Текст книги "Мир в руках игрока (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Кощеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

   Расположенные в первой линии четыре пехотные бригады, общей численностью более четырёх тысяч бойцов, поддерживаемые грамотно организованным артиллерийским огнём, перешли через дорогу и выбили из придорожного рва вражеских мушкетёров.

   Атака возглавляемой Курандо пехоты была почти столь же стремительна, как и атака кирасиров Морица,и красномундирники, бросая тяжёлые мешающие быстро бежать мушкеты, спасались бегством. В руки Курандовских пехотинцев попали семь большого калибра пушек.

   Проявляя большую практичность, пушки тут же развернули на противника.

   Стоявшие в пятистах шагах вражеские терции оказались отличной мишенью: ядра ложились точно в центр квадратных пехотных построений, пробивая солидные просеки.

   «Браво», – похвалил Мориц Курандо, занятого в это время восстановлением безнадёжно нарушенных построений своих пикинеров и мушкетёров.

   Ответ графа был коротким и резким: «Чёрт возьми, если хочешь победы – окажи нам со своего фланга поддержу», – что было вполне объяснимо; враг, видя расстройство своего центра, бросил на ослабленные боем бригады Курандо пехоту и три полка кирасир.

   Не прерывая объединяющем их через всё поле боя тонкой астральной связи, Мориц отдал приказ своим кирасирам двигаться на помощь контратакованным пехотным бригадам. Хотя отчётливо уже видел, что они не успевают: войска Владык, не утратившие, в отличие от пехоты Курандо, правильность своих построений, быстро надвинувшись, заставили отступить графа, благоразумно избегающего столкновения в невыгодных для него условиях. Неприятель отбил свою батарею.

   Пехота, преследуемая буквально сидящими у неё на плечах кирасирами, откатилась за линию своих пушек, встретивших всадников убийственным залпом картечи.

   Мориц ощутил разочарование. Столько усилий и никаких ощутимых результатов. А уже, тем не менее, полдень.

   Словно в злую насмешку над ним на поле снова опустился туман, сократив видимость до двух сотен шагов.

   Генерал почувствовал, как кто-то его призывает. Над ним на миг сгустилось чьё-то заклятье, атаковав органы восприятия и, как во сне, дав ощущение сверхчувствительности. Он узрел необъятные дали. Далеко-далеко, за лесом, за широкой рекой, за холмами, на вспаханном ядрами и усыпанном трупами поле закончилась битва. Разбитый и рассеянный враг убегал. Победитель созывал под знамена уцелевших бойцов...

   Видение развеялось. Мориц услышал чей-то далёкий смешок, а голос поближе, обращаясь к нему, произнёс:

   – Твоя смерть – родилась. Твой мятеж – тебе на погибель.

   К горлу Морица подкатил плотный комок. Он узрел лик Владыки и ощутил его сковывающее волю присутствие.

   Вот оно – лицо бога. Лицо Игрока, склонившегося близко к доске и обратившегося к непокорной фигуре.

   Ощущение чужого могущества было столь велико, что страх перед своим господином, живущий в душе каждого «переписчика» и сверхгероя, вновь возродился и сковал его разум оцепенением.

   В чувство его привёл дикий вопль Курандо, сумасшедшим набатом сотрясший череп:

   – Он не твой господин – ты от него независим!!!

   Мориц вздрогнул, чуть не потеряв равновесие, чудом удержался в седле и только тут осознал, что потерял своих в этом постоянно сгущавшемся молочном тумане.

   Впереди размытыми пятнами проступили шеренги красномундирников. Держа тяжёлые подсошники и мушкеты на плечах, они, как призраки, безмолвно, под мерный стук барабанов, двигались влево. Ещё дальше за ними, колыхаясь и дыша целым лесом едва угадываемых в плотном тумане пик, передвигалась многотысячная плотная масса.

   Всё это скопище людей напоминало одно существо. Мрачное и целеустремлённое. Без души, без страха, без жалости. И он нёсся во весь опор на него!

   Мориц натянул поводья, укрощая бег скакуна. И тут его нагнали свои.

   – Вперёд! – крикнул он, привставая в седле. – Не лезьте на пики, вырубите мушкетёров!

   Их заметили.

   В тумане нельзя было точно сказать, как воспринял их появление противник.

   Враг придерживался тактики, когда пикинеры выстраивались в большой плотный квадрат, а стрелки размещались у него по углам небольшими отрядами. В случае атаки противника холодным оружием мушкетёры стремительно перестраивались в две шеренги, прижимаясь к центральному построению по периметру, что обеспечивало им защиту от кавалерии. Терция ощетинивалась пиками и была готова встретить противника как сверкающей сталью остро наточенных наконечников, так и убийственным свинцом из мушкетов.

   Несясь впереди кирасиров и крича во всё горло, Мориц не сразу осознал, что выделяется из всего своего воинства.

   Первый залп прозвучал в его честь. С головы сбило шляпу. Звонко загудела кираса, не смотря на свою необычайную крепость, прогибаясь от сильных свинцовых ударов. Его конь споткнулся на полном скаку, приняв в свою грудь несколько пуль, и он полетел головою вперёд.

   Едва не убился. А когда поднимался, словно злой рок чиркнул по нему своим пальцем: тяжёлая мушкетная пуля раздробила ему правую руку.

   – Ничего... Все вперёд!.. – заорал Мориц, вновь поднимаясь на ноги. Бледнея, кривляясь и глотая вызванные болью и злостью крупные горькие слезы, он отдал приказ всем «переписчикам». – Все вперёд, вашу мать!!! Сломите врага!!! Сломите их к чёртовой матери...

   Его кирасиры промчались мимо горной лавиной. Боевой клич – «Смерть за нас!» – на миг заглушил собой грохот выстрелов, звуки полковых рожков и режущий слух шум боевой музыки.

   Мушкетёров, не успевших после стрельбы перестроиться под защиту пик, смели подчистую, и не умерив азарт, понеслись на лес пик, ломая, круша, умирая.

   Основной удар конной массы пришёлся в угол терции пикинеров. Враг оказался застигнут врасплох. Первая и третья шеренга, которым по уставу полагалось в случае конной атаки не наносить удары по лошадям, а, уперев пики в землю, ждать их приближения, в растерянности не сообразили совершить даже этого.

   Пики вылетали из рук, неспособных их удержать, вонзаясь в тела лошадей и даже порой доставая до сердца, но не могли остановить стремительность массы, которая даже в падении опрокидывала все, что перед нею.

   Безумство животных, которые из инстинкта самосохранения обычно неохотно идут на вооружённого человека, а уж тем более на целый фронт острых копий, было ужасно. Не на спине каждого сидел всадник, ибо смерть, выпущенная из дул мушкетов, собрала уже свою жатву, но зажатые в общем потоке, даже утратив хозяина, они не могли свернуть в сторону и дико тараща глаза мчались вперёд на вытянутые в их направлении пики.

   Трупы наваливались в горы. Давка образовалась такая, что тот, кто упал, неизбежно оказывался умерщвленным под тяжестью ног, копыт и тел других неудачников.

   Кирасиры Морица совершили невероятное: они, проломившись сквозь лес пик, ценой многих жизней, рассеяли терцию.

   Истекая кровью, Мориц смеялся.

   Над ним сгустился туман, и лик Владыки, сотканный из парящих в воздухе бесчисленных капель влаги, обратился к нему, подавляя своим величием вопли Курандо, пытавшегося докричаться до Морица, что-то сказать ему, предупредить.

   Владыка промолвил:

   – А ты очень даже неплох. Тебя усилили основательно. Даже одного твоего присутствия оказалось вполне предостаточно, чтобы невозможное стало реальностью. Я теперь понимаю, почему с тобой так долго возились, тщательно прокачивая и оберегая. Твоя мощь великолепна. Жаль, что ты не со мной. Действительно жаль...

   Лик Владыки заволновался, черты его смазались, и над слабеющим Морицем простёрлись белые крылья тумана, в котором рождались, надвигаясь и колыхаясь, многорукие многоголовые духи смерти...

   До слуха Морица донеслись щедро приправленные бранью проклятья. Курандо кричал:

   – Очнись!.. Мы должны осуществить перенос до того, как остановится твоё сердце и уснёт разум...

   Мориц слабел. Правая рука горела, как объятая пламенем. Не в силах стоять на ногах он безвольно упал на колени, губы его прошептали:

   – Я... не понимаю... чего ты желаешь...

   – Врата... враг создал Врата... Сейчас он подведёт сюда через них ещё одну армию... Ты должен возглавить последний удар... По торопись... Немного отваги и он не успеет...

   Голос Курандо кричал, умолял, проклинал заклиная. Мориц шептал: «Да, конечно...» – но не находил в себе сил, чтобы подняться. А ехидный голос Владыки, хихикая, заявлял, периодически прорываясь сквозь шум битвы и шелест атмосферных помех: «Оставь его. Ты разве не видишь? Он умирает».

   – Мы побеждаем... Наша пехота лучше обучена и намного отчаяннее. Посмотри: наши пикинеры обошли их терции с флангов и, атаковав в слабые углы, заставили их потесниться...

   Мориц, напрягая мышцы лица, насилу заставил себя улыбнуться. Странной и страшной вышла эта гримаса.

   Владыка сказал:

   «Он мертвец. Неужели вам обоим это ещё не понятно?»

   – Мы защитим свой мир... Освободи свой разум от тела... Помнишь, как в морской битве?.. Мы совершим ещё одно «переписывание»... Запиши свой разум в новое здоровое тело...

   – К-как?..

   «Он мертвец».

   – Мы оба выйдем в астрал и совершим обмен тел, как в своё время произошло при твоём контакте с Сифаксом...

   – Нет... Не получится... – Мориц в отчаянии взглянул на свою искалеченную руку. – Я почти мёртв...

   «Я же вам говорил...»

   – Нет, ты должен!..

   «Не получится...»

   – Я не могу... занять твоё тело... Лучше ты сам... Заверши эту битву победой...

   – Нет, у меня это не выйдет. У меня недостаточно мощи, чтобы вдохновить армию устоять против подходящих свежих резервов. Это сможешь лишь ты...

   – Я обречён...

   «Я же вам говорил...»

   – Нет, ты сможешь... Ты уже раз умирал... Если жажда победы больше не подпитывает твою волю к жизни, то вспомни то, что в прошлый раз тебя воскресило... Вспомни! Ну же! Её звали Ирия!..

   – Ирия! Ирия! – Курандо кричал, забрасывая его именами. – Юлия! Изабелла! Девушка с глазами цвета небесной лазури! Сказка, мечта. Единственное, из-за чего стоит сражаться в этом грёбаном мире!.. Ну же!..

   Да. Мориц прикрыл утомлённо глаза, вызывая нежный образ в памяти. Да, это так. За этот взгляд, за эту улыбку он готов был убить. И даже больше... Он готов был ради этого жить... Жить не смотря ни на что. Не смотря ни на боль, ни на страх, ни на слабость, ни на то, что рушится мир. Страсть к ней была всесокрушающей силой – она сломала его и перестроила. Благодаря ей он востал против Владык. Благодаря ей он ощутил себя человеком.

   – Хорошо... Хорошо... – голос Курандо звучал намного спокойнее. – Сосредоточься на ней. Всё остальное я за тебя сделаю...

   Да, Мориц думал о ней, уже не стараясь позабыть обо всём – о боли, о Владыках, о битве – а действительно не чувствуя и не видя ничего, кроме милого образа, кроме, преисполненных нежностью глаз и тонкого, чуть смазанного по странной прихоти памяти овала лица.

   Он восстал, он воспарил над полем, над битвой. Осознание этою пришло через ясность мысли, не омрачённой ни болью искалеченного тела, ни тяжеловесной грубостью материального мира.

   Большим усилием воли он сумел отдалить от себя её образ и вновь вернуться к действительности.

   – Курандо?..

   – Я здесь. Пожимать друг другу руки не будем, у нас нет помощников. А соприкоснувшись – мы рисуем стать неразлучными.

   – Почему? Зачем тебе этот обмен?

   – В искалеченном теле ты безусловно умрёшь. А в голове графа нам двоим с тобой будет весьма тесновато.

   – Но почему? Я не сомневаюсь, что ты можешь закончить битву победой.

   – Исход битвы уже предрешен. Я знаю: мы победили. Но, тем не менее, я не верю в благополучный исход. Наш мир без Игры обречён. Ты же веришь в другое, у тебя есть стимул к жизни. Попытайся. Я дарю тебе шанс. Моё же время истекает и моя эпоха уходит вместе с Владыками. Прощай, Массанаса. Хотя... – Курандо вдруг рассмеялся, – Кто знает. Может быть и я смогу пережить эту битву.

   Курандо растаял. Его дух пронёсся над полем и занял место Морица в теле Сифакса.

   Прежде чем занять своё место в теле Барла, Мориц оглядел небеса и застыл, преисполнившись трепетом.

   Он увидел Врата. Неразличимые для глаз простых смертных, они наполнили север сиянием. Представляя собой большую воронку, они пульсировали и сокращались, «подкачивая» пространство словно насосом, и в образованном их движениями потоке перемещались войска: тысячи всадников и пехотинцев. Проходя сквозь врата, они «съезжали» в реальность, словно по сказочной горке, материализуясь в самом сердце тумана.

   От общей транспортируемой Владыками массы отделился конный отряд и, съезжая на поле боя до своей собственной, далеко пролегающей от основной, дорожке как стая призраков устремился к жалкой, кажущейся с большой высоты удивительно хрупкой и смертной, фигурке Курандо.

   – Друг, берегись! – крик Морица, словно глас бога, сотряс небеса и угас, породив в душах сражающихся необычное состояние, которое бывает когда просыпаешься и осознаёшь, что сон на самом деле не кончился и что он продолжается.

   Курандо заметил опасность. Левой рукой снял с портупеи большой пистолет, с удивлением ощупал и оглядел толстую болванку ствола, в которой была насверлена чёртова уйма отверстий, и, сообразив, что к чему, со слабой, но довольной ухмылкой, подготовил дьявольское оружие к стрельбе.

   Всадники приближались. Их было семь. Они спустились на поле и мчались, разгоняя кружащиеся вокруг них клочья тумана.

   Курандо протянул в их направлении полусогнутую в локте левую руку. Пистолет был тяжёл и его ствол плясал. Не имея второй руки, чтобы его поддержать, Курандо ждал, стремясь подпустить противника как можно ближе, надеясь, что большой разброс свинца даст ему возможность сразить хоть кого-то.

   Мориц скользнул вниз, к своему новому телу, притягиваемый к нему особыми, связующими их воедино жизненными нитями, но успел всё же заметить, как резко вздрогнул в руке его советника пистолет, испустив поочерёдно, один за другим, из всех двенадцати каналов ствола облачка белого дыма. Пистолет самодовольно изрыгнул смертоносный свинец, опрокинув на скаку лошадей и убив четверых из проклятой семёрки.

   Мориц камнем упал с неба вниз и пришёл в себя на поле боя.

   Он был жив. Он был цел и невредим, и был преисполнен злобы и горя. Курандо погиб. Мориц чувствовал это, так как отсутствовала тонкая незримая нить, вроде тех, что связывали его с подвластными ему «переписчиками».

   – Все вперёд! – взревел он. И его войско ему было покорно. Он ощущал исходящую от него невероятную мощь и смеялся, видя как его армия, впитывая её, побеждает.

   Он победил, враг был разгромлен. И когда в битве обозначился переломный момент, после которого уже всем становится ясно, что дальнейшее противостояние проигравшим ничем не поможет, он услышал неистовый рёв. Он увидел лицо – проигравший Владыка во весь рост поднялся над полем: его взор был полон обиды и ярости. Над миром поднялась рука, и Мориц с ужасом осознал, что сейчас проигравший, ни чуть не стесняясь, давая своим чувствам волю, в раздражении смахнёт фигуры с игрового стола.

   Владыки признали Игру завершённой. Фигурки сняли с доски и кучей свалили в коробку. Мир затрещал, расползаясь по швам. Мориц ощутил, как из-под ног уходит реальность. Свет померк. Пространство исчезло, осталась только холодная архивная ирреальность и страх, ставший особой субстанцией.

Эпилог

   Густоту тьмы прорезали сполохи мысли. Пустота холодила. Разум цепенел, пытаясь осознать, где находится. Это было начало начал и конец всего сущего. Реальность отсутствовала. Был мрак. Были холод, отрешенность и нити взаимодействий засеянных на поле небытия сгустков энергии. Всё было бездной – бескрайней, но в то же время ограниченной отсутствием понятий движения, времени и направления.

   Постепенно пришло понимание – продукт деятельности хаотично скачущей мысли. Понимание росло, крепло и обретало самостоятельность, выделяясь в отдельную личность, обрастая плотью и кровью. Дыхание оживило небытие и Он, осознав, что, не смотря ни на что, он всё-таки жив, выбрал себе новое имя. Прежнее же, вобравшее в себя его былую сущность, более ему не подходило.

   Он помнил. Он осознавал. Перед его внутренним взором проплывали обрывки воспоминаний, в новом свете представляя ему старое знание.

   Курандо передал ему права Игрока. От него Он унаследовал Силу, Трофеи, Архивы. Выигрывая Игру, Курандо целые регионы заносил в бескрайний Архив, сохраняя до лучших времён. Игра завершилась, и мир развалился. Сохранилось лишь то, что было надёжно «записано» в бесконечном пространстве, где нет ничего материального и где хранится лишь Информация.

   Достаточно только протянуть руку и сотворить новый мир, достав из Архива осколки старого. И Он это сделает. Он положит начало новой Игре, с новыми Правилами, и с новой Целью. Новый мир будет полон чудес и в нём не будет места насилию, это будет мир для него и для неё. Ведь она тоже, к счастью, в Архиве.

   Мир без Владык, мир такой, каким они захотят его увидеть.

   Ну что ж. Пришло время начать.

   – Да будет свет, – сказал Он, приступая к первому акту творения.