Текст книги "Ошибка сценария"

Автор книги: Дмитрий Алейников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Дмитрий Алейников
ОШИБКА СЦЕНАРИЯ
Роман

Если бы во Вселенной был какой-то План, если бы жизнь человека отливалась в каких-то формах, их незримый отпечаток, наверное, можно было бы различить…

Т. Уайлдер. Мост короля Людовика Святого

Глава 1

Она бережно вытянула из-под него свои худые и довольно длинные ноги, которыми не без оснований гордилась и очень дорожила, втуне надеясь, что в один прекрасный день именно ноги откроют ей волшебную дверь в совсем иной мир, в иную жизнь. «Выйду в люди вперед ногами», – шутила она наедине с собой или изредка в компании подруг, промышлявших тем же ремеслом. А что такого? Не так уж мало примеров, когда удачно подцепленный и на совесть обслуженный клиент оказывался намного полезнее, чем те несколько бумажек, которые он передавал сутенеру. Конечно, история «Красотки» с Джулией Робертс оставалась наивной сказкой для дурочек с периферии, но случалось кому-то из девочек и приподняться, зацепиться за приличную должность, отхватить неплохой кочан денег.

Ира перевернулась на бок, но, прежде чем взять сигареты, вытянула одну ногу вверх и с удовлетворением окинула взглядом гладкую, без единого волоска, в меру загорелую кожу, ухоженные, отшлифованные английской пилочкой ногти. Так рыбак, вывалив улов, придирчиво осматривает снасти, с удовлетворением отмечая, что они в полном порядке. Конечно, сегодняшний клиент не годился на роль миллионера из современной сказки, и особый марафет был ни к чему, но девушка взяла себе за правило всегда выглядеть по высшему разряду. Никогда не знаешь, какой частью тела повернется к тебе жизнь в следующую минуту.

Медленно и величаво опустив ногу на сбитое в венский крендель одеяло, Ира, наконец, добралась до «Винстона» и поддельной «Зиппо».

Когда она сделала первую затяжку, ее клиент пошевелился и перевернулся на спину, блаженно разбросав конечности по широкой кровати.

Ира протянула к нему свободную руку и нежно потрепала пучок волос под пупком.

– Ну, как тебе?

Не ответив, он протянул руку, подняв два пальца, средний и указательный, и застыл, ожидая, что она вложит между них сигарету.

– Тебе хорошо было? – переспросила девушка, несколько уязвленная подобным отношением. Она, знаете ли, не дешевка вокзальная и привыкла получать кроме денег что-то еще: театрально-слюнявые комплименты от плешивых толстосумов, наивные восторги сопляков, кобелящихся на родительские деньги, что-нибудь, что могло польстить самолюбию и как-то компенсировать пережитое унижение.

Не всегда, впрочем, приходилось делать над собой усилие, прикидываться страстной и нежной. Вот и с этим парнем Ира была бы не прочь подружиться поближе безо всякой коммерции, но тем обиднее такое жлобство. Хоть одно теплое слово она заслужила?!

Пальцы мужчины нетерпеливо дернулись, требуя сигарету, и дрожь скатилась по руке вниз и вновь взбежала обратно, тряхнув кисть так, словно парня трясло током.

Ире уже приходилось видеть подобные судороги. Не раз приходилось видеть. Не так уж редко нарываешься на придурка, который ширяется разной химией или заталкивает себе в нос неопознанные порошки. Пару раз такие встречи кончались скверно, и могли кончиться еще хуже, не подоспей охрана, так что девушка решила не испытывать судьбу и прикурила еще одну «Винстон», осторожно поместив ее между дрожащих пальцев.

Рука тотчас доставила фильтр к губам, и первая же жадная затяжка едва ли не на треть сожгла сигарету; пепел упал прямо на простыню, но он не обратил на это внимания.

Ира осторожно покосилась на лицо парня. Тот скривился, как от колик в животе, но буянить и размахивать ножом, похоже, не собирался. Успокаивало и то, что отнимать у нее было нечего, – Ира не брала с него денег. Витька привез ее сюда час назад и без лишних подробностей велел обслужить «нужного клиента». То ли они уже рассчитались, то ли у парня имелся кредит, то ли Иру привезли на замену какой-нибудь неумехе. Много бывает «то ли» в их деликатном бизнесе.

Мужчина сделал еще две затяжки и быстро поднялся, сев на кровати. Он тяжело и шумно дышал, но с каждым выдохом дыхание восстанавливалось, как если бы он таскал мешки с цементом, а теперь присел отдохнуть. Нет, он не походил на наркомана, но и десять минут секса не могли так вымотать здорового на вид парня. Или не совсем здорового?

Понаблюдав еще немного за сутуловатой спиной, Ира придвинулась ближе. Она хотела уже положить ладонь ему на плечо, но в последний момент передумала и убрала руку.

– Тебе плохо? – спросила девушка осторожно.

– Нормально, – резко ответил мужчина и добавил уже мягче. – Нормально. Сейчас пройдет. Проходит. Проходит…

– Может, воды тебе принести? – Ира с готовностью поднялась с кровати. На самом деле ей просто хотелось оказаться на безопасном расстоянии, пока это «проходит» не пройдет совсем, чем бы оно ни было.

– Не надо ничего. Ляг и спокойно полежи пять минут. Молча. А еще лучше, – он покосился на нее через плечо, – одевайся и… – красноречивый жест в направлении двери.

Девушка вспыхнула. Подобное обращение не было ей в диковинку, своего рода профессиональная вредность, приходилось сглатывать подобное хамство и не такими глотками и даже улыбаться при этом. При других обстоятельствах Ира плюнула бы на все, собрала манатки и отчалила бы восвояси, но этот Сергей – так его, кажется, назвал Витька – не обычный клиент. Его велено обслужить, он не платит наличными. Неизвестно, в каких он отношениях с Ириным начальством, а начальство очень строгое на счет всяких там рекламаций. Капнет этот нервный Витьке, Витька доложит наверх, и устроят Ире прогон в воспитательных целях. Чтоб эти сволочи все передохли! Чтоб им погореть на изнасиловании и попасть с этой статьей в зону! В общем, сейчас Ире не до уязвленной гордости. Надо задабривать этого придурка.

Она, собрав в кулак всю имеющуюся грацию, поменяла позу и села, подобрав под себя свои драгоценные ноги, и, опершись на руки, чуть выгнула спину, чтобы подчеркнуть грудь. Такая поза – кошка на окошке – казалась ей самой неотразимо соблазнительной.

Сергей окинул ее недовольным взглядом и отвернулся.

– Хочешь, я… – замурлыкала было она.

– Да отвяжись ты! – парень вскочил, взмахнув руками, раздраженно подхватил с кровати полотенце и, небрежно опоясавшись, прошлепал босыми ногами в ванную.

Ира недоуменно посмотрела ему вслед. Что-то не то с этим типом. Нет, он не наркоман, не псих, но что-то с ним не то. Опять же интересно, какую ценность он представляет для начальства, если Витек сам возит ему девушку? Может, этот парень не так прост? Что если эта обшарпанная квартирка – всего лишь ширма, маскировка? Что если этот Сергей – мозговой центр какой-нибудь грандиозной аферы? А что?! Во всех фильмах гениальных людей изображают полными кретинами, немытыми, нечесаными, не способными привести себя в порядок. Всклокоченные волосы, косматая борода, усыпанная табачным пеплом, горящие глаза, тысячи слов, сотни строк, миллионы идей… Сергей, правда, гладко выбрит, душист, но ведь ботаник ботаником: «Здравствуйте, Ира. У меня тут не прибрано, Вы проходите…» Смешно слушать! Хотя и приятно…

Девушка встала, завернулась в покрывало и вышла в прихожую. Клиент шумно плескался в раковине, то ли умываясь, то ли просто смачивая виски холодной водой.

Покосившись на дверь ванной, девушка осторожно сделала шаг в сторону второй комнаты. Любопытство, говорят, сгубило кошку, но как отказать себе в любопытстве? Осторожно повернула ручку, приоткрыла щелку, вытянула шею и заглянула в коморку. Заглянула и ахнула. В комнате стоял стол. Стол и высокое офисное кресло на колесиках. Огромный такой стол, какие прежде водились у чекистов и министров. Ободранный, конечно, потемневший, без сукна, без ящиков, но не из-за стола же Ира ахнула! Ахнула она, увидев то, что размещалось на столе.

Какой-то кибернетический монстр. Ира в компьютерах не слишком разбиралась, для ее профессии такая техника без надобности, но понять, что на столе не просто компьютер, и даже не «четвертый пень», про который прожужжал ей уши один банкир, не составило труда. На первый взгляд, по столу просто разбросали многочисленные электронные устройства, в ящичках, стильных корпусах, но больше безо всякой оболочки, серебристыми кишками и микросхемной требухой наружу. Все эти устройства соединялись между собой разнообразными проводами и все вместе напоминали огромное чудовище, разбросавшее усталые щупальца перед новой охотой. Сходство с чудовищем усиливали два монитора, торчавшие над всем этим хозяйством, как два недреманных глаза. Один монитор был небольшой, обычный, вроде телевизора, а второй с большим плоским экраном на ножке. И оба монитора работали, безусловно подтверждая, что монстр на столе жив, что он не просто свалка железяк, а сказочное чудище во плоти.

По экрану маленького монитора меланхолично бежали слева направо синие квадратики. Большой монитор вытворял нечто неописуемое. То, что два экрана показывали совершенно разные картинки, навело на мысль о хамелеоне, у которого каждый глаз сам по себе.

Ира осторожно прикрыла дверь и плавно, чтобы не щелкнула пружина, повернула ручку в обратную сторону.

Как хотите, но Сережа не просто ботаник. И вся эта электроника, небрежно разваленная на старом столе, стоит не одну тысячу баксов. Как хотите, но этому парню надо нравиться сейчас, не откладывая. Кстати, парень симпатичный, не жлоб, не бык.

Ира поскреблась в дверь ванной и заглянула. Сергей стоял, сгорбленный бумерангом, засунув голову под струю воды.

– Голова болит? – участливо спросила девушка.

Он встряхнул мокрыми волосами, посмотрел на нее все с той же досадой, как бы удивляясь, что она еще здесь.

– Болит.

– От компьютера? – с сочувствием ляпнула девушка и замерла, сообразив, что выдала себя. Любопытство погубило кошку; длинный язык погубил Ирку.

– От него, – кивнул Сергей, совершенно не удивившись, не заметив ляпа. Небось, привык к своим железкам, как Робинзон к своему попугаю.

– Ляг поспи, – Ира придвинулась, чуть распуская края покрывала. – Хочешь, я на ночь останусь, разбужу тебя…

Замотал головой, даже не дослушав заманчивого предложения.

– Мне работать нужно.

– Когда? Сейчас?

– Сейчас, сейчас. Я по ночам и работаю.

– Ты звездочет что ли?

– Почти, – он легонько отодвинул ее, чтобы закрыть дверь. – Так что ты одевайся пока… – И добавил, чуть смягчившись: – Ты не обижайся, просто…

Не договорив, он закрыл дверь, включил душ.

Ира оделась. Одевалась полчаса, не меньше, натягивая на себя нехитрые летние тряпки, ожидая, что странный клиент одумается, остановит… или появится повод зацепиться, остаться. Не получилось. На попытки возобновить разговор Сергей нудел что-то недовольное и нечленораздельное, дергал щекой, отводил взгляд, раздраженно взмахивал рукой, точно сметая крошки, и все махал, махал, пока не вымел свою гостью прочь, в пустоту и темень спального района, где шансы встретить лося куда выше, чем поймать машину хотя бы до центра.

Избавившись от девицы, Сергей натянул размалеванную футболку, влез в спортивные трусы с затейливой надписью на боку – форма какой-то израильской команды, один из немногих подарков от мачехи и единственный из ее подарков, который не почил в бозе, не был передарен или выброшен к свиньям.

Сергей сунул ноги в тапочки, заглянул неизвестно зачем в большую комнату, а потом вошел в маленькую и сел в удобное кресло, поставив одну ногу в пустую тумбу, а другую небрежно выставив вперед, словно деревянный костыль. Поза враскоряку только с виду неудобна, но когда посидишь на заднице часика два – три, очень захочется переменить положение, перераспределить вес, усесться иначе, чтобы ягодицы вздохнули свободнее, обрели второе дыхание на следующие пару часов. И если с самого начала сесть в позу попавшего под велосипед цыпленка, то потом останется переставить ноги, чтобы ощутить прилив крови в засидевшиеся части тела. А коли сидеть академически правильно, прямо, отклячив зад и расправив над клавиатурой плечи, то на что вы будете менять эту гениальную позицию, единственное достоинство которой в том, что все члены и мышцы затекают одинаково быстро и накрепко?

Сергей отвалился на спинку стула, посаженную на мощную самодельную пружину и потому с достоинством принявшую на себя вес тела. Ленивый взгляд на перелетающие квадратики – скачено сорок два процента. Правая рука ложится на клавиатуру, эргономическую, но не ту, что упоминается чуть ниже. Мановением пальца преображается плоский монитор на ножке, разворачивая и выстраивая каскадом окошки броузеров. На нижней панели моргают, толкаясь в очереди сообщения о доставленной почте. Просмотрев некоторые, Сергей выбирает одно, открывает:

«Нерон, глянь на главную страницу. Там глюк какой-то, кажется, джава чудит. Егор».

Нерон – это Сергей. Он неплохой программист, хотя еще только студент четвертого курса. Его работа – создание сайтов в Интернете. Он плавает в глобальной сети, как рыба в океане. Живая рыба, потому как основная масса штатных программистов, которых присылают к нему для контроля заказчики, больше похожа на рыбу дохлую: мотаются туда-сюда, тычутся всюду носами, как обколотые мыши в лабиринте фармакологической лаборатории, шарахаясь ото всего непонятного, от новых «урлов», от сообщений неизвестных пользователей.

Оно, конечно, можно нарваться на неприятности, открывая неопознанные сообщения и кликая в зазывные баннеры, но Сергей, к примеру, изрядно попользовался всякими халявными предложениями, поучаствовал в рекламных кампаниях, навыписывал себе всякой всячины от кепок до компакт-дисков. Пустячок к пустячку, но попадаются и полезные вещи. Намедни, кстати, Нерон выписал себе бейсболку как раз с такой же надписью, что и на трусах. Фан-клуб их рассылает всем желающим по поводу победы любимой команды в национальном баскетбольном первенстве. Придет ли? Бывает, что в Россию посылки не отправляют. А может, воруют их по пути. Все равно пустячок, расстраиваться нечего.

Нерон – это имя, под которым Сергей работает в сети. Neron – это его «никнэйм», прозвище. Без прозвища в сети никуда. Во-первых, Сергеев там пруд пруди, а Неронов заметно меньше. Во-вторых, сеть-то в массе своей написана латинскими буквами и для пользователей, русского языка не знающих, так что корявые варварские имена у этой самодовольной публики уважения не вызывают. И, в-третьих, по поводу уважения. Если у тебя есть этот самый «никнэйм», то и отношение к тебе специфическое, значит в сети ты свой, местный, знакомый с правилами и системами. А если ты подписываешься, скажем, Вася, то и отношение к тебе, как в Васе, случайно попавшему в кибернетическую паутину. Никто, между прочим, точно не знает, как это самое «ВАСИЛ» правильно написать латинскими буквами. Или что там бесплотный Вася, когда вот он перед глазами – Егор, человек без «ника», без своего адреса, пока без сайта. Второй сорт, а не человек, семь лет торгует консервированными селедками, не отличая монитор от принтера. Впрочем, этот плебей платит деньги за разработку сайта с означенными селедками, чем несколько оправдывает свое существование, ибо толика денег доходит-таки до Нерона, а значит, и до Сергея. А жить на что-то надо.

Сергей еще раз взглянул на присланное сообщение, пробежался пальцами по клавиатуре, выбрал нужный адрес.

Торговец селедкой непременно желал, чтобы во главе его сайта плавала взад-вперед, всплескивая хвостом, норвежская селедка. Толку от плавающей селедки ни продавцу, ни покупателю никакого, так, яркий фантик, но деньги уплачены, селедка обязана плавать. А не плавает. Третий раз уже Нерон исправляет ошибки в программе, и третий раз приходит такое вот письмецо, извещающее, что не все ладно, что вместо красивой движущейся картинки высвечивается в верхней части страницы белый прямоугольник и загорается поперек экрана надпись на сером фоне. Ошибка сценария. Ошибка сценария – это просчет программиста. Его, Сергея, просчет.

Что ж, придется еще немного покорпеть над подлой северной рыбой, не прижившейся в виртуальных условиях. Как-никак за это платят живые деньги. Не так много, как хотелось бы, но живые, шуршащие в кармане. А то обычно начинается всякая тягомотина: работа полгода как выполнена, сайт работает, тысяча посетителей в неделю, а заказчики все канючат: вот тут сделайте пожелтее, а вот тут цветочек нарисуйте, а тут вот вместо Чебурашки вставьте двуглавого орла с кейсом в когтях, и тогда мы, мол, сразу рассчитаемся, расплатимся…

Сергей уже раз пять зарекался работать без аванса, но этот Илья, который поставляет заказы, подписывает договора и считается Сергеевым работодателем, вечно влезает в какие-то сложные безналичные схемы, выполняя работу то за проценты от чего-то, то за непонятный сервис, то за тысячу рекламных объявлений на радио, то за Большое Спасибо от депутата Государственной Думы. В прошлом году сговорился работать с интернет-магазином за процент от продаж. Теперь ни магазина, ни продаж, ни процента, есть только долг перед провайдером за сумасшедший трафик. Или эта бодяга с интим-услугами. Подписался, дурак, делать каким-то браткам сайт с рекламой проституток. «Краля.ру». Сергею, в принципе, все равно, что компановать: изображения консервных банок или фотографии полуголых девиц. Но только денег за работу что-то не видно. Сайт работает как часы, виртуальные тетки вертят выпяченными при помощи «фотошопа» задницами и подмигивают, что твой модем, а выплачивать гонорар братки не спешат. По большому счету, тут Илью можно понять. Он же не может ругаться с бандюгами, тем более что за разработку такого сайта если не упекут, то уж не похвалят точно. Вот и ждет Илья денег, как баба Шура Архангела Гавриила, с надеждой и сомнением. А братки все хлопают его по сутулой спине, что-то обещают, привозят новые фотографии, которые нужно вставить, объясняют, какие уже можно убрать. Иногда они даже извиняются, сетуют на отсутствие свободных средств. Предлагают расплатиться товаром, то бишь этими самыми интим-услугами: выбирай на вкус!

Илья теперь и деньги получить не может и отказаться от дальнейшей работы боится. Впрочем, ему-то что! Это Сергей тут ковыряется, подправляет, подчищает, меняет. Сам-то Сергей уже давно потерял всякую надежду получить за этот сайт деньги. Даже пару раз затевал артачиться, но Илья возвращал его в упряжку резонными доводами о том, что «в случае чего, они всех достанут».

Вчера вот злость взяла, позвонил этому Витьку и ткнул в первую попавшуюся фотку: желаю! Не только из-за денег этих неуплаченных разозлился Сергей. Даже не столько из-за них. Просто накатило вдруг, наложилось одно на другое, захотелось что-нибудь сломать, разбить, засандалить кому-нибудь ядреный вирус, нагадить, набить, наорать.

Сначала нахлынуло, потом вроде немного отпустило. Пока ждал свой заказ, уже и передумал, уже хотел позвонить отказаться, хотел дверь не открывать, но не успел позвонить и дверь открыл. Симпатичная оказалась девчонка, веселая. Передернуло от ее деловитости: «Горячая вода есть? Какую губку можно взять? Койка там?» Как-то тоскливо стало, когда, плюхнувшись рядом, голая, душистая, жаркая, она обвила его, нежно коснулась губами подбородка и прошептала, обдав ментолом, совсем не то, что хотелось, совсем не романтичное: «Минет тоже с резинкой».

Злость и напряжение быстро прошли, опустошив и оставив непривычное ощущение стыда и неприязни. Плюс к тому вступило что-то в голову, короткая вспышка боли, какой-то глупый, непонятный образ. Обычно голову у Сергея пронзало болью после бессонной ночи за работой, когда глаза наливались алым и отказывались смотреть даже на безопасный «ТФТ». Сквозь затухающие вспышки пульсирующей боли проступила еще грустная мысль о том, что теперь от братков точно не получишь ни копейки. В лучшем случае пришлют еще пару раз такую же деловую девочку. Настроение совсем поехало и упало. Дернул его черт связаться с этой порнухой. Дернул его черт завязаться с этим Ильей. Теперь и непонятно, как быть: накопилась гора сделанной наполовину и на все сто, но неоплаченной работы. И бросить все это жалко, и вкалывать, как китайский коммунар, не хочется. Ведь если Сергей расплюется с Ильей, то уж точно не получит денег ни за проституток, ни за туалетную бумагу, ни за консервы, ни за ресторан. Вот ведь, чемодан без ручки…

Сергей думал эти невеселые мысли, а пальцы его плясали по клавиатуре, беззаботно танцуя, словно сами знали, на что и когда нажать. И вот уже потемнел белый прямоугольник, проступили знакомые контуры, зашевелились плавники, побежали пузырьки, и проклятая селедка двинулась, шевеля хвостом, чуть медленнее, чем нужно, но поплыла, тварь заморская, поплыла…

И в этот момент вспыхнуло перед глазами, будто изнутри экрана бросили пакетик с яркой краской, и он лопнул, ударившись о стекло, разлетелся звездой.

Сергей зажмурился и закрыл лицо руками, надавив на глазные яблоки. Посидев с полминуты, он осторожно отвел руки и поднял веки, подозрительно взглянув сначала на окно, потом на экран монитора.

Такие внезапные приступы не редкость. Дело почти привычное. Боль обычно возникала вдруг и ниоткуда, словно где-то в глубинах монитора, в недрах сети, притаился коварный снайпер, ждущий своего часа, и – хлоп! – боль отравленной пулей втемяшивается над бровью, вгрызаясь в кость, въедаясь в мозг.

Вот опять!

Сергей с размаху приложил ладонь ко лбу, будто комара раздавил, оттолкнулся ногами, откатываясь от стола, от монитора, от смертоносного излучения. Боль пульсировала под черепушкой, бесновалась, дергая то одну, то другую струнку, посылая импульс то в руку, то в желудок, то в пах, то в колени, упиваясь обретенной ненадолго безраздельной властью, торопясь насладиться своим могуществом, своей безнаказанностью.

И Сергей крючился, корчился, сползал на пол, прикладывал висок к батарее летом или к оконному стеклу зимой. Один раз Сергея уже и вырвало. Прямо на дорогую эргономичную клавиатуру, не упомянутую выше, а на ту, что стояла прежде.

Вспышки боли порой такие яркие, что перед мысленным взором Сергея разбрызгивалось не просто яркое пятно, не просто калейдоскоп пятен, колечек, искорок, каковые сыплются, если получишь невзначай кулаком в глаз или не успеешь отвернуться, когда сварщик коснется электродом железяки. Сергей на долю секунды мог увидеть чье-то лицо, чьи-то руки или профиль. Как бы кадр из жизни, показанный на мгновение – не разобрать деталей, не определить место действия, – раз, и погас волшебный фонарь. Иногда эти лица принадлежали знакомым Сергея, чаще – незнакомым. Пару раз мелькнули знаменитости: рок-звезда и один крупный коммерсант.

Это походило на обрывок сновидения, непонятного, алогичного, но яркого и памятного. Сам Сергей считал подобные пируэты своего мозга сбоями сродни компьютерным «глюкам»: программа случайно зацепила информацию не из той строчки, пихнула ее на экран монитора, сама же спохватилась и отбросила на место, как горячую крышку кастрюли.

«Глюк», конечно, случался на почве переутомления. Должно быть, перегруженный мозг сбрасывал напряжение, на это самое мгновение выключаясь, проваливаясь в сон, чтобы чуть остыть, не задымиться.

А еще случалось, что боль не выстреливала разом, а растворялась в мозгу, отравляя его как дрянная водка. Рабочая ночь пролетала без проблем, но вот вечером, отоспавшись, Сергей вставал с тяжелой головой, мурашками на спине и привкусом ржавой воды на языке, разбитый и унылый.

Впрочем, в устройстве собственных мозгов Нерон разбирался куда слабее, чем в электронных мозгах персональных компьютеров. Что проку искать ответы, если не до конца понимаешь вопрос? Не вызывало же сомнений, что стоит озаботиться своим здоровьем, сократить количество рабочих часов или даже податься в какой-нибудь отпуск. В самом деле, глаза-то одни, запасного комплекта не предусмотрено. Пару месяцев назад, когда боли начали доставать всерьез, Сергей даже намекнул Илье, что неплохо бы сделать перерыв. Но тот принял эту информацию как намек, поднатужился, поднапружился и нарыл где-то этого селедочника, который без лишних вопросов и прений выплатил аванс. Сергей еще несколько раз поднимал эту тему, но Илья твердо верил, что все разговоры об отпуске – не более чем кокетство и попытка забастовки, поэтому подкидывал немного денег, в геометрической прогрессии расширял перспективы, обещал, упрашивал, подбадривал, в общем, ни о каком отпуске и слышать не хотел. Полученные деньги, конечно, бодрили, но приступы боли наскакивали все чаще. Молодой организм не столь трепетно заботится о себе, и всякие там боли не слишком тревожат, если взамен предлагают какой-нибудь лакомый кусочек, ломтик, перспективу…

Но хватит! Довольно! Рыба плавает? Плавает! И прекрасно. На этом и остановимся пока, прямо сейчас!

Сергей решительно вышел из программы, закрыл все приложения, вышел из системы и выключил питание своего электронного голема. Он откатился от стола, нарочито бодро вскочил и отправился на кухню ставить чайник. Одна большая чашка чая с молоком – и спать.

Но ему не суждено было без приключений добраться до чая. В двух шагах от плиты его настиг телефонный звонок. Довольно поздний час для праздной болтовни.

Сергей вернулся в коридор, снял трубку. Не успел он сказать ритуальное «алло», как из трубки хлынули потревоженными пчелами слова и междометия.

– Сергунь, привет! Это я! Мать твою, еле дозвонилась! Мы тут классно посидели, я в дугу пьяная, домой ехать ломает. Поехали в клуб какой-нибудь? Сука ты, как я тебе долго звонила! А ты все в Интернате своем… Тьфу! Ха-ха! В Ин-тер-не-те, правильно? Сергуньчик? Я ведь у тебя не совсем глупая, да? Что ты молчишь, солнце? Скучал по мне?

Это Лиля Федосова.

Лиля Федосова – это стихийное бедствие. Это вечный катаклизм, аномалия, проклятие. Это головная боль Сергея. Боль еще похлеще, чем приступы мигрени. Замужняя, по некоторым признакам, мадам потаенного возраста, непонятным образом ворвавшаяся, вломившаяся, не разуваясь, в жизнь Сергея два года назад, когда он, ошалевший от свалившейся на него свободы, еще не соображал, насколько это опасная игрушка – самостоятельность. Отец тогда, скоропостижно женившись на своей главной бухгалтерше, отчалил жить на ее территорию, оставив Сергею квартиру, мебель и потрепанную «шкоду» в качестве отступного, небольшую сумму наличными в качестве подъемных и бумажку со своим новым телефоном в качестве мусора, ибо немногочисленные попытки дозвониться успехом не увенчались. Тогда многие соученики и просто приятели почли своим долгом навещать новоиспеченного обладателя отдельной квартиры. Почти круглые сутки в квартире тусовался народ, курил, галдел, торчал. Многие зависали неделями. Маленькая комната вообще превратилась в самостоятельное княжество, постоянно ангажированное какой-нибудь парочкой, а то и парой парочек. Сергей довольно быстро устал от этой вольницы, от бардака и необходимости дожидаться очереди в собственный сортир. К тому же подъемные деньги со всеми этими сейшенами и тусовками ужасающе быстро иссякли. «Иссякли» заодно кассеты, видеомагнитофон, кое-какие шмотки Сергея и, наконец, телевизор «Филлипс». «Филлипс» стал последней каплей, после которой Сергей сменил замок и вытряхнул всех за дверь. Кое-кто из старых знакомых продолжал навещать его, но все происходило цивилизованно и в меру. Лиля Федосова – единственная персона, намытая тем приливом разносортных гостей и не выставленная до конца за дверь.

Сложно и скучно описывать узел их взаимоотношений. В первый же визит этой неизвестно кем приглашенной довольно красивой дамы, у них с Сергеем, что называется, «закрутилось по-пьянке». До этого момента отношения с девушками у парня редко заходили дальше обжиманий в подъездах и хмельных поцелуев на какой-нибудь вечеринке. При любом раскладе минимум удовольствия давался через титанические усилия, через «не хочу» и «не могу», да и удовольствие вернее обозвать моральным удовлетворением. Лиля же буквально ошеломила своей раскованностью, своим опытом и своим отношением к сексу как к веселой игре. Она вообще ко всему относилась как к игре, отказываясь хоть что-то принимать всерьез. Жизнь дана нам для праздника, приговаривала она, выкидывая очередной номер. За номерами у нее дело не вставало никогда. Некоторые трюки, вроде поливания шампанским патрульного милиционера или купание в фонтане в компании с дембелями-десантниками напоминали чем-то игру в русскую рулетку и чудом лишь не имели серьезных последствий. Сергей, правда, отхватил тогда здоровенный фингал от какого-то расписанного наколками сержанта в тельняшке и шортах, но Лиле показалось это таким забавным пассажем, и она так страстно утешала потом своего помятого кавалера, что грех жалеть о потерях. В конце концов, мужчину шрамы украшают.

Пару месяцев Сергей был совершенно счастлив приобретение такой любовницы. Потом начал уставать, как устает глаз от калейдоскопа. Появления Лили в предрассветные часы, бесконечные полузнакомые гости, пьянки и оторванные рандеву. Такой образ жизни, а вернее, досуга начинал утомлять. Кроме прочего, до Сергея стали докатываться слухи о Лилином муже и вроде бы даже детях, скучающих без материнской ласки. Тут даже не ревность, а что-то другое добавляло дегтя в и без того изрядно загаженную бочку. Ощущение полного тупика этого, с позволения сказать, романа лишало историю интриги, сюжета и смысла. Теперь Сергей уже мечтал благополучно избавиться от своей подруги, но не знал как. От природы, скорее, мямля, чем грубиян, он тем более не мог отшить даму, которая подходила ему если не на роль мамы, то на роль самой старшей сестры уж точно. Оставалась надежда, что Лиля сама найдет себе другую жертву или просто устанет от Сергея, и этой надеждой парень жил, переживая каждую встречу с любовницей, как ураган или аварийное отключение воды…

– Сергунь! Я сейчас ловлю тачку, заезжаю за тобой, и поедем куролесить, ага?

Сергей буркнул что-то в ответ и положил запикавшую трубку на аппарат.

Потом он выдернул шнур, выпил чаю и лег спать. Звонок от Лили ничего не значил. Она могла приехать, а могла с тем же успехом и не приехать, как не раз уже случалось. Сергею уже приходилось ждать ее часами, а для нее это в порядке вещей. Кстати, в эту пору с такси в Москве не очень, если даже находишься в районе вокзала. Только в Шереметьево, наверное, извозчики толкутся круглые сутки, предлагая доставку в столицу в обмен на содранные три шкуры.

Сергей лег спать и благополучно проспал до одиннадцати. Стихийное бедствие в этот раз миновало его дом.