Текст книги "Лохо Эректус"

Автор книги: Дмитрий Бычков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Машина стояла у дороги рядом с сохранившимися с прежних времен гаражами-ракушками, так что воплотить в жизнь мой план было несложно. Я видел цель и уверенно приближался. Когда до автомобиля оставалось несколько метров, в кармане предательски зазвонил телефон пойманного на этаже бандита. Не обращая внимания за разрывающийся то нетерпения аппарат, я резко ускорил шаг и, зайдя справа с мертвой для водителя зоны, резким рывком распахнул заднюю пассажирскую дверь. Сидевший на водительском месте, держа трубку у уха, даже не сразу понял, в чем дело. И только когда я наставил на него Вальтер и дулом дал знак отключить телефон, он сообразил, что попался. Чужой мобильный в кармане тут же перестал беспокоить.

– Тихо, не дергайся! – процедил я и медленно полез на сиденье, бросив рядом кейс. – Руки на руль! Живо, сука!

Когда кисти преступника оказались на баранке, я, уперев пушку бандиту под ухо, стал шарить по его карманам. За пазухой, как и у первого, обнаружился пистолет. Тоже Вальтер. Прекрасно. Я довольно улыбнулся и сунул оружие в куртку. Телефон и бумажник также оставил себе.

– Вези к Венедикту, быстро! И без фокусов! Дернешься, тебе крышка! Мне терять нечего! Вперед!

Ошарашенный водитель, видимо, так и не успел прийти в себя от неожиданности.

– Ты… кто? – с трудом выдавил он. – А где? А где Леха?

– Кореш твой у меня. Он в порядке. Хочешь увидеть его снова, вези, куда говорю. Ну? Долго пялиться будешь?

– Да ты чё это, пацан, а? – пытаясь рассмотреть меня в зеркало заднего вида, вымолвил бандит. – Слышь, ты это зря…

Я с силой всадил ему дулом в затылок.

– Вези, я сказал! Я дважды повторять не собираюсь! И учти, если что, стреляю без предупреждения! Мозги свои на стекле собирать потом будешь!

Водитель потер ушибленное место и, недовольно буркнув, завел мотор.

4.5. Венедикт нервно прохаживался из угла в угол своего кабинета. В последний раз посланные за собачником люди звонили более часа назад, чем нарушали его указания. Связываться с базой он им велел через каждые полчаса, и не было на свете причин этот приказ не выполнить. И даже если их по какой-то причине замели мусора, право на телефонный звонок у них все равно оставался. Он набрал подряд оба номера подчиненных. Телефоны отключены.

– Тут что-то не так, – вслух произнес Венедикт и снова взглянул на мобильный.

На этот раз он решил позвонить Михалычу, чтобы проверили по ментам.

– Приветствую, подполковник! – начал Венедикт, услышав знакомый голос. – Извини, что беспокою в выходной. Секунду уделить мне сейчас можешь?

– Да, слушаю внимательно! Говори!

– Понимаешь, у меня тут ребята на Юго-Западе потерялись… Не выручишь, спроси по своим, может, кто чего знает…

– Сколько их? – уточнил Михалыч.

– Двое. С игрушками.

– Понял, сейчас же сделаю запрос. Отзвоню, как выясню.

– Благодарен. Салют!

Дико захотелось курить, и Венедикт, подойдя к столу, протянул к хьюмидору руку. Пальцы, откинув крышку, нащупали сигару. Предпоследняя, понял он и бросил тоскливый взгляд на шкатулку. В низу живота стало сразу не очень уютно, но он сумел взять себя в руки и чиркнул спичку. Ведь он, если признаться, всегда этого хотел. И сам все эти дни курил как безумный. Лишь бы поскорее избавиться от этого якоря и талисмана одновременно, который, как он сам для себя как-то однажды решил, будет держать его в этой стране, пока существует. Сейчас, подумал Венедикт, он выкурит эту, а оставшуюся прибережет до аэропорта.

После разговора с китайцем Венедикт неожиданно понял, что час, когда он должен покинуть Россию, настал и пора сворачивать бизнес. Во всяком случае, на ближайший год или два. Положение в стране день ото дня становилось отчаяннее, и признаки надвигающейся катастрофы он чувствовал все сильней. По всему миру маховик кризиса начинал второй круг своего страшного движения, и прогнозы на будущее не радовали. Все большее число аналитиков признавало, что в ближайшие два года Россию ждет девальвация рубля, падение цен на энергоносители до губительно низкого для госбюджета уровня и полный коллапс экономики в целом. Криминализация власти, узаконивание коррупции и доминирование в хозяйстве крупных, главным образом сырьевых, корпораций, процветающих за счет административного ресурса, неминуемо приведет страну к краху. В этом сходились многие. В стрессовых условиях такая система нежизнеспособна, и с наступлением трудных времен будет просто не в состоянии обеспечить ни устойчивые темпы экономического роста, ни воплощение в жизнь обещаний президента и правительства. Банки разворуют и переведут за рубеж выданные для их спасения деньги. Произойдет спад производства, остановятся предприятия. О приоритетных национальных проектах уже давно забыли. Число безработных может достичь нескольких миллионов. Люди выйдут на улицы и станут требовать справедливости. Воцарится хаос и вакханалия. И для удержания ситуации под контролем Кремль пойдет на все. Деньги и крайних будут искать везде. Поэтому даже для него, имевшего свои, хоть и маленькие "вооруженные силы" и обширные деловые и коррупционные связи, все происходящее не будет сулить ничего, кроме неприятностей. К тому же дела его "прачечной" в последнее время сильно пошатнулись, банк неуклонно шел ко дну, и он задолжал много денег. Так что скромная вилла где-нибудь в Медельине будет лучше пули в башке.

В то же время из головы никак не выходил вчерашний разговор с Михалычем. По словам мента, сейчас негласно в стране вовсю проводятся мероприятия по усилению милиции и внутренних войск, и в их среде активно циркулируют слухи о чрезвычайном положении. Да, что там говорить! Он сам слышал пару дней назад от друзей о концентрации в крупных городах сил ОМОНа и возникших в связи с этим у коллег трудностями в ведении дел. Было ясно, власть готовится к беспорядкам и митингам.

Бесспорно, кардинальные перемены затронут все страны мира, рассуждал Венедикт, и все испробуют дна. Но на Западе институциональный кризис системы приведет, скорее всего, к отрезвлению и пересмотру принципов организации финансовых рынков, кредитной политики и стереотипов потребления. А у нас, как всегда, выльется в совершенно обратный, и, без сомнений, совершенно неконструктивный процесс. Государство вместо того, чтобы спасать экономику, станет спасать олигархов и закручивать гайки, и средний класс в очередной раз принесут на алтарь. Наступает, догадывался Венедикт, очередная эра передела собственности и выхода на авансцену новых полуголодных сил. А присутствовать при начале жесткого наступления власти на преступный мир он желания не испытывал. А тут еще эти китайцы. Так что лучше, решил он, затаиться и переждать.

Венедикт смачно затянулся и выпустил вверх два огромных кольца. Кстати, с китайцем тоже не мешало бы разобраться. Разумеется, он не поверил в его обещание не подсылать убийц, и теперь Ли Пенг содержался в подвале в качестве заложника. Собачника тоже ожидала похожая участь – сегодня, в крайнем случае, завтра Венедикт ждал его в "гости" в свой офис. А это значит, что он скоро получит и кейс. Хорошо, подумал авторитет, что он все же решил притормозить узкоглазого. Ведь кто их знает, этих кули, что у них на уме? Может, для них клятва белому – вообще ничто. Но устранять гэбиста до получения кейса он не собирался. Пусть для начала появится собачник и вытряхнет на стол содержимое контейнера. А там и посмотрим, что делать с обоими. Венедикт улыбнулся. Деньги, обещанные Ли Пенгом за кейс, тоже могли оказаться нелишними. Так что, если китаец готов заплатить за чемодан сто пятьдесят, наверное, при соответствующем подходе согласится отдать и побольше. А там, глядишь, и "дипломат" и бабки он оставит себе. Ведь все активы банка уже переведены за рубеж и кэш на карманные расходы совсем не помешает. А потом их обоих…

Он приблизился к бару. Бурбон Evan Williams двадцатитрехлетней выдержки – как раз то, что сейчас нужно, это его отвлечет. Нужен всего-то глоток. Венедикт открыл бутылку и плеснул себе грамм сто пятьдесят. Так, чисто. Расслабиться. В конце концов, сегодня суббота и в офисе никого нет. Кроме трех человек из охраны. Так что никто не увидит, как он тут пьет. Он взял стакан и, втянув носом терпкий аромат, залпом осушил содержимое.

Офис Венедикта находился в районе Красных ворот – ехать было примерно около часа. Гелендваген крейсером шел по Москве, соблюдая скоростной режим и все дорожные правила. Рисковать быть остановленным инспекторами в моих планах не значилось. Я сидел посередине дивана, натянув левой рукой воротник бандита и уперев ему в бок пистолет. Чтобы водитель не расслаблялся и помнил о смерти, приходилось периодически чувствительно тыкать его Вальтером под ребро и изредка задавать вопросы об их группировке. Их сказанного преступником вырисовывалась следующая картина.

В фирме, как называл водитель свою банду, работало примерно сто пятьдесят человек. Около двадцати под видом сотрудников ЧОПа постоянно находились в офисе, где был расположен банк Венедикта, основная деятельность которого сводилась к отмыванию средств и переводу денег в оффшоры. По выходным число охранников не превышало пяти или шести человек. Сам хозяин сейчас как раз там и ждет от них сообщений. Собачника, то бишь меня, велено взять живым с "дипломатом". В крайнем случае, если окажу сопротивление, им дано указание меня "закрыть". Что в кейсе и кому он принадлежит, громила не знает.

– Когда приедем, скажешь охране, что меня поймал. А Леху твоего, скажешь, мусора у дома забрали. Типа, случайно наврался на ментов или что-нибудь в этом духе. В общем, захочешь жить, сам придумаешь. И помни, первый, кого я грохну, если что, будешь ты. Повтори, что я сказал!

Я сделал рукой удушающее движение. Тот, захрипев, повторил.

– Молодец. Ты женат? Дети есть?

Водитель кивнул. Я ослабил хватку.

– Как зовут тебя?

– Вова…

– Вот что, Вова, слушай еще. Я к тебе лично претензий не имею, мне нужен только твой шеф. Так что будешь делать все, как я говорю, останешься целым. Ферштейн?

Бандит снова кивнул.

– Вот и ладненько, Вова. А теперь давай рассказывай, где кабинет Венедикта и что там у вас вообще.

Преступник стал отвечать. Вскоре я вполне отчетливо представлял себе план двухэтажного особняка, количество выходов и расположение постов охраны. По ходу рассказа я вытащил из кармана второй пистолет и, вынув обойму, посчитал патроны. В магазинах оказалось по шестнадцать штук, значит, всего получалось тридцать два. Отлично. На озвученное количество хватало вполне. Хотя убивать я никого не собирался. После того мы как свернули с Садово-Спасской, я освободил от захвата шею бандита и снял свою куртку.

– Ну, что, кажется, подъезжаем? – подбодрил я Вову. – На, держи "дипломат". Понесешь.

Я кинул на переднее сиденье кейс.

– И без глупостей, Вова. Помни, ты будешь первым.

Подъехав к банку, бандит посигналил "Спартак – чемпион", и из будки выглянул человек в форме ЧОПа. Вова ему кивнул, и через секунду шлагбаум поднялся.

– Значит, так, Вова, – стал наставлять я. – Сейчас припаркуешься у входа так, чтобы нас было не видно из будки, возьмешь "дипломат" и медленно выйдешь из машины. Я буду сзади, так что кричать или бежать не пытайся. Как только зайдем внутрь, сразу падай на пол и не дергайся. Понял?

– Понял, – посмотрел тот на меня в зеркало. – Не убивай.

Шурша шинами, джип въехал на территорию и, притормозив за серебристым Бентли, встал у особняка. Бандит заглушил двигатель и потянулся за кейсом.

– Ключи от машины, – приказал я.

Тот протянул назад руку.

– Все, вылезай!

Вова, перекрестившись, открыл дверцу.

Секунду спустя я тоже вышел из машины. Через руки, будто они у меня были закованы спереди в наручники, я перекинул куртку, под которой держал на взводе один из Вальтеров. Второй пистолет, снятый с предохранителя, находился на животе под ремнем. Бандит старался вести себя правдоподобно и, повернувшись полуоборотом, кивком сделал мне знак следовать за ним. Оглянувшись на всякий случай в направлении будки, я шагнул вперед. Похоже, никто ни о чем не догадывался. Громила подошел к видеодомофону и нажал кнопку. Замок после паузы щелкнул, и мы вошли.

Как только мы оказались в помещении, Вова, как и было приказано, бросился ниц. Я увидел перед собой двух удивленных охранников и, уронив куртку, вскинул руку с Вальтером. Единственное, что врезалось мне в память, это полные удивления и страха лица и звук стоявшего на столе телевизора. В эфире были дневные новости. Я указал им обоим дулом на пол.

– Ложись.

ЧОПовцы покорно опустились на землю, я подошел и со всей дури засадил каждому по очереди пистолетом в затылок. Потом огляделся. Больше в коридоре не было никого. Под потолком в углу висела камера наблюдения, но делать с ней что-либо сейчас было уже поздно. В ногах без движения лежал, обхватив голову руками, Вова. Я достал скотч и быстро перевел его руки за спину. Рот тоже заклеил лентой. Затем принялся за лежавших без сознания охранников. Через пару минут я с ними тоже закончил. Мужики они все были крепкие, так что скотча я не жалел. Теперь, казалось, у поста на полу валялись три кокона.

– Видишь, не обманул, – вполголоса произнес я и перешагнул через Вову.

Теперь надо было подняться наверх и обезвредить второй пост охраны.

Я шел медленно, вытянув руку с пистолетом, и внимательно вглядывался вперед. Точно так, как когда-то играл в Counter Strike и другие похожие вещи. В ту минуту я ничуть не пожалел, наоборот, даже возблагодарил Господа за то, что потратил когда-то кучу ночей на подобные симуляторы. Теперь даже такой ненастоящий опыт боевых действий мог сохранить мне жизнь. На втором этаже, по моим сведениям, должен был находиться всего один охранник.

Я крался тихо, как барс, боясь только одного – как бы тот не услышал шум внизу во время моего знакомства с первыми ЧОПовцами. Подойдя к лестнице, я замер и прислушался. Похоже, все было спокойно. Я поднялся на несколько ступенек и, не высовываясь, снова застыл. На этот раз, показалось, кто-то шаркнул ногой.

– Саня, ты? – донеслось до меня сверху.

– Ага… – ответил я и изобрази слабый стон.

В проеме тут же показалась голова, а затем плечи и тело. Я резко выглянул и навел пушку. Палец мой дрожал, губы нервно подрагивали, так что со стороны ошибиться было нельзя – я еле сдерживался и готов в любой миг разрядить пистолет. Охранник открыл было от изумления рот, но я убедительно покачал головой. ЧОПовец поверил моей решительности и не стал искушать судьбу. Я поманил его свободной рукой. Он молча начал спускаться. Когда бандит приблизился настолько, что его уже нельзя было увидеть из коридора второго этажа, я жестом приказал ему лечь. И так же, как ранее, принялся обматывать скотчем. Охранник не сопротивлялся. По ходу, он был даже не вооружен.

– Есть еще люди на этаже? – шепотом спросил я бандита.

Тот выпрямил за спиной один палец.

– Один Венедикт? – уточнил я.

Охранник мигнул. Я начал подниматься дальше.

Теперь я был непосредственно в коридоре, и до меня доносилась громкая музыка. Однако все двери на этаже были закрыты, и за какой из них ревел центр, было неясно. Я бесшумно переставлял ноги, внимательно вслушиваясь, и пытался определить. Наконец стало понятно, что звуки доносятся из-за третьей права. Я подошел к двери и на секунду задумался. Чтобы застать Венедикта врасплох, надо было действовать так же внезапно, как ранее, и сделать все так, чтобы он не успел даже пикнуть. Однако положение мое усугублялось тем, что я не видел противника и не подозревал, в каком углу кабинета он может сейчас находиться. Я сосредоточился, досчитал до трех и, резко открыв дверь одним рывком, встал на пару секунд в проеме. Палец стал методично нажимать на курок. Я стрелял наугад и никакой цели не видел. Я заметил лишь, как в заполненной сизым дымом комнате со стола полетели бумаги, что-то грохнулось об пол, и вдребезги разлетелся стакан. Потом в глубине кто-то вскрикнул.

Патроны кончились, Вальтер смолк. Я прижался к стене и швырнул его на пол. Второй пистолет был уже готов к бою.

– Бросай оружие к двери, у меня граната! – рявкнул я. – Считаю до трех. – Раз, два…

– Все, сдаюсь! Не взрывай! – крикнули в ответ, и на паркет упало что-то тяжелое.

Я посмотрел в проем под углом и, увидев на полу пистолет, выглянул из-за укрытия. В комнате, облокотившись на длинный стол, с трудом удерживал равновесие полноватый мужчина. Плечо у него было в крови, от боли он стискивал зубы.

– Ты Венедикт? – спросил я, заходя в кабинет и направляя на него оружие.

– Ты кто, мать твою, а? Тебя кто подослал? Да ты знаешь, с кем ты связался?

– Я в последний раз спрашиваю, – злобно перебил я и, выстрелив в надоевший уже музыкальный центр, прицелился ему прямо в лоб. – Ты Венедикт?

– Да, да, это я… И что?.. А ты?.. Ну-ка, ну-ка… Постой, постой… Да ведь ты… А, теперь я, кажется, понял… Ты и есть этот самый собачник, да? – догадался бандит. – Так вот ты, значит, какой… Лихо, лихо… И под кем же ты ходишь, пацан? Сколько денег тебе заплатили? Ну, давай, не очкуй! Говори! Я дам тебе больше! Много больше, поверь! Тебе и не снилось! Слышь, ты это, брат… Ствол опусти. А то еще бахнет…

Я указал дулом на мягкую мебель.

– Садись и не дергайся! Стреляю без предупреждения! Кто еще в здании? Говори!

– Ты уже всех, наверное, почикал, раз до меня дошел, – усмехнулся авторитет и, взяв со стола бутылку, присел на диван. – Узкоглазый в подвале сидит. Это Мо все подстроил, верно?

– Что еще за узкоглазый? – игнорируя вопросы, спросил я.

Затем подобрал, не оставляя следов, брошенный Венедиктом пистолет и вынул на всякий случай обойму. У него, вот странно, тоже был Вальтер.

– Китаец, гэбешник, из Пекина, – сказал Венедикт, отрываясь от бутылки. – Это он мне тебя заказал…

– Ясно, – я оглядел кабинет. – А ты, значит, тут ни при чем.

Авторитет нахмурился.

– Китаец за чемодан конкретно денег пообещал. Но убивать мы тебя не собирались.

– Я понял, понял, – ответил я. – А картину кому сдать хотели?

– Какую картину? – вылупился бандит. – Ах, вот оно что… Постой, постой… Так это… А я-то, черт побери, думал, там деньги… Слышь, – он пристально посмотрел на меня. – Слышь, пацан, я тебе пятьдесят тысяч долларов дам. Прямо сейчас. Отпусти меня, правда. Ну, зачем я тебе? Ну, сам, в натуре, подумай. Я же тебе ничего плохого не сделал… Даже стрелять не стал, как ты приказал, видишь. Да и ранен я. Помощь нужна мне. Больно. А картину… Картину можешь оставить себе, если она тебе нравится. Она мне и даром…

– Это что? – перебил я, указывая пистолетом в похожую на гранатомет трубу.

– Огнемет, брат. В прошлом году на юбилей подарили, – вымученно улыбнулся авторитет и снова отхлебнул из горла. – Хочешь? Тоже бери. Да, кстати, вот деньги… – он приподнялся с явным намерением подойти к сейфу, но я жестом остановил.

– Код, – отрывисто произнес я. – Сам открою. Сиди.

Венедикт назвал комбинацию.

Я подошел к тяжелому шкафу и, не спуская глаз с преступника, начал нажимать на желтые кнопки. Венедикт снова отпил из бутылки и смачно рыгнул. Похоже, он был уже никакой. Открыв дверцу, я пошарил внутри и извлек на свет несколько пачек долларов. Затем протер кнопки своим рукавом. Авторитет не соврал, здесь действительно был ровно полтинник. Я взял со стола большой конверт, вытряхнул содержимое и сложил туда деньги.

– Что еще ценного, говори!

Венедикт, морщась от боли, пожал плечами. Потом многозначительно посмотрел на свой перстень.

– Бумажник давай! – скомандовал я.

Он бросил на стол портмоне. Порывшись, я извлек всю наличность.

– Конечно, брат, бери. Нет вопросов, – скривился бандит и допил бутылку.

– Ключи от подвала! – бросил я, засовывая бабки в задний карман брюк.

– Внизу на охране. Ну, что? По рукам?

– По рукам, – усмехнулся я и прицелился ему в голову.

Оставлять на свете этого гада было нельзя. В противном случае я мог не дожить до завтра.

Венедикт увидел глядевший ему в переносицу ствол, и глаза его выпучились так, словно готовы были тотчас же выпрыгнуть. Подумать он успел только о том, что в хьюмидоре еще оставалась одна сигара. Лицо его исказилось в недоумении.

– Эй, да ты что! Подожди! Да ты знаешь, кто я!

– Знаю, – произнес я. – Ты обычный кусок дерьма. Лошина чилийская!

Я выстрелил, и стена позади дивана окрасилась красными брызгами. Надо же, как красиво, подумал я, заворожено глядя на растекающееся по обоям пятно. Вот где – искусство и истинный авангард. Не то, что какая-то непонятная лужа из пролитой банки. Вот где – последняя мысль. И конечно – внутренний мир человека…

– Ключи от подвала! – бросил я, засовывая бабки в задний карман брюк.

– Внизу на охране. Ну, что? По рукам?

– По рукам, – усмехнулся я и прицелился ему в голову.

Оставлять на свете этого гада было нельзя. В противном случае я мог не дожить до завтра. Но на курок нажать я так и не решился. Рука с пистолетом медленно опустилась, я подошел к окну и выглянул. Внизу было тихо.

Венедикт странным образом протрезвел и теперь в истерике всхлипывал. Выходит, не увидеть мне авангард, подумал я. Не судьба. И последнюю мысль. И внутренний мир человека…

Я повернулся к бюро и начал по очереди выдвигать все ящики. Ничего стоящего, к сожалению, не оказалось. На самом столе тоже.

Я окликнул бандита. Тот, шмыгая, сидел уже на полу и, не реагируя на мой голос, ощупывал развороченную шкатулку. Внутри ее находилось то, что когда-то называлось сигарой. Теперь же это был обычный хлам, состоявший из клочков листьев и табачной трухи. Но Венедикт, как будто это был золотой песок, аккуратно высыпал его на ладонь и, внимательно разглядывая, стал пропускать между пальцев на пол. Я наблюдал. Когда содержимое хьюмидора в ладони закончилось, он с криком отшвырнул шкатулку в стену и странно захохотал. Я подумал сперва, что у него поехала крыша, но, вспомнив свой собственный последний разговор с Джорджем, изменил свое мнение. Видимо, у Венедикта сейчас была какая-то своя непонятная постороннему тема.

Я еще раз внимательно оглядел комнату. Ловить тут, похоже, больше было нечего и, захватив конверт и огнемет, я направился к выходу.

– Вставай, проводишь к китайцу!

Венедикт, кряхтя, поднялся и поплелся впереди, указывая направление. По дороге я подобрал первый свой Вальтер и так же, как и кнопки на сейфе и все остальное, протер его рукавом. Связанный на лестнице лежал на прежнем месте. На первом этаже тоже было без изменений – "коконы", смешно мыча, слегка ерзали на полу. Авторитет, грубо пнув одного из охранников и что-то сквозь зубы зло процедив, взял на посту ключи от местной "тюрьмы", я поднял свою куртку и вытер ручку кейса. Теперь надо было понять, что там у него за китаец. И зачем он меня заказал.

Однако времени на беседу в офисе Венедикта у меня уже не оставалось – я опасался, что охранник на улице все мог же слышать шум и вызвать своих на подмогу. Поэтому разговор с узкоглазым решено было провести где-нибудь после. Авторитет, мне показалось, не возражал.

Мы спустились в подвал. Увидев нас, китаец слегка удивился. Прежде всего, наверное, его поразил вид раненого Венедикта. Сам он лежал на полу, прикованный к трубе наручниками. Лицо украшали побои.

– Get up! Follow me! 1 – скомандовал я, подавая знак пистолетом.

– Он говорит по-русски лучше, чем ты, – усмехнулся бандит.

– Спасибо, – ответил я и приказал ему разобраться с наручниками.

Когда китаец был освобожден, я пристегнул к трубе Венедикта.

1. Вставай! Следуй за мной! (англ.)

– Короче, так, – обратился я к нему с напутственным словом. – Советую меня не искать. Иначе в следующий раз твои мозги будут смывать со стенки. Это ясно?

Тот кивнул.

– Ну, тогда бывай! Еще раз увижу, пришью!

Венедикт захохотал. Мы с узкоглазым вышли.

Разумеется, оставлять авторитета в живых, понимал я, было ошибкой. Но ничего другого в той ситуации, я к сожалению, придумать не смог. Оставалось надеяться, что он не будет в состоянии побеспокоить меня хотя бы до конца этих суток.

Джип стоял на прежнем месте. Ничего подозрительного на территории не ощущалось. Я кинул в багажник все, что нес с собой, и, приказав лечь на пол возле сиденья, открыл китайцу заднюю дверь. Сам сел за руль и включил зажигание. Мне еще никогда не доводилось водить Гелендваген, да еще автомат. Но говорят, есть машины, а есть Мерседес, так что проблем в управлении у меня не возникло. Вообще едва мы тронулись, я искренне пожалел, что до сих пор не имею подобной машины. Хоть раз прокатиться…

Подъехав к шлагбауму, я просигналил, как делал на въезде Вова. Человек в форме вышел из будки и стал приближаться. Мне показалось, что знакомиться с ним нам ни к чему, поэтому я опустил стекло и наставил оружие.

– Ружье на землю! – скомандовал я. – Открывай! Быстро!

Испуганный охранник бросил помповик под ноги и нажал на брелок. Свидетелей оставлять не принято. И это придумал не я. Но воплотить этот тезис в реальность я так и не смог. Раздалось два хлопка. ЧОПовец с красным пятном на ноге, обнимая воздух, повалился на землю. Я нажал на педаль. Он был всего лишь ранен.

Джип стоял в тупике на дороге у МКАД в районе пруда, где тогда была перестрелка. Начинало темнеть. Я сидел на пеньке и обдумывал положение. У дерева на траве лежал Ли Пенг и, скрестив на груди руки, смотрел прямо в небо. Во время пути мы успели поговорить немного в машине, и теперь я уже представлял, кто он такой. С его слов, ему нужен был лишь «дипломат», и убивать меня он также не собирался. Просто так захотел Венедикт. К тому же он сам оказался у бандита в заложниках. Я сделал вид, что во всем ему верю и, в свою очередь, ни словом не обмолвился о картине. Нелепость всего происшедшего меня забавляла.

Но это все было лишь внешне. На самом деле меня мучила тревога и неопределенность. С одной стороны, рассуждал я, отпускать китайского спецслужбиста чревато – слишком уж тот ценный свидетель и может навести ментов. С другой, в мой адрес прозвучало весьма лестное предложение о том, что если я отдам "дипломат", то получу много денег. После происшедшего у Венедикта, зарабатывать такими темпами мне даже понравилось, к тому же это был тот самый единственный шанс сбыть кому-то картину. В-третьих, он, видимо, мне не врал, когда рассказывал про группу профессиональных убийц, которая прибудет, если он не выйдет на связь завтра к полудню. А воевать с еще одной группировкой желания я не испытывал. И, наконец, последнее, что добавляло сумбура во всю эту варившуюся в моей башке кашу умозаключений, было посетившее меня с недавних пор упрямое стремление оставить полотно себе. В конце концов, думал я, у меня на кармане уже имелись приличные деньги, поэтому продавать его иностранцу прямо сейчас было не обязательно. И вообще, его нездоровый интерес к картине показался мне подозрительным. К тому же каким-то необъяснимым для себя образом я чуял, что передавать ее в чьи-либо руки, может, и вообще не следует. Как-то это казалось неправильным. Но почему неправильным и неправильным конкретно для кого, я понять в той ситуации был не в состоянии. И все же эта мазня никак не выходила из моей головы, поэтому я решил, что расставаться нам ней еще не время.

Узкоглазого трогать я тоже пока не стал. В конце концов, пришел к заключению я, лично мне он действительно реального ущерба не нанес, наоборот, сам пострадал и томился у Венедикта в застенках. Да и картины, собственно, у меня с собой на данный момент не было, а пустой "дипломат" я оставил на Красных воротах. Так что обмануть его я пока никак бы не смог. В общем, взять паузу и все обдумать показалось мне наилучшим выходом из положения. Пусть лучше помучается, а там и цена подрастет. Я поднялся с пня и обратился к китайцу.

– Слышь, братан, мне пора. Думаю, без меня тут справишься. Номер мобильного оставь. Через несколько дней позвоню.

Тот сузил глаза.

– Напрасно вы так, молодой человек. Ведь мы почти подружились и вполне могли бы договориться. Поверьте, я не лгу. Деньги у меня в квартире. Я снял ее тут неподалеку. Можете получить всю сумму прямо сегодня. Я заплачу вам сто пятьдесят тысяч.

– Нашел лоха! – сплюнул я и, достав Вальтер, проверил обойму. – Тебя, козла, за то, что Венедикту меня заказал, вообще стоило бы шлепнуть. Сам тебя разыщу, когда настроение будет! Давай телефон! Ну?

Китаец попытался опротестовать мое обвинение, но я молча наставил оружие, и он умолк. Я записал номер и подошел к Гелендвагену протереть дверные ручки и руль. Жаль, но оставлять себе тачку было нельзя. Через нее меня вычислят сразу.

– Если попробуешь меня найти со своими убийцами или стукнешь ментам, картины тебе не видать, это ясно? – пригрозил я пленнику. – Я не шучу. Она в надежном месте.

– Так ты открыл кейс? – сверкнул глазами китаец. – Ван ба дань! 1 Тебе не следовало этого делать!

– Что мне делать, а что нет, я и сам решу! Без тебя! – отрезал я. – А тебя предупреждаю еще раз, хочешь ее получить, сиди тихо, как таракан под камнем.

– Цао ни цзу цзун ши ба дай! 2 – заскрежетал зубами китаец, буквально испепеляя меня взглядом.

– Да ладно? – рассмеялся я. – Ну-ка, ну-ка… Повтори еще раз. Не запомнил. Чего так разнервничался? А?

Узкоглазый не ответил и только смерил меня своими щелочками с головы до ног.

– Скажи лучше, зачем она тебе? – спросил я на прощанье, наклоняясь к нему. – На Сотбис что ли выставить _____________________________________________________________

1. Ублюдок! (кит.)

2. Имел я твоих предков до восемнадцатого колена! (кит.)

хочешь? Так это я и без твоей помощи устрою!

Лицо его посерело.

– Так-то, китайский брат, – подмигнул я ему, засовывая пистолет за пояс. – Не дразни тигра, останешься цел. Ну, как бы все! Пока! Жди звонка!

Я еще раз внимательно оглядел территорию, не забыл ли чего, и, взяв огнемет и конверт с деньгами, быстро направился к дому. В том, что Ли Пенг не помрет, я был уверен.

5.

5.1. – Остановка «Семенов», – произнес женский голос. – Следующая остановка «Захарово».

В первый раз в жизни я отчетливо разобрал, что выдавил из себя динамик, и удивился. Ведь обычно названия станций в электричках у нас произносятся так, будто говорящему в этот самый момент жутко некогда и вообще у него занят рот – что меня всегда искренне поражало. Однажды где-то в Подмосковье я так и проехал нужную мне остановку, приняв произнесенное диктором название совсем за другое. Теперь, наученный горьким опытом, я был готов к любому отношению к пассажирам со стороны администрации железных дорог и, заранее изучив последовательность станций, заблаговременно вышел в тамбур. Так что прозевать свою станцию точно не мог. Но приятный сюрприз, что скрывать, все же порадовал. И вообще, казалось, здесь уже все не так как в Москве, как-то лучше, добрее. Я вышел.