Текст книги "Лохо Эректус"

Автор книги: Дмитрий Бычков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Я слушал, не перебивая.

– То, что Запад сегодня уже не владеет миром и не может железной пятой подавлять развитие остальных государств, – продолжал с чувством Михаил, – в этом целиком заслуга России. К их огорчению, в военном плане ее так никому и не удалось завоевать, поэтому Запад решил уничтожить ее духовную сущность. Надлом России начался с церковным расколом, который и послужил началом движения к западной унификации, всеобщему контролю, полицейскому государству, откату от традиционных для Руси соборности и мирного сосуществования разных народов и культур. Хотя внешне это духовное падение сопровождалось ростом материальной мощи. Третий Рим был уже духовно мертв к 1917 году, а к началу девяностых разложилось и его материальное тело. В последний раз миссия России как Третьего Рима проявилась в борьбе с Третьем Рейхом, которым называют гитлеровский режим нацистской Германии. На самом же деле Третьем Рейхом правильнее называть всю систему западного империализма, поскольку преступления германских нацистов в Восточной Европе мало чем отличались от преступлений английских, французских, испанских, португальских и голландских поработителей в других частях света. Но Третий Рейх был разбит, и сегодня мы видим, как поднимается новая захватническая империя, прячущаяся уже под маской НАТО, новый, Четвертый Рейх. Идеологией этого еще более ненасытного зверя тоже является фашизм, но уже фашизм потребительский, который провозглашает, что потребление превыше всего, и призывает людей забыть обо всем на свете, кроме наживы и денег. Все остальное – природа, культура и даже человеческая жизнь – становится лишь товаром. Но потребление растет день ото дня, и это вынуждает Запад по-прежнему отбирать ресурсы у остального мира, подавлять развитие бедных стран, превращая их народы в стада послушного скота. Что же может выступить против этого нового, страшного Четвертого Рейха? Возрожденный Третий Рим или тоже новый, Четвертый? Однако вспомним слова Филофея о том, что "Два Рима пали, третий стоит, а четвертому не бывать". Что это значит? То, что конец мира близко? Нет. Это значит лишь то, что в изменившейся ситуации Россия тоже должна измениться. Отныне она уже не должна быть последним прибежищем Старого, но должна стать местом, где начнется духовное возрождение мира, собирание сил для борьбы с воинством зла. Отныне оборонительное, охранительное предназначение России кончилось, пришло время перейти в духовное наступление на Запад и уничтожить его зло. Да, Филофей был прав: Четвертого Рима не будет. После Третьего Рима будет Китеж, о котором молились старообрядцы в этих керженских лесах. Как символ веры в Россию и ее великое будущее, рожденный нашим народом в дни самых тяжелых испытаний. Ведь Китеж – это душа России, которая готова выплеснуться в мир и пробудить его ото сна. Это душа человечества, разочаровавшегося в ценностях Запада и желающего избавиться от его пагубной власти. России требуется лишь одно – подняться с колен, стать собой, стать центром притяжения всех светлых сил, что так ненавидит Запад. И вам… Вам нужно осознать эти перемены. Ведь сегодня ситуация действительно поменялась, и сегодня именно Запад, чье духовное развитие остановилось, находится в состоянии обороны, именно Запад боится свободы и правды и отчаянно пытается оттянуть свою гибель с помощью оружия, денег и лжи. Но почему именно Китеж является сердцем всего русского, спросишь ты? Потому что через него проходит связь между прошлым и будущим, потому что это и есть подлинное царство свободы, которое до поры до времени скрыто. Ведь Китеж – это не мечта, а реальность, здесь, как ты видишь, обитают десятки тысяч лучших русских людей. И русское, в отличие от вас, не превратилось для них со временем во что-то наносное и чуждое, а осталось внутренним стержнем всей жизни. И это не просто тайная свобода духа и бесплотные мечтания. Ведь какими бы наивными и глупыми ни казались вам верования старообрядцев, они всегда были частью их жизни, а зачастую и смерти, переходя в подвиг через страданья и муки. Китежане остались единственным свободным сословием в порабощенной Западом России. Они научились жить по своей совести в самые мрачные времена, когда подавлялись любые проблески свободы, и при этом не отреклись от России, не потеряли связь с Богом. Жизнь России невозможна без просветляющей миссии, иначе она развалится и исчезнет. Ведь не случайно она становилась на дыбы именно тогда, когда ее измельчавшим правителям хотелось порвать с духовностью и сделать ее "просто страной". Так было и в начале Смутного времени, так было и во времена последних Романовых, так случилось в конце советской эпохи. Ошибкой Третьего Рима было забвение духовного и ставка на материальное. Начиная с Романовых, столетие за столетием, по мере того как материальная мощь России увеличивалась, духовная все скудела и скудела, пока не иссякла совсем. Именно поэтому конец Третьего Рима был таким быстрым и неожиданным. Царская Россия исчезла за несколько дней, находясь в пяти минутах от уже выигранной войны. Советский Союз, последняя тень Третьего Рима, развалился за несколько лет, находясь на вершине могущества. Вне своей просветляющей миссии Россия существовать просто не может, она записана в ее судьбу, и лишить ее этого предназначения – все равно, что переломать ей хребет… Без нее она погибнет, как человек, который лишился своего призвания и от этого запил и опустился. Так уж вышло, что именно России поручено избавлять мир от Наполеонов и Гитлеров, и все злое в этом мире рано или поздно надвигается на нее, видя в ней одной препятствие своим планам. Возрождение Китежа начнется с возрождения духовной целости России. И когда духовная свобода ее будет восстановлена и русское православие вновь станет единым, вернется и все остальное…

Снова, как и после рассказа у часовни, я впал в ступор. Настолько сильно, необычно и утверждающе прозвучало сказанное князем, и настолько нечего мне было ему возразить. Слова его даже не требовалось примерять к действительности, настолько точно заполняли они зияющие в моем миропонимании и ощущении будущности страны пустоты. Вот, нашим бы политиканам взять на вооружение эту концепцию, не выходило у меня из головы. А то, правда, живем ведь больше двадцати лет без какой-либо национальной идеи, без обозначенной и всем понятной цели, без будущего. И столько всего за это время порастеряли! Такую страну профукали! Столько народу кинули и у разбитого корыта оставили! Столько друзей по всему миру лишились! Эх, да что там говорить!

– Теперь, надеюсь, ты понимаешь, почему мы не можем допустить, чтобы икона находилась у вас, в вашем времени? – спросил Михаил.

Я понимающе кивнул.

– Вот когда вы будете готовы к новой жизни, когда будете способны выполнить возложенную на вас миссию, тогда и восстанет из небытия Китеж, тогда и займет икона положенное ей место – место освободительницы и возродительницы России. А пока пусть у нас полежит. Так сохранней будет.

– Не возражаю, – трепетно согласился я. – Скажи, князь, а побродить тут у вас, посмотреть на то, как живете, можно? Мне, честно, было бы страсть как интересно. Такие впечатления. Да и красиво у вас…

– К сожалению, нет, – грустно ответил тот. – Тебе, Коля, пора. Срок исходит. Кто более двух часов у нас тут пробудет, назад вернуться не сможет. А мне бы не хотелось лишать тебя счастья жить там, где ты привык. Да и остаться, если честно, я тебе разрешить не могу. Право стать гражданином Китежа надо заслужить праведностью и истиной верой. А ты пока к этому не готов.

Я расстроился. Однако Михаил не дал мне впасть в уныние.

– А теперь, Николай, давай, проси, чего хочешь! Выполню, как обещал! Все, что пожелаешь! Кроме вечной жизни и всякого волшебства, разумеется.

– А не получится, как у джинна, который все желания владельца лампы намеренно исполнял ему во вред? – на всякий случай поинтересовался я.

– Ты меня обижаешь. Любое человеческое желание на выбор. Но только одно. Давай, я тебя слушаю!

Я задумался. Первой мыслью было попросить выскользнувший недавно прямо из-под рук миллион евро. Однако мгновенье спустя я уже хотел миллиард. А еще через секунду и вовсе возглавлять список Форбса до самой смерти. Но благоразумие победило. Как только я представил, как меня, неопытного, разводят на такие деньги или просто из-за них убивают, мне стало жутко. И тогда я решил попросить здоровья или идеальную внешность. Но и это желание мне вскоре разонравилось. Действительно, постоянно сидеть на диетах, лишать себя маленьких земных радостей или вообще жить не своей, а чужой искусственной жизнью показалось мне скучным, неинтересным. И через какое-то время я запутался совсем. Едва в голову мою приходила очередная и казавшаяся мне гениальной идея, как следующая тут же разносила ее в пух и прах. Да и потом, не выходило у меня из головы, ведь я могу загадать то, что актуально для меня в данный конкретный момент, а пройдет пару лет, и я буду жалеть, что выбрал именно это. И тогда я решил не мучить ни себя, ни князя и, собрав в кулак все свое мужество, выдал.

– Я хочу вернуться туда, откуда все началось, но чтобы я ничего не знал и не помнил ни об иконе, ни о китайце, ни о тебе, ни о ком-нибудь другом, кто замешан в этой истории. Чтобы меня не преследовали ни бандиты, ни менты, ни генеральный директор. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Князь с уважением посмотрел на меня и поднял руку.

– Да будет так! Желание твое исполнится!

Я удовлетворенно потер руки и встал. Михаил подошел и по-отечески обнял.

– Знаешь, я нарушаю все наши писанные и неписанные правила, – огляделся он на пирующих, – но мне хочется сделать тебе что-то приятное, подарить что-нибудь от себя, – и этими словами бережно одел на меня небольшой серебряный крестик.

– Но ведь я некрещеный! – возразил было я.

– Это не важно, – ответил князь. – Захочешь, покрестишься. Не захочешь – не обязательно. Дело в том, что это не просто крест, а амулет. Он будет хранить и оберегать тебя от разных напастей. Так, просто на память. Возьми. Ты все равно о нас скоро забудешь. А я хоть как-то присматривать за тобой в твоем мире смогу.

Он поцеловал меня в лоб и еще раз сердечно обнял.

– А теперь закрой глаза и досчитай до трех. Считай громко вслух и ни о чем не думай. Прощай!

Я зажмурился и начал считать.

– Раз. Два. Три.

Я открыл глаза.

Вид с балкона открылся волшебный. Ласковое, до слёз слепящее солнце заливало радостным светом просыпавшийся после бурного вечера двор. Приятный в касании ветерок шевелил обрамлявшую башни домов листву. А небо, без единого, даже случайно забредшего облачка, казалось сказочным, держащимся на тонких ниточках лучей нежно-голубым бескрайним божественным куполом. Да и Он сам, верилось, следил сквозь него за всем, что творилось внизу. Всемогущий, добрый и любящий.

Я закурил. Звуков привычной активности слышно не было. Величественная, успокаивающая и такая редкая в городской суете тишина нарушалась лишь беззаботным щебетанием радующихся последнему теплу птичек. И более ни чем. Ни шумом мчащихся автомобилей. Ни криками играющей детворы. Ни лаем резвящихся собак. Ни чем абсолютно.

– Лепота… – вполголоса, но с чувством произнёс я, погладив нательный серебряный крестик.

Где-то я уже эту картину видел. Но где? И когда? И откуда я взял этот крест? Я не помнил. Дежа вю? Все может быть…

Зазвонил мобильный. Я обрадовался, что меня еще кто-то помнит, и достал из кармана аппарат. Где бы и в каком состоянии я ни находился, телефон всегда был под рукой – в любой момент PR-директор мог понадобиться шефу. Собственно, это и был как раз он.

– Николай, привет! Извини, что в выходной беспокою! Можешь говорить? Это я, Юрий! – услышал я.

– Конечно, Юрий Борисович! Внимательно слушаю!

– Давай, записывай номер!

Оставаясь на связи, я немедля вошел в записную книжку.

– Я готов! Диктуйте!

– Значит так, – генеральный стал диктовать телефон, и я забил его в память Самсунга. – Завтра надо позвонить по этому номеру, человека зовут Егор. Это байкер, у него связи в ГАИ.

– Хорошо, – кивнул я. – Что сказать?

– Короче, – продолжал генеральный, – идея такая. Я хочу в офис из дома на слоне приехать. На настоящем. Пока снег не выпал. Прямо по Тверской. И чтобы камеры там всякие, журнолюди… Короче, вся эта братия, понимаешь?

– Да, – ответил я. – Сделаем. А когда… Когда вы хотите это осуществить, Юрий Борисович?

– Спешки нет. Все, работай! Пока! И еще раз прошу прощения за беспокойство!

Я убрал телефон в карман и буквально расцвел от удовольствия.

Признаться, то, что я только что услышал, меня поразило, и я в очередной раз убедился в том, насколько гениален начальник. Ведь с точки зрения личного пиара ход со слоном, безусловно, не просто отличный. Он бесподобный. Только представьте себе! По Тверской… Среди дня… В потоке машин… Такое могло прийти в голову только нашему креативному шефу. Как же я его все-таки уважаю! Нет, я его просто боготворю!

Довольный новым и интересным заданием, я потрепал за шею пса и оглядел комнату. Все как обычно, все на местах. Но состояние дежа вю не покидало. Я снова погладил нательный серебряный крест и мечтательно запрокинул голову. Но, так и не увидев на небе лика с нимбом, разочарованно вздохнул. Было такое ощущение, что меня снова кто-то в чем-то развел…