне говорит разум.

– Я обязательно должен достать казну хана. Хотя бы попытаться достать… Понимаешь, все наверняка читают и говорят так же, как ты, – чушь и все такое. Поэтому никто еще не ходил туда с лопатами.

– А сам Фоминго что не идет на раскопки?

– Он живет в Штатах.

– А визы в посольстве уже закончились?

– Ему не дают! – рассердился Клипа. – Здесь заговор против Фоминго. Он поэтому и уехал. Ему в России мешали работать. И не пускают теперь в страну. Вот так! Он бы, может, и рад – что, ему бабки не нужны, что ли?

– Да у него полно бабок – он пишет книжки, а такие лохи, как ты, Клипа, их покупают. Он вас на деньги разводит.

Клипа смотрел на меня с материнской жалостью. Считал идиотом – за один и пять считал. Не сердился… Клипа вообще перестал сердиться после книжки Фоминго. Но меня его смирение только разозлило до невозможности.

– Слушай ты, еж персидский, давно ли ты вообще стал читать? Сколько я тебя знаю, ты жрешь мороженое с пивом и смотришь футбол по телику. Все! Да, извини, еще про баб забыл.

Клипа ничуть не обиделся. Снисходительно выслушал. А потом тихо сказал:

– Хорош выпендриваться. Мы же друзья. Ты что, не можешь мне как другу составить компанию? Потратить на меня пару часов тебе трудно?

Укоризненные глазки Клипы над воздушными шариками щечек привели мою совесть в угнетенное состояние. Я раскаялся и выразил готовность помочь в поисках ханской казны. Но только один раз. Класть всю жизнь на безумства я не желаю.

Клипа улыбнулся сытым и безмятежным ликом и пожал мне руку. Договорившись о главном, мы решили пока не трогать Ванечку, потому что он не поймет ни

главного, ни второстепенного. Подключим его к акции на заключительной стадии. Предварительно разработав для Светусика убедительную легенду его ночной отлучки.

Ближе к утру этот пункт программы стал мне казаться наиболее проблемным, но Клипа так не считал. Он заменил пиво на кофе, а от мороженого отказался вовсе. Его болезнь шокировала новыми проявлениями, которые указывали на ее трудноизлечимость.

Фрагмент 33. Облом под луною.

Легенду Ванечке придумали некрасивую, убогую, но верную. Он сказал дома, что ему нужно провести переговоры с лос-анджелесским коллекционером артефактов. Консультации частного порядка по египетским манускриптам.

Из-за разницы во времени на одиннадцать часов звонить надо приблизительно в полночь, потому что коллекционер просыпается поздно. Свой телефон Ванечка не давал, чтобы звонок не разбудил Светусика и ребенка. А самому звонить из дома в Лос-Анджелес накладно, поэтому он поедет и поговорит по телефону на работе. За казенный счет. Идея сэкономить, естественно, должна прийтись по вкусу прижимистому Светусику. Вот она и пришлась.

Таким образом, Ванечка изготовился стоять на стреме. Правда, у Ванечки такой видок, что после полуночи любой мент обязательно попросит у него документы. В светлое время суток Ванечка, конечно, может смело выходить на улицу без паспорта. Даже тогда, когда в столице лютуют террористы и их пособники. Именно вследствие своей добропорядочности ночью Ванечкин облик и должен внушать опасения. Ночью человек с такой внешностью должен спать. Ну, в крайнем случае заниматься сексом. А он что-то делает в самом центре – напротив Кремля. Непорядок!

Для изменения имиджа Клипа выдал Ванечке бейсболку «Puma». Но получилось совсем фигово. Ванечка стал похож на застенчивого эксгибициониста из комедийного фильма.

Мы сели в мой «купер» и поехали медленно-медленно.

– Ускорься немного, а то менты напрягутся – так ехать нельзя. – Клипа дыхнул на меня морожено-пивным перегаром.

– Ты бы лучше не пил, – огрызнулся я, но прибавил ходу.

– Это для смелости, – объяснился Клипа.

– Ты бы еще травки покурил для смелости.

– А я бы тоже выпил, – неожиданно выступил Ванечка.

– Если ты выпьешь, заблюешь машину. Ванечка обиделся.

Металлоискатель мы засунули в чехол от клюшек для гольфа. Конечно, гольф на Болотной площади не самое правдоподобное занятие, но все-таки… Лопату запихнули в такой же футляр. Клипа тоже напялил бейсболку и забросил чехол на плечо, как ружье. И только Ванечка остался с пустыми руками под фонарем. Мы велели ему нажимать на мелодию звонка, если увидит ментов. Ведь в звонке мобильного нет ничего предосудительного.

Иван боялся, и зубы у него стучали, как Ринго Старр по барабанам. Мы заткнули их жвачкой и углубились в темное поле. Со стороны реки доносились гламурные звуки вечеринок – олигархи средней руки боролись со скукой. Полная луна флегматично участвовала в создании картины социального разложения. И тут я прочухал, что забыт важнейший инструмент кладоискателя – фонарик! Но Клипа не согласился. Наоборот, фонарик все бы испортил. На свет сюда менты аж из Кремля примчатся!

Мы приступили к делу. Собственно, через десять минут я совершенно запутался и уже не различал, где мы прошлись, а где нет. Клипа убеждал, что все под контролем, но он блефовал. За один и четыре – блефовал. Мы просто кружили. Или глумливый дух хана водил нас по пустырю туда-сюда. Попадались монетки, строительные железяки, но больше чем на двадцать сантиметров я не углублялся.

Через полчаса поисков, когда пришло время посылать Клипу далеко и глубоко, он воссиял экстазом победителя. Его улыбка развеяла темноту, он сбросил наушники на плечи и повелительным жестом указал на прозвеневшее металлом место, как судья на одиннадцатиметровую отметку.

И я, болван, беспрекословно подчинился. Я зомбирован Клипой. Он убедил меня приехать сюда, меня, без двух минут миллионера, заставил рыть яму посреди столицы, и я с энтузиазмом внедрился в землю, по праву принадлежащую московскому правительству, и проделал в ней дырку на… Ну да, примерно на полметра. А потом раздался лязг. И Клипа, отпихнув меня, начал разребать землю руками, а потом подсветил зажигалкой. Но свет не порадовал пытливого ученика Фоминго.

Бывает так, человек уже знает, что дело накрылось эмалированным медным тазом, но стесняется назвать себя отпетым еб…ком.

– Надо посмотреть, что там, – упрямился Клипа, не желая признавать полное и окончательное поражение, но, судя по тембру голоса и интонации, дурман бульварных исторических книг почти рассеялся.

Мы подцепили лопатой металлический ящик современного происхождения. И на краю ямы при романтическом свете зажигалки выяснилось, что это небольшой домашний сейфик, который легко взять под мышку, взломать, распилить, преподнести в качестве ни к чему не обязывающего подарка на день рождения. Короче, с ним можно делать все что угодно, но только не хранить в нем большие ценности.

– Пойдем отсюда, – опустошенно прошептал Клипа. – Извини, что заставил заниматься фигней.

– Подожди, давай посмотрим, что внутри.

– Мне все равно. – Клипа зачехлил металлоискатель.

Я сработал лопатой как рычагом, и сейф легко подался. Клипа успел свернуть инструмент и направился в сторону Ванечки. Лишенный поддержки зажигалки, я на ощупь исследовал внутренности сейфа и обнаружил там бумажки. Несколько страниц, скрепленных зажимом. Упаковав лопату, я побежал вместе с добытыми листками за Клипой.

Улица была совсем рядом, и тут я смачно дерябнулся. Уже не смотрел под ноги, спешил и не заметил здоровенный куль, который, поднявшись, захотел пнуть. Он оказался металлоискателем Кулачова в клипотинском футляре от клюшек для гольфа – пинаться перехотелось.

– Эй, ты где?

Но окрестности хранили скорбное молчание. Ванечка у дороги не обнаруживался. Ездили редкие машины с загулявшими личностями и их верными на одну ночь подругами. А в целом – пустыня. Я набрал Ванечкин номер. Not available now! Из ума, что ли, выступил? Или испугался и к семье дернул? Клипин мобильник, впрочем, ответил. И ответил страшно!

– Старшина Носовский. Представьтесь, пожалуйста. Ваш абонент только что задержан.

Фрагмент 34. От фараонов до мормонов.

Я бежал… Бежал быстро. Мне мешали кофры, но я их не чувствовал за плечами. В руке сжимал листки, добытые из сейфа. Почему-то сначала пришла мысль их съесть. Но как только увидел «купер», мозги вправились на привычное место. Засунул кофры в багажник, бросил туда же бумажки, и тут зазвонил телефон. Определителем высветилась фамилия Клипы. Нет, старшина, меня так просто не возьмешь. Надо выключить мо-билу, а то они по сигналу запеленгуют, где я нахожусь. Или лучше вообще выкинуть. Хоть и совсем новая – жалко, но надо.

Когда съезжал с Каменного моста, кинул трубку подальше. И в отель! Домой нельзя. Там уже ждут. Наверняка! Надо в центр. В центре проще затеряться. С Охотного Ряда ушел на Большую Дмитровку и с нее вырулил к «Мариотту». Мне везло – сплошной зеленый коридор. Должен уйти от погони. Швейцар услужливо указал свободное парковочное место. Плохо – лишний свидетель. Настучит фараонам… За два и семь – настучит. По лицу видно. Вылитый фээсбэшник. Следит за иностранцами. А тут я – весь расхристанный. Кофры нельзя брать. Заметут в номере – не отмажешься. А если вскроют багажник, скажу, что подкинули. Раза три переписывал бумаги на reception.

– Да вы не волнуйтесь, – ласково советовала девушка за стойкой.

– Устал на производстве, – в ответ сморозил я какую-то хрень.

Меня засекли! Даже девушка заметила, что нервничаю. Позвонит в ментуру и сдаст. Со всеми паспортными данными. Бли-и-и-н!.. Нет, это даже не бли-и-и-н. Это бля-а-а-а-а-а-а…

Номер в «Мариотте» оказался вполне респектабельным, но меня это совсем не грело. Наоборот, меня трясло. Я принял душ из кипятка и пара, который не произвел ни малейшего эффекта. Тогда закутался в одеяло и понял, что не могу уснуть. Включил телевизор – без звука, чтобы никого не разбудить. А там либо наши менты всех колошматят, либо американские полицейские со здоровенными пушками носятся. На всех каналах. Полный улет – смотреть нечего. А где ментов нет, там реалити-шоу со всякими плачущими тинейджерками и их бойфрендами. Или психологические фильмы с болтовней. На «Спорте» катали бильярд. Охренеть! Сдохнуть можно! Ночью – полный пипец. Мне даже некуда спрятаться от тревоги. Озвереть!

Полез по ящикам тумбочки. Нашел «Книгу Мормона». Заинтересовался, что это за пое…нь, и уже хотел было приступить к чтению, но тут ангел-хранитель, сочувствуя моим душевным страданиям, спланировал на белоснежные перины и погрузил дрожащее тело своего подопечного в скоропостижный сон.

Фрагмент 35. Упасть с перил Кузнецкого моста.

Я проснулся то ли от классической утренней эрекции, то ли от идиотского сна… На Кузнецком мосту идет дуэль за право пользоваться моим мобильным. Дуэль на шпагах. Прямо на перилах моста. Чтобы малейшее ранение привело к падению и смерти.

Путин в красном наряде гвардейца кардинала против разодетого в мушкетерский плащ Ходорковского. И оба с перьями на шляпах. Путин между уколами покуривал гигантскую сигару. С ее помощью он поддерживал равновесие на не приспособленных для поединка перилах. Точно так же шест необходим даже весьма ловкому канатоходцу.

Ходорковский злился и хаотично размахивал своим блестящим инструментом, путаясь в складках обширного плаща и от этого еще более раздражаясь.

Путин, элегантно сбросив пепел с сигары, выбрал наиболее патетический момент и, как и полагается по протоколу, проткнул тело Ходорковского.

И тут я открыл глаза. Без телефона. И понял, каким был идиотом. Похерил очередную модную и дорогую трубку.

Больше хорошие телефоны покупать не буду. Куплю простой. Без камеры, полифонии и всяческих прибабахов. Главное, чтобы с кнопками. Остальное – без надобности. Все равно какой-нибудь Навуходоносор отберет. Не знаю, кто он и что он, но фамилия у него такая, что он запросто может заграбастать мобилу у первого встречного, если тот забредет в его историческую эпоху.

А ведь самое обидное, я выбросил телефон без принуждения – просто из-за слепого страха. С чего взял, что меня станут отслеживать по мобиле? И вообще, чем я виноват? Что мне могла сделать ментура?

С другой стороны, если старшина, словивший Клипу, зачем-то мне звонил, то значит, у него на меня тоже что-то имелось. Короче, надо сматываться отсюда и придумывать, как жить дальше. Домой ехать нельзя – там засада. В «Вертепе» тоже наверняка ждут. Надо, наверное, переждать в «Метле». А если в «Вертепе» устроят из-за меня шмон, то в «Метле» народ обязательно об этом узнает. Сообщат. Там же пипл может знать что-нибудь о судьбе Клипы и Ванечки. У Клипы в «Метле» полно дружков. Он рассматривал «Метлу» как равноценного партнера, не делая окончательного выбора в пользу «Вертепа». Все-таки Клипа и в обычной жизни, и в шпилевой не моногамен.

Фрагмент 36. В «Метле» не замели.

Вокруг «купера» ничего подозрительного не происходило. Швейцар сменился. Движение машин было оживленным, как и положено ему быть в одиннадцать часов дня, когда приличные люди вовсю занимаются общественно полезными делами.

Через легкие пробочки добрался до Нового Арбата. Хотел оставить тачку у «Метлы», но понял, что там ее легко заприметить, и проехал дальше. Припарковался во дворике рядом с магазином «Интим». Напротив «Жигулей». Здесь не найдут!

Прошелся до «Метлы» с большой пользой для дела. А польза заключалась в том, чтобы определить, нет ли хвоста. Следаки оказались умелыми – себя не обнаруживали. Или их не было вообще. Мне хотелось второго, но более вероятным представлялось первое.

По лестнице я спустился в игровой зал и сразу хотел убежать. Клипа и Ванечка сидели у навесного экрана – пялились в него и завтракали. Типичная подсадка! Впрочем, они так обрадовались моему появлению, что я мгновенно исключил коварство с их стороны. Догадки и страхи безумной ночи в «Мариотте» следовало забыть и просто послушать друзей.

– Чего телефон вырубил? – в прежнем развязном стиле, без «здрасте» и прочих условностей, выступил Клипа. – Как нас нашел? Охренеть можно!

– А вы здесь откуда? И куда ночью подевались?

– Мы из ментуры, – похвастал Клипа.

– Уроды! Просто уроды! – тонким честным голосом возмущался Ванечка.

Все оказалось совсем не так, как я думал. Хотя окончательную картинку из противоречивых сообщений пострадавшей парочки составить было трудно. Они перебивали друг друга, старались показаться героями, сохранившими тайну нашего похода на Болотную. Из всего этого я, зная не первый год повадки и привычки действующих лиц, вывел такую историю…

Фрагмент 37. Хулиганы-гуманисты и менты-садисты.

Ванечка стоял и дрожал. Потому что не мог не дрожать. За один и семь – дрожал. Дрожал так, что привлекал внимание прохожих. Дрожал так, что спровоцировал праздношатающуюся молодежь. Так бы они, наверное, прошли мимо и ни о чем плохом не подумали. Купили бы пива и сели на скамеечку в ближайшем сквере поругаться матом для удовольствия. Но Ванечка своей трясучкой привлек их внимание.

Парни не драматурги: они попросили традиционную сигаретку. Если бы Ванечка послал их хотя бы на три буквы, то они с легким сердцем двинули бы дальше. Но Ванечка назидательно указал им на то, что курить вредно. А это уже хамство. Санкционированное Минздравом, но все-таки хамство! И парни терпеть не стали. Причем они выбрали самый гуманный способ наказания. Не посягая на чистоту и симметричность лица, они отобрали у Ванечки телефон, который он, словно дразня их, держал в скрюченных пальцах. И убежали…

Ванечка попробовал докричаться до нас, но мы прокладывали путь к металлическому сейфу и не отреагировали. Тогда Ванечка, набравшись смелости, сам хотел пуститься в погоню. И тут его остановили подъехавшие на тачке менты.

Ванечка попал в переплет. Ведь нас он не мог предупредить об опасности. Тогда Ванечка решил заложить парней. Менты внимательно выслушивали показания Ванечки. И как только он сказал, что злоумышленники скрылись в кустах, оттуда, из зарослей, послышался хруст, и менты приступили к исполнению служебных обязанностей.

Но в кустах были обнаружены не обидчики Ивана, а разочарованный в писаниях Фоминго Клипа. Он уже почти вышел на набережную и тут увидел Ванечку в окружении ментов. Клипа попытался избавиться от главной улики – металлоискателя. И слишком резко швырнул его в сторону. Именно этот швырк и привлек внимание мусоров. Когда они побежали в его сторону,

Клипа окончательно обезумел. Психологический удар, полученный из-за крушения красивой мечты, грозил обернуться еще и административными преследованиями. А может, даже грубой расправой.

Клипа бежал, но его тело не было знакомо с такими жизненными проявлениями, как бег. Тело бурно протестовало. Поэтому Клипа быстро попал в пляшущие световые овалы фонариков и был повален.

И вот теперь в спокойной «Метле», запихнув в кратер рта внушительный пирожок, Клипа убеждал меня, что в самый драматический момент думал обо мне, и когда подлая ментовская рука накрыла его, он на бегу набирал мой номер, чтобы предостеречь.

Я не стал делиться сомнениями. Иначе он стал бы божиться и клясться, излагать аргументы, призывать Ванечку в свидетели, и тогда я не услышал бы концовку истории. А мне хотелось… Поэтому я благоразумно позволил Клипе упасть на землю Болотной площади с мыслями обо мне. Из его руки был извлечен мобильный, принятый ментами за Ванечкин.

Через минуту он зазвонил – это я вышел на дорогу и никого на ней не обнаружил. Вот тут-то старшина, настигший Клипу, и напугал меня. Затем на очную ставку повели Ванечку, который вскрикнул от ужаса и заявил, что видит этого человека в первый и последний (!) раз. Ванечка объяснял свой крик иной причиной – менты ударили его по почкам, чтобы он возвел ложный поклеп на Клипу. Вскрикнул от боли, но друга не выдал. Тут мне опять-таки захотелось некоторой корректировки в сторону жизненной правды, но я, экономя время, решил отказаться от нее совсем.

В общем, менты от досады стали допрашивать Клипу, что он делал в кустах. Тот малость поюлил и в конце концов остановился на мочеиспускании. Примерно тот же вопрос был задан и Ванечке: что вы делали в два часа ночи посреди пустынной улицы? Ванечка снова вздумал умничать и сказал, что будет отвечать только в присутствии своего адвоката. Ментам ничего другого не оставалось, как затолкать их в обезьянник.

К утру Ванечка выдал все, что знал – про ханскую ставку и клад. Менты попросили поделиться богатством, и парням пришлось выворачивать карманы. Наличность оказалась полностью изъятой – хорошо хоть кредитку Клипы не тронули. Проявили великодушие. Как и положено победителям.

И вот после всех злоключений искатели сокровищ пришли позавтракать в «Метлу». Позавтракать с удовольствием. В отличие от них я решил не приукрашивать случившееся со мной после вскрытия сейфа. А чтобы не было соблазна, лучше вообще помолчать! И я приобщился к пище.