Текст книги "Ошибка сценария"

Автор книги: Дмитрий Алейников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Я не знаю никакого Шалого.

– Это странно, но очень интересно. С Шалым мы воюем за место под солнцем второй год, и я бы не удивился. Но зато я удивился, когда понял, что с Галиной ты в разных командах. Эта тварь крысятничает на Шалого, так что ты должен был знать… Но если ты даже не знаешь Шалого, то выходит в игре есть третья сторона, о которой я даже не подозревал… Стой! А почему ты удивился, что я жив? А?

– Поршев сказал, что… тебя взорвали гранатой.

Витек погрустнел.

– Да, двух парней и тачку я потерял. Суки! Ответят мне! – он погрозил кому-то за окном.

Сергей машинально посмотрел в ту сторону, и в голову ему пришло, что за этим окном – балкон, и, если этот дом представляет типовую коробку, то соседний балкон отделен пожарной лестницей. А балконная дверь не закрыта на запоры… Что это все дает, кроме чувства гордости за архитектуру родного города? Кстати, как смотрит теория вероятности на четвертую подряд попытку спастись бегством, если первые две удались, а третья нет?

Из ванной появился Саша вполне нормального цвета, с мокрыми волосами, завернутый в огромное полотенце. Он остановился в коридоре, с интересом заглянув в комнату, и принялся лениво вытирать голову. Вода стекала с него прямо на пол.

– Вытрись сначала, – неприязненно поморщился Витек, наблюдая, как собирается под напарником лужа.

– Мне интересно, – сказал тот, отирая толстенную шею. – И все равно полы мыть.

Сергей чуть не спросил, зачем обязательно мыть полы. Интуитивно он почувствовал, что такая чистоплотность не к добру.

Витек защелкнул затвор револьвера и передал мокрому коллеге.

– Подержи его секунду, – попросил он буднично и скрылся за дверкой.

Саша взял оружие в правую руку, продолжая вытирать левой. Он смотрел на Сергея хмуро и недовольно, потому что из-за него приходилось вытираться абы как.

Сергей смотрел на великана снизу вверх и лихорадочно пытался решить в уме несложную задачку по основам электротехники. Времени на точные расчеты не оставалось, и Сергей поднял руку, едва обрисовав ответ теоретически.

– Лежи, – грозно прогудел Саша, наблюдая за поднявшейся рукой.

– Можно я перевернусь на живот? – жалобно спросил программист. – Кровь в нос течет.

Бандит секунду раздумывал.

– Без разницы, – огласил он свое решение и чуть дернул кистью руки с оружием, показывая, что не возражает против переворота.

Как только ствол револьвера отклонился, Сергей резко выгнулся, почти встав на мостик, дотянулся до чайника и бросил им в отмытого бандита.

Вопль, выстрел и звон разлетающегося зеркала раздались одновременно.

Сергей вскочил, распахнул балкон, выскочил на свежий воздух. Урбанизированные соседи отделились кроме лестницы еще и панелью из ДСП. Сергей схватился за край панели, перекинул ногу через перила, перегнулся вперед и… увидел перед носом ствол «Калашникова». С противоположной стороны за автомат держался человек в камуфляже, бронежилете и прикольной каске.

Трудно сказать, кто удивился этой встрече больше: омоновец или программист, но первым дар речи обрел человек с ружьем:

– Руки за голову! – скомандовал он негромким, даже приятным голосом.

– Я – заложник! – радостно сообщил Сергей.

– А я тогда – матрац в горошек! – на той же веселой ноте ответил омоновец, стремительным движением передергивая затвор. – Руки за голову!

– Я упаду! – отчаянно выкрикнул программист, глянув вниз.

Тотчас оценив обстановку, омоновец сам схватил его за чуб и, рывком втянув на свой балкон, шмякнул носом в кафельный пол.

– Лежать!

Сергей послушно затих. Несмотря на боль в руке и лопатке, несмотря на пылающие от частого использования не по назначению корни волос, он чувствовал значительное облегчение хотя бы оттого, что сегодня бандитам из соседней квартиры не придется мыть полы.

Тем временем через открытую балконную дверь из соседней квартиры донеслись грохот, крики, стрельба, и победной точкой шарахнул взрыв.

– …твою!.. – стороживший Сергея омоновец плюхнулся рядом с задержанным, громыхнув своими бронированными причиндалами, словно монастырский колокол.

Поднялся еще больший шум. Посыпались команды, затопали ноги, зазвенела разбитая в суматохе посуда, запричитала бабушка-владелица. Какие-то руки высунулись из комнаты и шустро втащили обоих лежащих внутрь.

На Сергея нацепили наручники, обыскали, избавив от ключей и денег, дали увесистый подзатыльник, когда он пытался записаться в заложники, провезли окровавленной мордой по половикам – в общем, оказали посильную помощь.

Пока Сергей валялся на полу, через него перешагнули раз двести, и оставалось только радоваться, что всего пять подошв оставили след на его спине.

Омоновцы галдели, ругались и сплевывали, куда попало, но программист на них не в обиде, потому что услышал кое-что интересное.

– Валеру зацепило!

– А Андрюха?

– Андрюха нормально.

– Что рвануло-то?

– Там один схватился за кейс, раскрыл, и тут как е…нет!

– Фига себе, новый способ обороны!

– Похоже на то, что сам он ожидал увидеть в кейсе что-то другое. Он его открывал к себе.

– Может, покончил с собой?

– Дурак что ли? Чего ему подрываться? Он же не талиб.

– А сам он что говорит?

– Ты точно дурак. Что он может говорить после такого взрыва? Там отдельно его ухо валяется, можешь туда спросить, а в другом углу – язык, послушай ответ! Хочешь палец на память? Не блюй на задержанного!

Глава 30

Самым трудным для Сергея оказалось объяснить следователю, как у него оказался наган и почему он из него пальнул. Отрицать этот факт было никак невозможно – стоило долбаному эксперту немного поколдовать над правой рукой программиста, как у следствия возникли вопросы: в кого и из чего стрелял? Не имея большого опыта в даче ложных показаний, Сергей решил не рисковать и честно рассказал, что пистолет нашел случайно, в лопухах возле своего дома, что нашел его не в добрый час, ибо как раз шел вызвать друга Илью на дуэль из-за девушки Галины. Нет, он не собирался стрелять в Илью из найденного оружия, он собирался сдать ствол в милицию, но прежде хотел выяснить отношения с вероломным другом. Просто не мог дольше терпеть, так хотел эти отношения выяснить. Поэтому взял револьвер с собой, не оставлять же его валяться в лопухах! В квартире у Ильи, когда старый друг убедительно доказал, что ничем не запятнал их многолетней дружбы, Сергей заключил его в объятия столь крепкие, что наган выпал на пол. Компьютерщик хотел его поднять и нечаянно – он ведь впервые держит в руках оружие! – выстрелил в потолок. Дальше Илья поведал Сергею о том, что именно в эти минуты упомянутая девушка как раз изменяет ему по такому-то адресу, где наивный программист нарвался на Витька, и лишь своевременное вмешательство правоохранительных органов спасло его молодую жизнь. Кстати, спасибо всем органам милиции, особенно рукам, подхватившим его над балконом.

Наиболее стремным моментом в этой версии было то, что сам Илья мог рассказать совершенно другую, не менее правдивую историю, но, к счастью, ему задали лишь два вопроса. Сначала его строго спросили о происхождении следов стрельбы в его квартире. Илья не на шутку струхнул и заложил друга, сказав, что тот случайно пальнул из неопознанного ствола. Второй вопрос, «Подтверждаете ли вы, что между вами произошла ссора…, в ходе которой… непроизвольный выстрел… и прочая лажа?» – можно было не задавать. Как ни туго соображал Илюха в быту, на сей раз мозги его сработали самым похвальным образом.

Заодно Илюхе предложили написать заявление о том, что полностью изобличенная и ликвидированная банда покойного Витька трясла с него деньги.

Следователь не скрывал своего разочарования по поводу той неосмотрительности, с которой гражданин Неровкин бегал по городу, подвергая опасности себя и случайных прохожих. Даже заверения о том, что патроны из барабана были предусмотрительно вынуты, не утешили майора.

Словом, Сергей отмазался.

Он уже пожимал руку командиру группы захвата, он уже ставил подпись под протоколами, он уже обещал зайти и поблагодарить бабулю – божий одуванчик, – услышавшую шум на лестнице, выглянувшую в глазок и позвонившую по 02 насчет нехорошей квартиры без номера на двери. Короче, господин программист был одной ногой на свободе, когда дверь, отделявшая его от этой свободы, торжественно отворилась, и на пороге возник мужчина в штатском.

Кого-то напоминавшее лицо этого «в штатском» озарилось при виде Сергея лунным сиянием, а в следующий миг и сам компьютерщик узнал этого человека. Это был тот самый неповоротливый крестьянский правнук, от которого так ловко слинял наш герой возле дома Поршева.

Надо ли говорить, что пропуск, подписанный Сергею на выход, тотчас мелко порвали, а на столе появились чистые бланки протокола допросов в таком количестве, что грустно стало.

Сергея принялись допрашивать заново, причем тон и характер вопросов резко изменились. Тучи сгущались над головой несчастного программиста с невероятной быстротой. Отчаянные попытки нагородить правдоподобной лжи приводили лишь к тому, что Сергей завирался и запутывался все сильнее, а следователь верил ему все меньше и меньше.

Опытный сыскарь без особого труда уличал подозреваемого во лжи, подлавливал на слове, безжалостно тыкал его носом в нестыковки и нелогичности в показаниях. Выдавив из парня каждую новую порцию правды, следователь безрадостным тоном сообщал ему номер и краткое содержание статьи, под действие которой подпадают Серегины приключения: «Статья номер такой-то, ношение огнестрельного оружия, срок до пяти лет», «Статья номер такой-то, сопротивление работнику милиции, до трех лет лишения свободы», «Статья такая-то, дача заведомо ложных показаний, срок до года».

Программист всякий раз шумно вздыхал, делил указанный срок на два и прибавлял к имеющейся сумме. Примерно через полчаса у него набежала довольно приличная цифра – восемь лет. Помнится, законодательством предусмотрены какие-то там взаимозачеты или поглощения, но эти скидки мало утешали. Совершенно не хотелось проводить в «местах лишения свободы» ни восемь лет, ни шесть, ни четыре. Даже мысль о четырех часах за решеткой приводила компьютерщика в ужас и шок.

От страха мысли путались еще больше, и следователь все чаще загонял его в угол, объявляя новую статью, как гроссмейстер объявляет своему слабому сопернику шах за шахом.

«Обыгранный» в пух и прах, Сергей уже перестал суммировать в уме. Здравый смысл подсказывал ему, что так долго люди не живут, тем более в зоне. Тем не менее программист вздрогнул, услышав что-то про пожизненное заключение. Оказывается, премудрый сыщик ненавязчиво шил ему тройное убийство, в том числе двух сотрудников милиции. Парень попытался протестовать.

– Ты ведь сам только что признал, что майор Поршев вызвал тебя для проведения следственных действий, – что-то такое зачитал из своих записей следователь.

– Какие действия? Кто меня вызывал? – встрепенулся Сергей. – Он просто попросил меня приехать!

– С оружием?

– Да не приезжал я к нему с оружием!

Сыскарь невозмутимо обратился к одному из предыдущих листов.

– Вот ведь твои собственные показания: «Револьвер я обнаружил возле своего дома». Верно? Далее: «…приехал к гражданину Чекорину И. В. уже с оружием». Верно? А приехал к нему ты от дома убитого тобой майора Поршева…

– Никого я не убивал!

– Суд все учтет и вынесет решение. А пока сам посмотри на свой маршрут: дом – Поршев – Чекорин. Так? Больше ты ведь домой не возвращался?

– Нет, но…

– Значит, сначала ты нашел револьвер, а уже потом приехал с ним к Поршеву.

– Да причем тут тот протокол? Я ведь сказал, что пистолет мне отдал Поршев прежде, чем умереть.

– А лопухи? Ты ведь нашел наган в лопухах.

– Я не находил ничего в лопухах! – застонал Сергей. – Я сказал про лопухи, потому что боялся, что вы мне не поверите. Вычеркните про эти лопухи!

– Ничего чиркать в протоколе нельзя! – строго сообщил следователь. – Можно дополнять показания. Значит, пистолет ты не находил в лопухах? Хорошо. Несолидно морочить голову такими сказками. Значится, признаешь, что оружие приобрел заблаговременно с целью совершения убийства сотрудника милиции?

– Нет!!!

– А кого ты планировал убить?

– Никого я не планировал убивать!!!

– Зачем тогда приобретал оружие?

– НЕ ПРИОБРЕТАЛ Я!!!

– Не ори! Мы уже разобрались в главном, давай подобьем детали. Кто передал тебе оружие и заказал убийство сотрудника милиции?

– Никто мне не заказывал никакого убийства!

– Значит, сам спланировал?

Сергей обреченно уронил голову на грудь. Мысли путались, разбегались в беспорядке, и даже самая ясная и трезвая – немедленно потребовать адвоката – выглядела неубедительно, блекло, как много раз стиранная футболка.

– Не считай себя умнее всех, пацан, – посоветовал следователь, придвигая к себе очередной чистый лист. – Думаешь, если возьмешь все на себя, то и дадут меньше, и на зоне не обидят? Напрасно. Таких крепких орешков сейчас по лагерям много чалится. Без счета. На всех благодати не хватит, и торчат они, никому не нужные на общих птичьих правах. Знаешь, какая птица на зоне самая популярная? Впопулярная? – он ощерился. – Петух. Слыхал про такую птицу?

Сергей вскинулся, полоснув по лицу сыскаря ненавидящим взглядом.

– Ты на меня не зыркай, паря, не зыркай, понял? Я тут не сопли жевать посажен, не первый год таких борзых обламываю. Я про тебя и так все знаю. Шестеришь на Шалого. Угадал?

– Значит так, – сказал Сергей, стараясь, чтобы голос его не дрожал. – Берите новую страничку. Лучше сразу стопку. Сейчас я расскажу вам все, как было на самом деле. Все, что знаю. И про Поршева, и про Шалого, и про десяток трупов, которые вы еще не знаете, на кого списать, и даже про трупы, которые вы еще не нашли.

Сыщик почувствовал какой-то подвох. Внимательно следя за выражением лица подследственного, он подтянул к себе чистый бланк.

– Но если ты решил навешать мне лапши…

– Ничего, кроме правды, – заверил его программист. – Кое-что покажется вам невероятным, но вы не обращайте внимания. Все изложенные факты можно будет проверить.

– Проверим, – тоном, не оставляющим сомнений, пообещал следователь.

– Итак, – Сергей уселся поудобнее. – Примерно три месяца назад у меня впервые случился приступ острой головной боли. Приступ. Боль была такой сильной, что в глазах сначала потемнело, а потом посыпались искры. Я думал, это из-за того, что приходилось помногу часов сидеть перед монитором…

И он рассказал все. Рассказал о болях, о видениях, о Витьке с его девочками, не забыв ради достоверности об эпизоде с Ириной, о Поршеве (ему уже все равно!), о Галине (почему нет?), о Бояршинове и убийстве на Садовом. О видении с разобранным Витьком Сергей поведал особенно подробно, поскольку этот факт мог стать первым доказательством в длинной цепи подтверждений удивительных способностей гениального компьютерщика. Рассказ получался последовательным и логичным, самому приятно послушать.

Однако, следователя эта белиберда быстро утомила. Сначала он просто слушал, делая пометки не в протоколе, а в лежащем по левую руку блокноте. Потом перестал записывать, отложил ручку. Где-то к середине рассказа он сел, спрятав руки подмышки и насупился. Спустя еще немного времени встал, прошелся по кабинету, демонстративно игнорируя распинавшегося программиста, помыл руки, выпил воды, постоял у окна. Вернувшись за стол следователь взял стоящую перед ним фотографию миловидной женщины средних лет и с минуту изучал ее, поднеся к самому носу, словно видел впервые или хотел рассмотреть в ней что-то новое.

Когда до финала повествования оставалось всего ничего, он поставил фото на прежнее место, смахнул мизинцем невидимую соринку и перебил Сергея глубокомысленным заключением:

– Надо еще привлечь тебя за наркотики.

– Наркотики?

– А ты что, на светлую голову все это придумываешь? Ошибся я в тебе, парень. Конкретно ошибся. На зоне тебе цены не будет. Будешь паханам романы тискать. Это там вместо страшилок на ночь. Был в пионерлагере? Вот это что-то наподобие.

– Не верите? – спросил Сергей спокойно.

– Кто ж тебе поверит, голуба душа? – хмыкнул следователь. – Ты же гонишь тут по всей тундре лосем! Но ты не представляешь, какие затравки мне приходилось выслушивать! Был один щипач, который тер мне, что он – инопланетянин. То ли просто галужил, то ли под дурку косил, но в чем соль! Он требовал, чтобы мы сняли отпечатки на орбитальной станции «Мир». Там, дескать, его пальчики остались. И что ты думаешь? Сняли ради смеха. Неофициально, конечно. И нашли! Местах в десяти, представляешь? До сих пор голову ломаю, в чем фокус. А еще был у меня восставший из ада. Сгорел на зоне, в котельной, а через два года его взяли на очередном скачке. Но тут разобрались быстро. Он вместо себя положил выкопанного из могилы покойника, а сам подорвал. Да… – он мечтательно покачал головой, – было дело…

– Вы мне не верите, – сказал Сергей без обиды или разочарования, ибо загодя знал, что ему не поверят. – Но я могу кое-что рассказать вам такого, чего никак не мог узнать от других людей. Может быть, в ближайшее время я увижу еще какое-нибудь предсказание… Только мне нужны таблетки от головной боли. У меня забрали ваши сотрудники. Капсулы с порошком…

– А говоришь, не наркоман! – гадски улыбнулся сыскарь. – Все! Ставим точку на сегодня. Вторую часть своего блокбастера продумаешь в камере. Спать там все равно негде. А пока запишем тебя в бригаду Шалого…

Он принялся размашистыми жестами подмахивать исписанные листы.

Сергея обуял страх. Камера! Его отведут в камеру! Тесный каменный мешок, переполненный втрое или вчетверо, полный уголовников, шпаны, туберкулезной палочки и настоявшейся злобы.

– Подождите!..

Следователь продолжал писать.

– Стойте же! – Сергей бросился к нему и, перегнувшись через стол, попытался выхватить пляшущую по страницам авторучку.

Даже не поднимая головы, следователь левой рукой перехватил его кисть и несильно, но коварно вывернул, заставив программиста опрокинуться на бок. Разряд боли, проскочившей от поджатого большим пальцем мента сустава, через больное запястье, через вывернувшийся локоть, через больную лопатку, ударил острой иглой куда-то под ухо и вонзился в мозг. Вспышка света, судорога, еще одна судорога…

Сергей, подобно мешку с мелким картофелем свалился на пол.

Следователь с интересом глянул на него через стол и крикнул бойца:

– Голодошин!

Сержант тотчас возник в дверях.

– Сволоки артиста в камеру. И проверьте еще раз на наркоту, – распорядился следователь.

Сержант подхватил Сергея поперек туловища и приподнял. Голова программиста дернулась, веки приподнялись. Он замычал:

– Подождите!

– Очухался, – не без удовольствия сказал сержант. – Сам пойдет, – и тряхнул своего подконвойного, дабы ускорить возвращение в чувство.

– Подождите! – сказал Сергей громче и сел на полу. Он посмотрел снизу вверх на следователя и произнес, проговаривая каждое слово, будто иностранный студент на экзамене по русскому языку. – Я могу сказать, зачем вы держите на своем столе фотографию жены.

Три фигуры застыли вокруг заваленного бумагами стола: фигура программиста, арестованного по подозрению в нарушении всего Уголовного Кодекса сразу, полулежащая на полу в позе Данаи, но в мужской одежде; фигура сержанта, готового ухватить арестанта за шиворот и волочь в камеру, едва только начальник двинет бровью, полусогнутая, с опущенными руками и поднятой головой – известная скульптура пролетария, поднимающего свой двухпудовый булыжник, – фигура следователя, застывшего в своем тертом кресле, как будто он собирался на спор откусить четверть «Киевского» торта, но окаменел.

– Что? – прохрипел не своим голосом мент, когда нижняя челюсть начала ему подчиняться.

– Я сказал, что знаю, зачем вы держите на столе фотографию жены, – повторил Сергей, поднимаясь с пола. – Мне как раз было видение.

– Ну-ка? – следователь хотел бы казаться ироничным, но не смог войти в эту трудную роль.

Сергей посмотрел через плечо на сержанта, потом подмигнул следователю:

– Может, он выйдет пока?

Следователь заколебался, но кивнул подчиненному на дверь:

– Подожди… там.

Сержант вышел.

– Ну? – спросил следователь одновременно с щелчком замка на закрывшейся двери. – Что ты там знаешь?

Сергей не спешил с ответом. Он отряхнул джинсы, поправил свитер, провел рукой по волосам. Он наслаждался этой паузой. Элементарно балдел, видя, как пляшет верхняя губа стоящего перед ним человека, который минуту назад мог просто скатать жизнь Сергея в маленький шарик, наподобие тех, что катают в одиночестве, добывая из носа, а потом хоронят в пепельнице или попросту давят каблуком.

– Что ты лыбишься, урод? Ты нарвался на крупные неприятности, понял?

Это было неправдой. Сергей не улыбался, хотя и мог себе это позволить. Сергей не улыбался, это следователь нервничал.

– Что молчишь? Пошутить решил? Ты пошутил. Ты дошутился! Ты нарвался так, что тебе и не снилось, понял?!

Следователь раскрыл рот, как бы собираясь вновь кликнуть конвоира, и в этот момент программист заговорил, издав первый звук за долю секунды до противника.

– Вы ее держите для того, чтобы все ее видели, – сказал Сергей, произнося слова, словно нарезая красную рыбу: не спеша, аккуратно, с удовольствием. – Она вам осточертела. Вы бы ее придушили, но боитесь сами. И вы надеетесь, что какой-нибудь двинутый урка решит отомстить вам и…

Сергей не договорил. Он просто протянул руку и легонько толкнул фото. Рамка упала плашмя на стопку протоколов.

Сыскарь покрутил головой, словно ему жал галстук, кадык прыгнул несколько раз по его горлу, желваки побелели и выдали несколько тактов румбы. Он посмотрел на дверь, на стоящего перед ним парня, опять на дверь. Взгляд его прошелся по ручке стола, где лежал табельный «ствол».

Сыщик сел в кресло и уставился на лежащую ничком фотографию. Он только услышал то, в чем сам боялся себе признаться, услышал то, что и сам не смог бы сформулировать столь точно, а потому не мог бы поведать никому даже в самом страшном запое. Сыщик сидел в своем драном кресле, которое сам про себя именовал троном, и боялся поднять глаза.

Сергей справедливо полагал, что мент спросит его, как он узнал, но вопрос прозвучал иначе:

– Ты кто?

– Пророк, – ляпнул Сергей, по традиции не подумав, и обмер: перебор!

Но, судя по лицу следователя, до перебора было еще далеко.