Текст книги "Ишма. Всадница Смерти. Хроники Эпохи Взлета (СИ)"

Автор книги: Дина Полоскова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Наконец, пришел тот день, когда она получила ответное письмо с Аломеи: с результатами предварительного тестирования ознакомились, и приглашают девушку для прохождения медицинской комиссии и вступительных экзаменов.

Поцеловав в щечку прабабку и обняв на прощание сестру, Рикона еле сдерживая себя, чтобы не побежать вприпрыжку, прошла взлетную дорожку и заняла место в катере, который, поднявшись на орбиту, уступил своих пассажиров пассажирскому лайнеру, который держал курс на Аломею.

Это был последний раз, когда Римма видела свою сестру. Правда, вскоре, через несколько лет, она услышала о ней. Просидев в кабинете следователя несколько долгих и неприятных часов, она узнала, что сестра объявлена вне закона Галактического Альянса. О том, что Римма услышала в кабинете следователя, она никогда и никому не рассказала. Как и вообще избегала любых разговоров о сестре.

Если вернуться немного назад, когда Рикона, наконец, взяла интеллектуальным штурмом двери заветного Института Клинической Генетики, можно сказать, что именно тогда девушка впервые почувствовала себя дома. Потому что здесь ее окружали почти такие же сумасшедшие, как она сама. По крайней мере, среди преподавательского состава Института были сплошь фанаты науки, и они строго следили за абитуриентами. Если для тебя проблемы медицинской генетики не являются приоритетными, если наука не составляет смысл твоей жизни, о поступлении на Аломею и не мечтай. Как не мечтай, если не повезло с наследственностью, если в семье вплоть до четвертого поколения были склонные к злоупотреблению алкоголем и наркотиками. В данном случае на достойный набор генов рассчитывать нечего.

Словом, отбор в Институт Генетики на Аломее был не просто строгим. Пройти его было почти невозможно. Зато уже если прошел, да еще и окончил – а отсев с первого же курса был очень серьезный, да что там с первого, можно было запросто вылететь практически перед выпуском, прецеденты были! – то смело можно сказать, что на любой планете твоему диплому будут более чем рады.

Рикона взялась за учебу со всей серьезностью, прекрасно отдавая себе отчет, что способности – способностями, а трудолюбие никто не отменял. Может, поэтому ее и выделили уже на первом курсе из числа прочих студентов, может, поэтому и следили за ее успехами с особым вниманием. Так или иначе, однажды Рикону Цхинг Фун вызвал к себе ни кто иной, как ректор учебного заведения.

В кабинете стера Митчелла находились еще декан факультета Молекулярной Медицинской Генетики, факультета Риконы, со своим замом.

– Мисс Цхинг Фун, мы внимательно наблюдали за Вашими научными достижениями все это время, и с гордостью готовы заявить, что у Вас есть все необходимое для блестящего будущего.

Рикона, не ожидавшая внимания самого ректора, и тем более его похвалы, растерялась. Она была уверена, что вызывают ее на аудиенцию, чтобы наказать за допущенные просчеты в рамках лабораторной практической работы. Но в контексте данной беседы это было такой мелочью, что мистер Митчелл лишь махнул рукой.

– Единственное, что Вам мешает раскрыть свой гений в полной мере, это порой совершенно непрофессиональные морально-этические концепции, обусловленные, видимо, эмпирическими переживаниями. Результаты Вашей медицинской карты показывают, что жалость и привязанность, к примеру, Вам не свойственны от природы.

– В детстве мне пришлось пройти курс лечения у психотерапевта…

Мистер Митчелл опять нетерпеливо махнул рукой.

– С этим мы тоже ознакомились. Вы научились прекрасно адаптироваться для оптимальной социализации… В той мере, в которой это необходимо. Но, видите ли, мисс, результаты Ваших анализов показывают, что Ваши возможности не могут найти полной реализации. К сожалению, при столь мощном потенциале Вам все же свойственно тратить львиную долю своей творческой энергии на совершенно неуместное. Привязанность к людям, например. К семье. Жалость.

Рикона изумленно вытаращила глаза на ректора. Это кто привязан к семье – она?! Это она – жалостливая?! Что ж тогда говорить об остальных людях, которые нормальные, а…

– Не будем спорить, мисс. Поверьте, я знаю, что говорю. Сюда Вас пригласили для того, чтобы пригласить к участию в одном любопытном проекте…

Рикона согласилась на ряд манипуляций над ее мозгом. Если не над ее – на чьим же еще… Она готова доказать как преподавательскому составу, так и всему миру, что любит только науку. И сделает все для ее развития.

После полугода, проведенного в лаборатории, Рикона вернулась к занятиям совсем другим человеком. Ее и раньше нельзя было назвать высокоморальной или чувствительной особой. Нет, она просто отдавала себе отчет, где стоит и где не стоит перегибать палку. Но раньше она все же чувствовала свою сопричастностью к людям, как к виду.

А сейчас перестала. Для нее существовало только чистое знание. Во имя знания. Все остальное – суть пыль. Все, что когда-либо возникает во времени и пространстве, обречено на собственное исчезновение. Рожденное – уже мертво по самому факту рождения. После определенных изменений структуры ее мозга Рикона перестала чувствовать свою причастность к человеческой расе. Совершенно.

Это именно та сопричастность, которая диктует стае львов носить пищу своему собрату, попавшему в ловушку. Или когда соседская кошка жалобно мяукает, услышав, что на улице подрались бродячий кот с бродячей же собакой. Или когда в разгаре военных действий, прямо под пулями один солдат перевязывает раны другого, вражеского подразделения. Люди же, все-таки.

Теперь для Риконы что человек, что морковка – были лишь средствами для развития генетики, как науки. Только сейчас, когда определенные участки мозга, отвечающие за сопричастность к своему виду, были блокированы, Рикона поняла, что раньше действительно тормозило ее научный гений.

Кое-кто из преподавательского состава Института Генетики в свое время подвергался схожим манипуляциям. Те, кого сочли наиболее перспективными. Но дело в том, что Рикона была гениальна, а они – нет. Их научные достижения были результатом трудолюбия и дисциплинированности, Риконе знания давались играючи. Избавившись от каких-либо привязанностей, Рикона Цхинг Фун показала самые высокие результаты за всю историю существования Института Генетики. По окончанию учебного заведения ее направили в самую престижную Академию Медицинских Наук, где девушка через три месяца стала кандидатом, а затем доктором наук.

А потом Рикону Цхинг Фун объявили вне закона. Правда, не забыли воспользоваться ее открытием, а именно, биоматрицей, которая должна была позволить осуществлять абсолютную биотрансформацию представителей разумных, и не только, рас. Просто опыты, проводимые Риконой, несколько выходили за рамки установленных законом.

Оказавшись в галактическом розыске Альянса, Рикона ничуть не расстроилась. Девушка прекрасно понимала, что опыты по вживлению биоматриц будут продолжаться, может, и в несколько более медленных темпах, чем это заняло бы времени у нее. Она приняла решение присоединиться к испытаниям своего изобретения.

Для специалиста ее уровня устроиться в правительственную лабораторию не составило никакого труда. А изменить себе внешность до неузнаваемости посредством собственных разработок по биопластике – тем более. Просто вскоре после исчезновения Риконы Цхинг Фун в научно-исследовательском институте Галактического Альянса появилась новая лаборантка: мисс Анастасия Вишневская, подающая большие надежды практикантка.

Рикона решила поставить двойной эксперимент, а именно занять позицию стороннего наблюдателя, не вмешиваясь в процесс испытаний биоматриц. Тем более, кому как не ей было знать о некоторой недоработке используемого материала. Что ж. Тем забавнее обещал быть эксперимент.

Что было дальше, нам известно. В связи со скандалом в лаборатории, связанным со столь неожиданными заболеваниями сразу трех возглавлявших данную лабораторию сотрудников, не сразу заметили, что одна из лаборанток бесследно исчезла. И все попытки ее обнаружить обернулись прахом.

Рикона, убедившись, что на территории Альянса ее изобретение оказалось под запретом, решила организовать собственную лабораторию – где-нибудь на окраине, а лучше, в другой галактике.

От нее не укрылся тот факт, что биоматрицы не работали по одной простой причине: вживление биочипа каким-то особым образом активировало в человеке его самую сильную, можно сказать, основную, и чаще всего подавленную эмоцию. Настолько основную, что можно смело называть ее качеством характера. Как и не укрылся тот факт, что качеств этих оказалось ровно пять, а именно: гнев, гордость, похоть, тупость и страх. Почему данные качества активировались под воздействием изобретенной ей биоматрицы – Риконе и предстояло выяснить. И для этого нужен был биоматериал. Много биоматериала.

Можно долго рассказывать, как Рикона выбирала место для основания собственной лаборатории, как решила воспользоваться услугами нагов из Магелланового Облака, встретила Тагира… Но это не так важно для дальнейшего повествования. Ограничимся лишь тем, что среди нагов Рикона нашла не только убежище, но и кое-какие ключи к своим дальнейшим исследованиям.

А именно: наги поделились с ней кое-какими знаниями их цивилизации. И то, что передали Риконе наги, самым парадоксальным образом коррелировалось с ее же собственными наблюдениями. От нагов Рикона получила самые, что ни на есть научные формулы состава пяти основных ядов, способных отравить сознание представителя разумной расы.

В распоряжение Риконы попали формулы жестокости, похоти, гордыни, тупости и страха. Корреляция формул с биоматрицей давала самые неожиданные результаты. Биоматрица, предназначенная для экстренной трансформации тела и сознания, позволяла максимально ускорить процессы, которые неизбежно начинались в человеческом организме, будучи отравленным одним из пяти ядов, а то и интересной комбинацией. Комбинирование полученных формул вообще приводило Рикону в детский восторг: всего лишь пять основных ядов способны, оказывается, создавать в организме тела-ума человека восемьдесят четыре тысячи омрачений. То есть, по сути, совершенно новых ядов, которые можно выделить, как формулы. И омрачения эти, оказывают непосредственное влияние не только на разум и сознание человека, но и на его организм, на генетику, на наследственность. Восемьдесят четыре тысячи! От этого числа у Риконы Цхинг Фун и вовсе захватывало дух. Она должна непременно исследовать каждое из них! Но где взять столько биоматериала, то есть подопытных? Вот с этим было сложнее.

Оказывающие содействие наги помогали Риконе не безвозмездно. Плодотворное сотрудничество с их стороны, предоставление технологий, территории и прочая помощь оплачивались столь ценным для Ри биоматериалом, то есть пленными.

Группа нагов, помогающая Риконе обосноваться на окраине своей галактики, среди общества сородичей, были изгоями. В состав группы входили родственники и члены клана нагов на одной из далеких планет Магелланового Облака. Один такой клан, или правильнее сказать, нагиниада решила захватить власть на родной планете, но потерпела сокрушительный провал. Нагиниада была объявлена вне общества и приговорена к забвению. Те, кто успел покинуть пределы собственной звездной системы, скрылись на нескольких кораблях, и нашли убежище на границе Магелланового Облака и Млечного Пути – на территории, надежно окруженной пылевой туманностью Тарантул. Нельзя сказать, что теплокровные существа были нужны нагам, как воздух, вовсе нет. Просто, в отличие от техногенных цивилизаций, наги смогли многого достичь в биотехнологиях, к которым человечество только-только начало прикасаться. И для этих самых биотехнологий требовались именно биологические образы. А кроме того, для холоднокровной расы теплая человеческая кровь оказалась не просто лакомством, а идеальным питанием. Самим соваться на промысел в галактику теплокровных? Не вариант. Засветишься – и привет, Совет Нагиниад. Поэтому сотрудничество с ученой было выгодно и нагам.

***

Глава VII

Только речи его горячи

Только прочь сомнения, прочь

Самый звонкий крик – тишина

Самый яркий свет – ночь.

(Пикник)

Дарс Оскар Райан и дарс Ксандро Велимиро выясняли отношения. И выяснить их самым что ни на есть нелицеприятным способом мужчинам мешало космическое пространство, разделяющее два голографических монитора. Поэтому контр-адмирал и полковник ограничивались лишь бранными, непечатными выражениями.

Вдобавок к проказам Серафима, который был самой настоящей занозой в… ладно, в шее Службы Безопасности Альянса, на голову дарса Райана свалились двадцать спасательных шлюпок, обнаруженных на границе с галактикой Магелланово Облако. Оказывается, флагман, следовавший на Емею, потерпел бедствие. Найти целую мини-флотилию совершенно не представлялось возможным: согласно показаниям очевидцев и данным на маяках, столкновение флагмана и сопровождающих его корветов, эсминцев и фрегатов должно было произойти по достижении сектора ТЧ-5668 по Георгиеву. Но обследование данного сектора ничего не дало: никаких следов потенциального столкновения, ни вообще ничего. Целая мини-флотилия и астероид, диаметром в несколько десятков тысяч километров, как в черную дыру канули. И ни слуху от них, ни духу.

По показаниям спасенных удалось также выяснить, что в числе экипажа, помогающего занять места в спасательных капсулах, была ни кто иная, как дарси Ишма Кроули – произведено опознание очевидцами по голо.

И дарс Райан сейчас не понимал, как дарс Велимиро вообще мог отпустить ее одну.

– Как так?!

– Она сама отказалась от сопровождения.

– Так какого черта ты сказал, что отправил целую группу?

– Сам знаешь, девчонка упряма, как коза. Направил вслед за ней – Назара Белого и еще несколько человек, чтобы подстраховали. По-дружески пришлось просить, без назначений. Унижаться, между прочим. И все ради твоей протеже.

– Она не моя протеже…

О том, что майор Белый занял место на "Гордости Фикса" Ксандр Велимиро узнал случайно, и сейчас благодарил великий прогресс за это случайное совпадение. Так его ложь выглядела вполне себе правдоподобной.

Возразить на то, что Ишма Кроули была упрямой, дарсу контр-адмиралу было нечего. Но было что-то очень неправильное во всей этой ситуации. Крайне неуместное. Дарс Райан видел, что дарс Велимиро лжет. Но поймать его на лжи – подтвержденной документально, разумеется, не представлялось возможным. Что ж. Единственное, что он может сейчас, это в кратчайшие сроки собрать спасательную экспедицию и отправить прочесывать близлежащие сектора.

Самое паскудное – что с военной миссией к нагам не сунешься. Межгалактический договор. А то, что происходит на границе, как известно, остается там же. Или вообще неизвестно где. Навечно.

Сообщив Ксандро Велимиро еще раз все, что о нем думает, и, отдав необходимые распоряжения, дарс Райан отключился.

Велимиро вздохнул. Пронесло. Могло быть и хуже. И вроде бы даже поверил. Или сделал вид, что верит. Ксандро Велимиро не придал большого значения случившейся ссоре. Вообще, если с нервами непорядок, военная служба не для тебя. А такие перебранки с начальством у него уже были и не раз. Вряд ли два военных офицера, прошедших плечо к плечу такое, что гражданским и не снилось, испортят отношения из-за какой-то соплюшки.

Ему сейчас нужно создать видимость, что он, Ксандро Велимиро, максимум усилий приложил к организации спасательной экспедиции. А там…

Впрочем, известие о том, что паскудная девка пропала на границе с галактикой нагов, прозвучало для Ксандро Велимиро слаще райской музыки. Так он и знал. Теперь ищи-свищи.

А если найдут?

Нажал кнопку на селекторе.

– Дарса Ралова ко мне.

Майор Ралов прибыл незамедлительно. Даром, что сидел в соседнем кабинете. Пет Ралов и Ксандр Велимиро были в том, что касается дарси Ишмы Кроули, друзьями по несчастью. То есть не совсем друзьями. Почти родственниками.

– Ты же в курсе, что Ишма Кроули к нагам подалась? – без приветствия Ксандро Велимиро перешел сразу к делу.

Ралов кивнул. Как же, подалась. Знаем мы… К нагам, ишь ты. Да хоть к инсектам! Скатертью дорога.

– Мини-флотилия, на которой находилась наш бывший стажер, пропала без вести. Надо бы организовать спасательную экспедицию.

– Можно подумать, ее из главного штаба не организуют. Причем здесь Филиал?

– Притом, что они займутся поиском пропавшей флотилии. А нам надо организовать собственную экспедицию: по спасению Кроули. Думаю, определить под командование Сержа, под полный карт-бланш, ты что думаешь?

Теперь Ралов понял. Доверить операцию по спасению такой дряни, как Ишма Кроули, его сыну, Сержу Ралову? Лучше этой новости он давно ничего не слыхал.

Несколько лет назад, еще будучи стажером Академии Внешней Разведки, маленькая дрянь превратила в схлопнутый шарик мошонку его сына. Наследника, между прочим. На которого возлагались большие надежды. Даже тканевый регенератор не помог. То есть функцию встал-отжался восстановили, но кому она на хрен нужна, если детей у мальчишки уже не будет.

С тех пор дарс Ралов желал лично проучить мелкую дрянь. Что уж говорить о Сереже…

Теперь, слава прогрессу, и у начальника – Ксандро Велимиро – появились личные мотивы, чтобы проучить наглую тварь.

Если уж тогда не удалось, сейчас точно получится.

– А ты думаешь, ее удастся найти? – Ралов скептически посмотрел на Велимиро. – Сам знаешь, граница с нагами…

– Война показала, насколько живуча эта дрянь. Райан лично займется ее поисками. И вот как бы не было с этим проблем. У нас проблем, я имею ввиду. Капнут глубже, найдут личный мотив. Ты со мной?

– Спрашиваешь.

– И все же?

– Так точно, – Ралов нехорошо ухмыльнулся. Нужно избавиться от стервы, пока не поздно.

– Но сначала все силы приложить к организации спасательной экспедиции.

Ишь ты, половину пассажиров спасти успела. Героиня, так ее!

***

Знойное полуденное солнце тяжелыми лучами струится по лицу Зеноны. Воздух как будто застыл в своей неподвижности, так, что запахи дафни, гарифало, розового и оливкового масла ощущались отдельными потоками, не смешиваясь с островатым ароматом мускуса и соли, источаемыми телами рабов, которые трудятся над убранством госпожи, прежде чем сопроводить ее в последний путь. Деместос, Феодор и Василий – личные рабы Зеноны. Сейчас они, должно быть, благодарят богов за то, что ее охота была удачной.

Обнаженное тело Элианы лежит на широких носилках, в складках белого шелка и сейчас почти не отличается по цвету от пышных лоскутов ткани. Раны от рогов дикого быка промыты и зашиты шелком, следы тщательно припудрены. То же и с синяками на теле. Глупая, и, что намного хуже, позорная смерть.

Аврора и Алана уже расчесали длинные темные волосы с едва заметными белоснежными искрами. Теперь они натрут их смесью оливкового и розового масла и уложат в сложные косы вокруг головы.

Еще два раба принесли одежду для почившей: розовый струящийся шелк и тяжелую кольчугу из литого серебра. Широкие, от запястья до локтя, браслеты, наголенники, и обязательно новые, добротные сандалии – для почетного сопровождения небесной охоты Артемис. Земную охоту богини племя Безгрудых сопровождает на Земле.

Пришел черед оружия. Этого Зенона не могла доверить ни рабам, ни сестрам племени. Сама спустилась в глубокую яму, куда вскоре на белоснежных шелках опустят тело матери, и твердой рукой уложила меч Элианы – по правую руку от небольшого возвышения, куда впоследствии ляжет тело. Слева разместила длинное, тяжелое копье и лук тисового дерева со стрелами.

Не удержалась, сама же уложила неподалеку два бронзовых зеркала, шкатулку с гранатовыми бусами и кольцами. Кроваво-красный цвет граната как ничто лучше подходил к темным волосам Элианы. Вылезла из ямы и увидела приближающуюся процессию рабов, которые несли еще четыре тела. Бывшие мамины рабы и рабыни, которых она особенно выделяла. Теперь они будут сопровождать госпожу в тонком мире.

Зенона отправила убивать их за западное крыло, чтобы они своими криками и мольбами не прерывали торжественность момента. Потоки пота струились по лицу и телу девушки. Скатывались по твердым мускулам, минуя тонкие полоски на груди и бедрах, и уходили в землю. Одеть что-то большее даже сейчас казалось Зеноне совершенно невозможным: в это время года одежду приходилось менять несколько раз в день. И хорошо, что она остригла волосы практически наголо – правда, это вызвало неудовольствие матери, но зато не нужно таскать тяжелые косы в такую жару.

Сестры племени безмолвным полукругом окружали будущее место захоронения. Каждая держала в одной руке лук, в другой – стрелу. Племя Безгрудых было самыми искусными лучницами на всем Танаисе, и стоит последним комьям земли упасть на могилу Элианы, как каждая из них выстрелит в честь ушедшей сестры и царицы.

Зенона осмотрела четыре тела. Удушенные рабы были омыты, причесаны и одеты в новые нарядные одежды. Девушка махнула рукой, и тела опустили в подножие глубокой ямы. Теперь все было готово для захоронения.

В полнейшем безмолвии тело Элианы проследовало в свой последний путь. Зенона первая бросила горсть земли вниз, и, не оглядываясь, отошла в сторону. Скорей бы закончилось это все. Жара в это время года стояла немилосердная. И среди потоков масел и благовоний пробивался едва различимый, но хорошо узнаваемый сладковатый, приторный запах. Элиану не должны запомнить так. Хорошо, что уже конец.

Последние комья земли упали на невысокий курган, который воцарился на месте глубокой, продолговатой ямы. И стоило ему полностью покрыться лепестками роз, маков и пионов, вперемешку с маленькими желтыми головками маргариток, как просвистели в воздухе стрелы сотни почетных воительниц племени Безгрудых.

Зенона едва сдержала облегченный вздох. Наконец-то все закончилось. Можно уйти к реке.

Воды Танаиса сомкнулись над стриженой головкой наследницы Элианы, чтобы через некоторое время послушно раскрыться, и нести, покачивая, молодое сильное тело вперед, повинуясь уверенным гребкам длинных рук. Сестры племени, самые близкие, неспешно плыли рядом с юной воительницей.

– Теперь ты глава племени, Зенона.

– И мне нужны наследницы.

– Ты можешь потребовать себе любого из пленных.

– Отцом моих дочерей никогда не будет раб. Я вызову сарматов на бой, и лично буду убивать их воинов. И самого сильного, самого красивого из них, который не уступит мне в искусстве боя, возьму в отцы своей будущей дочери.

Тихий плеск серых волн и запах речной тины сменяется громовыми раскатами – тысячи дочерей племени Безгрудых едут на сарматов под предводительством новой царицы.

Зенона немного оглядывается назад – теперь это ее войско. Наездницы в коротких туниках, с перекинутыми по обе стороны крупа коня сильными ногами, скачут вперед в одинаковых позах: спины их практически лежат параллельно земле, воительницы отдыхают перед боем. У некоторых сестер на руках дочери, присосавшиеся к материнской груди. Сыновей племя Безгрудых никогда не кормит своим молоком. Сегодня Зенона встретит своего мужа и вскоре тоже сможет взять крохотную дочурку в седло.

***

Каждое пробуждение напоминало пытку. И Ишма знала, что Кшетти сейчас еще хуже. Но девушка пока держалась. Обе они держались. Из последних сил.

Активация спасательных капсул практически в последний момент смешала планы Ри. "Биоматериала", вырученного с флотилии, катастрофически не хватало. И не хватит, мстительно думала Ишма. Люди спаслись. Вот только ей и остальным от этого не жарко и не холодно. Так получилось, что их по-прежнему держали всех вместе, впятером. Надо сказать, чувство юмора Мая Полонски нередко разряжало обстановку. Да и присутствие рядом Романа… Ишма никому не признавалась, конечно, но даже видеть его, обнимающего Кшетти, было лучше, чем остаться сейчас одной. Так получилось, но почему-то рядом с Веселовым девушка чувствовала, что не одна. Остальных для нее как будто не существовало. Вообще. Никакого эмоционального отклика. Точнее, какой-то отклик был, но не сравнить с тем, что вызывал Веселов одним своим присутствием. Улыбкой, спрятанной в уголке рта. Теплым умным взглядом. Озорной мальчишеской челкой, падающей на высокий загорелый лоб. Назар мог сколько угодно бросать на нее долгие взгляды, бесполезно. Ишма ничего не чувствовала. Полонски… Его болтовня нередко помогала отвлечься от мыслей о неминуемом. Все они здесь смертники. Остается только надеяться, что смерть эта не будет слишком позорной, не слишком уж недостойной человека. Ишма, как и остальные пленники, очень не хотела в "загон".

Каждое действие Кшетти, будь то слезы, смех, тихие звуки голоса или медленное хождение по камере по-прежнему жутко раздражало Ишму. Впрочем, неприязнь была более чем взаимной. Нахождение рядом было для девушек почти невыносимым физически.

И если присутствие Веселова вдохновляло Ишму на то, чтобы быть благородной, сильной, бесстрашной, то наличие рядом этой самой "ощипанной курицы" вызывало одни лишь противоположные эмоции.

Хотя. Не все ли равно. Они обречены. Кшетти напрасно ждет, что ее семья не допустит безвестного исчезновения дочери. Организует спасение.

Ишма отлично понимала, что ни о каком их спасении не может идти речи. И остальные были с ней солидарны. Правда, ни Ишма, ни мужчины не делились своими выводами с Кшетти.

Вряд ли кто-то сунется в этот сектор без целого флота в несколько боевых эскадр. А это уже не спасательная операция, а конфликт. И не просто конфликт, а межгалактического масштаба. Люди против нагов и инсектов. Смешно даже предположить, что Альянс пойдет на такое.

Для того чтобы как-то покрыть услуги нагов, ученой пришлось отдать во временное пользование драгоценный, таким трудом добытый, биоматериал. На время, конечно.

Ишме, Кшетти, Роману, Назару и Маю каждый день вливали синтетическую кровь. Перерабатывая которую, организм делал ее родной. А затем кровь сцеживалась и шла на лакомство нагам. Кшетти было хуже всего. По непонятным причинам, крови у нее брали больше, чем у остальных, даже мужчин, а еще раны от игл очень плохо заживали. Кровь девчонки сворачивалась медленно, и, судя по всему, делала это каждый раз с все большей неохотой.

Тут не надо быть предсказателем, чтобы знать, что Рикона возьмет ее первую для опытов. Ишма уже знала, для каких – Роман объяснил ей. Вживление биоматрицы. И перевод в "загон".

Рикона, кстати, изучала и эмоциональные связи между разумными существами. И поэтому была не против, когда один пленник сопровождал другого – в загон. Не два, не три, не четыре – только один. Для наблюдения – вполне достаточно. Ишма знала, что вчера туда отправились два фиксианца, из соседнего отсека лаборатории.

За Кшетти пришли, чтобы отвести на "процедуры". Так "сотрудники лаборатории", наги и люди, называли процедуры по забору крови. Вся камера уже вернулась с оных, и корчилась на полу – от синтетической крови Ишму всегда сильно и болезненно мутило, когда каждый вздох, каждый посторонний звук причинял боль. Остальные были не в лучшем состоянии.

Сделав над собой усилие, Веселов тяжело опустился рядом с Ишмой. По взгляду гала-следователя, Ишма поняла, что у него к ней разговор. По выражению лица – что разговор серьезный.

Ишма слабо улыбнулась. На осунувшемся лице показались задорные ямочки. Веселов улыбнулся в ответ. За короткое время плена, не смотря на открытую вражду девушек, Ишма Кроули стала для него настоящим другом. Который не продаст и не предаст. Которому Веселов смело доверил бы прикрывать спину. И сейчас он хотел посоветоваться с девушкой. По сатирической задумке фортуны – по поводу Кшетти.

Мужчина знал, что не сможет отпустить возлюбленную одну в "загон"… Не сможет больше оставаться рядом с маленькой героиней с черными, как сам космос, глазами, которая держится до последнего ради него. Роман был далеко не дурак, все видел, все понимал.

– Кшетти заберут, – сказала он Ишме.

– Ты должен быть с ней, – Ишма протянула руку и слабо пожала ладонь Веселова.

– Я слышал сегодня "на процедурах", что, скорее всего, завтра.

– Может, повременят, – к ним подсел Назар.

Полонски заинтересовано посмотрел на друзей.

– Если удастся проникнуть в радиорубку… Есть шанс, что им будет какое-то время не до того.

– Да ты, никак, бредишь, – скривилась Ишма. – Как туда попадешь?

– Не без помощи одной очаровательной нагини.

– Если ты еще раз употребишь данный эпитет в адрес местной ползучей гадины…

– Я понял, Ишма, меня ждет такая расправа, что даже загон покажется землей обетованной.

– Прогиб засчитан.

– Только вот, прости, не могу удержаться от вопроса, ты меня будешь, как обычно пепелить взглядом, али какую новую пытку придумаешь? Потому что, если как обычно, то я, пожалуй, сдюжу…

Ишма запустила в Назара тапочкой. Не долетела. Но она, правда, и не очень-то метилась. Назар, как обычно, засмеялся. Как делал это всякий раз, когда она на него злилась. Правда, Ишма никогда не злилась всерьез. Ни на кого из "сокамерников". Роман – вообще отдельная песня. А остальные, даже противная Кшетти, стали для нее, если не "своими", то и всяко "не чужими". В конце концов, в свете последних событий… И нахождения в эпицентре нагов, в лаборатории сумасшедшей ученой… Ишма начала испытывать к Назару, Маю и Кшетти, если не дружеские чувства, то во всяком случае не враждебные. Конечно, она бы не доверилась слабой и глупой "ощипанной курице", как не рассчитывала бы и на профессора, но все же сказать, что они были для Ишмы посторонними, больше было нельзя.

– Так что там с нагини? – спросила она Назара. – У вас роман?

Все, находящиеся в камере, даже Ишма, расхохотались. Даже профессор, который в силу возраста хуже всех переносил синтетическую кровь, не сдержался.

Вообще они только и делали, что смеялись. Ругались в шутку, подначивали друг друга, делились воспоминаниями и смеялись. Корчились на полу в судорогах, захлебывались в потоках рвотных масс, засыпали от усталости над унитазом и смеялись. Над собой, друг над другом. Оказывается, смеяться можно почти над всем. Хотя, почему почти. В обители нагов и в ситуации, в которую они попали, оказалось, что даже самый черный юмор может быть весьма приятным. И вполне доступным даже "ощипанной курице".

– Роман, дорогая, – осклабился Назар. – Настолько бурный, что она назначила мне свидание этим вечером. Правда, попросила взять подружку. Угадай, о ком я сразу подумал?

О том, что нагам не хватало крови, которую определяла им Рикона, Ишма знала. То есть порции было достаточно, но они хотели еще. И не скрывали этого. Понять, чем они мотивируются, не представлялось возможным. Тут человеческая душа – потемки, а это вообще наги. Но тем не менее им всем время от времени наги делали предложение: мол, улетим отсюда, только ты и я… Зачем тебе отдавать свою кровь десяткам моих братьев и сестер, а потом идти на опыты… Я тебя спасу… Побудешь со мной – а потом и вовсе помогу тебе добраться до своих… И прочее в таком духе.