Текст книги "В погоне за Иштар. Хроники Эпохи Взлета (СИ)"

Автор книги: Дина Полоскова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Глава 18

Следовать за караваном Яклина, держась на отдалении, чтобы не заметили слежку, оказалось не так уж просто.

Караван охранялся с воздуха двумя ручными сапсанами – слава прогрессу, птицы были только у Яклина и Веста, но их хватило, чтобы вывести из строя с десяток роботоразведчиков-пчел, с вмонтированными микрофонами.

Каждый раз, когда благодаря проклятым птицам, связь обрывалась в очередной раз, у Эддара сжималось в груди – заметили. Це-Цали понял, что за караваном следят. Но, видимо, на то, чтобы носить охотничьи улики хозяевам, сапсаны выдрессированы не были. Но следить за караваном было проблематично.

Впрочем, двух оставшихся разведчиков Эддару оказалось достаточно для того, чтобы узнать то, что он хотел. В следующем селении у него наконец-то появится шанс освободить Тару. Разведывая обстановку, приходилось быть особенно осторожным – и не только потому, что дрессированные птицы представляли опасность для пчел, у це-Цали мог также мог оказаться металлоискатель, с помощью которого засечь пчелу можно на раз-два. Поэтому о том, чтобы близко подходить к шатру Тары или це-Цали и речи не шло, приходилось довольствоваться обрывками разговоров стражников, сопровождающих караван. Однажды Тару даже удалось сфотографировать – вот она наклоняется к черноволосой смуглой девушке – зиккуратка, видимо, рассказывает что-то очень веселое, потому что Тара улыбается, вот-вот, прыснет от смеха. Даже издалека видно было, как сильно она похудела, но непохоже, что це-Цали удалось ее запугать.

– Не переживай, Атлант, она же их 'ожившая статуя', они не посмеют ее тронуть, – говорил Эддар роботу, который не переставал винить себя в том, что не уберег 'маленького человека'. Пытаясь приободрить робота, Эд прекрасно понимал, что занимается аутотренингом, ему-то были хорошо знакомы нравы родной планеты.

Хорошо бы, думал он. Хорошо бы не тронули. Думая о Таре, он пытался мысленно убедить ее не злить це-Цали, не злить ни в коем случае. Это слишком опасно. В памяти Эддара навсегда сохранится картина, виденная им в Замке. По иронии судьбы, Замок в подобных 'декорациях' ему уже доводилось видеть. Если он не соберет драгоценности Иштар, его соотечественники перебьют друг друга как песчаные скорпионы – пройдет сотня-другая лет, и на планете не останется никого в живых. Слепая ненависть и чувство постоянного страха не щадят никого.

Эддару удалось узнать, что Тару охраняет десять стражников, а еще за ней приглядывает девушка-рабыня. В следующем селении, как того требует этикет, Яклин окажет честь дому эпарха, нанеся ему визит. В распоряжении Эддара и Атланта окажется полчаса. За это время нужно будет освободить Истар.

В Тришкуу они с Атлантом вошли с противоположного от каравана Яклина края, обогнув селение, чтобы не встретиться раньше времени со стражниками. К тому же их могли заметить еще в Уко. Эн-имэ – фигура редкая для Зиккурата, и вторичная встреча может показаться стражникам подозрительной.

Итак, Яклин с ближайшими приближенными вышел в дом эпарха. Охраняющие це-Цали птицы будут с ними и не поднимут тревогу преждевременно.

Действовать надо быстро.

Где стоит шатер Тары, было уже известно.

– Я настаиваю, чтобы стрелять снотворными пулями, кап, – важно сообщил ему робот свое мнение. Атлант был против того, чтобы убивать людей, даже таких отсталых, как зиккуратцы.

– Да как скажешь, – пожал плечами Эддар. Он и сам не собирался убивать стражников попусту. Эддар был занят – старался понять, что же не дает ему покоя. Странное предчувствие, что что-то идет не так, не покидало его. Привыкший доверять своей интуиции, не раз выручавшей его из самых опасных ситуаций, Эддар старался максимально сконцентрироваться на окружающем мире и своей задаче. Вот дежурят два стражника в черных одеждах. Один успел выхватить короткий меч, увидев, как сползает вниз тело второго, но тут же занял место рядом с ним. Вот играют в кости еще четверо. Они даже не успели оглянуться. Следующий шатер – тот, что им нужен.

Подобравшись к шатру вплотную, Эддар ощутил, что чувство, схожее с тревогой, усилилось. И было, отчего. У дверей в Тарин шатер сидели вразвалку два стражника, один уронил голову на грудь, другой запрокинул лицо вверх. Не сидят на посту в таких позах. И, тем более, не храпят, запрокинув голову. Как их те, другие еще не услышали? Перевернув того, кто храпел, Эддар прислушался.

Ему кажется, или изнутри раздаются звонкие женские голоса, и даже смех? Один голос как будто что-то настойчиво рассказывает, а второй практически не переставая, смеется. Что-то очень сомнительно, чтобы Тара в подобной обстановке с таким энтузиазмом рассуждала о тонкостях квантовой механики, в которой, она, кстати, совершенно разбирается, затем неожиданно переходила на кораблестроение, потом на особенности ухода за ррыкумсами в условиях космоса... Спросила собеседницу, не треснет ли рожа це-Цали, когда он получит подарок от 'ожившей статуи'... Вот, опять начала сначала. А девушка-зиккуратка, Эддар сомневался в том, что она вообще умеет читать и писать, не говоря уже о познаниях в квантовой механике и кораблестроении, хохочет так, как будто ей рассказывают анекдоты.

– Кап, девушки явно под воздействием наркотических средств! – возмущенно сказал Атлант.

– Думаешь? – переспросил Эддар, делая вертикальный разрез на стене шатра, и подумал, что робот, пожалуй, прав. Остается надеяться, что в таком странном состоянии Тара их узнает, а девушка не поднимет шум.

Перешагнув край шатра, Эддар с Атлантом оказались в довольно уютном походном варианте женского будуара. Тут и там валялись детали одежды, флакончики, коробочки. Пол был устлан коврами. На низком ложе, укрытым цветным покрывалом, одиноко стояла расшитая бисером туфелька с задранным кверху носом, со стоптанным задником. Видимо, покидая пристанище, девушки очень спешили.

Шатер был пуст.

На подносе, среди грязных тарелок, лежала выпуклая пуговица от комбинезона дальней разведки – прощальный подарок от Тары це-Цали. Пуговица и воспроизводила местами довольно бессвязную речь и смех девушек – Тара делала запись от случая к случаю, поэтому разговор со стороны казался таким обрывочным.

Противоположная сторона шатра была разрезана одной линией – такой же, посредством которой Эддар и Атлант оказались здесь.

Судя по едва уловимому аромату цветочного масла в воздухе – девушки совсем недавно были здесь.

– Черт дери эту девчонку, – прошипел Эддар сквозь зубы.

– Кап, но какая же молодец девочка! Так ловко уйти из-под носа це-Цали в шаге от цели!

– Не разделяю твоей радости, Атлант, она и из-под нашего носа тоже ушла.

– Я понимаю, но...

– А это Зиккурат, здесь слишком опасно, если ты до сих пор не понял!

– Понял, кап, – с достоинством ответил робот, – Однако за все это время она не пропала, и даже, похоже, обзавелась подругой.

– Рвем когти отсюда по-тихому, пока они не хватились.

В следующий миг полотняная дверь распахнулась.

– Мне показалось, госпожа, или я слышал у вас мужские голоса? – в шатер заглянула голова стражника. Мгновения ему оказалось достаточно, чтобы правильно оценить обстановку. Секундой позже снаружи раздался его крик:

– Тревога! Ожившая Статуя похищена!

Ну вот. Ушли, называется, по-тихому. Оружие наизготовку, Атлант!

Колебание стены шатра со стороны их входа показало, что пути к отступлению отрезаны.

– На землю, – успел скомандовать Эддар.

Стоило роботу и капитану коснуться пола, как над их головами засвистели выстрелы, оставляя дыры на ткани шатра.

Интуиция и на этот раз не подвела Эда. Ну что стоило девчонкам задержаться на несколько минут!

– Или нам быть порасторопнее, кап, – проворчал робот, перекатываясь и отвечая нападающим очередью.

***

– Совсем что ли Сеита из ума выжила... Такой риск! Горе, горе всему нашему роду, – бормотала старая Вешба, ловко считая полученные деньги.

– Нам надо спрятаться. На время, – сказала я, – Потом мы уйдем. Мы не затрудним вас. Наша одежда, к сожалению, очень заметная.

Вешба словно не слышала меня.

– Убежать из гарема це-Цали, виданное ли дело! Всесильная Богиня! Завтра голова старой Вешбы украсит одну из пик на ограждении нашего селения.

– Размечталась, старая курица, – перебила ее Ишма, – На пики одевают головы благородных кхастлов и воинов, – Немедленно принеси чистых тряпок и горячей воды!

– До чего я дожила, – взялась за полуседую лохматую голову женщина, – Мало того, что помогаю беглым государственным преступницам, так эти нахалки еще и оскорбляют меня в моем же собственном доме!

– Мы в хлеву, почтенная, – не согласилась с ней Ишма, – В дом-то ты нас как раз и не пустила! А госпоже нужна помощь!

– Вот, может это немного смягчит ущерб, который мы нанесли вам, – я протянула Вешбе две оставшиеся серебряные монеты. Черт с ней, пусть только замолчит и принесет что-нибудь переодеться и поесть. Я безумно устала...

– Вот еще! – возмутилась Ишма, перехватывая мою руку и забирая деньги, – Получишь, когда сделаешь все, что обещала, – заявила она протянувшей было руки женщине, и та, жуя губами и недобро поглядывая на нас, наконец, удалилась.

– Не бойся, госпожа, эта старая выжига не выдаст нас, зная, что не выдоила до последней капли!

– Я не боюсь...

Конечно, я не одобряла поведение Ишмы, но ее можно было понять. Она сильно переволновалась за меня. Пробираясь к дому Вешбы мы очень старались быть незамеченными, но все-таки встретили по пути двух 'ниндзя' из нашего каравана, непонятно как очутившихся в этой части селения. Одному Ишма без зазрения совести быстро и ловко перерезала горло, а вот другой воспользовался тем, что я замешкалась, запуталась в этой местной хламиде, пытаясь достать надежно спрятанный электрошокер, и успел полоснуть меня ножом. Удар прошел вскользь по ребрам, в следующую секунду Ишма прыгнула на него сзади, как дикая кошка, и вонзила длинный стилет в шею. Так что я сейчас не знала, чьей крови на моей одежде было больше – моей собственной или того несчастного. Впрочем, в любом случае было неприятно, и оставаться в этой одежде не стоило. Если бы не Ишма, ориентирующаяся в маленьких узких каменных улочках не виденного ей прежде селения, как в своем собственном, не дойти бы нам до дома, указанного Сеитой. Вешба приходится той то ли двоюродной теткой, то ли еще кем... Я не разобрала. Бок горел, поднялась температура, в глазах время от времени темнело. Еще раз помянула добрым словом Яклина, забравшего у нас аптечку. Как же я не догадалась припрятать хотя бы парочку капсул с антибиотиками и ранозаживителем?! Пустая башка!

Строя из себя оскорбленную невинность, вернулась Вешба. Продолжая поносить нас с Ишмой и Сеиту за компанию, на чем свет стоит, она, тем не менее, поставила передо мной тяжелое деревянное ведро, над которым поднимался пар, бросила Ишме в руки ворох старых, но похоже, что чистых тряпок, и мешочек красной зиккуратской глины.

– Обработай рану, – сухо бросила она рабыне, – С наступлением ночи я принесу вам одежду и что-нибудь из еды.

– С наступлением ночи? Ты с ума сошла! – взвилась Ишма, но я взяла ее за руку.

– Не спорь.

– Вот именно! Что скажут соседи, если увидят, как я туда-сюда хожу в сарай то с едой, то с платьем? В то время как все селение гудит, как растревоженный пчелиный улей: из гарема це-Цали Яклина пропали две наложницы!

– Да не наложницы мы ему, – устало сказала я.

– Откуда мне знать? Путешествуете с его караваном, значит, наложницы! – запальчиво перебила меня Вешба.

– Все, все, иди, женщина, – направила ту к выходу Ишма, – Не видишь, госпоже совсем плохо!

– До утра останетесь здесь. Потом я выведу вас из селения.

Вешба ушла, а Ишма принялась хлопотать вокруг меня. Оказывается, красная глина обладает антисептическим и противовоспалительным действием и заживляет раны не хуже, чем лекарства низшего поколения, используемые еще в дальних уголках Галактики, на отсталых планетах и рабочих лунах. Это конечно не переносной раносшиватель, но тоже сойдет.

Промыв рану и обработав ее глиной, Ишма перевязала меня со сноровкой настоящей медсестры.

– Где ты этому научилась?

– У нас каждый с детства умеет, – грустно улыбнулась девушка, – Безобразий вокруг много, а выжить хочется.

Свалив пропитанную кровью одежду в углу, Ишма накрыла меня своим платьем, оставшись в короткой нательной рубахе и тонких шальварах.

– Тебе надо лежать. И уходить нам надо отсюда как можно быстрее. Что же делать?

Я не ответила. Слишком сильно болел бок.

– Больно?

Я кивнула.

– Попробуй заснуть. Действие глины лучше во сне.

Я не представляла, как можно вообще спать в таком состоянии, но, к моему удивлению, прижавшись к теплому боку Ишмы, незаметно для себя уснула. А когда проснулась, уже вечерело. Сквозь дыру между досками потолка было видно, что небо из светло-сиреневого стало фиолетовым.

Ишма не спала. Сидела все в том же положении и сосредоточенно морщила смуглый лоб.

– Госпожа, я не верю хозяйке, – сказала она, увидев, что я проснулась, – Она слишком любит деньги.

– Ты же говоришь, она не сдаст нас, пока у нас хоть что-то осталось.

– Она получила плату вдвое больше обещанного. И за нашу поимку тоже получит. Такая, как она, ни перед чем не остановится, чтобы получить еще. Продаст нас. Обратно, Яклину.

– Яклину побоится, ведь тогда сама окажется укрывательницей. И племянницу свою подставит.

– Плевать она хотела на племянницу. Она ее ненавидит.

– Ненавидит? Сеиту? С чего ты взяла?

Да, от Вешбы особо, конечно, не веяло добротой, но слишком уж Ишма категорична и делает иногда странные выводы.

Ишма пожала плечами.

– Она старая, а Сеита молодая. Жена це-Цали. Молодым всегда завидуют. Для теток и матерей нормально ненавидеть дочерей.

М-да, железная логика. И, зная историю жизни Ишмы, не поспоришь ведь!

Ишма подумала еще немного.

– И женщинам из гарема тоже верить нельзя. Может, это вообще ловушка.

Верить в то, что нас предала Сеита, не хотелось, но с другой стороны... Ишме лучше знать обычаи Зиккурата. Это ее планета.

– Тебе лучше? Дай я посмотрю, нет ли воспаления.

Пока она осторожно разглядывала кожу возле краев повязки, я прислушивалась к ощущениям. Ишма была права. Сон действительно взбодрил меня. Попробовала пошевелиться. Больно, конечно, но жить можно.

– Мы попробуем уйти до утра, мне намного лучше, – стараясь не морщиться, сказала я. Ишма недоверчиво сощурилась и покачала головой.

Вешба пришла, как и обещала, с наступлением темноты. Из еды нам были предложены черствые лепешки с молоком и обветренный козий сыр. Меня замутило от самого запаха, и притронуться к нему я себя заставить не смогла. А Ишма с удовольствием умяла целый ломоть, не смотря на мои предостережения типа, живот скрутит, и далеко ли мы тогда убежим. Вот что значит зиккуратская закалка.

Из одежды Вешба принесла нам длинные, до земли, рубахи с широким воротом, поверх которых следовало одеть некое подобие серо-голубых халатов, правда, запахиваемых на спине, завязки которых располагались под грудью. На голову – голубые покрывала, из более тонкой ткани. Одежда была не новой, но чистой.

– Перед рассветом я выведу вас из селения, – напомнила Вешба и удалилась.

Ишма осторожно выглянула ей вслед через приоткрытый дверной проем.

– Небо затянуто тучами, хорошо. Мы выйдем из селения, как только дом Вешбы минует полуночная стража. Пойдем за ними.

Я кивнула. Девчонка соображает в военном деле. Идти за стражей, на отдалении – лучшее решение. Так вероятность, что нас заметит та же стража, меньше всего. Но нельзя забывать, что помимо обычного караула, Тришкуу кишмя кишит 'ниндзя' Яклина.

– Эй, красивая госпожа, – раздался тонкий голосок сверху.

Мы с Ишмой, не готовые к подобного рода сюрпризам совершенно, синхронно подпрыгнули.

– Кто здесь?

Зашуршал потолок, скрипнули доски, в сарай быстро скользнула светлая тень, при более близком рассмотрении оказавшаяся худенькой девочкой-подростком со стрижеными завитками кудрей, обрамлявшими круглую головку на длинной шее, как шарик.

– Не пугайтесь, это я, Миса. Я прислужница в доме госпожи Вешбы.

– Маловата ты для прислужницы, – вздохнула я.

– Не успеет красная луна пройти полнеба, как старая Вешба продаст вас и получит плату, – сообщил ребенок.

Ишма сверкнула черными глазищами – мол, что я говорила?

– Откуда ты знаешь?

– Я сама слышала, она наставляет дочь перед походом к эпарху.

– Тогда нельзя терять ни секунды.

Я, стараясь не морщиться, встала, опираясь на плечо Ишмы.

– На улицах полно воинов, – покачала головой Миса, – Вы не скроетесь.

– У тебя есть другой план, ребенок? – спросила я у девочки. Уж больно хитро блестели ее глаза в неярком свете лучины.

– Вешба решила обмануть не только вас, но и Сеиту, – кивнула девочка, – А Сеита не зря послала вас сюда. Дом Вешбы очень старый. И в нем есть подземный ход, по которому вы сможете выйти из селения, и окажетесь всего в дне пути от города-крепости. Там вы затеряетесь, и воины вас уже не найдут.

– Вот жадная ведьма! – Ишма сжала маленькие кулачки, – Что я тебе говорила, госпожа?

– Да-да, говорила...

– Да не то, – отмахнулась Ишма, – Я говорила, что не стоит давать этой выжиге оставшиеся деньги! Ты же поэтому здесь? – она проницательно посмотрела на Мису, – Подслушала?

Ребенок обаятельно улыбнулся.

***

– Я проведу вас в дом через второй вход, – прошептала Миса, когда мы вышли из сарая. Каждый шаг отдавал болью в боку, но труднее всего дались первые шаги. Потом стало легче.

– Сюда, скорей, – махнула девочка тонкой рукой, – Пригнитесь и идите на цыпочках. В доме не спят.

Пробираясь по узкому черному коридору, мы услышали голоса из-за тонкой стены.

– Скажешь эпарху, что у тебя новости для самого це-Цали, поняла? И ни слова больше. Говорить ты должна только с самим це-Цали, а то старейшина заберет себе нашу награду, а нас бросит в подземную тюрьму!

Я скрипнула зубами от злости. Вот негодяйка!

Миновав коридор, мы спустились по узкой лестнице и оказались в темном сыром подвале. Девчонкам было удобнее – они шли с выпрямленными спинами, а мне приходилось сгибаться, слишком низкий потолок был в подвале, что, понятно, не добавляло приятных ощущений в левом боку.

– Вам сюда, – Миса поманила нас рукой, и передала свечку Ишме. Присела, нажала на плиту у основания стены, и перед нами открылся темный проем в пол человеческого роста.

– Не бойтесь, госпожа, – сказала Миса, – Пройдете так совсем немного, и, после поворота попадете в широкий коридор, там высокий потолок. Вам будет удобно.

У меня немного похолодело в груди. А не является ли это очередной ловушкой? Сейчас запрут нас в подвале до прихода Яклина... Откуда нам знать, что Миса не действует по наущению Вешбы? Все-таки, та – ее хозяйка. Но Ишма, похоже, поверила девочке. Сама вложила ей в грязную ладошку две серебряные монеты.

– Спрячь подальше, чтобы не нашли, – сказала она ей, – А то будут нас искать, найдут у тебя деньги, и поймут, что это ты нам помогла. И тогда они тебя замучают.

Миса помотала головой:

– Я очень острожная. Прощайте, красивая госпожа.

– Прощай.

– Вам нужно поторопиться, потому что если госпожа Вешба расскажет о том, что здесь есть подземный ход, за вами будет погоня. Но думаю, она не расскажет. Не в ее интересах выдавать це-Цали тайну дома. К тому же Сеита не велела.

Со скрипом встала на свое место плита, и мы с Ишмой оказались одни.

Сделав несколько шагов в полной темноте, я уперлась руками во что-то твердое.

– Ишма, – простонала я, и от отчаянья стон получился совсем жалобный; девушка со свечой в руке шла следом, задержалась, прощаясь с Мисой, – Здесь тупик. Это ловушка.

Ишма приблизилась ко мне, осветила свечой поворот налево.

– Нет, все верно, отсюда мы свернем в широкий коридор. Поспешим, госпожа.

Мы и в самом деле попали в широкий туннель, местами вырубленный в скале, местами похожий на обычную пещеру. Иногда сверху капала вода, и под ногами в таких местах оказывались скользкие лужи. Но в основном идти было довольно удобно – Миса не обманула, мне не приходилось сгибаться в три погибели. Свечка, которую Миса сунула Ишме в руки, горела быстро. Чувствую, скоро нам придется идти наощупь. Хорошо бы еще не поскользнуться и не навернуться. Хороши мы будем, извалявшись в грязи. Ишма пыталась было придерживать меня сбоку, но я отправила ее вперед. Миса права, надо спешить. И хоть погони вроде бы не слышно, лучше не задерживаться.

***

Страх угодить опять в лапы Яклина заставлял меня чуть ли не бежать. Даже думать не хотелось о том, как наш побег разозлил це-Цали. Если попадемся, он ведь может и наплевать на свои принципы и преподнести Цалибу послушный, и старательно выдрессированный самолично, 'товар'. А может и не преподнести. Решить, что с нее достаточно и головы Ньола и статуи. Никогда не забуду въедливый, изучающий взгляд его темных глаз.

Свечка давно потухла, а ноги начинали гудеть. Острая боль в боку несколько раз пробовала меня остановить, но я только подкладывала под рубаху новые тряпки, заботливо прихваченные Ишмой, и, скрипя зубами, шла вперед. Выберемся – тогда можно будет отлежаться.

– Мне кажется, я чувствую свежий воздух, госпожа, – сказала Ишма.

Я ничего подобного не ощущала, но я сейчас – ненадежный пассажир, у меня от боли голова кругом. Но если Ишма права, то я тоже скоро его почувствую. Скорее бы. Затхлый воздух подземелья отзывался приступами внезапного удушья, но я понимала, что это все из-за раны. Опять поднялась температура.

Наконец и мне показалось, что пахнуло свежим ночным воздухом, и по телу даже прошел озноб. Но впереди по-прежнему было темно. Это странно, судя по тому, как посвежело, тоннель должен стать светлее. Ах, какая же я глупая! Ну конечно, на улице ночь, был бы день – было бы светлее.

– Совсем немного! – Ишма радостно, по-детски, взвизгнула и устремилась вперед. Какая она, по сути, еще маленькая. Ничего, на Земле она быстро забудет нелегкую жизнь на родной планете. Пойдет учиться, найдет занятие по душе, встретит хорошего парня...

– Эй, не отрывайся сильно, – крикнула я ей вслед и прибавила шагу. Неужели удалось скрыться? В честь удавшегося побега даже боль в боку притупилась.

Ишма не ответила. Наверно, вышла из туннеля и радуется свежему воздуху.

Я прибавила шагу, скорей бы оказаться в безопасном месте. Город-крепость Цала Исиды большой. Скроемся там на какое-то время, залижем раны, ну а потом что-нибудь придумаем! Вешба сказала, что подготовленная для нас одежда соответствовала статусу горожанок среднего ранга. С одной стороны не богатых господ, чтобы не вызывать ненужных вопросов, что это две госпожи делают одни в городе, без сопровождения, но и не прислужниц, которых любой имеет право обидеть и принудить к чему угодно. Прислужники и рабы в Цале Исиды ходили в ошейниках с гравировкой имени дома, которому служат, – для своей же безопасности. Но на ошейники мы вряд ли бы согласились, поэтому решено было сделать нас горожанками. Мы скажем, что мы – дочь и молодая жена приезжего... Кого именно приезжего, я додумать не успела. Волна теплого воздуха ударила мне прямо в лицо – я вышла, наконец, из туннеля, и в тот же миг забилась в чьих-то сильных руках.

О прогресс... Нет! Яклин... Выследил... Нас все-таки предали...

В первую же секунду я успела прокрутить в голове всевозможные пытки и казни, которым нас теперь подвергнет це-Цали. И представляла бы себе эти малоприятные картинки и дальше, пока темнота не сказала голосом Виктора:

– Пришлось хорошенько побегать за тобой, дорогая Тара.

Вот это поворот. Я прекратила трепыхаться, и хватка ослабла. Обернулась – Леднев, заметно растерявший столичный лоск, улыбался мне во весь рот. Виктор выглядел по-другому, чем на Земле. Движения его были резче, голос тверже, щеки запали. Как я могла раньше принимать его за рядового космобиолога? Ни дать ни взять, спец агент из дешевого боевика на задании. Перевела взгляд в сторону – зажмурилась и помотала головой: рядом стоял Марек. Одной рукой он держал Ишму, другой – закрывал ей рот. Но если Леднев выглядел как-то более брутально, то бывшему Зиккурат впрок не пошел. Осунувшийся, дерганый какой-то, щека расцарапана, под глазом фингал.

– Вот мы и встретились, милая, – улыбнулся мне Марек, и бок отозвался острой болью.

– Теперь, когда мы наконец-то, воссоединились, можно будет немного отдохнуть, – ослепительно улыбнулся Леднев.

– Вы ничего не путаете, уважаемые? – постаралась сделать удивленный вид, – Никто тут с вами не воссоединялся и не собирается. Идите в з... сад, в общем, своей дорогой. А мы пойдем своей. Пусти девочку, – сказала бывшему.

– Ревнивая маленькая Тара, – промурлыкал он в ответ, но Ишму не отпустил.

– Ошибаешься, дорогая, – в тон ему ответил Леднев, и сделал приглашающий жест в сторону небольшого флаера, стоявшего неподалеку, – Прошу, дамы!

– Это вы ошибаетесь, – процедила я сквозь зубы, и успела занести руку с электрошокером, как эта самая рука оказалась больно вывернутой за спину, а наглая ладонь Виктора легла как раз поверх раны. От боли потемнело в глазах, и ноги подкосились. Последнее, что мелькнуло перед глазами, это капсула, раздавливаемая Виктором у изгиба моего локтя. Наверно, снотворное, успела подумать я.

– Эге, да наша девочка, похоже, попала в серьезную переделку, – донесся до меня как будто издалека голос Леднева. Охренели они. Какая я ему 'их девочка'. Гад.