Текст книги "В погоне за Иштар. Хроники Эпохи Взлета (СИ)"

Автор книги: Дина Полоскова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

– Ты совсем меня не слушаешь? – звонкий голосок бывшей жены пробился через стену мыслительного иммунитета, – Как я выгляжу? Не слишком ли вычурно в этом простом крестьянском наряде?

– Ты выглядишь очаровательно, – покривил душой Эддар. Ну, где же роботы, черт их дери!

– А зеркало? Где у тебя зеркало? Мне надо проверить, все ли со мной в порядке, ты же такой невнимательный к деталям, может, у меня лоб блестит, или краска с глаз протекла, а мне еще возвращаться домой! Ну что же делать! Это маленькое зеркало в душевой показывает меня только по пояс, я не перенесу этого! Я не привыкла так долго обходиться без зеркал!

– Присядь, Эстель, ты должно быть очень утомилась во время съемок, – Эддар галантно отодвинул бывшей супруге стул, хотя руки откровенно чесались придушить ее. Ну, или как минимум, заклеить ей рот. Раньше он затыкал ее поцелуем, но сейчас, по понятным причинам, этот способ не годился. Возможность хоть ненадолго выйти из каюты за чертовым зеркалом он воспринял, как воспринимает заключенный известие о неожиданной амнистии.

А когда, чертыхаясь, он втащил в каюту огромное зеркало из кают-компании, Эстель уже не было в каюте.

Только излишне сладкий аромат ее духов говорил о том, что она вообще здесь была.

Холодея, он подошел к сейфу.

Все в порядке, закрыт.

Не зная, зачем он это делает, Эддар набрал комбинацию и открыл дверцу.

Ключа не было на месте.

Глава 6

Стараясь быть незаметной, Ишма, пригнувшись и приподнимая подол длинной юбки, чтобы не наступить на него и не споткнуться, стремительно сбежала по каменной лестнице. Она спешила. Она могла бы не торопиться, и не желать так отчаянно проскользнуть в каменные ворота незамеченной – Ньола не было в замке, и до вечера не будет, возле Статуи сегодня остался его дедушка – в принципе, незлой старик, он ни разу не ударил ее, так, пару раз оттягал за ухо за оставленное пятно на полу, но желание оставаться невидимой, неуслышанной, неузнанной, давно стало для Ишмы привычкой.

Ишма давно не была дома. Разрешение Ньола оставаться в Замке она восприняла и с радостью, и с дрожью в коленях одновременно. С радостью – потому что ей не надо было больше уходить ночевать домой. Впрочем, уже несколько месяцев, как домой она уходила, но ночевала всегда за порогом – то в ближайшем лесу, то на крыше полуразрушенной гонгмы. С тех пор, как отец однажды прилег рядом с ней на циновку и запустил руку под ночную рубаху, шепча, что у ее матери больше нет таких маленьких сладких грудок, а мать, – Ишма слышала по ее дыханию – не спала, терпеливо ждала мужа, она больше ни разу не ночевала дома. Первые две или три ночи Ишма ночевала во дворах подруг, но после того, как мать отходила ее кнутом для скотины, пообещав, что если она будет продолжать позорить ее перед соседями, изрежет на мелкие клочки всю ее одежду, Ишма стала осторожно, чтобы никто не заметил, ходить спать в лес.

Ее не пугали снующие временами мимо барсы – она знала, что не попробовавшие человеческой плоти, они не опасны, куда опасней представлялся ей родной дом.

Но сегодня ей нужно обязательно навестить маму и сестер – у нее есть деньги. И если она не избавится от них сейчас, они могут не задержаться у нее надолго. Несколько монет ей дали вчера двое странствующих умемов, пришедших поклониться Матери Всего Человечества. Сначала они пользовали ее по очереди и одновременно, крепко держа за волосы и заламывая руки, правда, когда ее чуть не стошнило, не разозлились, и даже дали передохнуть. А потом, когда уходили, потрепали по щеке и всунули в лиф несколько монет. Никогда у нее не было столько денег одновременно, да и для всей ее семьи сумма была велика.

В прошлый раз, когда один почтенный пилигрим дал ей монету после того, как она обслужила его ртом, и Ньол узнал об этом, он жестоко избил ее, и она целый день пролежала в своей каморке. Ньол избил ее не за то, что она обслужила того старого пилигрима, а за то, что утаила от него серебряную монету. С тех пор, как он взял ее впервые – в комнате, где хранится жир для свечей, он брал ее постоянно, почти каждую ночь. Почти – потому что иногда он уступает ее некоторым гостям. Ньол берет за это с них плату, а ей брать деньги нельзя.

Но вчера она была умнее, чем в прошлый раз, и спрятала монеты за оторванным подолом платья, особым образом подшив его. Но рано или поздно, Ньол узнает об этом, поэтому сегодня, пока его нет, нужно передать деньги матери. Ее кормят в замке, вместе с остальными слугами, а маленькие сестры голодают. А может быть, мама купит себе сурьмы и румян, и станет красивой настолько, что понравится отцу. Ишма знала, что мама на самом деле добрая, просто ей больно оттого, что отец перестал смотреть на нее. Особенно после того, как однажды выбил ей спьяну верхние передние зубы.

Ишма не понимала, зачем матери нужна близость с ним – раньше, когда она слышала хриплые стоны матери по ночам, она думала, что быть с мужчиной приятно. Теперь она точно знала, как это отвратительно и чаще всего больно. Наверно, всю жизнь мать все-таки стонала от боли... и не хотела, чтобы отец также обошелся с ней, с Ишмой...

После двух белых лун в замке глиняные стены родного дома показались Ишме совсем убогими. Она видела трещины, которые раньше не замечала и прохудившуюся камышовую крышу. Она надеялась, что сможет помочь семье починить хижину. Вряд ли этих денег хватит, но, даст Богиня, она сможет добыть еще. Главное, не злить Ньола, чтобы он не выбил ей зубы, как отец матери.

Родные стены встретили Ишму неласково, но она не удивилась и не обиделась.

– Зачем приперлась, шлюха? – мама, по привычке прикрывая рот рукой, встала в проеме, не собираясь пускать Ишму в дом.

– Я принесла деньги.

– Деньги. Откуда у тебя деньги. Все знают, каким местом ты заработала эти деньги, дрянь, все знают, – бормотала в ответ мать, но все-таки посторонилась.

– Видит Богиня, ты навлечешь беду на наш дом. Ну, где деньги?

Ишме пришлось оторваться от двух черноглазых кудрявых малышек, встать, и высыпать монеты в преждевременно иссохшие ладони матери. Увидев удивление в ее глазах от величины суммы, Ишма не смогла не почувствовать некоторую гордость за себя.

– Не иначе, как ты их украла, – сухо, но уже не так сурово, сказала мать, – Или с каких пор прислужницам платят деньги?

– Вот еще, – Ишма протянула ей сверток с мукой и козьим сыром, все, что удалось достать на кухне в замке, – Сестрам.

– Без твоих соплей здесь разберутся, кому что, – отрезала мать, – Ладно уж, сядь, поешь, раз пришла.

Она поставила перед ней тарелку с ячменной похлебкой и зачерствевшей лепешкой. Ишма видела, что лучшие куски она припрятала. Для отца, или для себя. Но Ишма не возражала. Она могла только надеяться, что хоть немного козьего сыра достанется сестрам.

Ишма ела и смотрела на них. Надо же, как выросли! Вытянулись, и такие худые... Она хотела бы отдать свою похлебку им – они жадно смотрели на то, как она ест, широко раскрытыми голодными глазами с одинаковыми голубыми жилками под ними – но под суровым взглядом матери не посмела.

Она внимательно изучала Ишму, не переставая, однако, бормотать, что та обязательно навлечет беду на их дом, как уже навлекла своим распутством бесчестье.

Вглядываясь в свежее, юное лицо дочери, в нежный румянец щек, и особенно в целые, белые зубы, Радха, мать Ишмы не могла побороть приступы бессильной ненависти к своему дитя, переходящими в жгучую, болезненно выедающую изнутри ярость. Ишма была так молода и так красива, что Радха не могла не завидовать ей самой черной, самой злобной женской завистью – завистью матери к красоте и молодости дочери. О, как она желала, чтобы это круглое лицо с совершенной кожей как бы стекло вниз, как ее, Радхино лицо, чтобы поры на нем расширились и заполнились черной грязью, чтобы цвет его пожелтел и стал неровным от солнца, чтобы вся кожа на теле Ишмы обвисла, и вместо благоухания юности начала источать смрад, как у нее, у Радхи. Смрад, который отвращает от нее мужа все чаще и чаще... Как она боялась окончить свои дни, как ее собственная мать – некогда первая красавица поселения и дряхлая, с трясущейся головой и редкими патлами седых волос старуха, обезумевшая настолько, чтобы ходить на площадь и предлагать свое сморщенное обвисшее тело пьяным бродягам, платить им за это деньги.

Со двора послышались шаги, и Ишма чуть не подавилась от испуга – она подумала, что это пришел отец, и в груди у нее похолодело. Но это оказалась Гадра – полубезумная соседская старуха, которую в селении считали провидицей. Не пустить ее внутрь означало накликать беду на двор, и мать немедленно выхватила у Ишмы оставшийся кусок черствой лепешки и сунула его старухе. На мгновение он мелькнул в изуродованных артритом старушечьих пальцах и исчез в складках рубища.

Скривившись, Гадра оглядела сквозь мутную пелену глаз сестер Ишмы, которые прижались с двух сторон к старшей сестре, обхватив цепкими маленькими ручонками ее ноги.

Неожиданно Гадра затряслась и пустила изо рта обильную пену. Ее злобные, почти скрытые обвисшей морщинистой кожей глаза уставились на Ишму. На нее же и указал коричневый старушечий перст.

– Проклята! Проклята! – завопила она, не в силах сдержать крупную дрожь во всем своем старом теле, – Тебе не пережить красной луны! – и она упала на земляной пол, забившись в судорогах, сотрясающих ее.

Звонкая оплеуха привела Ишму в себя.

– Дрянь! Я так и знала, что ты навлечешь беду на нас! – мать хлестала Ишму по щекам снова и снова, а она только отклонялась и пыталась увернуться – она не могла убежать, опасаясь еще больше напугать сестер: испуганные отвратительным видом трясущейся старухи, ее воплями и пеной изо рта, они изо всех сил вцепились в ноги Ишмы и не пускали.

В Замок кхастла Бравиш Ишма возвращалась в слезах, не в силах сдержать крупную дрожь, сотрясающую ее тело. Щеки и уши пылали от материнских затрещин, руки дрожали, и колени совсем ослабли. Ишма даже не заметила, что во дворе замка, со скрещенными на груди руками, ее поджидает Ньол, выразительно нахмурив брови. На его почти привлекательном лице было написано крайнее неудовольствие, и Ишма хорошо понимала, чем это ей грозит, но бояться сил уже не оставалось.

Оказавшись в комнате Ньола, Ишма с рыданием бросилась ему на грудь, обхватив руками шею и испугавшись собственной храбрости. К ее удивлению, Ньол обнял ее в ответ.

– Ну что ты, что ты, маленькая Ишма? Ходила домой?

Ишма кивнула.

– Ну вот, обидели мою красавицу. Не плачь.

Он принялся гладить ее по щекам, голове, плечам, чем вызвал еще более бурный приступ рыданий. Усадив на топчан, Ньол что-то протянул ей.

– Вот, смотри, я специально купил для тебя.

Увидев красные бусы, ленты и почти новые туфли, Ишма лишилась дара речи. Раньше никто и никогда ничего не дарил ей. И хоть она знала, что последует за этими подарками, впервые она почти не испытывала отвращения и страха. Кажется, она начинает еще лучше понимать мать, которая так боится потерять благоволение отца.

А Ньол смотрел на коралловые бусы, мял обнаженную грудь Ишмы, и думал о том, как красиво его подарки будут смотреться в красную луну. Надо будет еще купить ей новое платье. Красное.

***

'Тара, ответь! Я знаю, что ты читаешь мои сообщения! Я вижу это по отчету о доставке...'

'Тара, я сделал официальный запрос о курсе Персефоны'

'Я нагоню тебя в системе Гидры'

А вот это мне уже совершенно не нравилось. Что ему нужно? Прежде Вик не был таким... настойчивым, что ли. О великий прогресс, это со мной что-то не так или все окружающие мужчины вдруг перебрали со смелостью?! К одному и тому же Гудвину они сходили или как?! Ну, так надо было попросить мозгов...

Я отправила ответное сообщение:

'Я на работе, Виктор. Будь так добр, занимайся своими делами'. И, подумав, добавила: 'Даже если наши маршруты пересекутся, у меня нет ни времени, ни желания встречаться с тобой'. Уф, надеюсь, это немного охладит пыл внезапно воспылавшего необоснованным праведным гневом по случаю моего отлета космобиолога... Тут же пришло ответное сообщение. Дежурит он, что ли возле орма?! 'Ты в опасности, Тара. Ты сама не понимаешь, во что ввязалась'. Ничего себе! Да что ему вообще надо?! Если бы не знала его давно, и не будь он однокашником Риммы, я бы подумала, что Виктор не тот, за кого себя выдает.

Так, что еще... Входящее сообщение от Марека. Ну, ему-то что не отдыхается на персях прекрасной Мариэн? Джентльмены предпочитают блондинок, или он не в курсе?

'Тара, ответь! Давай еще раз спокойно все обсудим!'

'Не пори горячку, малышка...'

'Да, я был не прав, ты это хотела услышать?!'

'Тара, черт возьми, ответь! Я простил тебя и хочу начать все сначала!!'

'Тара, я возьму у папы корабль и найду тебя, где бы ты ни была, так и знай!'

Вот только этого мне не хватало!

– Деммиз, прием. Здесь чисто.

– Доложить обстановку, мисс Кроули.

– Бармен сказал, что ее видели здесь неделю назад. По-моему, не врет.

– А датчик определения лжи вам на что, мисс Кроули?

– Датчик тоже показывает, что не врет.

– Хорошо, оставайтесь на маршруте, мисс Кроули.

Со вчерашнего дня вся команда с ног сбилась, разыскивая Эстель. Разбились на группы, и нам с Риммой доверили прочесать местные пабы. Мистер Эддар был так расстроен потерей этого самого ключа, что обошелся даже без своих дежурных шуточек по поводу моего мнимого алкоголизма... Они с Демом сейчас на космодроме, пытаются отследить ее по спискам пассажиров. Левочка с Атлантом собирают сведения по местным театрам и гостиницам.

Местную полицию, естественно, тоже привлекли, но капитан считает, что толку от них мало. И пока его опасения полностью себя оправдывают. Впрочем, удалось установить, что пока Эстель не покидала Арттдоумие. Но попытается, как пить дать, попытается, иначе – зачем ей ключ к сокровищам Иштар?

– Римма, мы обошли уже четырнадцать пабов и впереди еще два, может, все-таки поедим?

– Я и сама, если честно, об этом думаю. Нет, вот ведь дрянь!

– Ну а он куда смотрел?! Платок этот идиотский повязал...

– Тара, мне кажется, или ты ревнуешь?

– Я? Ревную? С чего бы это?

– Ну как сказать...

– Да, я возмущена наивностью и простофильностью мистера Рьи, и еще больше возмущена прыткостью этой провинциальной змеи, но при чем тут ревность?

– Да так, ни при чем, конечно...

– Ри!

– Тар! – в тон мне ответила подруга.

Отчаянно пыля и кашляя мотором, местное такси остановилось перед очередным пабом, который нам с Риммой надлежало проверить.

– Так что, воспользуемся случаем и переку...

Я оборвала сама себя на полуслове и так и застыла с незакрытым ртом.

– Тар?

– Римма,– я дернула подругу за рукав комбинезона, – Мне, наверно, это снится...

Подруга проследила направление моего взгляда и изумленно ахнула.

– Виктор?! Но как...

За столиком у окна действительно сидел космобиолог и с недовольным видом вслушивался в наушник орма.

Нет, это просто черт знает, что такое! Ну, он сейчас многое мне объяснит...

На всякий случай положив руку на портативную модель бластера (мистер Рьи настоял из соображений безопасности), я, пылая праведным гневом, с такой же пылающей подругой за спиной, буквально вбежала в полумрак паба.

Щурясь после яркого солнечного света улицы, я удивленно смотрела на тот самый столик, где только что сидел Виктор – столик был совершенно пуст, лишь сиротливо стоящая чашка с чем-то дымящимся говорила о том, что кто-то здесь был. Был только что.

– Где он?! – без лишних церемоний Римма направилась к бармену.

– Вы о ком, мэм?

– Не притворяйся! – я присоединилась к подруге, – Вот, за этим столиком только что сидел человек!

– Сэр расплатился и ушел, – молодой рыжеватый вьюноша немного опешил от нашего с Риммой напора.

– Куда?! – в один голос практически проорали мы.

– Мы только вошли, и никто не выходил!

– Здесь есть еще один выход, – невозмутимо пожал плечами бармен и продолжил протирать стаканы.

Мы ринулись в указанном направлении, и оказались в толпе каких-то демонстрантов, двигающихся вверх по улице. Лозунги с требованиями повысить зарплату, снизить цены на коммунальные услуги, плакаты, нестройный гул голосов. И приспичило же им бастовать как раз сейчас! Мне показалось, или в толпе мелькнула спина Виктора? Нет, вот он обернулся и оказался каким-то хмурым бородатым мужиком.

– Римма, – я недоуменно покосилась на подругу, – А нам не показалось?

– К сожалению, не показалось, – мрачно ответила Римма, – Не нравится мне это! Ладно, раз уж упустили его, пойдем, спросим бармена насчет Эстель.

– Только свяжусь с капитаном, пусть проверит заодно, прилетал ли сюда Вик...

Конопатый мальчишка за стойкой мельком взглянул на фотографию и посмотрел на нас, как на сумасшедших.

– Кто ж не знает Эстеллу Звездную?!

Эстелла Звездная... Практически то же самое, что масло масляное*... Эх, мистер Рьи, что же у вас со вкусом?.. (*'стелла' в переводе с латинского 'звезда')

Бармен тем временем продолжал.

– Она была здесь как раз перед вами...

– Что?!

– Да, беседовала с господином, которого вы искали... Потом, правда вышла через другой ход... Да, – бармен посмотрел на часы на стене, – Минут пятнадцать назад... Потом за ней отправился и ваш знакомый, – он проверил чистоту стакана на свет, и продолжал бурчать, как будто уже ни к кому конкретно не обращаясь, – Непонятно, правда, зачем он нацепил бороду, перед тем, как уйти... Но мало ли, человеку надо...

Не слушая дальнейших его размышлений от том, куда катится мир, если такая звезда, как Эстелла Звездная, пьет кофе наверняка с беглым преступником, иначе зачем ему маскироваться... Впрочем, он тоже должно быть знаменитость... Мы с Риммой на всех парах неслись к поджидавшему нас такси, на ходу вызывая капитана и Деммиза.

– Капитан! Мы нашли ее!

– Почти нашли!

– Она на планете!

– Но дело приняло неожиданный оборот!

– Вы не поверите!

– Помните Виктора?

– Ну, такого шатена, тогда в клубе?

– Неважно!

– Они знакомы!

Не знаю, как капитан умудрился что-то понять из наших с Риммой возгласов, но ответил четко и внятно.

– Вас понял. Подаем сведения в полицию, через пять минут будет усилен контроль проверки рейсовых и частных кораблей, и мы их найдем. Общее собрание на Персефоне через тридцать минут.

Через полчаса мы все собрались в кают-компании.

– Итак, – подвел итог мистер Эддар, – Местные рейсы проверяются, частные блокированы. Очень странно, но Виктор Леднев не числится среди посетителей Арттдоумие. Но, в любом случае, с планеты им не уйти.

– Уже ушли, – скучным, немного меланхоличным тоном сказал мерцающий силуэт, возникший как раз в центре стола.

И тут экипаж Персефоны опять доказал свою отличную военную выправку – за одну долю секунды обстановка в кают-компании чудесным образом преобразилась. Деммиз упал на пол, закрывая собой Римму, причем оба они выхватили бластеры практически на лету, а Ри даже два, а я неизвестно как оказалась за спиной у капитана. Сам мистер Эддар Рьи направил бластер на нежданного гостя. С противоположной стороны капитана страховал Левочка.

Призрак – а как еще назвать нашего настолько прозрачного гостя, что сквозь него мне было отлично видно Левочку с бластером – укоризненно склонил вбок голову, и, как будто ничего не случилось, продолжал:

– Пятнадцать минут назад с этой планеты, которую вы называете Арттдоумие стартовал рейсовый корабль Бон-Вояж курсом на Тритон, среди пассажиров которого под поддельными документами Клариссы Мекель находится искомая вами Эстелла Звездная. Немного целенаправленного очарования на капитана... и дело, как в вашей бессмысленной пословице, в шляпе. Впрочем, шляпка с цветами на ней была... А пять минут назад вслед за ней отправился Виктор Леднев, путешествующий тоже, понятное дело, не под своим именем.

Даже находясь за спиной капитана, я чувствовала его недоумение, если не сказать больше.

– Стойте, где стоите, – скомандовал он призраку, и его рука, держащая бластер, ощутимо напряглась.

Пора было заканчивать это показательное выступление, ибо было просто стыдно. Я повисла на этой самой руке:

– Капитан не троньте его. Это местный житель.

– Какого...

– Это арттдоумиец, мистер Эддар.

– Какой еще местный житель, это выдумка, – не согласился со мной капитан, не желая опускать руку с оружием.

– Сами вы выдумка, – не согласился с ним призрак.

– Я о них в справочнике читала, – сообщила я, и представилась, – Тара.

– Очень приятно, – не остался в долгу призрак, – Меня можете звать Нес, все равно в вашем языке нет подходящих для нашей частоты звуков.

– Мистер Рьи! Левочка! Деммиз! Римма, и ты туда же! Да опустите вы, наконец, оружие! Поймите, это неприлично.

– Да, не очень-то вежливо, – согласился со мной Нес, и занял свободное место за столом.

– Арттдоумиец? – Римма не могла поверить своим глазам, но навыки ученого пересилили, – Римма, космоорнитолог.

– Да, я знаю, – загадочно ответил Нес.

Все, кроме капитана и Левочки заняли места за столом и разглядывали гостя.

– Сейчас же перестаньте, – возмутилась я, – Понимаю, вам не терпится кого-нибудь убить, но ведь жизнь полна разочарований...

– Но ведь это призрак, – не выдержал, наконец, механик, – Он же бесплотный.

– Это кто призрак? Это я – призрак? – строгим голосом спросил арттдоумиец, – Сами вы бесплотный, вот что я вам скажу!

В доказательство собственной правоты он приблизился к Левочке, не утруждая себя обходом стола, поэтому со стороны это выглядело, как будто половинка Неса проскользила по его поверхности, и принялся просовывать сквозь механика голубоватые руки.

– Вот видите, – комментировал он при этом, – Я свободно провожу сквозь вас рукой?! Не является ли это наилучшим доказательством вашей бесплотности, уважаемый?!

– Я сойду с ума, – прошептал Деммиз, а Римма умчалась за камерой и приборами.

– Это успеется, – сказал мистер Эддар, он, к счастью, окончательно пришел в себя, – Уважаемый Нес, извините нам нашу бестактность...

Арттдоумиец вежливо кивнул.

– ...Но вы говорили об Эстель и о Тарином знакомом, – я пхнула его локтем в бок.

– Так поэтому я здесь, – невозмутимо пожал плечами Нес, вернувшийся на свое место, – За вами так интересно наблюдать... А у нас здесь так мало развлечений...

– А как вы, местные жители, называете эту планету? – Римма суетилась возле Неса, то щелкая камерой, то расставляя вокруг датчики.

– Никак не называем, – разочаровал ее арттдоумиец, – Зачем называть свой дом – домом?

– Да погодите вы, мисс Цхинг Фун! Значит, Эстель точно нет на планете?

– Говорю же вам, она сейчас летит на Тритон.

– Система Гидры, – ахнула я, и пояснила капитану, – Виктор обещал нагнать меня в системе Гидры...

– Он сейчас пытается нагнать ее, а не вас, – поспешил успокоить меня призрак, – Ведь она нарушила условия договора с вашим одногруппником, мисс Римма: не отдала ему обманом добытый ключ.

– Но ей-то он зачем! – Мистер Эддар ударил кулаком по столу.

– Уж явно не затем, зачем вам, – и Нес почему-то подмигнул ему.

– А вы знаете, зачем он мне?

– Догадываюсь, – загадочно ответил местный житель, – Но ваша супруга, простите, бывшая супруга намеревается обрести вечную молодость и бессмертие, так сказать, бонусом, собрав все драгоценности Иштар. А теперь, простоте, меня зовут.

– Подождите!

– Пожалуйста! – поддержала я капитана.

– Откуда она вообще узнала про ключ?

– О, так у вас здесь камера. Вот, видите? – мы опешили: Нес демонстрировал нам из-под потолка настоящее чудо техники размером с половинку муравья, – И еще одна в вашей каюте, капитан, и в вашей, – повернулся он к Деммизу.

На этих словах Римма с Деммизом почему-то покраснели.

– И на Тритон Эстель направляется сами знаете зачем...

Пока капитаном, Левочкой, Деммизом и Атлантом извлекались камеры, призрак, то есть Нес, поведал нам с Риммой, что колонисты с Земли для коренных арттдоумийцев что-то вроде своеобразного реалити-шоу. У наиболее ярких персонажей есть даже свои поклонники. Между тем камеры были благополучно извлечены и все вернулись на свои места.

– Вы уверены, что камер больше нигде нет?

Нес презрительно посмотрел на Левочку, мол, обижаешь, и не удостоил механика ответом.

– Но почему вы нам решили помочь? – не выдержал Деммиз.

– Не вам, – Нес покачал прозрачной головой, – А девочке.

На меня уставились два голубоватых прозрачных глаза.

– Ты ведь дочь Лики, верно?

Я онемела от шока, и Нес, который, как я уже поняла, считывал информацию не только вербально, удовлетворенно кивнул.

– Вы... Вы знаете маму?

– Знаю? – Нес усмехнулся, – Скажем так: знаком. Но, – он поднял руку в упреждающем жесте, – Я знаю все, о чем ты хочешь спросить меня, и, к сожалению, не могу дать всех ответов. Скажу лишь, что давненько Лика не залетала сюда. Впрочем, зная ее характер, она может появиться в любой момент.

И, вспыхнув на прощание немного ярче обычного, арттдоумиец растворился в воздухе.

– Как?! – вскричали одновременно Римма и Деммиз.

– Мы ведь не успели его как следует расспросить, – сокрушался пилот.

– Я не успела его исследовать, – расстраивалась подруга.

– Что здесь происходит? Опять вы что-то без меня натворили? Без моего контроля, я имею ввиду? – в кают-компанию зашел Атлант, вернувшийся с местного телеграфа – он пытался отследить Эстель посредством пространственных сообщений.

Нашим рассказам о знакомстве с арттдоумийцем робот не поверил, заявив, что местные жители – выдумка, и удалился в рубку с гордо поднятой головой, пробормотав что-то под нос о легковерности и суеверии людей, в особенности, доставшейся ему команды...

Мистер Эддар хмурил брови и молчал.

– Не знаю, есть ли смысл теперь лететь в систему Гидры, – он задумчиво забарабанил пальцами по столу.

На наш немой вопрос напомнил, что именно на планете Тритон Персефоне надлежало забрать специальный груз – драгоценные вестерианские кристаллы, или 'живые кристаллы', которыми он собирался воспользоваться на Зиккурате, добывая сокровища Иштар. 'По крайней мере, попытаться...', – оговорился он, из чего стало понятно, что заполучить артефакты он намеревается любой ценой. Если Эстель следила за ним, она была в курсе всех его планов, и теперь сделает все, чтобы опередить нас и забрать 'эти чертовы кристаллы'!...

Также непонятна была роль Виктора во всей этой истории – из сказанного Несом было понятно, что именно он нанял Эстель. Но зачем это было ему нужно, да и простой ли он космобиолог?

Если Эстель была нанята им, чтобы похитить ключ у мистера Эддара, то не для этих ли целей она и стала его женой? – размышлял вслух Левочка.

– Нет, – покачал головой мистер Эддар, – Она никогда раньше не изъявляла желания осмотреть Персефону.

– Но, может быть, только потому, что раньше мы не собирались лететь на Зиккурат? – подумал вслух Деммиз, – Мы же начали поиск сокровищ с Миры в Ките и подробного исследования Цефея...

– Что если нас пасут с самого начала, кап? – Левочка вытер пот со лба и отхлебнул из жестяной банки, – А я всегда вам говорил, что слишком уж все гладко с этими сокровищами.

– Если бы с ними было все гладко, мы бы давно их нашли, – не согласился Деммиз.

– А может, Виктор и в нашу группу был специально внедрен? – задумчиво сказала Римма, – Хотя раньше за ним никаких странностей не наблюдалось. Я даже с Тарой их познакомила...

Выдержав тяжелый, если не сказать убийственный взгляд капитана, кандидат космической орнитологии пожала плечами, мол, не понимаю, о чем вы.

– И правда, кап, она же не могла знать, – поддержал старшего научного сотрудника Деммиз.

Благодарная улыбка Риммы, адресованная помощнику, вывела мистера Эддара из задумчивости.

– Так значит, никаких странностей раньше не замечалось...

– Но ведь раньше вы не собирались лететь на Зиккурат, – напомнила я.

Мистер Эддар кивнул.

– Я тоже так думаю... Разгадку этого чертового ребуса надо искать на моей родной планете...